Два выстрела

– Знаешь, зачем ты тут?

– Нет.

– Хорошо. Что ты знаешь о бизнесе?

– Это связано с деньгами? – пожала я плечами, почувствовав себя дурочкой, но не подала виду.

Эрвин вздохнул, словно успокаивая себя, прикрыл глаза, глубоко вдохнул, медленно открыл их и посмотрел на меня.

– Бизнес, Адель, – сказал он, – это прежде всего система обмена. Люди создают продукт или услугу, кто‑то их покупает, кто‑то продаёт, кто‑то управляет процессом. Проще говоря: есть идея, есть ресурсы, есть риск и есть результат. Если всё сделать правильно – прибыль; если нет – убытки.

–То есть… это как стратегическая игра? – неуверенно спросила я.

–Не совсем игра. – Эрвин слегка улыбнулся, но взгляд остался серьёзным. – Здесь нет правил, кроме реальных законов экономики и человеческой психологии.

– И что это за правила? – насторожилась я.

Эрвин пожал плечами, а в его глазах родилась искра азарта.

– Выживает сильнейший. Ты должна уметь договариваться, анализировать, планировать на шаг вперёд. И самое главное – понимать, что каждая цифра, каждый контракт, каждый сотрудник – это часть живой системы. Ты ошибёшься – кто-то пострадает, и это неизбежно. И хорошо, если пострадаешь не ты.

Он скрестил руки на груди.

Я кивнула, стараясь уместить всё это в голове. Слова были простыми, но смысл – огромный. Передо мной стоял человек, который понимал не только цифры, но и людей; он управлял не просто компанией, а живым организмом, в котором каждое решение имело свой пульс и последствия.

Ливи права. Мне нужно учится вести бизнес самой, рано или поздно, Эрвин уйдет в упомянутый бизнес отца, и не факт, что я смогу найти ответственного директору на замену. На одних дивидендах до старости не проживешь, и, если вдруг все свалится на мои плечи – я должна быть готова.

– Это очень сложно. Легко прогореть и всё потерять. – Эрвин поставил руки на стол и смотрел мне прямо в глаза сверху вниз, выдергивая меня из мыслей. – А ещё можно лишить сотни людей работы, оставить их в долгах на всю жизнь и себя. Начнёшь брать кредиты, влезешь в ещё большие долги. Далеко не каждый выстоит. Не хватит ума, смекалки… А конкуренты с радостью уничтожат всех, кто даст осечку.

Я слушала Эрвина, что-то внутри съеживалось от страха перед сложным и неоднозначным миром бизнеса, уничтожая решимость, которую я чувствовала мгновение назад. А потом меня пронзила мысль.

Он мной манипулирует.

Ну кончено, я – угроза для него. И мои мысли пятисекундной давности -тому подтверждение. Ему нужен этот бизнес, но не по документам. Хотя это странно. Разве может быть лишней компания? Зачем ему столько вкладывать в то, что в итоге он оставит в пользу наследства и семейного бизнеса? По каким‑то причинам ему важно вести мой бизнес, не становясь владельцем; то есть не обманывая меня, и приумножая мое состояние. А сейчас он пытается внушить мне мысль, что без него я не справлюсь и он – хозяин положения. И скорее всего, понимая к каким мыслям привел меня визит сюда – он старался у меня отбить желание что-то делать в дальнейшем.

Как же все сложно, я в офисе минут десять-двадцать, а уже хочется взвыть.

– Я поняла: делать мне в бизнесе нечего и тебе нужно оставить власть свою, – прервала я его, подняв руку и призывая замолчать.

Эрвин приподнял бровь; потом качнула головой.

– Не манипулируй мной. Лучше честно говори, как есть. Я не дура и не собираюсь ставить под угрозу ни себя, ни работников, – упрекнула я его. – Ты прав, этот бизнес пока мне не нужен и жить, не вмешиваясь, мне нравится.

