Исповедь киборга

Стрелок подался вперёд.

– Продолжай.

– Сначала скажи, что ты знаешь обо мне. О том, что со мной сделали.

Стрелок оценивающе посмотрел на Алексея, затем жестом отправил охранников к двери.

– Подождите снаружи, – приказал он, и когда те вышли, продолжил тише: – Ты был одним из «призраков» – специальный проект в рамках программы «Химера». Элитный убийца с возможностью программирования и дистанционного управления. Но что-то пошло не так. Ты начал выходить из-под контроля. Сбоить.

Он постучал пальцем по столу.

– В последний раз ты заявился сюда и требовал сильнейшие нейроблокаторы. Когда я сказал, что у меня нет таких, ты чуть не убил меня. Потом просто «выключился» и ушёл.

Алексей провёл рукой по лицу.

– Прости. Я… я не контролирую это.

– Я знаю, – неожиданно мягко ответил Стрелок. – Я видел таких, как ты. Большинство из вас уже мертвы. Самоубийства, психозы, просто отказ органов из-за несовместимости с имплантами. Ты держишься дольше многих.

Он наклонился ближе.

– Что с «Прометеем»? Это что-то новое?

Алексей достал маленькую флешку.

– Здесь фрагменты данных. Я не смог расшифровать большую часть, но то, что удалось… Это следующий уровень. Не просто контроль тела, но и полная перезапись памяти. Создание идеальных убийц, которые даже не знают, что они убийцы, пока не активируется триггер.

Стрелок присвистнул.

– И ты…?

– Похоже на то, – мрачно кивнул Алексей. – Я просыпаюсь в крови. Не помню, что делал ночью. А в новостях – очередная жертва, связанная с «НейроТех» или военными.

Стрелок забрал флешку и спрятал её в карман.

– Что тебе нужно?

– Нейроингибиторы. Самые сильные, какие у тебя есть. Что-то, что блокирует внешнее управление.

– Это стоит дорого.

– У меня есть деньги.

Стрелок покачал головой.

– Мне не нужны твои деньги. Мне нужна информация. Кто ещё работает над этой технологией? Кто имеет доступ к системе управления «Химерами»?

Алексей задумался.

– Полковник Виктор Громов. Он руководил программой. Доктор Елена Васильева – нейропсихиатр, работает со мной сейчас, делает вид, что помогает, но я не уверен, на чьей она стороне. И «НейроТех», конечно.

Стрелок кивнул.

– У меня есть кое-что для тебя. Экспериментальный препарат. Не убирает контроль полностью, но даёт… окно. Шанс сопротивляться, когда протокол активируется.

Он достал из внутреннего кармана маленький контейнер с чёрными капсулами.

– Называется «Затмение». Блокирует нейросвязи между имплантами и твоей лимбической системой. Побочка серьёзная – головные боли, дезориентация, возможны галлюцинации. Но лучше, чем быть марионеткой.

Алексей взял контейнер.

– Спасибо. И ещё один вопрос. Ты знаешь что-нибудь о проекте «Прометей»?

Стрелок помрачнел.

– Только слухи. Говорят, это была финальная фаза «Химеры». Не просто солдаты с улучшенными способностями, а идеальные агенты. Внедрение воспоминаний, создание ложных личностей. Возможность программировать человека так, чтобы он даже не знал, что им управляют. Думал, что действует по собственной воле.

Он подался вперёд.

– Если ты действительно часть «Прометея», то тебя, скорее всего, используют даже сейчас. Твои провалы в памяти, твои сомнения – всё это может быть частью программы. Даже этот разговор.

От этих слов Алексею стало холодно.

– Как я могу проверить? Как узнать, что реально?

Стрелок пожал плечами.

– Я не специалист. Но говорят, есть способ. Нейрошунт – устройство, которое может временно отключить все импланты. Полное отделение цифровой части от органической. Это рискованно – можно впасть в кому или хуже. Но даёт шанс увидеть реальность без фильтров.

– У тебя есть такое устройство?

– Нет. Но я знаю, кто может его иметь. Доктор Андрей Новиков, один из создателей первой версии имплантов. Он ушёл из программы, когда понял, к чему всё идёт. Живёт где-то на окраине, скрывается.

