Доказательство противоестественной магии

За окном город шумел своей обычной жизнью, даже не подозревая, что в его стенах, в маленьком домике на окраине, уже зреет новый, совершенно непредсказуемый виток приключений.

Глава 12

Взяв лишь четверть клада (больше было бы слишком рискованно и не подъёмно) и прихватив магические накопители для заправки магмобиля, компания двинулась в сторону центра города. Оставив Немец и Сливу дома (одна ворчала что-то про «дискриминацию вампиров», другая молча, но выразительно обижалась, устроившись у окна с видом мученицы), они отправились в путь.

И, надо признать, идти по магическому городу им понравилось. Особенно Найде. Мужчины всех рас – от грубоватых гномов до утончённых эльфов – провожали её восхищёнными, заинтересованными взглядами, а встречные русалы – и мужчины, и женщины – почтительно останавливались и склонялись перед ней в глубоком, почтительном поклоне, касаясь пальцами лба.

И тут им попалась группа русалов-мужчин – высоких, статных, с рельефными мышцами, будто вышедших с обложки подводного фитнес-журнала. Их чешуйчатые плащи переливались на солнце, а длинные волосы были заплетены в сложные косы с вплетёнными ракушками и жемчугом.

– Ничего себе, аквамены! – свистнула Литва, разглядывая их с нескрываемым, чисто орчьим интересом. – Мощные!

Найда тут же повернулась к колдуну, указывая на русалов изящным движением руки:

– А подскажи, я когда пойду становиться матерью, я сама их мужчин выбираю? – в её голосе звучало неподдельное любопытство и намёк на будущий кастинг.

Колдун покосился на неё, на его лице застыла смесь удивления и лёгкого раздражения:

– Конечно, сама. – Потом он наклонился к ней и добавил, понизив голос до конспиративного шёпота: – Только имей в виду, под водой они становятся обычными рыбами. Большими, но… рыбами.

Найда замерла на месте, её лицо вытянулось от внезапного разочарования.

– Секса в воде у русалов нет, – Колдун усмехнулся, глядя на её реакцию. – Только на суше. В воде с тебя икра ,а они эту икру оплодотворяют. И они потом стараются матери-русалке не попадаться на глаза. А то мало ли… вдруг она пошлёт зов. Никто ж не хочет быть… э-э-э… устранённым своими же детьми .

Молчаниха, наблюдавшая, как русалы, отдав почтительный поклон, стараются побыстрее и с видом облегчения сбежать по своим делам, философски заметила, не отрываясь от изучения мостовой:

– Даа… не всё золото, что блестит. И не всякий красавец – хороший отец для твоих икринок.

Но Найда, быстро оправившись от шока, гордо выпрямила спину, бросила взгляд на своё отражение в витрине магазина магических безделушек и самодовольно улыбнулась своему образу:

– Зато я – золото. И в очень дорогой оправе. – Она повелительным жестом провела по своей фигуре. – Пусть бегают. Значит, я слишком хороша для их рыбьих умов.

И с этими словами она продолжила своё величественное шествие по улице, вновь наслаждаясь восхищёнными взглядами прохожих, уже отфильтровав неудачных женихов.

Так они и шли: Колдун – молча, о чём-то напряжённо думая и подсчитывая вероятные риски в уме; Литва с Молчанихой – вовсю разглядывая город, его архитектуру и жителей, а Найда – разглядывая исключительно мужчин, но теперь уже с критической оценкой их «сухопутного» потенциала. Толпу на центральной улице, как тупым ножом, рассек противный, хриплый голос, больше похожий на скрип ржавых ворот:

– Геррмлдоматияшковс! Пришел вернуть мне долг, наконец-то?

Перед компанией возникла странная, отталкивающая пара: Колдун с лицом, будто вылепленным из сырого, недопечённого теста, усыпанным мелкими прыщиками. Его мантия, безвкусно расшитая золотыми рунами, висела на нем мешком и слепила глаза своим кричащим блеском. Рядом с ним стройная девушка в облегающем, вызывающе дорогом платье, с холодным, высокомерно поднятым подбородком и взглядом, полным презрения.

Гера замер, увидев девушку. Его лицо на миг вытянулось от неподдельного удивления и чего-то похожего на старую боль:

– Касандра ? Ты… с ним?

– Ну не с тобой же, неудачник? – брезгливо скривила губы красотка, демонстративно прижимаясь к своему тщедушному спутнику, словно он был величайшим призом.

