Царство Давида

Я понимающе кивнул.

– Я бы вас попросил составить электронное письмо с указанием того, что именно обсуждалось на встрече с моим дедушкой, и направить его на мою электронную почту, – я вытащил из кармана брюк визитку и протянул ее мужчине.

Тот забрал визитку и крепко сжал мою руку, а я в очередной раз почувствовал себя тем самым человеком, от которого вечно хотят какого-то финансирования и улыбаются ровно до того момента, пока не получат желаемое.

«Ты можешь хоть минуту не думать о деньгах?» – слова царицы, брошенные мне в полумраке гримерки, так кстати всплыли в голове.

Мог ли я не думать о деньгах, когда с самого детства во мне воспитывали ответственность за то, что они у меня есть просто по праву рождения? Маловероятно. О деньгах мог не думать отец. Мог не думать Кир. Они просто знали, что на счету всегда есть нужная сумма, а у них непременно находилось интересное занятие, на которое эту сумму можно было спустить.

А вот меня держали на поводке и вместе с азбукой учили тому, как обеспечивать те самые суммы на счету. И делать это так, чтобы великий род был мной доволен. Так что нет, я не мог не думать о деньгах, ведь я жил одной лишь целью: преумножить и не разочаровать.

Но поток привычных мыслей оборвался, когда, вернувшись в аудиторию, я увидел у кафедры до боли знакомую блондинку. Она смотрела на меня с тем же вызовом, с каким смотрела вчера ночью.

Царица.

– Я буду выступать первой, Давид Александрович, – смело заявила она, наслаждаясь тем, что смогла выбить почву у меня из-под ног.

Я хмыкнул, стараясь не улыбаться, чтобы меня не поймали на симпатии к студентке. Прошел мимо кафедры, не глядя на свою ночную танцовщицу. К сожалею, уловить аромат ее духов не удалось. Да и в душном зале смешалось столько парфюма, что дышать было тяжело.

Я присел за учительский стол и осмотрел девушку. От той безумной гибкой танцовщицы не было и следа. Передо мной стояла милая скромница в черной водолазке и бордовой юбке чуть ниже колена. Изумительные волосы медового оттенка были собраны в строгий пучок на затылке, а на лице из макияжа – разве что тушь на ресницах. Ее образ казался намеренно повседневным по сравнению с другими студентками, что приходили на мои лекции так, будто я им концерты давал.

И как я мог ее не заметить…

Так вот откуда она знает мое имя и почему так уверенно вытянула на сцену именно меня. Хитрая двуличная змейка…

– Назовите свое имя и факультет, – с наигранной холодностью попросил я, глядя прямо на царицу, которая упрямо вела себя, как тихая рабыня.

На глазах девушки мелькнула усмешка. Больше она не сможет скрывать свое имя.

– Регина Абрамова, факультет балетного искусства, – послушно ответила она, перебирая свои заметки по презентации.

Едва сдерживая победную улыбку, я смаковал на вкус ее имя. Регина. Надо же, она действительно царица, ведь именно так переводится ее имя с латинского. Узнав имя, теперь я больше всего на свете хотел увидеть, как эта фурия страстного восточного танца играется в степенный балет.

– Что ж, приятно познакомиться, Регина, – я слегка склонил голову на бок, осматривая девушку. – Начинайте.

Она вздохнула и, подхватив пальцами листок, сказала:

– Ваши лекции произвели на меня впечатление, и я позволила себе смелость погрузиться в историю вашей семьи.

– Любопытно, – я оперся локтями о стол, внимательно слушая Регину. – Какую тему вы решили осветить?

– Вы так много рассказывали о мужчинах Пожарских, что были до вас, и выставка также посвящена мужчине. Мне захотелось исследовать другую половину вашего рода, так что тема моего доклада звучит так: «Женщины в роду Пожарских и их влияние на семейное дело ювелиров», – Регина дочитала и подняла на меня зеленые глаза, горящие любопытством.

Только, заметив, что улыбка испарилась с моего лица, девушка замолчала.

– Занятие окончено, – резко обрубил я, обращаясь сразу ко всей аудитории. – Пришлите подготовленные презентации на мою электронную почту. На сегодня все свободны!

Глава 3

Я бросил студентов и кинулся бежать из института. Воздух сгустился и с трудом заполнял легкие, пока я стремительным шагом шел по длинному коридору. Руки все еще были сжаты в кулаки, и верхняя губа подрагивала от злости.

