Найди меня

И вдруг – голос. Тихий, но отчётливый:

– Саймон… слушай меня. Ты сильный. Я верю в тебя. Ничто не сломит тебя и нашу любовь. Борись за неё… за нас. Без тебя меня нет в этом мире, Саймон.

Я резко открываю глаза. Сердце бьётся быстрее. Я оглядываюсь на зал – ангелы и демоны сидят так же неподвижно, как прежде… но теперь я не уверен: это было очередное испытание или воспоминания начинают возвращаться ко мне?

– Ты в порядке? – голос Тавиэля прорывает мои мысли.

Он смотрит прямо мне в глаза – слишком пристально, слишком глубоко. И я моментально воздвигаю внутри стену: толстую, непроницаемую. Я знаю его силу – он может забрать мои воспоминания так же легко, как вдохнуть воздух.

– Да, я готов, – отвечаю ровно.

Мой взгляд скользит дальше по ряду фигур и останавливается на массивной тени с горящими глазами.

– Давайте дальше. Кто следующий? Ты… Азрагор?

Он выходит вперёд из полумрака. Высокий, широкоплечий; кожа темна и словно покрыта трещинами от жара; из-под доспехов исходит лёгкое марево тепла – будто он сам сделан из раскалённого камня.

Его губы растягиваются в ухмылке:

– Да, парень, я.

В его голосе есть что-то хищное: обещание боли и наслаждения от того, что он увидит мою слабость.

– Ну давай же! – говорю я громче обычного и делаю шаг вперёд. – Ты ведь так хотел испытать меня моими же страхами? Я готов!

Я раскидываю руки в стороны – жест открытый и вызывающий.

– Бери меня!

В зале становится тише. Даже дыхание присутствующих будто замирает.

Азрагор медленно подходит ближе; каждый его шаг отдаётся глухим ударом по каменному полу.

– Смелость или безрассудство? Посмотрим…

Он останавливается прямо передо мной; от него исходит жар такой силы, что воздух дрожит между нами.

– Я покажу тебе твои страхи так близко, что ты почувствуешь их дыхание на своей коже.

Его ладонь с когтями ложится мне на грудь – и мир вокруг начинает темнеть.

Вокруг нас всё темнеет – сначала углы зала, потом стены, потолок… и вот уже нет ни ангелов, ни демонов. Только мы двое.

– Добро пожаловать… внутрь себя, – шепчет Азрагор.

Его голос звучит сразу отовсюду: из-за спины, из-под ног, изнутри моей головы.

Темнота сгущается до такой степени, что я перестаю видеть даже собственные руки. Но я чувствую движение воздуха – медленное, тягучее, как дыхание чего-то огромного и невидимого.

Вдруг под ногами что-то хрустит. Я опускаю взгляд – и вижу, что стою на слое обугленных костей. Они уходят в бесконечность во все стороны. Между ними – клочья ткани, и я узнаю их: это мой плащ. Мой меч валяется рядом, сломанный пополам.

– Это твой конец, – произносит Азрагор где-то за спиной. – Один из многих.

Я оборачиваюсь – но там никого нет. Только пустота.

И тут я слышу шаги. Лёгкие, почти неслышные, но я знаю этот ритм.

Из темноты выходит она – рыжеволосая красавица из моего сна. Но её лицо бледно, глаза пусты, губы синие от холода.

– Почему ты не спас меня? – её голос тихий, но каждое слово режет по живому.

Я делаю шаг к ней и тут же земля под ногами трескается. Из разлома вырывается пламя и тянется ко мне языками огня. Я отскакиваю назад – но там уже стоит другая фигура: Лирион. Он улыбается так же спокойно, как в своём испытании.

– Ты всегда опаздываешь… всегда теряешь тех, кто тебе дорог.

Они оба исчезают в дыму, а дым начинает сгущаться в силуэты десятков людей – мужчин и женщин, которых я не узнаю, но чувствую их боль так ясно, будто она моя собственная. Их руки тянутся ко мне из мрака:

– Ты нас бросил.

