Пепел Забытых

– Что… что вам нужно? – спросила Лия, поднимаясь на ноги. Она встала между Каэлем и деканами, инстинктивно защищая его.

– То же, что и всегда, – ответила эльфийка. – Знания. Власть. И безопасность. В последнее время магические потоки по всей Мультивселенной стали… нестабильны. Древние артефакты пробуждаются. Границы между мирами истончаются. Приближается буря. И Академия должна быть к ней готова. Нам нужно оружие. И щит.

– Вы – наш самый перспективный проект, дети. Ваша уникальная связь, ваш симбиоз – это ключ, который может открыть многие двери. Или закрыть их навсегда.Она посмотрела на Каэля, затем на Лию. Смысл ее слов был предельно ясен.

– Я не буду вашим оружием, – прорычал Каэль.

– Будешь, – спокойно ответил Тель'Вар. – Потому что у тебя нет выбора. Я – твой декан. Я контролирую твое обучение, твое пребывание здесь. И, что самое важное, я – один из немногих в этом мире, кто знает, как помочь тебе окончательно поглотить твою «болезнь», а не просто сдерживать ее. Ты будешь сотрудничать. Или я просто перестану тебя учить и посмотрю, как быстро скверна сожрет тебя изнутри.

– А ты, адепт Лия, – продолжила эльфийка, – твой дар – дар к созиданию. Но любой свет отбрасывает тень. Ты хочешь спасти его? Хочешь спасти другие, менее удачливые души? Тогда тебе понадобится сила. И влияние. Мы можем дать тебе и то, и другое. Стань нашим Щитом. Помоги нам стабилизировать его. И ты получишь доступ к знаниям, о которых другие целители могут только мечтать.Это был ультиматум. Шантаж в чистом виде.

Они стояли перед выбором, который был страшнее любого лабиринта. Стать марионетками в руках кукловодов, получив взамен шанс на спасение и силу. Или отказаться – и быть выброшенными на произвол судьбы, где их ждала либо медленная смерть от скверны, либо охота со стороны всех сил их родного мира, если они когда-нибудь туда вернутся.

– Что вы хотите, чтобы мы сделали? – спросила Лия, и Каэль понял, что она уже сделала свой выбор. Ради него.

– Для начала, вы продолжите тренироваться. Вместе. Под нашим личным наблюдением. Вы научитесь контролировать свой резонанс. Вы станете единым целым в бою. А затем… у нас будет для вас особое задание.Тель'Вар удовлетворенно хмыкнул.

– В архивах Академии, в закрытой секции, хранится артефакт. Сердце Пустоты. Реликвия, оставшаяся от давно вымершей расы, которая поклонялась небытию. Он – источник чистой, неконтролируемой энтропии. Недавно он начал… пробуждаться. Его аура искажает реальность, сводит с ума хранителей архива. Никто не может к нему подойти. Ни маги Света – их сила просто гаснет рядом с ним. Ни маги Тьмы – их поглощает его голод.Он достал из-за пазухи небольшой, тускло светящийся кристалл.

– Но вы двое… – подхватила эльфийка, – ваш баланс… возможно, вы сможете. Ты, – она указала на Каэля, – сможешь выдержать его ауру. А ты, – ее взгляд упал на Лию, – сможешь защитить его разум своим светом и стабилизировать артефакт.

– Вы хотите, чтобы мы вошли в хранилище, полное безумия, и прикоснулись к артефакту, который пожирает души? – спросил Каэль. – Это уже не экзамен. Это смертный приговор.

– Это ваш экзамен, – поправил Тель'Вар. – Настоящий. Справитесь – и вы докажете свою ценность. Вы получите наше покровительство. И я лично займусь последним этапом твоего «излечения». Провалитесь… и архив просто пополнится двумя новыми безумными призраками.

– Это ключ-катализатор. Он проведет вас через защитные барьеры архива. У вас три дня на подготовку.Он бросил кристалл Каэлю. Тот поймал его. Камень был холодным и, казалось, высасывал тепло из руки.

С этими словами оба декана развернулись и, не обращая внимания на побежденных адептов, растворились в тенях и свете.

Они больше не были просто студентами. Они стали пешками в чужой, непонятной войне.Каэль и Лия остались одни в разгромленном зале Лабиринта. Испытание было окончено. Но настоящая игра только начиналась.

– Я знаю, – ответил Каэль, сжимая в руке холодный кристалл.– Мы должны это сделать, – тихо сказала Лия.

