Долгая жизнь одного маньяка

Сыщики и участковый инспектор, который приехал с ними, прошли весь маршрут пропавшей девочки. Внимательно осматривая все вокруг.

При этом не забывали спрашивать у встречных прохожих, не встречали ли они девочку. И показывали ее фото.

Но все оказалось тщетным. Никаких признаков того, что девочка пропала на этом маршруте, они не отыскали.

Так ни с чем они вернулись в квартиру Никитовых.

К тому времени оперуполномоченный Лавриков уже записал объяснение Любови Брониславовны.

И опергруппа убыла восвояси.

После их ухода Любовь Брониславовна села на стуле около окна на кухне и стала неотрывно смотреть во двор дома. Ей казалось, что вот – вот сейчас Альбинка появится у подъезда. И войдет в подъезд. А она встретит ее у входа в квартиру. И все будет хорошо.

Но тягостные, безрадостные мысли не покидали ее.

Основой для них служило ощущение того, что с ее единственной дочкой, ее единственной радостью в этой жизни, ее единственным родным существом случилась беда. Беда, помочь справиться с которой она не в состоянии. По крайней мере, пока не найдется дочка.

А то, что она найдется, женщина – мама не сомневалась.

Эта уверенность подкреплялась осознанием того, что сердце подсказывало ей о скором возвращении дочери. А сердце матери – одиночки не могло ошибаться.

Так она просидела почти без движения два, а может и все три часа.

Иногда посматривала на телефон. А вдруг он зазвонит. И ей скажут, что дочь нашлась здоровой и невредимой.

Но телефон молчал.

От этого ей становилось все больше и больше тоскливо и одиноко.

Любовь Брониславовна не заметила, как задремала.

Проснулась она от того, что онемевшая спина дала о себе знак, что пора вставать и размяться.

Что она и сделала.

На улице уже рассвело.

Она машинально взглянула на часы. Они показывали семь часов пятьдесят три минуты.

«Это, что я так долго спала? Так, если бы звонили из милиции, то я бы услышала звонок в любом случае. Значит, не звонили. А, это означает, что девоньку мою до сих пор не нашли».

Она еще раз взглянула в окно. По дорожке вдоль дома шли одинокие прохожие. И им не было никакого дела до того, что случилось в этой маленькой семье. Хотя их тоже можно понять.

«У всех свои заботы. И может быть даже более важные и тяжелые, чем у меня. Но Скоро нужно будет позвонить Николаю Григорьевичу и сказать, что сегодня я не смогу выйти на работу. Думаю, он поймет меня».

С этими раздумьями она прошла на кухню и, включив газ, поставила на плиту чайник.

Как ни тяжело было ей, но Любовь Брониславовна понимала, что для того, чтобы быть хоть не много «в тонусе», ей нужно подкрепиться.

Приготовив на скорую руку бутерброды, она запила их растворимым кофе.

Через некоторое время ей стало несколько легче. В физическом смысле. Но не в моральном.

И все это время прислушивалась, чтобы не пропустить, когда зазвонит телефон.

Про себя она решила, что, если звонка не будет до половины девятого, она сама позвонит в милицию.

4. А в это самое время Альбина очнулась из очередного длительного забытья, в котором находилась всю вторую половину предыдущего дня и ночь.

Темнота по–прежнему окутывала весь коридор подвала.

К этому прибавился холод.

Она так продрогла, что даже не в состоянии была двигаться.

И все же, превозмогая дрожь во всем озябшем теле, понимая, что ей все – таки надо выбираться из этого страшного места, а иначе она может остаться здесь навсегда, девочка с трудом, превозмогая боль в голове, руках, пояснице и еще где – то, где именно она старалась не думать поднялась вначале на четвереньки. А затем, опираясь о стену, встала на ноги.

Ноги у нее подрагивали. Они как будто налились свинцом. Такие были тяжелые.

Но Альбина все же сделал первый шаг в ту сторону, в которую по ее воспоминаниям ушел мужчина.

Затем сделал другой, третий …

Так медленно, превозмогая боль, она продвигалась все дальше и дальше по этому такому длинному и темному коридору.

Дошла до пересечения этой части коридора с другой. Заглянула за угол.

Внезапно вдалеке появился лучик света. Он поступал в подвал, откуда – то сверху. Был небольшой. Но она четко его разглядела.

И уже более скорым, если это можно назвать скорым, шагом пошла на него, догадываясь, что в этом лучике ее спасение.

