Исповедь киборга

Она помедлила, затем добавила:

– И, возможно, стоит навестить вашу бывшую жену. Мария может помочь вам восстановить часть воспоминаний о вашей жизни до и после службы.

– У меня есть бывшая жена? – Алексей был поражён. – Почему я её не помню?

– Вы развелись после вашего возвращения из последней командировки. Она не смогла справиться с вашими… изменениями. Но она знает настоящего Алексея Северова лучше, чем кто-либо другой.

Васильева записала адрес на карточке и протянула ему.

– Только будьте осторожны. Не говорите ей слишком много о ваших подозрениях. И следите за собой. Если почувствуете начало эпизода – головная боль, дезориентация, странные образы перед глазами – немедленно примите таблетку и уходите в безопасное место.

Алексей встал, пряча контейнер с таблетками и карточку с адресом во внутренний карман куртки.

– Спасибо, доктор Васильева. Я не уверен, могу ли доверять вам полностью, но…

– Но выбора у вас немного, – закончила она за него. – Я понимаю.

Когда он уже был у двери, она окликнула его:

– Алексей!

Он обернулся.

– Будьте осторожны. Вы не единственный, кто может находиться под контролем. И… возможно, вам стоит избавиться от оружия, которое вы нашли. На всякий случай.

Он кивнул и вышел, чувствуя её взгляд между лопаток.

Кто она на самом деле? Союзник? Враг? Кукловод?

Покидая территорию клиники, он заметил, что охранники следят за ним более внимательно, чем при входе. А в отражении стеклянных дверей мелькнула фигура в белом халате, быстро набирающая что-то на планшете.

Доктор Васильева отчитывается кому-то. Вопрос – кому именно?

Впереди ждала встреча с женщиной, которую он не помнил, но которая когда-то была его женой. С женщиной, которая знала настоящего Алексея Северова – человека, которым он, возможно, больше не был.

Глава 3: Контакт

Дождь барабанил по окнам такси, размывая огни вечерней Москвы в абстрактные цветные пятна. Алексей смотрел на мелькающие за стеклом здания и чувствовал себя чужим в городе, который должен был знать. Его правая рука непроизвольно сжималась и разжималась – тик, который, как он заметил, усиливался в моменты тревоги.

Район, где жила Мария, оказался тихим уголком на севере Москвы – старые кирпичные дома, утопающие в зелени, резкий контраст с ультрасовременными башнями центра. Такси остановилось у четырёхэтажного здания с аккуратным палисадником.

– Приехали, – объявил водитель.

Алексей расплатился и вышел под дождь. Постоял, собираясь с мыслями, затем поднялся по ступенькам и нашёл нужную квартиру. Его палец замер над кнопкой звонка.

Что я скажу женщине, которую не помню? Как объясню свои провалы в памяти?

Он глубоко вдохнул и нажал на звонок.

Открывшая дверь женщина замерла, увидев его. Русые волосы до плеч, серо-голубые глаза, морщинки в уголках глаз. Она была красива той спокойной красотой, которая не кричит о себе, но остаётся в памяти. На вид – слегка за тридцать.

– Алексей? – в её голосе смешались удивление и настороженность. – Что ты здесь делаешь?

Он попытался улыбнуться, но вышло неловко.

– Здравствуй, Мария. Я… мне нужно поговорить с тобой.

Она колебалась, сжимая дверную ручку. В её глазах промелькнуло что-то похожее на страх.

– О чём? У нас давно всё сказано.

– Пожалуйста, – тихо произнёс он. – Это важно.

Мария оглянулась в глубину квартиры, словно проверяя, что там никого нет, затем нехотя открыла дверь шире.

– Проходи. Но ненадолго.

Квартира была небольшой, но уютной. Светлые стены, минималистичная мебель, книжные полки. На стенах – акварельные пейзажи. Алексей замер перед одним из них – горное озеро, окружённое соснами, маленькая хижина на берегу.

– Ты всегда любил это место, – тихо сказала Мария, заметив его взгляд. – Озеро Светлое. Мы ездили туда каждое лето до твоей… до твоего последнего назначения.

Алексей вгляделся в картину, пытаясь выудить из памяти хоть какой-то отклик. Пустота.

– Я не помню, – честно признался он.

Мария горько усмехнулась.

– Не помнишь озеро или не помнишь меня?

