Невед Третьего царства

Алекс закатил глаза. Для его горе-помощников даже занудный Горе-Седунов страшен!

Дожили! Какой позор! Седунов, забери эту никчемную парочку назад!

Но как ухмылялся Цепков с банкой болотной воды в руках!

«Цепков, мерзавец, я покажу тебе, что твои порчельники мне не нужны», – злился Алекс.

Показались крыши домов Пурпурных Васильков. А за лугом вставала зеленой стеной роща: цель марш-броска и спасение от палящего солнца. Посреди луга дикая груша накинула цветочную вуаль. Нет, не вуаль, цветочный саван.

Узловатое, высокое двуствольное дерево окутано не только цветами, но и дурманом. Бесы кружатся в нём, как в дыму. Празднуют новоселье. Кто ни подойдет, заморочат. Алекса с его умением это не касалось.

Одуванчики вокруг слабо подрагивали в жарком мареве. Груша же рябила и мерцала, буквально исчезала секунды на две и снова появлялась.

Алекс прошел мимо.

– Подожди!

Из-за груши выбежал Кузик.

«К бабушке приехал, – понял Алекс. – Так, а где второй?»

Кузик остановился перед ним, опустил голову и оперся руками на колени. Дышал он так, словно три раза пробежал до железнодорожной станции и обратно.

И чего его вообще в такую жару на улицу выгнало? Послушаем.

Причина, по которой Алекс подождал Кузика, дурман, колышущийся над грушей, словно гигантские водоросли, не потянулся к парнишке. Нечисто дело: над Кузиком господствует морок. Жертва или подельник? В любом случае горе-пранкер может быть полезен.

Кузик отдышался.

– Я вот чего. Короче, не ходи в лес. Там лешак людей утаскивает! Оскорбили мы его, короче, сараи в лесу построили.

Алекс мысленно вздохнул. Так обычно и начинались розыгрыши Кузьмы и Дениса. Случай с Агатой принёс горе-пранкерам немного лайков, но видео выложила она, и перевалившие за миллион лайки принадлежали хозяйке вишневых бесов.

Может, Дениска сейчас залег в траве и снимает очередное видео. Но…

«Дурман не потянулся к нему. Если это очередной пранк, я его вместе с дружком в темницу брошу», – мысленно пообещал Алекс, снял бейсболку, убрал мокрые волосы со лба.

Глядя Кузику в глаза, он заявил:

– Не верю.

Кузик раскрыл рот и рассеянно уставился в пространство. Алекс прищурился. Вот если бы он еще рассмеялся… Но, к слабому разочарованию Алекса, Кузик вздрогнул и посмотрел на него.

– Чего?

«Ладно, взгляд обнадеживает», – подумал Алекс, а вслух высокомерно заявил:

– Нет никакого лешака. Я тебе не ведун, чтобы в чушь всякую верить.

– Думаешь, разыгрываем? – надулся Кузик. – С конца января пять человек пропало. Об этом в новостях говорили, якобы маньяк объявился. Отношений с неисчислимами портить не хотят. Но мы-то знаем наверняка, лешак это. Слушай, короче, просто поверь. Мы с Денисом больше не пранкуем. Невыгодно. Мы теперь, короче, детективы. Мы раньше не ведали, а теперь… короче, в лесу сторожка. Лешак их убил, а трупы в подполье спрятал. Душа возле костей мается, не может за порог выйти. И тебя утащит, сгинешь, короче.

– Кого лешак убил? Бесов?

– Да нет же, похищенных!

«В прошлом году здесь никаких сторожек не было. Мало просмотров? Обратитесь к Агате. А вот подробности про подпол уже похоже на влияние», – размышлял Алекс.

Он лениво заметил:

– Ваша сторожка вроде аттракциона ужасов для особо впечатлительных. Не иначе.

– Я правду говорю!

Театр Драмы отдыхает.

– Ладно, показывайте, – разрешил Алекс, а про себя добавил: «Но потом катитесь к кикиморе или в подземелья Тридесятого».

