Еще одна глупая история любви

Очевидно, что она больше не намерена ничего говорить.

– А если серьезно? – не унимаюсь я.

– Ну, я училась по специальности «Связи с общественностью», потому что хотела быть пресс-секретарем в Белом доме. Знаешь, это нормально для восемнадцатилетней девушки. – Она легко смеется над собой. – Но для того чтобы получить диплом по моей специальности, требовалось пойти на два курса писательского мастерства и литературного творчества. И оказалось, что у меня это на самом деле хорошо получается. Поэтому я решила получить степень магистра искусств как сценарист.

Она щедро поливает яичницу кетчупом.

– Написание сценариев – это более выгодное дело, чем корпение над литературными шедеврами, а я люблю деньги.

– Стратегический ход, – говорю я. – Но почему ромкомы?

В школе Молли терпеть не могла что-либо даже отдаленно романтическое. Она отказалась смотреть такой шедевр, как «Титаник». А вот свернуться калачиком на диване с коробкой попкорна и залипнуть на «Линию фронта» было в ее стиле.

– Когда я начинала этим заниматься, они были гораздо более популярны, и женщине в этом жанре было легче пробиться, – поясняет Молли. – А я хотела делать то, что можно продать. К тому же пишутся они быстро, потому что сюжетная линия одна и та же, используются похожие ходы. Это было просто практично.

– Ты как-то пренебрежительно говоришь про тот жанр, в котором работаешь.

И как это диссонирует с той девушкой, которой она была. Интересы Молли никогда не были «практичными». Она любила слушать Руфуса Уэйнрайта, спорить о существовании экономики ручейка[35] и читать тонкие книжечки Эдны Сент-Винсент Миллей.

– Я не отношусь к нему с пренебрежением. Я считаю, что ромкомы – это недооцененное отражение нашей культуры. Условности – это средство повествования, отражающее фантазии и беспокойства, лежащие в основе, знаешь ли, первобытного биологического желания найти себе пару.

– О, что-то типа родственной души, «половинки»?

Она стонет.

– Только не надо снова про это дерьмо. Я имею в виду позыв к воспроизводству своего генетического материала.

– Это никакое не дерьмо, это настоящая любовь. И ты же это продаешь, правда? Родственные души, «половинки»? На каком-то уровне ты должна находить идею привлекательной, если посвятила ей свою карьеру.

– Я нахожу привлекательным эксплуатирование присущей человеку потребности и желания спаривания ради получения прибыли. Это работа. Она у меня хорошо получается. Конец истории.

Я на это не ведусь.

– В тебе столько дерьма, Моллс. Боже, не могу поверить, что я все это слушаю.

– Не поняла?

Судя по виду, она разозлилась.

Предполагаю, что между нами не восстановилась та близость, которая позволила бы мне на нее наседать и называть вещи своими именами – с моей точки зрения.

Очевидно, что в ней еще что-то осталось со времен учебы в школе: она показывает, будто считает любовь сентиментальной, слащавой и пошлой.

Но я знаю, что на самом деле это не так.

Готов поставить на это свою жизнь.

Но пока я поставлю кое-что другое.

Глава 9. Молли

Сет выглядит очень разгоряченным, когда меня провоцирует. Такой он вызывает у меня возбуждение. И я разрываюсь между желанием дать ему пинок под зад и выгнать из моего номера и желанием схватить его за руку и запустить ее себе под халат.

Но я не могу этого сделать, потому что мне ужасно стыдно из-за того, что я с ним переспала.

Не потому, что секс был плохой, – он был, м-м-м, фантастический – просто создается ощущение, что он хочет этого немного больше, чем я.

Так было всегда.

– Если ты на самом деле считаешь, что я так сильно не прав и настоящей любви не существует, а две половинки – это голливудская чушь, то докажи это, – говорит Сет своим адвокатским голосом.

Он сидит очень напряженно, он весь внимание, постукивает ножом по столу так, словно мы обсуждаем какое-то очень серьезное дело. Будто это вовсе не неловкий разговор двух людей, которые случайно сошлись и переспали и больше никогда в жизни не будут разговаривать друг с другом.

– Каким образом я могу это доказать?

– Давай заключим пари. Посмотрим, кто лучше разбирается в отношениях: писательница, специализирующаяся на романтике, или адвокат по бракоразводным процессам?