– Что, Геррмлдоматияшковс? – сипло прошипел кредитор, и засмеялся его голос скрипел, как песок на зубах. – Не ожидал, что твоя бывшая теперь греет моё ложе?

Компания девушек молниеносно среагировала, словно отрепетировав этот номер. Найда грациозно, как будто так и было задумано, подхватила Гере руку, вплетая свои пальцы в его. Её голос зазвенел сладкой, капризной ноткой:

– Ну, любимый, не будем задерживаться из-за этого… пережитка прошлого! – она бросила Касандре уничижительный взгляд. – Я хочу быстрее переодеться после этих ужасных гонок по сафари! Всё платье в пыли! – капризно надула губки, изображая избалованную аристократку.

Молчаниха выступила вперёд с ледяным, непроницаемым взглядом бухгалтера, обнаружившего серьёзную ошибку в отчёте нерадивого клерка. Её голос прозвучал сухо и официально:

– Я экономка господина Геррмлдоматияшковса. Он помнит о своём долге, – она сделала едва заметную паузу, подчёркивая, что долг – сущая мелочь, – но сейчас у нас запланированы крайне важные приобретения. Ваша очередь для расчётов ещё не подошла. К следующей луне, будьте так добры.

Литва только молча, но очень выразительно поигрывала мускулами и сжимала кулаки, всем своим видом показывая, что с огромной радостью не только удлинит очередь, но и переломает кости всем, кто в ней стоит. А Найда тем временем, не прекращая своего спектакля, решительно затащила ошеломлённого Геру в ближайший магазин, возле которого они стояли. Вывеска на нем гласила: «Элитная одежда для всех рас. От кутюр для избранных». Дверь с лёгким звонком закрылась за ними, оставив на улице ошарашенную парочку и впечатлённую внезапным представлением толпу.

–Мы правда как бомжи выглядим и собрались в банк, – внезапно, тихо, но очень чётко проговорила Молчаниха, окидывая взглядом свою потрёпанную дорожную одежду и переходя к осмотру «костюмов» спутников. – По одёжке же встречают. Особенно в таких местах.

Все молча, почти синхронно, оглядели себя и друг друга. Литва в поношенной коже, Найда в простом платье, высохшем после вчерашних приключений, сам Гера в камзоле, который пора было сжечь ещё в прошлом году. Согласие повисло в воздухе тяжёлым, невесёлым облаком. Они и правда походили на шайку оборванцев, только что вылезших из канализации.

И тут к ним, едва скрывая раздражение, направился продавец – ухоженный мужчина с идеальной причёской и в безупречном костюме. Его лицо выражало вежливую, но ледяную снисходительность, а взгляд уже оценивал, сколько сил придётся потратить, чтобы вывести эту подозрительную компанию из его элитного заведения. Он уже открыл рот, чтобы произнести заученную фразу о «закрытом приватном мероприятии».

Гера же, мельком глянув в витрину, увидел, что его неприятель с девицей не собираются уходить, застыв в сладостном предвкушении увидеть его полное фиаско и унижение. В глазах кредитора читалось откровенное удовольствие, а на лице Косандры застыла язвительная ухмылка. И это стало последней каплей. Резким, почти яростным движением Гера достал из потаённого кармана не какой нибудь кошель, а мерцающий самоцвет размером с голубиное орех. Он вспыхнул в его ладони сокровенным, глубоким светом, от которого даже воздух вокруг словно задрожал. Внутри камня переливались целые галактики из крошечных золотых и сапфировых искр.

Продавец, собиравшийся вежливо, но твёрдо указать им на дверь, вдруг замер с округлившимися глазами. Его профессиональная улыбка сползла с лица, сменившись немым благоговением и шоком. Он застыл, словно парализованный, не в силах отвести взгляд от сокровища.

– Самое лучшее. Для всех, – абсолютно спокойно, даже с лёгкой усталой скукой сказал Гера, поворачивая камень в пальцах так, чтобы его свет ударил в глаза продавцу. В его голосе не было ни вызова, ни хвастовства – только холодная констатация факта. Он смотрел не на продавца, а поверх него, будто тот уже превратился в невидимого и услужливого духа.

В магазине воцарилась тишина, нарушаемая лишь приглушённым гулом города за стеклом. Даже Литва на мгновение онемела, впечатлённая спектаклем. А потом этот тишину взорвал низкий, почтительный и вдруг невероятно подобострастный голос продавца:

– Конечно-конечно, почтеннейший господин! Сию же минуту! У нас есть эксклюзивные новинки, только что из порталов Авголограда! Пожалуйста, прошу в личные апартаменты!

