Доказательство противоестественной магии

– Я всё же настоятельно предлагаю вам хорошо подумать… – тихо, но очень чётко начала Немец. Её голос прозвучал странно спокойно для ситуации.

– Заткнись, сука! – Шрам вскочил с табурета с такой яростью, что она опрокинулась. Он шагнул вперёд и грубо схватил Немец за воротник платья, притягивая к своему оскаленному лицу.

– Сейчас мы сами всё про тебя по… Он не договорил. Перед ним предстал вампир. Не та мелкая девчонка, что была секунду назад. Из её груди вырвался низкий, нечеловеческий рык. Алый, горящий адским огнём свет вспыхнул в её глазах. Воздух вокруг нее стал леденеть, и от её оскала потянулось ледяное дыхание, вымораживающее всё на своём пути.

То самое, чего он боялся больше всего на свете. В памяти Шрама всплыло давнее, затёртое вином и кровью воспоминание. Весталка когда-то предсказала: "Убьёт тебя вампир. Не меч, не яд, не петля – холодная хватка ночного детища". В ту же ночь он убил ту весталку, закопав её тело в глухом лесу. Он годами убеждал себя, что вампиров не существует, что это сказки для глупцов. Но страх остался. Глубокий, животный, первобытный ужас, который он давил в себе жестокостью и насилием.

И теперь этот страх стоял перед ним. Во плоти. Шрам посинел. Его единственный глаз закатился, широко раскрывшись в немом ужасе. Руки разжались, выпустив воротник Немец. Он не издал ни звука, просто рухнул замертво прямо на Сливу, как подкошенный дуб, своей тушей едва не сбив её с ног.

В лачуге воцарилась гробовая тишина, нарушаемая лишь тяжёлым, леденящим душу дыханием вампира и испуганным всхлипом Скворца. А потом начался самый настоящий ад.

– ВАМПИР! – заорали остальные бандиты, и их голоса слились в единый визгливый хор ужаса. Они заметались по тесной лачуге, словно тараканы, на которых внезапно пролили свет. Кто-то полез за ножом, дрожащими руками выхватывая клинок. Кто-то, побледнев как полотно, попытался бежать к заколоченной двери, отчаянно дёргая защёлку.

– Да, ты меня сейчас задушишь, здоровяк… – ворчала Слива, с трудом стаскивая с себя тяжёлый, бездыханный труп Шрама. – Иди лучше души своих мужиков, раз такой охочий.

И тут её окутало мягкое, но голубое сияние. Бледный, мертвенный свет исходил от её пальцев, ложась на холодную кожу покойника. Труп зашевелился. С неестественным хрустом суставов он поднялся. Его стеклянные, ничего не видящие глаза уставились в пространство.

И он пошёл. Неуклюже, но с неумолимой решимостью – душить своих бывших подельников. Ну, как душить… Он просто с нечеловеческой силой сворачивал шеи. Одну за другой. Раздавался короткий, влажный хруст, и ещё одно тело падало на грязный пол. Это было жутко, эффективно и совершенно беззвучно со стороны самого Шрама. Через пять минут в трактире стояла мёртвая тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием Немец, принявший свой обычный вид, и сдержанными всхлипами Сливы.

Немец холодно, с профессиональным безразличием патологоанатома оглядела разбросанные трупы, скрестив руки на груди.

– Это был самосуд.

Слива, всё ещё бледная, поправила её, аккуратно отодвигая ногой отвалившуюся руку одного из бандитов:

– Самооборона. Технически… не нашими руками.

Немец задумчиво посмотрела на Шрама , который стоял по стойке «смирно», тупо уставившись в стену, как хороший, воспитанный труп, ждущий следующей команды.

– Что будем делать с Федей?

– Почему Федя?! – Слива скривилась.

– Ну, надо же как-то называть твоё очередное… э-э-э… творение.

– Давай просто оставим его здесь. Пусть стоит.

