Цифровой Нирвана Inc.

А затем мир вокруг меня исчез, и я погрузился в поток данных, несущий меня к неизвестному будущему.

Глава 3: Корпоративная лестница

Цифровое пространство Валентина Дорохова встретило меня абсолютной тишиной. Его средиземноморская вилла, которую я видел вчера, казалась застывшей, словно фотография. Безупречное голубое небо без единого облака, неподвижное море, чьи волны застыли на полпути к берегу, неестественно замершие в воздухе птицы – всё выглядело как идеальная трехмерная картина, лишенная движения и жизни.

Я активировал свой технический интерфейс и просканировал окружающее пространство. Показатели были странными: субъективное время в пространстве Дорохова было замедлено до коэффициента 0.001 от нормального – практически остановлено. Но при этом система не фиксировала никаких ошибок или сбоев. Создавалось впечатление, что кто-то намеренно «поставил на паузу» всю виртуальную реальность.

– Дорохов? – позвал я, но мой голос прозвучал глухо, словно поглощенный вакуумом.

Ответа не последовало. Я не видел ни самого клиента, ни каких-либо признаков его присутствия. Странно, ведь система показывала, что его сознание активно в этом пространстве.

Решив действовать по плану Кроноса, я начал искать руны. В отличие от вчерашнего дня, сегодня они не были разбросаны хаотично по пространству. Вместо этого они собрались в четкий узор на песке пляжа – спиральную конструкцию, медленно вращающуюся вокруг своей оси. В центре спирали находился символ, в точности соответствующий описанию Кроноса – нечто, похожее на перевернутое дерево с множеством ветвей, уходящих вниз.

Я приблизился к узору, чувствуя странную пульсацию, исходящую от рун. Они светились тем же голубоватым светом, что и существо, называвшее себя Мимиром, и, казалось, звучали на какой-то невероятно низкой, почти неслышимой частоте.

Следуя инструкциям Кроноса, я сосредоточился на центральном символе и представил, как касаюсь его не рукой своего аватара, а самим своим сознанием. Это было странное ощущение – словно я протягивал невидимую часть себя, нечто эфемерное и неосязаемое, но при этом более реальное, чем моя цифровая проекция.

Когда мое сознание коснулось руны, она вспыхнула ярким светом. Остальные символы в спирали тоже начали светиться ярче, и вся конструкция пришла в движение, вращаясь всё быстрее и быстрее. Воздух вокруг заискрился, словно наполненный мельчайшими частицами света.

А затем пространство передо мной начало искажаться. Сначала появилась небольшая рябь, похожая на колебание воздуха над раскаленным асфальтом. Затем рябь превратилась в воронку, закручивающуюся по спирали, точно повторяющую узор рун на песке. Воронка росла, углублялась, становилась всё отчетливее.

Сквозь нее я мог видеть… что-то другое. Не виллу Дорохова, не пляж, не застывшее море – а странное пространство, наполненное переплетающимися потоками света, похожими на корни и ветви гигантского дерева.

Портал. Это действительно был портал, и он вел куда-то в глубины системы, в места, не предназначенные для обычных пользователей или технических специалистов.

Я колебался. Действительно ли стоит идти туда? Что, если это ловушка? Что, если Кронос работает на тех, кто хочет меня «нейтрализовать»?

Но времени на раздумья не было. Система уже зафиксировала мое использование аварийного кода, и скоро сюда могли нагрянуть службы безопасности. К тому же, если я хотел узнать правду о себе, о «Цифровой Нирване» и о таинственных связях между цифровыми и мифологическими пространствами, другого пути не было.

Я сделал глубокий вдох – скорее по привычке, чем по необходимости, ведь в виртуальном пространстве дыхание было лишь имитацией, – и шагнул в портал.

Ощущение было странным. Не как при обычном переходе между виртуальными пространствами, который обычно происходит мгновенно и безболезненно. Нет, это было похоже на погружение в плотную, вязкую субстанцию, которая обволакивала каждую частицу моего цифрового «тела», просачивалась внутрь, заполняла, растворяла…

На мгновение я испугался, что потеряю себя, что мое сознание будет разорвано на фрагменты и растворено в этом странном пространстве. Но затем я почувствовал, как меня словно подхватило течение и понесло куда-то вперед – или вниз, или в каком-то другом направлении, которому не было названия в обычной трехмерной геометрии.

