Яблоко для дьявола

Темный ангел в алом прикрепил к ели оранжевый цветок и подошел первым.

– Это управитель западных земель, – представил его Сатана. —Там сосредоточены мои гаремы, и большинство женщин – рабынь, служанок и воинов – проходят свое обучение там.

Ангел в алом поклонился, и я увидела, как он красив и молод. Его красота была столь же яркой и поразительной, как и пушистый цветок-огонек, который он скрепил золотым бантом. Он поднял глаза только на мгновение, но его взгляд обдал меня холодом. Представившись, он отошел к стене, оседлал белый резной стул, обхватив руками спинку, и сел поодаль от дивана, между мной и елкой. Я все время чувствовала на себе его внимательный взгляд.

Рыжий ангел в золотом принес нежный белый цветок, похожий на лилию, внутри которого дрожал свет, а каждая песчинка горела маленьким голубым пламенем.

– Это управитель восточных земель, – представил его Сатана. – Он властвует над живущими там философами, музыкантами, поэтами, художниками.

Управитель поклонился, и рыжие волосы взметнулись огнем. Он посмотрел на меня с безразличием, скрывавшем затаенный интерес. Его глаза ничего не сказали мне. Ленивый и вальяжный, он более спокойно отреагировал на мое присутствие, чем двое других. После приветствия он отошел к дивану и сел рядом с южным правителем, откинувшись на спинку.

Наступило молчание, но молчание без неловкости или недомолвок. Очевидно, ждали кого-то еще. Эти четверо уже все давно сказали друг другу, и каждый знал свою роль наизусть.

Я услышала шаги за дверью и подняла голову.

– А вот и хранители чести, – пробормотал Сатана.

В зал вошли двое в черном, только чуть заметно мерцало тонкое серебро отделки их плащей. Одного из вошедших я знала.

– С управителем Серебряного города ты знакома. – Правитель снял серебряный шлем и склонил голову. – Он поддерживает порядок внутри моего мира.

– Мы виделись с госпожой, – произнес управитель тихо.

– А это предводитель моего войска, – отрекомендовал Сатана.

Хмурый ангел, могучий и темный, молча склонил лохматую голову.

– Вы – не первородный, – обратилась я к нему.

– Он не первородный, – ответил за него Сатана, – но достиг больших вершин. – Он помолчал. – Мои военачальники часто меняются. Но он уже больше трехсот лет руководит моим войском с большим успехом.

Эти двое остались стоять неподалеку от двери.

Я понимала, теперь все в сборе, и чувствовала, что Сатана собрал своих соратников с какой-то целью.

– Подарок, – ответил Сатана, как всегда, читая мои мысли, – подарок на Рождество. Для именинника.

Я посмотрела на него с недоумением. Он молча кивнул на синюю вазу с черными цветами.

– Поскольку Эдварда здесь нет, ты сделаешь это за него.

– Почему нет Эдварда?

– Человеку нельзя здесь находится, – отозвался за моей спиной с презрением юный ангел.

– А что я должна сделать?

– Коснись цветка и скажи, что хочешь сказать имениннику.

Управители и предводители молча наблюдали за нами.

Я осторожно коснулась цветка, не зная еще, что скажу. Он стал ослепительно белым и распустился.

– Мы любим тебя, – прошептала я цветку. – Я и Эдвард. Мы любим тебя.

Сатана покачал головой, но промолчал. Юноша за моей спиной беспокойно зашевелился. Обессиленная, я откинулась на спинку дивана и плохо слышала, что говорили остальные.

Южный управитель коснулся цветка, и он стал синим.

Цветок Восточного управителя окрасился ярко-желтым.

Цветок Западного управителя засверкал серебром.

Управитель Серебряного города, в отличие от остальных, говорил громко. Он коснулся цветка, и тот стал ярко-красным.

– Это кровь, – сказал он, – которая скоро прольется у престола.

Цветок предводителя войска распустился, но так и остался черным.

– Это смерть, – прохрипел он, – за умерших товарищей.

Я почувствовала, что холодею. В чаше находилось семь цветков. Одного еще не коснулась ничья рука.

Я посмотрела на Сатану. Он только молча кивнул.

Мне вдруг представилось, как эта чаша отправляется на праздник, как ее вносят в светлый зал, и как собравшиеся там молча смотрят на послание, несущее зиму, вражду. Войну.

