Пазл Пабло

– Ты уверена, что хочешь это видеть? – спросил он, бросив взгляд на её сапоги, и слегка улыбнулся. – Иногда незнание – лучший антидепрессант.

– Ты обещал мне помогать, – ответила девушка, глядя на него.

– Да, но каждое твоё «спасибо» будет стоить мне больших проблем, забыла?

– Пусть идут куда подальше эти твои проблемы, – она намекнула на тех людей, которые могли бы их устроить. – Это и мой бизнес тоже, и я имею право знать.

Ратмир пожал плечами, и его глаза зловеще сверкнули, когда дверь лифта с тихим шипением распахнулась.

Они оказались в помещении, напоминающем лабораторию Виктора Франкенштейна, совмещённую с оранжереей. В аквариумах плавали чёрные орхидеи на листках которых казалось пульсировали вены. Лаборанты в противогазах вводили шприцы в стебли, и казалось, что цветы пульсируют в такт какому-то потустороннему ритму. Вокруг были странные колбы с разноцветными жидкостями, а в воздухе витал странный запах, напоминающий смесь медицинского спирта и чего-то более зловещего.

Ратмир взглянул на Веронику, которая с ужасом осматривала помещение. Её глаза расширились от шока, когда она увидела, как модифицированные растения плавают в своих резервуарах. «Это не может быть правдой, – думала она. – Отец не мог заниматься такими вещами».

– Наш хит экспорта, – произнёс Ратмир, швыряя ей перчатки из кевлара. – ГМО-цветы с псилоцибином. Один бутон – и клиент готов продать душу за партию. Твой отец называл это «ботанической дипломатией».

Вероника почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она уже знала, что отец был связан с наркотиками, но реальность изменилась, он создавал эти наркотики. Он превращал красоту природы в инструмент манипуляции, эта мысль была невыносима. Её начало подташнивать, и она едва успела добежать до урны с символикой организации.

– Что на остальных этажах? – спросила она дрожащим голосом, вытирая рот рукавом, но по лицу Ратмира было ясно, что он открыл ей лишь малую часть тайны.

– Остальные этажи тебя не касаются, только этот, как детище твоего отца.

– Всё, что находится в этом здании, касается меня! – Вероника оскалилась, словно доберман. – Мой отец основатель этой группировки, ты не забыл? А верховная орхидея теперь я! И ты, МОНАРХ, должен мне подчиняться! – Она вышла из себя, вся эта ситуация с цветами дико злила её.

Ратмир грубо на неё посмотрел, подошёл ближе, схватил за локоть и оттащил в сторону.

– Не забывайся, – процедил он, сжимая ее плоть до боли, – я сказал, тебя это не касается…

Она вырвала руку, ударив его самым ненавистным взглядом, от которого у Ратмира сперло дыхание. «Да этим взглядом можно убивать», – подумал мужчина, а вслух произнёс:

– Я обещал ему держать тебя подальше от всего этого.

– То есть это, и то что было на… – Она осеклась, смолчав про корабль. Вероника развела руками, указывая на помещение, – в прямом смысле ещё цветочки?

Ратмир молча нажал на кнопку лифта, и тот тут же открылся. Он указал жестом, и Вероника, не скрывая злость, вошла в лифт. Через пару минут они уже были в кабинете Ратмира.

Вероника стояла у окна, переваривая увиденное. Она уже приняла мысль, что отец связан с наркотиками, но чтобы настолько, она не хотела верить. «Это не мой отец», – думала она. «Это не может быть правдой».

– Так и будешь молчать? – спросил Ратмир, подкуривая сигару.

– Мне нечего сказать, – отрезала девушка, продолжая напряженно смотреть на утренний город. Солнце уже было высоко, и, казалось, весь мир радовался новому дню, но только не она. «Спасибо тебе, папочка, – думала она, – за наследство твоё кровавое».

– В наших кругах Павла звали не Павлом, а Пабло, – сказал мужчина выпуская густой дым, наполняя кабинет запахом дорогого табака.

Тяжелый вздох Вероники эхом отразился от стен просторного кабинета. В голове крутилась одна мысль: «Прозвище „Пабло“ отец получил не просто так. Его империя раскинулась на тысячи километров, а масштабы операций могли бы заставить самого Эскобара нервно курить в сторонке.»

– Я не хочу вариться в этом дерьме, Ратмир, – произнесла она, и тот чуть не подавился дымом.