Начинался самый дорогой и безумный шопинг в их жизни.

Через полтора часа, которые пролетели как один ослепительный, роскошный миг, дверь магазина распахнулась, и на залитую солнцем мостовую вышла совершенно новая, сияющая компания, словно сошедшая со страниц дорогого глянца.

Найда в обтягивающем платье из переливающегося, как раковина, перламутра, каждый шаг которой заставлял ткань играть новыми оттенками, с жемчужным колье на шее, грациозно поправляла облегающие шелковые перчатки. Её движения были полны новообретенной королевской уверенности. Молчаниха облачилась в строгий, безупречно сидящий костюм из тёмно-серого сукна с серебряными заклёпками – выглядела как настоящая деловая женщина, только что сошедшая с портрета в средневековом банке. Её каменное, невозмутимое лицо теперь обрамляла элегантная дорогая шляпа с длинным страусиным пером, колышущимся при каждом движении. Литва щеголяла в идеально сидящих кожаных доспехах с замысловатой гравировкой, подчёркивающих каждую бугорку её мускулистой фигуры. Массивный пояс с руническими символами, от которых веяло силой и деньгами, завершал образ профессиональной, высокооплачиваемой воительницы, а не простого наёмника. Гера, одетый в роскошный тёмно-синий бархатный камзол с призрачной серебряной вышивкой, изображающей магические знаки, теперь больше походил на знатного придворного мага или успешного артефактодела, чем на вечного, потрёпанного должника. Даже его осанка выпрямилась.

На пороге магазина, словно вкопанные, застыли их «зрители»:

Маг с лицом, покрасневшим от бессильной ярости (его собственный кошелек явно не тянул на такие траты), и Касандра, нервно теребящая новое, слишком броское кольцо на пальце (явно подаренное её спутником и казавшееся теперь жалкой безделушкой). Её взгляд, полный зависти и злобы, буквально прожигал дыру в новом наряде Найды.

Литва, проходя мимо них с презрительным видом, демонстративно, медленно и смачно показала им средний палец, после чего вся компания с невозмутимым достоинством уселась в пойманное такси – роскошную закрытую карету, запряжённую парой идеально белых лошадей с развевающимися гривами. Когда карета плавно тронулась, увозя их от места несостоявшегося унижения, Гера, глядя в затемнённое окно на удаляющиеся, проигравшие фигуры своих недоброжелателей, тихо, почти шёпотом произнёс:

– Спасибо…

Найда нежно, почти матерински положила руку на его плечо, а Литва громко, по орчиному фыркнула, скрестив руки на груди:

– Не благодари! Нашего колдуна имеют право обижать только мы, а не какие-нибудь местные шалавы с придурковатыми козлами! – Она мотнула головой в сторону исчезающих из вида бывших «друзей». – Теперь ты выглядишь дорого. Солидно. Почти как я.

Молчаниха, не меняя своего каменного выражения, лишь многозначительно хмыкнула, проверяя содержимое одного из многочисленных пакетов с покупками. В ноге лежала аккуратно упакованная коробка с новыми, невероятно дорогими и точными инструментами для камнерезного дела.

Банк, к которому они подъехали, был монументальным сооружением. Он чем-то смутно напоминал башню самого Геры – те же готические шпили, та же массивная каменная кладка, – только в десятки раз больше, величественнее и неприступнее. Охрана сплошь состояла из огромных орков в полированной стальной броне, с топорами размером с ребенка. Их свирепые взгляды сканировали всех входящих, но, увидев богато одетую компанию, они почтительно расступились.

Сотрудники внутри были самых разных рас – ловкие люди-клерки, педантичные гномы-бухгалтеры, эльфы-консультанты с холодной вежливостью. Русалов, однако, не было видно. Как позже пояснил Гера, они не любили работать с бумагой – та вечно намокала и расползалась у них в руках.

Всё прошло с ошеломляющей, почти механической чёткостью, как в самом продвинутом земном банке. Их встретили, выслушали вежливо, с заученной, стерильной улыбкой на лице. Провели по мраморным залам в отдельный, звукоизоляционный кабинет с дубовыми панелями, где за столом сидел гном оценщик с лупой, встроенной в монокль. Его глаза, видевшие насквозь любой металл и камень, несколько часов изучали их сокровища. Через четыре с половиной часа, которые показались вечностью, они вышли уже не с громоздким сундуком, а с официальными банковскими расписками . И в качестве бонуса для элитных клиентов – магическим бездонным кошельком из кожи василиска, куда поместились все их деньги, не добавив ему и грамма веса.