Стрелок написал что-то на клочке бумаги и протянул Алексею.

– Вот последний известный мне контакт. Но будь осторожен. За Новиковым охотятся многие.

Алексей спрятал бумагу и встал.

– Ещё раз прости за прошлую встречу.

– Забудь, – Стрелок слабо улыбнулся. – В прямом смысле слова, у тебя это хорошо получается.

Когда Алексей уже был у двери, Стрелок окликнул его:

– Эй, Призрак! Один совет. Здесь, в Нижнем городе, многие тебя знают. И не все рады видеть. Кто-то считает, что ты работаешь на верхних. Будь начеку.

Алексей кивнул и вышел в общий зал «Нейрона». Он сразу заметил изменение атмосферы – разговоры стихли, взгляды стали откровенно враждебными. В дальнем углу группа мужчин с тяжёлыми военными модификациями что-то обсуждала, поглядывая в его сторону.

Бармен с кибернетическими руками поймала его взгляд и едва заметно кивнула в сторону запасного выхода.

Алексей двинулся туда, стараясь не ускорять шаг и не показывать, что заметил угрозу. Но было уже поздно.

– Северов! – раздался громкий голос за спиной. – Стоять!

Он обернулся. К нему приближался крупный мужчина с полностью кибернетизированной нижней половиной тела – боевая модель, предназначенная для тяжёлых операций. Лицо наполовину закрыто металлической маской, из-под которой светились красным кибернетические глаза.

– Я тебя знаю? – спокойно спросил Алексей.

– Ещё бы не знал, – прорычал киборг. – Ты убил половину нашего отряда в Дамаске. И только потому, что мы слишком много узнали о ваших экспериментах.

Бар затих. Все смотрели на них.

– Я не помню Дамаска, – честно ответил Алексей. – У меня проблемы с памятью из-за имплантов.

– Как удобно, – киборг сделал ещё шаг вперёд. Его кибернетические ноги тяжело лязгнули по металлическому полу. – Убиваешь, а потом не помнишь. Тебя всё ещё используют как марионетку, Призрак? Или ты теперь сам решаешь, кого убивать?

Алексей чувствовал нарастающее напряжение. Ситуация могла в любой момент перерасти в насилие.

– Я ищу ответы, как и все мы, – сказал он, стараясь говорить спокойно. – Я не знаю, что делал под контролем, но сейчас я пытаюсь вырваться из-под него.

– Красиво говоришь, – киборг оскалился. – Но я видел, как ты убивал. Без эмоций, без колебаний. Идеальная машина смерти. Таким, как ты, нельзя позволять ходить на свободе.

Краем глаза Алексей заметил, как другие модифицированные посетители бара начали окружать их, медленно сжимая кольцо. Путь к запасному выходу был отрезан.

Драки не избежать. Но мне не нужно убивать их. Только выбраться.

– Я не хочу проблем, – произнёс Алексей, медленно поднимая руки в примирительном жесте. – Давай решим это…

Он не успел закончить. Киборг с неожиданной для его массивного тела скоростью бросился вперёд, целясь металлическим кулаком прямо в голову Алексея.

Мир словно замедлился.

Алексей почувствовал, как что-то включилось внутри него. Не внешний контроль, но имплантированные рефлексы и боевые программы. Его тело двигалось с нечеловеческой скоростью и точностью, уклоняясь от удара.

Кибернетическая рука мгновенно трансформировалась, внутренние пластины перестроились, усиливая структуру костяшек. Он даже не осознавал, что его протез способен на такое.

Алексей нырнул под руку нападавшего и нанёс точный удар в место сочленения органической и кибернетической частей тела – уязвимый участок, который знал инстинктивно.

Киборг зарычал от боли, но не остановился. Он развернулся с удивительной скоростью и попытался схватить Алексея, но тот снова ускользнул, двигаясь как вода – плавно и непредсказуемо.

Двое других модифицированных бросились на помощь первому. Один с кибернетическими клинками, выдвигающимися из предплечий, второй с какой-то энергетической установкой вместо правой руки.

