Яблоко для дьявола

– Пока ты впереди, – улыбнулся он.

Шарик слабо мерцал, и его тепло вызвало во мне страдание.

– Прости меня, – сказала я шарику.

– Мне не за что прощать тебя, – отвечал он, – ты ни в чем не виновата. Я сам выбрал эту дорогу. Жизнь на Земле казалась мне невыносимой, потеряла смысл.

– Ты не стал убегать.

– Не стал. Я побоялся подвергнуть свою душу испытаниям, мне страшно было увидеть в ней темноту. Ты унесешь меня отсюда?

– Да.

– Спасибо тебе.

Я сжала шарик, не зная, куда мне положить его, когда услышала тихий шорох. Почти вещественный свет, падающий сверху, сказал мне: «Отдай», – и я раскрыла ладонь. Не знаю, как долго я простояла в оцепенении, когда Сатана тихо окликнул меня. Он поманил меня в комнату с белым туманом, посередине которой на постаменте лежала открытая книга.

– Ты можешь увидеть их, – пояснил он, и я стала на постамент перед книгой.

– Первая – женщина, влюбленная в демона, – раздался его голос из тумана.

Я увидела темный зал с обветшалыми колоннами и большую кровать с витиеватыми спинками. В кровати, укрывшись по пояс одеялом, опираясь на подушки из расползающейся ткани, лежал демон с могучим торсом человека и головой полубыка-полукрокодила. Рядом с кроватью стояла обнаженная женщина. Она смеялась. Это была Лаура.

Демон повернул голову, увидел меня сквозь окно в белом тумане, и его глаза сверкнули весело и насмешливо. Женщина тоже заметила меня.

– Что тебе нужно, ведьма? – закричала она, подскочив к окну, словно разъяренная кошка.

– Тебе здесь не место.

– Ты ошибаешься, – прошипела она, и, насмешливо улыбаясь, потянулась к лежащему демону, – именно здесь мне и место.

Демон обнял ее, притянув к себе, и его глаза снова насмешливо блеснули.

– Но твои дети, подумай о них.

– Мне нет до них дела. За ними присмотрят и без меня. Или ты хочешь, чтобы я вернулась к своему неспособному муженьку? Убирайся! —закричала она с ненавистью, и ее голос эхом прокатился по залу, отскакивая от колонн.

Я уже ничем не могла помочь ей. Окно закрылось.

– Второй – мужчина, насилующий своих дочерей, – продолжал голос Сатаны из тумана.

В окне появился большой бассейн, а на заднем плане – широкий диван, на котором сидел мужчина с бородой, окруженный девочками лет идевяти-десяти в совершенно одинаковых легких платьицах. Их глаза, уставившиеся на меня, горели зло и жадно.

– Эндрю, – позвала я тихо. – Что ты делаешь?

Мужчина вздрогнул, поднялся с дивана и подбежал к окну, подслеповато щурясь. Он все-таки потерял свои очки. Девочки жалобно зашипели.

– Это ты, – выговорил он, наконец.

– Неужели это все, чего ты хочешь?

Эндрю заплакал.

– Я слабый человек, – наконец, ответил он, продолжая плакать.

И я покинула его.

– Следующая —Лили, влюбленная в себя, – сказал Сатана и добавил насмешливо: – Которая мечтает стать моей королевой.

Я увидела комнату, заваленную тканью, золотом и украшениями, а перед большим зеркалом – девушку, которую едва узнала. Она осталась такой же угловатой и некрасивой, но восхищенный шепот множества служанок опровергал мое мнение. Она увидела меня в своем зеркале и вскрикнула.

– Уходи, – процедила она, не оборачиваясь, – убирайся отсюда. Я знаю, что ты мне скажешь. Тебе не понять, что значит быть некрасивой и никому не нужной.

– На свете много вещей, которые дороже красоты. Ты еще совсем ребенок и не понимаешь этого. Есть доброта, благородство, чистота, которые рождают свет, они дороже красивого лица и тела.

– Все это слова. Пойди скажи это тем, кто отталкивал меня, и они рассмеются тебе в лицо.

– Красота увядает, а чувства, рожденные добротой и светом, не умирают никогда.

Девушка стала плакать.

– Убирайся, – закричала она и стала швырять в мою сторону вещи и драгоценности. – Пошла прочь!

Окно закрылось.

– Я устала и хочу уйти отсюда, – сказала я обессиленно.

Сатана кивнул.

