Кинжал для дона

Нет, на третий раз меня дернули за шкирку, вперед и вверх. Очень знакомым движением.

– Жива?

Старик подхватил меня, как мешок с костями, но поставил на ноги почти бережно – так, будто я была хрупкой, а не измотанной до полусмерти. А когда я начала заваливаться на бок, удержал одной рукой.

– Эй, волчонок! – он склонился ниже, заглядывая мне в глаза. На голове у него блестели зеленым какие-то сложные очки. Брови Старика сдвинулись к переносице, придавая лицу весьма устрашающий вид. Но в голосе не было привычных интонаций: повелительных, насмешливых или ледяных. – Руки, ноги? Все цело?

Я даже отвлеклась от неприятных ощущений в своем теле, настолько была сбита с толку внезапным интересом со стороны Ковача. Но что ответить ему – не знала, поэтому продолжала молчать, медленно осознавая, что наказывать меня Старик совсем не спешил.

Его шершавая ладонь на моем плече сжалась сильнее.

– Ты продержалась дольше всех, – произнёс он наконец, и в его голосе прокралось что-то новое. Не похвала. Не злость. Любопытство? – Но это ещё ничего не значит.

Мой ответ не требовался – развернув меня в сторону, Старик подтолкнул в спину, без слов приказывая идти. И я шла, ступая осторожно, словно заново училась ходить. Кровь неохотно поступала в ноги и руки, меня шатало и вело в сторону. Но я чувствовала гордость за себя и за то, что в этот раз не получаю тумаков.

Я справилась. От этого даже ломота в теле не казалась столь ужасной.

Старик проводил меня до казармы. Открыв дверь, я заметила, что некоторые койки стали пусты: на них не было даже матрасов. Соотносить это с неудачной игрой в прятки не хотелось, и я просто запретила себе об этом думать. Куда больше мне хотелось взять чистую одежду и добраться до душа.

– Завтра повторим, – остановившись перед дверью, объявил старик так, чтобы слышала я одна. – И, если ты снова выиграешь… я научу тебя кое-чему полезному.

Он снова толкнул меня, после чего закрыл дверь с громким хлопком. Как по команде, присутствующие в казарме обернулись ко мне. В их глазах впервые не было превосходства, но было кое-что похуже: злоба. Они поняли, что проиграли девчонке, которую ни во что не ставили, и это выводило их из себя.

Всех, кроме одного.

– А ты не такая беспомощная, – прохрипел мне сосед, когда я приблизилась к нашей тумбе и наклонилась за одеждой. Его голос был сиплым, будто сорванным, и я на секунду подумала, что это он кричал там, на улице. Но нет, на теле парня не было никаких ран, кроме желтоватых синяков.

Я кивнула и поспешила удалиться, но, стоило подняться и развернуться, как дорогу мне заступили четверо.

– Ну что, Тень, – рыжий парнишка, взявший на себя роль главаря, растянул мое прозвище в попытке походить на Старика. Но у него звучало насмешливо, а из уст мальчишки выходило ядовито. – Теперь ты тут королева, да?

Я сжала одежду в руках. Жизнь в приюте приучила меня к тому, что подобные разговоры ничем хорошим не заканчиваются, поэтому я мысленно готовилась отстаивать свою позицию. Повернула корпус, выставила вперед правую ногу. Борьба, может быть, и не давалась мне, но правила защиты я усвоила отлично.

Я не собиралась отвечать – я собиралась защищаться. Но, когда рыжий шагнул вперед, явно собираясь бросить в мою сторону что-то более язвительное, меня закрыла собой долговязая фигура.

– В отличие от тебя, – совершенно спокойно заявил мой сосед, будто комментировал погоду, – она не попалась на глаза Старику и его прихвостням. И тебя, а не ее, спалили собаки.

Парню не нужно было повышать голос, чтобы его боялись: достаточно одного только взгляда. Порой он смотрел так, что дрожь пробирала. Не зло. Пусто. Словно его глаза – это порталы в бездонную пропасть.

Мальчишки, стоявшие позади рыжего, переглянулись и слегка отступили. Но не их главарь.

– Будешь ее защищать? – рыкнул он в лицо черноволосому.

– Нет, – мой неожиданный защитник медленно покачал головой и бросил на меня взгляд через плечо. – Поднатаскаю ее, чтобы она сама набила тебе морду.