– Нет, – покачала головой Немец. – Он потом попрётся за тобой по следу. Помнишь нашу мертвую крысу? А вдруг они могут находить своих создателей на расстоянии? И тогда он приведёт прямиком к нашему порогу всю местную полицию, жандармерию и кого там ещё.

Её взгляд упал на поношенный, но тёмный и просторный плащ с капюшоном, висевший на ржавом гвозде. Быстро сорвав его, она накинула на Федю, закутав его с головой и скрыв мертвенно-синее, обезображенное шрамом лицо.

– Пусть идёт с нами. Гера что-нибудь придумает. Разберётся. Он же колдун хоть и бывший. Слива глубоко, безнадёжно вздохнула, уже представляя себе реакцию мага на их нового «спутника».

– Гера точно будет в ярости. И это мягко сказано.

– Ну и что? – Немец пожала плечами, с лёгкостью невероятной. – Скажем, что он сам напросился. Так и было, если вдуматься.

Федя послушно, как запрограммированный, зашагал за ними, когда они вышли из лачуги, как верный пёс, только слегка припадая на одну ногу (видимо, при жизни её не раз ломали). По дороге домой Слива нервно оглядывалась на каждую тень, ожидая, что из-за любого угла выскочит стража с криками «Стой!».

Немец же шла невозмутимо, ведя их короткими переулками, как будто просто выгуливала немного эксцентричного, молчаливого друга. Главное – дойти до дома. А там… ну, с Федей что-нибудь да придумаем. В конце концов, лишние руки никогда не помешают. Даже если они немного мертвы.

Когда довольная, шумная компания ввалилась в дом, гремя пакетами с дорогой одеждой и изысканной едой, Немец и Слива встретили их с такими натянутыми, неестественными улыбками, что походили на манекенов из дешёвого магазина.

– Девки, мы так классно сходили! – радостно, на весь дом, закричала Литва, размахивая покупками так, что из одного пакета чуть не вылетела дорогущая шляпа. – Шопинг! Потом банк! Вы ахнете!

– Да, там было много интересного, – добавила Найда, с грацией выкладывая на стол какие-то странные, мерцающие сувениры. – И местные такие колоритные!

– Мы и вам купили много чего! – Молчаниха, сияя, начала вручать им пакеты с обновками. – Вот тебе, Немец, платье, которое не рвётся при… э-э-э… резких движениях. А тебе, Слива, этот шарф – он совсем не намокает!

– Вам здесь, наверное, скучно было? – спросила Литва, наконец заметив их застывшие, странные лица и неестественную тишину в доме.

– Нууу… не очень, – сказала Немец, сжимая подаренные пакеты так, будто они вот вот взорвутся, а её взгляд бегал по комнате, избегая прямых контактов.

– Не совсем, – виновато, чуть дыша, подтвердила Слива, теребя край нового шарфа. Колдун, почуяв неладное своим натренированным инстинктом выживания, напрягся. Его веселье мгновенно испарилось.

– Что случилось? – спросил он, и его голос прозвучал резко и подозрительно. – Золото на месте? Сундук цел?

– Да, да, золото на месте, с ним всё хорошо, – поспешно, почти сбивчиво успокоила его Немец, делая шаг назад. – У нас просто… маленькая проблема. Совсем крошечная.

– Да, проблемка маленькая, – как эхо, кивнула Слива, пряча глаза. Гера медленно, с тяжёлым вздохом человека, который уже видел в жизни всё, присел на корточки, как бы готовясь к худшему.

– Какая? – спросил он односложно, глядя на них снизу вверх.

– Федя, – сладко, заговорщически улыбнулась Слива, обращаясь вглубь комнаты. – Иди сюда, дорогой мой, познакомься с друзьями.

И в гостиную, из-за угла, зашёл вразвалку… Федя. Точнее, то, что от него осталось. Закутанный в поношенный плащ с надвинутым на лоб капюшоном, он двигался медленно и неуклюже, с лёгким шарканьем сапог по полу. Из-под капюшона виднелся лишь кусочек мертвенно-синей кожи и неподвижный, остекленевший глаз. Он издавал лёгкий запах сырости и чего-то металлического. Остановился посреди комнаты, безжизненно свесив руки.