Вот он все ближе и ближе. Становится все шире и шире, ярче и ярче

Наконец девочка оказалась рядом с ним.

Действительно свет падал через окошко в стене, на уровне выше ее роста. Стекла в окошке не было. Но была решетка из металлических прутьев.

Она понимала, что дотянуться до окошка она не сможет. Слишком мала была еще.Альбина проглотила слюну и крикнула: «Помогите!».

Хотя это ей только показалось, что она крикнула. Фактически раздался только шепот со свистом. Громкий довольно, но шепот.

Не услышав своего же голоса, девочка поняла, что так ее никто не услышит. Нужно было что-то предпринять. Но что?

Она осмотрелась, если можно так сказать в слабом свете, падающем из окошка.

И! О радость – то, какая! Она заметила рядом с собой на полу деревянный ящик.

Собрав все свои силы, подтащила его к стене с окошком и встала на него. И приподнялась еще на цыпочки.

Теперь она уже была гораздо ближе к свету.

«Помогите! Спасите! Я в подвале!».

Как ни странно, но сейчас она отчетливо услышала свой голос.

Теперь с небольшими перерывами она стала звать на помощь в полную силу своих легких.

Неожиданно свет в окошке пропал.

Вначале Альбина испугалась. Но потом увидела, что к окошку приблизилось лицо незнакомого ей мужчины. Не того, что завел ее в подвал. А другого.

– Ты чего орешь, как оглашенная?

– Дядечка! Спасите меня. Я одна в этом подвале. И выйти не могу. У меня просто нет сил.

От жалости к самой себе девочка заплакала.

– А дверь в подвал открыта?

– Когда входила, то была открыта.

– Тогда сиди и ожидай нас. Мы сейчас подойдем к тебе. И не кричи больше пока.

– Хорошо. Я жду Вас.

Мужчина отпрянул от окна. И дневной свет ослепил девочку.

Она слезла с ящика. Обессиленно села на него и стала ожидать спасителей.

Через некоторое время она увидела свет фонарика, который перемещался по коридору в ее сторону.

– Я здесь, – закричала Альбина. – Идите сюда.

– Не кричи, – послышался голос все того же мужчины. – Мы тебя видим.

5. Так закончились неприятные для Альбины приключения, если их можно так назвать.

Ее вывели из подвала незнакомые ей мужчина и женщина. Женщина позвонила в скорую помощь и милицию.

Первыми приехала скорая.

Женщина – врач прямо в машине осмотрела Альбину. Расспросила ее. И сказала, что девочку нужно показать специалистам – гинекологам и травматологам.

Альбина несмело попросила попить, так как в горле и во рту у нее пересохло.

В это время подъехали работники милиции. Они также расспросили Альбину о случившемся.

Что они делали потом, она не видела, так как врачи повезли ее больницу.

Только сейчас спасенная девочка начала реально осознавать, что все неприятности остались позади. И ее ждет встреча с мамой. Дорогим и единственным близким человеком.

Она еще не знала, что причиненная моральная травма скажется на ее еще не окрепшем психическом здоровье. Ей придется пройти курс лечения, который назначит невропатолог. Еще долго она будет видеть страшные сны, от которых станет просыпаться по ночам в холодном поту. И на мужчин будет смотреть с опаской. Хотя те вообще никакого отношения к ее бедам не имели.

Забегая наперед, скажу, что Альбина так и не вылечится полностью. По крайней мере, в ближайшие годы.

6. Получив сообщение о счастливом освобождении Альбины из подвала, дежурный по горотделу тут же сообщил об этом вначале руководству отдела, а затем Любови Брониславовне.

Услышав это сообщение, мама Альбины долго не могла прийти в себя. А затем, позвонив своему руководителю, поехала в больницу.

В приемном покое ей сообщили, что девочку направили в гинекологическое отделение.

– В гинекологическое, – повторила мама. – Почему в гинекологическое? Она же еще совсем дитя.

– Ну, как Вам сказать, – замялся врач приемного отделения. – У нее обнаружились не только повреждения на голове и конечностях, но и в половых органах. При чем, с кровотечением. Но мы его уже остановили.

– В половых органах, – тихо прошептала, как будто про себя Любовь Брониславовна. – А я могу ее увидеть?

– Да, конечно. Думаю, что после осмотра врачом – гинекологом ее отпустят домой. Только нужно взять халат.

– Да, да. Халат, – находясь «на своей волне», повторила мама Альбины.

Действительно, ее пропустили в гинекологическое отделение.

