Пепел Забытых

– Ты… ты можешь исцелить себя? Полностью?Лия смотрела на это с благоговением и страхом. Это была не магия Света или Тьмы. Это была магия самой реальности.

– Не знаю. Это часть меня. Попытаться изгнать ее – все равно что попытаться вырвать собственное сердце. Но я могу контролировать ее. Полностью. Шепот… он затих. Навсегда.Он посмотрел на свою руку.

Он повернулся к ней. Впервые за все время их знакомства он посмотрел на нее без ярости, без цинизма, без защитных барьеров. Он просто смотрел. И видел ее. Не ангела, не целительницу, не «канарейку». А девушку, которая прошла с ним через ад и не отвернулась. Девушку, которая верила в него, когда он сам в себя не верил.

– Лия, – его голос был тихим, но твердым. – Тель'Вар и Лиандра будут охотиться за мной. Они не оставят в покое того, кто владеет такой силой. Тебе нужно уйти. Прямо сейчас. Я отвлеку их. Ты сможешь сбежать.

– Я уже говорила тебе, Пепел. Мы – проблема друг друга. Куда ты, туда и я.Она покачала головой, и золотые волосы качнулись.

– Они убьют тебя, чтобы добраться до меня!

– Пусть попробуют, – она шагнула к нему вплотную. – Ты думаешь, я боюсь их? После всего, что мы прошли? Я боюсь только одного. Потерять тебя. Не монстра, не Жнеца. А того человека, которого я вижу прямо сейчас.

– Ты столько времени боролся со своей тьмой… а я боролась за твой свет. Неужели ты думаешь, что я откажусь от него сейчас, когда он наконец-то показался?Она подняла руку и коснулась его щеки. Ее прикосновение было нежным, почти невесомым.

Он смотрел в ее небесно-голубые глаза, и все стены, которые он строил вокруг своего сердца десятилетиями, рухнули. Вся боль, вся ярость, все унижения – все это отошло на второй план перед простой, неоспоримой истиной, которую он видел в ее взгляде.

Это не был поцелуй страсти или отчаяния. Это был поцелуй узнавания. Словно две половины расколотой души наконец-то нашли друг друга. Ее тепло и его холод, ее свет и его тьма, ее вера и его опыт – все это сплелось в одно целое.Он медленно наклонился и поцеловал ее.

– Я не знаю, что будет дальше, – сказал он, его лоб касался ее лба. – Не знаю, выберемся ли мы из этой Академии живыми. Не знаю, вернемся ли мы когда-нибудь в свой мир.Когда они отстранились, мир вокруг казался другим. Тихим. Спокойным.

– Это неважно, – прошептала она, ее рука все еще лежала на его щеке. – Главное, что мы пройдем этот путь вместе.

«Вы совершили большую ошибку, адепт. Очень большую. Академия запечатана. Вы не выйдете. Сдавайтесь. Отдайте Сердце. И, возможно, я позволю вашей подруге умереть быстро».Внезапно кристалл-ключ в его кармане снова завибрировал. Голос Тель'Вара, теперь полный плохо скрываемой ярости, прозвучал в его голове:

– Так давай покажем ему, как играют те, кому больше нечего терять. И есть, за что сражаться.Каэль усмехнулся. Впервые за долгое время – искренне. – Похоже, декан хочет поиграть, – сказал он Лии. Он взял ее за руку.

Он сжал ее ладонь, и его новая сила – сила Пустоты – на мгновение коснулась ее. Ее посох вспыхнул, но свет его стал не белым, а радужным, переливчатым. Ее магия Света, соприкоснувшись с его магией Небытия, обрела новые, невиданные свойства.

И они были готовы обрушить на своих тюремщиков всю мощь этого союза.Они больше не были просто Светом и Тьмой. Они стали Рассветом и Сумраком. Началом и Концом.