Он еще смотрел на меня и не видел, как кулак рыжего устремился в сторону его лица. Зато я видела, и раньше, чем успела осознать, кинула свою одежду в лицо зачинщику, отталкивая соседа в сторону. Тот ошалело моргнул, но уже через секунду опрокинул рыжего на пол, обрушив на него целый град ударов – точных, методичных, беззлобных. Словно и не человека избивал, а месил тесто.

Разнимать драку никто не спешил: рядом с дерущимися тут же образовалась свободная зона, куда никто решался зайти. И я бы не пошла, если бы рыжий каким-то нелепым кувырком не оказался сверху. А когда он замахнулся, чтобы врезать черноволосому, я кинулась ему на спину, повиснув, точно обезьянка на дереве.

Позже, сидя в одиночной камере, куда нас всех троих посадят за нарушение распорядка, я долго анализировала, зачем это сделала. Не из любви к соседу уж точно. И не ради наказания – мне даже помыться не дали, и теперь вся кожа чесалась от засохшей корочкой грязи.

Спустя несколько часов поняла: это была благодарность. Чистая, беспримесная, почти животная. Он за меня – я за него. Примитивно? Да. Но иначе мы здесь не выживали.

Утро встретило нас синяками и урчанием пустых желудков. Рыжий прошел мимо, сделав вид, что мы – пустое место. А вот мой странный сосед остановился напротив.

– Дура, – беззлобно бросил он, покачав головой. Я пожала плечами: возможно, он был прав. – Если что, я – Марко.

И он протянул мне руку.

Жест настолько неожиданный, что я сначала не поняла, чего он хочет. Потом неуверенно вцепилась в его ладонь, стараясь пожать ее «по-мужски», как это делали пацаны.

– Беатрис, – выдохнула я, чувствуя, как глупо звучит мое имя в этих стенах.

– Слишком длинно, – Марко скривился, будто съел лимон. – Будешь Трис. Тень Трис. Звучит прикольно.

Его губы дрогнули в чем-то, отдаленно напоминающем улыбку.

– Научишь меня прятаться так, чтобы Старик не нашел?

– А ты правда научишь меня драться? – спросила я, припоминая вчерашний разговор у кровати и движения парня: быстрые и смертельно точные.

Марко наклонился так близко, что его дыхание обожгло мне ухо.

– Да. Ты ведь еще должна помочь мне сбежать.

Тогда случилось невероятное – я улыбнулась. Впервые за все время пребывания не только в бункере, но еще и в приюте.

Впервые я была не одна. И это чувство мне нравилось.

Глава 5.1

Беатрис Кастелли. Настоящее. 14 дней, 10 часов и 54 минуты.

За последние двадцать с лишним лет винодельня преобразилась до неузнаваемости.

Еще при Крало Орсини началось оживление виноградников. Теперь вместо сухих кустов по склонам «Cantina Vecchia» вились лозы с янтарным виноградом, а запах дубовых бочек смешивался с пылью дорог. Вино, изготавливаемое здесь, не было каким-то особенным, но продавалось неплохо – за это уже стоило сказать спасибо Данте. Он не любил, когда ресурсы не приносили прибыль.

Скрывать присутствие Кустоди с учетом появившегося рабочего персонала стало невозможно. Поэтому они и не скрывались. Не стояли, конечно, у парадного входа, но после того как пару настырных механиков нашли привязанными к столбам с бирками «любопытство убивает», даже новички усвоили: соваться в бункеры и за поля – себе дороже. Данте любил повторять: «Лучший урок – чужая глупость», и здесь этому правилу следовали неукоснительно. Он лично приказал привязать тех механиков, словно вывески для остальных. Не будем упоминать, что после этого местные стали бояться его приездов еще больше.

На винодельню я заезжала через главные ворота. В этот раз решила взять джип: для бездорожья подходит, да и багажник вместит даже «неудобный груз», если обратно я поеду в компании замотанного скотчем будущего трупа.

Марко я все-таки послушалась и еще вчера заглянула в клинику, которую спонсировали Орсини. Я старалась не показываться здесь, опасаясь, как бы о моих визитах не прознал Данте. Что бы он за это мне сделал, я предпочла не думать, потому что любой из вариантов мог заставить меня во что-то поверить, а веры в моем сердце больше не было. Но в особо «кровавых» ситуациях я все же не пренебрегала помощью специально обученных людей.

Человека. Одного человека – Валерии Ривас.

