Мой личный катализатор хаоса

Он вошёл в переговорку, где уже сидели его коллеги: Марк, ведущий разработчик, с неизменной толстовкой и ноутбуком, усыпанным стикерами; Джессика, маркетолог, чьи ногти всегда были на тон ярче её презентаций; и Лукас, ответственный за коммуникацию с приютами.

– Доброе утро, – сказал Эштон, ставя на стол стакан кофе. – Давайте посмотрим, где мы.

– Серверная часть работает стабильно, – отозвался Марк, не отрываясь от клавиатуры. – Но нам нужно оптимизировать алгоритм подбора по интересам. Сейчас слишком много «ложных совпадений».

– Да, вчера я ради эксперимента завела анкету кота, – вмешалась Джессика, – и приложение выдало мне совпадение с женщиной, которая коллекционирует ядовитых пауков. Согласись, это не самая удачная пара.

Все рассмеялись, и Эштон тоже. Но в его голове тут же всплыло лицо Николь. «Она бы сейчас обязательно добавила что-то вроде: "Вот тебе новая функция – свидания с перспективой укуса".»

– Хорошо, Марк, посмотри, можно ли прикрутить дополнительный фильтр по стилю жизни, – сказал Эштон, пытаясь вернуть мысли в рабочее русло. – Нам нужно, чтобы пользователь чувствовал, что мы не просто алгоритм, а понимаем его образ жизни.

– А с приютами? – спросил он Лукаса.

– Мы на связи с «Мягкие лапки» и «Лапки и хвосты». Оба согласны тестировать наше приложение. Им понравилась идея: они смогут быстрее находить хозяев, особенно молодёжь.

– Отлично. Это наш ключ: показать, что PetMatch – не просто Tinder для животных, а реальная польза для приютов, – кивнул Эштон.

Джессика перелистнула слайды. На экране загорелась таблица: «Метрики вовлечённости».

– Смотри, Эш, – она показала на график, – у нас растёт CTR на рекламных тестах. Но конверсия в установку пока низкая. Нужно проработать позиционирование.

Эштон задумался. Обычно он мгновенно выдавал идеи, но сейчас всё перемешивалось: графики, алгоритмы и образ Николь, которая умела превращать даже деловую презентацию в спектакль с подколками и улыбками.

«Ей бы понравилось, как мы делаем упор на социальную миссию», – подумал он. – «И она бы наверняка предложила что-то безумное, вроде рекламы с собаками, которые ведут себя как люди. Чёрт, может, это даже сработало бы».

– Нам нужен свежий взгляд, – сказал он вслух. – То, что привлечёт внимание не только айтишников, но и обычных людей.

Джессика приподняла бровь:

– Ты как будто кого-то имеешь в виду.

– Может быть, – усмехнулся Эштон, но комментировать не стал.

Они обсуждали детали ещё час: интеграции с соцсетями, сотрудничество с брендами кормов, новые пуш-уведомления. Но в голове Эштона всё время звучал внутренний диалог: «Как пригласить Николь так, чтобы это выглядело естественно? Как показать ей, что я не только клиент и соучастник нашей игры, но и мужчина, который действительно заинтересован?»

После собрания он вернулся к себе в кабинет – небольшая комната с видом на улицу, где под окнами бесконечно гудели такси. Он открыл ноутбук, но вместо того, чтобы писать письмо инвесторам, поймал себя на том, что уже третий раз подряд печатает в поисковике «лучшие идеи для свидания в Нью-Йорке».

Эштон вздохнул и усмехнулся сам себе:

– Похоже, Николь, ты всерьёз меня перепрограммируешь.

Эштон несколько минут пытался сосредоточиться на таблицах с метриками, но внимание упрямо ускользало. В итоге он закрыл ноутбук, достал телефон и написал Николь.

Эштон:

«Привет, боевая напарница. Мы тут подвели итоги, и кажется, что приложение скачивают охотно, но конверсия всё ещё хромает. Нужно поднять % установок. Какие мысли?»

Он не успел даже откинуться на спинку кресла, как телефон завибрировал – Николь отвечала быстро.

Николь:

«О, значит, клиент теперь жалуется не только на кофе, но и на цифры 😂

Если серьёзно – я вижу пару вариантов.

Сделать акцент на социальной миссии: у людей включается эмпатия, когда они понимают, что реально помогают животным.

Запустить тестовую рекламную кампанию в соцсетях через лидеров мнений. Лучше взять микроинфлюенсеров, у которых аудитория живая и доверяет им.