Что ж, может то, ради чего меня вызвали в офис, даст мне необходимую базу в ведении бизнеса, благодаря которой в случае увольнения Харриса, я смогу устоять хотя бы первое время? Надеюсь, этого будет достаточно, но… пожалуй, подумаю над этим позже.

– Ладно, – ответил Эрвин на мой упрек.

Он как-то по-новому на меня взглянул. Он ушел в свои мысли, и мне пришлось напомнить ему о нашем диалоге.

– Так зачем тебе я?

Он слегка вздрогнул, но быстро взял себя в руки и продолжил.

– Ты, наверное, заметила, что доходы растут, как и компания. Нам нужно развиваться. Сейчас у меня в планах поглотить более мелкую компанию. Это называется захват компании.

– И как это происходит?

– Одна компания берёт другую под контроль, обычно через покупку, чтобы совместно работать эффективнее или расширить возможности.

– А я зачем нужна? Надо – покупай.

– Во‑первых, ты все еще владелец по документам, и нужна твоя подпись.

– Разве у тебя нет полномочий действовать от моего имени? Я думала, мы подписывали доверенность.

– Есть, но владелец той компании требует встречи именно с владельцем, то есть с тобой. Наверное, будет чувствовать себя так более защищенным, святая простота, – Эрвин покачал головой, усмехнувшись.

– Я не смогу вести переговоры, – напомнила я. – Не имею не малейшего понятия, как это делается.

Все же этот визит мне на руку. Мне предстоит пройти целую сделку. Думаю, успею многому научиться.

– Именно поэтому я вызвал тебя заранее, предполагал такой поворот событий. Мы будем готовиться перед настоящей встречей. Тем более на ней я всё равно буду рядом; ты будешь лишь лицом и почти молчаливым спутником. В основном говорить буду я.

– И когда будет «тренировочная встреча»?

– В пятницу в двенадцать.

Мужчина обошел стол, я молча встала, освобождая кресло.

– У меня университет.

– Переживёшь, – не глядя на меня, ответил Харрис, беря в руки документы, словно уже для себя закончил этот диалог.

– Издеваешься? Я и так прогуляла сегодня пару…

– Значит прогуляешь еще несколько, – перебил меня Эрвин.

– Ты что, смеешься?

– Не привык шутить на рабочем месте. Можешь идти.

Я возмущенно уставилась на мужчину. И сколько я должна буду так пропустить? Я потом как пропуски закрою вообще?

– Я не буду прогуливать пары, одной хватит.

– Встреча важнее – спокойно ответил Эрвин, словно это было самое естественное решение в мире.

Я нахмурилась, отступая на шаг, словно пыталась физически дистанцироваться от его невозмутимости. Я должна перенести нашу встречу на вечернее время.

Нужно попробовать найти компромисс, не нужно горячиться. Спокойнее…

– А как насчёт… – начала я.

– Нет. Это деловая необходимость, – сказал он, перебирая бумаги на столе. – В пятницу в двенадцать. Будешь готова. Точка.

Мне захотелось накричать на него, ударить, сделать хотя бы что-нибудь. Я сжала кулаки.

Спокойнее. Вдох-выдох.

Выживет – уже хорошо.

– Да какое право ты вообще имеешь мне указывать? – взмахнув руками, возмутилась я.

Эрвин тяжело вздохнул, словно я уже достала его и указал ручкой, которой он заполнял документы, на дверь.

– Выйди, закрой дверь с той стороны, прочти надпись на ней и поймешь, – ответил Харрис.

Я вспомнила табличку с надписью: «Генеральный директор» и чуть не упала от ярости и гнева.

Отомстим?

Милосерд…

Я подошла к столу, взяла первый попавшийся лист бумаги и, схватив черный маркер, написала крупными буквами «Козел».

Эрвин настолько был ошеломлен, что даже не сделал попытки мне помешать.

Затем я быстро взяла скотч, отрезала немного, вышла из комнаты и с грохотом закрыла дверь.