Глава 27. Танец Пустоты и Света

Ультиматум Тель'Вара не испугал. Он взбесил. Каэль почувствовал, как знакомая, холодная ярость арены поднимается в нем, но теперь она была иной. Не слепой и всепоглощающей, а острой, как скальпель, и управляемой. Сердце Пустоты, пульсирующее в его сущности, давало ему не только силу, но и абсолютную ясность мысли. Он видел все нити, все вероятности.

– Академия запечатана, – повторил он слова декана, глядя на Лию. – Значит, главный вход нам не поможет. Но в этом месте столько дыр и секретных ходов, что сам Архимаг их все не знает.

– Но он будет ждать нас у каждого известного выхода, – резонно заметила Лия.

– Вот именно. У каждого известного, – в глазах Каэля блеснул опасный огонек. Знания, полученные от Сердца, всплывали в его памяти не как текст в книге, а как инстинктивное понимание. – Это здание – не просто камень и магия. Это узел в ткани реальности. И я… теперь я вижу швы.

Он закрыл глаза, концентрируясь. Мир вокруг него превратился в схему, в чертеж из силовых линий и энергетических потоков. Он видел магические барьеры, наложенные Тель'Варом – толстые, прочные, как стальные канаты. Но он видел и более тонкие, древние нити. Пути, которыми пользовались создатели Академии. Пути, проходящие не через пространство, а сквозь него.

– Есть один путь, – сказал он, открывая глаза. – Старый телепортационный узел в Запретном Крыле. На факультете Искажения. Мой декан не подумает, что мы сунемся прямо к нему в логово.

– Но там его самые верные адепты, самые сильные маги…

– Да. И они будут ждать Жнеца с Призрачной Плетью, – Каэль усмехнулся. – А получат нечто иное.

Он протянул вперед руку. Из его ладони начала сочиться тьма. Но это была не та агрессивная, голодная тьма Скверны. Это была чистая, глубокая, как космос, темнота Пустоты. Она не пожирала свет. Она была его отсутствием.

Тьма начала сплетаться, принимая знакомую форму. Длинный, гибкий хлыст. Но он был другим. Не полупрозрачным и призрачным, а абсолютно черным, матовым, словно он был вырезан из дыры в реальности. На его поверхности не играли блики. Он просто был.

Кнут Пустоты.

– Привычка – вторая натура, – сказал Каэль, лениво взмахнув им. Хлыст двигался бесшумно, но сам воздух вокруг него, казалось, сжимался и разрежался.

– Будь осторожен, Пепел, – тихо сказала Лия. – Эта сила… она ощущается… пустой. Холодной.

– Я и есть пустой и холодный, – ответил он, но тут же поймал ее встревоженный взгляд и добавил, уже мягче: – Но с тобой рядом… становится теплее.

– Готова устроить переполох в змеином гнезде?Он взял ее за руку.

– Я всегда готова.Она сжала его ладонь, и ее посох ярко вспыхнул.

Запретное Крыло факультета Искажения было местом, куда не рисковали заходить даже самые отбитые некроманты. Здесь проводились самые опасные эксперименты, здесь в запечатанных камерах выли призванные сущности, здесь коридоры менялись местами по воле капризной, хаотичной магии.

Но для Каэля, ведомого знанием Сердца, это был открытый лабиринт. Он вел Лию по невидимым тропам, проходя сквозь стены, которые для других были непроницаемы, и спускаясь по лестницам, которые вели вниз и вверх одновременно.

В длинном, готическом зале, стены которого были покрыты кричащими лицами, застывшими в камне, их ждал комитет по встрече. Пятеро старших адептов, личная гвардия Тель'Вара. Среди них был и тот огненный маг, которого Каэль унизил в Лабиринте.Их, конечно, заметили. Сигнализация, настроенная на любую магию, кроме магии Тель'Вара, взвыла.

– Попались, крысы, – прошипел он, его руки уже покрывались пламенем. – Декан обещал нам ваши головы.

– А мне он обещал помочь с излечением, – холодно ответил Каэль. – Похоже, старик раздает обещания направо и налево.