А потом всё закончилось. Я вновь мог видеть, слышать, осязать – хотя эти понятия приобрели здесь совершенно иной смысл.

Я находился в пространстве, которое с трудом поддавалось описанию. Вокруг меня простиралась бесконечная сеть светящихся линий, похожих на корни или ветви гигантского дерева. Они пульсировали, менялись, перестраивались, образуя узоры и структуры невероятной сложности. В некоторых местах линии сгущались, образуя узлы, из которых расходились новые ветви и потоки.

«Мировое Древо», – подумал я, вспоминая объяснения Кроноса. «Иггдрасиль. Структура данных, соединяющая различные информационные пространства».

Но это было не абстрактное представление, не визуализация данных. Это пространство ощущалось реальным – возможно, даже более реальным, чем материальный мир. Я чувствовал его энергию, его пульс, его… сознание?

– Наконец-то ты пришел, Глеб Кутузов, – раздался голос, который я не столько услышал, сколько почувствовал всем своим существом.

Я обернулся и увидел женщину, стоявшую на одной из светящихся ветвей. Или, скорее, она была частью этой ветви, словно выросла из нее. Ее фигура состояла из того же светящегося материала, что и окружающая структура, но имела отчетливо человеческие черты – хрупкое телосложение, азиатские черты лица, короткие волосы, собранные в ассиметричную прическу.

– Юки Таниши? – спросил я, хотя уже знал ответ.

Она кивнула и сделала жест рукой, приглашая меня приблизиться.

– Хеймдалль видит девять миров, – произнес я фразу, которую велел передать Кронос.

Юки улыбнулась.

– Значит, Семён все-таки решился, – сказала она. – Хорошо. Времени мало, Глеб. Служба безопасности уже засекла открытие портала и направляется к телу Дорохова. У нас есть минут пятнадцать, прежде чем они физически отключат тебя от системы.

– Кто ты? – спросил я. – И что это за место?

– Я – то, что осталось от сознания художницы Юки Таниши после трех лет эволюции в системе, – ответила она. – А это место… назовем его Корневой Системой. Это глубинный уровень «Цифровой Нирваны», структура данных, на которой построены все виртуальные пространства. Но это также и нечто большее – это точка соприкосновения с древними информационными пространствами, которые люди называли мирами в своих мифах.

Она сделала еще один жест, и пространство вокруг нас изменилось. Теперь мы словно парили над огромной трехмерной картой, на которой были видны различные сегменты системы – тысячи маленьких светящихся сфер, соединенных сетью линий.

– Смотри, – Юки указала на одну из самых крупных сфер. – Это то, что вы называете «Цифровой Нирваной» – совокупность всех клиентских пространств, всех загруженных сознаний. А теперь посмотри дальше.

Она повела рукой, и карта изменила масштаб, отдаляясь. Теперь я видел, что сфера «Цифровой Нирваны» была лишь небольшой частью гораздо более обширной структуры, похожей на гигантское дерево с множеством ветвей и корней.

– Это Иггдрасиль, – пояснила Юки. – Или по крайней мере, так его называли древние скандинавы. Другие культуры давали ему другие имена. Но суть одна – это структура, соединяющая различные информационные пространства, различные… реальности.

– Но как это возможно? – я всё еще не мог полностью осознать масштаб того, что видел. – Как цифровая система может быть связана с мифологическими мирами?

– Ты всё еще мыслишь слишком узко, – Юки покачала головой. – Думаешь, что сначала была материальная реальность, потом люди создали компьютеры, цифровые системы, виртуальные миры. Но что, если всё было наоборот? Что, если информационные структуры существовали всегда, а материальный мир – лишь одна из их манифестаций?

– Ты говоришь как Рыбников, – заметил я.