***

Эрвин, отойдя от шока, вышел из кабинета. Он посмотрел по сторонам, но заметил лишь как девушка заходит за угол, поэтому решил вернуться и просто не обращать внимания на произошедшее, но потянувшись к ручке двери, он замер, заметя, что поверх таблички с его должностью висит документ, приклеенный на скотч, а на нем красовалось название злополучного парнокопытного животного.

Эрвин неожиданно для себя нервно рассмеялся, проведя рукой по волосам. Он сам еще не решил: злиться ему или нет. Просто не привык, чтоб кто-то делал нечто подобное.

– Ади, Ади…Сумасшедшая, – покачал он головой, все также улыбаясь, сорвал листок и зашел обратно в кабинет.

Он вызвал секретаршу и попросил распечатать копию документа, а затем снова окунулся в работу.

Глава 4

Я долго думала, пойти ли мне в университет, на зло Эрвину не явившись в офис на пробную встречу, или всё же пропустить пары. Рациональная сторона в итоге победила. Эта встреча нужна прежде всего мне, если я не хочу всё испортить. У нас все же одна цель. Заполучить бизнес и продолжить расти.

Обдумывая всё произошедшее в среду, я окончательно поняла, что мир сделок, власти, денег и бизнеса – не мой мир. Он не приносил мне удовольствия. Смогла ли бы я там выжить и приспособиться? Возможно. Хочу ли я заниматься всем этим? Вряд ли. Может быть, есть люди, которым нравится вечно быть в эпицентре событий, подниматься как можно выше и жить на грани. Может, кто-то так чувствует себя лучше, но я предпочитаю покой. Я слишком эмоциональна и нестабильна для этого. И возможно, из-за чрезмерного азарта не смогу вовремя остановиться. К тому же события вокруг полностью будут влиять на моё моральное состояние. Покой мне важнее.

Но вот, 12 часов дня, и я направляюсь к кабинету генерального директора своей компании. На мне теплый молочный свитер и черные джинсы, а распущенные волосы свободно рассыпались по плечам и спине.

– Спасибо, Аннет, дальше дойду сама.

Секретарша, провожающая меня, улыбнулась и поспешила удалиться.

Я выдохнула. Повешенный мной на дверь листок сняли. Интересно, чем он им не угодил. Обидно, что я не могу в собственном офисе решать, что и как будет выглядеть? Мысленно я хмыкнула, а затем раскрыла дверь, совершенно забыв постучаться. А Эрвин был не один и, кажется, занят.

– А без неё никак? – возмущённо спросила Эмили (вроде так её зовут?).

– Никак, – стоя, строго ответил Эрвин, перебирая какие-то бумаги.

– Ты же знаешь, что она сделала, как ты можешь работать с этим человеком, уволь её.

– Иногда ты несёшь чушь. Как по-твоему, я её уволю? Как ты это себе представляешь?

– Не знаю, как-нибудь. Я просто не хочу, чтобы она как-то контактировала с нами.

– Может, хватит, она не…

А потом Эрвин заметил меня и прервал сам себя.

– Адель?

– Привет, – почувствовав неловкость за подслушанный диалог, сказала я.

Эрвин взглянул на часы, а потом кивнул мне и обратился к своей гостье:

– Поговорим потом, я заеду вечером к твоему отцу, заодно всё проясним.

Эмили выдохнула и молча развернулась, лишь мимолётно взглянув на меня, и с грохотом закрыла дверь.

Эрвин потер переносицу, тяжело вздохнул, взглянул в потолок и прошептал:

– Вот обязательно хлопать дверью? У девушек это встроено в сознание?

Я хмыкнула, а потом закусила щёку. Они из-за чего-то, точнее, кого-то поссорились. Жалко.

Мы все втроём встретились на кладбище. Пусть я и не так давно общаюсь с Харрисом, он вроде не самый открытый человек. Значит, эта девушка важна ему, раз он пошёл с ней на могилу… кого-то.

