Яблоко для дьявола

– Это орхидеи, – говорил он, – цветы, которые на знают усталости.

На свежескошенной траве и темных листьях блестела вода. В глубине сада раскачивались качели.

– Похоже на Землю.

Он кивнул.

– Это и есть Земля.

– А если придут хозяева?

Он рассмеялся.

– Они найдут примятую траву и будут озадачены, кто это смог проникнуть в их сад.

Он сел на качели, и, притянув меня, усадил рядом. Я подняла глаза.

В тонких чертах, подсвеченных изнутри ясным тихим сиянием, прозрачных глазах читались покой и странная тихая радость.

Он покачал головой, ловя мои мысли, как я ловила его.

– Я всегда буду рядом с тобой, – сказал он. – Мне нужно хотя бы мгновение, хотя бы миг, чтобы увидеть тебя, каждый день, в каждый из дней, что тебе еще судилось прожить на Земле. – Он раскрыл большую сильную ладонь. На ней лежало два солнечных шарика. – Твои солдаты, те, кого ты пожалела. Я дарю их тебе, отнеси их, куда хочешь. – Он сжал мои руки. – Никакая плата не кажется чрезмерной, если ее требует любовь.

Часть 2. Игра на выживание

– Иди к нам, – позвал мужской голос, глуховатый и спокойный.

В прямоугольнике света несколько фигур склонились над столом, и я несмело шагнула к ним из темноты. Они трудились над каким-то механизмом.

– Кто вы? – спросила я.

– Путешественники, как и ты, – ответил мужчина.

– Напрасно ты позвал ее, – вмешался женский голос. – Она не похожа на нас. Посмотри, у нее совсем другая структура, почти прозрачная.

– Не надо так беспокоиться, – успокоил ее мужчина, и обращаясь ко мне, добавил: – Иди сюда, не бойся.

Я не успела ничего ответить. Мир вывернулся наизнанку и исчез. Грохот, свист и звон сменились тишиной. Из багрового сумрака выплыли каменный пол и нависающий потолок пещеры. Широкий проход уходил в глубину горы. Мои спутники молчали, с интересом оглядываясь. Я посмотрела под ноги, привлеченная тихим журчанием. Вода в ручье была темной и непрозрачной, словно чернила.

Холод. Этот особенный холод бывает только в одном месте.

– Куда вы путешествуете? – спросила я с содроганием.

– В другие миры, – ответил мальчишеский голос, вызывая образ мальчика лет двенадцати-тринадцати, в клетчатой рубашке, – на другие планеты, под другими звездами. В его голосе прозвучало удивление, когда он спросил: – А разве вы путешествуете не так же?

– Да, да, конечно, – ответила я рассеянно, прислушиваясь к звукам, доносившимся из тоннеля.

Кто-то двигался в нашу сторону, тяжело ступая и со свистом дыша.

– Послушайте меня, – заговорила я торопливо, оглядываясь на огромное тело, которое с трудом протискивалось сквозь узкий тоннель, – пожалуйста, послушайте. – Жалость и страх делали меня нервной. – Вам нужно немедленно возвращаться.

Люди молчали, но я чувствовала их удивление и неприязнь.

– Отправляйте обратно детей, уходите, уходите все.

Я подумала, что история повторяется, что не хочу снова смотреть, что делает с людьми ад. Ад. Они не понимали, куда попали.

– Мне кажется, она права, – сказал мужчина, позвавший меня, – нам лучше убраться отсюда.

Тяжелые шаги остановились. Существо могло сойти за человека, если бы не уродливая голова и когтистые лапы. Огромные мускулы перекатывались под подобием перевязи и безрукавкой с широкими наплечниками.

– Господин ждет вас к себе, – голос существа, гулкий и низкий, заполнил тесную пещеру.

Позади раздался грохот и свист рвущейся материи, и я вздохнула с облегчением – они открыли приход и исчезли в нем.

– Слишком поздно, – произнес странный посол. Его голос пронесся по подземным коридорам, сквозь километры тоннелей и вернулся другим голосом, заставившим меня содрогнуться. – Слишком поздно.

Им не покинуть этого мира.

Я посмотрела на великана, который стоял неподвижно.

– Ты демон?

– Нет.

– Тогда ты человек.

Он отрицательно покачал головой.

– Тогда кто же ты?

– Я слуга. Слуга моего Повелителя.

– Ты был раньше человеком?

Он казался ребенком. Или уродом.

– Человеком? Может быть. Не помню.