И тогда я коснулась последнего цветка.

– Один за меня, – сказала я, и цветок распустился, яркий и белый. —Я очень-очень тебя люблю.

Часть 2. Аспиды

Я зову его Перышко. Странное имя для дракона. Он немножко хитрый и чуточку циничный. Нет, «циничный» не совсем подходящее слово. Он скорее ироничен. Вероятно, наш мир кажется ему смешным, так взрослому неловко в детском саду. Он очень красив. Ярко-золотой рисунок полностью покрывает его кожу, серую, почти черную, с мягким отливом. Я даже не знаю, насколько он огромен. Он может казаться человеком и идти рядом, и никто не догадается, что это не настоящий его облик. В этом мире рядиться в чужую личину все равно что одеть другую одежду – никого этим не удивишь. У него огромные сияющие зеленые глаза. У его братьев они ярко-красные.

Из называют пожирателями миров. У каждой вселенной есть свой дракон. Когда вселенная умирает, дракон умирает вместе с ней, потому что так заведено, или, может быть, по какой-то другой причине. Почему онитне переходят в другую вселенную или не дожидаются, пока возродится жизнь в их собственной, я не знаю. Они умирают, а их глаза превращаются в драгоценные камни, которые переживают конец мира. Если найти такой камень, он дает большую силу, потому что хранит мощную энергию, которой питался дракон. Я никогда не слышала, чтобы они называли себя пожирателями миров или пожирателями вселенных. Но они никогда не обижаются на это прозвище. Они похожи на больших сильных собак, которые не обращают внимание на надоедливое тявканье маленьких собачонок. Но никто во вселенной не смеет надоедать им.

Их мало кто видел. Почти всю жизнь вселенной они живут в своем таинственном мире, так что жители начинают думать, что их существование просто миф. Только на закате, когда жизнь вселенной подходит к концу, они появляются.

Это очень таинственная раса. Они мудры и стары. И всегда старше вселенной, в которую приходят. Они называют себя хранителями.

Я никогда не видела дракона, который живет в нашей вселенной. Перышко – не он. И он не похож на своих братьев. Я никогда не слышала, чтобы он говорил о них или общался с ними.

Я очень люблю его. Его кожа теплая, мягкая и шелковистая, а золотой узор так горит, что освещает ночь. Когда он поднимает голову высоко над землей, голову гигантской змеи, все вокруг замирают. Мы познакомились не так давно, и с тех пор мне стоит только позвать его, как он приходит. Он никогда не появится, если не позовешь, но он всегда где-то рядом.

В нашей вселенной есть еще один род, внешне напоминающий змей. Люди зовут их аспидами, но сами они называют себя по-другому…

Не помню, как я оказалась у больших золотых ворот. Они выплыли из темноты, густой, словно кисель. Ворота венчали каменную стену, которая исчезала где-то на севере. Мне не хотелось входить. Повернувшись чтобы уйти, я невольно остановилась – дорогу заливала черная вода. Очень плотная, она напоминала масляную краску. Маленький пятачок, на котором я стояла, был единственным сухим местом. Из темноты выплыл старый разрушенный мост, но он вел не к воротам, а мимо них. За мостом чернела выжженная земля, утыканная кое-где остовами деревьев, скрюченных, как старческие пальцы.

Тишина оглушала, хотя мир, именуемый адом, всегда наполнен звуками – плач, оханье, шепот, шелест трав или ветра. Один звук существует всегда. Это звук на грани восприятия, он почти не слышен, но, возникая на границе ада, он никогда не исчезает совсем. Но здесь я не слышала даже его.

Странное место.

– Место действительно странное, – сказал спокойный чистый голос.

– Здесь, наверное, никто не бывает.

– Потому и не бывает, что место особенное, – подтвердил голос. Потом спросил. – О чем ты думала, когда смотрела в черную воду? О том, что в ней не отражается правда об этом мире?

– Нет. Я думала, что это место давно заброшено, и в нем никто не живет.

– За воротами город. И он населен.

– Я хочу увидеть тебя. Ты можешь подойти? – попросила я, и услышала слабый шорох за спиной.

От стены отделилась высокая фигура, одетая в просторный серый плащ с низко надвинутым капюшоном.

– Ты меня узнаешь? – спросил он.

– Я видела тебя недавно на границе миров. Ты хотел поговорить со мной. Жаль, что не удалось.