– Что-то случилось? Извини, что подслушала, но какой-то сотрудник плохо поступил? Ты вроде можешь увольнять кого хочешь? – Эрвин молча смотрел на меня, но мыслями явно был не здесь. Я прошла в глубь кабинета и продолжила: – Если нет, разрешаю уволить того, кто поступил недобросовестно. Или это личное? В любом случае…

Эрвин потом покачал головой:

– Не лезь не в своё дело, пожалуйста.

Как грубо… Но вообще, это и правда не моё дело.

Я пожала плечами, настроение было сегодня хорошим, а на душе по-особенному легко. А вот Эрвин наоборот выглядел напряжённым. Моя внутренняя тяга сделать мир светлее и счастливее так и стремилась вырваться наружу. Мне бы хотелось как-то поднять настроение и ему, я задумалась, глядя на картину на стене. А Эрвин тем временем встал, подошёл к вешалке и взял чёрное пальто.

– Поехали, – надевая на себя верхнюю одежду, бросил мужчина. Я нахмурилась, но пошла следом.

– Куда?

– В ресторан.

– Зачем? – удивилась я. – Ты есть хочешь?

– Настоящая встреча пройдёт в ресторане, так что учиться будем там, привыкнешь к обстановке.

В этом есть логика. Мы спустились на первый этаж, вышли из офиса и направились к чёрной машине, припаркованной неподалёку. Эрвин открыл мне дверь и, не дожидаясь, пока я сяду, обошёл машину и сел сам. Я захлопнула дверь сильнее, чем рассчитывала. Раздался довольно громкий хлопок.

– Ой, – скорчившись, сказала я, а когда повернулась, увидела, как Эрвин злобно на меня смотрит. Как будто я не дверцей сильно       хлопнула, а шины ему проколола. Но, подняв руки в жесте «безоружна», я проговорила, отворачиваясь: – Я не специально.

Харрис резко выдохнул, злясь всё больше, но промолчал и завёл машину. Он сегодня ВООБЩЕ не в настроении, судя по всему. Я уставилась на дорогу, думая, что могу сделать. Конечно, это не моё дело, и я не обязана ничем ему, но мне хочется помочь. Может, я не избавлю Эрвина от всех проблем, но какой-нибудь мелочью могу порадовать, да?

Я сунула руку в карман и достала конфету-леденец. Последнюю, между прочим. Закусив губу, я всё не решалась отдать её. Не потому что мне жалко… Конечно, нет. Просто это такой детский жест, а Эрвин серьёзный человек, и это может выглядеть странно. Не представляю, что на деловой встрече, где обсуждается будущее компаний, люди вдруг начнут перекидываться конфетами с блаженными улыбками, приговаривая: «Бизнес, бизнесом, а конфетки по расписанию!» А потом ещё у них отрастут крылья, и они, как феи, с леденцами в руках взлетят к потолку, распевая о счастье бытия. Ха-ха.

Я закусила губу, стараясь не рассмеяться своим мыслям. И тем не менее, это будет странно. Но ведь Эрвин тоже человек. Вроде.

Я мысленно приняла решение: на счёт три даю ему конфету, и будь что будет. Как же это глупо… один, два, …

Нет, лучше до десяти.

Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять… Или до ста?

Я взвела глаза к небу, наткнувшись правда только на потолок машины, посидела так с минуту. Нужно решиться… а может ничего лучше не делать? Но посмотрев на руки Эрвина, сжимающие руль с такой силой, что виднелись вены, я всё же протянула руку, держа на раскрытой ладони конфету, Эрвину.

Тот, сосредоточенно вел машину, но, краем глаза заметя движение, оторвал взгляд от дороги, уставился на сладость, а потом, подняв одну бровь, посмотрел на меня, как будто я показала ему самый несмешной анекдот на свете.

– Спасибо, не хочу, – отвернулся он, качая головой.