Двое магов теней слились с мраком, готовя удар из засады. Демонолог начал читать заклинание призыва, и пол под ним покрылся огненными рунами. Маг огня и его напарник, специалист по магии крови, обрушили на них шквал заклятий.Бой начался без предупреждения.

– Лия, щит! – крикнул Каэль.Но они сражались не с теми, кого ожидали.

Она ударила посохом о пол. Вокруг них вырос не просто световой купол, а радужная, переливчатая сфера. Заклинатия ударялись в нее и не гасли, а… меняли свою суть. Огненный шар превращался в россыпь безвредных бабочек из света. Проклятие мага крови – в исцеляющий импульс, который лишь придал им сил. Ее свет, соединенный с его Пустотой, не блокировал магию. Он переписывал ее.

– А теперь моя очередь, – сказал Каэль.Маги ошеломленно замерли.

Маг огня снова послал в него огненный поток. Каэль взмахнул кнутом. Хлыст не поглотил пламя. Он прошел сквозь него, и там, где он прошел, пламя просто… исчезло. Не погасло, а перестало существовать, оставив после себя лишь холод. Энтропия.Он шагнул из-за щита, и Кнут Пустоты в его руке ожил.

– Нет! Моя сила! – закричал он, чувствуя, как жизненная энергия утекает из него, поглощенная прикосновением Пустоты.– Что?! Мой огонь! Каэль не стал ждать. Он сделал выпад. Кончик кнута коснулся груди мага. Тот не почувствовал боли. Но его дорогая, зачарованная мантия начала рассыпаться в пыль. А под ней начала стремительно стареть кожа.

– Мои тени глубже ваших, – сказал он, и щупальца сжали запястья ассасинов с такой силой, что раздался хруст костей.Двое теневых ассасинов вынырнули из мрака за спиной Каэля с отравленными клинками. Но Каэль их уже ждал. Он не обернулся. Он просто позволил тьме на своей левой руке принять форму. Из его спины вырвались два черных, как сама ночь, щупальца, которые перехватили руки убийц. Они не были призрачными. Они были материальны, тверды, как обсидиан.

Она не стала ставить щит. Она просто подняла свой посох, и его радужное сияние окутало демона. Тварь, порожденная хаосом и ненавистью, замерла. Ее рев сменился удивленным урчанием. Красная кожа начала светлеть, а в горящих глазах проступило… замешательство. Свет Лии не изгонял его. Он успокаивал его первобытную ярость.Демонолог закончил свой ритуал. Из огненного круга вырвался огромный, рогатый демон, рычащий и изрыгающий серу. – Разорви их! Демон бросился на Лию.

– Даю ему то, чего у него никогда не было, – тихо ответила Лия. – Покой.– Что ты делаешь с моим питомцем?! – взвыл демонолог.

Каэль тем временем закончил с остальными. Он не убивал. Он лишал их силы. Кнут Пустоты высасывал магию, обращал в прах артефакты, старил тела. Через минуту пятеро элитных адептов валялись на полу, обессиленные, постаревшие на десятки лет, их магия иссякла.

– Телепорт – в конце зала, – сказал Каэль, проходя мимо них. – Передайте декану, что его марионетки порвали нити.

– Понятия не имею, – честно ответил Каэль. Знания Сердца давали ему лишь направление, не пункт назначения. – Куда-то за пределы Академии. Может, в другой город. Может, в другой мир.Они подошли к древней арке, в центре которой висел мерцающий, нестабильный портал. – Куда он ведет? – спросила Лия.

– С тобой – хоть в самую Бездну.– Значит, снова прыжок в неизвестность? Он посмотрел на нее и впервые за долгое время по-настоящему улыбнулся.

Их обучение было окончено. Начиналась настоящая война.Он взял ее за руку, и они вместе шагнули в мерцающий портал, оставляя за спиной поверженных врагов, разрушенные планы и Академию, которая стала для них одновременно и тюрьмой, и колыбелью.