На улице Гера перевёл дух, сжимая в руке драгоценный кошелёк.

– Теперь пойдём в трактир, подкрепимся. Вы меня там подождёте, – он сделал паузу, глядя на их вопросительные взгляды, – а я узнаю, где находится тот самый эльф, которому я в прошлой жизни задвинул часть нашего устройства. Надеюсь, он ещё жив .

Сказано – сделано. Зашли в приличное, даже пафосное для этого города заведение – «Серебряный Грифон». Интерьер был выдержан в стиле «богатый охотничий домик»: трофеи на стенах, дорогие ткани, приглушённый свет. Колдун, отпив глоток вина и быстро проглотив запечёного фазана, исчез в глубине трактира, оставив дам за столиком.

А дамы остались сидеть, доедать изысканные десерты (Литва требовала добавки) и разглядывать окружение. Их новые наряды притягивали взгляды – восхищённые, завистливые, оценивающие. Они были уже не невидимыми бродяжками, а загадочными, состоятельными незнакомками, чьё прошлое было скрыто за блеском шёлка и самоцветов. И это новое ампутировало куда приятнее.

Вдруг к их столу, громко стуча тяжёлыми сапогами по полу, подошли два колоритных, дородных гнома. Игнорируя Литву с Найдой, как пустое место, они уставились на Молчаниху, выпячивая груди, украшенные замысловатыми металлическими бляхами.

– Балин из рода Златобородых, – отрекомендовался первый, ударяя себя в грудь кулаком, с которого посыпались искры.

– Борин из рода Громобородых, – прогремел второй, и его борода, будто живая, затрепетала от звука.

– Ты нам понравилась, – заявил Балин, сверкая глазами, полными уверенности в своей неотразимости. – Поэтому я, Балин из великого рода Златобородых, предлагаю тебе выйти за меня замуж. И оказываю тебе этим величайшую честь. Ты будешь мне стирать, готовить, убирать, рожать крепких детей. И добывать деньги наравне со мной для блага нашего рода. Ты будешь во всём слушаться святую женщину – мою маму. Ты будешь счастлива выхаживать меня после обильного вливания пива. Мы будем крепкой, любящей семьёй, – проговорил он с непоколебимой важностью, будто оглашал указ короля.

Не дав ей и рта раскрыть, Борин тут же вступил:

– Я, Борин из великого рода Громобородых, предлагаю тебе выйти за меня замуж. И оказываю тебе этим честь. Ты будешь мне стирать, готовить, убирать, рожать детей. И добывать деньги наравне со мной для блага нашего рода. Ты будешь во всём слушаться святую женщину – мою маму. Ты будешь счастлива выхаживать меня после обильного вливания пива. Мы будем крепкой, любящей семьёй. Кого ты выберешь из нас? – проревел он, сложив руки на груди и бросая вызов конкуренту.

Тишина за их столом длилась ровно три секунды, прежде чем Найда, попивавшая вино, фыркнула и чуть не подавилась десертом.

– А завидные женихи оказывается гномы! – Литва, едва сдерживая хохот, начала похлопывать ошарашенную Молчаниху по плечу. – Выбирай, подруга: будешь стирать портки Златобородому или Громобородому? Оба вроде крепкие, не развалятся.

– Я оказывается на земле жила жизнью гномихи ! – хлопнула в ладоши ошарашенная Найда. – И даже не подозревала!

Молчаниха от удивления и легкой паники не нашла, что говорить. Она только переводила взгляд с одной пышной бороды на другую, её рот был приоткрыт. —

Ну, мы ждём? – нетерпеливо спросил Балин, постукивая пальцами по столу.

– Это Аниха из рода Шахтеров, – быстро подсказала ей Литва, подмигивая.

– Аниха из рода Шахтеров… – механически, запинаясь, повторила она за Литвой, её голос звучал так, будто она сама не верила в то, что говорит. Гномы переглянулись, явно смущенные и что-то усиленно вспоминая.

– Не слышали о таком… – пробормотал Балин, почесывая свою роскошную, заплетённую в косы бороду.

– Это далеко не в нашей стране! – тут же встряла Найда, делая многозначительные глаза. – Очень-очень далеко. За горами, за лесами.

