Дерево без кроны

Я внимательно за ней наблюдала. Обычно не люблю, когда на меня пялятся, но в этот раз готова была это простить.

Ага, вот она углядела валявшиеся возле таза с остывшей водой серьги. Заметила мыльные подтеки на зеркале – следы моего не особо аккуратного умывания. Увидела торчавший из сундука кружевной край одного из Одеттиных платьев.

Кровать служанка едва удостоила взглядом.

Как я и подозревала, Почо она не видела. Мне ее даже стало немного жаль: без описания красавца-мужчины в постели новоявленной Сарской женушки ее грядущий рассказ лишался своей главной жемчужины.

– В следующий раз постучаться не забудьте, – холодно посоветовала я, когда служанка сочла своё любопытство удовлетворенным и, прихватив с собой таз, направилась к выходу.

Нервно хихикнув, она торопливо хлопнула дверью. Я перебралась за стол и набросилась на еду.

– Ода, где твои манеры? – Вздохнул вдруг Почо, равнодушно наблюдая за тем, как я обгладывала жареную куриную ногу.

Ну вот, а я-то думала, мы так и будем делать вид, что друг друга не замечаем.

– Спросил человек, лежащий на чужой кровати в грязных сапогах, – огрызнулась я с набитым ртом.

Ну да, уверена, Одетта бы ела эту костлявую голень ножом и вилкой, манерно оттопырив мизинчик.

– Да что ты заладила с этой кроватью?.. – Почо раздраженно закатил глаза.

Сплетя на груди пальцы, он лежал на спине, закинув ногу на ногу.

– Что, сейчас снова обидишься и сбежишь? – Мрачно усмехнулась я, поднося к губам чашку со сладким отваром каких-то красных лепестков.

– Я не понял, тебе повоевать захотелось? – Почо повернулся ко мне лицом и приподнялся на локте. – Веселья с Сабаретом не хватило?

– Так ты тоже был там?

– Заходить не стал. Послушал у дверей. – Почо снова откинулся на спину и подложил под голову руки. Немного помолчав, тихо добавил: – Ненавижу Зал Совета. Меня в нем всегда убивать тянет.

Я внимательно на него посмотрела. Вспомнила свой недавний гнев – необузданный, совершенно мне не свойственный. Задумалась.

– Хотелось спалить его до основания, – поделилась я хмуро, ставя чашку на стол. – Запереть двери и поджечь, чтоб никто не спасся.

– Вот-вот. – Почо равнодушно смотрел в потолок. – И со мной так же.

Я обратила внимание, что он вел себя дружелюбней, чем в прошлый раз. Даже что-то о себе рассказывал. Не знаю, что заставило его изменить ко мне отношение: то ли мое поведение на допросе понравилось, то ли мне и впрямь сразу стоило умыться.

– Это с залом что-то не так или просто мы с тобой опасны для общества? – спросила я, возвращаясь к трапезе.

– Сама как думаешь?

– Мне больше нравится первый вариант. – Я с остервенением нанизывала на вилку кусок жареной картошки за куском.

С запозданием поняла, что грозный лязг зубьев о тарелку свидетельствовал против меня в этом вопросе. Замерев, покосилась на Почо в ожидании насмешки.

– Наверное, и то, и другое, – отстраненно проговорил тот, всё так же рассматривая потолок. – Зал Совета – паршивое место. Очень паршивое. Хуже него только площадь Четырех Ветров. Другое дело, что кто-то там сознание теряет, а кто-то – мы.

Убедившись, что шутить он надо мной не собирался, я отправила стопку пронзенных картофельных ломтиков в рот и задумчиво их прожевала. Вчерашняя процессия проходила и по площади Четырех Ветров тоже – Ледо во время шествия умудрялся шепотом рассказывать мне о некоторых местных достопримечательностях. Не могу сказать, что я почувствовала себя там как-то по-особенному – мне везде было одинаково грустно и страшно.

Какое-то время мы молчали, каждый занимаясь своим делом: я ела, Почо лежал.

– Ты же и на настоящее тоже влиять не можешь, да? – После долгих сомнений я всё-таки решилась на этот вопрос.

Почо ничего не сказал, только на меня посмотрел. Было в его взгляде что-то такое, что громче слов говорило – да. Мне стало немного не по себе. Как же назвать то, что я увидела в его глазах?.. Обреченность, пожалуй.

– Тогда ладно. Так уж и быть. Раз можно не бояться грязи, больше не буду тебя гонять со своей кровати.