Глава 28 . Пепел к Пеплу

Портал выплюнул их не в сияющий мир шпилей и не в грязный город механизмов. Он выбросил их на холодную, знакомую до боли землю. Воздух был разреженным, пах озоном и вечным снегом. Над головой висело серое, низкое небо, из которого сыпал мелкий, колючий снег. Они стояли на одном из перевалов Серых Гор, всего в нескольких милях от Пика Бурь.

– Нет… – прошептала Лия, оглядываясь. – Почему мы здесь?

– Портал… – Каэль сжал кулаки, осознание ударило, как молот. – Он нестабилен. Он выбросил нас не в случайное место, а туда, куда мы оба думали. Куда стремились. Домой.

Моргрим ошибся. Или солгал. Их побег обернулся возвращением в самое сердце бури.

– Сколько времени прошло? – спросил Каэль, но ответа не требовалось. Судя по тому, как сильно занесло снегом следы недавней битвы у монастыря, прошла как минимум неделя. Может, две.

Они были в ловушке. Академия была тюрьмой, но она была убежищем. Здесь, в их родном мире, каждый камень был им враждебен. Орден, вампиры, наемники, тени – все они были здесь. И все они искали их.

– Что нам делать? – голос Лии дрожал от холода и страха.

– То же, что и всегда, – ответил Каэль, его голос был тверд. Он больше не был растерянным адептом. Он был владельцем Сердца Пустоты, и эта сила давала ему пугающую ясность. – Выживать. Найти укрытие. Собрать информацию. И ударить первыми.

Именно в этот момент он почувствовал новые грани своей силы. Сердце Пустоты резонировало с этим миром, с его Расколом, с его скрытой скверной. Он не просто видел магию. Он чувствовал ложь, гниль, отчаяние, которыми была пропитана эта земля. И он мог этим пользоваться.

Они нашли убежище в заброшенной шахте гномов. Там, в холодной тьме, Каэль начал экспериментировать. Он понял, что его Кнут Пустоты может не только разрушать. Он может поглощать.

Каэль же теперь знал эти горы так, словно родился в них.Первой жертвой стала стая горных волков, загнавшая их в угол. Он не убил их. Он коснулся вожака своим кнутом. Волк заскулил, и его жизненная сила, его дикие инстинкты, его знание троп и охотничьих угодий хлынули в Каэля. Волк не умер, он просто упал, обессиленный и апатичный, а остальная стая, лишившись лидера, в страхе разбежалась.

– Ты… ты украл у него душу, – с ужасом прошептала Лия.

– Я одолжил его опыт, – поправил Каэль. – Он очнется через пару дней, будет лишь немного вялым. Это гуманнее, чем вспарывать ему брюхо.

Это стало их методом выживания. Он «опрашивал» заблудших путников, касаясь их кнутом и вытягивая слухи и новости, оставляя их с легкой головной болью и провалами в памяти. Он «успокаивал» диких зверей, чтобы добыть еду.

Мир сошел с ума.Так они узнали, что произошло за время их отсутствия.

Исчезновение Каэля и провал Крестового Похода у Пика Бурь были восприняты Орденом как несмываемый позор и дурное предзнаменование. Великий Инквизитор Малахиус, вместо того чтобы отступить, удвоил ярость. Началась Великая Чистка. Города один за другим погружались в террор. Любого, в ком была хоть капля магической крови, любого, кто высказывал сомнение, объявляли еретиком и сжигали. Инквизиция превратилась в обезумевшего хирурга, который пытается вылечить головную боль гильотиной.

Ночной Князь, в свою очередь, воспринял это как знак слабости. Его легионы нежити и кланы вампиров вышли из тени. Целые баронства на севере пали под их натиском, превратившись в мертвые земли, где по ночам правили упыри и призраки.