Алексей чувствовал, как его тело автоматически анализирует угрозы, рассчитывает траектории, выбирает оптимальные точки для ударов. Это было похоже на то, как опытный шахматист видит игру на несколько ходов вперёд – только всё происходило на уровне инстинктов, без сознательного участия.

Он перекатился под столом, избегая разряда энергии, который оплавил металлическую поверхность, где он только что стоял. Схватил тяжёлый металлический поднос и метнул его с такой силой, что киборг с клинками не успел уклониться – поднос врезался ему в лицо, заставив отшатнуться.

Не убивать. Только обездвижить. Выбраться.

Это была не просто драка – это был смертельный танец, где каждое движение могло стать последним. Алексей чувствовал себя одновременно пилотом и машиной, наблюдателем и исполнителем.

Главный киборг снова атаковал, на этот раз активировав какое-то встроенное оружие в своей ноге – лезвие выскочило из колена, едва не рассекая Алексею живот. Он отпрыгнул, но недостаточно быстро – лезвие задело бок, разрезая куртку и кожу под ней.

Боль активировала дополнительные защитные протоколы. Зрение Алексея изменилось – теперь он видел тепловые сигнатуры, места сочленений в кибернетических конструкциях, уязвимые точки.

Он больше не пытался просто уклоняться. Перейдя в контратаку, Алексей нанёс серию молниеносных ударов по нервным узлам и соединениям имплантов первого нападавшего. Киборг вздрогнул, когда его системы начали давать сбой.

– Что ты?.. – прохрипел он, когда его кибернетические ноги внезапно заблокировались, зафиксировав его на месте.

– Я не хотел этого, – ответил Алексей, перекатываясь за стойку бара, уходя от атаки второго противника.

Бармен неожиданно оказалась рядом.

– Задний выход, – коротко бросила она, выхватывая из-под стойки что-то похожее на электрошоковое ружьё. – Я их задержу.

– Спасибо, – Алексей кивнул и, воспользовавшись моментом, когда бармен выстрелила электрической сетью в нападавших, рванул к служебной двери.

За ним бросились двое, но он был быстрее. Серия коридоров, поворотов, лестниц – лабиринт Нижнего города, который его тело, казалось, знало наизусть, хотя разум не помнил.

Выбравшись наконец в тихий технический тоннель, Алексей остановился, пытаясь отдышаться. Рана на боку кровоточила, но была неглубокой. Его кибернетическая рука медленно вернулась в обычное состояние, пластины перестроились, скрывая боевые модификации под синтетической кожей.

Я даже не знал, что моя рука может так трансформироваться. Что ещё я могу, но не знаю об этом?

Он достал контейнер с чёрными капсулами, который дал ему Стрелок. «Затмение». Средство, которое могло помочь ему сопротивляться внешнему контролю. Но также и новая неизвестная переменная в уравнении его жизни.

Можно ли доверять Стрелку? Можно ли доверять кому-либо?

Выбора не было. Он проглотил одну капсулу и прислонился к стене, ожидая эффекта.

Сначала ничего не происходило. Затем пришла волна головокружения, за ней – странная ясность, словно кто-то протёр запылённое стекло, через которое он смотрел на мир.

В этот момент чёткости Алексей понял несколько вещей. Во-первых, его навыки и рефлексы в бою не были результатом внешнего контроля – они были встроены в него, стали частью его существа, независимо от того, помнил он об этом или нет. Во-вторых, люди в Нижнем городе знали его, и многие боялись или ненавидели – что означало, он бывал здесь раньше, возможно, неоднократно. И в-третьих, его преследовали не только призраки прошлого, но и вполне реальные враги в настоящем.

Из кармана раздался писк – устройство, которое он нашёл среди своих вещей после визита к Марии. Маленький приёмник с защищённым каналом связи. Алексей не знал, кто мог связаться с ним, но решил проверить.

На экране появилось сообщение: «А-7. Координаты: 55.702°N, 37.516°E. 22:00. Данные о "Прометее". Приходи один. А.К.»

А.К.? Он не знал никого с такими инициалами. Но координаты указывали на какое-то место в Москве, и если там была информация о «Прометее», о том, что с ним сделали, то риск стоил того.

Ещё одна игра? Ещё одна ловушка? Или шанс найти правду?