Вначале ее там встретила врач – гинеколог.

– Семенова Таисия Павловна, – представилась она. – А Вы – мама девочки?

– Да. Как она?

– По моей линии состояние уже удовлетворительное. Хотя опасения разного рода еще остаются. Но вот…, – она внимательно посмотрела на Любовь Брониславовну. – Думаю, что Вам придется приготовиться к тому, что девочке предстоит длительное лечение у врачей – психиатров.

– Она, что…?

– Нет, нет. Она не сошла с ума. По крайней мере, таких симптомов я не наблюдаю. Но некоторые изменение в ее психике убеждают меня в необходимости тщательного обследования ее психики. Но об этом точнее скажут специалисты.

– Я могу к ней пройти?

– Конечно. Я даже думаю, что это будет лучшее лекарство для девочки. Она уже несколько раз спрашивала когда Вы придете. Сейчас она спит. Клава, – она обратилась к медсестре, которая сидела за перегородкой в коридоре отделения. – Проводи женщину. И дай халат.

Войдя в палату, Любовь Брониславовна сразу увидела дочь. Хотя в палате стояло четыре кровати, занята была только одна. И на ней лежала ее Альбиночка.

Она действительно спала.

Мама подошла к кровати. И осторожно присела на краешек.

Голова дочери была забинтована. Лицо бледное. Как показалось маме, похудевшее.

И вообще дочь лежала какая-то беззащитная.

Любовь Брониславовна осторожно взяла руку дочери и прижала ее к своим губам.

Дочка никак не отреагировала на эти движения мамы.

Слезы, горькие слезы побежали из глаз. Это, видимо, от беспомощности. От того, что она не смогла защитить дочку. И теперь она страдает. И еще не известно, что ожидает ее в ближайшем будущем.

Так молча просидела она около Альбины почти час.

Потом пришла медсестра и предложила оставить палату, чтобы не беспокоить дочь.

С тяжелым сердцем она выходила в коридор.

Обернувшись к медсестричке, Любовь Брониславовна спросила:

– Скажите, как я могу поговорить с лечащим врачом еще раз?

– А вот пройдите по коридору. Она сейчас в ординаторской.

– Спасибо.

В ординаторской, кроме Семеновой, находились еще два врача. Каждый из них занимался писаниной, которой хватает у всех врачей не только в Беларуси.

Семенова оглянулась на звук открывающей двери. Как будто ожидала, что Никитова не уйдет, не встретившись с ней.

Две другие женщины – врачи вообще не отреагировали на появление в комнате незнакомой.

– Проходите, садитесь, – Таисия Павловна указала на стул, который стоял рядом с ее столом.

Когда Любовь Брониславовна присела на него, Семенова продолжила:

– Слушаю Вас.

– Мне сказали в приемном покое, что у дочери было кровотечение, – она перевела дух. – Ее, что изнасиловали?

– Таких данных у меня нет. Да, девственная плева повреждена. Но не до конца. И следов спермы мы не обнаружили. Поэтому говорить об изнасиловании, или попытке изнасилования, по крайней мере, пока преждевременно.

– Ну, хоть в этом отношении вы меня успокоили. Спасибо! Но я хотела бы встретиться с теми людьми, которые обнаружили дочку. И спасли ее.

– К сожалению, у меня нет их данных. По этому вопросу Вам лучше обратиться в милицию.

– Да, да. Я понимаю. Спасибо, еще раз за все. Я пойду.

– Да. До свидания!

– До свидания!

7. Уже в Борисовглебском ГОВД ей сообщили сведения о женщине и мужчине, которые спасли ее Альбину.

Узнав их адреса, Любовь Брониславовна сразу же поехала на автобусе по их адресам.

Мужчину она не застала дома. Соседи сказали, что тот уехал к своему сыну, который живет в старой части города. И когда он вернется, они не знали.

На радость Никитовой женщина – спасительница оказалась дома. Это была Шлык Галина Ивановна.

Уже в ее квартире между женщинами состоялся такой разговор.

– Я хотела бы поблагодарить Вас за то, что Вы спасли мою дочь, – начала Любовь Брониславовна.

– Ну, что Вы. Так бы сделал на моем месте любая женщина. Кстати, услышал крик Вашей дочери мужчина. Но я его не знаю.

– Я нашла его адрес. Но встретиться не удалось. Он уехал к сыну. Скажите, пожалуйста, а как вообще Вы нашли Альбину.