– Ты не пришёл.

– Ты подвёл нас.

Я пытаюсь отступить – но позади уже стена огня. Жар обжигает кожу; запах горелой плоти бьёт в нос.

И тут появляется сам Азрагор – огромный, выше любого демона или ангела, которых я видел прежде. Его глаза горят белым пламенем; рога уходят вверх в бесконечность; за спиной клубится чёрный дым с искрами.

– Это твои страхи: потерять всех… остаться один… быть тем, кто всегда приходит слишком поздно.

– Замолчи! – кричу я ему.

Он наклоняется ближе:

– А если это не страхи? Если это твоя правда?

В этот момент земля подо мной рушится окончательно – и я падаю вниз в бездонную пропасть. В ушах свистит ветер; вокруг мелькают образы: битвы, лица погибших, кровь на моих руках… и снова она – рыжеволосая женщина с глазами полными слёз.

Я тянусь к ней рукой, но она растворяется в пепле.

Падение длится вечность.

Ветер рвёт одежду, холод пробирает до костей, но я не кричу – только сжимаю зубы.

И вдруг – удар. Я падаю на что-то твёрдое и влажное одновременно.

Медленно поднимаюсь на колени и понимаю: я стою на земле, покрытой тонким слоем воды. Она отражает тусклый серый свет, но отражение моё…чужое. Лицо старше, глаза пустые, руки в крови по локоть.

– Узнаёшь? – голос Азрагора звучит прямо за спиной.

Я оборачиваюсь – и вижу не его. Передо мной стоит мальчик лет десяти. Лицо бледное, глаза огромные и полные ужаса. Он дрожит, и я понимаю: это я. Маленький я.

– Ты оставил меня здесь… – говорит он тихо.

Вокруг нас начинают проступать очертания места: полуразрушенные дома, запах дыма и гари, крики где-то вдалеке. Я знаю этот звук… знаю этот запах, но память упрямо молчит.

Мальчик делает шаг ко мне:

– Ты убежал тогда. Ты спас себя, а они остались там.

За его спиной появляются силуэты людей – смутные, как тени в тумане. Их лица искажены болью; кто-то держит ребёнка на руках, кто-то тянет ко мне руку, но все они горят изнутри тусклым красным светом.

– Это твой первый страх, – теперь уже говорит Азрагор своим настоящим голосом. Он появляется сбоку, высокий и мрачный. – Страх признать: ты уже однажды предал тех, кого должен был защитить.

Я чувствую тяжесть в груди – как будто сердце сжимают ледяными пальцами.

– Это ложь…

– Это память, – перебивает он.

Мальчик подходит вплотную и кладёт свою маленькую ладонь мне на руку.

– Если ты снова убежишь… всё повторится.

В этот момент земля под ногами начинает трескаться; из трещин вырывается пламя, и вода закипает прямо у моих ног. Силуэты людей кричат громче; их голоса сливаются в один сплошной вой обвинений.

Азрагор наклоняется ко мне:

– Покажи мне… что ты сделаешь на этот раз.

Я понимаю: у меня есть выбор прямо сейчас.

Отступить – закрыть глаза и позволить всему исчезнуть

Шагнуть вперёд в огонь и тьму навстречу этим теням – принять их боль как свою.

Попробовать вытащить мальчика (своё прошлое «я») из этого места любой ценой.

В груди всё горит от решимости и страха одновременно.

Я смотрю на мальчика – на себя.

Его глаза дрожат, но в них есть что-то ещё… ожидание. Он ждёт моего решения.

Вокруг трещины расширяются, пламя вырывается всё выше, обжигая лицо. Вода под ногами уже кипит, обдавая паром. Силуэты людей кричат громче, их руки тянутся ко мне из огня.

Азрагор стоит в стороне, скрестив руки на груди. Его глаза горят белым пламенем.

– Ну? – произносит он с насмешкой. – Снова убежишь?