– Вместе?Он посмотрел на нее. В ее глазах больше не было страха или жалости. Была решимость. Они прошли через огонь и лед, и это их не сломало. Это сделало их… командой. Он протянул ей здоровую руку.

– Вместе.Она взяла его за руку, и ее пальцы крепко сжали его.

Это было доверие.И в этот момент, в самом сердце Лабиринта Теней, под пристальным взглядом невидимых кукловодов, родилось нечто новое. Не просто союз Света и Тьмы. А нечто третье. Нечто, чего не ожидал никто. И это пугало Каэля больше, чем любой монстр или декан.

Глава 25. Архив Забытых Криков

Три дня подготовки были похожи на затишье перед казнью. Тель'Вар и декан эльфийка, чье имя, как они узнали, было Лиандра, предоставили им доступ к закрытым секциям библиотеки. Они читали. Древние фолианты о природе Пустоты, трактаты о симбиотической магии, отчеты о предыдущих экспедициях в архив, большинство из которых заканчивались пометкой «адепт потерял рассудок» или «тело не найдено».

Каэль изучал техники ментальной защиты, способы создания «якорей» в сознании, чтобы не раствориться в безумии. Он выбрал три воспоминания: рев толпы на арене – напоминание о ярости, которая помогла ему выжить; лицо его матери, каким он его помнил – напоминание о причине его боли; и лицо Лии в тот момент, когда она встала между ним и деканами – напоминание о том, за что он теперь сражался.

Лия, в свою очередь, практиковалась в создании концентрированных лучей очищающего света и защитных аур, способных не просто блокировать, а успокаивать враждебную магическую энергию. Она училась быть не щитом, который принимает удар, а камертоном, который заставляет хаос вибрировать в унисон с гармонией.

Они почти не разговаривали. Слова были излишни. Они тренировались вместе, учились чувствовать магические потоки друг друга, двигаться как единое целое. Их связь, рожденная в отчаянии и скрепленная в бою, становилась все глубже, превращаясь из простого резонанса в нечто осознанное и управляемое.

Архив Забытых Криков находился не в главной башне. Вход в него был спрятан в самом старом крыле Академии, в подвале, куда не проникал свет. Дверь была не из дерева или металла, а из сплошного, отполированного обсидиана, без ручек и замков, покрытая мерцающими рунами, которые причиняли боль глазам.На третий день они были готовы.

Каэль шагнул вперед и приложил к двери кристалл-ключ. Руны вспыхнули фиолетовым огнем, и дверь бесшумно отошла в сторону, открывая проход в абсолютную, неестественную тьму. Из прохода пахнуло вековой пылью, истлевшей бумагой и… страхом. Концентрированным, дистиллированным ужасом.

– Нет, – честно ответила Лия. – Но это никогда меня не останавливало.– Готова? – спросил Каэль, не оборачиваясь.

Она положила руку ему на плечо, и ее посох вспыхнул мягким, теплым светом, который, казалось, физически отталкивал мрак. Они шагнули внутрь.

Архив был не просто хранилищем. Он был раной в теле реальности. Бесконечные стеллажи, уходящие вверх и вниз в неевклидово пространство, где законы гравитации работали по-своему. Полки были забиты не только книгами, но и странными артефактами в стеклянных колбах, запечатанными свитками, которые слабо пульсировали, и даже черепами неведомых существ, в глазницах которых плясали призрачные огни.

И здесь был звук. Постоянный, едва слышимый шепот. Это были не голоса. Это были отголоски эмоций, запечатанных в этих стенах. Эхо криков тех, кто читал запретные тексты. Эхо безумия тех, кто пытался постичь непостижимое. Эхо отчаяния тех, кто был поглощен этим местом.

– Держись ближе, – сказал Каэль. – Не позволяй шепоту проникнуть в твой разум.

Они двинулись вглубь. Кристалл-ключ в руке Каэля пульсировал, указывая направление, как компас. Чем глубже они заходили, тем сильнее становилось давление. Воздух густел, дышать становилось труднее. Тени здесь жили своей жизнью, они сгущались в углах, принимая формы страхов, которые жили в их подсознании.

Каэль увидел, как из-за стеллажа на него бросается его первый хозяин-работорговец с кнутом в руке. Но он был готов. Он сосредоточился на своих «якорях» – рев толпы, лицо матери, взгляд Лии – и иллюзия прошла сквозь него, не причинив вреда.

Лия увидела свою семью, сожженную на костре инквизиторами в их родном мире. Она вскрикнула, но тут же взяла себя в руки, и волна очищающего света из ее посоха заставила видение растаять.