– И то, и другое, – он повернулся к ней. – Мария, у меня серьёзные проблемы с памятью. Большая часть моей жизни – как размытое пятно. Я помню детство, помню армию, а потом… обрывки. И тебя я не помню совсем.

Она внимательно изучала его лицо, словно искала признаки лжи.

– Ты приходил с таким же рассказом полгода назад, когда пытался вернуться. Это новая тактика?

– Нет, это не тактика, – Алексей потёр лоб. – Я правда не помню. Даже того, что приходил к тебе полгода назад. Я просыпаюсь утром и не знаю, что делал вчера. Вспоминаю события, которых, возможно, никогда не было. Я… я даже не уверен, кто я такой.

Что-то в его голосе, в отчаянии, которое он не пытался скрыть, заставило Марию смягчиться. Она вздохнула и указала на диван.

– Садись. Я сделаю чай.

Пока она возилась на кухне, Алексей осматривал комнату, ища знаки своего прошлого присутствия здесь. На полках стояли книги по архитектуре и дизайну – видимо, профессиональная библиотека Марии. Несколько фотоальбомов. Он потянулся к одному из них, но остановился, решив дождаться хозяйку.

Мария вернулась с двумя чашками чая. Поставила одну перед Алексеем и села в кресло напротив, держа дистанцию.

– Что случилось с тобой на этот раз? – спросила она. – Почему ты вдруг забыл всё?

Алексей отпил чай, пытаясь собраться с мыслями.

– Ты знаешь о программе «Химера»? О том, что мне делали?

Её лицо закрылось.

– Знаю достаточно. Ты вернулся из своей последней командировки другим человеком. Буквально. С железной рукой, шрамами на голове и личностью, в которой от прежнего Алексея осталась только оболочка.

– Что я тебе рассказывал?

– Почти ничего, – она поставила чашку. – Военная тайна. Секретная операция. Ты только повторял, что это сделало тебя сильнее, лучше. Что ты теперь можешь защитить меня от чего угодно.

Она грустно улыбнулась.

– Но не смог защитить нас от себя самого. От ночных кошмаров, от приступов агрессии, от пустого взгляда, когда ты вдруг «отключался» посреди разговора. Ты стал непредсказуемым, Алексей. Опасным.

Он сжал кулаки.

– Я причинил тебе вред?

– Нет, – она покачала головой. – До этого не дошло. Но однажды ночью я проснулась и увидела, как ты стоишь над кроватью с ножом в руке. Смотришь на меня и шепчешь что-то на языке, которого я не знаю. А потом моргаешь и спрашиваешь, почему я кричу. Не помнишь, как взял нож, зачем пришёл.

Мария обхватила себя руками, словно ей стало холодно.

– После этого я попросила тебя уйти. Через месяц подала на развод. Ты не сопротивлялся.

Алексей закрыл глаза, чувствуя волну стыда и боли за то, чего не мог вспомнить.

– Прости меня, Мария.

– Не за что просить прощения, – тихо ответила она. – Это не ты. Это то, что они с тобой сделали.

Она поднялась и подошла к книжной полке, достала один из альбомов. Помедлив, протянула его Алексею.

– Вот. Может быть, это поможет тебе вспомнить, кем ты был.

Алексей открыл альбом. С фотографий на него смотрел счастливый человек с его лицом, но совершенно другими глазами. Вот он обнимает Марию на фоне горного озера. Вот они на какой-то вечеринке, смеются в окружении друзей. Свадебное фото – Мария в простом белом платье, он в костюме, оба сияют.

Фотографии человека, которого больше не существовало.

– Какой я был? – тихо спросил он, перелистывая страницы чужой жизни.

Мария присела рядом, сохраняя небольшую дистанцию.

– Добрым. Спокойным. Ты любил горы, книги по истории и старые фильмы. Смеялся над глупыми шутками. Умел слушать. Защищал тех, кто слабее, – она улыбнулась воспоминаниям. – Когда мы только познакомились, ты подобрал хромую собаку и две недели носил её к ветеринару, пока не нашёл ей дом.

Алексей смотрел на фотографии, пытаясь почувствовать связь с человеком на них. Ничего. Словно листал альбом незнакомца.

– А потом я пошёл в армию?