– Бесполезно разговаривать с мальчишкой. Он счастлив здесь. – Он помолчал немного и продолжил: – Как ты думаешь, кто-то из них захочет покинуть меня? По-моему, я выиграл.

– Я ухожу, – ответила я с горечью. – Мне надо к солнцу, морю, теплу. Я задыхаюсь здесь.

– Ты не останешься на кульминацию, их представлению ко дворцу, так сказать? Я посажу тебя на трон, и ты сможешь сама решить их судьбу.

– Я не имею права судить их. Я слишком много увидела, чтобы пытаться даже понять их.

Темные залы дворца сменились солнечным пляжем и теплым морем где-то между мирами. Я лежала на песке, смотрела в ярко-белое небо и слушала, как плещутся волны. Кто-то тихо присел рядом, не давая тени, затем лег на песок. Рука вложила мне в левую руку шарик, который казался слишком тяжелым.

– Ребенок женщины Лауры, – сказал Сатана беззаботно, – неродившийся ребенок.

Шарик был пустым и черным.

– Сейчас многие дети рождаются без души, – ответил Сатана на мой молчаливый вопрос. Шарик выпал из моей руки. – Весь берег ими усеян. Я выиграл с большим отрывом. Даже сам не ожидал.

– Как все прошло? – спросила я неохотно.

– Мальчишка возвращался сюда уже несколько раз, но он ничего не вспомнит, пока не отомрет физическая часть оболочки души. А когда вспомнит, ему это мало понравится. Мужчина – слабое ничтожное существо. Младшей женщине я сказал, что она достойна трона. —Он засмеялся. – Старшая имеет большой потенциал для роста. – Он нашел мою руку. – Это будет для тебя хорошим уроком. В этом мире не бывает сказок со счастливым концом.

Часть 3. Возвращение

Меня встретил рассвет. Он растворялся в тихой воде и загорался там, где начиналось небо. Краски усмирили, добавили нежности, смешали с любовью. Мне хотелось всю жизнь просидеть на этом берегу и смотретьна горизонт, ни о чем не мечтая и ничего не желая.

– Боль, страдание, слезы, отчаяние и печаль – все смывает эта вода, – сказал Отец голосом тише рассвета, нежнее красок. – Все уйдет, останется только любовь. – Потом добавил: —А сейчас ступай туда, куда я тебя поведу.

Другое море. Другой мир.

– Но ведь это ад.

– Да.

Поверхность воды цвета чернил шевелилась – тысячи чудовищ выползали на поверхность. Некоторые походили чем-то на земных крокодилов. Одно, напоминавшее козла, кривоногое, с мокрой шерстью, повертело безволосой головой, подергало ногами и поскакало обратно в море.

– Что здесь происходит?

– Твари, живущие здесь, покидают глубины, чтобы отправиться в другой мир, который пришло время завоевать. Иди вслед за ними.

Я огляделась. Они шли или ползли узкой дорогой вглубь черной земли, пыхтя и вздыхая, как стадо животных.

– Здесь не только животные, – объяснил Отец, – еще живые мертвецы, гнившие заживо в этих водах долгие годы. Теперь они идут, чтобы найти чистоту и доброту, напитаться ею и получить жизнь.

Я с беспокойством посмотрела вдоль кромки берега, бессознательно выискивая, куда бы мне свернуть. Материк уходил влево. Справа плескалось безлунное море. На горизонте, там, где линия прибоя соединялась с черным небом, горел бледный свет. Почему бы мне не пойти туда?

– Иди вслед за ними.

Опустив голову, я побрела среди чудовищ, которые не замечали меня. Их мокрые спины влажно поблескивали в темноте. Они двигались очень медленно, пока, наконец, не вошли в реку с узкими скалистыми берегами. Вода придала им силы, а я смогла идти вдоль берега по неширокой тропе. Послышались крики и писк, но морские чудовища редко разговаривают.

Я подняла голову. Скалистые берега покрывали мелкие безобразные демоны, которые, возбужденно подрыгивая на своих тонких ножках-палочках, наблюдали за движением чудовищ.

– Они идут, они идут, – верещали одни, – в новый мир, в новый мир.

– Там много, много воды, – пищали другие.

– Две трети суши, – вторили третьи, – много, много места.

– Они придут и наполнят воду ядом, – злорадствовали четвертые.

Вода. Две трети суши.

Впереди в небо бил столб бледно-голубого света. Река стала подниматься к нему, образуя воздушную дорогу. Почему мне кажется, что я знаю этот мир? Может быть, потому что это мой мир?