– Поясни, – протянул он, и кожаное кресло затрещало под его натиском.

– Нечего пояснять, я не буду торговать наркотой, это ясно?

Ратмир встал с кресла и подошёл к ней. Запах дорогого табака ударил ей в нос, приглашая закурить. Она достала сигарету и закурила. «Бросишь тут с вами…»

– Никто тебя лично это делать не заставляет, твои активы оплачивают другим людям за это.

– Да плевать, кто и что оплачивает, я сказала, я не стану…

Ратмир перебил её.

– Ты знаешь правила игры, Вероника, кто не играет, тот умирает, всё просто.

Вероника кинула непотушенную сигарету на пол и сказала:

– Мне плевать, – протянула она по слогам. – Я напишу свои правила.

В её глазах горел огонь решимости. Она больше не могла оставаться в стороне от этого кошмара. Пришло время положить конец наследию отца и начать новую главу своей жизни, даже если для этого придётся идти против всей организации.

Глава 5 Покер

Ева среди змей

– Ты в своём уме? – Вероника с возмущением уставилась в экран, её взгляд был настолько яростным, что мог бы воспламенить азот. Её пальцы на столе выстукивали гневную морзянку, словно передавая сигнал бедствия. – Какой ещё «знатный вечер»? Я не из тех, кто посещает подобные места.

– Это не зависит от твоих предпочтений, – Ратмир произнёс эти слова с такой сладостью, что Веронике на мгновение представилось, как он поправляет галстук перед зеркалом, довольный собой. – Тебе нужно появится на этом вечере. Платье уже в пути. Алый шёлк – твой любимый цвет.

«Откуда он знает? – подумала девушка. – Я никому не говорила о своей любви к алому цвету». Хотя, возможно, это было очевидно по цвету её помады, которую она носила почти каждый день.

– Мне? Шёлк? – Она фыркнула так громко, что даже уличная кошка на подоконнике вздрогнула. – Ты точно не перепутал меня ни с кем?

– Я зову тебя не поэтому, – его смешок прозвучал как щелчок замка в клетке. – Там будут все сливки общества, ты вроде как ведёшь дела, и все должны знать тебя в лицо.

«Ключевое слово – „вроде как“», – подумала Вероника.

Когда курьер протянул коробку с бантом, Веронике показалось, что он дразняще подмигнул ей, а затем в ужасе убежал, заметив гнев в её глазах. Внутри лежало творение из алого ада – платье с вырезом до пупка и открытой спиной, где могла бы поместиться карта её жизненных ошибок. Ткань струилась, как расплавленное алое золото, подчёркивая каждую линию тела с хирургической точностью.

– Убийца в красном, – прошептала Вероника, усмехаясь, примеряя наряд перед зеркалом-сообщником. Кружевные рукава обвисли, как смирительная рубашка, а декольте кричало громче, чем её байк, когда она выжимала газ.

Ее телефон завибрировал на дисплее мигало сообщение: «В следующий Четверг, гонка на Байкер Стрит». Вероника обожала адреналин который получала от байкерских утех, но в этот раз, лишь сжала в руках телефон, игнорируя сообщение. Ее рука снова набрала номер Ратмира.

– Ратмир! В нём же можно только стриптиз танцевать! – закричала она ему в трубку.

– Уверен, оно сидит на тебе идеально, – его голос звенел, как бокал с шампанским. Казалось с издевкой, но с неприкрытым восторгом. «Какая муха его укусила? Комплименты, этот тон голоса», – крутилось в ее голове.

Ратмир несколько мгновений помолчал и вдруг выпалил:

– Ты же знаешь правило: чтобы уничтожить систему, нужно сначала войти в неё… босиком.

Вероника поняла, что он ведёт её туда не только чтобы показать, у него есть свои планы. «За какую команду же ты играешь? Отстраняешь меня от дел, не договариваешь, а теперь намекаешь на что-то?» – она не могла избавиться от этих навязчивых мыслей, будто что-то не так.

Когда лифт спускал её в холл, платье шелестело, как осенние листья под ногами приговорённого. В ее пупке красовалась серьга в виде черепа, она специально оставила ее, как маленький бунт, против Ратмира.

Ратмир ждал у лимузина, одетый в смокинг цвета кофе с молоком. Его взгляд скользнул по её фигуре – не восхищение, а расчёт снайпера, проверяющего траекторию, он стрелял глазами, чётко оценивая каждый изгиб её тела. Ратмир задержался на сережке в пупке и уголок его губы медленно пополз вверх. От его взгляда Вероника почувствовала приятные мурашки, которые тут же приструнила.