– Оставь его, – вмешался знакомый голос. Его владелец возник из пустоты, одетый с ног до головы в белое – костюм, кружевная рубашка и ботинки выглядели безупречно. Пушистые снежные волосы падали ниже плеч и сияли в темноте. – Он действительно не помнит.

Слуга замер, и больше я не услышала от него ни слова.

Я молчала, пока Сатана подходил ко мне, и в этом молчании отсутствовало слово «здравствуй». Приветствие – только ощущение, узнавание, которому не нужны слова. Он взял мою руку и стиснул ее так сильно, что я подумала о сломанных пальцах. Предчувствие долгой дороги с странной игры охватило меня, и когда я уже собралась потребовать объяснений, он поднял голову и посмотрел мне в глаза.

У меня перехватило дыхание. В размытом полумраке подземелья его лицо снова поразило меня своей красотой и старостью. Снежно-белую кожу, одного цвета с костюмом, покрывала сеть мелких морщин, которые становились более глубокими в углах глаз и складках губ. Оно было очень большим, это лицо, но ведь его владелец гораздо выше любого самого высокого человека. Я всмотрелась в полные жизни и мысли прозрачные глаза без трепета или ужаса. Неудивительно, что никто не выдерживает его взгляда.

– Ты что-то хотела сказать? – спросил он, погасив блеск глаз.

– Ничего особенного, – ответила я тихо. – Они ушли?

– Нет, разумеется.

– Ты их знаешь?

– Сейчас многие путешествуют.

– Они из моего мира.

– С Земли? – переспросил он рассеянно. – Кажется.

– Но как они это делают?

Он потянул меня к той части каменной стены, где открывался проход.

– Они используют частично магию, частично знания, которые получили от других жизненных форм. – В стене образовался пролом с оплавленными краями, открывая дверь в пустоту. – Но для того, чтобы путешествовать, нужен еще особый дар, почти потерянный человечеством. – Он помолчал и добавил: – Деградация.

– Они такие же, как я?

– Нет, не такие. – Он снова сжал мою руку. – Нет никого, похожего на тебя. Хотя в физическом смысле они гораздо сильнее. Не понимаешь? Так физическая сила отличается от нравственной. Они путешествуют более грубой, физической оболочкой души, поэтому их ощущения более яркие,они лучше видят, лучше осязают. Но никто не может использовать внутреннюю, глубинную часть души, как это делаешь ты. Ты приходишь как суть, личность, несешь свой собственный свет, и тебя не могут коснуться превратности этого мира и всех других миров. Именно поэтому тебе доступны и ад, и рай.

– Они не знают, куда они попали.

– Это их проблема. Они воспитаны на человеческих сказках и уверены, что добро всегда побеждает зло. Если они и подумают, что попали в потусторонний мир, то решат, что это рай, поскольку именно рая они и заслуживают.

Он переступил край отверстия, увлекая меня за собой. За порогом клубилась темнота.

– Если не знаешь как, это пространство никогда не перейти, – добавил Сатана. – Они идут не сквозь, а внутрь.

Я поежилась. Как бы они это не делали, мне недоступен такой способ перемещения. Он шагнул назад, я вслед за ним, и проем мгновенно закрылся.

– Отпусти их.

Рука занемела, но я не пыталась высвободиться.

– Никто не выходит отсюда.

– Я не хочу присутствовать еще при одном унижении человека.

Повернувшись, он завладел второй моей рукой, и, удерживая их в своих ладонях, заговорил, всматриваясь мне в глаза:

– Мы сыграем в игру. И посмотрим, кто выиграет. Они пройдут через ад. Тот, кто захочет покинуть меня и мою страну, уйдёт отсюда. Ты знаешь правила – я никого не держу против воли.

– Ты их отпустишь?

– Разумеется. Но ты должна обещать мне кое-что.

– Что именно?

– Ты не станешь мешать их выбору. Это честная игра. В конце концов, они сами пришли сюда, их никто не приглашал. И должны пройти через то, что им уготовано. Мы пойдем вслед за ними и посмотрим, кто из них предпочтет остаться, а кто уйти. И не надейся, что сможешь просто вытащить их отсюда. – Он слышал мои мысли, как всегда. – Это невозможно. Они перешагнули порог, и теперь действуют другие правила.

– Надеюсь, ты не станешь обманывать их.

Он рассмеялся. Легко и беззаботно.

– Только совсем немного. Это входит в правила игры.