А Спящий… Спящий чувствовал, что его избранный аватар изменился, стал сильнее. И он начал пробуждаться по-настоящему. По всему континенту земля трескалась, и из разломов сочилась скверна, которая сводила с ума людей и животных, превращая их в рычащих, мутировавших тварей.

Мир был на пороге трехсторонней войны на уничтожение. Свет против Тьмы. Тьма против Скверны. Скверна против всех.

– Мы не можем просто прятаться, – сказала Лия однажды вечером, когда они сидели у огня в глубине шахты. – Каждый день, что мы здесь, сотни невинных гибнут.

– А что мы можем сделать? – возразил Каэль. – Вдвоем против трех армий? Это не героизм, это самоубийство.

– Ты изменился, Пепел, – она посмотрела ему в глаза. – В Академии ты сражался. Ты был готов умереть, но не стать марионеткой. А теперь, когда у тебя есть сила, способная что-то изменить, ты хочешь прятаться?

– Потому что я теперь понимаю цену этой силы! – он вскочил, его голос эхом разнесся по шахте. – Я могу выйти туда и стереть в порошок легион инквизиторов. Но что потом? Ночной Князь пришлет своих лучших убийц. Спящий нашлет на меня своих самых мерзких тварей. Я стану маяком, который притянет к себе всю тьму этого мира! И ты будешь рядом. И они убьют тебя, чтобы добраться до меня!

– Значит, мы будем сражаться вместе! – она тоже встала, ее голос не дрогнул. – Твоя Пустота и мой Свет. Мы видели, на что они способны вместе. Мы не просто разрушаем. Мы можем… переписывать правила.

Он смотрел на нее, на ее яростную, непреклонную веру. И он понял, что она права. Прятаться – значило медленно умирать, позволяя миру сгореть. Действовать – значило, скорее всего, умереть быстро, но, возможно, зажечь ту самую свечу, о которой он сам ей говорил.

– Хорошо, – сказал он. – Не будем прятаться. Но мы не полезем в самое пекло. Мы будем призраками. Тенями. Мы нанесем удар туда, где они меньше всего ожидают. Не в армии. А в их лидеров.

– Малахиус в Гелиополе, окружен своей армией. Ночной Князь в своей цитадели на севере. Но есть и третий игрок. Тот, кто дергает за ниточки. Эльфийские Тени. Они сказали, что вернутся. Они следят за балансом. Так давай дадим им то, чего они хотят. Нарушим баланс так, что они будут вынуждены вмешаться.Идея родилась мгновенно, ясная и безумная.

– Как?

– Ночной Князь и Инквизиция – смертельные враги, – глаза Каэля горели холодным огнем. – Но у них есть кое-что общее. Они оба боятся Спящего. Мы стравим их друг с другом. Заставим их сойтись в битве, которая ослабит их обоих. А когда они будут истекать кровью, мы нанесем удар.

– Это… безумие, – прошептала Лия. – Это план интригана, а не воина.

– Я больше не воин, – ответил Каэль, и в его руке материализовался Кнут Пустоты. – Я – игрок, который только что понял, что может менять фигуры на доске. И моя первая цель – правая рука Ночного Княся. Тот, кого он пошлет на переговоры или разведку. Вампир, у которого со мной старые счеты.

– Я иду на охоту. На Малакаи.Он посмотрел на Лию.

Они вернулись. И пепел был готов снова превратиться в огонь.Это было не просто выживание. Это была месть. И первый шаг в игре, где ставкой был весь их проклятый, родной мир.

Глава 29. Танец Алого и Черного

Они двигались по ночным землям Северного Тракта, как чума и ее исцеление. Днем Лия была светом – она находила лагеря беженцев, изможденных и сломленных войной, лечила их раны, очищала отравленную воду и дарила им крохи надежды, прежде чем они снова исчезали в сумерках. Но с заходом солнца мир переходил во владение Каэля. И он был тьмой.