Она мне была не рада – собственно, как и всегда. Мы с ней хранили холодный нейтралитет, предпочитая не задевать друг друга, но иногда позволяли себе обличающие выражения.

Но приходила к Ривас за помощью я по другой причине: больше, чем меня, она недолюбливала Данте. Поэтому на просьбу не сообщать о моих визитах отнеслась если не с пониманием, то как минимум с признанием моего права на тайну личной жизни.

Благодаря Валерии уже к утру синяки на моем теле поблекли, как старая татуировка, а шов на брови напоминал шрам гладиатора, а не жертвы.

Красавица. Была бы ею, если бы не выражение лица «Трис пришла убивать», как любил говорить Марко.

Он встретил меня на дальней стоянке. Без лишних слов кивнул и повел в сторону «служебного входа», словно я вдруг могла не знать дороги. Конечно, я предпочитала тренироваться с Кустоди на вилле, но и здесь бывала частенько.

– Надо же, какие люди! – не слишком радушно протянул Риккардо Мартелли, заметивший нас у поворота к раздевалкам. Он к тренировке уже был готов: спортивные штаны, свободная майка. Все черное, как и положено по негласному кодексу Кустоди. – Удивлен, что ты еще жива.

– Меня даже ты не смог убить, – ровно напомнила я, словно невзначай провода пальцем по месту под ребрами, где остался след от его ножа. У нас было много эпизодов в прошлом, где до грани оставались считанные миллиметры. Но мы никогда их не пересекали.

Сегодняшний Гром ничем не напоминал того Грома, что поджидал меня у гаража в тот злополучный день. Этот был мне прекрасно знаком: холодный, максимально собранный. Грубоватый, если не сказать хамоватый. С ним я знала, как себя вести.

– Смотрю, и без меня желающих полно, – оценивающе пробежавшись взглядам по моим синякам, которые было заметно на открытой коже, Риккардо хмыкнул и двинулся к тренировочному залу. – У вас пять минут. Или начнем без вас.

– Скотина, – произнесла я достаточно громко, чтобы он услышал.

Риккардо, конечно, услышал. Но вида не подал.

– Давай, – подтолкнув меня к двери, за которой начиналась женская раздевалка, хотя женщин среди Кустоди раз-два, и обчелся, Марко повернулся к мужской. – Сегодня только смотришь. Не влезай никуда, пока я не введу тебя в курс дела.

Я цокнула языком. Объясняет мне прописные истины, словно я ребенок!

Разумеется, «просто смотреть» я не собиралась. Но и размяться с Кустоди было не лишним, поэтому я собиралась совместить приятное с полезным.

К моему появлению в зале уже сформировались парочки для отработки ударов, но я, заметив среди бойцов Киру, сразу двинулась к ней.

Она тоже меня увидела заранее, махнула головой в качестве приветствия и что-то сказала парню, стоявшему напротив. Тот бросил на меня хмурый взгляд, но покорно отошел в сторону.

– Тень.

– Тихоня.

Мы не были подругами. Мы вообще никем друг другу не были, но я видела в Яровой родственную душу. Единственная женщина, добившаяся позволения охранять дона, Кира доказывала свое право не один год. Я лучше многих знала, через что именно ей пришлось пройти, поэтому прониклась к ней уважением и чем-то вроде тихой симпатии. Ее, конечно, не похищали в шестилетнем возрасте, чтобы сделать верным псом Орсини, но для своих тридцати шести Кира прошла не через меньший ад, чем я в свое время.

– Марко сказал, у тебя сломано ребро, – сдала Вителло Тихоня, пока мы кружили друг напротив друга и обменивались ленивыми ударами.

– Соврал, – я не терпела жалости и не хотела, чтобы Кира себя сдерживала только потому, что ее запугал Кардинал. – Всего лишь трещина.

– Он обещал сломать мне руку, если я тебя доломаю.

– Я сама сломаю тебе руку, если будешь меня жалеть.

Кира улыбнулась. Она редко себе это позволяла, хотя внешне была достаточно симпатичной: темно-русые, чуть волнистые волосы красиво обрамляли ее лицо, заканчиваясь сантиметрах в пяти над плечами; ромбовидное лицо с высокими скулами и пухлыми губами; зеленоватые глаза. И все бы ничего, если бы не сталь на самом их дне: одним этим Яровая заставляла всех разбегаться в страхе. Добавить сюда еще спортивное тело, выделенные бицепсы и тотальную прямолинейность в общении, и выходила весьма отталкивающая натура. Отталкивающая мужчин, разумеется: насколько я знала, у Киры никогда не было какого-нибудь парня.