В противовес ожиданиям Алекса, роща оказалась солнечной. Клочки травы едва прикрывали песочно-коричневую сухую землю. Кое-где виднелись темно-синие огоньки – фиалки. Кузик уверенно петлял между тонкими стволами кленов и сухостоем. Видимо, часто по этому пути ходит.

Алекс точно знал, когда за ними начал красться Денис: «Ну чего они себе воображают? Он крадется, как Аркона по скалам прыгает. Хоть бы бурелом расчистили. Как они сюда детей уводили?»

Кузик вывел Алекса на прогалину.

– Вот! Что я говорил? Чувствуешь?

Алекс скептически прищурился. То, что он видел, скорее развалившийся сарай, чем сторожка.

Так и есть – покосившийся сарайчик из почерневших досок. Окон нет. Дверь валяется в стороне. Крыша отсутствует. Похоже, вся сторожка – это кое-как прибитые друг к другу прогнившие доски, которые от падения удерживает высохшее дерево.

Дерево же… Белое, словно кость, без коры. Оно напомнило Алексу скорчившегося гиганта, который пытался прикрыться руками от неба, да так и застыл. Голые ветви – точь-в-точь пальцы. Нежно-зеленые берёзы и двуцветные осины стояли поодаль, окантовывая полянку. Хорошо вытоптанную, между прочим.

Алекс крутанулся на месте, шагнул вперед, поставил рюкзак прямо на землю, положил на него бейсболку. Затем он решительно подошел к «сторожке» и протянул руку к покосившейся стене.

Пальцы обдал замогильный холод. Даром из-за жары от камней пар идет.

«Убегай!» – заорала интуиция.

Страх поглотил Алекса и тут же быстро съёжился, на его месте немедленно разрослось разочарование. Существа не было дома.

«Ждать его? Я здесь дождусь только Цепкова с его сворой. Придется искать», – решил Алекс и покрутил головой вправо-влево.

Дальше скрываться не было смысла, и Денис подошел к Кузику. Глядя, как Алекс вертит головой, мальчишки прыснули со смеху.

«А вот и смех. Так, это почему не слева? А, ладно», – плюнул на несоответствие Алекс.

Денис с Кузиком снова залились трескучим, кикиморским смехом и не заметили, как Алекс, тряхнув головой, устремился вниз по склону.

Первым его уход заметил Денис:

– Эй-эй! Ты куда? А внутрь зайти? Перешагни порог. Иначе все увидят, какой ты смелый…

«Кто увидит? Ваши минус два подписчика, что ли? – Алекс спустился в прогалину и посмотрел наверх. – Да и вы сами подневольные, не запомните».

Снизу он не увидел ни сторожки, ни Кузика с Дениской. Только на фоне ясного неба белели ветви-кости сухого дерева. Склон сплошь был усыпан маленькими жёлтыми цветочками – гусиным луком. Неподалеку от места спуска Алекс заметил рваную колею. В конце колеи чернела коряга. Алекс обошел ее по кругу. С массивных обрубков корней свисали комья земли. Острые сучья напомнили ему когти. А лишенный коры ствол – колоду.

Алекс поднял с земли палку и, волоча один ее конец по земле, заключил себя и колоду в круг. Стоило ему замкнуть черту, как…

– Й-я-а-в-ви-ился!

Колода со страшным скрипом поднялась вертикально, вытянула острые сучковатые ветки и, ворочая обрубками по земле, двинулась было на Алекса, но замерла.

Удивилась, что ли?

Может, если судить по возгласу, с кем-то перепутала.

И страшна же она. Подсознание подсказывает: не ствол, а гроб эта колода. Стройное высоченное дерево. Чёрное, как сам мрак. Острые сучья длиннее человеческих пальцев раза в три.

Колода снова задвигалась, сделала несколько неуверенных шажков корнями-обрубками и вдруг метнулась к Алексу. Раздался отчаянный скрип – сомкнулись ветви. Алекс увернулся и бросил в колоду щепотку соли.