– Ты всегда хотел служить, – кивнула Мария. – Говорил, что это у вас семейное, по отцовской линии. Поступил в военное училище, потом спецназ. Я гордилась тобой.

Она замолчала, глядя в пространство.

– Первые командировки ты возвращался прежним. Уставшим, иногда молчаливым, но это проходило. А потом была последняя. Ты исчез на восемь месяцев. Ни письма, ни звонка. Я думала, ты погиб. А когда вернулся…

– Я стал другим.

– Да. Внешне почти тот же, только шрамы, импланты и протез руки. Но внутри… – она покачала головой. – Другой человек. Холодный, отстранённый. Иногда – яростный, иногда – совершенно пустой. И эти провалы, когда ты «уходил» куда-то внутрь себя.

Алексей закрыл альбом, не в силах больше смотреть на призрак себя прежнего.

– Мария, ты не знаешь, что со мной сделали? Что такое «Химера»?

Она встала и подошла к секретеру в углу комнаты. Открыла ящик, достала тонкую папку.

– Когда ты съехал, я нашла это среди твоих вещей. Ты, должно быть, спрятал и забыл.

Она протянула папку. Внутри были документы с грифом «Совершенно секретно». Большая часть текста была вымарана чёрным маркером, но заголовок остался нетронутым: «Программа "Химера". Протокол интеграции кибернетических модулей. Испытуемый #7. Северов А.В.»

Алексей быстро просмотрел документы. Большинство технических деталей были зачернены, но некоторые фразы бросались в глаза:

«…полная интеграция нейроинтерфейса с лимбической системой…» «…возможность удалённого доступа к сенсорно-моторным функциям…» «…протоколы имплантации поведенческих паттернов…» «…подавление автономной воли в боевом режиме…»

– Боже, – прошептал Алексей. – Они создавали из нас управляемых солдат. Живое оружие.

Он перевернул страницу и замер. На последнем листе был список имён – участников группы, прошедших процедуру. Шесть имён, включая его, с пометками. Напротив трёх стоял красный штамп «Выбыл. Психическая нестабильность». Напротив имени Соколова – «Активный статус». Напротив имени Дениса – «Выбыл. Летальный исход».

И напротив его собственного имени – странная пометка: «Проект "Прометей". Переведён. Особый контроль».

– «Прометей»? – он посмотрел на Марию. – Ты что-нибудь знаешь об этом?

Она покачала головой.

– Ты никогда не упоминал это название. Но после вашего последнего развертывания в твоей части произошло что-то серьёзное. Ты говорил… обрывками, во сне… что-то о деревне, о гражданских. И имя – Васильева. Ты часто повторял это имя в кошмарах.

Алексей вздрогнул.

– Доктор Васильева? Елена Васильева?

– Не знаю, – пожала плечами Мария. – Ты только фамилию называл. А потом начинал кричать или плакать. Иногда – смеяться. Это было… пугающе.

Она помолчала, затем спросила:

– Почему ты пришёл сейчас, Алексей? После стольких месяцев?

Он решил быть максимально честным.

– Я просыпаюсь в крови, с оружием, которого не помню. В новостях сообщают об убийствах. Я хожу к психиатру, которая знает о моих имплантах, но я не уверен, могу ли ей доверять. Я не знаю, что реально, а что – программа в моей голове. Не знаю, я ли совершаю эти вещи, или кто-то управляет мной. Мне… мне нужно было увидеть человека, который знал меня до всего этого. Понять, осталось ли что-то от настоящего Алексея Северова.

Мария долго смотрела на него, затем тихо произнесла:

– Я вижу его сейчас. Проблеск. В твоих глазах. В том, как ты это сказал. Прежний Алексей никогда не причинил бы никому вреда по своей воле.

Она собрала документы обратно в папку и протянула ему.

– Возьми. Может быть, это поможет тебе найти ответы.

Алексей встал, собираясь уходить.

– Спасибо, Мария. Прости, что втянул тебя во всё это снова.

Она покачала головой.

– Ты не виноват. Но… будь осторожен, Алексей. Если тобой действительно кто-то управляет, они не захотят, чтобы ты узнал правду.

У двери она неожиданно протянула руку и коснулась его щеки.

– В последний раз, когда ты приходил… ты был другим. Холодным. Требовал вернуться к тебе, угрожал. Я рада, что сегодня пришёл настоящий ты.

Её слова больно ударили его.

