Ведуньи. Первая. Прозрачный саркофаг

Фати улыбнулась и прошла сквозь звезды, а через минуту в комнате стало светло и людно от ворвавшейся толпы стариков и их свит. Октосорциум в полном составе пришел призвать ее, тринадцатилетнюю Ведунью Ассуру, нести знамя единства сквозь бездны и время, и мнение самой Ведуньи никого уже не интересовало.

Видение отпускало плавно, словно нехотя, совсем не так, как обрывался тот навязчивый и полный ужаса кошмар, прилипший к ней в предыдущие дни. Просто тихо растаяло, подтолкнув Сашку вернуться в реальность, открыть глаза и несколько минут просто смотреть на заходящее за крыши соседних домов солнце.

В том, что это было именно видение, а не просто красочный сон, она не сомневалась ни секунды: слишком красочно, слишком реально для простого и привычного сна, слишком логичная и связанная картинка. Слишком яркие эмоции после пробуждения остались, и он не таял после пробуждения. А еще в нем была она, Ассура, не узнать которую было просто невозможно: те же глаза, пронзающие своим взглядом душу, те же длинные каштановые волосы, рассыпавшиеся по хрупким плечам, разве что голос в видении был более звонкий, совсем еще детский.

Но если это видение, и скорее всего, оно тоже было делом рук Ассуры, то что эта ведьма хотела ей рассказать? Какую истину донести? Ну стала она какой-то Великой Ведуньей, и что с того? Как это должно сказаться на жизни других людей?

Ассура обещала ответы, а в голове теперь возникло еще больше вопросов. Все окончательно запуталось, и не было похоже, что вообще когда-нибудь распутается, что Сашке удастся вырваться из когтей этой сумасшедшей… Кого? Ведьмы? Гипнотизера? Ведуньи?

«Великой Ведуньи».

Сашка дернулась всем телом, будто по позвоночнику пропустили разряд электрического тока, и едва не свалилась с кровати. Замерла, пытаясь мысленно уговорить пережившее выброс адреналина сердце успокоиться и не отдавать каждым ударом пульса по барабанным перепонкам. Ассура все еще была в ее голове, хороший многочасовой сон не помог. Но это значило лишь то, что наваждение не связано с усталостью или напряжением, только и всего. Искать ответы все равно придется, даже если они будут ужасны и поставят жирный крест на ее успешном будущем.

– Проснулась, Сашок? – Еще один выброс адреналина, и сердце уже ощутимо кольнуло, намекая на слишком частые испуги в последнее время. В голове тут же раздался мелодичный и звонкий смех.

– Замолчи! – прошипела Сашка этому голосу, но мысленно уже признала право этой ведьмы смеяться над ней.

«Как я могла забыть, что нахожусь в квартире не одна, и так долго и безмятежно спать?! Как могла так безответственно довериться пусть и кажущемуся надежным, но едва знакомому парню?! Что вообще со мной происходит, черт возьми?!»

– Ты с будильником так же разговариваешь? – ответил на ее реплику Ярослав, и Сашка почувствовала, как щеки заливает краской самого обычного стыда.

– Прости… Так не хотелось просыпаться, если честно.

– Но тем не менее пора, уже вечер. Давай я сделаю кофе, а ты пока приведешь себя в боевую готовность номер два, и поедем ужинать. А то у тебя в холодильнике только завтраки.

– Почему? – Шпилька в адрес холодильника заставила ее сесть в кровати, едва успев поправить сбившийся во сне легкий халат. – Там есть овощи, можно сделать салат.

– Нет, Сашок! – рассмеялся Ярослав. – Десантнику хотя бы раз в день нужно мясо. Давай собирайся, я чертовски проголодался!

Слушать ответы и возражения он не стал и отправился в кухонную зону заваривать растворимый кофе, и Сашке не осталось другого выхода, как окончательно распрощаться с кроватью. Она проверила телефон, удивившись, что за весь день не было ни звонков, ни сообщений, особенно с работы, которую она все-таки прогуляла, но подумать об этой странности Сашка решила потом. Ярослав сейчас был прав в одном: ужин точно не повредит, и салата будет явно недостаточно.

– Я позвонил твоему начальнику. – Ярослав дождался, пока Сашка закончила водные процедуры, нанесла легкий макияж и села напротив него. – Есть отличная новость для тебя.

– Да? – Сашка сделала небольшой глоток уже начавшего остывать кофе. – И какая?

– Завтра к десяти нас ждут в отделе кадров за документами. Ты там больше не работаешь.