А ещё – чуть-чуть юмора в подаче. Люди любят, когда их развлекают, а не только уговаривают.»

Эштон улыбнулся. Это была именно та энергия, которая ему так нравилась в Николь: деловитость, помноженная на искренний азарт.

Эштон:

«Звучит гениально. Пункт про юмор особенно. Ты как всегда подрываешь систему изнутри. Когда сможешь взяться?»

Николь:

«Завтра. Сегодня у меня после работы встреча с… угадай кем 😏

Но завтра я сяду и подготовлю первые наработки. К вечеру вышлю тебе отчёт – цифры, визуалы, гипотезы.»

Эштон рассмеялся, глядя на экран.

Эштон:

«Ага, значит, я снова попал в твой календарь. Чувствую себя человеком-кампанией. Но я согласен. Жду отчёт. И, возможно, новых шуток.»

Николь:

«Ну, отчёт у тебя точно будет. А насчёт шуток – это как повезёт. Иногда я могу быть опасным оружием массового разрушения корпоративного духа 😉»

Эштон уставился в экран телефона, перечитывая сообщение Николь, будто там было зашифровано больше, чем просто слова.

«Сегодня у меня после работы встреча с… угадай кем 😏»

Сердце в груди сделало что-то странное – словно он неловко перескочил шаг на лестнице. Всё утро он прокручивал сценарии: как ненавязчиво пригласить её в ресторан, может, на выставку, или хотя бы в парк. Он даже составил мысленный список плюсов и минусов каждого варианта, как настоящий аналитик. И тут Николь просто одним сообщением разрушила весь его тщательно выстроенный «план».

– Она меня убивает, – пробормотал он, откидываясь на спинку кресла. – Я думал, что это я стратег, а оказалось, что меня уже давно переиграли.

Эштон провёл рукой по волосам. Мысль о том, что вечером они снова увидятся, грела его куда сильнее, чем успехи PetMatch в статистике скачиваний. Чёрт, это был уже даже не интерес и не лёгкая симпатия – его тянуло к Николь так, будто она была магнитом, а он сам – железной стружкой.

И впервые за долгое время он почувствовал себя подростком, который готов часами думать: куда повести девушку, какой букет выбрать, как сделать так, чтобы всё выглядело одновременно естественно и эффектно.

– Цветы, – вслух сказал он и тут же подскочил. – Точно, нужны цветы.

Он начал мысленно перебирать варианты: розы – слишком банально. Лилии – красиво, но пахнут так, что можно задохнуться в такси. Орхидеи – элегантно, но слишком «офисно». И тут его осенило: герберы. Яркие, солнечные, жизнерадостные. Николь сама похожа на них – не напыщенная дива, а искренняя, настоящая, немного хаотичная, но именно это делает её особенной.

Дальше встал вопрос: куда её повести? Ресторан был очевидным вариантом, но в Нью-Йорке рестораны – это слишком предсказуемо. Хотелось чего-то, что оставит след в памяти. Может, прогулка по набережной Гудзона? Или катание на карусели в Бруклинском парке? Он даже на секунду представил их на ярко освещённой карусели – Николь смеётся, волосы развеваются, а он смотрит на неё и думает, что готов купить все билеты, лишь бы это никогда не кончалось.

– Чёрт, Картер, – пробормотал он. – Ты превращаешься в романтического идиота.

И правда, ещё пару месяцев назад он считал себя человеком, для которого чувства – это нечто второстепенное. Бизнес, проекты, планы – вот что было его миром. И вдруг оказалось, что весь его хвалёный рационализм трещит по швам, когда в этот мир входит девушка с ехидными шутками и глазами, в которых отражается полгорода.

Он снова взглянул на сообщение. «Сегодня у меня после работы встреча с… угадай кем».

И понял: он не просто ждёт этой встречи. Он считает минуты.

Эштон стоял у зеркала уже минут двадцать, что было совершенно несвойственно человеку, который обычно хватал первую попавшуюся белую рубашку, засовывал в сумку ноутбук и летел в офис. Сегодня он вел себя подозрительно медленно. На кресле лежали три комплекта одежды: один – «деловой повседневный», второй – «расслабленный джентльмен», третий – «слишком старался». И каждый раз, как только он решал, что всё, выбор сделан, взгляд снова возвращался к другому варианту.

– Майло, что скажешь? – спросил он, обернувшись к лабрадуделю, который лениво растянулся на ковре. – Вот эта синяя рубашка делает меня больше похожим на миллионера или на школьного учителя по алгебре?