Почо насмешливо фыркнул и картинно закатил глаза:

– Вот ведь привязалась со своей кроватью!

Я понятия не имела, кем или чем он являлся на самом деле. Была едва с ним знакома и пока не испытывала к нему никаких особых чувств. Но когда это почудившееся мне в его взгляде ощущение безнадежности ушло, почему-то испытала облегчение.

– Пошли, кое-что покажу, – сказал вдруг Почо.

Рывком поднял себя с постели, решительно пересек комнату и с требовательным видом встал напротив меня.

Я, честно говоря, больше никуда идти в тот день не собиралась: считала, что мне и так хватило впечатлений. Подумывала посвятить оставшееся до вечера время еде, сну и попыткам осмыслить всё произошедшее. Так что предложение Почо меня совершенно не вдохновило.

– Пошли-пошли. – Нетерпеливо взмахнул он рукой, заметив, что я не тороплюсь всё бросить и немедленно к нему присоединиться. – Тебе интересно будет.

Я с сомнением на него посмотрела. Перевела взгляд на свой недоеденный обед. Горестно вздохнула.

– Куда пошли-то? – буркнула я уныло, почти смиряясь с тем, что мои прекрасные планы отменялись.

– Увидишь. На это стоит посмотреть. – Твердо глядя мне в глаза, Почо протянул руку.

Сердце взволнованно стукнуло в груди. Было в Почо что-то такое, что обещало приключения, захватывающие впечатления и головокружительные эмоции. Не вложить свою ладонь в его оказалось выше моих сил.

– А теперь вспомни любой раз, когда дверь была открытой, – велел он мне, вытягивая с кресла и выводя в центр комнаты. – Держи его в голове и «ныряй».

– Вообще-то мы можем просто выйти, – напомнила я, досадуя на себя в глубине души за то, что так легко поддалась его обаянию. – Ключ теперь мой.

– Можем, – согласился Почо, выпуская мою руку. – Хочешь расхаживать по Агатовому дворцу на виду у всех? Чтоб Сабарету докладывали о твоих передвижениях и действиях?

Пожалуй, нет, не хотела.

Я зажмурилась и представила перед собой спокойную озерную гладь. Вспомнила, как несколько минут назад в дверь входила девица с подносом, ее жадный бесстыдный взгляд. «Нырнула».

Открыв глаза, я вздрогнула от неожиданности – служанка стояла прямо передо мной, буквально нос к носу. Уклониться я не успела, она прошла меня насквозь. Я шумно выдохнула и поёжилась: не привыкла пока к такому. Обернувшись девушке вслед, я увидела саму себя. Другая я сидела в кресле у окна и выглядела, скажем прямо, не очень.

– Идем, пока она дверь не закрыла. – Нетерпеливо подтолкнул меня в спину Почо, отрывая от самосозерцания. – Не стой столбом.

Выходя из комнаты, я успела заметить, что кровать была пуста.

Почо вел меня по Агатовому дворцу то пустыми и гулкими коридорами, то шумными и людными переходами, пропахшими кухней и прачечной, где я едва успевала уклоняться от сновавших туда-сюда слуг, а мой спутник просто проходил их насквозь. Сказать по правде, ему удалось меня заинтриговать. Мне стало по-настоящему интересно, что же такое ждало нас в конце пути. Я подозревала, что Почо, проникшись ко мне симпатией, хотел показать что-то очень красивое: потрясающий вид на город, например. Так что от нашей прогулки я получала искреннее удовольствие – пока что она была лучшим, что происходило со мной в Саре до сих пор. Это, конечно, скорее говорит о том, насколько паршиво мне здесь было всё остальное время, но тем не менее.

Черный вход постоянно открывался и закрывался, пропуская слуг, так что во двор мы вышли без проблем. Миновали какие-то сараи, перелезли через забор, забрели в старый сад. Вековые деревья обступали нас со всех сторон, пока мы шли в его глубь по едва заметной тропинке.

– Пришли, – провозгласил Почо, останавливаясь возле одного из раскидистых платанов, на первый взгляд мало чем отличавшегося от остальных.

Я недоуменно вскинула бровь и огляделась: пока что не видела ничего такого, ради чего стоило сюда идти. Вопросительно посмотрела на своего спутника в ожидании объяснений.

– Подожди. Проверю, нет ли свидетелей. – Тот исчез и спустя пару мгновений появился вновь. – Никого. «Всплывай».