А ещё в его голосе проскочили нотки веселья, а на губах застыла улыбка. Должно быть, от абсурдности моего поступка.

– И не смотри на меня так затравленно.

Выставила себя дурой.

Но в итоге он улыбается.

Ладно, наверное, это того стоило? Эрвин заметно расслабился, перестал сжимать руль, и, немного поёрзав в кресле, принял более удобную позу.

Я убрала конфету в карман и отвернулась, глядя на пролетающие мимо дома и деревья, пытаясь мысленно заставить себя забыть этот неловкий случай.

В тишине мы доехали до какого-то ресторана. Я вышла из машины и направилась ко входу. Эрвин поставил автомобиль на сигнализацию, широкими шагами быстро меня нагнал, открыв передо мной дверь в здание. И пока я заходила, тихо сказал:

– На будущее. Дверь открывает мужчина. Если никуда не спешим – дождись, пока я открою, – тихо, чтоб услышала только я, прошептал Эрвин.

Я кивнула, а затем к нам подошёл хостес и забрал верхнюю одежду. Мы сели за столик, который, оказывается, Эрвин забронировал заранее. Тут же к нам подошёл официант.

– Ты голодна?

– Нет, – ответила я, хотя с удовольствием бы присмотрелась к меню.

Эрвин покачал головой, как будто поняв это, и обратился к мужчине:

– Два кофе и кусочек шоколадного торта, пожалуйста, – сказал Харрис официанту, быстро записывающему заказ.

Кофе я, кстати, не люблю, лучше горячий шоколад. Но ладно, ничего страшного.

Через десять минут нам принесли на подносе две белые чашки кофе, а по середине поставили небольшое блюдце с шоколадным тортом.

Ресторан был погружен в мягкий, приглушенный свет, создавая уютную атмосферу. Деревянные столики из темного дерева стояли друг от друга на почтительном расстоянии, каждый освещен теплым пятном от неярких потолочных светильников. Стулья, тоже деревянные, были просты и удобны.

Я поднесла кофе к губам. Кофейный аромат наполнил лёгкие, и я сделала небольшой глоток, игнорируя горечь на языке.

– Итак, начнём, – сказал Эрвин, откинувшись на стуле.

– Начнём что? – насторожилась я.

– Переговоры, – ошеломил меня мужчина.

– С кем?

– Со мной, – спокойно ответил Эрвин.

– Что? – я поперхнулась.

– У тебя минута, чтобы заставить меня продать тебе компанию.

– Какую компанию? – уставилась я на мужчину.

– Гипотетическую, – Эрвин наклонил голову, наблюдая за мной словно за животным в дикой среде, изучая мои повадки.

Я застыла в шоке.

– Это шутка?

– Это тренировка. Убеди меня продать тебе компанию.

– Как?

Эрвин пожал плечами.

– Придумай.

Я открыла рот, совершенно не понимая, что делать.

– Пожалуйста? – только и сказала я в немом вопросе, раскинув руки.

Эрвин подпер кулаком подбородок.

– Не хочу. Убеди меня.

– Так… – я вдохнула, заламывая руки и хрустя костяшками, в голове ища выход. Сейчас начну нести какой-то бред. – У вашей компании огромный потенциал, можно выйти на рынки существенно вперед и… Я могла бы купить вашу компанию, чтобы приумножить и… – я потерла виски, стараясь понять, что я могу сделать.

– Стоп, – покачав головой, остановил меня Эрвин.

– Но я же ещё не…

– Уже всё. Я окончательно решил не продавать тебе компанию и вести её дальше сам.

– Ну почему? – Мой голос стал резче, чем обычно.

– Потому что ты рассказала, какая у меня перспективная компания и каких высот я могу добиться.

Я начала злиться на саму себя. Оступиться в такой глупости… Я сложила руки на груди, словно пытаясь закрыться от невезения.