Майло поднял голову, зевнул и отвернулся к стене.

– Отлично. Спасибо за поддержку, дружище, – Эштон усмехнулся. – Придётся решать самому.

В итоге он выбрал то, что, как ему казалось, балансировало между «слишком официально» и «слишком небрежно»: тёмные джинсы, белая рубашка с расстёгнутым верхним пуговицами и лёгкий пиджак. Последний он долго вертел в руках, но всё-таки накинул – для уверенности.

Перед тем как выйти, он ещё раз посмотрел на букет. Герберы. Яркие, солнечные, простые, без намёка на вычурность. Николь, по его ощущениям, была именно такой – никакого пафоса, никакой напускной драматичности, зато светлая и настоящая.

Нью-Йорк встречал его привычным шумом вечерних улиц: гудки такси, музыка из открытых дверей баров, смех прохожих, чей-то спор на испанском, запах жареных каштанов и кофе, смешанный с бензином и чем-то ещё, сугубо «манхэттенским».

Кафе находилось на крыше здания недалеко от Брайант-парка. Подниматься туда нужно было по узкой лестнице, стены которой были разрисованы граффити. Когда Эштон оказался наверху, его встретил совершенно другой мир: гирлянды огоньков, натянутые между перилами, мягкая живая музыка в углу, столики с белыми скатертями и невероятный вид на огни города.

И вот там, у барной стойки, стояла Николь.

Она поправляла прядь волос, разговаривая с барменом, и в этот момент Эштон понял, что все его тридцать раз переодеваний были абсолютно оправданы. На ней было простое, но изящное чёрное платье, подчёркивающее фигуру, и лёгкая куртка на плечах. Ничего кричащего, но именно в этом и было её очарование – она выглядела так, будто Нью-Йорк подсветил её специально для этого вечера.

– Опоздал ровно на две минуты, мистер Картер, – сказала она, заметив его и прищурившись. – Я уже думала, что свидание отменяется.

– Это были стратегические две минуты, – ответил он, протягивая ей букет. – Нужно было создать лёгкое напряжение.

– Ах вот как это называется, – Николь взяла цветы и улыбнулась, вдыхая аромат. – А я думала, что это банальная мужская несобранность.

– Только не в моём случае, – Эштон сделал серьёзное лицо. – Я могу быть кем угодно, но несобранным никогда.

– Правда? – Николь приподняла бровь. – Напомнить тебе про кофе, который ты умудрился пролить на рубашку в первый же день нашего знакомства?

– Это было стратегическое знакомство, – парировал он. – Я знал, что так ты меня точно запомнишь.

Она рассмеялась, и в этот момент что-то внутри Эштона перевернулось. Её смех был лёгким, звонким, и он поймал себя на том, что хочет слышать его снова и снова.

Они сели за столик у самого края, откуда открывался лучший вид. Нью-Йорк лежал под ними, как бесконечный калейдоскоп огней, и казалось, что город подслушивает каждый их диалог.

– Итак, расскажи мне, мистер стартапер, – Николь положила локти на стол и склонила голову, – как продвигается наше «PetMatch»?

– Всё идёт по плану, – сказал он, хотя на самом деле думал только о том, как идеально сидят её волосы при свете гирлянд. – Но, честно говоря, с сегодняшнего дня меня волнует другой проект.

– Неужели ещё один стартап? – поддела она. – Ты неисправим.

– Нет, – он выдержал паузу и наклонился ближе. – Это проект под кодовым названием «Николь».

Она слегка закатила глаза, но улыбку не смогла сдержать.

– Сомневаюсь, что этот проект принесёт тебе инвестиции.

– Ошибаешься, – Эштон тоже улыбнулся. – Я уже чувствую серьёзную отдачу.

Их взгляды встретились, и на долю секунды между ними повисло напряжение – то самое, от которого перехватывает дыхание. Николь первой отступила, сделав вид, что занята меню.

– Ну хорошо, – сказала она, – давай проверим, насколько ты хорош в выборе вина.

– Я идеален во всём, кроме одного, – сказал он, беря в руки карту вин.

– И чего же?

– Кроме того, что, похоже, начинаю терять голову.

Она подняла глаза, и в этот момент Нью-Йорк будто исчез. Остались только они двое и электричество в воздухе.

Вино оказалось лёгким, ужин – вкусным, но главное было не это. Главное – разговор. Они перебрасывались репликами, словно играли в импровизированный теннис: он – о том, что Николь превращает любое помещение в зону непредсказуемости; она – что рядом с ним невозможно оставаться серьёзной; он – что её взгляд сбивает его с ритма; она – что он слишком самоуверен, но именно это и притягивает.