– Я так и подумала, – призналась Тихоня, получившая свое прозвище за умение молчать даже в самых сложных ситуациях, и ринулась в бой.

Мы обе сражались не в полную силу, скорее, просто разминались, но достаточно успели помять друг другу бока и измять лежащие на полу маты. После ее очередного выпада я блокировала удар локтем, отступила на шаг и спросила:

– Что за новенький?

Кира хмыкнула, нанося удар, попавший в мой здоровый бок, и только затем ответила:

– Так и знала, что ты не по мне соскучилась. Четвертая пара слева, блондин.

Улучив момент, я посмотрела в нужном направлении. Там с Марко – какая неожиданность! – сражался парень. Совсем юнец, судя по лицу. Лет двадцать пять, возможно, меньше. Не красавчик, во всяком случае, не в моем вкусе. Но удар держал.

– Давно здесь? – продолжила интересоваться я, уворачиваясь от очередного апперкота.

Она, конечно, понимала, почему я задавала вопросы. Учитывая, что цель у нас с ней была одна, препятствовать моим расспросам Кира не стала.

– Говорят, почти два года ходил под Эцио. Пару раз спас ему жизнь. Поэтому Шрам и замолвил за него словечко.

Уйдя от моего выпада через подкат, Кира продолжила:

– На винодельне больше четырех месяцев. Каменный тест прошел пару дней назад.

Каменный тест – проверка на выносливость и психическую стабильность, когда тебя запирают в каменном колодце на несколько дней с ограниченным запасом воды. Казалось бы, что может быть проще? Но нет, далеко не все выдерживают пытку одиночеством, замкнутым пространством и голым небом над головой.

– Что ты о нем думаешь? – нырнув под летящую в голову ногу, поинтересовался лично у Тихони.

– Как ржавый гвоздь в бочке граппы. Не подходит.

Вот и все, что она сказала. Один глагол и одно отрицание, которых вполне было достаточно для заключения: Кире парнишка не нравился. А ее интуиции после многолетнего опыта работы в ФСБ я в какой-то степени доверяла.

– Поменялись!

Громкий крик Риккардо эхом разнесся по залу, заставляя всех остановиться и разойтись. Мы с Кирой тоже не стали испытывать гнев Грома, и, кивнув друг другу в качества немой благодарности за удачно проведенное время, разбрелись кто куда.

Я – к Марко.

– Мы же договаривались, что ты не лезешь, – схватил меня за запястье Вителло, когда я направилась к блондинчику.

– Я не лезу. Я – тренируюсь. Разве не ты об этом просил? – вырвала руку, демонстративно поправляя перчатки.

Удовольствия от моих слов Марко, разумеется, не испытал. Но, потратив еще секунд десять на проникновенный взгляд глаза в глаза, он все-таки отступил.

– Только давай без самодеятельности.

– Я только посмотрю, – улыбнулась, щеря клыки.

В мою звериную улыбку Кардинал тоже не поверил.

– Не сожри его раньше времени, – кивнул на прощание и пошел искать себе нового партнера для спарринга. Правда, ушел не далеко – видимо, чтобы меня контролировать.

– Тень.

Блондин меня знал – это льстило. Знать его мне не очень хотелось, поэтому я поздоровалась кивком и встала в позу.

– Не против моей компании?

– Умру от восторга, – усмехнулся он, прищурившись как кот перед прыжком.

И я сразу поняла: мы с ним не подружимся. Либо убьем друг друга, либо…

Нет, только убьем.

Глава 5.2

У него был приятный голос, медовый, как и его чуть растрепанные волосы. Лицо… Не бандитское, хотя обтягивающая майка без рукавов выставляла на показ парочку весьма приметных шрамов, которые могли оставить только пули или ножи. Смазливый – странно, что он работал у Эцио. Обычно таких красавчиков забирал себе Сандро.

В отличие от Киры, блондин не стал тянуть и присматриваться, а сразу кинулся в атаку. От которой я легко увернулась, затем блокировала следующий удар и нанесла свой. Прямо в его защиту.

После третьего обмена ударами в висках застучало – хватит церемониться.

– Значит, метишь в Кустоди? – спросила, делая ложный выпад в живот.

Его кулак врезался в мой блок, отдаваясь глухим гулом в предплечьях. Показалось, или он стал бить сильнее?