Улыбка сползла с ее лица так же быстро, как появилась перед этим. Она отставила чашку и со всей возможной серьезностью посмотрела в глаза своему визави.

– Что ты сказал?

– Ты больше там не работаешь, – повторил Ярослав все так же уверенно…. Или уже даже самоуверенно.

– Почему? – Сашка все еще не хотела верить в услышанное.

– Мы с ним повздорили по телефону. Не важно, короче. Завтра заберем документы и выскажем этому хомяку в глаза, что о нем думаем.

– Ярослав… Мне была нужна эта работа. Мне за квартиру платить, маме помогать, жрать что-то надо! – Неверие постепенно уступало место злости и агрессии, и Сашка, сама от себя не ожидая, повысила голос. – Ты подумал, как я буду выкручиваться теперь из всего этого?!

– Конечно подумал. – На ее вспышку агрессии он отреагировал улыбкой. – Слышала что-нибудь про адвокатское бюро Аркадия Шинкевича?

– Допустим. – Сашка сбавила обороты, но все еще была зла.

– Что именно?

– Они считаются одними из лучших юристов и адвокатов в городе. Но попасть к ним на работу просто так нельзя, это же бюро, а не проходной двор. Они даже стажеров на бумажки не берут.

– Это точно, не берут. – Согласился Ярослав. – Но Аркадий Иммануилович решил, что грамотная помощница с дипломом по профилю ему пригодится. А там сама решишь, помощница ты или ученица с прицелом на свою практику.

– Ты издеваешься?! – Сашка не знала, что еще сказать. Слова Ярослава вызвали даже не удивление, а натуральный шок. – Я только вуз окончила! Да меня на порог не пустят!

– Пустят и даже дверь перед тобой откроют, это я тебе гарантирую, но в работе жалеть не будут, покажешь себя уже сама. Все, Сашок, хватит дуться! Переодевайся, и поехали в ресторан какой-нибудь. Ну, правда, жрать хочу, как после марша по пересеченке!

– Ты мог вообще меня спросить? Может, я к ним на работу и не хочу?

Вопрос Сашка задала уже по инерции, злиться долго на этого мужчину у нее не получилось, да и возможность поработать в таком именитом адвокатском бюро для нее действительно была сродни чуду.

– Я, если честно, других хороших адвокатов и не знаю, а Шинкевич – друг и партнер отца, и ему действительно оказалась нужна помощница на бумажки, но через три недели там они что-то с переездом затеяли. Не до нас им сейчас. Да и Сашок, ну вот скажи честно, ты готова всю жизнь потратить на однотипные договоры, или где-то внутри амбиции все-таки есть?

«Есть!»

– Есть! – повторила Сашка слово за Ассурой, не успев даже осознать это.

– Значит, я в тебе не ошибся. Жду в машине, переодевайся и выходи.

Сашка дождалась, пока за Ярославом закрылась входная дверь, затем достала из шкафа легкий летний сарафан, но переодеваться не спешила. Вместо этого она остановила свой взгляд на окне и негромко, но отчетливо произнесла.

– Ассура, ты здесь?

«Я теперь всегда буду с тобой».

От ответа захотелось завыть в голос, но Сашка сдержалась.

– Зачем ты заставила меня согласиться?

«Тебе будут нужны деньги, связи и навыки, чтобы исполнить то, что должно. Я помогу тебе все это получить».

– А мое мнение?..

«Я так долго тебя ждала, так долго выстраивала нити чужих судеб для твоего рождения, что твое мнение перестало что-либо значить. Добровольно или нет, но ты сделаешь все, что должна. Ты станешь моими руками».

В звонком сопрано чувствовался звон дамасской стали, свист кнута погонщика рабов и нечто куда более грозное, чему и имени еще не придумали. Открытая, однозначная угроза и полное осознание бесполезности любого сопротивления. От отчаяния Сашка закусила губу в надежде, что боль отрезвит и поможет победить эмоции.

– Можно… – Сашка сбилась: не смогла сформулировать затерявшуюся в эмоциях мысль.

«Если не произойдет чего-то важного для моих планов, я не вмешаюсь. И если захочешь поговорить, использовать голос не обязательно, я и так тебя читаю».

Ярослав ждал возле уже мерно урчавшего двигателем внедорожника, разговаривая с кем-то по телефону, но, увидев вышедшую из подъезда Сашку, быстро завершил разговор и открыл ей пассажирскую дверцу.