– Я приходил и угрожал тебе? Когда?

– Полгода назад, – ответила она. – И потом ещё раз, три месяца назад. Ты не помнишь?

Алексей покачал головой.

– Абсолютно ничего. Прости меня, Мария.

– Тебе нужна помощь, Алексей, – мягко сказала она. – Профессиональная помощь.

– Я работаю над этим, – он грустно улыбнулся. – Хотя не знаю, кому могу доверять.

Она кивнула, понимая.

– Тогда доверяй себе. Настоящему себе. Где-то внутри он ещё есть.

Алексей вышел из подъезда под моросящий дождь. Голова была тяжёлой от новой информации, но ясной. Он знал, что должен сделать дальше.

Он вернулся через три часа, когда окна в квартире Марии погасли. Это было неправильно, вторгаться в её жизнь снова, но ему нужны были ответы.

Замок поддался удивительно легко – его руки словно помнили то, чего не помнил разум. Профессиональные навыки взлома, которым его, должно быть, обучали.

Квартира встретила его тишиной и темнотой. Он двигался бесшумно, включив только маленький фонарик на телефоне. Мария спала в спальне, он слышал её ровное дыхание через приоткрытую дверь.

Алексей прошёл к секретеру, где она хранила документы. Аккуратно открыл его и начал методично просматривать содержимое.

В нижнем ящике он нашёл то, что искал – ещё одну папку, на этот раз с электронными носителями. USB-накопитель и несколько защищённых дисков. На одном из них была надпись: «Проект "Прометей". Не копировать».

Он забрал накопитель и диски, закрыл секретер. Уже направляясь к выходу, заметил на столике планшет Марии. Поколебавшись, взял и его – нужно было проверить, нет ли там информации о нём, о его прошлых визитах, которых он не помнил.

Выскользнув из квартиры так же тихо, как вошёл, Алексей почувствовал укол совести. Он обокрал женщину, которая когда-то любила его. Но другого выхода не было – он должен был узнать правду о себе.

В такси по дороге домой он включил планшет Марии. К его удивлению, устройство не было защищено паролем. Он открыл почту и быстро просмотрел содержимое.

Большинство писем были связаны с работой – Мария, как выяснилось, работала архитектором в крупной строительной компании. Но в отдельной папке он нашёл переписку, от которой похолодел.

Письма от некоего В.Г., отправленные с зашифрованного адреса. Последнее датировалось вчерашним днём:

«М., Северов может связаться с Вами в ближайшее время. Его мемориальная карта показывает дестабилизацию. Если он появится, немедленно сообщите мне время и характер контакта. Не пытайтесь удерживать его. Не сообщайте ему о нашей договорённости. Вспомните, что случилось в прошлый раз. В.Г.»

В.Г.? Виктор Громов? Полковник Громов?

И ответ Марии, отправленный сегодня днём:

«Он приходил. Расспрашивал о прошлом, о "Химере", о своих провалах в памяти. Выглядит дезориентированным, но более стабильным, чем во время последних контактов. Возможно, терапия Васильевой даёт результаты? Я показала ему фотографии и базовые документы, которые Вы одобрили. Он ушёл около 19:00. Планирую усиленную дозу на случай повторного визита. М.»

Алексей замер, чувствуя, как мир снова начинает рассыпаться. Мария работала на них? Всё это было постановкой? Фотографии, документы – всё подготовлено заранее?

Он быстро проверил остальные письма в этой цепочке. Судя по всему, Мария сотрудничала с Громовым уже более года, регулярно отчитываясь о его состоянии и контактах. Её инструктировали, какую информацию можно «сливать» ему, а какую – скрывать.

В одном из писем упоминалась некая «усиленная доза» и «препарат S-107», который следовало подмешивать в пищу или напитки при контакте с ним. Теперь Алексей понял – чай. Она дала ему чай.

Он нажал на прикреплённый к письму файл – химическая формула и описание препарата:

«S-107 (Мемзепам) – нейротропный препарат, усиливающий восприимчивость субъектов с имплантами серии "Химера" к дистанционному управлению. Временно снижает когнитивный фильтр и волевое сопротивление субъекта, делая программные интерфейсы более доступными для внешнего воздействия. Период полного действия – 12 часов. Проявление первых эффектов – через 1-2 часа после приёма.»