– Значит, это все-таки проверка, – фыркнул он, уклоняясь от подсечки. – Сначала Кардинал, теперь ты.

Ответом стал шквал ударов: апперкот, хук в печень, удар коленом. Он пятился, прикрывая левый бок – слабое место. Но я уже вычислила: после правого кросса он на миг открывает подмышку…

– Ты не ответил, – прошипела, целясь локтем в ребра.

Разумнее было бы дождаться рассказа Марко, ведь сейчас я, по сути, рыскала в темноте. Но мне не хотелось сидеть на месте. Хотелось действия. Хотелось почувствовать себя полезной.

Все эти две недели я понимала, что задыхалась от безделья. На вилле я всегда находила себе занятие. За ее пределами… в голову лезли только глупости.

– Не вижу смысла разжевывать очевидное, – буркнул он, и его нога метнулась к моим щиколоткам.

Удар лопатками о мат был такой силы, что ребра заныли. Все, не только треснутое. Падение оказалось не столько болезненным, сколько обидным. Марко оказался прав – я заржавела.

– Помочь? – склонилась надо мной насмехающаяся светловолосая вихрастая голова.

Никакого уважения к старости и положению.

– Себе помоги, – прорычала я сквозь зубы и, выполнив захват ногами, опрокинула парня на спину рядом с собой.

Я вскочила первой, но он не отставал – поднялся в ту же секунду, будто пружина. Глаза блестели, губы растянулись в ухмылке. Самодовольный ублюдок.

– Неплохо, – он отряхнулся, будто сбрасывая невидимую грязь. – Но ты медлишь.

– А ты болтаешь.

Я рванулась вперед, имитируя удар коленом. Его кулак просвистел у виска – уклонилась, но успела заметить: на костяшках, где у братвы обычно красуются звезды с шипами, кожа была неестественно гладкой. Лишь при резком движении проступили белые шрамы – как будто татуировки вырезали скальпелем и заменили лоскутами с бедра.

Мысли споткнулись: пересадка кожи – уровень подготовки не рядового бойца. Такие операции проводят лишь в двух случаях: когда кожа слишком пострадала или когда сведение татуировок не дает достаточного результата. Учитывая, что на калеку блондин не тянул от слова «совсем», вариант оставался всего один.

Кто-то пытался стереть ему прошлое.

Мысли сбились на секунду – и этого хватило. Его нога резко выписала дугу; я инстинктивно подняла блок, но удар был ложным. В следующее мгновение его плечо врезалось мне в грудь, и я снова оказалась на полу.

На этот раз он не стал ждать – навалился сверху, прижимая мои запястья к полу.

– Ты отвлеклась, – прошептал он.

Я не ответила. Вместо этого резко дернулась вверх, лбом – прямо в его нос.

Хрящ хрустнул, блондин выругался и откатился, зажимая лицо. Я вскочила, готовая продолжить, но тут между нами возникла тень.

– Хватит.

Марко стоял, опустив сжатые в кулаки руки вниз, преграждая нам путь друг к другу. Его темный взгляд задержался на моем лице.

– Цела?

Я вскинула бровь. Марко взглядом указал на подбородок. Провела тыльной стороной ладони – на коже алела чужая кровь.

– Не моя.

Едва заметно, но взгляд Кардинала посветлел.

– Узнала, что хотела?

– Больше, чем ожидала.

Вителло медленно отвернулся. Взгляд скользнул по блондину, задержавшись на перекошенном носе – ни тени сочувствия.

– Тень права. Ты слишком много болтаешь.

Значит, Марко действительно за мной приглядывал. Мило. Но зачем? Чтобы не натворила глупостей? Он все равно не успел бы меня остановить. Или причина была иной?

– Пошли, – бросил он, проходя мимо.

Не удостоив блондина взглядом, я покорно последовала за Кардиналом, краем глаза поймав хмурого Грома в отдалении. Он не любил, когда я портила его игрушки. Поэтому я их и портила.

– Что нашла? – без предисловий поинтересовался Марко, когда мы достаточно удалились от тренировочного зала.

– Сведенные татуировки на костяшках, – выдала я. – Кожу пересадили, но остались следы от скальпеля пятилетней давности.

– Это может ничего не значить.

Вителло произнес это так, будто мои догадки не стоили внимания. Меня задело. Потому что внутри все кричало: в этом блондинчике что-то нечисто.