– Да и… мне мама ещё не разрешает замуж выходить! – вдруг выдавила из себя Молчаниха, найдя наконец спасительную отмазку. Её щеки слегка порозовели от смущения.

Борин нахмурился, его брови сомкнулись в одну сплошную линию:

– Мама? Да тебе сколько лет-то? Ты же уже взрослая, сформировавшаяся гномиха! Пора бы уже и о своём очаге подумать!

Литва тут же встряла, подыгрывая:

– А у них в роду так принято! До 30 лет – строго под маминым крылом! Никаких поблажек! – она покачала головой с видом эксперта по гномьим традициям.

Найда кивнула с самым серьёзным видом, какой только могла изобразить:

– Очень-очень строгие традиции. Никаких замужеств, пока сама не вырубишь и не обустроишь семейную пещеру с бассейном. И чтобы золотые жилы рядом были.

Гномы растерянно заморгали, явно не ожидая такого культурного шока. Их уверенность начала давать трещины. Балин надул щёки, обиженно фыркнув:

– Ну и ладно! Найдём себе гномиху попроще! Без этих ваших заморских заморочек!

Борин фыркнул ещё громче, поддержав сородича:

– Да! Которая оценит настоящих, работящих мужей! А не мамины указания слушает!

И с этими словами они гордо, вразвалочку удалились, их роскошные бороды задорно топорщились от негодования, а тяжёлые сапоги громко и обиженно топали по полу трактира. Как только они скрылись из виду, Литва и Найда разразились сдержанным, но истерическим хохотом, а Молчаниха наконец выдохнула, обмякнув на стуле.

– Я… я даже не знаю, что сказать… – прошептала она, проводя рукой по лицу. – Это было… самое странное предложение в моей жизни.

Литва, всё ещё давясь от смеха, похлопала её по спине так, что та чуть не клюнула носом в торт:

– Ну что, Аниха из рода Шахтеров, готова к замужеству и стирке портков? Может, догоним твоих женихов? А то, гляди, ещё передумаешь и выскочишь замуж!

Молчаниха подняла на Литву ледяной, испепеляющий взгляд, полный немого обещания мести, но в самый последний момент в уголках её строгих губ дрогнула таки предательская, едва заметная улыбка. Она покачала головой, смотря на свою хохотавшую подругу, будто та была самым безнадёжным существом во всех мирах. В этот момент к столу вернулся Гера. Он выглядел озадаченным, даже слегка встревоженным, с любопытством оглядев их сияющие, весёлые лица.

–Что я пропустил? – спросил он, осторожно опускаясь на свой стул и косясь на остатки изысканного десерта Найды. – У вас вид такой, будто вы только что сорвали джекпот в азартных играх, а не сидели тут скучали.

Найда, всё ещё слегка пошатываясь от сдержанного хихиканья, грациозно махнула рукой, словно отмахиваясь от назойливой мушки.

– О, ничего особенного, – сказала она, скрывая новую волну смешка. – Просто нашу Молчаниху просватали. Дважды. С полным набором обязательств: стирка, готовка, ублажение свекрови и, конечно же, финансовая поддержка рода. Обычный гномий брачный контракт.

Гера замер с десертом, который он уже было собрался попробовать. Его брови медленно поползли вверх, выражая целую гамму эмоций – от недоверия до чистого, неподдельного изумления.

– …Что? – было единственное, что он смог выдавить из себя, переводя взгляд с хихикающей Найды на смущённо отводящую глаза Молчаниху и на Литву, которая снова начала хохотать, вспомнив всё сначала.

Глава 13

Немец и Слива, оставшись одни в наёмном доме, сначала предались праздности. Они лениво валялись на диванах, растянувшись как кошки на солнце, наслаждаясь непривычной тишиной и отсутствием срочных дел. Потом поели остатки вчерашней провизии, потом снова повалялись, и вскоре им стало жутко скучно. Тиканье магических часов на камине звучало как удары молота по наковальне пустого времени.

– Ну, ничего же не случится, если мы чуть-чуть прогуляемся? – задумчиво, с хитрой искоркой в глазах спросила Немец, перебирая в пальцах золотую монетку, которая «случайно» выпала у Геры из кармана и которую она «временно» позаимствовала. – Всего пару улиц пройдём. Посмотрим, что в здешних магазинчиках продают. Разведаем обстановку.