В доме повисла оглушительная тишина. Было слышно, как где-то за окном пролетела птица. Литва замерла с полудостанной из пакета кружевной сорочкой. Найда застыла с хрустальным шариком в руке. Молчаниха медленно опустила свой подарок. Гера просто сидел на корточках, уставившись на Федю пустым, неверящим взглядом. Казалось, его мозг отказывался обрабатывать эту информацию.

– Это… это кто? – наконец просипела Литва, тыча пальцем в неподвижную фигуру.

– Это Федя, – повторила Немец с фальшивой бодростью

– Шрам?! – маг вскочил, как ужаленный, отскакивая от неподвижной фигуры и натыкаясь на стол. Его лицо исказилось паникой. – Шрам, я тебе сейчас всё отдам! Я как раз собирался идти к тебе! Честно! – Он начал судорожно, с дрожащими руками, высыпать на стол золотые монеты из своего бездонного кошелька. Звон металла заполнил комнату. – Вот, держи! С процентами! Забыл старые обиды, а?

– Нет-нет, ты не понял… – Немец осторожно забрала кошелёк из его дрожащих пальцев. – Ему уже не нужны деньги. Совсем.

– Не нужны? – Гера побледнел ещё сильнее, его взгляд стал диким. Он отступил ещё на шаг, натыкаясь на стул. – Тогда… тогда ты пришёл забрать мою жизнь? Так забирай! Только быстро, без мучений!

– Да нет же, – успокоила его Слива, делая шаг вперёд с распростёртыми руками, будто пытаясь утихомирить испуганного зверя. – Жизнь твоя ему тоже не нужна. Он… как бы это помягче… выше материальных потребностей.

– Вот видишь, Слив? – Немец обернулась к подруге с наигранно-радостной улыбкой. – А мы переживали, что Гера расстроится. А так удачно получилось – теперь ты, Гера, ему ничего не должен! Ни гроша! Полный кирш!

Постепенно, медленно, как страшная краска, понимание начало закрадываться в глаза мага. Он перевёл взгляд с монет на неподвижное лицо трупа, вглядываясь в синеватый оттенок кожи и пустой взгляд.

– Вы… – его голос сорвался на шепот. – Вы убили Шрама?

– Ну почему сразу «убили»? – возмутилась Немец, подбочениваясь. – Он сам умер! Прямо на Сливу! Совершенно внезапно!

– Мы думаем, от разрыва сердца, – предположила Слива, кивая с серьёзным, почти врачебным видом. – Или тромб оторвался. Сложно сказать навскидку.

– Ну, мы же не профессиональные врачи, чтобы точные диагнозы ставить! – развела руками Немец, как бы снимая с себя ответственность.

Гера зажмурился, проводя рукой по лицу, будто пытаясь стереть этот кошмар.

– Вы понимаете, – прошептал он, открывая глаза, полные ужаса, – что теперь его будет искать его банда? Весь его синдикат? Они сдерут с нас кожу живьём!

– Да… – Немец задумалась. – А сколько человек, примерно, в его банде, ты не знаешь? Во всяком случае, – она сделала многозначительную паузу, – там минус семь человек. Мы посчитали.

– У них… – Гера горестно, почти беззвучно прошептал, – у них тоже тромб оторвался? Все семеро? Одновременно?

– Нет, – честно ответила Слива, кашлянув в кулак. – У них голова оторвалась. В основном. Федя, можно сказать, постарался. Очень… эффективно.

– Я вот всё думаю, – жалобно, почти плача, спросил Гера, уставившись в потолок, будто ожидая, что тот рухнет ему на голову в качестве окончательного наказания за все грехи, – почему мы все ещё живые? После всего, что вы творите?