Его сила росла, подчиняясь его воле. Кнут Пустоты стал его продолжением, его когтем, его клыком. Он чувствовал его, как собственную конечность, и радиус его смертоносного касания теперь достигал десяти метров – идеальная дистанция для боя, чтобы держать врага на расстоянии и при этом чувствовать азарт схватки. Он больше не просто ускорял энтропию. Он научился концентрировать ее в одной точке, превращая гибкий хлыст в мономолекулярное лезвие, способное резать почти все.

И он начал охоту.

Он дождался, пока они соберутся на старой рыночной площади, разрывая могилы, и атаковал из тени.Первыми на его пути попался отряд упырей. Десяток тварей, рыскающих по руинам сожженной деревни в поисках свежих трупов. Раньше Каэль избегал бы их. Теперь он сам стал хищником.

Каэль даже не сдвинулся с места. Он сделал ленивый, горизонтальный взмах кнутом. Абсолютно черный хлыст прошел сквозь тело твари на уровне пояса. На мгновение ничего не произошло. Упырь продолжал лететь по инерции. А затем его верхняя и нижняя части тела просто разъехались в воздухе. Не было ни крови, ни внутренностей. Лишь идеально ровные, обугленные черным срезы. Верхняя половина туловища шлепнулась на землю перед Каэлем, а ноги пробежали еще пару шагов, прежде чем рухнуть.Он не крался. Он вытек из мрака ближайшей подворотни, и Кнут Пустоты уже был в его руке. Упыри, обладающие звериным чутьем, мгновенно его заметили и с голодным рычанием бросились на него. Первый, самый крупный, прыгнул, растопырив свои грязные когти.

Кнут в его руке ожил, превратившись в черный, смертоносный вихрь. Он не просто бил. Он резал. Конечности, головы, туловища разлетались во все стороны, разрубленные на идеальные куски. Один упырь, попытавшийся обойти его сбоку, был разрезан на три части одним вертикальным ударом. Другой, бросившийся на него, лишился обеих рук и головы прежде, чем успел издать звук. Это была не битва. Это была работа мясника на скотобойне.Остальные упыри замерли, их примитивный разум не мог обработать увиденное. Этой паузы Каэлю хватило. Он начал свой танец. Танец Жнеца.

Когда последний упырь, разрезанный по диагонали, рухнул на землю, Каэль стоял посреди площади, усеянной аккуратно расчлененными трупами. Он не был даже запыхавшимся. Он опустил руку, и кнут втянулся обратно. Он чувствовал, как жизненная энергия, вырвавшаяся из тварей в момент смерти, впитывается в него, утоляя голод Сердца Пустоты.

– Это не наше дело, Пепел, – прошептала Лия из их укрытия в скалах.Через несколько ночей они вышли на патруль Инквизиции. Пятеро храмовников и один молодой, самонадеянный жрец. Они вели по дороге закованную в цепи женщину, обвиненную в ведьмовстве.

– Любая клетка – наше дело, – отрезал он.

Последний храмовник в арьергарде вдруг почувствовал холод на затылке. Он обернулся – никого. Но когда он снова посмотрел вперед, его отряд ушел на десять шагов, а он стоял на месте. Он попытался крикнуть, но из горла вырвался лишь тихий хрип. Кончик Кнута Пустоты коснулся его спины, высасывая силу и волю. Он молча рухнул в кусты.Он не стал нападать в лоб. Он позволил им пройти, а затем начал скользить за ними, перетекая из одной тени в другую. Его магия, усиленная Сердцем, позволяла ему становиться почти невидимым. Он устранял их по одному.

Второй, шедший впереди, споткнулся. Он посмотрел вниз и увидел, как земля у его ног превращается в вязкую, черную жижу. Пока он в ужасе пытался высвободить ноги, тень рядом с ним сгустилась, и Каэль нанес короткий, точный удар кнутом по шее. Голова храмовника отделилась от тела так чисто, словно ее срезал хирург.

– Ведьмовство! Демон! – взвизгнул жрец, поднимая свой светящийся символ Пламени.Так он убрал всех воинов. Остался лишь жрец, который в ужасе обернулся, поняв, что его отряд исчез. Перед ним из тени шагнул Каэль.