Женщины в роду Пожарских! В роду Пожарских не было женщин, и я не представляю, о чем писала эта дерзкая девчонка, возомнившая себя царицей. Я, наследник этого гребаного имени, не знал ни одной женщины с фамилией Пожарская. А те, о ком я мог только догадываться, покинули род, так и не успев к нему примкнуть.

– Постой! Давид! – раздалось за спиной, когда я пересекал парковку на пути к своему автомобилю.

Я остановился и, уперев руки в крышу машины, опустил голову вниз, надеясь отдышаться. Регина замерла за моей спиной, не говоря ни слова, но я все же слышал, как с ее губ срывается сбивчивое дыхание. Она бежала следом за мной, едва поспевая со своим-то ростом.

– Это он заставил тебя? – я поднял голову и окинул обеспокоенную девушку хмурым взглядом. – Мой дед дал тебе задание соблазнить меня и выведать, что я знаю о своей матери? – я не заметил, как в пылу ярости повысил голос и перешел на угрожающий тон, но Регина продолжала смотреть на меня с гордо поднятой головой. – Ты по его указу решила напомнить мне о несуществующей мамочке? Отвечай!

Меня трясло так, словно внутри извергался вулкан сдерживаемых эмоций. Годами накапливаемая боль не могла найти выхода и языками лавы лизала оставшуюся надежду. Надежду на то, что она – моя мать – где-то есть. Что она меня не бросала. Что я не просто инструмент для продолжения проклятого рода. Что я могу быть кем-то большим. Кем-то, кто заслуживает любовь, которой лишился с уходом матери.

Регина осторожно шагнула вперед, сокращая дистанцию между нами. Мое содрогающееся тело и перекошенное от гнева лицо, казалось, не вызывали у нее ни капли страха. Странно, но жалости в ее уверенном взгляде я не видел тоже, и это помогло мне немного остыть.

То, что произошло дальше, и вовсе потушило огонь моей ярости одним махом.

Позволив сумке скатиться с плеча на асфальт, Регина шагнула еще ближе и, просунув руки под мой пиджак, прижалась щекой к моей груди. Я задержал дыхание, не зная как реагировать. Я чувствовал, как ее ладони переплелись пальцами у меня за спиной. Как стук ее сердца отдается у меня в животе. Как пахнет весенним утром ее светловолосая макушка.

Я больше не мог злиться. Казалось, стоит мне позволить вулкану разгореться вновь, как я причиню боль этому хрупкому невинному созданию. В голове больше не было мыслей о том, что эта девушка, удерживающая меня в руках, могла быть в каких-то связах с моим дедом.

Меньше всего в этот момент мне хотелось разорвать контакт, но я не мог не думать рационально. Эти объятия на парковке перед институтом могли создать проблемы.

– Нас могут увидеть, – не без растерянности в голосе произнес я, так и не осмелившись обнять девушку в ответ.

Вздохнув, она оторвалась от меня и отошла на приличное расстояние. Ее глаза с беспокойством изучали мое лицо.

– Что-то не так с твоей мамой, верно? – осторожно уточнила она, словно проверяя насколько зыбкая почва там, куда она собирается ступить.

– Что-то не так со всей моей семьей, – я усмехнулся и с сожалением отметил, что тепло ее ладоней на моей спине стало одним из самых приятных ощущений, что я получал за последнее время.

Регина подняла сумку и, хмурясь, объяснила:

– Слушай, я не хотела лезть куда-то не туда, – ее пальцы забавно теребили рукава водолазки, выдавая волнение. – Мне просто стало интересно, почему в вашей семье не учитывается вклад женщин, и, решив написать об этом доклад, я не думала, что действительно не найду информации ни об одной Пожарской. Я знаю, что браки были, а, значит, и женщины с этой фамилией должны быть. Но их нет.

– Так о чем же ты написала? – все верно, она не могла ничего узнать, ведь даже я, имея возможность поднимать большие архивы, не смог найти упоминания ни об одной носительнице моей фамилии.

– О нянях, что закладывали азы воспитания в мальчиках. Я отыскала в библиотеке мемуары одного из твоих предков. Он писал о приходящих кормилицах и о гувернантках, – Регина развела руками, а я вдруг рассмеялся над тем, что повел себя как идиот, решив, что кто-то может узнать правду.