– Оно питается нашими воспоминаниями, – прошептала она, ее лицо было бледным.

– Значит, не будем давать ему пищу, – ответил Каэль.

Они дошли до центрального зала. Это было огромное круглое помещение, потолок которого терялся во тьме. В центре, на обсидиановом пьедестале, парил он. Сердце Пустоты.

Это был шар из абсолютно черного, поглощающего свет материала, размером с человеческую голову. Вокруг него не было ни ауры, ни свечения. Было лишь… отсутствие. Пространство вокруг него казалось вырезанным, искаженным. Смотреть на него было физически больно, словно глаза пытались сфокусироваться на том, чего не существует.

Сладкий, соблазнительный зов небытия. Он шептал об избавлении от боли, от страха, от самой жизни. Он обещал покой. Абсолютный, вечный покой в сладкой, теплой пустоте.И от него исходило не просто безумие. От него исходило приглашение.

– Пепел… – голос Лии был напряжен. – Я чувствую… как оно тянет. Хочется просто… отпустить все.

– Борись, Лия! – крикнул Каэль, чувствуя, как его собственная воля начинает таять. Воспоминания-якоря тускнели. Ярость угасала. Оставалось лишь желание сдаться.

Но не для того, чтобы выпустить ее. А чтобы использовать ее как топливо.Он посмотрел на нее. Ее лицо было безмятежным, глаза полузакрыты. Она поддавалась. Он сделал то, чего никогда себе не позволял. Он отбросил свои ментальные щиты. Не перед ней. А перед своей собственной тьмой.

Сила внутри него отозвалась с хищной радостью. Серебристые узоры на его руке вспыхнули. Он почувствовал, как его собственная внутренняя пустота, его цинизм, его ненависть к миру – все то, что он копил годами, – встает стеной против зова артефакта. Его тьма боролась с другой, еще более древней тьмой.«Ты – часть меня, – мысленно обратился он к своей скверне. – Ты – голод. Так помоги мне сожрать этот зов. И я накормлю тебя».

– Нет! – прорычал он. – Ты не сдашься! Ты нужна мне!Он шагнул к Лии и схватил ее за руку.

– Пепел…Его голос, усиленный его волей и его тьмой, пробился сквозь ее транс. Глаза Лии расширились. Она вздрогнула, возвращаясь в реальность.

– Теперь ты! – крикнул он. – Я держу его зов. А ты – стабилизируй его!

– Вместе!Она поняла. Она подняла свой посох.

Каэль же, держа ее за руку, направил на артефакт поток своей магии теней. Но не для того, чтобы уничтожить. А чтобы связать. Его тени, словно цепи, оплели артефакт, пытаясь сдержать его ауру небытия.Она направила на Сердце Пустоты луч чистейшего, концентрированного света. Но это был не атакующий луч. Это была гармонизирующая волна.

Луч света Лии окутал темные цепи Каэля, и они засияли изнутри, превратившись из черных в серебряные. Их объединенная сила ударила в артефакт.Произошло то, чего не ожидал никто. Свет и Тьма, направленные на Сердце Пустоты, не уничтожили друг друга. Они сплелись.

Зов небытия прекратился. Искажение пространства вокруг него выровнялось. Шар перестал быть абсолютно черным. На его поверхности проступили тусклые, едва заметные фиолетовые узоры, похожие на карту звездного неба.Сердце Пустоты не взорвалось. Оно… затихло.

– Мы… смогли, – выдохнула Лия.Они сделали это. Они его усмирили. Оба тяжело дышали, опираясь друг на друга. Они были полностью истощены.

Лицо архимага Тель'Вара. Он наблюдал. Не через магические зеркала. А через сам ключ. Все это время.Каэль посмотрел на их сцепленные руки. Ее – теплая, живая. Его – покрытая серебристыми узорами, холодная. А затем – на усмиренный артефакт. И тут он заметил кое-что еще. В тот момент, когда их магия сплелась, маленький кристалл-ключ, который он все еще сжимал в другой руке, вспыхнул. И на его гранях на долю секунды отразился не свет. На нем отразилось лицо.

Их объединенная сила была ключом, который заводил этот древний механизм.Каэль мгновенно понял. Это не было испытанием. Это не было даже экспериментом. Они не просто усмирили артефакт. Они активировали его. Для деканов.

– Они нас использовали, – прошипел он. – С самого начала.