– Конечно, – ответил знакомый голос. Сатана стоял рядом со мной на вытоптанной черной земле, в том месте, где поднималась река. —Это Земля. Пришло ее время.

– Останови это.

– Почему же? – Он передернул плечами. Тонкие золотые нити на его белом плаще тускло мерцали в темноте. Он внимательно смотрел вверх. Волосы, отброшенные назад, удерживал тонкий обруч. Всего один камень, темно-фиолетовый, сиял в середине лба. – На Земле много воды. Они отравят ее ядом. Это только первый легион, за ним придут другие.

– Я не хочу, чтобы они травили меня ядом.

– В самом деле, – задумался он, – ты ведь все еще живешь там. Пожалуй, для начала им хватит и Мертвого моря.

Он взмахнул рукой, столб света потух, и река повернула вспять. Чудовища возвращались обратно в черные воды. Пока.

Сатана повернулся ко мне.

– Почему ты здесь? Тебе уже лучше? И ты можешь без вреда посещать мою страну? – Не получив ответа, только кивок, он удовлетворенно вздохнул. – Прекрасно. Тогда ты мне поможешь в одном маленьком деле.

– Какое дело?

– Пойдем, я расскажу тебе.

Он повел меня по выжженой черной пустыне, туда, где на горизонте горел странный свет, который я видела у моря.

– Многое изменилось с тех пор, как ты была здесь в последний раз.

– Это странно, но, как будто стало светлее.

– Праведники, которые прибывают теперь сюда, приносят свет с собой. С тех пор, как закрылись ворота рая, им больше некуда деваться, как селиться здесь. – Он говорил довольно легкомысленным тоном, на за кажущейся несерьезностью скрывалось что-то другое. Сейчас он напоминал путешественника, который после долгой дороги вдруг за очередным поворотом видит свою цель. Он слишком устал, чтобы радоваться.

Но постепенно усталость покидает его, и он чувствует бодрость и прилив сил, которых теперь хватит, чтобы закончить путь.

Он повернулся, услышав мои мысли.

– Круг замкнулся, ты права. Конец пути сомкнулся с его началом. Праведники вернулись в ад, как в древние времена, до того, как Христос построил рай. Они вернулись, чтобы жить здесь, потому что никогда не смогут попасть в страну света. Они будут делить этот мир с несчастными убогими созданиями, жалеть их и помогать им. От этого в аду станет чуть светлее, потому что свет и тепло они принесут с собой.

Нарисованная им картина заставила меня содрогнуться.

– Посмотри туда. – Сатана протянул руку, золотые нити на его одежде сверкнули и погасли. – Между добром и злом всегда существует преграда.

Стена багрового огня перегородила нам дорогу. Он потянул меня, и мы вошли в бушующее пламя.

– Доброе и злое плохо уживаются рядом, – говорил он, спокойно идя сквозь вихрь. – Мои дети не любят света и сторонятся его, а дети светане любят тьмы. Всегда существует преграда, но она преодолима. По крайней мере, для меня.

Мы вышли на бескрайнее поле, залитое светом, слишком ярким для ада, но невероятно тусклым для рая. Свет излучали человеческие фигуры, которые сидели, лежали и стояли, занимая все видимое пространство. Женщины обнимали малышей. Более взрослых детей держали за руки мужчины и старики. Когда люди увидели нас, то подались назад и замолчали. Странным было это зрелище – поле, заполненное чистыми белыми одеждами, сотканными для рая, а не ада.

Вперед выступил очень старый человек с белой бородойи развивающимися волосами.

– Ступай прочь! – закричал он. – Исчадие ада! Ступай прочь во имя Господа! И ты, ведьма, ступай вместе с ним!

Я хотела уйти, собираясь заплакать, но Сатана, спокойный и холодный, крепко держал меня за руку. Белый цвет его одежды слепил глаза. Горели золотые нити, отливали серебром волосы, и еще ярче сиял в тонком обруче фиолетовый камень.

– Вы здесь потому, что рай закрыт навсегда, – загремел над полем его голос. – Я принял вас в моем царстве, потому что вам больше негде найти приют. Те, кто не хочет находиться здесь, может уйти в бескрайние воды Вечного моря, но он погибнет там, не дождавшись Страшного суда.

Люди молчали. Он тоже молчал, оглядывая их, но никто не изъявил желания уйти. Когда он заговорил снова, спокойно и устало, в его голосе сквозило торжество. Он принимал этих людей в своем мире, как хозяин принимает неблагодарных гостей, твердо указывая на их место.