– Теперь я тебе не соответствую. – Он с улыбкой оглядел ее стройную фигурку в ярком сарафане и классических туфельках на небольшом каблуке.

– Не пустят в ресторан? – Сашка решила поддержать эту шутливую игру.

– Не пустят – значит, штурмом возьмем. – Повинуясь его воле, внедорожник плавно выкатился из двора и влился в городской поток. – Но переодеваться все равно не поеду: жаль терять время. И познакомить тебя с родителями я еще успею.

Быстрый и предельно серьезный взгляд Сашки он выдержал, и задавать уточняющие вопросы она не стала. Только ощущение, что эти слова уже не были ни шуткой, ни рисовкой, у нее остались. Этот мужчина явно имел на нее гораздо более серьезные планы, чем просто дружеская помощь попавшей в небольшие неприятности девчонке. Вот только нужны ли эти планы ей самой, Сашка однозначно ответить не могла, особенно сейчас, когда в ее голове беззастенчиво хозяйничала эта безумная Ассура и с этим ничего нельзя было поделать. И рассказывать никому тоже было нельзя, особенно Ярославу, иначе точно принял бы за безумную уже ее и просто вычеркнул бы из памяти историю с чокнутой. А как ни крути, он был ей симпатичен – высокий, крепкий, хорошо сложенный и непробиваемо уверенный в себе и своих силах, с этими чистыми синими глазами, в которых можно было только тонуть. Он не мог не вызывать симпатию, и наверняка недостатка в претендентках на вакантное место невесты, а то и будущей жены, у него не было и в своем окружении. Выскочке из Уссурийска, лишь чудом прикоснувшейся к этой грани жизни, надеяться было ровным счетом не на что.

– Илона тебе привет передавала. Сказала, что ревнует. – Ярослав решил нарушить затянувшуюся паузу.

– Ты с ней разговаривал, когда я вышла?

– Ага. Она хотела навязаться с нами: скучно ей. Но я сказал, что на свидании третий не нужен.

– На свидании? – Притворяться удивленной Сашке не пришлось: прозвучавшие слово буквально ошарашили ее.

– Мама часто повторяла, что к ужину мальчика и девочки наедине нужно всегда относиться как к свиданию, даже если после него никто ничего не планирует.

– Пусть будет свидание, – ответила Сашка после короткого колебания, – но, действительно, без продолжения.

– Как скажешь, – легко согласился Ярослав и свернул на открытую гостевую парковку центрального универсального магазина. – Здесь есть хороший и уютный ресторан, хочу тебе показать. Пошли!

– Там же цены…

– Цены да, садистские. – Ярослав улыбнулся, и взял ее за руку. – Но это в магазинах, а в ресторане вполне себе демократично.

Действительно, уютный зал с довольно невысоким для подобных заведений потолком оказался со вкусом и стильно украшен. Разные цвета стен для разных зон, огромный экран по центру, неоновые вывески и столики на совершенно разные по количеству людей компании. Была даже зона с компьютерами для любителей перекусить, не отрываясь от виртуального мира, под негромко играющую на фоне музыку в стиле «дип-хаус». Сейчас этот зал был почти пуст, не считая компании, шумевшей в одной из закрытых ВИП-комнат, но Сашка не сомневалась, что пройдет час или два, и гостей здесь будет вполне достаточно.

– Тебе нравится? – Ярослав помог Сашке занять место за небольшим столиком, стоявшим почти в середине зала и рассчитанным на четверых.

– Спрашиваешь! Раньше не была в таких ресторанах, даже когда Илона звала.

– Почему?

– Студентке такое не по карману.

– На самом деле это не совсем ресторан. – На ее признание он ответил только едва заметным кивком с легкой улыбкой, словно этого объяснения ему более, чем достаточно. – Скорее, лаундж-бар, без всего этого лишнего пафоса и строгих пиджаков. Отличное место для нашего первого свидания.

– Тусовку в клубе ты не считаешь? – уточнила Сашка и улыбнулась.

– Мы там не были вдвоем – это раз. – Ярослав быстро огляделся, и жестом дал понять официанта, что готов сделать заказ. – И, знаешь, я, наверное, сейчас скажу глупость, но ночью в клубе была будто не совсем ты.

– Моя пьяная версия? – попыталась отшутиться Сашка, но внутреннее сжалась в маленький колючий комок, готовясь в любую секунду услышать разоблачение и обвинение в шизофрении.

– Я не знаю, как это объяснить… Забей, уверен, что сейчас со мной настоящая Александра, а значит, и свидание у нас по счету первое.

