Царство Давида

Я понимающе кивнул.

– Я бы вас попросил составить электронное письмо с указанием того, что именно обсуждалось на встрече с моим дедушкой, и направить его на мою электронную почту, – я вытащил из кармана брюк визитку и протянул ее мужчине.

Тот забрал визитку и крепко сжал мою руку, а я в очередной раз почувствовал себя тем самым человеком, от которого вечно хотят какого-то финансирования и улыбаются ровно до того момента, пока не получат желаемое.

«Ты можешь хоть минуту не думать о деньгах?» – слова царицы, брошенные мне в полумраке гримерки, так кстати всплыли в голове.

Мог ли я не думать о деньгах, когда с самого детства во мне воспитывали ответственность за то, что они у меня есть просто по праву рождения? Маловероятно. О деньгах мог не думать отец. Мог не думать Кир. Они просто знали, что на счету всегда есть нужная сумма, а у них непременно находилось интересное занятие, на которое эту сумму можно было спустить.

А вот меня держали на поводке и вместе с азбукой учили тому, как обеспечивать те самые суммы на счету. И делать это так, чтобы великий род был мной доволен. Так что нет, я не мог не думать о деньгах, ведь я жил одной лишь целью: преумножить и не разочаровать.

Но поток привычных мыслей оборвался, когда, вернувшись в аудиторию, я увидел у кафедры до боли знакомую блондинку. Она смотрела на меня с тем же вызовом, с каким смотрела вчера ночью.

Царица.

– Я буду выступать первой, Давид Александрович, – смело заявила она, наслаждаясь тем, что смогла выбить почву у меня из-под ног.

Я хмыкнул, стараясь не улыбаться, чтобы меня не поймали на симпатии к студентке. Прошел мимо кафедры, не глядя на свою ночную танцовщицу. К сожалею, уловить аромат ее духов не удалось. Да и в душном зале смешалось столько парфюма, что дышать было тяжело.

Я присел за учительский стол и осмотрел девушку. От той безумной гибкой танцовщицы не было и следа. Передо мной стояла милая скромница в черной водолазке и бордовой юбке чуть ниже колена. Изумительные волосы медового оттенка были собраны в строгий пучок на затылке, а на лице из макияжа – разве что тушь на ресницах. Ее образ казался намеренно повседневным по сравнению с другими студентками, что приходили на мои лекции так, будто я им концерты давал.

И как я мог ее не заметить…

Так вот откуда она знает мое имя и почему так уверенно вытянула на сцену именно меня. Хитрая двуличная змейка…

– Назовите свое имя и факультет, – с наигранной холодностью попросил я, глядя прямо на царицу, которая упрямо вела себя, как тихая рабыня.

На глазах девушки мелькнула усмешка. Больше она не сможет скрывать свое имя.

– Регина Абрамова, факультет балетного искусства, – послушно ответила она, перебирая свои заметки по презентации.

Едва сдерживая победную улыбку, я смаковал на вкус ее имя. Регина. Надо же, она действительно царица, ведь именно так переводится ее имя с латинского. Узнав имя, теперь я больше всего на свете хотел увидеть, как эта фурия страстного восточного танца играется в степенный балет.

– Что ж, приятно познакомиться, Регина, – я слегка склонил голову на бок, осматривая девушку. – Начинайте.

Она вздохнула и, подхватив пальцами листок, сказала:

– Ваши лекции произвели на меня впечатление, и я позволила себе смелость погрузиться в историю вашей семьи.

– Любопытно, – я оперся локтями о стол, внимательно слушая Регину. – Какую тему вы решили осветить?

– Вы так много рассказывали о мужчинах Пожарских, что были до вас, и выставка также посвящена мужчине. Мне захотелось исследовать другую половину вашего рода, так что тема моего доклада звучит так: «Женщины в роду Пожарских и их влияние на семейное дело ювелиров», – Регина дочитала и подняла на меня зеленые глаза, горящие любопытством.

Только, заметив, что улыбка испарилась с моего лица, девушка замолчала.

– Занятие окончено, – резко обрубил я, обращаясь сразу ко всей аудитории. – Пришлите подготовленные презентации на мою электронную почту. На сегодня все свободны!

Глава 3

Я бросил студентов и кинулся бежать из института. Воздух сгустился и с трудом заполнял легкие, пока я стремительным шагом шел по длинному коридору. Руки все еще были сжаты в кулаки, и верхняя губа подрагивала от злости.