– И что мы будем делать?

– Собирать доказательства. Пять пар, пять лет. Мы оба высказываем предположения, кто останется вместе, а кто расстанется. Мы снова встретимся на праздновании двадцатой годовщины после окончания школы и посмотрим, кто оказался более точен. Если ты, то я признаю, что настоящая любовь – это выдумка и фантазии. Если я выиграю, ты признаешь, что родственные души, «половинки» существуют.

– Ты просто пытаешься заставить меня приехать на следующий вечер встречи выпускников.

Он задумывается.

– Ну, я получил большое удовольствие, когда тебя трахал.

Боже праведный!

– Что? – спрашивает он, видя, как я ерзаю. – Тебе не понравился секс?

– Понравился, – слабым голосом признаю я. – Настолько сильно, что это меня бесит. Ты меня бесишь. Ты был таким же раздражающим типом и в школе?

– Да! – ухмыляется он. – Давай, Маркс. Ты боишься, что я лучше разбираюсь во взаимоотношениях? Страшно проигрывать?

Я не боюсь. Просто чувствую себя сбитой с толку тем фактом, что парень, с которым я встречалась в школьные годы, сидит напротив меня и является воплощением успешного, уверенного в себе профессионала, причем в отличной физической форме. Сидит он без рубашки (грудь его покрывает густая растительность настоящего мужчины – этой растительности там не было, когда я в последний раз видела его в таком виде!) и разговаривает так, словно мы взрослые люди, у которых только что случился секс. На самом деле хороший секс.

Не знаю, почему я удивляюсь. Между нами всегда была искра. Но сексуальное влечение бывает разное. Одно дело, когда вы тискаете друг друга в гостевом домике чьих-то родителей на вечеринке, – это такое влечение, когда вы ищете укромные уголки, чтобы прикоснуться друг к другу, а каждый час, когда этого не происходит, становится настоящей пыткой. И совсем другое дело сейчас.

Здесь… все по-взрослому. Секс зрелых людей. Все знающих. С игривостью.

Это подобно первой случайной встрече героев ромкома при необычных, нелепых или комических обстоятельствах.

Я в раннем возрасте узнала, что происходит после так называемого счастливого конца.

Но я верю в свою способность «читать» людей. Когда ты пишешь сценарии с избитыми сюжетными ходами, ты видишь, как люди повторяют их в реальной жизни. Они ничего не могут с собой поделать. Они вдыхают эти выдуманные истории с воздухом.

Однако люди – это не герои книг и фильмов, они не созданы в лаборатории, чтобы идеально подходить друг другу.

Как человек, который изучает подобные вещи для работы, я могу взглянуть на пару и увидеть то, что им требуется, но что они никогда не найдут друг в друге. И эта несовместимость разъединит их, разведет в стороны.

Я вижу, как все закончится.

Я не говорю, что мне нравится это знать. Имею в виду, что, если бы могла написать для друзей, как сложатся их взаимоотношения, я бы это сделала.

Значит, соглашаться на пари?

Без проблем.

Я могла бы выиграть его во сне.

– Отлично. Пять пар, пять лет. Каждый из нас получает по очку за каждую пару, в отношении которой мы оказываемся правы.

– Идет, – говорит Сет.

– Поскольку у меня есть явное преимущество, ты можешь выбрать первую пару.

Он легко постукивает пальцем по губе и думает.

– Мэриан и Марк.

– И что ты предсказываешь?

Он смеется.

– Ты шутишь? Очевидно, что у них любовь. Они влюблены друг в друга с подросткового возраста, а как они вчера танцевали… Я думаю, что они наконец это поняли. Ставлю на то, что, когда мы увидим их в следующий раз через пять лет, они будут женаты и еще успеют завести детей.

Не согласна. Ностальгия по школьной любви – это совсем не то же самое, что совместимость. На нас можно посмотреть. Сет принимает избитый сюжетный ход из ромкомов под названием «второй шанс» за возрождение настоящих отношений.

– Нет, – говорю я вслух. – В самом лучшем случае у них какое-то время может продолжаться любовь на расстоянии, но в конце концов они не будут вместе. Ей требуется более яркая личность. Кроме того, Мэриан обожает все планировать. Если бы в ее планы входило выйти замуж на Марка, то она бы уже это сделала.

Сет достает телефон и начинает что-то в него впечатывать.