Затем отпустил меня и щелкнул пальцами. В то же мгновение пещера исчезла. Свежий ветер принес запах соли и гниющих водорослей. Я увидела звездное небо и тропинку среди травы, ведущую на невысокий холм, усаженный деревьями. Где-то внизу шумел океан.

– Но это не ад, – пробормотала я с удивлением.

– Это он. – Сатана посмотрел под ноги, и, не спрашивая, подхватил меня на руки. – Не обманывайся иллюзиями. Они предназначены не для тебя.

– Отпусти меня.

Он, не слушая, стал подниматься на холм. Скоро мы оказались на широкой белой террасе, похожей на летнее кафе под открытым небом. Стояла глубокая ночь. Столики и стулья пустовали, освещённые редкими лучами бледного света, с трудом пробивавшегося сквозь темноту. Ветер стал сильнее, смешался с солеными каплями. Он поставил меня на белые плиты террасы.

– Опусти свою вуаль.

Я опустила вуаль и огляделась. Мне показалось, один из столиков занят, и мы направились к нему. Мой спутник отодвинул легкий плетеный стул, сбросил с плеч легкий белый плащ и накрыл им сиденье.

– Здесь холодно, – сказал он и слегка поклонился, так, даже не поклон, а легкий вежливый кивок.

Я села на предложенный мне стул, понимая, что кресла напротив пусты. Я видела, что они пусты, и, в то же время, осознавала, что их занимают пятеро людей.

– Мы думали, что вы уже не присоединитесь к нам, – произнес мужской голос.

– Мы немного задержались, – отозвался Сатана.

Он стоял за моей спиной, держа меня за руку, мужчина, сошедший со станиц глянцевого журнала.

– Как вас зовут? – спросил тот же голос, обращаясь ко мне.

– Ее зовут Лариса, – ответил за меня Сатана.

– А вас?

– Зовите меня Джо. Или Джим. Сойдет и то, и другое.

– Скажите, Джо или Джим, – прозвучал звонкий голос мальчика, и я ощутила перемену. Так на белой бумаге проступают образы людей и предметов, превращаясь в яркую фотографию. – Вы тоже путешественник?

– В некотором роде, – отвечал Сатана. – Я и моя подруга совершаем иногда небольшие прогулки.

Я не слушала, о чем они говорили – пустой стул напротив меня заполнился высоким тонким мальчиком в клетчатой рубашке, с узким лицом и темными густыми волосами, которые трепал усиливающийся ветер.

– Сколько вам лет? – спросила я, не осознавая, что вмешиваюсь в разговор. – Двенадцать?

В повисшей тишине слышалось только их неровное прерывистое дыхание.

Стул рядом с мальчиком заполнился молодой девушкой лет семнадцати, в короткой темной юбке и белой майке, оставляющей открытыми спину и большую часть груди. Темные волосы по плечи бились ей в лицо, и она, слегка отвернувшись от океана, сидела в пол-оборота к брату. Почему брату? Я не знала.

– Вашей сестре, наверное, холодно в открытой кофте, – обратилась я к мальчику.

– Вы нас видите, – прошептал мальчик.

Я никак не отреагировала на его слова. Стулья продолжали заполняться. Чуть поодаль от девушки, у круглого летнего столика сидела молодая женщина в коротком белом хлопковом платье без рукавов и белой куртке. Из-под капюшона выбивались светлые длинные волосы.

– Хорошие ноги, – похвалила я рассеянно.

Женщина промолчала. Рядом с женщиной развалился светловолосый мужчина в белых брюках и легкой светлой рубашке. Он носил усы и бороду более светлого оттенка. На носу блестели очки.

– Зачем вам здесь очки? – спросила я.

Он пожал плечами и смущенно пробормотал:

– Привычка.

Пятым членом странной компании оказался мужчина лет шестидесяти, невысокий, коренастый, с большими сильными руками.

– Это вы позвали меня? – спросила я мужчину.

– Да, – ответил он, и я узнала его голос, – но Лаура была против.

Он кивнул в сторону женщины со светлыми волосами. Мужа женщины звали Эндрю, брата и сестру – Эдуард и Лили. Имя старшего мужчины я не запомнила.

– Почему вас так смущает, что я вижу вас?

– Нас так учили, – ответил мальчик. Взглянув на него, я подумала, что он давно расстался с детством. – Невидимость – наша защита.

Пока противник не видит твоего лица, он бессилен, и не может причинить тебе вреда. Таковы правила.

Все согласно закивали.