Женщины в роду Пожарских! В роду Пожарских не было женщин, и я не представляю, о чем писала эта дерзкая девчонка, возомнившая себя царицей. Я, наследник этого гребаного имени, не знал ни одной женщины с фамилией Пожарская. А те, о ком я мог только догадываться, покинули род, так и не успев к нему примкнуть.

– Постой! Давид! – раздалось за спиной, когда я пересекал парковку на пути к своему автомобилю.

Я остановился и, уперев руки в крышу машины, опустил голову вниз, надеясь отдышаться. Регина замерла за моей спиной, не говоря ни слова, но я все же слышал, как с ее губ срывается сбивчивое дыхание. Она бежала следом за мной, едва поспевая со своим-то ростом.

– Это он заставил тебя? – я поднял голову и окинул обеспокоенную девушку хмурым взглядом. – Мой дед дал тебе задание соблазнить меня и выведать, что я знаю о своей матери? – я не заметил, как в пылу ярости повысил голос и перешел на угрожающий тон, но Регина продолжала смотреть на меня с гордо поднятой головой. – Ты по его указу решила напомнить мне о несуществующей мамочке? Отвечай!

Меня трясло так, словно внутри извергался вулкан сдерживаемых эмоций. Годами накапливаемая боль не могла найти выхода и языками лавы лизала оставшуюся надежду. Надежду на то, что она – моя мать – где-то есть. Что она меня не бросала. Что я не просто инструмент для продолжения проклятого рода. Что я могу быть кем-то большим. Кем-то, кто заслуживает любовь, которой лишился с уходом матери.

Регина осторожно шагнула вперед, сокращая дистанцию между нами. Мое содрогающееся тело и перекошенное от гнева лицо, казалось, не вызывали у нее ни капли страха. Странно, но жалости в ее уверенном взгляде я не видел тоже, и это помогло мне немного остыть.

То, что произошло дальше, и вовсе потушило огонь моей ярости одним махом.

Позволив сумке скатиться с плеча на асфальт, Регина шагнула еще ближе и, просунув руки под мой пиджак, прижалась щекой к моей груди. Я задержал дыхание, не зная как реагировать. Я чувствовал, как ее ладони переплелись пальцами у меня за спиной. Как стук ее сердца отдается у меня в животе. Как пахнет весенним утром ее светловолосая макушка.

Я больше не мог злиться. Казалось, стоит мне позволить вулкану разгореться вновь, как я причиню боль этому хрупкому невинному созданию. В голове больше не было мыслей о том, что эта девушка, удерживающая меня в руках, могла быть в каких-то связах с моим дедом.

Меньше всего в этот момент мне хотелось разорвать контакт, но я не мог не думать рационально. Эти объятия на парковке перед институтом могли создать проблемы.

– Нас могут увидеть, – не без растерянности в голосе произнес я, так и не осмелившись обнять девушку в ответ.

Вздохнув, она оторвалась от меня и отошла на приличное расстояние. Ее глаза с беспокойством изучали мое лицо.

– Что-то не так с твоей мамой, верно? – осторожно уточнила она, словно проверяя насколько зыбкая почва там, куда она собирается ступить.

– Что-то не так со всей моей семьей, – я усмехнулся и с сожалением отметил, что тепло ее ладоней на моей спине стало одним из самых приятных ощущений, что я получал за последнее время.

Регина подняла сумку и, хмурясь, объяснила:

– Слушай, я не хотела лезть куда-то не туда, – ее пальцы забавно теребили рукава водолазки, выдавая волнение. – Мне просто стало интересно, почему в вашей семье не учитывается вклад женщин, и, решив написать об этом доклад, я не думала, что действительно не найду информации ни об одной Пожарской. Я знаю, что браки были, а, значит, и женщины с этой фамилией должны быть. Но их нет.

– Так о чем же ты написала? – все верно, она не могла ничего узнать, ведь даже я, имея возможность поднимать большие архивы, не смог найти упоминания ни об одной носительнице моей фамилии.

– О нянях, что закладывали азы воспитания в мальчиках. Я отыскала в библиотеке мемуары одного из твоих предков. Он писал о приходящих кормилицах и о гувернантках, – Регина развела руками, а я вдруг рассмеялся над тем, что повел себя как идиот, решив, что кто-то может узнать правду.