– Марк и Мэриан, – бормочет он. – Рубинштейн за, Маркс против. – Он поднимает на меня глаза. – Твоя очередь выбирать пару.

Я называю тех, в ком уверена.

– Деззи и Роб. Они все еще будут вместе и умрут с разницей в час в одной постели, когда им будет девяносто девять лет, ссорясь после страстного занятия любовью.

По его лицу пробегает тень.

– Я в этом не уверен.

– Что? Это ты у нас веришь в настоящую любовь. Даже мое отвердевшее сердце видит, что если она и есть, то у них.

Сет морщится.

– Не пойми меня неправильно: они оба – прекрасные люди. Только у меня возникло странное чувство, когда я смотрел на Роба. Напившись, он флиртовал со всеми, кто вчера вечером был в шатре. А если подумать, то и она тоже.

– Они такие и есть, – протестую я. – Для них это что-то типа игры.

Сет пожимает плечами.

– Иногда игры сходят на нет. Они могут исчерпать себя. Противоположности притягивает друг к другу, и вдруг они кажутся такими похожими, что могут взорваться.

Я оскорбляюсь за своих друзей.

– С ними этого совершенно точно не случится. Притягивающиеся противоположности – это старый, избитый сюжетный ход в романтических произведениях. В реальной жизни людей тянет к похожим людям. Ты никогда не обращал внимания, что у пар, живущих вместе много лет можно заметить внешнее сходство?

Он громко хохочет.

– Да. А Деззи с Робом совершенно не похожи друг на друга. Ты видела, во что они были одеты? Боже праведный.

До того как я могу заметить, что им все еще по тридцать с небольшим и у них впереди масса времени, чтобы состариться и превратиться в клонов друг друга, Сет уже стучит по своему телефону.

– Так, две пары, – говорит он. – Моя очередь выбирать. Элисса и Райленд.

Это тоже легкий вариант.

– Останутся вместе, – говорю я. С моей стороны в любом случае было бы непорядочно предсказать крах отношений моей подруги, но в этом случае я на самом деле искренне верю, что Элисса и Райленд продержатся дольше всех.

Сет приподнимает брови, глядя на меня.

– Ты очень оптимистична для человека, который вроде бы считает любовь массовым заблуждением и обманом чувств.

Пожимаю плечами.

– Я не говорила, что она не может существовать. Я просто не думаю, что это предначертано судьбой. И в большинстве случаев она оказывается непродолжительной.

Сет делает глоток зеленого сока.

– Я думаю, что ты менее цинична, чем считаешь сама.

– Я думаю, что ты мало про меня знаешь.

– Я думаю, что много про тебя знаю.

– Потому что мы встречались пятнадцать лет назад?

– Да. Внешне ты точно так же остаешься пресыщенной и утратившей вкус к жизни, но таким образом ты защищаешь уязвимое эмоциональное ядро внутри.

– Нет, – огрызаюсь я, хватая кусок бекона с его тарелки. – Мое эмоциональное ядро мертво. В любом случае вернемся к Элиссе и Райленду. Твое предположение?

– Они останутся вместе. Это очевидно.

– А это считается, если мы оба думаем одинаково? – уточняю я.

– Да, – отвечает он. – Кто следующий?

Я не знаю многих людей из нашего класса достаточно хорошо, чтобы строить какие-то прогнозы развития их отношений, поэтому предлагаю Глорию и Эмиля.

– Они расстанутся, – объявляю я. – Вероятно, в скором времени.

Сет смотрит на меня так, словно я убийца.

– О Боже! Ни в коем случае. Они великолепно совместимы. Ты видела, как они смотрят друг на друга, какой у них при этом блеск в глазах? Было бы здорово, если бы нам всем так повезло.

Я качаю головой.

– Ты не знаешь их так хорошо, как знаю я. Эмиль хочет ребенка. Глория пока соглашается, но очевидно, что мысль о том, чтобы стать матерью, ее пугает. Ей даже не нравится то, что они завели собаку. Не думаю, что они справятся.

Сет смотрит на меня так, словно я оторвана от реальности.

– Похоже, Глория готова сделать для Эмиля все что угодно – так и появилась собака. И нет ничего необычного в таком двойственном подходе к вопросу о детях. Люди бывают не уверены, настроены по-разному. Они с этим разберутся. Ты снова цинична. И еще ты злая. Они же твои друзья?