Он кивнул.

– Но ты не сказал своего имени.

– Не сказал.

– И не открыл своего лица.

– Не открыл.

Он спокойно и доброжелательно смотрел на меня из-под капюшона, его глаза мерцали в темноте, хотя он и прятал этот блеск.

– Что тебе надо? Поговорить?

– Здесь не подходящее место для разговоров, хотя мне все еще необходимо многое сказать тебе.

– Чего же ты хочешь?

– Возьми меня с собой в город.

– Ты хочешь, чтобы я взяла тебя с собой, не зная, кто ты, и что тебе надо, в город с неизвестными опасностями, расположенный в аду?

– Я хочу, чтобы ты просто поверила мне, – ответил он и протянул тонкую темную руку с загнутыми подушечками пальцев.

Не стану же я в темноте считать количество пальцев или проверять наличие когтей. Но в тот момент мне не пришло в голову ничего подобного —я просто взяла его за руку.

Мы стояли, словно дети, у ворот в королевство троллей, когда услышали из-за стены тихий голос:

– Уходите, пока можете. Это страшное место. Поищите себе успокоение в любом другом городе, только не в этом.

Голос женщины, хриплый, надломленный, умолк.

– Не волнуйся о нас, – обратился к ней мой странный спутник. – Мы не умершие и не ищем приюта. Мы пришли по делу и скоро покинем это место.

Женщина больше не отзывалась, и я подумала, что беспокоюсь об этой душе, которая в своем беспросветном горе невольно пожалела нас, пытаясь уберечь от участи, худшей, чем смерть.

– Почему ты не вошел сам? – спросила я.

– Я бы не смог, – отвечал он. —Только ты можешь входить, куда хочешь.

– А как открываются ворота?

Я коснулась золотой лепки, и моя рука прошла сквозь нее без всякого сопротивления. Тут же раздался ужасающий вой то ли сирены, то ли какого-то существа. А, может быть, это просто звонок в дверь. Не раздумывая, я шагнула вперед.

Мы очутились в широком коридоре, стены которого подпирали две шеренги высоких неподвижных фигур. Бледно-желтый свет заскользил по лицам статуй, и я заметила в них признаки жизни – поджатые губы и блестящие глаза. Существа выглядели как близнецы – одного роста, одетые в одинаковые желтые полотняные штаны, короткие куртки того же цвета и кожаные белые шлемы. Их сковывала общая цепь, которая тянулась от правой ноги первого в шеренге к правой ноге следующего, и так далее.

– Все цепи одной длины, – сказал мой спутник. – Так достигается равное расстояние между ними.

Белый пол опустился широкими ступенями. Их оказалось семнадцать.

– Это семнадцатый уровень, – пояснил мой спутник. Потом добавил с насмешкой: – Очень высокий уровень и очень высокая честь для его жителей.

Мы спустились в маленький золотой зал. Под самым потолком открылась небольшая дверь, к которой вела витая лестница, и какое-то существо с причитаниями стало суетливо спускаться вниз.

– Какая честь, какая честь, моя прекрасная госпожа, – шумело существо, похожее на золотого шмеля, – мы так рады, так рады! И нашего Господина ожидаем сегодня к нам. Мы так рады, что вы посетили нас!

– Ты здесь почетный гость, – отметил мой спутник с иронией. – Но будь осторожна. Они не очень жалуют гостей.

– А ты? Тебя они будут жаловать?

– Меня тем более не будут жаловать, – рассмеялся он, – ведь я вообще пожаловал без приглашения.

– Такая честь, такая честь, – суетилось существо, но вдруг увидело, что я не одна, и умолкло. Потом прожужжало с меньшим энтузиазмом: – Видеть нашу прекрасную госпожу и ее неизвестного спутника, которого она назовет нам.

– Не назовет, – ответила я. – Я не знаю, кто он и как его зовут.

– Моя госпожа не знает, – печально прожужжало существо.

– Он пойдет со мной, – добавила я, но существо уже исчезло.

Я подумала, что оно спустилось вниз, но никого не увидела в золотом зале.

– Ты не туда смотришь, – отозвался мой спутник странным голосом. – Посмотри вверх.

Я подняла глаза. Опираясь о кончик хвоста, во всю длину тонкого тела вытянулась, словно струна, большая черная змея. Ее золотая и непропорционально огромная голова возвышалась метрах в пяти над нами.