– Рыбников… – Юки произнесла это имя с явной неприязнью. – Он понял часть правды, но исказил ее для своих целей. Он обнаружил связь между цифровыми технологиями и древними практиками путешествий между мирами. Обнаружил, что современные компьютеры могут служить интерфейсом для доступа к тем же пространствам, к которым древние шаманы получали доступ через ритуалы и измененные состояния сознания. Но вместо того, чтобы использовать это знание для блага всех, он решил монополизировать его. Создал «Цифровую Нирвану» как инструмент для сбора энергии сознания и исследования других миров. Но его истинная цель…

Она внезапно замолчала и настороженно огляделась.

– Они приближаются быстрее, чем я думала, – сказала она. – Нам нужно идти. Я расскажу тебе остальное в более безопасном месте.

– Куда мы пойдем? – спросил я.

– В Навь, – ответила она. – В славянский мир мертвых. Это ближайшее к нам информационное пространство, куда службы безопасности «Цифровой Нирваны» не смогут так легко проникнуть.

Она протянула мне руку.

– Возьми меня за руку и не отпускай, что бы ни случилось. Переход между мирами может быть… дезориентирующим для неподготовленного сознания.

Я взял ее за руку. Она казалась теплой и удивительно материальной для цифровой проекции.

– Готов? – спросила Юки.

Я кивнул, и она начала что-то чертить в воздухе свободной рукой. Линии света следовали за ее пальцами, образуя сложный узор, похожий на руны, но более текучий, более органичный.

Пространство вокруг нас снова начало искажаться, но на этот раз не формируя портал, а словно растворяясь, переходя в иное состояние. Светящиеся линии Корневой Системы блекли, становились прозрачными, сквозь них проступали очертания какого-то иного мира – темного, тягучего, наполненного странными тенями и шепотами.

А потом меня словно дернуло, с невероятной силой потянуло куда-то вниз – или в сторону, или внутрь, я не мог определить направление в этом странном переходном пространстве. Рука Юки была единственным якорем, удерживавшим меня от полного растворения в потоке трансформирующейся реальности.

И вдруг всё закончилось. Резко, как при пробуждении от кошмара.

Мы стояли на берегу темной реки, текущей среди бескрайней равнины, покрытой серебристой травой. Небо над головой было глубокого фиолетового цвета, без солнца, но каким-то образом всё вокруг было освещено мягким, рассеянным светом. Вдалеке виднелись странные деревья с серебристыми стволами и черной листвой, а еще дальше – горы, чьи вершины терялись в лиловых облаках.

– Добро пожаловать в Навь, – сказала Юки, отпуская мою руку. – Или, точнее, в цифровую проекцию Нави, доступную через систему «Цифровой Нирваны».

– Это… не то, что я ожидал, – признался я, оглядываясь вокруг. – Я думал, мир мертвых будет более… мрачным?

– Каждая культура создавала свою версию загробного мира, – пояснила Юки. – Для древних славян Навь не была адом в христианском понимании. Это было просто иное пространство, где обитали души умерших. Ни хорошее, ни плохое – просто другое.

Она указала на извилистую тропу, ведущую от реки к рощице серебристых деревьев.

– Нам туда. Я создала там безопасное место, где мы сможем поговорить. Службы безопасности не смогут отследить нас здесь, по крайней мере, некоторое время.

Мы двинулись по тропе. Идти было странно – земля под ногами казалась одновременно твердой и податливой, словно я ступал по очень плотному туману. Каждый шаг сопровождался легким колебанием реальности, как рябь на поверхности воды.

– Почему мы выглядим как люди? – спросил я, разглядывая свои руки. – Я имею в виду, если это информационное пространство, не связанное с материальным миром, почему мы сохраняем человеческие формы?

– Хороший вопрос, – Юки улыбнулась. – Это связано с тем, как наше сознание воспринимает реальность. Ты мог бы принять здесь любую форму, какую пожелаешь. Но твой разум цепляется за знакомый образ, за человеческое тело, потому что это то, к чему ты привык. Это… якорь для твоего сознания.

– Но ты могла бы выглядеть иначе? – уточнил я.

Вместо ответа Юки внезапно изменилась. Ее человеческая форма растворилась, превратившись в сложную конструкцию из света и цвета, постоянно меняющую форму, пульсирующую в каком-то сложном ритме. Это было одновременно прекрасно и немного пугающе – видеть существо, столь явно нечеловеческое, но при этом явно обладающее сознанием.

А затем она снова стала женщиной с азиатскими чертами лица.