Вопросы без ответов. Но Алексей решил идти. Потому что альтернативой было остаться марионеткой, просыпаться в крови, не зная, чью жизнь он забрал на этот раз.

Он достал пистолет, проверил магазин и предохранитель. Прежний Алексей Северов, возможно, ненавидел насилие. Но тот человек давно исчез, похороненный под слоями программ и имплантированных рефлексов. Теперь оставался только Призрак – тень на границе между человеком и машиной, ищущая путь обратно к человечности через лабиринт лжи и манипуляций.

И первый шаг этого пути лежал по указанным координатам.

Глава 5: Нейросеть

Координаты привели Алексея к невзрачному складскому зданию в промышленной зоне на юге Москвы. Район давно пришёл в упадок – большинство предприятий закрылись, уступив место автоматизированным комплексам в других частях города. Теперь здесь остались лишь заброшенные цеха, временные хранилища и сомнительные бизнесы, не требующие лишнего внимания властей.

Идеальное место для тайной встречи. Или для ловушки.

Алексей припарковал мотоцикл, «позаимствованный» из гаража своего дома (ещё один предмет, о существовании которого он не помнил), и огляделся. Никаких следов наблюдения, но это ничего не значило – современные системы слежения могли быть невидимы для невооружённого глаза.

Вход в складское помещение «А-7» был обозначен потрёпанной табличкой. Ржавая дверь выглядела давно неиспользуемой, но когда Алексей подошёл ближе, заметил свежие следы на пыли – кто-то недавно входил и выходил.

Он проверил время – 21:55. Пистолет был спрятан под курткой, капсула «Затмения» растворялась в крови, обещая несколько часов относительной свободы от внешнего контроля. Насколько можно было доверять этому препарату – другой вопрос.

Дверь оказалась не заперта. Внутри склада царил полумрак, разбавленный тусклым светом аварийных ламп. Стеллажи, контейнеры, пыль. И в центре помещения – стол с компьютерным оборудованием, вокруг которого двигалась женская фигура.

Алексей осторожно приблизился, держа руку на рукояти пистолета.

– А.К.? – негромко позвал он.

Женщина обернулась. Тонкое лицо, короткие тёмные волосы, внимательные карие глаза. Никаких видимых модификаций, но это ничего не значило – самые опасные импланты обычно скрыты от глаз.

– Алексей Северов, – произнесла она с лёгкой улыбкой. – Рада, что вы пришли. Меня зовут Анна Крылова.

Она протянула руку для рукопожатия. Алексей помедлил, затем осторожно пожал её.

– Откуда вы знаете меня? И что вам известно о «Прометее»?

Анна жестом предложила ему сесть напротив неё за стол.

– Я журналист. Расследую деятельность корпорации «НейроТех» уже больше года. Ваше имя всплыло в нескольких конфиденциальных источниках как один из ключевых участников проекта «Прометей».

Она включила один из мониторов, и на нём появился логотип «НейроТех».

– Официально эта корпорация занимается разработкой медицинских нейроимплантов, протезов и интерфейсов «мозг-компьютер» для гражданского использования. Но за фасадом скрывается военное подразделение, работающее над технологиями контроля сознания и программирования личности.

Алексей внимательно слушал, анализируя её слова и поведение. Искренность? Или хорошо отрепетированная ложь?

– Почему я должен вам верить? – спросил он прямо. – Последние дни меня пытались использовать все, кого я встречал.

Анна пожала плечами.

– Разумная осторожность. Я могу только показать вам, что у меня есть, а дальше решайте сами.

Она открыла на компьютере зашифрованную папку и развернула экран к Алексею.

– Это фрагменты документации «Прометея», которые мне удалось получить. Большая часть на техническом жаргоне, но суть я поняла.

На экране появились схемы человеческого мозга с отмеченными участками, диаграммы, технические спецификации каких-то устройств.

– Проект «Химера» был только началом, – продолжила Анна. – Они создали солдат с улучшенными физическими возможностями и базовым интерфейсом управления. Но у этой системы были ограничения – субъект сохранял часть автономии, мог сопротивляться приказам, особенно если они противоречили его моральным принципам.

Она открыла следующий файл – таблицу с именами и статистикой.