– Одеревеней! – приказал он.

Колода одеревенела и с протянутыми вперед ветвями рухнула. Раздался треск, и колода заскрипела на всю округу будто от боли. У Алекса уши заложило от замогильного воя и ужасного треска. Если команда Цепкова приехала, то без труда найдет Алекса и его противницу.

Алекс шептал заговор и быстро чертил внутри охранного круга символы. Он впервые пошел изгонять без Георга и спешил, как мог. Между кругом из символов и дугой охранного круга получалось небольшое расстояние.

Личина близка колоде-домовине. Дух намекает на ошибки в обряде захоронения. Вероятно, они-то и не дают ему упокоиться. Что ж, отправим в Нижний мир принудительно.

Алексу оставалось начертить пару чёрточек, когда он, повинуясь инстинкту самосохранения, выскочил из круга. При этом он нечаянно смазал линию круга. Там, где еще секунду назад была его голова, шишковатые чёрные ветви сомкнулись в ужасное подобие кулака.

Вместо того, чтобы просунуть ветки в образовавшийся проход, колода неуклюже вскочила и рванулась к Алексу.

Алекс как раз поставил последнюю чёрточку и замкнул круг. Древесная махина с силой разъяренного индрик-зверя ударилась о незримый барьер. Округу огласил полный боли стон-треск: острые, как когти, сучковатые пальцы расшиблись о невидимую преграду, – колода рассекла себе еще одну ветку. Сквозь скрип-визг и рёв-треск отчетливо раздался глухой стук. И колода замерла, будто Алекс снова заставил ее одеревенеть.

Сам Алекс медленно сполз на землю. Не успей он замкнуть круг, чёрная колода его раздавила бы.

Внутри охранного круга поднялся шквалистый ветер.

Ёлки-палки, бесы в Нижнем мире гуляют и ураган поднимают!

Молодая осинка не выдержала натиска воздушной стихии, повалилась поперек линии круга, стала мостом между Железным царством Нижнего мира и Третьим государством Яви.

Колода пыталась ухватиться за барьер: царапала воздух шишковатыми сучьями-пальцами – безрезультатно. Обрубки корней погружались сквозь землю, проваливались в Навий мир.

Убрать осину Алексу было не под силу. Только снова врата сотрет. А погруженная по нижние ветви во мрак колода вцепилась сучками в поникшую зелено-белую крону.

Алекс оторвал у осинки листок, поднес к губам, шепнул, наколол его на палку и метнул импровизированное копье во врага. Колода почти выкарабкалась, когда ее настигла палка.

Ветер взревел и чуть не сдул осину, колоду и Алекса. Из врат, как из-под земли, раздался усиленный мощью колонок перезвон колокольчиков, а вместе с ним голоса, песни, смех.

Колода по-прежнему держалась за осину, но из-за палки, застрявшей в изъеденном древоточцами стволе, снова одеревенела. Листик, словно флажок, неистово рвался вверх.

Ветер превратился в ураган. Казалось, он вот-вот подхватит колоду, а вместе с ней и осину с Алексом унесет в небо и уронит в Навь.

Алекс распластался по земле и корням осины, левой рукой он сжал перепачканные землей корни, а правой вцепился в траву за охранным кругом.

– Отправляйся в Железное царство немедленно, – процедил он сквозь зубы.

Шквал стих так же внезапно, как и поднялся. Усиленный динамиками звон колокольчиков и радостный гул окружили Алекса, будто он стоял в центре празднества. Краем глаза Алекс заметил, внизу сияли звёзды.

Неожиданно колода сделала рывок. Осина наклонилась над ямой. Алекс взлетел вместе с ее корнями. Палка подскочила, перевернулась в воздухе и врезалась в колоду, на этот раз концом с листиком.