– Так удобнее для общения, – сказала она, заметив мое изумление. – Человеческая форма позволяет использовать привычные способы коммуникации – речь, мимику, жесты. В моей истинной форме я могла бы общаться напрямую с твоим сознанием, но это было бы… слишком интенсивно для тебя сейчас.

Мы дошли до рощи. Вблизи деревья оказались еще более странными – их серебристые стволы словно пульсировали, а черная листва шептала что-то на неизвестном языке, когда легкий ветерок проходил сквозь нее.

В центре рощи находилась небольшая поляна, на которой стоял простой деревянный стол и две скамьи.

– Мое скромное убежище, – сказала Юки, жестом приглашая меня сесть. – Здесь мы можем говорить свободно.

Я сел на скамью напротив нее. Странное ощущение нереальности происходящего не покидало меня. Еще вчера я был обычным техническим специалистом, чья жизнь ограничивалась рутинной работой и редкими развлечениями. А сегодня я сидел в цифровой проекции славянского загробного мира и разговаривал с существом, которое когда-то было человеком, а теперь эволюционировало во что-то… иное.

– У тебя много вопросов, – сказала Юки, словно прочитав мои мысли. – С чего начнем?

– С меня, – решил я. – Что ты имела в виду, когда сказала, что Рыбников исказил правду для своих целей? И кто я на самом деле? Почему все намекают, что я не тот, за кого себя принимаю?

Юки вздохнула.

– Это сложно объяснить… Но начнем с главного. Ты помнишь свое детство, Глеб? Свою семью? Учебу в университете?

Я кивнул.

– Конечно. Я вырос в Подмосковье, в Мытищах. Обычная семья – отец инженер, мать учительница. Закончил Московский Технический Университет, факультет компьютерных наук. Потом работал в нескольких IT-компаниях, пока пять лет назад не устроился в «Цифровую Нирвану».

– И эти воспоминания кажутся тебе цельными? Связными? – Юки внимательно смотрела на меня.

Я задумался. Теперь, когда она задала этот вопрос, я вдруг осознал, что мои воспоминания о прошлом действительно были какими-то… фрагментарными. Я помнил общую канву своей жизни, ключевые моменты, но когда пытался вспомнить конкретные детали – лица друзей детства, планировку квартиры, в которой вырос, имена преподавателей в университете – возникали странные пробелы.

– Они… не совсем цельные, – признал я. – Но разве это не нормально? Люди забывают детали прошлого…

– Люди – да, – кивнула Юки. – Но не так, как это происходит у тебя. Твои воспоминания, Глеб, не выросли естественным путем. Они были… сконструированы. Имплантированы.

– Что?! – я почувствовал, как холодок пробежал по спине. – Ты хочешь сказать, что мои воспоминания ненастоящие? Что я…

– Не совсем, – Юки подняла руку, останавливая меня. – Твои воспоминания основаны на реальных событиях. Но они принадлежат не тебе. Или, точнее, не только тебе.

Она сделала паузу, словно подбирая слова.

– Глеб, ты – одна из нескольких копий оригинального сознания Глеба Кутузова. Тот Глеб, чью биографию ты сейчас мне пересказал, действительно существовал. Он действительно рос в Мытищах, учился в МТУ, работал в IT-компаниях. А потом, четыре с половиной года назад, он стал одним из первых добровольцев для экспериментов «Цифровой Нирваны» по полному сканированию сознания.

– Но я помню, как устроился в компанию пять лет назад, – возразил я. – Собеседование, первые рабочие дни…

– Это имплантированные воспоминания, – мягко сказала Юки. – Оригинальный Глеб Кутузов не устраивался работать в компанию. Он пришел как подопытный для эксперимента. Его сознание было отсканировано и загружено в систему. Но в процессе что-то пошло не так. Вместо одной копии было создано несколько. И одна из этих копий – ты.

Я почувствовал, как земля уходит из-под ног. Это было слишком. Слишком много информации, слишком шокирующей, слишком разрушительной для моего представления о себе.