Я делаю глубокий вдох.

В груди всё сжимается от страха, но вместе с ним поднимается что-то другое – злость. На него. На себя. На этот бесконечный круг боли.

– Нет… – говорю я тихо.

И шагаю вперёд.

Огонь встречает меня ревом и жаром такой силы, что кожа мгновенно покрывается потом. Я чувствую, как волосы на руках начинают тлеть, как горячий воздух режет лёгкие, но я не останавливаюсь.

Каждый шаг даётся струдом: пламя будто пытается оттолкнуть меня назад, а голоса вокруг становятся всё громче:

– Ты нас бросил!

– Ты виноват!

– Ты убийца!

Я сжимаю зубы и иду дальше.

Мальчик стоит прямо в центре огненного кольца – маленький, испуганный, но не отводит от меня взгляда.

Последний шаг – и я оказываюсь рядом с ним. Огонь ревёт вокруг нас стеной, но не касается его кожи.

Я опускаюсь на колено и протягиваю руку:

– Пойдём со мной.

Он колеблется всего миг, а потом кладёт свою ладонь в мою. И в тот же момент пламя взрывается ослепляющим светом.

Жар исчезает. Крики смолкают.

Я стою посреди пустого зала испытаний Азрагора, но моя рука всё ещё сжата в кулак – как будто я держу что-то невидимое и важное.

Азрагор стоит напротив меня. Его ухмылка исчезла.

– Ты вошёл в свой страх… и вышел из него с тем, кого хотел спасти. Не каждый способен на это.

Он делает шаг ближе:

– Но помни: ты забрал его с собой, а значит, теперь ты несёшь ответственность за то прошлое, которое он хранит.

Его слова звучат как предупреждение… или угроза? Я не знаю.

Но внутри меня стало чуть тише. И чуть светлее.

Бельфегор хлопает в ладони медленно, с ленивой ухмылкой.

Звук отдаётся в зале гулким эхом, будто насмешка.

– А что такого? – он растягивает слова, лениво оглядывая остальных. – Было классно залезть к нему в голову и посмотреть его страхи. Вы не согласны?

– Заткнись, Баал, это заседание, а не театр, – голос Карро звучит жёстко и холодно.

Я благодарен ему. Последнее, чего я хочу сейчас – это обсуждений того, что только что произошло. Я выжат досуха. Внутри пусто и тяжело одновременно. Я даже не пытаюсь представить, что ждёт меня дальше… только одно знаю точно: я должен выстоять.

– Следующий я, – раздаётся спокойный голос.

Я поднимаю взгляд и встречаюсь глазами с Астаротом. Его губы тронуты лёгкой улыбкой – не насмешливой, а почти дружелюбной. Почти.

– Не бойся, друг… – он делает шаг вперёд. Его движения плавные, как у хищника перед прыжком. – Я демон соблазна. Тебе не будет сильно больно… я обещаю.

Он протягивает руку ладонью вверх – жест приглашения или вызова?

Вокруг него воздух будто дрожит от тепла; запах сладкий и тягучий наполняет зал. Я чувствую лёгкое головокружение… и понимаю: он уже начал.

– Просто расслабься… – его голос становится ниже и мягче. Каждое слово ложится на сознание как тёплое одеяло.

Мир вокруг начинает расплываться по краям; лица демонов и ангелов тают в золотистом свете. Где-то далеко слышен тихий смех… женский? Или мужской? Не могу понять.

Астарот подходит ближе:

– Моё испытание простое. Я покажу тебе то, чего ты жаждешь больше всего на свете. И посмотрим, сможешь ли ты отказаться.

Его пальцы едва касаются моей ладони – и мир вокруг меня растворяется.

Нет больше зала, нет демонов и ангелов.

Я стою на берегу озера.

Вода гладкая, как зеркало, отражает закатное небо. Воздух тёплый, пахнет травой и чем-то сладким… медом? Нет… запах родного дома. Того самого, который я помню смутно, как сон из детства.