– Добрый вечер! Меня зовут Екатерина, и сегодня я ваш официант. – К столику подошла молодая девушка в темно-вишневой униформе. – Пожалуйста, меню. Я подойду через пять минут принять ваш заказ.

Сашка приняла из ее рук меню и углубилась в изучение, но буквально через минуту подняла полный удивления и легкого испуга взгляд на так и не взявшего свой экземпляр меню в руки Ярослава.

– Это ты считаешь приемлемыми ценами?!

– Расслабься, Сашок. Это на самом деле вполне недорого, особенно в сравнении с местами, где любят обедать родители. Что ты выбрала?

– Ничего. – Сашка закрыла меню и отложила его в сторону. – На фотках так все вкусно выглядит, что решить невозможно.

– Тогда давай я попробую тебя удивить. – Ярослав жестом попросил официанта подойти. – Екатерина, моей девушке – салат с утиным филе и сырное ассорти, а мне – стейк. Из напитков – тропический вайб на двоих.

– Что-нибудь еще?

– Нет, пока просто ужин, потом посмотрим.

Екатерина, забрав с собой один из экземпляров меню, умчалась передавать заказ на кухню, и Ярослав вернул все свое внимание Сашке.

– Твоей девушке? – с улыбкой спросила Сашка, поддерживая игру.

– Этим вечером – моей, а потом ты сама решишь, да или да.

В ответ на так хитро поставленный вопрос Сашка только искренне рассмеялась, даже забыв упрекнуть его в том, что в этом выборе не хватало именно выбора. Да и не очень ей сейчас хотелось делать какой-либо выбор. Эта непоколебимая уверенность притягивала почище любого магнита, начисто лишая ее и желания, и воли к сопротивлению.

– Ваш напиток.

Невесть откуда вынырнувшая Екатерина уже расставляла на столике небольшой кувшин и пустые стаканы. Но едва она попыталась эти стаканы наполнить, как Ярослав решительно ее останови:

– Спасибо, Екатерина, дальше я сам.

– О, Ярик! – грянуло на весь зал. – Ты где пропадал?!

Улыбка буквально слетела с лица Ярослава, и его синие глаза мгновенно приобрели серовато-стальной оттенок. Удивившаяся этой метаморфозе Сашка обернулась на голос. Из занятой ВИП-комнаты выплыл заметно нетрезвый, но дорого и стильно одетый молодой человек, который уже направлялся в их сторону.

– Тебя здесь не хватало… – Ярослав посмотрел на Сашку таким взглядом, будто именно он был виноват в появлении этого типа.

– Где пропадал? Говорили, ты плац топтать поехал? – Парень бесцеремонно приземлился к ним за столик и ощупал взглядом фигурку Сашки. – А киску такую где нашел?

– За языком следи, Оскар! – Судя по голосу, миндальничать с незваным гостем Ярослав не собирался.

«Поднос!» – прозвучал в голове Сашки отрывистый приказ Ассуры.

– Да че ты начинаешь?! Нормально все, мирно чилим! Давай легче, Ярик!

Оскар ухватил за талию подошедшую к их столику Екатерину, отчего та уронила поднос с салатом и столовыми приборами. Сашка лишь чудом успела перехватить тарелку и спасти свой ужин.

– Ты обдолбанный, что ли?! – Ярослав повысил голос, но незваный гость не воспринял неприкрытую угрозу всерьез. – Чего творишь?!

– Слышь, девка, давай там, в ВИП-комнате, быстро сообрази нам на стол мясного чего-нибудь, и вискаря пусть бармен еще несет, бутылки три. – Он снова перевел взгляд на Сашку. – Слышь, Ярик, уступи по-братски…

Закончить мысль Оскар не успел, да этого и не требовалось: то, что ускользнуло от понимания самой Сашки, прекрасно понял Ярослав. Он резко вскочил, прорычав нечто настолько злое и матерное, что в зале бара умолкли все разговоры, и схватил своего знакомого за ворот дорогого бежевого поло.

– Да пранк это! – Оскар примирительно поднял руки, но в искренность его слов никто не поверил, и продолжил фразу он уже куда более злым и, что удивительно, почти трезвым голосом: – Отпустил, ну.

– Я тебе сказал следить за языком?! – Ярослав не отпустил, но и занесенный было для удара кулак опустил.

– А то что?

– Пранковать будешь с санитарами в травме.