– Я не злая. Просто пытаюсь выиграть пари. А ты не прав.

– Я прав. Я вижу такие вещи, как уже говорил. Я просто улавливаю вибрации и знаю: половинки или не половинки.

Ну, если он рассчитывает на магию, то я точно выиграю. А я люблю выигрывать.

– Отлично. Записывай в телефон.

Сет так и делает.

– Я выбираю следующую пару, – объявляет он. – Джон и Алисия.

Я могла бы возразить, что Джон – один из старейших друзей Сета, только я сама провернула подобное с Деззи. Кроме того, я знаю, в кого влюблен Джон, и это не Алисия.

– Нет шансов.

Сет в удивлении поднимает голову от телефона.

– Нет шансов?

– Именно так. Джон влюблен в Квинн с шестнадцати лет. Не знаю, будут ли они вместе, но знаю, что Алисия долго не продержится, судя по тому, как Джон вчера вечером смотрел на Квинн.

Судя по его виду, Сет поражен до глубины души.

– Вообще-то это очень романтический взгляд на ситуацию. Оскорбительный, но романтический.

– Оскорбительный? Что ты имеешь в виду?

– Из-за того что они друзья с детства, ты думаешь, что они должны быть влюблены друг в друга. Вот что я имею в виду.

– М-м, нет. Это совсем не то, что я говорю, даже отдаленно. Я все еще поддерживаю связь с Квинн. И она упомянула Джона раз восемь, когда я сказала, что собираюсь на этот вечер встречи.

– Ну, если настаиваешь, Маркс, – говорит Сет. – Хотя ты ошибаешься. Джон думает о том, чтобы сделать предложение Алисии.

– Должна признать, что неэтично использовать инсайдерскую информацию, чтобы победить в споре, только за пять лет может случиться очень многое, а я абсолютно уверена, что в конце концов окажусь права.

Сет впечатывает наши предсказания в телефон.

– Хочешь выбрать последнюю пару? – спрашивает он.

Я хочу, но мне никто не приходит в голову. Я не уделяла достаточно внимания нашим одноклассникам, чтобы спрогнозировать их отношения в будущем.

– Давай ты, – предлагаю я.

Он улыбается дьявольской улыбкой.

– Я и ты.

Глава 10. Сет

Вы многое упустили, если роскошная полуодетая женщина никогда не бросала в вас огромный кусок пропитанной кетчупом яичницы, подхватив его вилкой.

Единственный неприятный момент – это необходимость снимать кусочки блюда с волос на груди.

Я стараюсь сохранять серьезный вид, когда пытаюсь убрать яичницу элегантно, но это трудно, поскольку Молли страшно довольна собой и буквально плачет от смеха.

Предполагаю, что это мое кармическое наказание за то, что заказал для нее песню NSYNC.

– Что-то вам больно весело, мисс Маркс, – замечаю я, смачивая салфетку в стакане с водой. – Так смешно?

– Это тебе за издевательства надо мной.

С серьезным видом качаю головой, стирая кетчуп со своих сосков.

– Я не издеваюсь над тобой. Выбирай свой вариант.

Она закатывает глаза.

– Сет, мне очень не хочется снова глубоко тебя огорчать, но секс у нас был в первый и последний раз в жизни. Наслаждайся приятными воспоминаниями.

– Не знаю насчет тебя, Моллс, но у меня есть еще презерв… приправы к пище. – Я уподобляюсь известным шутникам прошлого и, произнеся такую фразу, машу перед ней крошечной баночкой джема и мини-бутылочкой «Табаско»[36].

– Не заставляй меня снова бросаться в тебя яичницей. Она почти закончилась.

Я подталкиваю свою тарелку к ней.

– Можешь взять у меня.

– И возьму! – Она мгновенно перекладывает мою яичницу к себе на тарелку и еще поливает кетчупом. – В любом случае это никогда больше не повторится. Прости.

– А почему? – спрашиваю я с набитым круассаном ртом.

– Потому что ты в некотором роде меня ненавидишь, а я в некотором роде этого заслуживаю.

Может, она немного права. Но признание этого не является моей настоящей целью.

Цель – провоцировать ее.

– Я не ненавижу тебя! – протестую я. – И ты не заслуживаешь ненависти. Ну, может, и заслуживаешь. У тебя есть левый заработок – серийные убийства, или проектирование этих маленьких сидений в самолетах, или что-то еще?