– Здесь тебе нравится? – голос Астарота звучит прямо у меня в голове, но его самого я не вижу.

Я делаю шаг вперёд и слышу тихий плеск воды. На другом берегу появляется фигура. Я вернулся в свой сон?

Она идёт ко мне по мелководью – лёгкая походка, волосы цвета пламени развеваются на ветру. Рыжеволосая женщина из моих снов. На этот раз она улыбается.

– Ты вернулся… – её голос мягкий, как шелк.

Я хочу что-то сказать, но слова застревают в горле. Она подходит ближе и берёт меня за руку. Её пальцы тёплые, живые.

– Здесь нет боли… нет войны… только мы.

Вдруг я замечаю: за её спиной – дом. Мой дом. Деревянный порог, старое кресло у окна, всё так реально, что сердце сжимается от тоски.

– Останься со мной, – шепчет она и прижимается ко мне щекой.

В этот момент я понимаю: если сделаю шаг к дому – всё остальное исчезнет. Испытания, война, кровь, даже воспоминания о страхах Азрагора растворятся в этом тепле.

Где-то далеко-далеко слышится голос Астарота:

– Всё просто: возьми то, чего ты всегда хотел… или отвергни это навсегда.

Я чувствую её дыхание у себя на шее. Её руки обвивают меня крепче.

– Пожалуйста… не уходи снова…

Мир вокруг становится всё ярче и теплее; запахи насыщеннее; сердце бьётся медленнее. Я почти верю, что это правда.

Я стою с ней у самого берега. Её руки обнимают меня, её волосы щекочут мою щёку. Тепло. Спокойно. Слишком спокойно.

Вдруг я замечаю: вода у моих ног больше не отражает закат. Она тёмная, как чернила, и в глубине что-то шевелится. Словно тень… или чья-то рука.

Я моргаю – и всё снова идеально: золотой свет, гладкая поверхность озера.

Но в груди уже поселилось странное беспокойство.

– Что-то не так? – она смотрит на меня снизу вверх, её глаза сияют слишком ярко. Как драгоценные камни, а не как живые глаза.

– Нет… просто… – я отвожу взгляд к дому.

И тут вижу ещё одно: занавеска на окне слегка колышется, хотя ветра нет. И за ней – силуэт. Высокий, неподвижный. Он стоит и смотрит прямо на нас.

Я делаю шаг к дому, но её пальцы сжимают мою руку сильнее, чем раньше. Слишком сильно.

– Не ходи туда… останься со мной.

В её голосе появляется металлическая нотка – едва уловимая, но холодная.

Я снова смотрю ей в лицо и замечаю: улыбка осталась прежней, но уголки губ дрожат. А в зрачках на миг мелькнуло что-то чёрное и вязкое.

Где-то далеко слышится тихий смешок Астарота:

– Ну же… ты ведь этого хотел…

Ветер поднимается внезапно и резко; запах меда сменяется запахом гари. Я чувствую его слишком отчётливо – это тот же запах из испытания Азрагора.

Она прижимается ко мне крепче:

– Если уйдёшь сейчас… ты потеряешь меня навсегда.

Мир вокруг начинает слегка дрожать, как отражение в воде от брошенного камня. Я понимаю: ещё немного – и иллюзия рухнет сама… или поглотит меня окончательно.

Её руки обвивают меня так крепко, что я уже почти не могу дышать.

Тепло превращается в жар, жар – в удушье.

В груди нарастает паника.

– Отпусти… – шепчу я.

– Нет, – её голос меняется. Он становится ниже, глухим, будто говорит кто-то другой. – Ты останешься здесь. Со мной.

Я пытаюсь отстраниться, но её пальцы впиваются в кожу, как когти.

Я смотрю ей в глаза и вижу: зрачки расползаются по радужке чёрной вязкой тьмой. Лицо начинает меняться – кожа трескается, как сухая глина, из-под неё проступает что-то серое и склизкое.