– Готова сыграть Еву среди змей? – Он открыл дверь с театральным поклоном.

– Лучше бы ты прислал кольчугу, – Вероника впорхнула на сиденье из кожи цвета воронёной стали, чувствуя, как шпильки туфель впиваются в коврик с монограммой. – Но учти – если кто-то «случайно» заденет мой вырез взглядом, я задушу его собственным галстуком.

Машина тронулась, увозя её в мир, где алый шёлк станет камуфляжем, а каждое движение – выстрелом. Вероника поймала своё отражение в тонированном стекле: женщина-вулкан в оправе из кружев. Сегодня вечером лава будет особенно горяча.

Петр Кольцов

Величественный особняк, к которому подъехали Ратмир и Вероника, словно сошёл со страниц исторического романа. Белоснежное здание в неоклассическом стиле, украшенное золочёными барельефами и лепниной, гордо возвышалось на холме, окружённое идеально подстриженными газонами и фонтанами с хрустальными струями.

– Кролики?! – взвизгнула Вероника, резко затормозив и едва не растянувшись на траве. Разноцветная волна пушистых беглецов, словно сорвавшиеся с цепи, носилась по лужайкам, превращая ухоженные газоны в поле битвы. Снежно-белые, угольно-чёрные, рыжие и серые – все они, будто сговорившись, давили клумбы и распугивали голубей, которые с возмущённым гоготом разлетались в стороны.

Ратмир, не отрывая взгляда от массивных дверей особняка, лишь хмыкнул, его губы искривились в снисходительной усмешке.

– Последний писк моды, – процедил он, словно речь шла о чём-то настолько очевидном, что даже смешно.

Чёрные брови Вероники взлетели так высоко, что, казалось, готовы были скрыться под копной её иссиня-чёрных волос. Она машинально поправила волосы, и прошипела:

– Эти ваши богатеи совсем с ума сошли! Не удивлюсь, если они потом устраивают на них охоту, как на дичь…

Её лицо выражало такое неподдельное презрение, что даже пробегающий мимо кролик, поскользнувшийся на мокрой траве, замер, словно почувствовав исходящие от неё волны негодования.

Перед ними встал особняк. Белоснежные колонны портика, увитые живыми цветами, величественно тянулись к вечернему небу, словно руки древних богов, а массивные двери из красного дерева с инкрустацией драгоценными камнями приглашали войти внутрь.

Внутри дом дышал роскошью, но без излишеств. Просторный холл с мраморным полом, и хрустальной люстрой, усыпанной словно тысячами бриллиантов, поражал своими размерами. Стены были украшены произведениями искусства из частных коллекций, среди которых можно было увидеть как классические полотна в золочёных рамах, так и современные инсталляции из драгоценных металлов и камней.

Гостиная, где проходил приём, была выдержана в стиле современной роскоши. Мягкие диваны и кресла из итальянской кожи с отделкой из соболя и шиншиллы располагались группами для непринуждённого общения. Между ними стояли низкие столики из полированного стекла с платиной и золотом, уставленные хрустальными бокалами ручной работы и серебряными подносами с канапе, украшенными съедобным золотом.

В дальнем конце зала располагался буфет с изысканными закусками. Здесь были и миниатюрные тарталетки с чёрной икрой и конаетками, канапе с фуа-гра в золотой фольге, и крошечные порции севиче из редких сортов рыбы с добавлением бриллиантовой пыли. Официанты в безупречных смокингах с золотыми пуговицами и шёлковыми галстуками-бабочками из паучьего шёлка разносили шампанское Cristal в хрустальных бокалах с имитацией бриллиантовой лепнины и другие премиальные напитки в графинах из горного хрусталя.

Гости вечера представляли собой настоящую элиту города Кланстауна, каждый из которых излучал уверенность и безупречный стиль.

Мужчины в сшитых на заказ костюмах от лучших ателье мира двигались с особой грацией, присущей людям, привыкшим к роскоши и вниманию. Их золотые запонки с драгоценными камнями сверкали при каждом жесте, а шёлковые галстуки-бабочки из шёлка подчёркивали безупречность их внешнего вида. В их движениях читалась властность и привычка командовать, они вели неторопливые беседы о бизнесе и политике, их голоса звучали размеренно и уверенно.