Она улыбается мне.

– И то и другое.

– Я могу тебя простить. По крайней мере, за убийства.

Молли откидывается назад на спинку стула, кладет одну ногу на другую, в результате чего из-под шелкового халата показывается бедро.

– В этом и заключается наша проблема, Сет.

Я тоже откидываюсь на спинку стула, повторяю ее позу и скрещиваю руки на груди.

– И в чем заключается проблема?

– Я разбила тебе сердце, когда ты был очень молод, а сама сбежала. И я всегда буду той, кому удалось сбежать. А ты так и не оправился, не смог вырвать меня из сердца. Поэтому мы не смогли бы встречаться, даже если бы я этого захотела, а я не хочу. Расстановка сил была бы кривобокой. Ты всегда любил бы меня больше.

Невозможно сказать, шутит она или нет.

– Какой душераздирающий монолог. Я могу расплакаться.

Она кивает с серьезным видом и слизывает кетчуп с вилки.

– Какая вкуснятина!

– Ты – просто жесть.

– Тебе это нравится.

(На самом деле нравится.)

– В любом случае не надо грустить, – продолжает она. – Я уверена, что ты найдешь какую-то несчастную женщину, которую сможешь в конце концов убедить выйти за тебя замуж или заманишь хитростью. Передай соль, пожалуйста.

– Сегодня утром ты в поразительно хорошем настроении, – замечаю я. – И думаю, что знаю почему.

– Потому что вечер встречи ушел в прошлое.

– Нет. Ты всегда становилась бодрее, нетипично бодрой для себя после того, как я обеспечивал тебе оргазм. Ты счастлива, потому что я оттрахал тебя до потери пульса.

Молли откидывает голову назад и хохочет.

– У тебя очень высокое мнение о твоих сексуальных возможностях.

– У тебя тоже о них высокое мнение, если я все правильно помню из случившегося прошлой ночью.

– Какая прелесть.

– В любом случае очевидно, что мы с тобой снова переспим после вечера встречи в честь двадцатой годовщины после окончания школы. Ставлю на это.

– Ты думаешь, что я не смогу устоять?

– Я думаю, что ты вообще на него придешь вместе со мной.

Она смотрит на меня с утрированной жалостью.

– Нет, я, вероятно, буду там со своим крутым парнем.

– Я, вероятно, и буду твоим крутым парнем.

Она смеется.

– Ты такой забавный.

– Согласен, но в этом случае я не шучу. Понимаешь, я – первоклассный вариант спутника. Эмоционально доступен, прекрасно умею подстраиваться, готов брать на себя обязательства. Но ты, к сожалению, надломлена морально. Потому что ты так никогда и не смогла смириться с потерей меня.

На самом деле в эту часть я не верю. Я просто играю в ее игру. Она обычно выбирает негатив, а я за все положительное и в речи, и в дебатах, и мы всегда спорили, пока наши лица не приобретали синюшный оттенок, из-за вещей, на которые нам на самом деле было плевать.

– А почему ты так думаешь? – спрашивает она. – Из-за того, что я пятнадцать лет с тобой не разговаривала?

Я хихикаю. Это так подло, что получается просто очаровательно.

– Ты очень жестока, – говорю я. – И ты получаешь от этого удовольствие.

– Я знаю. Ты на самом деле хочешь встречаться со злой, самодовольной женщиной?

– О, Молли. Бедная ты, несчастная. Я не говорил, что хочу с тобой встречаться. Я сделаю это как акт благотворительности. Как милость.

Она громко пьет кофе, в который добавила столько молока и сахара, что он по сути превратился в тирамису.

– А почему ты так меня жалеешь, что даже готов продемонстрировать такое великодушие?

– Ну, дорогая, очевидно, что я – самый прекрасный парень из всех, кого ты когда-либо знала. Наша волшебная совместная ночь заново зажжет твои чувства ко мне. Ты вспомнишь, что это такое, когда испытываешь какие-то эмоции. Ты отправишься домой и будешь страдать. Вытащишь школьные альбомы за все годы и будешь перечитывать мои записки тебе. Попросишь маму выслать тебе фотографии нас с выпускного вечера. В конце концов ты будешь в таком отчаянии, что появишься у меня под дверью и станешь умолять меня принять тебя назад. А поскольку я щедрый человек и хочу позволить тебе сохранить хоть какое-то чувство собственного достоинства, я соглашусь составить тебе пару. Но только для того, чтобы у тебя был спутник на вечер встречи выпускников нашей школы.