– А не зассышь связаться-то? Или, как отец, через юристов и ментов пойдешь?

– Пошел отсюда! – Ярослав с шумом вдохнул воздух и легко отшвырнул от себя куда более субтильного Оскара – не сильно, но и этого хватило, чтобы тот задел соседний, по счастью не занятый столик. – И перед Катей извинись! Как гопарь себя ведешь!

– Ответишь, Торопчин. Или забыл, кто мой отец?!

– Знаю я, кто твой отец! – зло бросил Ярослав. – Только вечно ты за ним прятаться не будешь.

– Пересечемся, урод! – Оскар развернулся, пересек зал и скрылся в ВИП-комнате, шума из которой сразу заметно поубавилось.

– Прости, Саша. – Ярослав проводил оппонента взглядом и, лишь убедившись, что тот окончательно ушел, вернулся на свое место. Простоявшая во время всего инцидента рядом официантка опомнилась и принялась собирать упавшие приборы – И вы, Екатерина, извините за его поведение.

– Не нужно, все нормально. – Екатерина собрала приборы и выпрямилась, но поправлять сбившуюся форму в присутствии гостей не стала. – Не он такой первый, это часть работы. Простите, я заменю приборы.

Она ушла, а Сашка все еще не могла прийти в себя от испуга, охватившего ее во время разразившейся перепалки. Только смотрела на Ярослава широко раскрытыми глазами и не могла произнести ни слова, хоть и не считала себя трусихой – по крайней мере, до этого момента.

– Что это было? – наконец спросила она уже после того, как официантка заменила приборы и подала стейк.

– Тут в двух словах не расскажешь. Старый враг, который никак не перестанет меня провоцировать.

– А зачем ему тебя провоцировать?

– Не ему. – Ярослав окончательно успокоился и принялся нарезать мясо. – Его папашке. Они с моим отцом схлестнулись по бизнесу лет восемь назад, мы с Оскаром еще в школе учились, в одном классе. Его отец работал в министерстве области, отвечал за строительство, а мой как раз решил взять крупный контракт на постройку детского реабилитационного центра. Подготовился к тендеру, сам оплатил и защитил в Москве дорогущий проект, но откат платить не хотел… В общем, слил мой отец папашу Оскара властям с потрохами, и того тихо уволили со службы. С тех пор враждуем.

– А разве за взятки не сажают? – удивилась Сашка.

– Тогда до взятки не дошло, но федеральный проект, финансирование на триллион почти… В министерстве решили не доводить до судов и шумихи в сети: деньги, особенно большие, шума не любят.

– Так, а ты-то к этому какое отношение имеешь?

– Меня проще достать. А потом – несколько статей у блогеров и журналистов, как сына известного бизнесмена замели за драку или еще за что-то. Удар по репутации, не сильный, но отмываться и оправдываться все равно придется, а это тоже время и ресурсы.

– Контракт-то удалось получить? – Всех хитросплетений этой истории Сашка не поняла, но одно поняла точно: в этом мире больших денег с друзьями очень непросто.

– Нет, фирма из Сочи забрала, предложили условия лучше на конкурсе. – Ярослав успел расправиться со стейком и потянулся к меню. – Но это было честно, и отец потом летал к ним на переговоры, подарил наш проект. Так что центр построили, и он уже работает. Ты почему не ешь?

– Я тебя слушала, – улыбнулась Сашка и приступила к собственноручно спасенному от гибели салату.

– Слушай, Сашок, ты машину водишь? – Ярослав неожиданно сменил тему. – Права у тебя есть?

– Конечно, есть, но я, как сдала два года назад, так за руль больше не садилась. А тебе зачем?

– Там автомат, быстро освоишь. – Он жестом подозвал официантку. – Екатерина, будьте добры колы с коньяком, сырную тарелку и какие-нибудь фрукты.

– Одну минуту! – улыбнулась Екатерина и направилась в сторону бармена.

– Немного выпить захотелось, – будто извиняясь, сказал Ярослав. – Ругать не будешь?

– Не буду, если немного, – пообещала Сашка.

– Спасибо. Что-то выбил меня этот урод из равновесия. Одноклассник, мать его!..

Уже поздно вечером, после того, как они приехали к ее дому и Ярослав оставил ей ключи от машины и попрощался, обещав приехать к девяти часам утра, после душа и необходимых косметических процедур, забравшись под одеяло и закрыв глаза, Сашка вдруг поймала себя на мысли, что, если этот вечер считать свиданием, то это было лучшим свиданием в ее жизни, даже несмотря на случившийся инцидент.