– Аспид, – я, как будто, знала это всегда.

– Мы не называем себя так, – заговорил аспид без тени угодливости. – Мы зовемся «пламенные головы».

– Вы демоны?

– Высшего уровня, высшего уровня, – ответил аспид надменно и раскрыл пасть.

Зубы были не золотыми, а черными, как и его глаза.

И тут мой спутник снял плащ.

– Одень, – обратился он ко мне. – Прошу тебя.

– Но я не хочу.

– Одень и не снимай его, пока не покинешь этого места. Обещай мне.

– Ну, хорошо.

Пока я возилась с застежкой, произошло нечто странное. Сначала у моего лица появилась шипящая золотая голова, затем аспид вдруг резко дернулся и исчез.

Я обернулась. Рядом со мной на кончике хвоста раскачивался черный, как ночь, огромный змей. Он походил на Перышко как дальний родственник. Первое, что я почувствовала, это восхищение. Большое сильное тело покрывал ярко-изумрудный узор невероятной красоты. На плоской голове, совершенной в своей форме и ужасающей силе, горели рубиновым огнем глаза. Змей был прекрасен и силен. И в то же время в нем чувствовались какая-то нежность, изысканная грация и глубокая насмешка. Казалось, он наслаждался зрелищем ужаса и злобы, охватившего аспида.

Они молчали, раскачиваясь на хвостах, игнорируя силу давления, столь высокую в аду, змеи, объединенные только названием, такие разные, такие далекие.

– Ты распорядитель в этом городе? – спросила я аспида, глядя на него снизу вверх.

Удерживаемый взглядом рубиновых глаз, он запричитал без всякого высокомерия.

– Я старший в этом городе, моя прекрасная госпожа, и я проведу вас к Господину, который скоро прибудет, туда, где вы сможете подождать его.

– Я хочу сначала осмотреть город.

Аспид дернулся, но не смог отвести взгляда.

– Город слишком необычен, моя прекрасная госпожа. Он не понравится вам.

– Разумеется, он не понравится, – вмешался змей, и его глаза блеснули. – Как может понравится мерзость, которую вы здесь прячете. Разве ты не слышал, что тебе сказали? Проведи нас через дверь, ведущую в город, и будь нам проводником.

Он перестал смотреть на аспида, тот рухнул на пол и пополз к маленькой двери, спрятанной за нижней золотой ступенью.

– Забирайся на меня, – сказал змей, повернувшись ко мне. – На голову.

Он опустился, я прошла по теплому упругому телу и умостилась на плоской голове. Аспид уже исчез за дверью, мы проскользнули следом – и упали в бездну. Потом мы летели в пустоте в сторону разгоравшегося впереди бледного свечения.

Аспид напал внезапно. Я снова увидела золотую голову в нескольких сантиметрах от своего лица. Он так и не укусил, а замер с выпученными глазами. Из его раскрытой пасти не вырвалось ни звука.

– Еще раз так сделаешь, и я откушу тебе голову, – пробурчал змей, и мы как ни в чем не бывало полетели дальше.

– Что ты ему сделал?

– Сдавил голову хвостом.

Бледное свечение приближалось.

– Я так понимаю, это ваши хранилища, склады для пищи, – заговорил змей.

Аспид не ответил. Бледно-голубые полупрозрачные боксы заполняли живые скрюченные, человеческие и не только, тела.

– Кто они?

– Хочешь знать, кто они? Те, кто так и не родился, кто убит своими матерями в утробах. Но здесь не все из них, только похищенные аспидами.

– Но они все взрослые.

– В каждом роде существует небольшое количество детских душ, тех, на кого, так сказать, не хватило материала. Они никогда не вырастают, понимаешь? И даже если они рождаются, то умирают в младенчестве. Аспиды никогда не берут их. Они берут только тех, кто должен был стать взрослым, но не родился по вине их матерей.

– Они что же, едят их?

– Нет, дитя. Держат про запас, на случай голода.

– Я не понимаю.

– Покажи нам фабрику, – приказал змей аспиду.

– Нет, это запрещено. Никто никогда не видел ее.

– Покажи, – повторил змей спокойно. – Разве ты не обязан показывать ей все, что она попросит?

Мы снова полетели, куда-то влево от хранилищ, навстречу яркому голубому свету. На этот раз полет длился недолго.