Прибавив шаг, я застыла перед Марко, вынуждая и его остановиться.

– У него. Были. Татуировки! Вот тут, – я сжала кулак и ткнула пальцем в свои костяшки. – А знаешь, кто из наших друзей очень любит бить тату именно в этом месте?

Кардинал тяжело выдохнул. Понимал, что я права, но не хотел соглашаться просто так. Не в его стиле вестись на одно только «я так чувствую».

– Притянуто за уши, – в итоге заключил Марко. – Ты сама понимаешь, что это весьма слабое доказательство, чтобы…

– Отдай его мне, и через пару часов у тебя будут сотни доказательств!

Ведь моя работа – выбивать доказательства. Чистосердечные.

– Ты его просто убьешь, – Марко покачал головой, но без настоящего отказа. Словно ждал, что я его уговорю.

– Я не убиваю тех, кто мне не нравится, – откинула собранные в хвост волосы за спину. – Только тех, кто угрожает семье.

Марко молчал. Долго. Пристально глядя на меня. Но я не сдавалась – я знала, что была права.

– Тебе придется сделать это на вилле, – внезапно согласился он, но его слова заставили меня вздрогнуть. – Его привезут через два часа.

Вителло попытался обойти меня, избегая очевидного возражения, но я не дала ему шанса, схватив за руку.

– Я могу пообщаться с ним у себя.

Мой склад хоть и не мог похвастаться такой шумоизоляцией, как подвал на вилле, но зато в радиусе полутора километров – ни одной живой души.

Ни одной русской принцессы. И… итальянского принца.

– Если я скажу, что это приказ дона – тебе станет легче?

Мне было бы намного легче, если бы он меня сейчас ударил, а не напоминал о том, кого я успешно не вспоминала последние двенадцать часов.

– Это нечестно.

Марко сжал челюсть и на мгновение прикрыл глаза, скрывая раздражение.

– Два идиота, – прорычал он по-итальянски, прежде чем развернуться ко мне целиком. – Что ты хочешь от меня услышать, Трис? Да, твою мать, это нечестно. Как и все, что с нами происходит последние лет двадцать.

Он злился не на меня. И не на нашу жизнь. Скорее на собственное бессилие что-то изменить.

Что Марко и подтверждал своими следующими словами:

– Думаешь, мне нравится тебя тащить туда после всего?

Его голос звучал хрипло, почти срываясь на шепот. Я отвела взгляд – не вынесла, если бы в его глазах увидела жалость.

– Тогда не тащи.

– Не могу.

– Почему?

Он замолчал, и в этой паузе я услышала правду.

Мы оба исполняли приказы. Вне зависимости от того, нравилось нам это или нет.

– Он будет там?

Я постаралась, чтобы мой голос звучал холодно и отстраненно. И мне это даже удалось.

Но Марко не из тех, кого легко обмануть. Он смотрел в глаза – на самое их дно, считывая мои эмоции буквально с подкорки.

– Да. Нет. Без понятия, – он не вносил определенности, но хотя бы отвечал честно. При этом его пальцы непроизвольно сжались, выдавая с потрохами бессильную ярость. – Насколько я знаю, они с Эцио собирались обсудить сегодня пару вопросов и, возможно, наведаться на один из заводов. Но ты лучше меня знаешь, как легко он меняет планы.

Я понимала, что говорил Марко вовсе не про Эцио Фуско, который, в отличие от многих из нас, был совершенно не склонен к импульсивным поступкам. Нет, Вителло жалел меня, не произнося то самое имя, которое могло выбить меня из колеи.

– А миссис Орсини?

Прозвучало насмешливо. Но кто бы знал, как меня корежило внутри, когда приходилось связывать два этих слова в одно словосочетание. Миссис. Орсини. Долбанная принцесса.

– Ты спрашиваешь про жену дона?

Кардинал нарочно сказал это жестко, нарочно подчеркнул статус. Чтобы я не забывалась.

Я стиснула зубы, но кивнула.

– У нее сегодня встреча с подругами. Ее не будет до позднего вечера.

Это было мелкой победой. Даже случайно столкнуться с русской девчонкой мне не хотелось.

– К тому же, – чуть раздвинув губы в улыбке, сообщил Вителло, – ей запрещено входить в подвалы.

А мне – на всю остальную территорию. Марко этого не сказал, но я додумала сама.

И выдохнула, отпуская наконец его руку.

– Два часа?

– Да.