– Должно быть, у тебя получился очень короткий доклад, – пошутил я, виновато глядя на девушку, что все еще смотрела на меня с недоверием, будто ожидала, что я могу взорваться новой волной гнева в любой момент.

– Это могли быть лучшие три минуты твоей жизни, – сыронизировала Регина, вызвав в моей фантазии ненужные мысли. Трех минут не хватило бы точно. – Прости, мне жаль, что все так вышло. Мне правда стало интересно. Я даже уснуть не могла, гадая, почему в твоем роду нет женщин.

Я снова осмотрел ее, решая, сказать ей о проклятье или нет, и все же решил сменить тему.

– Как давно ты начала посещать мои лекции?

– С самого начала, – честно призналась она. – Мне показалось любопытным узнать что-то о ювелирном искусстве.

– Да, я помню, ты очень любопытная, – не без иронии ответил я. – Но почему я ни разу за два месяца не заметил тебя?

В голове не укладывалось, что эта девушка, которая вызвала внутри меня такой переполох вчерашней ночью, все это время была рядом, а я просто ее не видел.

Регина хитро улыбнулась и обвела рукой свое милое лицо.

– Потому что это не я, – совершенно серьезно произнесла она.

– А вчера ночью? Вчера была ты? – стоило вспомнить ее гипнотический взгляд и тяжелый дымно-розовый аромат, как по спине побежали мурашки.

– Да, вчера с тобой была я, – улыбка на губах девушки погасла.

Она вытащила меня на сцену, потому что хотела, чтобы я ее наконец заметил. Чтобы увидел ее настоящую. Яркую, безумную, хищную. Ядовитую змею, облаченную в аромат цветущей ночи.

– К чему этот маскарад?

Регина покачала головой.

– Не думаю, что тебе нужно это знать. – она шагнула назад, демонстрируя, что наш разговор подходит к концу.

– Не думай за меня, – парировал я. – От кого ты прячешься? И почему танцуешь в борделе? Я хочу знать ответы.

Я смотрел на Регину, ожидая, что девушка сдастся под моим тяжелым взглядом, но она была на удивление стойкой, и это не могло не привлекать.

Не отрывая от меня глаз, царица сделала еще два шага назад.

– Зря я увлекла тебя в свой танец, Давид Пожарский, – на миг в ее зеленых глазах мелькнул тот огонек, на который я шел на сцену, словно раб за своей царицей.

– Не говори, что не хотела этого.

Регина горько усмехнулась.

– Я уже говорила, что любая хотела бы танцевать с тобой. Мне было любопытно узнать, какой ты, – я сдержал усмешку. Ей снова было просто любопытно.

Из аккуратного пучка на ее затылке выбилась одна непослушная прядка, и мне пришлось силой удержать себя на месте, чтобы не приблизиться и не заправить этот светлый локон за ухо, в котором блестеля красноватая пустышка. Эта девушка достойна настоящих рубинов. Интуиция подсказывала мне, что я должен вцепиться в нее мертвой хваткой, чтобы не упустить нечто важное. Нечто, чему я однажды уже позволил меня покинуть.

Вторя моим мыслям, Регина закончила:

– Но интуиция подсказывает, что ты – одна огромная нерешаемая проблема, Давид.

– Не без этого, – я склонил голову на бок, ожидая прощания.

– Какого черта я так люблю решать то, что не могут решить другие? – на бледных щеках вспыхнул румянец, а пухлые губки надулись от обиды. На меня? На собственное любопытство?

– Потому что, решая чужие проблемы, ты убегаешь от решения своих, – я прекрасно знал, о чем говорил. Избегая самого себя, я разгребал последствия шалостей Кира, хоть он меня об этом и не просил. Я лез к отцу, помогая ему выстроить коммуникацию с дедом. Я взялся за эти лекции, чтобы хоть как-то отвлечь себя от гнетущих мыслей.

Глаза Регины округлились в удивлении. Можно подумать, она никогда об этом не задумывалась.

– Так от кого ты прячешь себя настоящую?

Но Регина, сомневаясь, снова покачала головой и, развернувшись, пошла обратно в институт.

– До свидания, Давид Александрович, – кинула она, не оборачиваясь.

Не выжидая ни секунды, чтобы не потерять решимость поделиться с кем-то, я выпалил:

– Я расскажу тебе о Пожарских, – крикнул я Регине вслед и, когда ее фигурка остановилась, добавил: О женщинах.