– Адель. Первое правило: ты должна быть уверенной. Как ты убедишь человека в том, что тебе нужно, если ты не можешь убедить себя? Никаких пауз, отвода глаз, заламывания рук. Ты должна быть спокойна, собрана и сосредоточена. Не думай, правильно ли говоришь, следи за мной. За моей реакцией. Приглядись.

– У тебя нет реакции, ты как бревно, – упрекнула я его.

– Потому что я побывал на многих переговорах, – усмехнулся Эрвин.

Я кивнула.

– Хорошо, – Эрвин наклонился ближе, протягивая мне блюдце с тортом. – Задание попроще. Продай мне торт.

– Но я ведь должна научиться заставлять продавать, а не…

– Нам нужно научиться вести переговоры и понимать людей. С остальным ты в любом случае не справишься без меня. Начинай.

Я выпрямилась, беря прошедший урок в голову. И, глядя Эрвину в глаза, самым уверенным тоном, на какой способна, заговорила, чувствуя себя тем самым голосом из реклам в телевизоре, протянула торт обратно.

– Это очень вкусный торт… – начала я. – Посмотри на эту нежную глазурь. А аромат… ммм, просто тает в воздухе! Каждый кусочек словно маленький праздник, мягкий, сладкий… Я уверена, тебе хочется попробовать немного…

Эрвин даже не взглянул на торт, сидя с скрещенными на груди руками. На его лице не было написано абсолютно ничего. И как мне понять, какие слова подобрать, чтобы он захотел купить этот несносный торт?

– Нет, – бескомпромиссным холодным голосом отверг он мою «рекламу».

– Ну почему? – откинувшись на спинку стула, спросила я.

– Я не люблю торты, – пожав плечами, ответил Эрвин.

– Ты издеваешься? – возмутилась я. – Как я должна была тебе продать этот торт?

– А ты спросила меня, люблю ли я сладкое?

– Нет… – мои брови непроизвольно дрогнули.

– Второй урок. Слушай. Люди обычно сами рассказывают, где их слабые места.

– То есть мне просто молчать?

– Нет, задавать правильные вопросы и выслушивать ответы, – спокойно покачал головой мужчина, а затем он резко приблизился, на его лице не было гнева, скорее желание показать что-то.

Я замерла, чувствуя, что он анализирует мою реакцию. Каждое движение, каждый взгляд – информация, которую мне нужно научиться закрывать. Мои глаза забегали.

– Держи лицо, резкие движения не должны тебя пугать, – Эрвин снова откинулся на спинку стула, скрещивая руки на груди.

– Смотри на меня внимательно, – сказал Эрвин, когда я накрыла глаза руками, – постарайся прочувствовать меня. Посмотри на меня.

Я раздраженно отняла руки, чувствуя, как сдают нервы.

– Адель, торт – это сделка. И его продажа – твой выигрыш. Плевать, люблю ли я его или нет. Но ты должна мне его продать. Это и есть твой выигрыш.

– А если я ошибусь, как сейчас?

– Никто не заметит, если ты будешь собрана. Ошибка – это тоже информация, которую ты можешь повернуть в свою сторону.

Я уставилась на кофе, проводя пальцем по краешку чашки, собирая мысли воедино и обдумывая план.

– О чём я думаю? – вопросом выдернул меня из раздумья Эрвин.

Я пригляделась к нему. К бровям, губам, глазам, рукам. И ничего. Абсолютно ничего. Он просто застыл камнем, и кажется даже запретил себе думать о чем-то или умело скрыл это.

– Наверное, о том, что я безнадёжна? – чуть подумав, усмехнулась я.

– Хорошо, – согласился Эрвин, и я возмущённо выдохнула. Но он не обратил на это внимания. – Как ты это поняла? По какой эмоции?

– Ни по какой. Ты бревно, – напомнила я ему, изогнув бровь. – Поняла из контекста.

Губы Эрвина растянулись в победной улыбке.