Иногда их руки случайно касались друг друга – и каждый раз Николь чувствовала, как по коже пробегает лёгкая дрожь. Она пыталась списывать это на вино, на вечерний воздух, на огни города. Но знала: дело было совсем не в этом.

А Эштон, глядя на неё, понимал, что впервые за долгое время никакой бизнес-план, никакая стратегия и никакие миллионы не имели значения. Имело значение только то, что она сидела напротив, улыбалась и позволяла ему быть рядом.

Вечер тянулся, как будто время само решило замедлиться. И когда они стояли на крыше уже под конец ужина, ветер мягко трепал волосы Николь, а огни Манхэттена отражались в её глазах, Эштон вдруг подумал: если это игра – он готов проиграть. Потому что выигрыш уже был у него перед глазами.

Глава 5. Игра на нервах

Утро началось с того, что Джонсон уже с порога нашёл повод придраться к Николь. Его громкий, неприятный голос разносился по офису, как скрежет вилки по стеклу:

– Мисс Брукс, вы снова перепутали приоритеты в отчёте. Я вас о чём просил? Не о «творческом подходе», а о чёткой таблице с цифрами! Или у вас талант исключительно к катастрофам?

Николь сжала зубы. Обычно она могла бы съязвить в ответ, но сегодня всё было слишком тонко. Гормоны делали своё дело: раздражение и обида накатывали волнами.

– Может быть, вы наконец начнёте работать, как взрослый специалист, а не как студентка на практике? – продолжал он, не давая ей вставить ни слова.

– Вы вообще слышите, что я… – начала Николь, но голос дрогнул.

Секунда – и она поняла: ещё чуть-чуть, и прямо здесь, перед коллегами, сорвётся. Горло сжало, глаза защипало. Она резко развернулась и убежала к туалетам, громко хлопнув дверью.

В зеркале на неё смотрела девушка с блестящими от слёз глазами и дрожащими губами.

– Великолепно, Николь, – пробормотала она. – Просто суперпрофи.

Через пару минут дверь тихонько приоткрылась, и в щель просунулась голова Дженни – её лучшей подруги-бухгалтера.

– Ну что, я могу войти? Или у тебя репетиция «Титаника»? – осторожно спросила она.

Николь хмыкнула сквозь слёзы:

– Заткнись.

– Значит, можно, – решила Дженни и протиснулась внутрь. За ней появился и Марк, айтишник, вечно таскавший худи с комичными надписями. Сегодня у него было «404: настроение не найдено».

– Я слышал, что Джонсон снова полез с претензиями, – сказал Марк, подавая Николь бумажные салфетки. – Хочешь, я его сервер на пару часов «случайно» положу?

– Очень смешно, – всхлипнула Николь, вытирая глаза.

– Я не шучу, – серьёзно добавил он. – Для таких случаев у меня есть специальная кнопка.

Дженни фыркнула:

– Я бы предпочла налить ему слабительного в кофе.

Николь попыталась улыбнуться, но сердце всё равно болело. И тут телефон в её руках завибрировал.

На экране: Эштон Картер.

Сообщение:

«Скажи честно: ты в туалете рыдаешь или уже успела поправить помаду и выглядишь так, будто готова соблазнять мир?»

Николь фыркнула сквозь слёзы и быстро набрала:

«Картер, ты невозможен. Это твоя версия поддержки?»

Ответ прилетел моментально:

«Абсолютно. Потому что я знаю: плачущая ты – тоже чертовски красивая. Но представляю тушь по щекам – и у меня слишком много мыслей. Лучше бы я проверил лично.»

Щёки Николь вспыхнули.

«Ты ненормальный!» – написала она.

«Да. Но только с тобой. С другими я приличный. Ну… почти.» – снова вспыхнул экран.

– Это он? – спросила Дженни, склонившись над плечом. – Ага, вижу. У тебя тут… ух ты. Горячо.

Николь сердито прижала телефон к груди:

– Дженни! Это не то, о чём ты думаешь.

– Ага, бизнес, – усмехнулась та. – Очень страстный бизнес.

Николь набрала ответ:

«Я работаю. У меня совещание. Ты отвлекаешь.»

Эштон:

«А ты даже не представляешь, как сильно я хочу отвлекать тебя. Но если решишь, что совещание скучнее меня – скажи слово, и я приеду. Увезу прямо из офиса. На “рабочий ужин”. С намёком.»