– Я вот тоже задаюсь этим вопросом, – Найда, до этого молча наблюдавшая за разборкой, звонко положила последнюю монету в кошелёк, подчёркивая каждый звук. – Как ты, дружок, ещё живой и на свободе, если, получается, всему городу должен? Или не всему? – Она прищурилась, глядя на колдуна. – Рассказывайте теперь вы и подробней.-кивнула она Сливе с Немцем.

Выслушав краткий, но предельно насыщенный событиями рассказ виновниц происшествия, все молча обступили неподвижную фигуру Феди, разглядывая её с разной степенью брезгливости и магического любопытства.

– Фу, это ещё гадостнее, чем та твоя крыса, – заявила Литва, осторожно тыкая в бок трупа носком сапога. Тот покачнулся, но сохранил равновесие. – И пахнет… специфически.

– Он же скоро вонять начнёт по-настояшему? – спросила Найда, морща свой идеальный нос, и все синхронно, как по команде, перевели вопросительный взгляд на Геру, как на главного эксперта по малоприятным вопросам.

– Что нам делать с этим… э-э-э… активом? – прошептала Молчаниха, крепче сжимая свои обережные камни .

– Я думаю… – начал огрызнуться маг .

– Ладно, я пока расскажу, пока он думает, как мы погуляли! – Литва, не в силах больше сдерживать эмоции, радостно хлопнула в ладоши и, оттащив всех от Феди, начала своё повествование. После красочного, с активной жестикуляцией, рассказа о том, как Молчаниху дважды засватали упитанные гномы с брачными контрактами, в комнате повисла короткая пауза. Немец, до этого мрачно созерцавшая труп, обиженно заявила, подбоченившись:

– Везёт же некоторым… Меня даже в портовые шлюхи сегодня отказались брать.

– Ты что, ненавидишь портовых грузчиков? – неожиданно отвлёкся от своих мрачных дум Гера, уставившись на неё.

– Я их в жизни не видела. С чего бы мне их ненавидеть? – удивилась Немец.

– Тогда зачем ты им такой ужасной участи желаешь? – уточнил он, смотря на неё с искренним, почти философским недоумением.

Немец открыла рот, чтобы возмутиться, но потом её взгляд упал на неподвижного, молчаливого Федю. И передумала. Она просто тяжело вздохнула и потерла виски.

– Вообщем, дела обстоят так, – Гера тяжко вздохнул и начал обрисовывать ситуацию, как генерал перед самым безнадёжным сражением. – Вы повесили замок на таверну с трупами. Значит, остальная банда будет думать, что их товарищи пошли на дело и просто заперли за собой. Правда, всегда там должен оставаться связной, но… – он махнул рукой, – редко бывает и так. Значит, до следующего вечера никто не кинется их искать. Он сделал паузу, давая информации усвоиться. – А вот потом кто-нибудь из своих всё же вскроет замок. И начнётся поиск Шрама. Банда начнёт рыть землю. И если кто-нибудь видел, как Шрам выходил оттуда с двумя… э-э-э… бабами, – он с укором посмотрел на Немец и Сливу, – боюсь, они очень быстро нас найдут. И тогда нам всем – мучительная смерть. Гера прошёлся по комнате, его тень причудливо изгибалась на стене. – Так как город держат четыре крупных банды, у каждой своя территория, и каждая, конечно, хочет себе больше земли. Узнав, что верхушки банды Шрама нет вместе с самим Шрамом, начнётся криминальная война за захват его территории. И бандитам на какое-то время станет не до нас. – Он остановился и посмотрел на каждого. – Значит, наша задача – избавиться от трупа как можно быстрее. Но так, чтобы о его смерти узнали ВСЕ. Потому что это отвлечет их от нас может и насовсем. Дальше – война. Она заденет всех. Пострадают и простые обыватели, и серьёзные люди, платящие взятки властям. Да и бандиты тоже платят взятки властям. И этим властям будет НЕ выгодно, чтобы криминал повырезал сам себя, а заодно и их доходы пострадали. Гера горько усмехнулся. – Придётся серьёзным людям поднимать свои задницы, а они этого не любят. Власти любят показательно казнить преступников, бросая их к демону… – он многозначительно посмотрел на всех, – и обнаружат, что демона нет. Всё там зелено и… экологично. Как вы думаете, что сделают с виновниками этого торжества, которые устроили коллапс в древнем городе? Я ещё за свою башню переживал, а вы, горстка магов-недоучек , целый город перевернули.