Жрец выкрикнул заклинание, и из его символа вырвался луч очищающего огня. Каэль лениво взмахнул кнутом. Черная линия прошла сквозь луч, и тот просто… исчез. Словно его никогда и не было.– Почти, – сказал Каэль. Он не стал атаковать. Он ждал.

– Твой свет – это энергия. А я – пустота, которая ее поглощает, – Каэль шагнул к нему. – А теперь ты расскажешь мне все. Планы Малахиуса. Передвижения войск. Имена командиров.Жрец в ужасе уставился на свой бесполезный амулет. – Как?..

Он коснулся лба жреца кончиком кнута. Он не стал забирать все. Он лишь вытянул нужную ему тактическую информацию, оставив в разуме инквизитора зияющую дыру. Жрец рухнул на землю, его глаза были пустыми, изо рта текла слюна. Он будет жить, но больше никогда не сможет связать и двух слов.

Их настоящей целью был вампир. Не Малакаи. Младший, но крайне жестокий и амбициозный отпрыск одного из древних кланов, барон Фенрис, который устроил себе логово в старом, разрушенном форте, терроризируя всю округу. Поглотив знания из разума одного из его слуг-упырей, Каэль узнал, что Фенрис – ключевая фигура в логистике Ночного Князя. Через него шли поставки «свежей крови» и рабов для темных ритуалов.

Они с Лией проникли в форт под покровом ночи. Это была настоящая бойня. Каэль двигался по коридорам, как ангел смерти. Его Сумеречные клинки пели в ближнем бою, а Кнут Пустоты на расстоянии превращал нежить в аккуратно нарезанные куски. Вампиры, быстрые и смертоносные, оказывались слишком медленными. Он не давал им шанса подобраться. Его кнут отсекал им конечности, головы, разрубал их пополам прежде, чем они успевали использовать свою сверхъестественную скорость.

Стены форта были забрызганы черной, густой кровью вампиров. Лия шла за ним, ее свет очищал оскверненную землю и испепелял призраков, которых вампиры поднимали из могил. Она была его светом, разгоняющим мрак, который неизбежно сгущался после его резни.

– Так это ты тот призрак, что оставляет за собой след из пыли и тишины, – прошипел он. – Я впечатлен. Но твоя охота окончена.Они нашли Фенриса в тронном зале. Молодой, красивый, с горящими красными глазами, он сидел на троне, окруженный двумя огромными, похожими на летучих мышей, горгульями.

Он не стал с ними драться. Он просто взмахнул кнутом дважды. Идеально ровные разрезы прошли сквозь каменные тела тварей, и те, развалившись на куски, рухнули на пол.Горгульи с ревом бросились на Каэля.

Когти вампира ударились в невидимый барьер Пустоты и со скрежетом остановились в миллиметре от кожи Каэля.Фенрис вскочил, его лицо исказилось от ярости. Он бросился на Каэля с нечеловеческой скоростью, его когти были нацелены в горло. Но Каэль был готов. Он не пытался увернуться. Он просто выставил вперед левую руку, покрытую серебристыми узорами, которые вспыхнули.

Фенрис замер. Он посмотрел вниз, на свой дорогой камзол, на котором не было ни капли крови. А затем он закричал. Его тело начало стремительно высыхать, стареть, превращаясь в мумию. Вся его не-мертвая сила, все столетия, что он прожил, высасывались из него, утекая в Каэля.– Медленно, – сказал Каэль. И его правая рука, сжимавшая рукоять кнута, нанесла удар. Черная линия прошла сквозь грудь вампира.

Когда от могучего вампира остался лишь иссохший труп, рухнувший на пол и рассыпавшийся в прах, Каэль стоял, закрыв глаза. Он поглотил все. Память Фенриса, его знания о кланах, о путях снабжения, о слабостях Ночного Княся. И о Малакаи.