Я была настроена скептически: мы ушли в прошлое всего на час или около того назад. Слабо верилось, что за столь ничтожное время здесь что-то могло серьезно измениться. Однако любопытство и надежда на чудо оказались сильней. Я «вынырнула» и, открыв глаза, вздрогнула от неожиданности и ужаса.

Под деревом, устало покачиваясь, стоял окровавленный человек. Растерзанная плоть там и сям свисала с него лохмотьями, словно ее срывали кусками. Голова неестественно заваливалась набок, открывая ужасную рану на горле. Длинные темные волосы висели мокрыми сосульками, липли к здоровой половине лица – от второй осталось лишь кровавое месиво. Единственный глаз сквозь спутанные черные пряди бессмысленно пялился в пустоту. От щиколотки босой правой ноги к дереву тянулась ржавая цепь.

Мне стало дурно. Заставив себя отвести от растерзанного человека взгляд, я отшатнулась назад. В ужасе уставилась на Почо, не в силах вымолвить ни слова.

– В общем, это пример того самого дерьма, с которым тебе предстоит иметь дело, – как ни в чем не бывало сказал он таким тоном, словно просто проводил экскурсию.

Окровавленный мужчина вдруг с усилием поднял голову, раскрыл рот и заревел. Вся его фигура осветилась тусклым сизым сиянием, единственный глаз вспыхнул черным огнем.

Я испугалась и запаниковала – хотелось как можно скорее и как можно дальше убраться от всего этого кошмара. «Нырнула» в прошлое.

3.

Я не выбирала конкретный момент – просто бездумно прыгнула. Почувствовала, как над головой сомкнулась вода, как меня потянуло вниз. Вырвавшиеся изо рта пузырьки воздуха скользнули по щеке.

Потом эти ощущения исчезли. Я услышала собачий лай. Страшный, исступленный, захлёбывающийся рыком.

– Что, зяблик, допрыгался? – сказал насмешливый мужской голос.

Звякнула цепь.

Уже догадываясь, что увиденное мне вряд ли понравится, я раскрыла глаза.

Двое дворцовых стражей стояли под деревом, заламывая смуглому молодому парню руки за спину. Выглядел тот довольно потрепанно: рубаха порвана, губа разбита, на левой скуле синяк.

У него были волнистые черные волосы ниже плеч. По ним я его и узнала.

Еще несколько человек ожидали чуть в отдалении, с трудом удерживая за ошейники огромных свирепых собак. Те лаяли, рычали, рвались вперед, вставали на задние лапы, мотали тяжелыми головами. Возле дерева гремел цепью еще один страж Сабарета, привязывал ее к стволу.

– Даже мы наслышаны об Ойре-зяблике. – Владелец насмешливого голоса, дородный щекастый мужчина в возрасте, стоял рядом с ними и небрежно раскручивал на шнурке небольшие песочные часы. – Есть мол в Низинном квартале боец умелый. Сам на вид хил и тщедушен, да из всех драк победителем выходит. Другие уж на земле лежат и стонут, а он так до конца на ногах и стоит. Правду говорят, нет?

Ойре молчал и смотрел на него с ненавистью. Сведенные за спину руки не давали ему разогнуться. Если б не это, судя по взгляду, он с радостью бы показал толстому сабаретянину свои умения на нем лично.

– Ну да мы сейчас сами проверим. – Тот это явно понимал и ситуацией открыто наслаждался. – Крылышки только сначала подрежем тебе немного.

Закончив привязывать цепь к дереву, страж подошел к Ойре, скептически посмотрел на его сапоги.

– Эх, зяблик-зяблик. – С фальшивой горечью вздохнул мужчина с песочными часами, равнодушно наблюдая за тем, как его подчиненный боролся с пленником, пытаясь снять с него обувь. – Не стоило тебе в мои покои залетать, не стоило.

Один из стражей сильней заломил Ойре руку. Тот болезненно поморщился и закусил губу, позволил стянуть с себя сапог. На его щиколотке тут же защелкнулись кандалы.

– А теперь слушай, зяблик, правила игры. – Сабаретянин поймал песочные часы и продемонстрировал их пленнику. – Коль ты и впрямь, пока не упадет последняя песчинка, удержишься на ногах, как гласит молва, я, так уж и быть, разрешу твоей сестре идти на все четыре стороны.

Стражи отпустили Ойре и поспешили от него прочь. Тот тряхнул руками, размял плечи, оценивающе глянул на дерево.