Любопытная царица медленно обернулась и с улыбкой на губах повторила свои же слова, но с иной интонацией:

– До свидания, Давид Александрович, – в ее голосе звучала игривость и ничем не прикрытая заинтересованность.

– Где будет свидание? – я был чертовски доволен тем, что смог зацепить ее на крючок. Или меня радовало, что я наконец смогу разделить с кем-то свои секреты?

Ничего не говоря, Регина подняла руки к лицу и сделала одно из тех движений, что заманили меня на сцену прошлой ночью. Я кивнул, едва сдерживая рвущийся наружу восторг.

– До свидания, моя царица, – прошептал я, провожая глазами девушку, что смогла голыми руками усмирить мой вулкан.

***

За барной стойкой было тише, чем у сцены, так что я, даже не задумываясь, выбрал первое. Заказал кофе, из-за которого на меня снова посмотрели с осуждением. Вероятно, здесь не было принято пить что-либо, кроме крепкого алкоголя. Но меня впереди ждал серьезный разговор с женщиной, что упорно не покидала моих мыслей, а утром – рабочее собрание. Так что я не мог позволить себе расслабиться ни на минуту.

Бармен подтвердил, что царица выступает после одиннадцати, так что я спокойно потягивал свой кофе, заставляя себя не думать о том, как мне мерзко от того, что Регина танцует по ночам перед кучей голодных мужиков. У нее должны быть на это причины, и скоро я их узнаю.

На столешнице завибрировал телефон. Увидев на экране фотографию улыбающегося брата, я принял вызов.

– Увидел тебя в сети, – без приветствия начал Кир. – Ты время видел? Тебя дедушка не заругает?

– Иди к черту, Кир, – усмехнулся я по-доброму. – Не перегибай палку.

Одно из выступлений за моей спиной закончилось, и в зале раздались бурные аплодисменты, сопровождающиеся свистом.

– Ты не дома? – брат что-то заподозрил, а, значит, увильнуть не получится.

– Ты не поверишь, где я.

– Удиви меня!

– Скажем так, если я повернусь, то увижу, как танцуют полуголые наложницы султана, – не без удовольствия протянул я.

– Чего?! – Кир на том конце захлебнулся от возмущения. – Порнушку смотришь? Я тебе говорил, что надо завести девчонку для таких случаев.

– Заткнись, идиот! – рассмеялся я, невольно подумав об одной определенной девушке. – Я в борделе. Вообще, все говорят, что это премиальное местечко, но по факту просто бордель. Красивый и дорогой.

Кир разочарованно вздохнул.

– Там хоть трогать можно?

– Есть приват-комнаты, если тебя это интересует, – я обернулся, проверяя, не начинается ли выступление Регины.

– Приеду через две недели – сводишь меня туда, – брат буквально пропел от предвкушения развратной ночи.

Но я вдруг понял, что не хочу приводить его сюда. Не хочу, чтобы он смотрел на соблазнительный танец моей царицы. Не хочу, чтобы на нее смотрел кто-либо, кроме меня. Я их тех, кого трудно заинтересовать, но в то же время я всегда был лютым собственником, и, если уж что-то запало мне в сердце, то я не отдам его без боя.

– Ну уж нет, – возразил я. – Когда ты приедешь, я буду вводить тебя в курс дел в компании. Скоро твое обучение закончится, и ты вернешься домой.

Я ждал возвращения Кира. Когда он был дома, я чувствовал, что в мире есть хотя бы один человек, к которому я по-настоящему привязан и который привязан ко мне. У нас разные матери и одинаково безразличный отец, но мы всегда были друг у друга. Мы чувствуем боль друг друга.

Кирилл замялся.

– Я не уверен, что хочу возвращаться, – признался он, обрушивая на мои надежды поток ледяной воды.

– О чем ты говоришь?

– Давид, никто не даст мне важное место в компании, ты это знаешь, – в голосе Кира отчетливо звучала обида. – Дед меня и курьером не возьмет, лишь бы не подавать мне надежды. Он меня не переваривает! Как и отца, в общем-то.

На короткий миг мне хотелось ляпнуть, что в какой-то мере Кирилл был виноват сам. В том, что не выражал достаточной тяги к обучению, не был дисциплинирован, не проявлял уважения. Но я вовремя вспомнил, что Кир своими глазами видел, каким образом все это прививалось мне, и потому действовал намеренно грязно, лишь бы оказаться подальше от деда.