– В моем мире остались города, в которых жили древние люди до того, как переселиться в рай. – Толпа загудела, а он спокойно продолжал: —Мои дети не селятся в них, потому что города хранят слишком много света. И там сохранилось тепло. – Он посмотрел на меня. – Она может показать вам один из таких городов.

– Это правда, – заговорила я робко, – я знаю эти города. Там все еще светло, даже растет трава. И целы городские стены. В одном из таких городов я даже встречала старика-праведника. Он подкармливал несчастных, живущих в окрестностях, а, значит, там есть пища.

Люди снова зашумели. Только теперь я увидела, как они измучены и дрожат от холода.

– Ничего удивительного, – зашептал Сатана мне на ухо, – вспомни, что ты чувствовала, когда сама в первый раз попала сюда. Холод, темнота, давление.

– Мне казалось, я задыхаюсь. Но, послушай, как я найду дорогу в город? – спросила я тихо.

– Иди, куда ведет тебя чувство.

– А ты?

– Я пойду тобой.

Люди перестали шуметь.

– Мы согласны, – заговорили они нестройным хором, – пусть она ведет нас.

– Люди не выдержат перехода, – вздохнула я. – Я отдам им свой плащ, тот, что мне дала Богородица.

– Плащ твоей матери, матери всех матерей.

– Я возьму его обратно, когда мы дойдем.

– Не боишься оставаться со мной без его зашиты? – рассмеялся Сатана.

Я ничего не ответила. Силы стали покидать меня, едва я сбросила плащ. Тонкая серебряная шаль, усеянная звездами, увеличиваясь в размере, опустилась на человеческое поле, и оно вздохнуло, как один человек.

Потом мы шли к горизонту сквозь пустоту, я несколько раз ощущала слабость. Мой спутник поддерживал меня, пока ему не пришлось нести меня на руках.

Он опустил меня на площади перед входом в город. Очнувшись, я заметила, как ярок здесь свет, похожий на свет летнего полнолуния. Трава пробивалась сквозь белые гладкие плиты. На высокий холм уже взбирались первые люди, следовавшие за нами. Общий вздох восхищения и радости заставил меня оглянуться.

Город был великолепен. Он сиял высокими белыми башнями и выглядел совсем не поврежденным. Городская стена тоже оказалась совершенно целой. Высокие белые ворота, покрытые символами, были заперты.

Взмахом руки Сатана остановил движение на холме.

– Вы останетесь пока здесь, – сказал он людям, и, обращаясь ко мне, добавил: – Пойдем.

Мы вступили на площадку, ведущую к воротам, но не пошли к ним. Легко, словно пушинку, Сатана понял огромный кусок скалы и перевернул его. К камню крепилась толстая цепь, ведущая вглубь колодца. Сатана потянул за цепь и вытащил кусок скалы поменьше.

– Ох уж эти древние люди с их фокусами, – пробурчал он сердито.

Этот камень соединялся с цепью потоньше. Он положил камень на землю, и снова потянул за цепь. Потребовалась огромная сила, чтобы достать все эти камни. К последней тонкой цепи была прикреплена коробочка в виде ракушки. Сатана положил ее на один из камней и повернулся ко мне.

– Открой.

Мог он открыть ее сам или существовал какой-то секрет? Я не знала, да это и не имело значения. Я дотронулась до ребристой поверхности, и коробочка открылась. На синем бархате лежал ключ. Совсем крохотный, меньше половины мизинца и раза в три тоньше карандаша, он сиял, как солнце. Я посмотрела на Сатану.

– Ключ от города, – сказал он. – Возьми его.

Я взяла ключ, и мы пошли к воротам. Огромные, высотой с пятиэтажный дом, они выглядели очень старыми и тяжелыми.

– Древние всегда держали их на замке. – Сатана задумчиво посмотрел на меня. – Тебе лучше оставить ключ у себя.

– Я думала, он принадлежит тебе.

– Я всегда могу войти, как входил в древние времена, ведь это мой мир. Но они не всех впускали в город, даже из своих. Кто-то стоял у ворот и охранял вход. У него и находился ключ.

– Но я не могу стоять здесь.

– Можно дожидаться, пока их соберется побольше, и потом впускать.

Я задумалась.

– Сколько дней уже закрыты ворота рая? Собралось целое поле людей.

– Четыре дня. Но их будет все меньше, их вообще осталось мало в физическом мире.