– Если же ты закончишься раньше, чем время, тогда она так и останется в моем чулане. И я буду пользовать эту тупую неблагодарную девку, пока она не сдохнет или мне не надоест. Хотел ее спасти? Вот он твой шанс, зяблик. Не подведи.

Сабаретянин перевернул песочные часы. Псари отпустили ошейники. Собаки сорвались с места. Я торопливо зажмурилась и снова «нырнула» – не хотела видеть, что будет дальше.

Когда я раскрыла глаза снова, на этом месте был пустырь. Лежала груда полусгнивших досок, валялись разбитые кирпичи и осколки мрамора.

Убедившись, что точно выбралась из той истории, я шумно выдохнула и обхватила себя руками. Меня била крупная дрожь, голова плыла, кровь стучала в ушах. Кажется, подступала истерика. На ватных ногах я поковыляла прочь: не могла больше там находиться. Хотелось… Не знаю, чего хотелось. Забиться куда-нибудь и повыть? Стереть увиденное из памяти? Да, я не стала смотреть, как собаки рвут этого парня – трусливо сбежала. Но у меня было неплохое воображение, да и итог этой схватки Почо мне любезно показал. Я всхлипнула и зажала рот ладонью – меня тошнило.

На всякий случай «нырнула» еще глубже – казалось, что чем больше времени разделит меня с этими событиями, тем будет лучше. Я не смотрела особо по сторонам, не обращала внимания на окружение. Стояли какие-то домишки, ходили какие-то люди… Пахло прелой листвой, было прохладно.

Я спряталась за поленницей. Села на стылую землю, прислонившись спиной к аккуратно сложенным дровам, обняла колени и прижалась к ним лицом. Глубоко вздохнула и зажмурилась.

Бежать, срочно бежать из этого города. Незаметно войти в прошлом в сабаретскую казну, выпотрошить ее в настоящем, снова уйти на глубину и вынырнуть в безопасном месте. За по-настоящему большие деньги кто-нибудь точно согласится отвезти меня в Вельм. Главное – найти человека, чья жадность окажется сильнее этого помешательства на Саре. Даже если прыжки во времени работают только в пределах города, их вполне должно хватить на то, чтоб я смогла незамеченной добраться хотя бы до его границ. А за ними уж повозку никто обыскивать не станет.

Оторвав лицо от коленей, я вздрогнула от неожиданности: напротив меня, скрестив на груди руки, стоял Почо. Взгляд растерянный и озабоченный, поза скованная… Он в этот момент немного напоминал кота моей вельмской соседки: тот примерно так же реагировал на взбучку от хозяйки. Вроде как смутно догадывался, что та вопит из-за дохлой мыши на подушке, но, хоть убей, не понимал, чем ей не угодил этот подарок.

У меня не было ни малейшего желания видеть Почо. Не было ни малейшего желания с ним говорить. Оставалось надеяться, что он это поймет и оставит меня одну.

Я зло на него зыркнула. Кто вообще так поступает?! Да, Почо не обещал, что прогулка будет приятной и увеселительной. Но если собираешься показать девушке чью-то страшную смерть, наверное, не стоит вести себя так, словно приглашаешь ее на свидание! Не стоит заглядывать ей в душу своими пронзительно синими глазищами, подавать руку и быть таким многообещающе загадочным!

Почо оставлять меня в одиночестве не торопился, всё так же стоял напротив, растерянный и удивленный. Интересно, а какой реакции на свой сюрприз он ожидал?!

– И? – спросил он, выдержав паузу.

Сложный вопрос, я даже не знала, что на него ответить. Не стала отвечать ничего, просто снова уткнулась лицом в колени, ясно давая понять, что разговора не будет. У Почо было свое мнение на этот счет.

– Так все-таки.

Я закатила глаза и с раздраженным стоном откинула голову назад, прислоняясь затылком к поленнице. Глубоко вздохнула.

– Уйди. Просто уйди. – Крепко зажмурилась я.

Почо мою просьбу пропустил мимо ушей.

– Ты что, из-за призрака расстроилась? – спросил он удивленно.

Я замерла.

– Призрака? – Недоверчиво приоткрыв один глаз, посмотрела на Почо.

– А ты что подумала?

Что я должна была подумать? Если учесть, что никогда прежде призраков не видела, не особо в них верила и представляла полупрозрачными фигурами в белых простынях. Ничего я не подумала: когда у тебя на глазах собаки заживо разрывают человека, становится как-то не до трезвых размышлений. В том, что в настоящем Ойре растерзан, но почему-то еще жив, я до этого момента даже не сомневалась. Можно было догадаться, что его казнь произошла давным-давно: деревья выглядели моложе, да и «нырнула» я довольно глубоко… Но осознание этого пришло только теперь.