– Это что же, колдовство?

– Разве вы не знаете? – удивился мужчина без имени, внимательно и серьезно глядя на меня.

Я покачала головой.

– У нас были другие учителя, – пояснил Сатана, искренне улыбаясь.

– Что-то среднее между колдовством и наукой, – ответил мальчик, обращаясь ко мне, – набор слов, которые нужно произносить.

– Тебе ведь не двенадцать лет, больше.

– Четырнадцать, – мальчик смутился, – а сестре восемнадцать.

Но мы всегда говорим, что меньше. – Он замялся. – В путешествияхьтак удобнее.

– Чтобы считали вас детьми?

– Да.

– Нам пора идти, – вмешался Эндрю.

Все стали подниматься.

– Может быть, все-таки вернуться домой и попробовать в следующий раз? – предложила я несмело.

– Моя подруга немного замерзла и устала, – сказал Сатана, улыбаясь.

Они молча смотрели на меня.

– Вы не похожи на нас, – процедила Лаура враждебно.

– Нам пора идти. – Мальчик потянул сестру за руку. – Зачем отказываться от путешествия, раз мы уже здесь.

Я откинула голову на спинку кресла и закрыла глаза. Придется смириться с тем, что произойдет. Когда я очнулась от своих мыслей, терраса исчезла. Вместе с ней пропали звезды, соленые волны, свежий ветер. Я сидела на своем стуле – единственном, что осталось от летнего кафе – на черном берегу безлунного моря, внутреннего моря ада.

– Почему они не видят, где они? – спросила я.

– Они увидят, когда придет подходящий момент.

– Почему мы не пошли с ними?

– Мы пойдем за ними, – отвечал он, глядя на меня сверху вниз, – чтобы увидеть, как они пройдут свою дорогу.

– Тогда пошли.

Я встала со стула и вернула ему плащ.

– Мы их не потеряем, – сказал он серьезно, и взял меня на руки.

Его ботинки и легкие шелковые брюки стали черного цвета, как и плащ, в который он укутался сам и укутал меня.

– Я не хочу, чтобы ты меня нес.

– А я не хочу, чтобы ты шла по грязи, – возразил он и дал мне возможность увидеть.

От странного чувства раздвоенности, способности видеть два мира одновременно, у меня закружилась голова.

Один мир застыл в июньском полдне, где зеленели травы и распускались цветы. Предгорье переходило в далекие синие горы, которые упирались вершинами в голубое небо, высокое и чистое. Чуть ниже тропинки вился ручей с кристальной водой. Я видела – они прошли здесь. Женщина сорвала желтый цветок и воткнула его в волосы. Она сняла капюшон, подставляя лицо свету, и я увидела, что светлые волосы сменились черными – очевидно, она красилась в черный цвет. Мальчик напился из ручья. Молодежь восторгалась пейзажем, только старший мужчина выглядел озабоченным.

Картинка размылась, словно стерли краски с холста. Под ними проступили темнота, жидкая грязь, невысокие холмы и маслянисто-черный ручей. Горизонт горел ни рассветом, ни закатом. Багровая полоса могла быть чем угодно, только не светом солнца.

Подступила тошнота, и я закрыла глаза.

– Посмотри вниз. – Открыв глаза, я с облегчением увидела далеко внизу темные воды, лениво ударявшиеся о берег. – Они спустятся туда.

– Мы пойдем за ними?

– Нет. Подождем их внизу.

– А как они спустятся?

– Найдут тропинку, – ответил он сухо, – но нам-то тропинка не нужна.

В то же мгновение мы оказались на берегу.

– Долго ты будешь таскать меня на руках? – спросила я устало. – На Земле ты бы не поносил меня так долго. У меня приличный вес.

– А мне так не кажется, – ответил он, расстилая у кромки воды плащ, который снова стал белым. – Люди выродились, измельчали. Они только тень тех, кто жил в начале мира.

Я села на краешек плаща, чувствуя на себе его взгляд, и стала смотреть на море.

– Мне нравятся твои одежды, – продолжал он, – такие синие. Никто в моем мире не осмеливается носить этот цвет. Цвет смерти.

– Это цвет идеала.

– Я знаю. – Он помолчал. – Скажи, что ты чувствовала там, в пещере, когда посмотрела мне в глаза?

– Трудно объяснить. – Я задумалась, подбирая слова. – Свою смерть. Пустоту внутри. Твою руку, которая остановила мою жизнь.