Колода тут же разжала сучья. Осинка вместе с повисшим на ее корнях Алексом почти рухнула во врата, но опрокинулась назад. Алекс отпустил осинку и откатился от охранного круга.

– Врата, закройтесь, – завершил он заговор глухим хлопком в ладоши. И тут же приказал осинке: – Встань, как стояла!

Бело-зеленая крона взметнулась – осинка вскочила на прежнее место. Звон колокольчиков стих. Иное звёздное небо исчезло. Переход в другой мир закрылся. Вместо туч ясное небо. Ветер унялся. В круге символов зеленеет трава. Палка валяется у самого края охранного круга. Рядом с ней белеет листок осины.

Алекс стер ботинком охранный круг и круг-врата и придирчиво осмотрел поле брани. Затем поднял листок, который сыграл решающую роль в битве с колодой, и подошел к осинке. Легкий ветерок колыхал ее двуцветные листья, словно не вырывал ее ветрище, будто не она минуту назад чуть не упала в Нижний мир.

«У осины листья двуцветные, – произнёс про себя Алекс наставления Георга и улыбнулся. – И правда, чуть не подвела. Почти подвела».

Он поднялся к сторожке.

– Где мы?!

– Ой, мамочки, я боюсь!

– Мне страшно!

– Тут дверь!

Высохшее дерево покрылось молодыми листиками. Еще одна осина. Алекс подбежал к сторожке, из которой доносились тяжёлый стук и приглушенные рыдания.

– Подождите, я помогу! – крикнул он.

– Тихо!

– Тс-с-с.

– Слышите? Кто-то пришел.

– Говорил же я, кричать надо. Мы здесь! Помогите! Мы ничего не видим! Мы не можем выбраться!

Алекс подскочил к рюкзаку. Неподалеку Кузик и Денис привалились спинами к осинам. Вид у них был потерянный. Алексу некогда было возиться с ними, да и сильно помочь им он бы всё равно не мог. Он достал из рюкзака фонарь, вернулся к сторожке и перешагнул брёвнышко-порог.

В углу сторожки деревянная крышка погреба приподнялась и грохнулась назад. Алекс схватился двумя руками за ржавое кольцо, оттащил крышку и посветил вниз.

Кружок света выхватил из темноты щурившуюся компанию. Старшая девочка на полгода старше Алекса. А выглядит лет на двенадцать. Она и двойняшки стояли на лестнице. Это они пытались поднять крышку.

«Пятеро. Все. Двойняшки с шарфами до носа не вернулись домой в январе. Этот малец исчез в феврале. Девочка в весенней куртке пропала в марте. В ветровке – апрельская».

– Как вы здесь очутились? – спросил он.

– Нас кто-то всех здесь запер, – возмущенно заявил мальчик в шапке-ушанке и насупился.

– Когда?

– Мы тут пять минут сидели, не меньше.

«Он не знает, что отсутствовал почти три месяца. Как бы то ни было, свою работу я выполнил», – самодовольно признал Алекс и помог ребятам выбраться.

Очутившись на поверхности и протерев глаза, они вытаращились на нежно-зеленую берёзку.

– Февраль же…

– Апрель. Это же вы в новогодние каникулы пропали…

– Не ври! Мы только из дома вышли.

– Смотрите, на сухом дереве листочки.

Алекс прошелся фонарем по стенам погреба. Жёлтый кружок света выхватывал из темноты нарисованные вместо обоев символы, украшенные резьбой притолоки, заколоченное окошко, дверь и, наконец, на северной стороне длинную полку с человеческим скелетом на ней.

«Душа возле костей мается, не может за порог выйти», – повторил про себя Алекс. – Ладно, дальше пусть Цепков разбирается».

Скелет в подполье. Он же похититель живых. Хорошо, что у похищенных не было заговорённых фонарей и майфонов. В Небытии все телефоны, кроме майфонов, разряжаются мгновенно. А эта подземная горница связана с Небытием.