– Из первой группы «Химер» более 60% проявили различные формы сопротивления или психологического отторжения имплантов. Это привело к созданию «Прометея» – следующего поколения интерфейса, который работает не только с моторными функциями, но и с памятью, эмоциями, моральными установками.

Алексей увидел своё имя в списке. Статус: «Активен. Фаза 3 интеграции. Модель "Мнемозина"».

– Что такое «Мнемозина»? – спросил он, чувствуя, как по спине пробегает холодок.

Анна открыла ещё один файл – более подробное описание его «модификации».

– Это специализированный интерфейс для манипуляции памятью, – объяснила она. – Он может не только стирать воспоминания, но и создавать новые, имплантировать целые сценарии, которые субъект будет воспринимать как реальный опыт. Представьте – вы можете заставить человека вспомнить то, чего никогда не было, или забыть то, что было на самом деле.

– Идеальный инструмент контроля, – пробормотал Алексей. – Если можно менять воспоминания, можно менять и личность.

– Именно. И судя по этим данным, вы были одним из наиболее успешных субъектов. Ваш мозг показал исключительную пластичность и способность интегрировать искусственные воспоминания без психологического отторжения.

Анна посмотрела на него с сочувствием.

– Это объясняет ваши провалы в памяти и дезориентацию. Они не просто контролируют ваше тело время от времени – они перезаписывают ваши воспоминания, создавая новые версии реальности.

Алексей сжал кулаки, пытаясь справиться с нарастающей яростью и отчаянием.

– Откуда вы знаете про мои провалы? – спросил он, внезапно насторожившись.

– Мы встречались раньше, – тихо ответила Анна. – Три раза за последние два месяца. Каждый раз вы приходили ко мне с новыми фрагментами информации о «Химере», не помня о предыдущих встречах. Я поняла, что вас используют, но при этом вы каким-то образом сопротивляетесь – иначе не искали бы правду снова и снова.

Она достала из кармана небольшой планшет и включила видеозапись. На экране был он сам, сидящий в этом же помещении, но выглядел он иначе – более напряжённый, с другим выражением лица, почти как другой человек.

«Они используют меня для устранения свидетелей,» – говорил он на записи. – «Я просыпаюсь и нахожу доказательства убийств, которых не помню. Виктор Рябинин, Михаил Калинов, теперь Красилов… Всё ведёт к "Прометею", но я не могу найти прямых доказательств. Они стирают мои воспоминания каждый раз, когда я приближаюсь к правде.»

Алексей с трудом узнавал себя на записи. Человек там говорил его голосом, но жесты, мимика, даже манера речи были другими.

– Это был другой протокол? – спросил он, глядя на Анну.

– Я думаю, да, – кивнула она. – Каждый раз вы приходили немного… другим. Как будто разные версии одного человека. Иногда более военный и сдержанный, иногда более эмоциональный и резкий. Сейчас вы выглядите более сбалансированным, чем обычно.

– «Затмение», – пробормотал Алексей. – Я принял препарат, который должен блокировать внешнее управление.

Анна заинтересовалась.

– Где вы его взяли?

– От человека по имени Стрелок. В Нижнем городе.

Она кивнула.

– Знаю его. Один из моих источников. Если это его «Затмение», то оно действительно работает, но ненадолго. И имеет серьёзные побочные эффекты при длительном использовании.

Анна вернулась к компьютеру и открыла ещё один файл – схему системы управления «Прометея».

– Смотрите. В отличие от «Химеры», где контроль осуществлялся через простые триггеры и прямые команды, «Прометей» использует многоуровневую систему. На первом уровне – базовые импланты, усиливающие физические способности. На втором – нейроинтерфейс для контроля моторных функций. На третьем – модуль «Мнемозина» для манипуляции памятью.

Она указала на четвёртый уровень схемы.

– А вот это самое интересное – система «Кукловод». Центральный узел, который координирует все аспекты контроля и может активировать различные «протоколы» или личностные конструкты. Фактически, она создаёт разные версии вас для разных задач.

– Версии меня? – эхом отозвался Алексей, чувствуя, как реальность снова начинает расплываться.