– А знаешь, что ощущаю я, глядя в твои глаза? Тепло, тихий ласковый свет, и невыносимое счастье, которое сбивает с ног. – Он опустил глаза и добавил: – И я пойду на что угодно, чтоб не потерять это счастье,чтоб испытывать его снова и снова.

– Они идут.

Мир снова изменился. Небо стало синим и бездонным, вода ярко-зеленой, с белыми шапками волн, песок белым и горячим, а далёкие холмы, с которых спустились путешественники, зазеленели и зацвели. Вернулись благоухание цветов и соленый запах моря. Это было страшно и прекрасно одновременно.

– Как совершенна иллюзия, – улыбнулся Сатана мечтательно, – как прекрасна сказка!

– Ты скажешь им, кто ты?

– Может быть, – ответил он, оглядываясь.

Люди шли вдоль берега, опуская ноги в воду, и я с содроганием смотрела, как они беззаботно плещутся в ней. Лицо старшего мужчины, суровое и осунувшееся, поразило меня. Сатана встал с песка, а я осталась сидеть, глядя на зеленые волны, и не очень удивилась, когда старший мужчина сел рядом, пытливо наблюдая, как я вздрогнула, когда набежавшая волна едва не коснулась его ног.

– Скажите, как вы познакомились? – спросила я, думая совсем о другом.

– Мы нашли друг друга, когда путешествовали. Путешествия нас объединяют. Это особая пустота, одиночество внутри, когда мир, в котором живешь, перестает интересовать тебя, не удовлетворяет твоей жажды, разочаровывает. Потом мы начали путешествовать вместе.

– Вы живете рядом? – я с беспокойством наблюдала, как Сатана улыбается, разговаривая с остальными.

– Нет, но мы можем общаться. В этом отношении мы сильнее вас, – ответил он. И вдруг спросил без всякого перехода: – Кто вы?

Вздрогнув, я обернулась к нему.

– Человек, как и вы.

Он покачал головой.

– Вы другая. Вы ангел?

– Нет.

– Значит, одна из Учителей?

– Нет. Просто человек.

– Я вижу, как сквозь вас просвечивает океан.

– Я действительно немного другая.

Он замолчал, теребя складку на брюках, и сказал очень громко:

– Мы все мертвецы. Мы не уйдем отсюда.

Смех на берегу смолк. Люди отошли от моего спутника, а он, скрестив руки на груди, смотрел на сидящего рядом со мной человека.

– Ты прав, – подтвердил Сатана спокойно. – Вы открыли не ту дверь.

Мужчина поднялся с песка.

– Джо или Джим, – произнес он с горечью, и понимание промелькнуло в его глазах, – у тебя ведь есть и другое имя.

Сатана усмехнулся. Он поднял меня, взял плащ, встряхнул его и неторопливо накинул на плечи. Люди смотрели на него с удивлением, только старший мужчина с ужасом.

– Разумеется, оно у меня есть, – холодно ответил Сатана.

Со звуками его настоящего голоса стал растворяться бутафорский мир. Он исчезал ужасно, сползая кусками, обнажая черный берег, уничтожая тепло и краски. Исчез и земной облик Сатаны, вернулись его обычные черты, черная одежда и сверкающие глаза.

Черная липкая грязь покрыла лицо женщины в тех местах, где она касалась этого мира, рвала и нюхала цветы. Женщина завизжала, пытаясь стереть ее, а мальчика стошнило. Младший мужчина что-то бормотал.

– Вы все еще живы благодаря этой женщине, которая в гораздо большей степени ребенок, чем мальчишка, – процедил Сатана, усмехаясь, – и которая все еще верит в сказки со счастливым концом. Я обещал ей, что тот, кто пройдет мой мир и захочет покинуть его, сможет уйти отсюда.

Это игра, и вы – ее участники. И, насколько я знаю правила, вы не можете отказаться.

– Эта ведьма виновата в том, что мы здесь! – закричала Лаура. —Это она заманила нас сюда!

– Ты несправедлива к ней, – возразил мужчина без имени. – Она несколько раз просила нас вернуться. Но, я думаю, – добавил он,глядя на Сатану, – даже тогда было уже поздно.

– Ты умен, человек, – отметил Сатана, – но вам пора отправляться. – Он указал в сторону, противоположную той, откуда они пришли. – Туда, на запад.

Понурившись, все пятеро без возражений пошли по пыльной дороге, которая вилась вглубь черной земли.

– Почему мы не идем за ними? – спросила я обеспокоенно.