– Должно быть, у тебя получился очень короткий доклад, – пошутил я, виновато глядя на девушку, что все еще смотрела на меня с недоверием, будто ожидала, что я могу взорваться новой волной гнева в любой момент.

– Это могли быть лучшие три минуты твоей жизни, – сыронизировала Регина, вызвав в моей фантазии ненужные мысли. Трех минут не хватило бы точно. – Прости, мне жаль, что все так вышло. Мне правда стало интересно. Я даже уснуть не могла, гадая, почему в твоем роду нет женщин.

Я снова осмотрел ее, решая, сказать ей о проклятье или нет, и все же решил сменить тему.

– Как давно ты начала посещать мои лекции?

– С самого начала, – честно призналась она. – Мне показалось любопытным узнать что-то о ювелирном искусстве.

– Да, я помню, ты очень любопытная, – не без иронии ответил я. – Но почему я ни разу за два месяца не заметил тебя?

В голове не укладывалось, что эта девушка, которая вызвала внутри меня такой переполох вчерашней ночью, все это время была рядом, а я просто ее не видел.

Регина хитро улыбнулась и обвела рукой свое милое лицо.

– Потому что это не я, – совершенно серьезно произнесла она.

– А вчера ночью? Вчера была ты? – стоило вспомнить ее гипнотический взгляд и тяжелый дымно-розовый аромат, как по спине побежали мурашки.

– Да, вчера с тобой была я, – улыбка на губах девушки погасла.

Она вытащила меня на сцену, потому что хотела, чтобы я ее наконец заметил. Чтобы увидел ее настоящую. Яркую, безумную, хищную. Ядовитую змею, облаченную в аромат цветущей ночи.

– К чему этот маскарад?

Регина покачала головой.

– Не думаю, что тебе нужно это знать. – она шагнула назад, демонстрируя, что наш разговор подходит к концу.

– Не думай за меня, – парировал я. – От кого ты прячешься? И почему танцуешь в борделе? Я хочу знать ответы.

Я смотрел на Регину, ожидая, что девушка сдастся под моим тяжелым взглядом, но она была на удивление стойкой, и это не могло не привлекать.

Не отрывая от меня глаз, царица сделала еще два шага назад.

– Зря я увлекла тебя в свой танец, Давид Пожарский, – на миг в ее зеленых глазах мелькнул тот огонек, на который я шел на сцену, словно раб за своей царицей.

– Не говори, что не хотела этого.

Регина горько усмехнулась.

– Я уже говорила, что любая хотела бы танцевать с тобой. Мне было любопытно узнать, какой ты, – я сдержал усмешку. Ей снова было просто любопытно.

Из аккуратного пучка на ее затылке выбилась одна непослушная прядка, и мне пришлось силой удержать себя на месте, чтобы не приблизиться и не заправить этот светлый локон за ухо, в котором блестеля красноватая пустышка. Эта девушка достойна настоящих рубинов. Интуиция подсказывала мне, что я должен вцепиться в нее мертвой хваткой, чтобы не упустить нечто важное. Нечто, чему я однажды уже позволил меня покинуть.

Вторя моим мыслям, Регина закончила:

– Но интуиция подсказывает, что ты – одна огромная нерешаемая проблема, Давид.

– Не без этого, – я склонил голову на бок, ожидая прощания.

– Какого черта я так люблю решать то, что не могут решить другие? – на бледных щеках вспыхнул румянец, а пухлые губки надулись от обиды. На меня? На собственное любопытство?

– Потому что, решая чужие проблемы, ты убегаешь от решения своих, – я прекрасно знал, о чем говорил. Избегая самого себя, я разгребал последствия шалостей Кира, хоть он меня об этом и не просил. Я лез к отцу, помогая ему выстроить коммуникацию с дедом. Я взялся за эти лекции, чтобы хоть как-то отвлечь себя от гнетущих мыслей.

Глаза Регины округлились в удивлении. Можно подумать, она никогда об этом не задумывалась.

– Так от кого ты прячешь себя настоящую?

Но Регина, сомневаясь, снова покачала головой и, развернувшись, пошла обратно в институт.

– До свидания, Давид Александрович, – кинула она, не оборачиваясь.

Не выжидая ни секунды, чтобы не потерять решимость поделиться с кем-то, я выпалил:

– Я расскажу тебе о Пожарских, – крикнул я Регине вслед и, когда ее фигурка остановилась, добавил: О женщинах.