– Они начнут преследовать меня, если не найдут на месте.

– И приходить в твои сны.

– А кто-нибудь из твоих слуг?

– Нет. Они будут обижать тех, кто приходит, и издеваться над ними. А эти люди не заслужили такого обращения.

– Может быть, попросить Отца, чтобы Он прислал кого-нибудь?

– Кажется, это не понадобится.

Он указал на темно-синий туман, который сгустился и принял облик огромного полупрозрачного быка. Его изогнутые рога сияли белым светом, а в носу блестело кольцо. Я бросилась к нему и радостно обняла, безуспешно пытаясь обхватить могучую шею. Это был один из Детей Света, священных животных, обитающих у порога вечности.

Сатана подошел к быку.

– Здравствуй, – сказал бык, и в его глазах вспыхнули радость и печаль.

– Здравствуй, – ответил Сатана.

Они, несомненно, знали друг друга, но почему-то мне не хотелось спрашивать об этом. Я осторожно отогнула кольцо, надела ключ и загнула снова.

– Прежде, чем мы войдем, я должен сделать кое-что. – Сатана выпрямился и добавил очень громко: – Всем, кто заточен в этом городе в виде наказания, я дарую свободу. Все, кто живет в этом городе, покиньте его или оставайтесь в нем, если хотите. Но сейчас сюда войдут те, кто будет жить в нем, наследуя от тех, кому он принадлежал в давние времена.

Едва он умолк, темный туман потянулся из щелей.

– Они не могли ходить через ворота, но в некоторых местах стены прохудились от старости.

– Нужно завести блоки, – прогудел бык.

– Завтра, – ответил Сатана с досадой.

– Крыши тоже кое-где провалились.

– Я же говорю – завтра, – повторил он, раздражаясь. Я потянула его за рукав. Он посмотрел на меня и засмеялся: – Я говорю завтра, значит, блоки доставят завтра. Их еще нужно привезти, а это далеко.

Ворота открылись, и мы вошли.

– У нас немного времени, пока они не заявятся сюда, – пробормотал Сатана. – Нам нужно найти тронный зал, чтобы я встретил их, как бывало в древние времена.

– Город очень красив, – заметила я, и он кивнул, думая о своем.

Почти всю центральную площадь занимал белый дворец. В пустынных залах на всем лежала печать ветхости, но даже сквозь налет грязи просвечивали нежный свет зеркальных плит пола и яркие краски купола.

В самом большом зале у дальней стены стояло огромное каменное кресло. Он сел в него и взял меня на руки. Мне казалось, что я умираю. Он осторожно подул мне в лицо, когда в зале затопотало множество ног, и кто-то бережно набросил мне на плечи плащ, который снова стал маленьким. Плащ вернул мне силы, и я смогла встать, все еще стыдясь.

Когда зал заполнился, Сатана выпрямился в кресле.

– Вы будете жить здесь, – заговорил он холодно, – как в древние времена. И я буду приходить в этот зал, когда захочу. Вы живете в моем мире, и, значит, должны подчиняться моим законам. Они очень просты. Я люблю тишину и порядок, и требую, чтобы они соблюдались. Вам привезут камень, чтобы вы могли отстроить город. Под городом есть подземное озеро с чистой водой. Со временем здесь расцветут цветы и зазеленеет трава, хотя и не так, как это бывает в раю – вы наполните это место своим светом. В закромах, я думаю, найдется достаточно еды. Вы можете просить меня, если вам что-то понадобится. Этот мотылек, – добавил он, взяв меня за руку, – может помочь вам. Я ей никогда ни в чем не отказываю, и все прощаю. – Усмехнувшись, он посмотрел на меня. – Мы часто ссоримся, но всегда миримся. Она бывает капризна и непостоянна, но я люблю ее. Она может попросить то, что вам нужно. Разумеется, в определенных пределах. —Он махнул рукой. – Теперь уходите.

Зал мгновенно опустел.

– О каких законах ты говорил? – спросила я вяло.

Он вздохнул.

– В другой раз поговорим об этом. Тебе пора возвращаться.

Переход.

Безлунное море. Я уже собралась уходить, когда увидела, что он сидит у кромки воды, опустив голову. Я тихо села рядом.

– О чем ты думаешь?

– О прошлых временах. Когда ты была маленькой, я прятал тебяот мира, который ты не принимала. Ты и сейчас не можешь принять его, он слишком жесток и сложен, в нем страдание и боль главенствуют над покоем и счастьем. Может быть, тебе лучше вернуться в хрустальный шар, где прошло твое детство?