Помахивая фонарем, Алекс вышел из сторожки и оказался в толпе. Человек тридцать: одни заключали прогалину со сторожкой в круги, другие занимались освобожденными ребятами. Три ведуньи возились с Кузиком и Дениской.

– Я нашел его. Неупокоенный дух в Нижнем мире. Его кости в погребе, – объявил Алекс.

Четверо порчельников прошмыгнуло в сторожку.

– Там темно, – предупредил Алекс, повернулся и чуть не поперхнулся воздухом.

Перед ним возник Горислав Цепков, словно из-под земли вылез.

– Какого ты здесь делаешь? – грубо спросил командир порчельников.

– Я? – Алекс изобразил недоумение. – Изгнал неупокоенный дух в Навь, нашел пропавших ребят…

– Совсем сдурел? Твое дело сидеть в Библиотеке и хлопать вратами. Гоффман не разрешал тебе в одиночку отлавливать неупокоенных духов.

– Если я решил ловить похитителя жизненных сил на моей территории, мне не нужно ничьё разрешение. Георг еще вчера вынес насчёт него приговор.

– Очень мило, что ты решил спасти своих ровесников, – скривился Цепков.

«Так, спокойно! Он бесится, что зазря примчался», – Алекс едва сдержался, чтобы не разругаться.

– А то. Дело-то пятнадцати минут для меня или полтора часа для тебя и твоей своры.

– Смерти ищешь? – спокойно спросил Цепков. – В прошлом году Гоффман всё тебе рассказал. А ты бродишь в одиночку. Дурость, или прибейте меня поскорее?

– На мне его закрыти, – Алекс сжал кулаки.

Дневная жара плавила, а злость сжигала. Странно, но эти два жара заставляли дрожать, как при ознобе.

Цепков закатил глаза к небу. Алекс видел, как взгляд Горислава напоролся на покрытое маленькими листочками сухое дерево.

– Точно, если ты не можешь спрятаться за Гоффмана, тебе нужен Виктор. А где сейчас твой безмозглый дружок? – Цепков повертел головой, будто кого-то разыскивал. – Ах да, он уехал на море. Раз твоя главная боевая единица ретировалась, ты сейчас должен почивать дневным сном или быть подле Гоффмана.

– По крайней мере, мне, чтобы поймать неупокоя, не нужно тридцать подручных, – дрожащим голосом ляпнул Алекс.

– Ты один без Гоффмана? – Цепков прищурился. – Ты хоть понимаешь, чем твоя выходка могла для нас всех закончиться?

– Я бы не успел загнать неупокоя в Нижний мир до вашего прихода, – ровным голосом ответил Алекс: один без Гоффмана, один без… без Георга.

– Думаешь, нас тут просто так три десятка собралось?

Ответ читался на лице Алекса.

– Прекрасно!

Цепков сжал кулаки и отвернулся.

Алекс мстительно прищурился. Он достал вредного порчельника.

– Смотри, не доиграйся, – прошипел Цепков. – Яна, впиши его рассказ в сказ для Григория.

Григорием он Гошу величает.

Подошла ученица выпускного класса Яна Сенькина – светлая челка, застенчивая улыбка. Ей вот можно охотиться на неупокоенных духов. Впрочем, тихая, кроткая Яна Алекса ничем не обидела. Нечего и ему на нее срываться. Он рассказал о Кузике, Дениске и колоде.

Сейчас бы сюда Истидара с его знахарями, но тех припрягли в «Тереме» слушать какие-то лекции. Но и без них, благодаря обрядам отведывания их главной чаровницы Лады Причудиной и ее подчиненной Оли Ворожейкиной, Кузик и Дениска пришли в себя и кое-как рассказали, зачем они пошли в лес.

– Да хотели один пранк попробовать, – всхлипнул Кузик. – Пока зимние каникулы не кончились.

Потом они присели под пользующейся дурной славой большой осиной, а дальше ничего не помнили вплоть до лиц Ворожейкиной и Причудиной.

– Когда это было? – спросила Причудина.