– Мы не хотели! – пискнула Слива, сжимаясь в комочек.

– Давайте выкинем его с магмобиля ночью в центре города и свалим! – предложила Найда с наивной непосредственностью.

– Не выйдет, – тут же отрезал Гера. – Труп будет таскаться за Сливой по пятам, как преданный пёс. Его нужно правильно "упокоить", и сделать это может только опытный некромант. А они тут… редкость. И живут в военных казармах, под присмотром, людей сторонятся.

– И как это провернуть? – буркнула Литва, скрестив руки на груди. – Прийти и сказать: «Здрасьте, у нас тут трупик завалялся , уберите, пожалуйста»?

– На наше счастье, – Гера криво усмехнулся, – никогда не думал, что скажу это… никто не поверит, что некромант – женщина, да ещё и эльфийка. Все ищут мужчину человека,орка,гнома.. Значит, план такой:

1.Слива и Найда идут к казармам, как светские дамы на прогулке. Изображайте из себя богатых бездельниц.

2. Федю подсаживаем в укромный уголок неподалёку. Пусть ждёт.

3.Немец высматривает некроманта – ищи нашивку "череп с костями". Они любят свою символику. Как только цель найдена, Немец сигналами указывает Сливе на некроманта.

4.Федя "случайно"сталкивается с ним нос к носу. Некромант от неожиданности сначала инстинктивно его "успокоит"(разрушит чары), а потом начнёт искать хозяина трупа.

5. Искать будут мужчину-некроманта – на вас, девиц, даже не посмотрят.

6. А мы с Литвой и Молчанихой ждём вас на магмобиле в соседнем переулке. Быстро грузимся и уезжаем.

– Если всё пойдёт не так? – спросила Немец, её взгляд был серьёзен.

– Тогда… – Гера посмотрел на неподвижного Федю и язвительно сказал. – Придётся объяснять всей его банде, что это всё… тромб. Внезапный и массовый. А мы просто прохожие врачи.

– Хорошо, это у нас получилось, – сказала Немец, кивая в сторону Феди, с которым, казалось, разобрались.

– Дальше куда? Гера тяжело вздохнул, словно воздух в комнате стал вдруг густым от предстоящих трудностей. Он развернул на столе потертую кожаную карту, испещрённую непонятными значками.

– Дальше – к эльфам. Тот тип, у которого часть артефакта, уже лет десять не покидал свой лес. И это проблема. Дело в том, что у эльфов сейчас… своего рода катастрофа. Лет сто, как они практически никого не пускают на свои земли. Особенно чужаков. Гномов – и подавно.

– Почему? – нахмурилась Молчаниха, её гноьи чувства были слегка задеты. – Они что, всех возненавидели?

– Старая, пыльная история, – отмахнулся Гера. – Много веков назад эльфы поработили гномов, заставили их вкалывать в своих подземных чертогах. Потом гномы, конечно, восстали, вырезали кучу эльфов и ушли. А через век одухотворённые, совестливые потомки эльфов так рьяно начали заглаживать вину предков, что сами почти оказались у гномов в рабстве – всё прощали, всё позволяли, во всём уступали. Теперь обе стороны делают вид, что друг друга не существует. Очень удобно.

– Значит, вам палец дай укусить – вы и руку отгрызёте? – покосилась на Молчаниху Слива.

– А нечего было рабов заводить! – огрызнулась та, сверкнув глазами. – Рабство – очень дорогая вещь. Рано или поздно за неё приходится платить с процентами.