– Что это за место – фабрика? Что они там делают?

– Готовят себе еду.

– А что они едят?

– Это сложно объяснить. Они едят не то, что умерло, а то, что не родилось.

– Я не понимаю.

– Аспиды не питаются душами. Они питаются от тех живых существ во вселенной, которые не имеют душ.

Послушай, всё живое во вселенной продолжает себя. В разных мирах это делается по-разному. Двуполых миров, как твой, очень мало. Как правило однополые миры размножаются либо делением, либо выбрасывают семя, либо почкованием. В любом случае процесс рождения жизни сопровождается выбросом энергии. Люди называют это страстью, но у этой энергии есть и другое название. Это энергия метаморфозы, которая придает клетке способность создавать живое существо, рождая жизнь. Без этой энергии клетка никогда не сможет измениться, живое существо никогда не родится. Аспиды питаются этой энергией. Они не берут существ с душой, потому что душа впитывает и хранит эту энергию, она извлекает ее из жизненной формы, в которой живет, и после смерти этой формы уносит с собой. Извлекать энергию из души – очень тяжелая процедура. В живых существах, не имеющих души, эта энергия откладывается во внешних оболочках, хранится в одном из генов генетического кода. Аспиды извлекают ее из клетки, клетки берут из живых существ. Клетка – самое легкое вещество, и его нетрудно проносить сквозь миры. В таком месте, как это, они высасывают жизнь из клетки, и живое существо умирает.Мы уже подлетели.

Я увидела огромные пространства, состоящие из боксов, почти в каждом из которых находился аспид. Там же на небольших возвышениях лежали золотые шары.

– Смотри, – сказал змей с печалью, – здесь нашли свою смерть роды, цивилизации и целые поколения живых существ. Сначала незаметно, потом вдруг сразу перестали рождаться дети. Потомство сначала сокращалось, потом перестало появляться вообще. Без всякой видимой причины вырождались и исчезали целые народы. Аспидов всего четыреста. Это не очень многочисленный род. Но это демоны высшего уровня. Один аспид властвует над несколькими планетами одновременно, лишая живых существ потомства. Более мелкие аспиды подбирают то, что остается от аспидов высшего уровня.

– Ты хочешь сказать, что бесплодие – их работа.

– Не всегда. Иногда дети не даются из сострадания, чтоб избавить от будущей боли и еще большего страдания.

– Так они вообще не трогают души?

– Иногда, по ошибке. Тогда они выбрасывают их на свалку вместе с пустыми оболочками, из которых высасывают жизнь. – Он замолчал. Потом заговорил снова: – Нам нужно найти свалку.

– Там то, что ты ищешь?

– Да, – ответил он угрюмо.

Мы молча полетели вдоль прозрачных залов, за стенами которых шевелились эти мерзкие существа. Свалка оказалась недалеко от фабрики.

– Я так и знал, что она здесь, – вздохнул змей с облегчением, и я вдруг почувствовала, какую тяжелую, невыносимую ношу он нес все это время. – Они ужасные неряхи, чтобы убирать за собой.

– Я могу чем-нибудь помочь тебе?

– Протяни ладонь.

Я протянула ладонь к его пасти, и он осторожно положил в нее маленький золотой шарик.

– Я ищу одну душу, – сказал змей. – Я ее хранитель.

– Ты пожиратель миров.

– Да, так нас называют. Но мы называем себя хранителями.

– Ты ведь не из нашей вселенной.

– Ты почувствовала это?

– Сразу, как только встретила тебя.

– Из соседней с вашей.

– Как душа из соседней вселенной попала в нашу?

Шарик вдруг тоненько запел в моей руке. Где-то изнутри свалки ему ответил звонкий голос, который запел, потом засмеялся по-детски радостно, снова запел. Они перекликались, шарик и голос, пока из глубины черного облака не выскочила маленькая золотистая искорка. Она подлетела к шару, шар раскрылся и втянул искорку. Я поднесла шар на ладони к голове змея, и он осторожно проглотил его.

– Это дитя – особенное, – ответил он глухо. – Такие дети могут путешествовать между вселенными. Его занесло сюда любопытство.

Громкий шум прервал наш разговор. В центре фабрики происходило какое-то движение. Но прежде, чем мы покинули свалку, произошло еще одно событие.