Он устремился прямо в грудь Каэля.Прежде чем Лия успела спросить, что он имеет в виду, усмиренный артефакт на пьедестале начал вибрировать. Фиолетовые узоры на его поверхности засияли ярче. А из самого его центра ударил тонкий, как игла, луч темной энергии. Он устремился не в потолок и не в стены.

Это был он.Он не почувствовал боли. Он почувствовал, как что-то огромное, древнее и непостижимое вливается в него. Знание. Сила. И… право собственности. Сердце Пустоты выбрало нового хозяина. И этот хозяин был не Тель'Вар.

«Неожиданный поворот. Похоже, артефакт предпочитает сосуд с родственной энергией. Поздравляю, адепт Каэль. Вы только что стали самой ценной и самой опасной фигурой в этой Академии. Эксперимент вступает в новую фазу».А в голове у него прозвучал холодный, лишенный эмоций голос декана, исходящий от кристалла-ключа:

Три дня подготовки были похожи на затишье перед казнью. Тель'Вар и декан эльфийка, чье имя, как они узнали, было Лиандра, предоставили им доступ к закрытым секциям библиотеки. Они читали. Древние фолианты о природе Пустоты, трактаты о симбиотической магии, отчеты о предыдущих экспедициях в архив, большинство из которых заканчивались пометкой «адепт потерял рассудок» или «тело не найдено».

Каэль изучал техники ментальной защиты, способы создания «якорей» в сознании, чтобы не раствориться в безумии. Он выбрал три воспоминания: рев толпы на арене – напоминание о ярости, которая помогла ему выжить; лицо его матери, каким он его помнил – напоминание о причине его боли; и лицо Лии в тот момент, когда она встала между ним и деканами – напоминание о том, за что он теперь сражался.

Лия, в свою очередь, практиковалась в создании концентрированных лучей очищающего света и защитных аур, способных не просто блокировать, а успокаивать враждебную магическую энергию. Она училась быть не щитом, который принимает удар, а камертоном, который заставляет хаос вибрировать в унисон с гармонией.

Они почти не разговаривали. Слова были излишни. Они тренировались вместе, учились чувствовать магические потоки друг друга, двигаться как единое целое. Их связь, рожденная в отчаянии и скрепленная в бою, становилась все глубже, превращаясь из простого резонанса в нечто осознанное и управляемое.

Архив Забытых Криков находился не в главной башне. Вход в него был спрятан в самом старом крыле Академии, в подвале, куда не проникал свет. Дверь была не из дерева или металла, а из сплошного, отполированного обсидиана, без ручек и замков, покрытая мерцающими рунами, которые причиняли боль глазам.На третий день они были готовы.

Каэль шагнул вперед и приложил к двери кристалл-ключ. Руны вспыхнули фиолетовым огнем, и дверь бесшумно отошла в сторону, открывая проход в абсолютную, неестественную тьму. Из прохода пахнуло вековой пылью, истлевшей бумагой и… страхом. Концентрированным, дистиллированным ужасом.

– Нет, – честно ответила Лия. – Но это никогда меня не останавливало.– Готова? – спросил Каэль, не оборачиваясь.

Она положила руку ему на плечо, и ее посох вспыхнул мягким, теплым светом, который, казалось, физически отталкивал мрак. Они шагнули внутрь.

Архив был не просто хранилищем. Он был раной в теле реальности. Бесконечные стеллажи, уходящие вверх и вниз в неевклидово пространство, где законы гравитации работали по-своему. Полки были забиты не только книгами, но и странными артефактами в стеклянных колбах, запечатанными свитками, которые слабо пульсировали, и даже черепами неведомых существ, в глазницах которых плясали призрачные огни.

И здесь был звук. Постоянный, едва слышимый шепот. Это были не голоса. Это были отголоски эмоций, запечатанных в этих стенах. Эхо криков тех, кто читал запретные тексты. Эхо безумия тех, кто пытался постичь непостижимое. Эхо отчаяния тех, кто был поглощен этим местом.

– Держись ближе, – сказал Каэль. – Не позволяй шепоту проникнуть в твой разум.

Они двинулись вглубь. Кристалл-ключ в руке Каэля пульсировал, указывая направление, как компас. Чем глубже они заходили, тем сильнее становилось давление. Воздух густел, дышать становилось труднее. Тени здесь жили своей жизнью, они сгущались в углах, принимая формы страхов, которые жили в их подсознании.