– В общем, Молчаниху к эльфам не пустят. Точка. Орчанку – тоже, – продолжил Гера, пресекая начинающийся спор. – Людей иногда пускают, но очень редко и только по большому блату. Если повезёт – я пойду с ними, попробую найти того эльфа. Эльфы считают мать-русалку чем то сродни к созидателем природы и глубоко уважают её, так что Найду должны пропустить.

– А меня? – подняла бровь Немец, явно ожидая особой миссии. – Я ведь тоже могу быть… убедительной.

– Тебя по любому пускать туда не стоит, – тут же отрезал Гера, даже не глядя на неё.

– Почему?! – в её голосе зазвенела обида. – Потому что ты вчера съела демона, а сегодня с помощью некроманта притащила в дом труп, – безжалостно констатировал он. – Не будем снова испытывать судьбу на прочность. Подождёшь тихо в магмобиле. Как припаркованный экипаж. Без происшествий.

Немец открыла рот для возражения, но, посмотрев на серьёзные лица остальных, сдавленно хмыкнула и отступила.

– Вообщем, Слива под присмотром Найды быстренько сходят, уговорят эльфа продать артефакт – и мы свалим отсюда к чёртовой матери, – закончил маг, сворачивая карту с таким видом, будто на этом план обсуждён. Так и решили. Перекусив в напряжённом молчании, все улеглись спать, стараясь не думать о завтрашнем дне, который обещал быть ещё сложнее, чем сегодняшний

Глава 14

Сирота из трущоб. Ни матери, ни отца – выживал в грязи и отчаянии, пока не поднял свой первый труп (случайно, от безысходности и голода). Учитель – его нашёл маг-некромант Элрик – учёный, аскет, человек, веривший в порядок и знания выше всего. Он вытащил мальчишку из тьмы, дал ему имя, научил читать, владеть магией… и ненавидеть хаос всеми фибрами души. Идеальный солдат – Даррен стал идеальным орудием закона: беспощадным к преступникам, преданным стране до мозга костей. Его звания не куплены – каждый орден на его груди вырван в бою или добыт кровавым расследованием. Одиночество – Женщины были. Красивые, умные, смелые… Но никто не мог полюбить "падальщика". Некроманты не оставляют потомства, их путь – одинокая смерть в забытой могиле. Поэтому он никогда не позволял себе привязываться. Одаривал любовниц дорогими подарками на прощание – и возвращался к работе, к своему вечному, мрачному долгу.

Что-то было не так сегодня. Он чувствовал это кожей. Что-то должно было случиться. Воздух звенел от скрытой угрозы.

– Канцлер, вы готовы к отъезду? Позвольте вас проводить? – почтительно, с лёгким подобострастием спросил начальник гарнизона, появившись в дверях. – И всё-таки не понимаю, почему именно вас, отвлекая от таких важных дел, посылают к этим лесным эльфам.

– Политика, мой друг, одна только политика. – Даррен усмехнулся сухим, безрадостным смешком, не отрывая взгляда от двора. – Ты же знаешь этих снобов. Они бы и самого короля к себе вызвали для переговоров, считая это великой честью для него. Что уж говорить о каком-то канцлере.

Канцлер Даррен Вейт вышел из казарм – массивного, мрачного здания из тёмного камня, окружённого высокими стенами с часовыми на вышках. В сопровождении начальника гарнизона и двух своих верных офицеров он направился к ждущему его закрытому экипажу.

И именно в это время… всё пошло наперекосяк. Слива и Найда, одетые в роскошные новые платья из переливающегося шелка и воздушного бархата, грациозно прогуливались по улице напротив казарменных ворот, ловя восхищённые и завистливые взгляды прохожих. Они изображали из себя легкомысленных аристократок, но каждый их нерв был натянут как струна.

Немец, закутанная в поношенную, слишком просторную одежду какого-то подростка (найденную в чулане и пахнущую нафталином), мрачно грызла яблоко и из тени подворотни нервно наблюдала за массивными, закрытыми воротами казармы. Её вампирское зрение ловило каждое движение часовых.