– Я не могу. Мне нужно идти вперед и становиться взрослой, даже если это больно.

– Идут плохие времена. Ты увидишь много ужасного, и я не смогу защитить тебя от страдания. Я не могу изменить мир, которым владею.

– Я постараюсь выдержать.

Он сжал мою руку.

Часть 4. Северные ворота. Гончие ада

– Выходи в сад.

Перед моим лицом трепетала занавеска, тонкая преграда между темнотой комнаты и ярким лунным светом за небольшим окном. Так легко отдернуть занавеску и впустить ночь. Почему я не делаю этого? За кажущейся легкостью скрывалось что-то, сопротивляющееся тихому нежному голосу.

Я видела профиль маленькой девочки с туго заплетенными небольшими косичками, в котором не было ничего пугающего. И все-таки молчала.

– Боишься луны? – спросила она звонко. – Поэтому и закрываешь окна?

– Наверное.

– Но ты не сможешь спрятаться от меня. Пойдем, погуляем в саду.

– Нет.

– Пойдем, пойдем, – повторяла девочка, и я без удивления слышала, как грубеет ее голос, как растворяются на занавеске детские очертания, профиль становится жестким и угловатым. – Пойдем, пойдем, – каркала ведьма. – Открой занавеску. Впусти меня.

– Убирайся, – ответила я без страха, наблюдая, как профиль исчез, растворился в лунном свете,

Тонкая ткань придавала сиянию призрачность, почти мягкость. Я погрузилась в уютную безопасность комнаты. И услышала шорох шагов.

– Не бойся, – сказал Сатана, – это всего лишь я.

– А ведьма?

– Она ушла.

Он сел справа, с наружной стороны окна, упираясь в оконную раму спиной, откинув голову и согнув ноги в коленях. Но не сделал попытки отодвинуть занавеску. Я видела тонкий профиль, не черный, а бледный, едва очерченный. Высокий лоб, откинутые длинные волосы, которые шевелил ветер, закрытые глаза – он пропускал сквозь себя свет, а не удерживал его.

– Мне очень жаль, что ты так расстроена, – заговорил он.

Я начала тихо плакать. Это было так странно – нести обиды и боль из физического мира, в мир, который эти проблемы создавал.

– Ты ошибаешься. – Он слушал мои мысли. – Люди считают меня источником зла. Но это не так. Я всего лишь музыкант, играющий на фортепиано, а люди сами решают, петь им или нет под мою музыку.Это они сочиняют и поют песни, понимаешь? Если бы некому было петь, я перестал бы играть в конце концов. Я стал бы всего на всего отставным музыкантом, а не темным ангелом, властелином вселенной. Сначала мало кто подпевал. Но поющих становилось все больше, и еще больше – желающих петь.

Я села на подоконник, не открывая занавески.

– Сегодня самый радостный и самый печальный день.

Он открыл глаза и посмотрел вверх, туда, где рождался бледный свет.

– Ты получил свою вселенную, – отозвалась я отстраненно. —

Что же в этом печального?

– Сегодня я понял, что окончательно потерял тебя.

Я молчала, пытаясь остановить душившие слезы, и, наконец, сказала хрипло:

– Я не могу быть с тобой. Прости.

– Тебе не за что просить прощения. Я понял то, что так долго не мог понять – почему ты здесь.

– Во мне нет ни страха, ни презрения к тебе. И никогда не было.

– Но я не находил в тебе и любви.

Я промолчала.

– Сегодня я понял кое-что, – продолжал он спокойно и холодно. —

Ты оплакиваешь свой мир, который неотвратимо катится в бездну. И людей, которые губят себя, теряя остатки света, потому что жалеешь их и сочувствуешь им. Будешь ли ты так же оплакивать меня?

Я не ответила.

– Я хотел показать тебе кое-что, – сменил он тему и протянул ладонь в щель между окном и занавеской. – Дай руку, я помогу тебе спуститься.

Вздохнув, я подала ему левую руку, а правой отдернула тонкую ткань. Яркий белый свет ударил мне в глаза и ослепил на мгновение.

Когда зрение вернулось, я увидела пустынную равнину, покрытую снегом, бесконечную и молчаливую. Окно находилось метрах в двух от поверхности. Сатана уже стоял на ледяной снежной корке, все еще держа меня за руку, что не составляло труда при его высоком росте. Он перегнулся и, подхватив меня, легко поставил рядом с собой.