Ветер усиливается; дом за её спиной рушится беззвучно, словно был сделан из пепла. Озеро темнеет окончательно – и теперь в нём отчётливо видны десятки бледных рук, тянущихся к поверхности.

– Это не ты… – говорю я сквозь сжатые зубы.

Она шипит и тянет меня к себе:

– Это всё, чего ты хотел! Я могу дать тебе это навсегда!

Внутри что-то щёлкает. Я вспоминаю слова Азрагора: «Ты вошёл в свой страх… и вышел из него с тем, кого хотел спасти».

Я уже проходил через огонь. И через ложь тоже пройду.

Собрав все силы, я резко вырываю руку из её хватки. Когти рвут кожу на запястье, но я отталкиваю её прочь.

Мир трещит по швам: небо рвётся на клочья чёрными полосами, озеро взрывается фонтанами грязной воды. Женщина кричит – но это уже не её голос: визг демонический, режущий уши.

Свет исчезает мгновенно.

Я падаю на колени… и снова оказываюсь в зале заседаний. Передо мной стоит Астарот – всё с той же мягкой улыбкой на губах. Только в глазах у него теперь холодный блеск.

– Неплохо… – он медленно хлопает в ладони один раз. – Но помни: отвергнув одно желание… ты открыл дверь для другого.

Я тяжело дышу; ладонь всё ещё горит от боли там, где она держала меня. И когда я смотрю на запястье вижу тонкий след от когтей – он остался даже здесь, в реальности.

Я медленно встаю с колен: ладно, это не такое сложное испытание, по сути, все они направлены на том, чтобы выведать правду, вывести меня на чистую воду и понять, вру ли я им или правда все стерлось.

После испытания Астарота я понимаю, что все это как-то связано с девушкой из моего сна. Они пытаются вызвать во мне разные эмоции по отношению к ней: от ненависти до любви, зависть, злость, месть, желание убить ее. Они хотят узнать отвергну ли я ее, ведь из-за рыжеволосой красавицы я прохожу эти испытания, но даже не помню ее.

Они хотят посадить в моей душе сомнения, чтоб стереть ее окончательно.

Но все не так просто, моя связь с ней глубже, чем они могут представить.

– Самаэль, ты будешь испытывать своего сына?

Я перевожу взгляд на своего отца – Сатану, жду вердикта, я вижу сомнение в его глазах, он явно не хочет измываться надо мной, но он в суде.

– Нет, я не буду подвергать его испытаниям, – Самаэль закрывает глаза рукой и тяжело вздыхает.

Я понимаю, что за его отказ от долга он понесет серьезные последствия. Я не хочу подставлять его, хоть я и не помню этих отцовских чувств, но внутри меня все кричит о том, что это неправильно.

– Отец....– в зале раздаются охи и ахи, Самаэль резко поднимает голову и пристально смотрит на меня, я поправляюсь, – Самаэль, я жду твоего испытания наравне с другими. Давай.

Я расправляю плечи и делаю глубокий вдох.

В следующую минуту Самаэль оказывается рядом со мной.

Как он это сделал? Сила скорости?

– Ты точно уверен, сын мой?

Я молча киваю.

В зале становится так тихо, что слышно, как кто-то в дальнем ряду нервно сглотнул.

Самаэль медленно поднимает руку и кладёт её мне на грудь. Ладонь тяжёлая, как камень и в то же время тёплая.

– Моё испытание не будет похоже на другие, – говорит он почти шёпотом. – Я не стану ломать тебя иллюзиями или страхами. Я просто загляну туда, куда никто ещё не смотрел.

Его пальцы сжимаются – и в ту же секунду я чувствую, как что-то пронзает меня насквозь. Не боль физическая… хуже: будто кто-то разрывает мои воспоминания на части и вытаскивает их наружу.

Мир вокруг исчезает.

Я стою в полной темноте. Нет ни пола под ногами, ни воздуха вокруг – только пустота.