– Именно. У вас могут быть имплантированы несколько полноценных личностных конструктов, каждый со своими воспоминаниями, навыками, поведенческими паттернами. Убийца, разведчик, гражданский, даже… человек, ищущий правду.

Она помедлила, затем добавила тихо:

– Я не могу быть уверена, что даже сейчас вы – это настоящий Алексей Северов, а не одна из этих сконструированных личностей.

Эти слова ударили сильнее, чем кулак киборга в Нижнем городе. Если даже его поиски правды, его сопротивление контролю было запрограммировано… если сам его бунт был частью плана… кто тогда он на самом деле?

– Как я могу узнать? – спросил он, чувствуя, как земля уходит из-под ног. – Как отличить реальность от программы?

Анна покачала головой.

– Я не знаю. Может быть, этого настоящего Алексея Северова уже не существует. Может быть, он глубоко погребён под слоями имплантированных конструктов.

Она положила руку на его плечо.

– Но тот факт, что вы снова и снова ищете правду, даже когда память стирают, говорит мне, что где-то внутри сохранилось ядро настоящей личности. Что-то, что они не смогли полностью контролировать.

Алексей попытался собраться с мыслями, отодвигая экзистенциальный ужас на потом. Сейчас нужно было сосредоточиться на практических вопросах.

– Что известно о системе «Кукловод»? Где она физически расположена? Кто имеет доступ?

Анна открыла следующий файл – карту с несколькими отмеченными локациями.

– Система распределённая, с несколькими узлами доступа. Основной центр управления находится в подземном комплексе «НейроТех» за городом. Насколько я могу судить, полный доступ имеют только несколько человек – полковник Виктор Громов, генеральный директор «НейроТех» Александр Орлов и, предположительно, несколько высокопоставленных военных.

Она указала на одну из точек на карте.

– Здесь находится сервер с резервными копиями данных «Прометея», включая исходные протоколы и профили участников. Если мы сможем получить к нему доступ, возможно, найдём способ отключить систему контроля, не повреждая ваш мозг.

Алексей изучал карту, автоматически анализируя подходы, системы безопасности, возможные точки входа – навыки, имплантированные в его сознание, оказывались полезными даже в борьбе против их создателей.

– Это военный объект, – заметил он. – Охрана, электронная защита, возможно, другие модифицированные солдаты. Проникнуть туда будет сложно.

– У меня есть план, – Анна улыбнулась. – И часть вашей личности, которую я встретила две недели назад, уже согласилась помочь.

Она открыла ещё один файл – детальную схему объекта с отмеченными точками доступа и графиком смены охраны.

– Мы можем использовать ваши импланты и навыки против них самих. Они создали идеального солдата – так пусть он станет их проблемой.

Алексей внимательно изучал данные, но что-то беспокоило его. Что-то не складывалось.

– Почему вы помогаете мне? – спросил он, глядя Анне в глаза. – Какой ваш интерес в этом?

Она выдержала его взгляд.

– Мой брат был одним из первых участников «Химеры». Он не пережил процедуру интеграции имплантов. Официально – несчастный случай во время учений. На самом деле – его мозг не выдержал конфликта между программой и собственной волей.

Её глаза стали жёсткими.

– Я хочу, чтобы те, кто это сделал, ответили. И я хочу, чтобы технология была уничтожена, прежде чем они создадут армию программируемых убийц без собственной воли.

Алексей понимающе кивнул. Месть и справедливость – мотивы, которым можно было доверять. Но осторожность не покидала его.

– Я не могу быть уверен, что всё это не очередная манипуляция, – сказал он. – Что вы не работаете на них, и эта встреча не часть какого-то более сложного плана.

– Не можете, – согласилась Анна. – И я не могу быть уверена, что сейчас разговариваю с настоящим Алексеем Северовым, а не с одной из его запрограммированных версий. Но у нас есть общий интерес – найти правду и остановить тех, кто за этим стоит.

Она протянула ему небольшое устройство, похожее на флешку.

– Здесь копия всех данных, которые я вам показала, и координаты следующей точки встречи. Если вы решите продолжить, приходите туда через три дня в то же время. Если нет… что ж, возможно, в следующий раз я встречу другую версию вас, которая снова будет искать правду.