Дамы в роскошных нарядах от известных дизайнеров двигались с кошачьей грацией, их украшения переливались в свете хрустальных люстр, создавая вокруг них сияющие ореолы. Их платья, усыпанные бриллиантами и жемчугом, словно вторили их манерам – изысканным, но сдержанным. Они обменивались сплетнями, их голоса звучали приглушённо, но выразительно, а взгляды были острыми и проницательными.

В курительной комнате мужчины с наслаждением затягивались сигарами в хрустальных мундштуках и кальянами, их голоса звучали чуть громче, обсуждая более серьёзные темы. Дым поднимался к потолку, создавая витиеватые узоры в свете ламп, а их собеседники внимательно следили за каждым словом.

На террасе, окутанной мягким вечерним светом, гости с упоением любовались искусственным озером, чьи воды волшебно мерцали благодаря подсветке, играющей в глубине. Прозрачная гладь, переливающаяся всеми оттенками аквамарина, создавала иллюзию бездонной глубины, затягивая взгляды присутствующих в свой гипнотический танец света и тени.

Их беседа текла плавно и неторопливо, словно выдержанное бургундское, разлитое по хрустальным бокалам. Коллекционные вина, искусство старых мастеров, редкие экспонаты – темы для разговора подбирались с той же тщательностью, с какой сомелье выбирает вино для особого случая.

В каждом жесте, в каждом движении сквозила уверенность людей, для которых время утратило свою власть. Они могли позволить себе эту роскошь – никуда не спешить, смакуя каждый момент, словно изысканное блюдо, наслаждаясь обществом друг друга и красотой окружающего мира, где искусственный водоём, подсвеченный снизу, казался порталом в другой, более совершенный мир.

Вероника, притягивала к себе взгляды как магнит. Её красота, усиленная особой аурой, присущей представительницам большого состояния, создавала вокруг неё невидимое сияние. Каждое её движение, плавное и грациозное, словно парящее над землёй, говорило о многолетнем воспитании и уверенности в своём положении, но без тени высокомерия.

Ратмир, шагавший рядом с ней с грацией хищника, представлял её обществу с видом истинного триумфатора. Его осанка, прямая и горделивая, словно высеченная из мрамора, дополнялась лёгкой, чуть ироничной улыбкой. В его походке читалась сила и уверенность, а в каждом жесте – осознание собственной власти и влияния. Вместе они составляли впечатляющую пару, словно сошедшую с полотен старых мастеров, где благородство и сила сплетаются в едином танце власти.

Их появление вызвало в зале едва заметную, но ощутимую волну напряжения. Словно воздух сгустился от предвкушения – все понимали, что становятся свидетелями рождения новой звезды на небосклоне светского общества. Благородные лорды и дамы обменивались многозначительными взглядами, шепчась о том, как далеко зайдёт эта амбициозная пара.

Но никто ещё не догадывался, что за ее безупречными манерами и безупречным внешним видом скрывается нечто большее. Эта звезда, казавшаяся такой яркой и притягательной сегодня, со временем обернётся настоящей чёрной дырой – безжалостной и всепоглощающей. Она будет затягивать в свой омут судьбы, состояния и репутации, не проявляя ни капли сострадания. И когда придёт время, эти же люди, сейчас с любопытством наблюдающие за Вероникой, станут первыми, кто окажется в её смертельной гравитационной хватке.

– Видишь, – прошептал Ратмир, склонившись к её уху так близко, что его дыхание коснулось её шеи, пока они проплывали мимо гостей, чьи пальцы нервно подрагивали над золотыми визитницами, – ты здесь самая яркая звезда, и это не только из-за платья.

– Я и без тебя это знала, – парировала Вероника, её усмешка была холодной как лёд, а пальцы машинально поправили бриллиантовую брошь, сверкающую на фоне белоснежного декольте. – Всем интересно поглазеть на дочь криминального босса, как на экзотическое животное в зоопарке.

Ратмир лишь слегка изогнул губы в улыбке – она была права, как всегда. В их мире статус дочери влиятельного криминального авторитета был не просто меткой – это была корона, выкованная из стали и украшенная алмазами, которую она носила с той же грацией, с какой другие носили драгоценности. Но Ратмир отметил про себя, что она держится очень уверенно, будто была рождена для этого.