– Если здесь оказалась одна душа, то, может быть, я найду еще несколько, как ты думаешь? – спросила я змея.

– Возьми шарик, – ответил он. Шарик, оказавшийся в моей ладони, выглядел иначе и пел разными голосами. Я собрала в него немного золотых искорок. Пока я думала, куда мне их положить, змей добавил: – Отдай его своему хранителю. Он будет знать, что с ним делать.

– Ты знаешь Перышко?

– Ты зовешь его Перышком? Я никогда его не видел и не говорил с ним.

– Откуда же ты знаешь, что он есть?

Змей не ответил.

Он отнес меня на фабрику. Когда мы влетели в большой белый зал, полный аспидов, демонов и похожих на людей существ, наступила тишина. В центре зала стоял их господин.

Увидев меня, он долго молчал. Потом спросил, указывая на моего спутника:

– Это твой друг?

– После того, что случилось, я могу сказать: «Да, он мой друг». Он меня спас.

– От чего?

– От кого. От него.

Я указала на толстую фигуру человека-шмеля, который под взглядом своего господина превратился в змея.

Сатана повернулся к нему.

– Мой Господин, – запричитал тот, – я нападал не на нее, а на пожирателя.

– Ты знаешь, что я не выслушиваю оправданий, чтоб не отделять правду от лжи, а наказываю за поступки.

Сатана вытащил из ножен на поясе тонкий меч и отрубил управителю голову. Тело обмякло, но голова продолжала моргать глазами. Пока Сатана разбирался с управителем, кто-то тронул меня за плечо. Змей стоял рядом, почти похожий на человека.

– Мне пора уходить, – сказал он. – Ты дважды поразила меня сегодня. Первый раз, когда поверила мне и взяла с собой. И второй раз, когда назвала меня своим другом.

– Я сказала, что думала, – ответила я, протягивая руку, которую он пожал.

– Мы еще увидимся с тобой. Нам о многом надо поговорить.

– Ты забыл свой плащ.

– Прошу, не снимай его, пока ты здесь. Я оставляю тебя не одну. Я знаю, твой хранитель где-то рядом.

Он свернулся в яркую искру и исчез. Сатана хмыкнул, но промолчал.

Я посмотрела на управителя, голова которого продолжала жить.

– Я не убил его, – ответил Сатана, видя мое недоумение. – Отрубив голову, я лишил его всех полномочий, опустив его род на самую нижнюю ступень для демонов высшего порядка.

– Какую?

– Двадцать седьмую.

– Его тело отрастет?

– Для этого понадобится несколько сотен лет.

Часть 3. Саранча

«Косые лучи падали неохотно и лениво». Как глупо! Можно сочинять рассказы всю жизнь и остаться бездарным писателем.

Я просто увидела человека на залитом солнцем зеленом поле. Он сидел, развалившись, в белом шезлонге. Солнечные лучи падали на его широкополую шляпу, а подбородок касался ворота белоснежной летней куртки. Казалось, он спал.

Я осмотрелась. То, что я приняла за поле, на проверку оказалось невысокими холмами, покрытыми темно-зеленой пружинистой травой, и напоминало лужайку перед домом. Сам дом, огромный, белоснежный, высился в глубине холмов, метрах в пятистах от ленивого человека. Невдалеке группа людей занималась чем-то знакомым, и я стала присматриваться к ним.

Мужчины и женщины возраста расцвета, все не старше тридцати лет, в белых футболках и серых ситцевых шортах, некоторые босые, разминались, словно собирались устроить соревнования по бегу. Я также заметила несколько лент белой дорожки, вьющихся вокруг холма, на котором спал человек.

Я расстроилась. Вверху синело холодное зимнее небо. Внизу картинку окунули в прозрачный свет августа, где тени четкие и резкие, а очертания дрожат между сном и явью, разрушая очарование лета.

Иллюзия, но совершенная.

– Что ты здесь делаешь? – спросил человек и снял шляпу.

Он был насмешлив и расслаблен, этот темный правитель, властелин ночи, греющийся под лучами невидимого солнца.

– Сама не знаю, – отвечала я угрюмо. – Я не собиралась мешать твоим делам.

– Оставайся, – предложил он. – Посмотришь на то, что никогда не видела.

Он указал рукой на бегунов, которые вышли на старт, по одному на дорожку. Повинуясь невидимому сигналу, они рванулись с места.