Призрак… Я и не знала, как отнестись к этому известию. После всего пережитого меня оно не удивило и не напугало. Пожалуй, я даже почувствовала некоторое облегчение: как будто смерть Ойре делалась менее ужасной оттого, что ее от меня отделяла прорва лет.

Но на Почо я всё равно посмотрела с грозным прищуром: дохлая мышь на подушке оставалась дохлой мышью на подушке независимо от ее жизненных обстоятельств.

– Это же очевидно. – Пожал он плечами.

Мне захотелось ему врезать.

– А заранее предупредить не судьба? – зло прошипела я, всплескивая руками. – Мол так и так, «сейчас мы увидим призрак человека, умершего страшной смертью. Это будет ужасное зрелище, так что соберись с духом». Обязательно было устраивать из этого сюрприз?!

– Уфф, Ода! – раздраженно воскликнул Почо, отворачиваясь. – Поцарапав палец, ты тоже в обморок хлопаешься?

Я аж растерялась от такого сравнения. Действительно, очень похожие ситуации. Ну о-очень похожие.

– «Ужасное зрелище»!.. Не видела ты в своей жизни настоящих ужасов, Ода. Это был самый обычный призрак, довольно целенький и почти не страдавший перед смертью. Я как знал, что ты устроишь трагедию на ровном месте, поэтому специально выбрал случай попроще.

– Почти не страдавший перед смертью?! – Взвилась я, не веря своим ушам.

Перед глазами возник образ растерзанного Ойре, продолжавшего из последних сил стоять на ногах.

– Всё познается в сравнении, Ода.

Я хотела возразить, но посмотрела Почо в глаза и передумала. Меня напугал его взгляд – холодный, обреченный, пустой.

– У Сара длинная история. За ее века так или иначе погибло множество людей. Зачастую весьма жестоко и изощренно. – Голос Почо звучал пугающе спокойно и отстраненно. – Я видел смертей больше, чем ты прожила часов. Знаю, что одни люди, имея толику воображения, способны сделать с другими. Мне есть с чем сравнивать, Ода. Поверь на слово, тот парень под деревом легко отделался.

Я сидела неподвижно, обхватив себя руками. Холодный ветер проникал под одежду, заставляя меня ёжиться. Замерзшие пальцы мелко подрагивали. Было неуютно, мерзко, жутко. Всё-таки я ненавидела этот город. Меня от него тошнило.

– Ну а я-то здесь при чем? – помолчав, спросила я, догадываясь, что ответ мне не понравится.

– Твоя задача – избавить застрявших в агонии призраков от мучений.

Ветер доносил запах дыма и собачий лай. Я сидела, оцепенев от холода и усталости.

– Каким это образом? – пробормотала я, напрягаясь.

Почо равнодушно пожал плечами.

– Откуда ж мне знать? Это ведь твои обязанности, не мои.

– А кто знает? – огрызнулась я, обхватывая лицо ладонями. – Кто-то же должен меня научить!

– Никто не будет тебя учить, Ода: никто этого не умеет. Как думаешь, почему из множества девиц, брошенных ему Сабаретом, Сар выбрал именно тебя? Ты далеко не самая красивая из них, не самая умная и уж точно не самая добрая. Так почему их он не принял, а тебя взял в жены?

«Потому что я украсилась цветами, как бабка Магда», – подумала я. Был в этом действии какой-то непонятный мне смысл, что-то затронувший в его древней душе.

– Потому что понял, что ты способна освободить призраков. – У Почо было свое мнение на этот счет. – Что ты в отличие от остальных можешь им помочь. – Его холодная отстраненность дала трещину, голос зазвучал куда эмоциональнее. – Поэтому ты сидишь сейчас на мерзлой земле возле грязной поленницы, разводя нюни, а не торжественно горишь в погребальном костре на площади Четырех Ветров. – Последние слова он почти что выплюнул.

– А если я не хочу?

Наверное, Почо был прав – меня сложно назвать очень уж доброй. Я не чувствовала ни сил, ни желания кого-то спасать. Особенно каких-то совершенно незнакомых мертвых людей. Мне бы со своими страданиями разобраться – не хватало еще взваливать на себя чужие.

Почо смотрел на меня с разочарованием и молчал. Мне было всё равно.

– Отведи меня обратно, – сухо велела я, поднимаясь с земли.

Пошла бы сама, да дорогу не запомнила.