– А что потом?

Я улыбаюсь, беру ее руку в свою и целую костяшки ее пальцев.

– Я разобью тебе сердце.

Она закатывает глаза, глядя на меня, встает, поднимает мою рубашку с пола, бросает ее мне на колени двумя пальцами.

– Хорошо. Завтрак закончился. Увидимся через пять лет.

Я одеваюсь, целую ее в щеку, требую от нее все ее контактные данные, затем возвращаюсь к себе в номер, мурлыкая под нос.

Добравшись туда, я не могу не написать ей письмо по электронной почте.

От: [e-mail]

Кому: [e-mail]

Дата: воскресенье, 11 ноября 2018 года, 9:54

Тема: всегда к твоим услугам

Привет, Маркс!

Был рад тебя увидеть и познать тебя в библейском смысле прошлой ночью. Поскольку я в курсе, что в моральном смысле особо целостным человеком тебя назвать нельзя, прилагаю условия нашего пари. Выкрутиться тебе не удастся, моя скользкая красавица.

Кстати, у меня до сих пор остался песок на зубах.

Сет

Я прикрепляю список наших ставок, нажимаю на «Отправить» и начинаю собирать вещи. Ответ приходит значительно позже, когда я уже нахожусь в доме своих родителей.

От: [e-mail]

Кому: [e-mail]

Дата: воскресенье, 11 ноября 2018 года, 12:56

Тема: Re: всегда к твоим услугам

Вау, Сет, ты на самом деле не мог даже ПОДОЖДАТЬ, чтобы мне написать. Ты знаешь, что на электронных письмах проставляется время? В любом случае я рада, что песок у тебя на зубах, а не в мочеиспускательном канале.

Увидимся через пять лет.

хо

Моллс

Часть вторая

Декабрь 2018 года

Глава 11. Молли

– Мы здесь! – кричит Деззи, заходя в дверь, ведущую в кухню огромного вульгарного особняка моей матери.

– Дездемона! – восклицает моя мама и бежит обнимать ее, за ней летит облако жасминовых духов, источаемое ее свободным шелковым кафтаном с принтами в виде фламинго. – Ты, как всегда, выглядишь потрясающе.

На Деззи строгий черный цельный купальник с глубоким вырезом под легким, просвечивающим льняным платьем кремового цвета. Единственный намек на то, что она прибыла на вечеринку по поводу Рождества, – это малиновые эспадрильи на высокой подошве. В отличие от нее на Робе плавки с оленями и пиджачок Санты с огромным животом.

– С Рождеством, мисс Маркс, – говорит Роб и ставит на кухонный островок коробку с каким-то изысканным печеньем, которое Деззи испекла к Рождеству, и большой пакет с выпивкой. – Я принес ингредиенты для моего любимого полярного пунша.

Мама целует его в щеку и вручает хрустальный графин.

– Быстро смешивай, что нужно. Элисса только что прислала СМС Молли, что они совсем рядом.

Каждый раз в канун Рождества в доме моей мамы собираются Деззи, Роб, Элисса, Райленд и их дети. Райленд жарит отбивные и готовит вегетарианские бургеры, Деззи приносит изысканные десерты, моя мама покупает детям огромное количество подарков, Роб вручает их в тропическом варианте костюма Санты. На закате мы садимся в мамин катер длиной восемнадцать футов, она устраивается за рулем и катает нас по заливу, подходя к марине, чтобы дети могли посмотреть стоящие там яхты, украшенные праздничными огоньками.

Это ожившая капиталистическая иллюзия – и одна из самых больших маминых радостей в году. Учитывая то, что я – ее единственный ребенок, что она пережила тяжелый развод, а я не обеспечила ее внуками, она любит баловать моих друзей, осыпая их своей большой любовью и материальными благами.

– Пунш? – спрашивает Роб, поднимая графин.

Я отказываюсь, зная, что эта смесь по большей части состоит из рома «Капитан Морган», в который плеснули чуть-чуть «Спрайта» и, может, каплю клюквенного сока. Я не собираюсь напиваться на детской вечеринке, чтобы потом свалиться с маминого катера.