Внезапно Вероника замерла, словно наткнувшись на змею в оперном театре. Из тени мраморной колонны выплыла фигура, от которой кровь застыла в жилах. Петр Кольцов – альбинос с волосами цвета лунной пыли и глазами, словно два замерзших вишневых ликёра – приближался, поправляя перчатки из кожи новорождённого телёнка. Его смокинг поглощал свет, как черная дыра, а улыбка напоминала трещину на фарфоровой кукле.

«Мой личный демон,» – мысленно выдохнула она, вспомнив их первую встречу. В день ее назначения на место отца он угрожал ей и ее семье, а такое Вероника не прощает.

– Вероника, – его голос пропел сквозь зубы, будто нож через масло, – ты напоминаешь алмаз в свинарнике. Прелестно и нелепо.

Она ощутила, как Ратмир напрягся, словно тигр перед прыжком, но сама лишь провела языком по кромке бокала с шампанским, оставив кровавый след помады.

– Ах, Пётр, – её смех зазвенел так громко, что мог разбить рядом находящийся хрусталь, – какой у тебя интересный смокинг. Ты в нем похож на гробовщика, который хоронит собственные шутки.

Альбинос протянул руку Ратмиру, и в воздухе запахло озоновой яростью. Его ладонь была холоднее мраморного пола.

– Друг мой, – прошипел он, – ты обучил нашу дикарку этикету? Или она просто притворяется человеком, пока не завоет на луну?

Вероника перехватила инициативу, шагнув так близко, что увидела в зрачках Кольцова собственное отражение – алое платье заклубилось вокруг неё, как адское пламя.

– Знаешь, чем пахнет власть, Пётр? – её шепот оставил иней на его щеке. – Кровью. Твои прихвостни уже лижут раны после одного несчастного случая.

В его глазах метнулись тени, словно крысы в подвале. Она знала, перехват «Серого волка» стал занозой в его тощей заднице.

– Милая, – он поймал прядь её волос, но она резко дёрнула головой, будто рванула уздечку, – ты играешь с вулканом, прикрываясь бумажным зонтиком. Наследство отца для тебя… – его палец скользнул по её ключице, но не прикасаясь, – это не кошелёк. Это детонатор с циферблатом, и когда время закончится, он взорвётся.

Ратмир вклинился между ними, его смокинг внезапно казался доспехами.

– Кольцов… – прошипел Ратмир, но Пётр уже отступал, растворяясь в толпе, как яд в вине. Его последний взгляд говорил яснее слов, и он заметил самый ужасный секрет Ратмира, и уже давно.

– Что он знает? – Ратмир схватил её за локоть, но она вырвалась, чувствуя, как платье жжёт кожу, будто оно действительно превратилось в раскалённую лаву.

– Думает, что всё, – её губы искривились в улыбке, – и поэтому проиграет.

Гости посматривали в сторону Вероники и Ратмира, они заметили напряжение между ними и Петром. Но зато больше никто не рвался к ним на глупые разговоры.

Покерная комната

Ратмир подвел Веронику к необычной двери, которая резко выделялась на фоне окружающей роскоши. Она открылась с тихим скрипом, и в нос ударил запах старинной кожи, смешанный с ароматом чего-то неуловимого.

Вероника застыла на пороге, пораженная открывшимся видом. В центре комнаты с низкими сводами, напоминающей склеп ростовщика, стоял массивный дубовый стол, словно гильотина. За ним сидели четверо мужчин в смокингах, которые словно погребальные саваны скрывали их тела. Они перебирали фишки, и звук их действий напоминал звон костяшек домино в руках палача. Тут витал запах дорого коньяка и сигар смешанных с мужским парфюмом и азартом.

– Здесь вершатся судьбы компаний и заключаются самые выгодные сделки, – произнес Ратмир с мечтательной интонацией.

Вероника, хоть и понимала основы игры, никогда прежде не участвовала в ней. Она стала наблюдать за происходящим со стороны, словно завороженная.

Они сели за стол, один из мужчин откланялся и покинул комнату, видимо проиграв все свои деньги.

Игра велась в техасский холдем с блайндами в пятьсот и тысячу долларов. Бледнолицый дилер, словно колдун, ловко тасовал колоду своими длинными пальцами, раздавая карты и собирая ставки. Раунд начался с того, что один из игроков, седой мужчина с пронзительным взглядом и большим животом, поднял ставку до трех тысяч.