– К тому же, я познакомился тут с ребятами, – с восторгом продолжил брат. – Они считают, что я круто шарю в компьютерах. Мне всегда это нравилось. Я мог бы сам чего-то добиться. Своими талантами, а не фамилией.

Конечно, в голосе брата не было ни намека на укор. Ему было все равно на то, что я действительно хотел развиваться в ювелирном доме, хотел вести его к процветанию, но почему-то последние слова Кира меня задели.

– Черт, Кир…, – расстроенно произнес я, не зная, как заставить брата поменять решение. Я всегда верил, что он достоин стоять у руля компании не меньше моего.

– Слушай, я сейчас так далеко от всей этой семейной драмы, – честно заявил Кир. – У меня драйвовое окружение, мы хотим замутить что-нибудь интересное вместе.

Внутри шевельнулась необъяснимая тревога.

– Будь осторожен, – попросил я, чем вызвал смех брата.

– Ты так и сам в деда превратишься раньше времени, – хохотнул он в ответ.

Послышалась знакомая тягучая музыка, и зал погрузился в полумрак. Я понял, что начинается номер Регины.

– Мне нужно идти, – быстро проговорил я. – Обсудим все, когда ты прилетишь. Пока, брат.

– Возьми приват, не будь занудой! – крикнул Кир перед тем, как я успел сбросить вызов.

Отложив телефон, я повернулся и направил все свое внимание на сцену, где в плывущем тумане уже извивалась моя зеленоглазая змейка. Гипнотическая музыка успокоила тревогу, и я мог насладиться красотой танца. Регина медленно двигалась по сцене, заманчиво покачивая бедрами в такт музыке, и я, как зачарованный, следил за ритмичными движениями ее живота и от узкой талии поднимался выше – туда, где в расшитом бусинами лифе красовалась мягкая грудь.

Все в этом костюме было по-восточному кричащим: струящиеся ткани, много открытого тела, яркие стразы и пластиковые бусинки, разбросанные по лифу и поясу на бедрах. Но в то же время, если сравнивать с другими танцовщицами, Регина была единственной, кто не оголял своих прелестей.

И все же я едва держал себя в руках, чтобы не утащить ее со сцены в свою машину прямо посреди номера.

– Отличный выбор, – сказал кто-то за моей спиной. – Шикарная девушка. Но ее будет сложно купить.

Мне пришлось отвлечься от Регины. Обернувшись, я увидел Илью Смольнова. Он был ровесником моего отца и занимался добычей и обработкой золота на Дальнем Востоке. А еще мой дед его здорово недолюбливал. И, видимо, на то были причины.

– Что вы имеете в виду? – холодно уточнил я, смерив мужчину неприязненным взглядом.

Тот лишь пожал худыми плечами и улыбнулся.

– Разве у слова «купить» так много смыслов?

– Эта девушка не продается, – пригрозил я. Злость взметнулась быстро, но холодный разум держал ее в узде.

– Продается все, Давид, – фамильярно заявил он. – Но одно требует повышения цены, другое – шантажа, для третьего и вовсе могут понадобиться многоходовочки, рассчитанные не на один год.

– Вы хотите сказать что-то конкретное? – я огрызнулся. У меня не было никакого желания выслушивать загадки этого человека.

– Я лишь хотел сказать, что у меня в рукаве есть инструменты, – он подмигнул, намекая на что-то, чего я не понимал и от чего злился только больше. – Но я не хочу ругаться с тобой, Давид. Напротив, я хочу предложить свою помощь.

– В чем?

– Когда проблема покажется тебе безвыходной – знай, что у Ильи Алексеича есть ключи от потайных ходов, – Смольнов протянул мне руку, но я ее проигнорировал.

– У меня нет проблем, – отрезал я.

– Однажды проблемы случаются у всех, Давид. А вот могущественная фамилия может спасти не всегда.

Он снова пожал плечами и, не прекращая улыбаться, ушел за свой столик.

А я остался стоять у барной стойки, стараясь угомонить рой вспыхнувших в голове догадок. О чем мог говорить Смольнов? Проблем у меня не было, но, раз он о них так уверенно говорил, значит, он знает больше, чем я. И проблемы в скором времени могут возникнуть. И обязательно безвыходные.