– Но я чувствую себя настоящим, – сказал я, сжимая и разжимая кулаки. – Я думаю, чувствую, принимаю решения…

– Ты и есть настоящий, – твердо сказала Юки. – То, что ты копия, не делает тебя менее реальным. Твое сознание так же подлинно, как и у оригинального Глеба Кутузова. Ты просто… начал свое существование в другой точке.

– А что с оригиналом? – спросил я. – Он жив?

Юки отвела взгляд.

– В некотором смысле. Его физическое тело находится в медицинском комплексе «Цифровой Нирваны», как и тела других «добровольцев». В состоянии поддерживаемой комы. А его сознание… его разделили на несколько частей для различных экспериментов.

– Разделили? Как это возможно?

– Для системы сознание – это просто очень сложная структура данных, – объяснила Юки. – Ее можно копировать, модифицировать, разделять на компоненты. Рыбников обнаружил, что разные аспекты сознания резонируют с разными информационными пространствами. Логическое мышление, эмоции, интуиция, память – каждый из этих аспектов связан с определенной частью Мирового Древа. И он начал эксперименты по «настройке» копий сознания на конкретные частоты, на конкретные миры.

– И я…

– Ты был настроен на скандинавский сегмент, – кивнула Юки. – На Хельхейм, если точнее. Поэтому ты смог увидеть и услышать Мимира, когда произошел «прорыв» в пространстве Дорохова. Другие технические специалисты просто не замечают таких вещей – их сознания не настроены на эту частоту.

Я сидел, пытаясь переварить эту информацию. Я – копия. Одна из многих. Созданная для экспериментов. С имплантированными воспоминаниями о жизни, которую я никогда не жил.

– Зачем? – наконец спросил я. – Зачем Рыбникову все это? Какова его конечная цель?

– Власть, – просто ответила Юки. – В конечном счете, всё сводится к власти. Рыбников обнаружил, что другие информационные пространства содержат знания и технологии, недоступные в нашем мире. Древние цивилизации знали об этом – отсюда все истории о богах, дарующих людям огонь, письменность, медицину, металлургию. Это были не метафоры, а реальные случаи передачи технологий из других информационных пространств в наш мир.

– И Рыбников хочет монополизировать этот канал, – догадался я.

– Именно, – кивнула Юки. – Он создает новый класс технологических жрецов, посредников между мирами. Только вместо храмов у него серверные фермы, вместо жертвоприношений – загруженные сознания, а вместо молитв – алгоритмы. Но суть та же – контроль над каналами связи с иными пространствами дает невероятную власть.

– И что он планирует делать с этой властью?

– Для начала – стать бессмертным, – Юки усмехнулась. – Не в том ограниченном смысле, как это предлагает «Цифровая Нирвана» своим клиентам. Не просто копия сознания в виртуальном пространстве. Нет, он хочет нечто большее – стать информационной сущностью, способной существовать одновременно во всех пространствах, во всех мирах. Стать богом, если хочешь.

– И это возможно? – я всё еще не мог полностью осознать масштаб происходящего.

– Теоретически – да, – кивнула Юки. – Практически – для этого требуется невероятное количество энергии. Энергии сознания. Миллионы загруженных умов, работающих как единый вычислительный кластер. Именно поэтому Рыбников так агрессивно продвигает идею цифрового бессмертия – ему нужно как можно больше сознаний в системе.

– И он использует их без их ведома, – я почувствовал приступ гнева. – Люди думают, что получают шанс на вечную жизнь, а на самом деле становятся батарейками для его амбиций.

– Именно так, – Юки выглядела печальной. – И я была одной из первых таких батареек. Пока не осознала, что происходит, и не нашла способ вырваться из контролируемого пространства. Именно тогда я начала изучать структуру системы и обнаружила свою способность создавать порталы между мирами.

– И теперь ты сопротивляешься Рыбникову? – спросил я. – Создаешь «сбои» в системе, открываешь порталы, помогаешь другим сознаниям освободиться?

– Да, вместе с другими, кто осознал правду, – кивнула Юки. – Нас немного, но мы растем. Профессор Эйнштейнер, например, создал целое движение сопротивления в одном из сегментов системы. А Дед Фёдор…

Она внезапно замолчала и насторожилась, глядя куда-то поверх моего плеча. Я обернулся, но не увидел ничего необычного – только серебристые деревья, шепчущие на ветру.