Любопытная царица медленно обернулась и с улыбкой на губах повторила свои же слова, но с иной интонацией:

– До свидания, Давид Александрович, – в ее голосе звучала игривость и ничем не прикрытая заинтересованность.

– Где будет свидание? – я был чертовски доволен тем, что смог зацепить ее на крючок. Или меня радовало, что я наконец смогу разделить с кем-то свои секреты?

Ничего не говоря, Регина подняла руки к лицу и сделала одно из тех движений, что заманили меня на сцену прошлой ночью. Я кивнул, едва сдерживая рвущийся наружу восторг.

– До свидания, моя царица, – прошептал я, провожая глазами девушку, что смогла голыми руками усмирить мой вулкан.

***

За барной стойкой было тише, чем у сцены, так что я, даже не задумываясь, выбрал первое. Заказал кофе, из-за которого на меня снова посмотрели с осуждением. Вероятно, здесь не было принято пить что-либо, кроме крепкого алкоголя. Но меня впереди ждал серьезный разговор с женщиной, что упорно не покидала моих мыслей, а утром – рабочее собрание. Так что я не мог позволить себе расслабиться ни на минуту.

Бармен подтвердил, что царица выступает после одиннадцати, так что я спокойно потягивал свой кофе, заставляя себя не думать о том, как мне мерзко от того, что Регина танцует по ночам перед кучей голодных мужиков. У нее должны быть на это причины, и скоро я их узнаю.

На столешнице завибрировал телефон. Увидев на экране фотографию улыбающегося брата, я принял вызов.

– Увидел тебя в сети, – без приветствия начал Кир. – Ты время видел? Тебя дедушка не заругает?

– Иди к черту, Кир, – усмехнулся я по-доброму. – Не перегибай палку.

Одно из выступлений за моей спиной закончилось, и в зале раздались бурные аплодисменты, сопровождающиеся свистом.

– Ты не дома? – брат что-то заподозрил, а, значит, увильнуть не получится.

– Ты не поверишь, где я.

– Удиви меня!

– Скажем так, если я повернусь, то увижу, как танцуют полуголые наложницы султана, – не без удовольствия протянул я.

– Чего?! – Кир на том конце захлебнулся от возмущения. – Порнушку смотришь? Я тебе говорил, что надо завести девчонку для таких случаев.

– Заткнись, идиот! – рассмеялся я, невольно подумав об одной определенной девушке. – Я в борделе. Вообще, все говорят, что это премиальное местечко, но по факту просто бордель. Красивый и дорогой.

Кир разочарованно вздохнул.

– Там хоть трогать можно?

– Есть приват-комнаты, если тебя это интересует, – я обернулся, проверяя, не начинается ли выступление Регины.

– Приеду через две недели – сводишь меня туда, – брат буквально пропел от предвкушения развратной ночи.

Но я вдруг понял, что не хочу приводить его сюда. Не хочу, чтобы он смотрел на соблазнительный танец моей царицы. Не хочу, чтобы на нее смотрел кто-либо, кроме меня. Я их тех, кого трудно заинтересовать, но в то же время я всегда был лютым собственником, и, если уж что-то запало мне в сердце, то я не отдам его без боя.

– Ну уж нет, – возразил я. – Когда ты приедешь, я буду вводить тебя в курс дел в компании. Скоро твое обучение закончится, и ты вернешься домой.

Я ждал возвращения Кира. Когда он был дома, я чувствовал, что в мире есть хотя бы один человек, к которому я по-настоящему привязан и который привязан ко мне. У нас разные матери и одинаково безразличный отец, но мы всегда были друг у друга. Мы чувствуем боль друг друга.

Кирилл замялся.

– Я не уверен, что хочу возвращаться, – признался он, обрушивая на мои надежды поток ледяной воды.

– О чем ты говоришь?

– Давид, никто не даст мне важное место в компании, ты это знаешь, – в голосе Кира отчетливо звучала обида. – Дед меня и курьером не возьмет, лишь бы не подавать мне надежды. Он меня не переваривает! Как и отца, в общем-то.

На короткий миг мне хотелось ляпнуть, что в какой-то мере Кирилл был виноват сам. В том, что не выражал достаточной тяги к обучению, не был дисциплинирован, не проявлял уважения. Но я вовремя вспомнил, что Кир своими глазами видел, каким образом все это прививалось мне, и потому действовал намеренно грязно, лишь бы оказаться подальше от деда.