И вдруг впереди загорается слабый свет, и я вижу себя. Но не таким, как сейчас: моложе, с другими глазами – полными ярости и решимости.

Рядом с ним стоит она. Рыжеволосая женщина из сна.

Она держит меня за руку, но её взгляд направлен куда-то вдаль, мимо меня.

– Это… было? – спрашиваю я вслух.

Голос Самаэля звучит прямо внутри моей головы:

– Это то, что ты прячешь даже от самого себя.

Картина меняется: теперь я вижу себя одного, стоящего над телом этой женщины. Её волосы раскинулись по земле огненным веером; глаза закрыты; губы бледны.

Я делаю шаг вперёд – но картинка рвётся на куски и исчезает в темноте.

– Хватит! – кричу я.

Свет гаснет мгновенно, и я снова в зале заседаний. Самаэль всё ещё держит ладонь у меня на груди. Его лицо бледнее обычного; губы сжаты в тонкую линию.

Он убирает руку.

– Ты готов к правде, но она готова ли к тебе? – произносит он тихо так, что слышу только я.

В зале стоит напряжённая тишина: никто не понял, что именно произошло между нами за эти несколько секунд… кроме нас двоих. Я делаю шаг назад, отдаляясь от Самаэля. В зале всё ещё тишина, но я чувствую на себе десятки взглядов. Кто-то шепчется, кто-то просто наблюдает, ожидая моей реакции. Я хочу что-то сказать, но в голове вдруг щёлкает. Мир вокруг на мгновение расплывается.

Вспышка.

Я стою на каменном мосту. Ветер рвёт плащ с плеч. Передо мной – она. Рыжие волосы бьются о её лицо, глаза горят слезами и гневом одновременно.

– Ты предал меня… – её голос дрожит.

Мгновение – и картинка исчезает.

Я моргаю, пытаясь вернуть фокус на зал. Но не успеваю.

Вспышка.

Тёмная комната. Запах крови и дыма. Она лежит на полу, прижимая к груди что-то маленькое… Я тянусь к ней – но мои руки в крови.

Снова темнота.

Я хватаюсь за край стола перед собой, чтобы не упасть. В ушах шумит кровь.

– Сын? – голос Самаэля звучит тревожно, но тихо.

Я поднимаю глаза на него… и тут же проваливаюсь в следующую картину.

Вспышка.

Мы стоим спина к спине среди пылающих руин. Она держит меч, я – копьё. Вокруг нас ревут чудовища из тьмы, и мы оба кричим что-то в унисон – боевой клич? Клятву?

Картина рвётся пополам и исчезает.

Я резко выпрямляюсь и делаю глубокий вдох. Понимаю: эти образы приходят сами по себе, без моего контроля, но каждый раз они становятся чуть-чуть длиннее и чётче.

И самое страшное – в каждом из них я чувствую сильную связь с ней: то любовь, то ненависть, то отчаянное желание защитить любой ценой.

Они хотели стереть её из моей памяти, но теперь я знаю: чем сильнее они давят на меня испытаниями, тем быстрее она возвращается.

Я всё ещё чувствую тяжесть испытания Самаэля – как будто внутри меня осталась трещина, из которой сочится что-то горячее и живое. Память рвётся наружу, и я боюсь, нет, знаю, что скоро она прорвёт все преграды.

Рафаил говорит о передышке. Его голос мягкий, почти заботливый – но я слышу в нём скрытую ловушку: дать мне время остыть, чтобы потом ударить сильнее.

– Нет, – мой ответ звучит жёстко, как удар клинка о камень. – Никаких переносов. Вы правда думаете, что сломаете меня испытаниями? Ошибаетесь. Я жду продолжения.

В зале кто-то тихо усмехается.

– Ну что ж… ты сам этого захотел.

И тогда он появляется.

Санфоний.

Серафим движется так быстро и плавно, что кажется – он просто возник передо мной из воздуха. Его крылья сложены за спиной, но даже в покое они источают мягкое сияние; перья переливаются золотом и белым огнём. Лицо спокойно… слишком спокойно.