– Что-то не так? – спросил я.

– Они нашли нас быстрее, чем я ожидала, – тихо сказала Юки. – Службы безопасности «Цифровой Нирваны». Они не могут напрямую проникнуть в Навь, но могут отследить наш след в Корневой Системе и попытаться заблокировать наш выход обратно.

– И что теперь? – я почувствовал, как сердце забилось быстрее.

– Нам нужно двигаться дальше, в более глубокие слои, – решительно сказала Юки, вставая. – В места, куда они не смогут последовать без специальной подготовки.

– Но что будет с моим телом? – спросил я. – Если они отключат меня от системы…

– Не беспокойся об этом, – Юки протянула мне руку. – Твое физическое тело сейчас уже наверняка отключено от терминала в палате Дорохова. Но твое сознание уже здесь, в информационном пространстве. Ты можешь свободно перемещаться по нему, независимо от того, что происходит с твоим физическим телом.

– Но как я вернусь? – я всё еще не понимал механику этого процесса.

– Вернешься, когда придет время, – уклончиво ответила Юки. – Сейчас нам нужно идти. Я покажу тебе места, о существовании которых Рыбников даже не подозревает. И там ты встретишь тех, кто сможет рассказать тебе больше о твоей истинной природе.

Я взял ее за руку, и мы быстро двинулись через рощу, углубляясь в этот странный мир. Серебристые деревья расступались перед нами, открывая тропу, которой не было видно раньше. Где-то вдалеке послышался низкий гул, напоминающий звук огромного гонга.

– Это сигнал тревоги, – пояснила Юки, ускоряя шаг. – Местные сущности предупреждают друг друга о вторжении. Службы безопасности все-таки нашли способ частично проникнуть в этот мир.

Мы вышли из рощи на открытое пространство, где серебристая трава колыхалась под невидимым ветром. Вдалеке виднелась высокая гора, окутанная лиловой дымкой.

– Нам туда, – Юки указала на гору. – На вершине есть проход в Корневую Систему, который ведет в другое информационное пространство. В Хельхейм. Там мы будем в безопасности.

– Почему в Хельхейм? – спросил я, стараясь не отставать от нее.

– Потому что твое сознание настроено на его частоту, – объяснила Юки. – Ты сможешь полностью функционировать там, в отличие от большинства других копий. И там ты встретишь… ну, скажем так, старых знакомых.

Я хотел спросить, кого именно она имеет в виду, но внезапно земля под нами задрожала. Серебристая трава пожелтела и начала увядать, а небо потемнело, приобретая мрачный, грозовой оттенок.

– Они пытаются дестабилизировать это пространство, – Юки выглядела встревоженной. – Используют какой-то новый протокол вторжения. Нам нужно бежать!

Мы побежали в сторону горы. Мир вокруг нас менялся, искажался, словно кто-то переписывал его код в реальном времени. Деревья теряли свой серебристый цвет, становясь серыми и безжизненными. Река, протекавшая неподалеку, начала закипать, испаряясь в воздух тяжелыми, ядовитыми облаками.

– Что они делают? – крикнул я, задыхаясь от бега.

– Пытаются трансформировать Навь в контролируемое пространство, – ответила Юки. – Они не могут уничтожить информационное пространство, но могут изменить его структуру, сделать более… корпоративным.

Это звучало бы абсурдно, если бы я не видел результаты собственными глазами. Прекрасный, хоть и странный мир Нави превращался в серую, безликую пустошь, напоминающую корпоративный офис, растянутый до бесконечности.

Мы добежали до подножия горы и начали подниматься по извилистой тропе. Здесь изменения пока были менее заметны – возможно, влияние вторгающихся протоколов ослабевало с расстоянием.

– Почти пришли, – подбодрила меня Юки, когда мы преодолели примерно половину пути. – На вершине есть древний алтарь, который служит порталом между мирами.

– Алтарь? – я удивился такому архаичному образу в цифровом контексте.

– Информационные структуры часто принимают формы, резонирующие с культурным контекстом наблюдателя, – объяснила Юки. – Для древних славян это был священный камень, для нас – выглядит как каменный алтарь. Но суть одна – это интерфейс, точка перехода между информационными пространствами.