Он покачал головой.

– С ними там сделают что-нибудь страшное, как тогда, с теми мальчиками, которые пробрались в твой дворец.

Он снова покачал головой.

– Я же обещал тебе, что все будет по-честному. С ними ничего не случится.

– Тогда пойдем.

– Ты устала, тебе нужно отдохнуть.

Побережье исчезло, сменившись высокими белыми залами дворца, тишиной и бледными сумерками, плавающими между колонн.

– Человек сказал, что они все мертвы, – пробормотала я устало.

– Он сказал тебе правду.

– Значит, дело не в том, чтобы отпустить домой тех, кто не захочет остаться.

– Бедный глупый маленький цыпленок, – улыбнулся он, – они все уже мертвы. Они умерли, когда прошли ворота. Мы с тобой играем не на их жизнь, а на их смерть. Ты получишь душу того, кто откажется остаться, и сможешь вынести ее отсюда.

– А их тела? Где они?

– Частично здесь, более живые, чем у остальных, находящихся в моем мире. Эта животная оболочка просуществует какое-то время, потом отпадет. Остатки тел похоронены на Земле.

– Уже похоронены?

– Они будут идти по аду несколько месяцев в земном исчислении.

Здесь же нет времени, как тебе известно.

Его голос доносился издалека. Я уснула и покинула этот мир.

Когда я проснулась, наступила ночь. Чувство жалости и беспокойство толкали меня обратно. Мне хотелось узнать, какие испытания пришлись на долю этих людей, и, может быть, попытаться помочь им.

– Не надо этого делать, дитя, – услышала я голос Отца, – это не принесет тебе ничего, кроме огорчения. Ты ничем не сможешь помочь им.

– Что с ними произошло?

– Их разъединила черная конница, и они в ужасе разбежались по всему аду. Все, кроме одного.

Я увидела черную пыльную дорогу и стоящих на ней людей.

Они смотрели в сторону холмов, откуда неслись черные всадники с горящими глазами, худшие из чудовищ, населяющих этот мир. Люди с криками разбежались в разные стороны. Кроме одного. Он остался стоять, пожилой человек с развивающимися белыми, как снег, мгновенно поседевшими, волосами, и черные кони на бегу растоптали его.

– Он не стал играть, – сказал Отец.

– Мне так жаль, – прошептала я и заплакала.

– Не плачь. Он пошел навстречу своей судьбе, и ты не в силах изменить этого. В конце концов, ты сможешь унести его душу из ада.

– А остальные?

– Сначала я должен объяснить тебе, в чем состоит испытание. Человек слаб. Он имеет тайные желания, которые отражают суть его натуры.

Если обнаружить это главное, сокровенное, самое темное желание, на чувствах человека легко играть. И, удовлетворив это желание, можно получить безраздельную власть над его душой.

Власть – желание мальчика. Всадники взяли его с собой в набеги по землям ада. Они дали ему плеть и власть над черными, грязными, испуганными существами, которые были когда-то людьми.

Честолюбие – желание его сестры. Она забрела в замок, полный дорогих и красивых вещей, масел, духов, украшений. Сотни служанок умащивают и ублажают ее. «Как ты красива, – говорят они ей. – Ты так прекрасна, что достойна стать королевой для Повелителя». Понимаешь? «Ты достойна трона», – говорят ей, и девушка убеждена,что, когда придет время предстать перед повелителем, она сразит его своей красотой.

Страсть – желание женщины, неудовлетворенная страсть неудачного брака, давшего жизнь двоим детям. Она набредет на замок одного из демонов, и встретит прекрасного мужчину, полного сил. Она проведет с ним в постели эти месяцы. Постепенно она увидит его истинное лицо, по это уже не будет иметь для нее никакого значения.

– А демон?

– Он с удовольствием оставит ее у себя, пока ее тело не постареет, а потом избавится от нее.

Мелкие извращения – желание мужчины. Это маленькие девочки, похожие на его дочерей. Однажды он увидел их обнаженными, и с тех пор желание получить их не оставляло его. Он успешно боролся с извращенными мыслями, но здесь он не устоит перед ними. Он набредет на замок, населенный маленькими уродливыми демонами, которые предстанут перед ним в образе маленьких девочек.

Ты все еще хочешь последовать за ними?

– Не знаю.

Я вернулась в зал темного дворца. Сатана стоял у окна, когда я появилась. Ни слова не говоря, он вложил мне в руку золотистый шарик.