Я знаю его метод: он не будет мучить тело или пугать иллюзиями. Он проникнет глубже – туда, где спрятаны мои истинные намерения и чувства. Там нет защиты от силы серафима.

Он подходит ближе. От него исходит тепло – не обжигающее, а обволакивающее, как солнечный свет ранним утром. И это тепло опасно: оно расслабляет мышцы, притупляет бдительность… заставляет хотеть довериться.

– Слушай меня… – его голос тихий и глубокий, будто звучит сразу в ушах и в груди. – Я не враг тебе. Я лишь хочу увидеть правду.

Я молчу. Не потому, что нечего сказать… а потому что боюсь: любое слово станет дверью для него.

Он поднимает руку и кончиками пальцев касается моей щеки. В этот момент мир вокруг начинает тускнеть; звуки зала уходят куда-то далеко; остаётся только он и я.

– Не сопротивляйся… – шепчет Санфоний.

И я чувствую: он уже внутри моей души.

Это не вторжение с грохотом и болью – это тихое проникновение света в самые тёмные уголки моей души. Он идёт туда, куда я сам давно не заглядывал: в воспоминания до суда, до потери памяти… до неё.

Вспышка.

Мы с ней стоим на вершине башни среди ночи; ветер рвёт её волосы; она держит моё лицо ладонями и шепчет:

– Если они узнают правду о нас… всё кончено.

Я хочу спросить «какую правду?», но слова застревают в горле.

Вспышка.

Её глаза полны слёз; она отталкивает меня прочь:

– Уходи! Спаси себя!

Свет Санфония становится ярче; он тянет эти образы наружу, соединяет их между собой, но я чувствую сопротивление внутри себя же – часть меня не хочет знать всё сразу.

– Ты любил её… сильно любил… – голос Санфония звучит прямо у меня в голове. – Но любовь была запретной. И ты сделал выбор…

Я резко хватаю его за запястье.

– Хватит!

Свет гаснет так же внезапно, как появился. Я снова стою в зале суда; дыхание сбито; ладони дрожат.

Санфоний смотрит на меня долгим взглядом.

– Ты боишься своей правды больше, чем наших испытаний… Но скоро ты перестанешь бояться.

Он отступает назад к своей скамье судей. В зале стоит напряжённая тишина.

Я смотрю вслед Санфонию, пока он медленно возвращается на своё место среди судей. Его крылья складываются, сияние гаснет, но внутри меня остаётся странная пустота.

Что это было? Он показал мне прошлое или это была искусно сотканная иллюзия?

И главное – я ведь не дал ему закончить. Или он успел увидеть всё, что хотел?

Вопросы роятся в голове, но времени на них нет.

Воздух в зале меняется. Становится плотным, как перед грозой, и в то же время сухим, будто выжженным солнцем.

Я чувствую запах озона и чего-то металлического.

И тогда он появляется.

Уриил. Херувим света.

Он не идёт – он словно шагает сквозь само пространство, и каждый его шаг оставляет за собой тонкий след сияния в воздухе. Его лицо невозможно рассмотреть полностью: оно скрыто за ореолом ослепительного света, от которого хочется зажмуриться. Но я не отвожу взгляда – не дам им увидеть слабость.

Его крылья – не перья, а сплошные лезвия света, переливающиеся золотом и белым пламенем. Каждое движение этих крыльев режет воздух с тихим свистом.

– Парень… – его голос звучит как раскат грома и шёпот одновременно. – Моё испытание будет простым. Я хочу увидеть твоё сердце… без тени.

Он поднимает руку – длинные пальцы сияют так ярко, что кажется, они вырезаны из чистого солнца.

– Ты пройдёшь через свет или сгоришь в нём.

Я чувствую: от него нет тепла, как от Санфония. Свет Уриила холоден и беспощаден; он не лечит – он обнажает всё лишнее до кости.