Алексей сжал планшет так сильно, что экран треснул. Его бывшая жена не просто сотрудничала с его мучителями – она активно помогала им контролировать его. Весь этот сегодняшний разговор, её мнимое сочувствие, «проблески настоящего Алексея» – всё было ложью. Манипуляцией.

И сейчас в его организме, возможно, уже работал препарат, делающий его ещё более уязвимым для контроля.

Он быстро проверил время – прошло чуть больше двух часов с момента, как он выпил чай. По описанию, эффекты могли начать проявляться в любой момент.

Уже подъезжая к дому, Алексей почувствовал странную лёгкость в голове. Перед глазами начали мелькать красные символы – такие же, как во сне о деревне. Строки кода, которые он не должен был видеть.

>ПРОТОКОЛ "КОНТАКТ" ИНИЦИИРОВАН >ОЖИДАНИЕ КОМАНДЫ >ГОТОВНОСТЬ: 87%

Нет. Нет! Не сейчас!

Он вспомнил про таблетки, которые дала ему Васильева – нейроингибиторы. Дрожащими руками достал контейнер, проглотил таблетку.

Но что, если и Васильева играет со мной? Что, если эти таблетки – тоже часть их плана?

Мир вокруг начал терять чёткость, размываясь по краям. Образы накладывались друг на друга – такси, дорога, а поверх них – какое-то тёмное помещение с экранами и людьми в военной форме.

>ГОТОВНОСТЬ: 93% >ТРЕБУЕТСЯ ГОЛОСОВАЯ АКТИВАЦИЯ >ОЖИДАНИЕ КОМАНДЫ

– Приехали, – голос таксиста вернул его к реальности. – С вами всё в порядке?

– Да, – хрипло ответил Алексей. – Всё нормально.

Он расплатился и вышел, пошатываясь. До его квартиры оставалось метров двести. Он должен был добраться туда до того, как полностью потеряет контроль. Должен спрятаться, забаррикадироваться. Защитить себя и других от того, что может сделать, когда протокол активируется.

Таблетка должна подействовать. Должна.

Добравшись до своей квартиры, Алексей запер все замки и отключил телефон – возможно, через него могли передаваться команды. Электронный планшет Марии и диски он спрятал под половицей в спальне – место, которое каким-то образом знал, не помня, когда его создал.

Красные символы перед глазами начали бледнеть. Реальность становилась более устойчивой. Может быть, таблетка действительно работала? Или время приёма препарата Марии было рассчитано неправильно?

Алексей сел на пол, прислонившись спиной к стене, и позволил себе наконец полностью ощутить предательство. Мария. Женщина, которую он когда-то любил, помогала превращать его в марионетку.

Кому я могу доверять? Кто ещё играет со мной в эту жестокую игру?

Из тумана его сознания всплыло воспоминание о ещё одном имени из документов – Елена Васильева. Его психиатр. Она была причастна к проекту «Химера». Знала о программировании. И каждый раз после сеансов с ней он чувствовал себя странно.

А что, если она не помогает мне? Что, если каждый сеанс – это новое программирование?

Голова кружилась от вопросов без ответов. Но одно Алексей знал наверняка: он больше не будет пешкой в чужой игре. Он найдёт правду, какой бы страшной она ни была. И заставит заплатить всех, кто превратил его в оружие против его воли.

Начиная с полковника Виктора Громова.

Глава 4: Нижний город

На глубоких уровнях московского метро, далеко за пределами туристических карт и официальных схем, существовал другой мир. Здесь, в заброшенных тоннелях и технических помещениях, давно списанных из реестров городской инфраструктуры, обитали те, кто не вписывался в глянцевую реальность верхнего города.

Нижний город – так называли это место его обитатели. Убежище для изгоев, чёрный рынок для тех, кто искал товары за гранью закона, пристанище для тех, кто хотел исчезнуть из системы.

Алексей спускался по узкой лестнице, скрытой за фальш-панелью в служебном тоннеле заброшенной станции метро. Он не помнил, откуда знает этот путь, но его тело двигалось уверенно, словно делало это множество раз.

Прошло два дня с визита к Марии. Два дня, которые он провёл, изучая данные с украденных дисков. Большая часть информации была зашифрована, но кое-что ему удалось извлечь – фрагменты отчётов, списки имён, координаты. И одно повторяющееся имя: Сергей «Стрелок» Дмитриев – торговец на чёрном рынке, специализирующийся на военных технологиях и фармацевтике.