– К тому же, я познакомился тут с ребятами, – с восторгом продолжил брат. – Они считают, что я круто шарю в компьютерах. Мне всегда это нравилось. Я мог бы сам чего-то добиться. Своими талантами, а не фамилией.

Конечно, в голосе брата не было ни намека на укор. Ему было все равно на то, что я действительно хотел развиваться в ювелирном доме, хотел вести его к процветанию, но почему-то последние слова Кира меня задели.

– Черт, Кир…, – расстроенно произнес я, не зная, как заставить брата поменять решение. Я всегда верил, что он достоин стоять у руля компании не меньше моего.

– Слушай, я сейчас так далеко от всей этой семейной драмы, – честно заявил Кир. – У меня драйвовое окружение, мы хотим замутить что-нибудь интересное вместе.

Внутри шевельнулась необъяснимая тревога.

– Будь осторожен, – попросил я, чем вызвал смех брата.

– Ты так и сам в деда превратишься раньше времени, – хохотнул он в ответ.

Послышалась знакомая тягучая музыка, и зал погрузился в полумрак. Я понял, что начинается номер Регины.

– Мне нужно идти, – быстро проговорил я. – Обсудим все, когда ты прилетишь. Пока, брат.

– Возьми приват, не будь занудой! – крикнул Кир перед тем, как я успел сбросить вызов.

Отложив телефон, я повернулся и направил все свое внимание на сцену, где в плывущем тумане уже извивалась моя зеленоглазая змейка. Гипнотическая музыка успокоила тревогу, и я мог насладиться красотой танца. Регина медленно двигалась по сцене, заманчиво покачивая бедрами в такт музыке, и я, как зачарованный, следил за ритмичными движениями ее живота и от узкой талии поднимался выше – туда, где в расшитом бусинами лифе красовалась мягкая грудь.

Все в этом костюме было по-восточному кричащим: струящиеся ткани, много открытого тела, яркие стразы и пластиковые бусинки, разбросанные по лифу и поясу на бедрах. Но в то же время, если сравнивать с другими танцовщицами, Регина была единственной, кто не оголял своих прелестей.

И все же я едва держал себя в руках, чтобы не утащить ее со сцены в свою машину прямо посреди номера.

– Отличный выбор, – сказал кто-то за моей спиной. – Шикарная девушка. Но ее будет сложно купить.

Мне пришлось отвлечься от Регины. Обернувшись, я увидел Илью Смольнова. Он был ровесником моего отца и занимался добычей и обработкой золота на Дальнем Востоке. А еще мой дед его здорово недолюбливал. И, видимо, на то были причины.

– Что вы имеете в виду? – холодно уточнил я, смерив мужчину неприязненным взглядом.

Тот лишь пожал худыми плечами и улыбнулся.

– Разве у слова «купить» так много смыслов?

– Эта девушка не продается, – пригрозил я. Злость взметнулась быстро, но холодный разум держал ее в узде.

– Продается все, Давид, – фамильярно заявил он. – Но одно требует повышения цены, другое – шантажа, для третьего и вовсе могут понадобиться многоходовочки, рассчитанные не на один год.

– Вы хотите сказать что-то конкретное? – я огрызнулся. У меня не было никакого желания выслушивать загадки этого человека.

– Я лишь хотел сказать, что у меня в рукаве есть инструменты, – он подмигнул, намекая на что-то, чего я не понимал и от чего злился только больше. – Но я не хочу ругаться с тобой, Давид. Напротив, я хочу предложить свою помощь.

– В чем?

– Когда проблема покажется тебе безвыходной – знай, что у Ильи Алексеича есть ключи от потайных ходов, – Смольнов протянул мне руку, но я ее проигнорировал.

– У меня нет проблем, – отрезал я.

– Однажды проблемы случаются у всех, Давид. А вот могущественная фамилия может спасти не всегда.

Он снова пожал плечами и, не прекращая улыбаться, ушел за свой столик.

А я остался стоять у барной стойки, стараясь угомонить рой вспыхнувших в голове догадок. О чем мог говорить Смольнов? Проблем у меня не было, но, раз он о них так уверенно говорил, значит, он знает больше, чем я. И проблемы в скором времени могут возникнуть. И обязательно безвыходные.

Глава 4

– Ну, так что там за проблема с женщинами в вашем роду? – Регина налетела на меня сразу, едва, переодевшись, вышла после выступления.

Напряжение после разговора со Смольновым развеялось, стоило мне слегка коснуться локтя девушки, когда она присела за барную стойку рядом со мной.