Николь чуть не уронила телефон.

«Ты слишком самоуверен. Думаешь, я сорвусь?»

Эштон:

«Нет. Думаю, ты будешь строить из себя приличную. Но потом всё равно согласишься. Ты же знаешь, я умею ждать. Вопрос только: сколько выдержишь ты?»

Она прикусила губу, чувствуя, как её бросает то в жар, то в холод. И в этот момент в туалет вошла секретарша из ресепшена с огромным букетом белых пионов.

– Николь Брукс? Это вам.

У неё отвисла челюсть. На карточке: «Чтобы Джонсон понял: у тебя уже есть покровитель. – Э.»

Дженни присвистнула:

– Ну всё, девочка. Тут даже «Секс в большом городе» отдыхает.

И тут же новое сообщение:

«А ещё я заказал тебе фисташковые круассаны. Ты знаешь, что придётся расплатиться. И нет, улыбкой ты уже не отделаешься.»

Николь закатила глаза:

«Что же ты хочешь?»

Эштон:

«Поцелуй. Не виртуальный. Не в шутку. Настоящий. И предупреждаю, я намерен его получить.»

Она ощущала, как сердце бьётся быстрее, чем после трёх эспрессо. А за стеной туалета Джонсон уже кипел от злости: букет и смех Николь были для него как соль на рану.

Игра только начиналась.

Николь, прижимая букет белых пионов к груди, вышла из туалета вместе с Дженни и Марком. Коридор офиса будто замер – десятки глаз устремились на неё. Одни смотрели с завистью, другие с любопытством, а кое-кто – с явным удовольствием. Шёпот прокатился по опенспейсу быстрее, чем корпоративная рассылка:

– Видела? Это ей!

– Кто вообще дарит пионы? Это же не просто так.

– Может, у неё покровитель?

Николь подняла подбородок выше, делая вид, что ей всё равно. Но внутри сердце колотилось так, будто она пробежала марафон.

Джонсон, заметив её возвращение с букетом, застыл у своего стола. Его лицо стало тёмно-красным, словно помидор, и в глазах сверкнула злоба.

– Мисс Брукс, – процедил он, – я что-то пропустил? С каких это пор у нас офис превратился в оранжерею? Или вы решили подрабатывать в Instagram-блогерах?

Николь открыла рот, чтобы что-то возразить, но её спасла Дженни.

– Между прочим, мистер Джонсон, – весело заметила она, – пионы считаются символом успеха и процветания. Может, это намек судьбы, что с Николь у компании всё получится?

Марк даже не отрываясь от клавиатуры буркнул:

– Я бы сказал, что это намёк на то, что в нашем офисе наконец-то появился нормальный аромат. А то до этого пахло только отчаянием и старым кофе.

Коллеги тихо прыснули. Джонсон рявкнул:

– Тишина в зале! У нас работа, а не балаган!

Николь, стараясь не улыбнуться, вернулась к своему рабочему месту. Букет она поставила в высокий стакан с водой, а рядом Дженни ловко подсунула пакет с только что доставленными круассанами. Запах фисташкового крема мгновенно наполнил пространство.

Телефон в руках завибрировал. Эштон.

«Фото с пионами. Срочно. Мне нужно убедиться, что они тебе идут.»

Николь, покосившись на любопытные взгляды коллег, быстро сделала селфи – улыбка получилась чуть смущённой, но настоящей.

Ответ пришёл сразу:

«Я так и думал. Белое тебе безупречно к лицу. Хотя, честно говоря, улыбка у тебя куда опаснее любого букета. Опасно отвлекает.»

Николь закатила глаза и написала:

«Картер, ты неисправим. Я работаю.»

Эштон:

«Тогда представь, что это мой вклад в твою продуктивность. Цветы для вдохновения, круассаны для энергии. Я, считай, твой корпоративный бонус.»

Николь не сдержала смешок. Дженни тут же обратила внимание:

– Ну? Что он там опять пишет?

– Рабочие вопросы, – попыталась отмахнуться Николь.

– Рабочие? – Дженни скептически выгнула бровь. – Если только работа над твоими щеками, которые сейчас светятся как рождественская гирлянда.

Марк, не отрываясь от монитора, добавил:

– Если «рабочие вопросы» заставляют так улыбаться, то мне тоже нужен такой клиент.

Николь снова взглянула на экран.

Эштон:

«Если Джонсон спросит, откуда цветы, скажи правду. Что у тебя есть союзник поважнее него. И что этот союзник куда харизматичнее.»