Ратмир получил в руки пару тузов и уверенно ререйзил, увеличив ставку до десяти тысяч. Его лицо оставалось бесстрастным, не выдавая ни единой эмоции. Двое других игроков сбросили карты, а седой, после долгой паузы, перетянул, добавив двадцать тысяч в центр стола. На его пухлом лице появилась самодовольная ухмылка, и тень за его спиной, казалось, стала шире.

На флоп вышли три карты: валет червей, тройка бубей и семерка пик. Седой игрок снова сделал ставку в двадцать пять тысяч, явно намекая на стрейт-дро. Ратмир, не колеблясь, поставил все свои сто пятьдесят фишек.

– У вас есть что-то интересное? – спросил седой, разглядывая свои карты. Его голос дрожал от напряжения, а на лбу выступили капельки пота, которые он смахнул, достав белую салфетку из кармана.

Вероника прикусила нижнюю губу, стараясь скрыть улыбку. Её нога в изящной лаковой шпильке случайно коснулась икры Ратмира, и между ними промелькнул молниеносный импульс, словно электрический ток. Ратмир оставался невозмутимым, лишь мизинец его левой руки слегка подрагивал – единственная предательская улика волнения. Но волнение это было вовсе не из-за карт.

– Достаточно интересное, – произнёс наконец Ратмир с лёгкой улыбкой, но в его глазах мелькнула сталь. Наблюдая за ним со стороны, Вероника ощутила исходящую от Ратмира опасность.

На тёрне выпал король червей, не улучшивший ни одну из рук. Однако на ривере появилась двойка бубей, сделав сет тузов Ратмира непобедимым. Седой игрок, после минутного раздумья, гневно сбросил карты – у него был лишь стрейт до валета.

– Твою мать! – выругался седой игрок и снова вытер пот платком.

– Впечатляет, – пробормотал один из оставшихся игроков, наблюдая, как Ратмир собирает внушительную стопку фишек, улыбаясь от уха до уха.

Следующая раздача началась с карманных валетов у Ратмира. Он сделал стандартный рейз до двух тысяч, получив колл от молодого блондина в дизайнерских очках.

На флоп вышли две карты одной масти и девятка. Блондин сделал ставку четыре тысячи, а Ратмир – рейз до двенадцати тысяч. Блондин, подумав, сбросил карты – у него был лишь онер.

Третья раздача оказалась более драматичной. Ратмир получил туза и короля разных мастей. На флоп вышли туз, двойка и четвёрка одной масти. Блондин и седой сделали колл на ставку Ратмира в полторы тысячи.

– Сет тузов, – пробормотал один из игроков, когда на тёрн выпал ещё один туз.

Ратмир, сохраняя покерфейс, сделал ставку:

– Поднимаю до десяти тысяч!

Седой сразу сбросил карты, а блондин, после долгой паузы, поставил все свои оставшиеся фишки и повысил ставку до тридцати тысяч.

– Олл-ин, – спокойно произнёс Ратмир, собирая карты соперника.

Ривер принёс карту, не улучшив руку противника. Ратмир собрал ещё одну крупную стопку фишек, и его стек достиг двести пятьдесят тысяч долларов. Он достал сигару и прикурил её, выпуская клубы густого дыма в потолок. Вероника вдруг осознала, что впилась руками в подол своего платья от напряжения. Она была в восхищении от хладнокровия Ратмира. Он словно читал мысли соперников, предугадывая их ходы. Его блеф с карманными тузами против седого игрока, расчётливая игра с валетами и мастерское использование сета тузов – всё это свидетельствовало о высочайшем уровне его мастерства. Он думал иначе, будто в игре стал не Ратмиром Шепером, а кем-то другим.

– Ты действительно любишь это, – прошептала Вероника, наблюдая, как Ратмир методично анализирует каждую раздачу, как следит за руками соперников, за их глазами, даже за их мелкими эмоциями на лице.

– Да, – ответил он, не отрывая глаз от карт. – Так же, как ты любишь скорость и ветер в волосах.

В этом признании было что-то интимное, словно Ратмир открыл перед ней часть своей души, которую раньше никому не показывал. Веронике показалось, что тот Ратмир в офисе Орхидеи, и тот, что перед ней сейчас, это два разных человека.

Игра продолжалась, и с каждой новой раздачей ставки становились всё выше. В комнате царила напряжённая атмосфера, словно воздух звенел от ожидания. Наблюдая за Ратмиром, Вероника вдруг осознала, что этот вечер открыл ей глаза на совершенно нового человека – такого, о существовании которого она даже не подозревала. Его ум был острым, расчётливым и внимательным.