– Именно. Если человек не показывает эмоций, ты можешь понять сама, что он думает и что хочет, сопоставив факты. Попробуем ещё раз. Продай мне торт.

Я выдохнула и надела маску невозмутимости. Поставив локти на стол, улыбнулась. Эрвин тоже закрылся от меня эмоционально.

– Любишь сладкое?

– Не очень, – кивнул Эрвин, в знак ободрения, хотя по-прежнему не выказывал эмоции, не давая мне прочитать его.

– Что ж…

Итак. Что я могу понять из контекста. Точнее не так. Нужно воспользоваться тем, что узнала до этого. Для себя Эрвин бы не купил сладкое, значит логично, что я должна его заставить купить торт кому-то другому. Кому то, кто дорог ему, и он не упустит возможность порадовать этого человека. Это рискованно… Но попробовать стоит.

– Возможно, – аккуратно начала я, но стараясь сохранить дежурную улыбку. – Та девушка, Эмили, оценит этот шоколадный торт. Ей он очень подходит, такой же горький, насыщенный, с небольшой сладкой искрой, от которой невозможно оторваться.

Маска невозмутимости резко слетела с лица Эрвина. Стоило мне упомянуть Эмили, и он уставился на меня, его скулы напряглись, как будто под кожей была сталь. А его взгляд остановился на мне и застыл. Я опешила, моргнула пару раз, но взяла себя в руки и приподняла подбородок.

– Возможно, она оценит этот торт. Не хочешь купить его, чтобы порадовать её? – Я улыбнулась, пододвигая торт ближе к нему.

Он проследил за моей рукой, смотрел секунд пять на торт. Кажется, я надавила на больную тему, это наоборот отпугнуло. Видимо я провалила здание, но Эрвин слабо улыбнулся, кивнув.

– А ты быстро учишься. Не ожидал.

– Прости, если задела, – я склонила голову, словно прислушиваясь к мыслям мужчины.

– Нет, ты молодец. И да, не начни извиняться перед собеседником на настоящей встрече. Она, к слову, состоится завтра. Я заеду за тобой. На встрече ты будешь меньше говорить, больше я. Но в случае непредвиденных обстоятельств – ты теперь не такая беззащитная.

Я глубоко вдохнула, почувствовав, как напряжение постепенно уходит. Эрвин снова взял себя в руки и стал выглядеть привычно невозмутимым. И кажется, у него поднялось настроение.

– Сомневаюсь, что одного урока хватит, – сказала я.

– Конечно, не хватит. Но, владелец нужной нам компании плох в переговорах. Вы будете равны.

– Ауч.

Эрвин хмыкнул.

– Ешь торт.

– Это следующий урок? – заподозрила неладное я.

– Нет, просто поешь.

– А ты реально не любишь сладкое?

– Не люблю.

Теперь понятно, почему он не взял конфету. Надо было предложить ее для Эмили…

Я принялась за торт. Эрвин смотрел на других посетителей, а вернее, сквозь них, задумавшись о чём-то своём. Он всегда скрывал свои эмоции, всегда выглядел собранным лишь иногда показывал саркастическую ухмылку или взгляд, говорящий: «Какие же вы все т.у.п.ы.е.». Наверное, такой принцип поведения выработался с ведением бизнеса, но я всегда была внимательна к мимике, жестам человека и подмечала каждый дернувшийся мускул, как, впрочем, и говорил делать на переговорах Эрвин. Должно быть он тоже подмечает каждую мелочь, но в моем случае – это внимательность к людям, которые мне важны или интересны, в его – необходимость.

И все же, тогда, на кладбище, он не выглядел сдержанным. Скорее наоборот. Что его так вывело из себя, что он на меня накинулся? Что произошло? Эрвин может быть другим, не серьезным и отстраненным, он просто сдерживает себя, и возможно, не увидься мы на кладбище и не поссорившись, я бы его чуть побаивалась и сторонилась. Так и не поняв, что внутри за стеной собранности тоже что-то есть.