Николь прикусила губу и написала:

«Ты слишком самоуверен. Думаешь, я подыграю?»

Эштон:

«Нет. Думаю, ты попытаешься держать лицо. Но, Николь, твои глаза всё выдают. Даже сквозь экран я вижу, когда ты улыбаешься.»

Её сердце пропустило удар.

«Ты невозможный,»– коротко набрала она.

Эштон:

«Зато очень настойчивый. Сдавайся, Брукс, всё равно выиграю.»

Николь едва заметно улыбнулась, поправляя букет на столе. И впервые за утро почувствовала: всё не так плохо. Наоборот – игра становилась всё более захватывающей.

А в кабинете Джонсон, наблюдая за её сияющим видом, сжимал кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Он уже строил план, как «поставить её на место». И если раньше это был просто рабочий конфликт, то теперь всё превращалось в личную войну.

Но Николь знала одно: на её стороне теперь был Эштон Картер. И он точно не собирался отступать.

Джонсон уже весь день выглядел так, будто готов в любой момент взорваться, но курьер с коробкой круассанов и огромным букетом белых пионов окончательно пересёк его невидимую линию терпения.

– Мисс Брукс, – его голос разнёсся по открытому офису, как крик дирижёра, у которого оркестр снова сыграл не ту ноту. – Вы, видимо, решили, что ваша должность включает в себя функции… как бы это сказать… «королевы бала»? Цветы, угощения, смех на весь этаж! Может, мы ещё устроим конкурс «Мисс маркетинг-2025»?

Николь замерла у своего стола, чувствуя, как на неё уставились десятки глаз. В груди защемило, хотелось провалиться сквозь пол. Но рядом уже возникла Дженни с её фирменной язвительной улыбкой:

– Если будет конкурс, то у Николь все шансы выиграть. Даже без вашей «поддержки», мистер Джонсон.

Марк, подтянувшийся следом, громко добавил:

– Я могу организовать онлайн-голосование. Хотя боюсь, сервер ляжет – слишком много поклонников.

Офис прыснул от смеха. Джонсон покраснел и зашипел, как чайник на плите:

– Вижу, у вас уже фан-клуб. Осталось только завести платный вход.

Николь сжала зубы и отвернулась к экрану, делая вид, что сосредоточена на таблицах. Но сердце всё ещё бешено колотилось. И тут телефон тихо завибрировал. На экране – Эштон.

Сообщение:

Скажи честно, там у тебя корпоративный суд Линча или просто Джонсон снова играет в тирана?»

Николь набрала ответ, пряча экран от соседей:

«И то, и другое. Думаю, он скоро потребует мою голову на блюде.»

Ответ прилетел моментально:

«Ничего. Голова у тебя слишком красивая для блюд. Лучше займём её делом. Скачивания PetMatch слегка застопорились. Надо подогнать рост. Есть идеи, мисс маркетолог?»

Она глубоко вдохнула, пытаясь отвлечься от злости, и пальцы сами побежали по клавиатуре:

«Можно сделать коллаборацию с популярными блогерами-кинологами. Ещё – запустить TikTok-челлендж: “покажи сходство с собакой”. Это всегда вирусно. Плюс партнёрство с приютами – пользователи любят истории со смыслом.»

Пауза. И тут экран вспыхнул снова:

«Осторожнее. Если продолжишь так блестяще, мне придётся придумать для тебя награду.»

Николь прикусила губу.

«Это угроза?»

Эштон:

«Это обещание. За идеи – бонус. За улыбку, которую я прямо сейчас представляю на твоём лице – отдельный приз. За то, что заставляешь меня проверять телефон каждые две минуты – вообще премия года.»

Щёки Николь вспыхнули. Дженни, краем глаза заметив её состояние, наклонилась и прошептала:

– О, кто-то пишет с таким выражением лица только тогда, когда там либо выигрыш в лотерею, либо мужчина мечты. Лотерея отпадает.

Николь зашикала на неё, но экран снова загорелся.

Эштон:

«Серьёзно. Ты опасна. Не только для конкурентов. Для меня тоже. Как ты это делаешь?»

Она набрала коротко:

«Маркетинг. Всё ради продукта.»

Эштон:

«Если продукт – это я, то я уже продан. И не жалею.»

Николь едва не прыснула от смеха и, чтобы скрыть реакцию, сделала вид, что чихнула.

Тем временем в офисе стартапа, Алекс с интересом наблюдал, как Эштон второй час сидит с телефоном в руках, забыв про отчёты.