Я окинул её взглядом. Черная облегающая кофточка, джинсы. Растрепанные светлые волосы и совершенно змеиные глаза, обрамленные ярким макияжем. Дико красная помада.

– Надо же, ты и правда настолько любопытная? – рассмеялся я.

– Я тебя предупреждала, – она бесцеремонно обхватила рукой мою чашку и, сделав глоток холодного кофе, обыграла мои же слова. – Мм, надо же, ты пьешь чудовищный кофе.

– Кофе здесь и правда отвратительный, – согласился я, любуясь отпечатком помады на чашке. – Как и все это место. Так скажи мне, что ты здесь делаешь?

Девушка закатила глаза, постукивая красным ногтем по белой чашке.

– Хитрый Пожарский, хочешь сначала выведать мои секреты? Как насчет уступить девушке и сначала утолить ее любопытство?

Я осмотрелся. На сцене началась более пикантная программа, и мне не терпелось увести Регину подальше отсюда.

– Хорошо, идем, – я поднялся и протянул Регине руку, даже не думая о том, что какие-то репортеры могут поймать Давида Пожарского на интересе к танцовщице борделя.

Царица глянула на меня с недоверием.

– Мы не останемся здесь? – уточнила она.

– Ни одной лишней минуты, – я был непреклонен, и, поняв это, девушка слезла со стула, цокнув каблуками босоножек по напольной плитке.

– И куда мы пойдем? —она прикусила губу, гадая, куда этот хитрый Пожарский мог увезти ее посреди ночи. Неужели она боялась меня? Впрочем, с чего бы ей мне доверять?

– Туда, где я расскажу тебе настоящую историю семьи Пожарских, – я покачал рукой, что все еще держал на весу, призывая девушку решиться сбежать со мной.

– Обещай, что я не пожалею, – попросила она, и я горько усмехнулся.

– Не пожалеешь. Но смотреть на Пожарских будешь иначе, это точно.

Выдохнув, Регина вложила хрупкую ладонь В мою руку, и я сомкнул пальцы на её руке, в этот самый момент решив, что больше ее не отпущу.

***

– Музей? – Регина вышла из машины и с непониманием осмотрела небольшое здание, запрятанное в закоулках центра.

– Здесь хранятся частные коллекции, – пояснил я, уверенно направляясь к большим деревянным дверям с искусной резьбой.

– Он круглосуточный? – Регина остановилась около меня, ожидая, когда мы войдем.

– Нет, конечно, – наслаждаясь изумлением на ее красивом личике, я вставил ключ в замочную скважину и отпер дверь.

Девушка приподняла одну бровь, скептически осматривая меня.

– Это твой музей?

Я распахнул тяжелую дверь.

– Моей семьи. Знаешь ли, мы любим всякие безделушки с исторической ценностью, – назвав «безделушками» хранящиеся здесь экспонаты, я сильно преуменьшил их ценность. На самом же деле коллекция Пожарских славилась своим богатством.

Я протянул Регине один из фонариков, прихваченных из багажника. На ее лице отразилось еще большее удивление.

– Музей без света? – скептически пробормотала она.

– Свет есть, – как мог, я старался сдержать идиотскую улыбку, рвущуюся наружу. Мне не хотелось, чтобы Регина думала, что я могу причинить ей вред. – Но мы его не включим.

– Почему? – ее светлые брови сдвинулись над переносицей.

– Чтобы не привлекать внимания, конечно, – я снова протянул фонарик девушке, и та наконец приняла его.

– Мы от кого-то прячемся? – уточнила она и попала в точку. Не то что бы прячемся, но все же я не хотел бы, чтобы дед узнало моем ночном визите, поэтому стоит провести его максимально тихо.

– Удивительно, – я театрально вскинул руки, имитируя изумление. – Как при твоем-то любопытстве можно оставаться такой трусихой?!

В зеленых глазах вспыхнули опасные огоньки. В царице зажегся интерес, и я широко улыбнулся. Мне нравилось, как она реагировала на вызов. Глянув на меня исподлобья, она скривила алые губы и нырнула в темноту коридора. Когда лужа света от ее фонарика осветила входную зону, я закрыл дверь и запер ее изнутри.

Мы остались вдвоем в замкнутом помещении, окруженные лишь двумя пятнами тусклого света. Внутри приятно плескалось давно забытое волнение от предвкушения удачного свидания.