Каэль увидел, как из-за стеллажа на него бросается его первый хозяин-работорговец с кнутом в руке. Но он был готов. Он сосредоточился на своих «якорях» – рев толпы, лицо матери, взгляд Лии – и иллюзия прошла сквозь него, не причинив вреда.

Лия увидела свою семью, сожженную на костре инквизиторами в их родном мире. Она вскрикнула, но тут же взяла себя в руки, и волна очищающего света из ее посоха заставила видение растаять.

– Оно питается нашими воспоминаниями, – прошептала она, ее лицо было бледным.

– Значит, не будем давать ему пищу, – ответил Каэль.

Они дошли до центрального зала. Это было огромное круглое помещение, потолок которого терялся во тьме. В центре, на обсидиановом пьедестале, парил он. Сердце Пустоты.

Это был шар из абсолютно черного, поглощающего свет материала, размером с человеческую голову. Вокруг него не было ни ауры, ни свечения. Было лишь… отсутствие. Пространство вокруг него казалось вырезанным, искаженным. Смотреть на него было физически больно, словно глаза пытались сфокусироваться на том, чего не существует.

Сладкий, соблазнительный зов небытия. Он шептал об избавлении от боли, от страха, от самой жизни. Он обещал покой. Абсолютный, вечный покой в сладкой, теплой пустоте.И от него исходило не просто безумие. От него исходило приглашение.

– Пепел… – голос Лии был напряжен. – Я чувствую… как оно тянет. Хочется просто… отпустить все.

– Борись, Лия! – крикнул Каэль, чувствуя, как его собственная воля начинает таять. Воспоминания-якоря тускнели. Ярость угасала. Оставалось лишь желание сдаться.

Но не для того, чтобы выпустить ее. А чтобы использовать ее как топливо.Он посмотрел на нее. Ее лицо было безмятежным, глаза полузакрыты. Она поддавалась. Он сделал то, чего никогда себе не позволял. Он отбросил свои ментальные щиты. Не перед ней. А перед своей собственной тьмой.

Сила внутри него отозвалась с хищной радостью. Серебристые узоры на его руке вспыхнули. Он почувствовал, как его собственная внутренняя пустота, его цинизм, его ненависть к миру – все то, что он копил годами, – встает стеной против зова артефакта. Его тьма боролась с другой, еще более древней тьмой.«Ты – часть меня, – мысленно обратился он к своей скверне. – Ты – голод. Так помоги мне сожрать этот зов. И я накормлю тебя».

– Нет! – прорычал он. – Ты не сдашься! Ты нужна мне!Он шагнул к Лии и схватил ее за руку.

– Пепел…Его голос, усиленный его волей и его тьмой, пробился сквозь ее транс. Глаза Лии расширились. Она вздрогнула, возвращаясь в реальность.

– Теперь ты! – крикнул он. – Я держу его зов. А ты – стабилизируй его!

– Вместе!Она поняла. Она подняла свой посох.

Каэль же, держа ее за руку, направил на артефакт поток своей магии теней. Но не для того, чтобы уничтожить. А чтобы связать. Его тени, словно цепи, оплели артефакт, пытаясь сдержать его ауру небытия.Она направила на Сердце Пустоты луч чистейшего, концентрированного света. Но это был не атакующий луч. Это была гармонизирующая волна.

Луч света Лии окутал темные цепи Каэля, и они засияли изнутри, превратившись из черных в серебряные. Их объединенная сила ударила в артефакт.Произошло то, чего не ожидал никто. Свет и Тьма, направленные на Сердце Пустоты, не уничтожили друг друга. Они сплелись.

Зов небытия прекратился. Искажение пространства вокруг него выровнялось. Шар перестал быть абсолютно черным. На его поверхности проступили тусклые, едва заметные фиолетовые узоры, похожие на карту звездного неба.Сердце Пустоты не взорвалось. Оно… затихло.

– Мы… смогли, – выдохнула Лия.Они сделали это. Они его усмирили. Оба тяжело дышали, опираясь друг на друга. Они были полностью истощены.

Лицо архимага Тель'Вара. Он наблюдал. Не через магические зеркала. А через сам ключ. Все это время.Каэль посмотрел на их сцепленные руки. Ее – теплая, живая. Его – покрытая серебристыми узорами, холодная. А затем – на усмиренный артефакт. И тут он заметил кое-что еще. В тот момент, когда их магия сплелась, маленький кристалл-ключ, который он все еще сжимал в другой руке, вспыхнул. И на его гранях на долю секунды отразился не свет. На нем отразилось лицо.