– Выходит, Сар тоже иногда ошибается, – презрительно бросил Почо, отворачиваясь.

Я не стала ничего отвечать.

Я легла спать, едва вернувшись с прогулки, еще засветло. Просто упала на кровать, как только вошла в комнату, даже раздеваться не стала. Укрылась с головой одеялом и немедленно провалилась в сон, тяжелый и вязкий. Без сновидений – спасибо Сару или кто там мне это обеспечил. Не знаю, сколько я спала. Долго. Не буду лгать, что проснулась отдохнувшей и посвежевшей – вовсе нет. Пробуждение было паршивым.

Меня разбудил голод.

Не особо надеясь, что кто-нибудь догадался принести мне завтрак, я выглянула из-под одеяла. Совершенно не удивилась, увидев, что на столе ничего не было. Пока я спала, даже недоеденную картошку унесли.

Закрыла глаза и тяжело вздохнула.

Я чувствовала себя полностью разбитой. Не было сил даже на то, чтоб просто встать с постели, не говоря уж о том, чтоб пойти на поиски еды. Тело словно налилось свинцовой тяжестью. В какой-то мере я даже радовалась назойливому чувству голода: оно отвлекало меня от мыслей.

Я не хотела думать об Ойре. Не хотела его вспоминать.

И если он действительно, как выразился Почо, легко отделался, то я не имела ни малейшего желания знать, как умирали те, кому повезло меньше.

Мой обидчивый нянь был прав – Сар здорово ошибся, выбрав меня на роль спасительницы призраков. Я не чувствовала в себе ни крохи этих удивительных мистических сил, о которых говорил Почо. А если они у меня и правда были, понятия не имела, как ими пользоваться.

«Не болтай с мертвецами».

Я вздрогнула, словно меня оса ужалила. Распахнула глаза.

Полузабытое воспоминание из детства: запах кислого молока, бумажные цветы в седых волосах и доверительный шепот. Я лежала, затаив дыхание, боялась его спугнуть. Этот разговор же действительно происходил? Это ведь не мое измученное сознание шутит?

«Не болтай с мертвецами. Их это только злит».

Если подумать, Ойре действительно стал вести себя иначе после того, как Почо заговорил. Обращался он тогда, конечно, ко мне, но что если призраки реагируют на сам голос?

Я поймала себя на том, что пытаюсь подогнать реальность под слова безумной старухи, возможно, вообще не имевшие к ней никакого отношения. Почти наверняка не имевшие – сложно было поверить в обратное. Однако если всё-таки допустить мысль, что Магда заговорила со мной на эту тему неспроста, напрашивалось три вывода.

Первый – она умела обращаться с призраками. Второй – знала, что однажды и мне придется этим заняться. Третий – пыталась меня научить, и не будь я в ту пору недальновидной трусихой, то сейчас всё было бы куда проще.

Стоило расспросить о ней Почо, но я понятия не имела, где его искать. По дороге назад он молчал, на меня даже не смотрел, был холодным и отстраненным. Похоже, его мнение обо мне, и без того невысокое, упало ниже некуда.

Голод мешал сосредоточиться, мысли спотыкались и путались. Всё-таки сложно о чем-то думать, когда желудок пытается переварить сам себя.

Решив, что всё-таки нужно что-то с этим делать, я заставила себя встать с кровати, выйти из комнаты и отправиться на поиски какой-нибудь служанки, которая могла бы организовать мне завтрак и горячую воду – хотелось помыться и переодеться. За два дня бессменной носки свадебный наряд превратился в мятое, попахивающее отнюдь не розами нечто. Как и я сама.

Я сидела в кресле за столом, сцепив перед лицом руки, и рассеянно скользила взглядом по стоявшей передо мной грязной посуде. Еще влажные волосы пахли ромашкой. Раньше я бы в жизни не стала мыть голову ее отваром: это был удел и привилегия Одетты. Любимую клетчатую рубаху уже стоило постирать, но я всё равно надела именно ее: своя одежда успокаивала и как будто давала чувство защищенности. Босые ноги отстраненно теребили край ковра, поддевая его большими пальцами – захотелось отдохнуть от обуви.

Теперь, когда я наелась, напилась и привела себя в порядок, думалось куда легче.

Итак, допустим, Магда хотела меня научить. Что именно она тогда сказала? «Не болтай с мертвецами, пока не успокоятся», «их это только злит»… А еще что? Я напряженно морщила лоб и кусала губу – ведь было же что-то еще.