Координаты привели его сюда, в Нижний город.

Последний пролёт лестницы закончился тяжёлой металлической дверью. Алексей постучал условным ритмом – три быстрых, пауза, два медленных. Заученное движение, которое он не помнил, когда выучил.

Дверь открылась, выпустив поток тёплого затхлого воздуха, смешанного с запахами еды, электроники и человеческих тел.

– Пароль? – хриплый голос из темноты.

– Зимородок, – ответил Алексей, удивляясь сам себе.

Пауза.

– Проходи, Призрак.

Призрак? Это моё прозвище здесь?

Он шагнул внутрь, и мир изменился. Огромное подземное пространство, бывшее когда-то техническим депо метрополитена, теперь превратилось в подобие киберпанк-базара. Множество самодельных лавок и палаток, тусклый свет, усиленный неоновыми вывесками и голографическими проекциями. Сотни людей – многие с видимыми кибернетическими модификациями, протезами, имплантами – двигались в кажущемся хаосе, который при ближайшем рассмотрении подчинялся своей странной логике.

– Давненько тебя не видели, Призрак, – произнёс привратник, выходя на свет. Кряжистый мужчина с металлическими пластинами вместо челюсти и левого глаза. – Уже решили, что тебя подчистили.

– Много воды утекло, – уклончиво ответил Алексей. – Я ищу Стрелка.

Привратник хмыкнул металлическим горлом.

– Все его ищут. Он сегодня в «Нейроне». Если пустит – твоё счастье.

Алексей кивнул и двинулся вглубь Нижнего города, стараясь не привлекать внимания. Его кибернетическая рука была здесь далеко не самой впечатляющей модификацией – он видел людей с полностью заменёнными конечностями, экзоскелетами, причудливыми имплантами, выступающими из кожи.

«Нейрон» оказался баром, устроенным в бывшем трансформаторном помещении. Стены, покрытые звукоизолирующим материалом, приглушали рокот подземного города. Тяжёлая музыка с низкими басами, бьющими прямо в грудь. Посетители – в основном бывшие военные с модификациями, судя по выправке и шрамам.

За стойкой – женщина с полностью кибернетическими руками, изящными и смертоносными одновременно. Она подняла взгляд, когда Алексей приблизился, и её глаза сузились.

– Северов, – произнесла она без удивления. – Живой.

– Ты меня знаешь, – констатировал он.

Она усмехнулась.

– А ты меня нет? Снова провалы? – Она постучала пальцем по своему виску. – Импланты шалят?

– Можно и так сказать, – Алексей оглянулся. – Я ищу Стрелка.

– Он тебя не ждёт.

– А меня многие не ждут.

Женщина изучала его несколько секунд, затем кивнула на дверь в глубине зала.

– Третья кабинка. Только без глупостей. У нас тут нейтральная территория.

Алексей прошёл через зал, чувствуя на себе взгляды. Его узнавали, и эти взгляды не были дружелюбными. Что я здесь делал раньше? Кого успел нажить врагами?

Третья кабинка – небольшая комната со звуконепроницаемыми стенами, тускло освещённая красными лампами. За столом сидел худощавый мужчина лет сорока с нервным, подвижным лицом. Единственная видимая модификация – тонкая серебристая полоса вдоль левой стороны шеи, исчезающая под воротником. Сергей «Стрелок» Дмитриев.

Рядом с ним – двое охранников с тяжёлыми кибернетическими модификациями и оружием, которое определённо не было легальным на территории России.

– Северов, – Стрелок откинулся на спинку стула. – Не ожидал тебя увидеть после того, как ты угрожал выпотрошить меня в нашу последнюю встречу. Смелый ход.

– У меня провалы в памяти, – честно ответил Алексей. – Не помню нашу последнюю встречу.

Стрелок рассмеялся, но его глаза остались холодными.

– Классический ход. «Извини, я не помню, как пытался убить тебя, давай начнём сначала».

Он кивнул охранникам, и те напряглись, готовые к действию.

– У меня есть деньги, – быстро сказал Алексей. – И информация. Мне нужны таблетки.

Это привлекло внимание Стрелка.

– Какая информация?

– О проекте «Химера». И подпроекте «Прометей».