– Если только не надолго и туда-обратно… – неуверенно, с лёгкой тревогой в голосе согласилась Слива, но любопытство и жажда новых впечатлений взяли верх над врождённой осторожностью.

Её пальцы невольно потянулись к шарфу, проверяя, надёжно ли скрыты уши. И, конечно же, не зря они сомневались. Опыт прошлых жизней подсказывал им, что неприятности сами находят тех, кто ищет приключений.

Пока они рассеянно бродили по оживлённой улице, разглядывая витрины с диковинными товарами, за ними уже пристально следил подозрительный тип из тени подворотни. Его глаза, быстрые и жадные, оценили их дорогие, хоть и немного помятые после сна, наряды и отсутствие свиты. Он достал запаянные в кожу шарики индикаторы магии – воздух, огонь, земля, созидание… А некромантию зачем проверять? Он же не на мужчинах проверяет! – презрительно усмехнулся он про себя. Шары не загорелись. Фона магии от них не исходило. Идеальные жертвы.

– Эй, девчонки! – крикнул он им вслед, выходя из тени с подобострастной улыкой торговца. – Есть у меня один артефакт правды, совсем дёшево отдам! Вещь уникальная!

– У нас денег нет, – отмахнулась Немец, даже не оборачиваясь, её голос прозвучал скучающие и высокомерно.

– Сторгуемся! – торопливо, почти заикаясь от нетерпения, сказал мужик, перебегая им дорогу. – Есть и другие полезные вещи! Гарантия! Можете сами всё проверить!

– Ну, показывай, что там у тебя, – неосторожно, поддавшись минутному любопытству, согласилась Слива, останавливаясь.

– Здесь недалеко, в моём трактире! Всё там! – заверил он, уже потирая руки от предвкушения.

– Ладно, посмотрим. Не купим – так хоть поедим чего-нибудь, – пожала плечами Немец, обменявшись с Сливой взглядом, полным авантюрного духа.

Мужик повёл их узкими, грязноватыми улочками. Он завернул за угол в особенно мрачный переулок – и вот они перед покосившейся деревянной лачугой с наглухо заколоченными окнами. От неё пахло сыростью, забвением и чем-то кислым.

– Неказистый трактир какой-то… – пробормотала Немец, уже чувствуя лёгкий укол тревоги, но всё же переступая порог за проводником. Раздался громкий, зловещий щелчок замка за их спинами. Мужик с ключом радостно, почти вприпрыжку, кинулся к своим подельникам – семерым здоровенным, туповатым бандитам, сидевшим за грубым столом и игравшим в кости. Особенно выделялся один – громила со шрамом, рассекавшим всё его лицо от виска до подбородка.

– Шрам! – завопил провожатый. – Я нашёл её! Эльфийку! Не мага, я проверил! И девчонка с ней – тоже не маг! Чистые, как слеза!

Шрам медленно поднял голову, отложив кости. Его единственный глаз засветился мрачным интересом.

– Не маг? – он начал потирать свои мозолистые ладони. – Да, сегодня ты меня порадовал, Скворец! Очень порадовал!

Все бандиты заулыбались, обнажив кривые, жёлтые зубы. В воздухе запахло лёгкой добычей и быстрой наживой.

– Мы тут сидим, ломаем голову, где достать эльфийку, – пояснил Шрам, обращаясь к своим людям, но глядя на пленниц. – Один знатный «бобёр» заказал себе наложницу эльфийку . Эльфийки не ходят поодиночке, если они не сильные маги. А тут… – он широко ухмыльнулся, – она сама, дурочка, приплыла к нам в сети. Да ещё и с подружкой.

– А соплячку, когда попользуемся, портовым грузчикам продадим! – заржали все в голос, уже мысленно деля выручку.

Немец, слушая этот отвратительный диалог, поморщилась, будто почувствовала неприятный запах.

– Ох, они ещё и педофилы… – с искренним брезгливым вздохом сказала она Сливе. – Надо было в аптеку зайти, местный «мезим» купить. Опять мне от таких типов плохо будет. Желудок сведет.

Слива лишь молча, с глубоким сочувствием посмотрела на неё.

– Я не понял… Наши канарейки нас не боятся? – Шрам нахмурился, его единственный глаз прищурился. В нём мелькнула тень сомнения. – Скворец, ты точно их на магию проверил? Они не маги?

– Да вот же, видишь? Не горят! – взвизгнул Скворец, тряся перед его лицом шариками-индикаторами. – Я что, дурак что ли? Они пустые!