– Да вот. Э-э, лето? Январь же! А я понял, это пранк. Ну, девчонки, вы – профи! Научите?

Похищенные рассказывали одно и то же. Вот они идут в лес, а в следующий миг стоят в темноте, и над их головами узкая полоска света. Это крышка неплотно прилегала к потолку. Телефоны у всех разрядились. У апрельской девочки был светящийся брелок в форме белочки, но и он помигал и погас. Они нащупали лестницу, но поднять крышку им не хватило сил.

Алекс ждал, когда прилежная Яна допишет сказ, как вдруг спасенные ребята уставились в пространство и невнятно забормотали. Ведуны, проведшие над ними обряды отведывания, бросились к ним.

– Опять неупокоенный дух атакует!

– Сатановский его не добил…

Алекс печально вздохнул. Никто их не атакует, неупокоенный в Нижнем мире – в Железном царстве, и оттуда его не выпустят. Просто после долгого пребывания в Нави неподготовленные к спуску люди вернулись с ведовскими повреждениями. Всегда так.

Чем дольше в Нижних царствах находится похищенный, тем тяжелее будет вернуть его тело и разум назад в Явь. Это настолько серьезно и грустно, что Алекс счел ниже своего достоинства осадить присягнувших. Цепковский порчельник или Причудинский чаровник получит от главного. Кузика с Дениской тоже госпитализируют. Тяжелее всего будет вернуть в реальность их и двойняшек.

Ну, ничего. Сейчас разработаны методики. К концу лета будут как новенькие. Как раз к школе. И Алекса они, если и запомнят, то безликим ведуном или духом. А Кузик с Дениской с их повреждениями даже не вспомнят, что возле Пурпурных Васильков встретили неведа Алекса, но вряд ли забудут, что помогли заработать миллион триста лайков Агате.

Алекс рассказал Яне про охваченную клубами дурмана дикую грушу. Когда этот дурман не схватил Кузика, Алекс решил, что заветные слова «не верю» превратят Кузика и Дениску в запрограммированных провожатых к неисчислиму-похитителю.

Так и вышло.

Алекс посмотрел, как порчельники Цепкова разбирают сторожку. И теперь чаровницы Лады Причудиной готовились очищать энергетику места. Горницу до поры до времени опечатали.

Цепков с тухлым видом вручил Алексу записанный Яной сказ, чтобы он передал его Георгу. К сказу добавили показания, а если точнее, сплетни о лешаке, собранные в поселке. Остальное ведуны узнали у растений и Земли-Матушки.

Общая картина получилась такая: Кузик с Дениской в зимние каникулы провалились в комнату-ловушку, где томился неупокоенный дух и, сами того не ведая, его выпустили.

В благодарность за освобождение неупокой наслал на Кузика и Дениску невероятно мощный морок. Чтобы ходить по земле, злой новоиспеченный дух нуждался в жизненной энергии людей. Так что в каждый приезд Кузика и Дениски к Кузиной бабушке пропадали дети. А приезжали горе-пранкеры раз в месяц.

По велению духа они натаскали досок и соорудили сторожку. Дыру, в которую они провалились, накрыли крышкой погреба. Связь с пространством неисчислимов быстро состарила доски. За четыре месяца сторожка превратилась в трухлявое гнилье. Но самое главное – порог. Кузик с Дениской клали новое поленце каждый свой приезд.

Порог – это замок на ловушке для похищенных. Зайти зайдешь, а назад порог не выпустит.

Так что прав был Дениска, если бы Алекс вошел в сторожку, неупокоенный сам бы явился по его душу. Только вот драться с ним и открывать врата пришлось бы рядом с похищенными. Ведающими или нет, что толку? Необученными ведунами.

Пранкеры-неудачники распространили слух о сторожке и лешаке. В поселке их никто не заподозрил. Слух будто взялся из ниоткуда. Всему виной отвод глаз, который сотворил неупокой.