– Чёрт, они совсем забыли про Федю! – прошипела она глядя на Найду со Сливой себе под нос, сжимая огрызок так, что тот превратился в кашу. – И вообще, зачем мы сюда пришли?! Это же провал!

Она уже собралась было подойти и встрять, грубо напомнив о плане, но тут тяжёлые ворота с глухим скрежетом распахнулись, и оттуда вышли двое мужчин в строгой униформе в сопровождении солдат.

Один из них, высокий полуорк, носил на рукаве ту самую зловещую фиолетовую нашивку с черепом и костями.

– Вот он! Цель!

Немец отшвырнула яблоко и начала отчаянно, но стараясь быть незаметной, махать руками, подавая условный сигнал Сливе и Найде.

К счастью, мужчины остановились прямо у ворот, чтобы поговорить, иначе увлечённые своим спектаклем «гуляния» дамы ничего бы не заметили.

Слива и Найда наконец заметив сигналы, изображая праздный интерес к витрине соседней лавки, плавно, почти танцуя, приблизились к группе. В это же время из-за угла, точно по плану, заковылял Федя в своём поношенном плаще. Он снял капюшон, обнажив мертвенно-синее, обезображенное лицо Шрама.

Глаза мужчин расширились от изумления и гнева. Если бы это был рядовой некромант, он бы мгновенно инстинктивно «упокоил» взбесившийся труп. Но перед ними стоял не просто некромант. Это был Даррен Вейт, глава тайной полиции. Его мозг анализировал ситуацию с холодной скоростью вычисляющего аппарата.

– Дайте сигнал тревоги! Незарегистрированный некромант в городе! – скомандовал он своим людям… и сам неожиданно шагнул вперёд, прикрывая Федю собой от дам, как бы защищая их. Его взгляд сканировал окна, крыши, ища хозяина-некроманта.

Девчонки, наслушавшиеся от Геры красочных страшилок о пытках в подвалах полиции, побледнели. План летел в тартарары.

– Воды… мне плохо… – пробормотала Найда, делая вид, что вот-вот упадёт в обморок от ужаса. И в тот же миг, словно прорвало трубу, целый водопад чистой, ледяной воды обрушился на всех собравшихся.

Слива, не ожидавшая такого, поскользнулась на мгновенно промокшей брусчатке и понеслась вперёд, прямо лицом на землю. Но Федя, с присущим ему посмертным проворством, ловко подхватил её за шкирку платья, не давая упасть.

В голове канцлера, за долю секунды, пронеслась молниеносная, чёткая версия событий: «Труп был послан убить эту эльфийку у всех на глазах, спровоцировав международный расовый скандал. Это провокация!»

Он резким, отработанным движением мысли «упокоил» Федю (тот замер как статуя и осел на землю) и тут же, почти рефлекторно, перехватил падающую Сливу, не дав ей грохнуться. Его сильная рука обхватила её стан, прижав к своей груди.

– Я… я боюсь трупов и некромантов… – всхлипнула она, поправляя сползший от сырости платок и глядя на него большими, полными искренних слёз глазами. Её дрожь была совсем не притворной.

– ВОДЫ! ЕЩЁ ВОДЫ! – заревела Найда, окончательно входя в роль истерички, и залила всех присутствующих ещё сильнее, смывая с брусчатки последние следы пыли.

Даррен стоял,не выпуская эльфийку из объятий, и не мог оторвать от неё взгляда. В её огромных, испуганных глазах было что-то… неуловимо иное. Не та надменная эльфийская холодность, которую он знал. Даже всхлипывала она как-то неправильно, по-человечески трогательно и беззащитно. Что-то давно забытое, тёплое и острое кольнуло его в самое окаменевшее сердце. Он, видевший все ужасы мира, на мгновение растерялся. Первой очнулась от столбняка Немец. Её вампирская скорость сработала быстрее всеобщего шока.