Ярослав умело поддерживал непринужденную атмосферу, не давил, ничего не требовал —одним словом, производил впечатление, и это ему удалось полностью. На несколько часов Сашка забыла о волнениях и неприятностях предыдущих суток, а управление огромной, но при этом такой послушной машиной привело ее в неописуемый восторг.

И если бы он только намекнул на свой хитрый вопрос или возможность продолжить вечер в ее квартире, Сашка бы сдалась не раздумывая. Но он не намекнул, вызвал такси и уехал домой, сказав, что к завтрашнему утру нужно отдохнуть и привести себя в порядок. И этим стал еще больше симпатичен и притягателен. И Сашка чувствовала, что эти симпатия и притяжение взаимны, или просто очень хотела в это верить – искренне, всем сердцем желая не стать для него просто коротким романом на время отпуска, который если и оставит след, то только на правах вызывающих улыбку воспоминаний. Понимала, что как бы она ни тянулась к нему, но они были из слишком разных миров, и вряд ли его семья примет выскочку. Но разве мечты смотрят на логику и здравый смысл?

Древний, первобытный лес оглушал тишиной. Ни пчел, ни птиц, ни даже вездесущего гнуса, пищащего в уши с извечной своей назойливостью. Даже ветер не шумел в хвое могу чих кедров. Затишье, предвещающее грядущую бурю.

Она не заметила, как тайга оказалась в этом месте, только с первой секунды поняла, что это та самая тайга из ее кошмаров, только без бури. Но буря будет, обязательно будет, ее незримое присутствие уже ощущается в настороженно притихшей тайге, затянутом серыми тучами небе и повисшей в густом, пряном от трав и хвои воздухе духоте. Просто грозовой фронт сюда еще не пришел, но вся природа этого места уже его чувствует и ждет.

Она огляделась, отыскала глазами почерневший острог с приоткрытым створом ворот и решительно направилась в его сторону. Оттуда сочился жуткий, потусторонний ужас, пропитавший черный, наполовину сгнивший частокол стен, но сон все равно приведет ее к этому острогу, как бы ни хотелось обратного. В эти покосившиеся ворота нужно войти, нужно узнать, что скрыто во тьме слепых бойниц надвратных башен, откуда сочится пропитавший всю маленькую крепость ужас, как бы ни было страшно делать каждый следующий шаг.

Ветер поднялся, когда она поравнялась с воротами, и от этого резкого порыва мороз пробежал по коже. Казалось, старый острог почувствовал приближение незваного гостя и таким образом выразил свое недовольство. Но она замерла лишь на секунду, после чего все же шагнула внутрь, в наполненный мраком проем ворот.

Глаза перестали видеть в ту же секунду, той щели, через которую она вошла, просто не хватало для того, чтобы осветить помещение, но тем не менее она чувствовала и то, как давят со всех сторон черные бревенчатые стены, как где-то наверху из последних сил держится давно прогнивший без регулярного ремонта пол, как мрак, заливший этот мешок между внешними и внутренними воротами, проползает в самую глубину ее испуганной души, шепчет, убеждает, требует бежать прочь из проклятого и давно брошенного людьми места, не рискуя даже оглядываться, пока не случилось беды, пока то, что свило свое гнездо в подземном лабиринте, не обратило своего внимания на столь наглое вторжение и не пришло в ярость, не расшевелилось, не набросилось на одинокую гостью, посмевшую нарушить мертвящий покой этого угрюмого места. Но она только стиснула зубы и, выставив вперед левую руку, сделала несколько шагов, затем еще несколько, коротких и осторожны, почти не отрывая ног от пола и ежесекундно ожидая того, что споткнется о невидимую во мраке преграду и даже не будет знать, за что ухватиться и куда придется упасть. Еще несколько шагов, и еще, и еще…

Страх усилился, сердце сжалось до ноющей боли, душа давно трепыхалась где-то внизу живота, не желая занимать положенное ей место в груди, ноги мелко тряслись, и с каждым шагом холодный пот прошибал так, что одежда давно стала влажной без всякого дождя. А мгла все шептала в уши голосами плененных острогом теней короткое слово «беги».

«Беги, дуреха, посмевшая зайти так далеко! Беги, пока не случилось непоправимое, пока то, что поселилось внизу, в лабиринте отрытых невесть когда и вряд ли людьми земляных ходов, еще спит и не спешит карать, пока не нарушен хрупкий мертвящий покой этого места, пока…»