Их объединенная сила была ключом, который заводил этот древний механизм.Каэль мгновенно понял. Это не было испытанием. Это не было даже экспериментом. Они не просто усмирили артефакт. Они активировали его. Для деканов.

– Они нас использовали, – прошипел он. – С самого начала.

Он устремился прямо в грудь Каэля.Прежде чем Лия успела спросить, что он имеет в виду, усмиренный артефакт на пьедестале начал вибрировать. Фиолетовые узоры на его поверхности засияли ярче. А из самого его центра ударил тонкий, как игла, луч темной энергии. Он устремился не в потолок и не в стены.

Это был он.Он не почувствовал боли. Он почувствовал, как что-то огромное, древнее и непостижимое вливается в него. Знание. Сила. И… право собственности. Сердце Пустоты выбрало нового хозяина. И этот хозяин был не Тель'Вар.

«Неожиданный поворот. Похоже, артефакт предпочитает сосуд с родственной энергией. Поздравляю, адепт Каэль. Вы только что стали самой ценной и самой опасной фигурой в этой Академии. Эксперимент вступает в новую фазу».А в голове у него прозвучал холодный, лишенный эмоций голос декана, исходящий от кристалла-ключа:

Глава 26. Сердце в Сердце

Луч темной энергии, ударивший в грудь Каэля, не обжег и не ранил. Он был холодным, как прикосновение самой вечности. Каэль рухнул на колени, но не от боли. От информации.

В его разум хлынул поток знаний, такой огромный и древний, что вся библиотека Академии показалась бы детской сказкой. Он увидел рождение и смерть звезд. Он увидел цивилизации, поднимающиеся из праха и возвращающиеся в него. Он увидел геометрию самой реальности, нити судьбы, сплетающиеся в бесконечный узор. И он увидел Пустоту. Не как отсутствие всего, а как изначальный потенциал, как лоно и могилу всего сущего.

Он увидел расу, создавшую Сердце Пустоты. Безмолвные, многомерные существа, которые не жили и не умирали, а просто были. Для них Вселенная была лишь рябью на поверхности океана Небытия. И они оставили этот артефакт не как оружие, а как… якорь. Напоминание о том, откуда все пришло и куда все вернется.

Когда поток иссяк, Каэль остался стоять на коленях, тяжело дыша. Мир вокруг казался другим. Более простым. Более хрупким. Он видел потоки маны, циркулирующие в воздухе. Он видел ауры – свою, сложную, сотканную из теней, серебра и остатков ярости, и ауру Лии, сияющую, как крошечное, но яростное солнце.

Сердце Пустоты медленно опустилось с пьедестала и подплыло к нему, зависнув в воздухе на уровне его груди. Оно больше не было угрожающим. Оно было… покорным. Оно признало его. Его внутренняя тьма, закаленная борьбой со Скверной, оказалась единственной сущностью в этом мире, способной понять и принять природу абсолютного Ничто, не сойдя с ума.

– Пепел? – голос Лии вырвал его из транса. Она подбежала и опустилась рядом, ее руки легли ему на плечи. – Что… что оно с тобой сделало?

– Оно… показало мне, – хрипло сказал он. – Все.Он поднял на нее глаза. Взгляд его был другим. Более глубоким, более спокойным. Исчезла загнанная ярость гладиатора. Появилась холодная, как космос, уверенность.

Он протянул руку и коснулся парящего шара. Артефакт втянулся в его ладонь, а затем просочился сквозь кожу, исчезнув. Но Каэль чувствовал его. Он не был в его руке или в груди. Он был везде в нем, став частью его самого, как его кровь, как его тьма.

– Они хотели его контролировать, – сказал он, поднимаясь на ноги. – Но эта штука не подчиняется. Она выбирает. И она выбрала меня.

– Но что это за сила? – спросила Лия, ее глаза были полны тревоги.

– Это не сила. Это… перспектива, – Каэль посмотрел на свою руку. Серебристые узоры, оставшиеся от скверны, начали медленно меняться. Они стали темнее, глубже, превращаясь в узоры, похожие на карту звездного неба. – Я могу… влиять на энтропию. На распад. Я могу ускорить его или замедлить.

– А могу… – он сосредоточился снова, и пыль на полу начала собираться обратно, формируясь в камень, но не в прежний, а в гладкую, отполированную сферу. – …обратить его вспять. Или изменить.Он сосредоточился и протянул руку к куску камня, отколовшемуся от стеллажа. Камень на его глазах покрылся трещинами, рассыпавшись в пыль за несколько секунд.