Кузик с Дениской тоже не помнили, что пустили этот слух, как и то, что подначивали ребят идти к сторожке. Девочка в ветровке – троюродная сестра Кузика. Этот морок оказался сильнее кровных уз! И не будь Алекс тем, кто он есть, стал бы майской жертвой.

Кстати, бабушка Кузика и родители девочки принимали за дочь потерявшее кору полено. Морок был так силён, что их совершенно не смущала неспособность дочери встать с постели.

Хорошо, Гоша Седунов выбил у «Терема» распоряжение разобраться с тем, что здесь происходит.

Но вот что странно, Алекс заметил, что с Кузиком что-то не так только у груши. Не то чтобы он часто встречался с горе-пранкерами в городе, но ведь когда их недавно гоняли Агатины бесы, он не понял, что Кузик с Дениской под чарами.

И вот что интересно, те, кто искал сторожку без Кузика и Дениски, ее не находили, только подначенные «на слабо» могли переступить ее порог. Неупокоенный тут же хватал их и отправлял в какой-то уголок в Нижнем мире. В обмен на живую жертву он получал силы ходить под солнцем. Чтобы находиться в Яви днем, он облачился в содранную с осины кору. Осина долго питалась его ненавистью, так что высохла, и ее кора оказалась неупокоенному впору. Вот почему неупокой предстал перед Алексом в личине колоды. Не получи он новой жертвы, лежать ему колодой одеревеневшей. И тогда какой из миров его бы принял? Если раньше он был духом человека, то сейчас мало чем отличался от неисчислима.

И еще стены его темницы испещрены знаками-ловушками, удерживающими бесов. То есть тот, кто замуровал тело этого человека, знал, кем он станет после смерти.

Когда почерневшая колода ухнула в Нижние царства, сухая осина ожила, а похищенные живые вернулись в Третье царство. Их забросило в горницу, послужившую капканом-ловушкой для неупокоенного.

Алекс тихо вздохнул. Он отлично понимал: неупокоя низверг он. Но увидел беду и попросил Георга присмотреться к исчезновениям в Васильках сновидец Гоша Седунов. Ведуны Цепкова и Причудиной нет, не зря их здесь столько собралось, опросили местных людей и неисчислимов, теперь очищают место от мертвой энергетики неупокоя и страха похищенных. Еще чаровники и чаровницы Причудиной опрашивали духов деревьев и воздушных духов, порчельники эксгумировали и запечатали останки тела неупокоенного.

То есть Алекс опять всего лишь отправил кого-то в Железное царство. Хотя этого неупокоя пекельники переправят в Пекло. И хоть открывать врата в Нижние царства – занятие не из легких, с таким же успехом он мог подождать, пока Цепковская свора притащит скрученного заговорами неупокоя в Библиотеку.

«Георг сделал бы всё в одиночку. А я только открываю врата. Георг, посол Прави, ведает наперед. А еще он судья и вершитель. А я кто? Инициация может начаться в любой момент. Я должен быть готов. Что я творю?» – Алекс задумчиво стирал линии круга, в котором оставил рюкзак.

Начертить защитный круг носком ботинка, крутанувшись на месте, – навык, доведенный им до автоматизма, которым он весьма гордился. Забрать вещь из такого круга, подкрепленного шёпотком, таким коротким заговором, мог только тот, кто этот круг начертил. Работает только на сыпучих и вязких поверхностях.

Алекс надел бейсболку, закинул рюкзак на спину, и к нему подскочили Сеня Льнов и Пётр Козлов. Волосы Сени и намотанные до локтя на правой руке пестрые браслеты-обереги растрепались.

Алекс мгновенно раздражился: «С ветерком, значит, добирались».

У Козлова на шее болтался медвежий зуб.

– Немедленно спрячь оберег, – прошипел Алекс.

Даром что он чуть ли не вполовину тоньше крепкого Козлова, берендей немедленно сунул зуб под футболку.

– Ты должен прятать его от чужих глаз, – отчитывал его Алекс.