– Альбина – это Ваша дочь? – Уточнила Галина Ивановна.

– Да.

– Видите ли, я по утрам гуляю по улице. Знаете, в моем возрасте нужно больше двигаться. До выхода на пенсию работала, крутилась. А теперь изнываю от безделья. А Вашу девочку обнаружил этот незнакомый мужчина. Я увидела, как он склонился к окошку подвала нашего дома. И с кем – то переговаривался. Меня это заинтересовала. Но я даже представить не могла, что он разговаривает с девочкой. Это я увидела, когда подошла к нему.

– И что было дальше?

– А дальше я услышала, что девочка просит спасти ее. И мы с тем мужчиной пошли во двор дома. Там около первого подъезда расположен вход в подвал. Сама я там никогда не была. Тем более что живу в другом подъезде. Дверь в подвал была открыта. Но света там не было. Мужчина включил фонарик. Оказывается, он постоянно ходит с ним. Это – то нам и помогло. Около окна в проходе мы нашли эту девочку. То есть Вашу доченьку. Она вся дрожала. Видно замерзла. Еще у нее была повреждены голова, руки и ноги. И кутка на ней была испачкана. И тут я заметила, что на ней нет штанов. Я пошла домой и вызвала скорую и милицию. Потом вернулась к подвалу. Мужчина уже вывел девочку во двор. И накинул на нее свою куртку. Пока ее осматривали врачи, приехали милиционеры. Они пытались поговорить с ней. Но она говорила что – то не понятное. Бормотала о каком – то мужчине, о каких – котятах, которых нужно спасти. Я не поняла ее. А потом девочку увезли в больницу. Вот и все.

– Да. Теперь я понимаю, что пережила моя Альбиночка. Не каждый взрослый может такое выдержать. Ведь она пробыла в подвале всю ночь.

– Всю ночь?! – Повторила за ней собеседница. – Это ж надо! Вот так история! Рассказать кому, так не поверят. Чего только не бывает на этом свете!

– Да. Чего только не происходит! Ну, спасибо еще раз Вам. Пойду я. Врач сказала, что к вечеру определяться с дальнейшей судьбой дочки. Может, домой отпустят. Нужно все приготовить к ее приезду. До свидания! Еще раз спасибо!

– До свидания! Милая. Крепитесь. Надо надеяться на лучшее.

– Да, надо.

И Любовь Брониславовна вышла из квартиры.

Дома она стала готовить ужин, чтобы порадовать дочь вкусненьким.

Потом позвонила в больницу. На вопрос: когда можно будет забрать дочку, ей ответил женщина, что она позвонит об этом ей сама. Нужно подождать еще не много.

Так в ожидании пробежало несколько часов.

Неожиданно в квартире раздалась трель звонка.

«Кто бы это мог быть? Я гостей, вроде бы, не жду».

Открыв дверь, она увидела, что на пороге стоят незнакомые ей мужчина и женщина в белых халатах. А, за руку женщины держится ее Альбина.

– Доченька! Альбиночка!

Любовь Брониславовна бросилась к дочери, обняла и крепко прижала ее к своей груди.

– Давайте войдем в квартиру, – предложил мужчина. – А то, девочка еще очень слаба.

– Да, да. Конечно.

Мама нежно и потихоньку повела дочку в ее комнату.

Мужчина и женщина вошли в квартиру следом за ними.

Альбина шла за мамой, совершенно ни на что не реагируя. Она была какая–то вялая, безразличная ко всему.

Это пугало маму. И это несмотря на то, что она обрадовалась, что дочка, наконец – то дома, рядом с ней.

Она подвела Альбину к кроватке.

– Ложись так, не раздеваясь. Я потом помогу тебе раздеться.

Девочка все также с безразличным видом послушно легла в кровать. И закрыла глаза.

Мама накрыла ее одеялом. И, пятясь назад, не своды глаз с дочери, вышла из комнаты, прикрыв дверь.

– Большое спасибо Вам, что привезли дочку.

– Мы хотим предупредить Вас, что Ваша дочь не совсем адекватно ведет себя. Она все время молчит. Говорила, и то что – то бессвязное, только при поступлении в больницу. А теперь молчит.

– А, ее осматривал психолог?

– Психиатр. Его приглашали из психоневрологического диспансера. Но я не могу сказать, что он определил. Он разговаривал только с Вашей девочкой и с лечащим врачом. Но она сказала нам, чтобы мы предупредили Вас, что с девочкой нужно обращаться очень осторожно. Ей нужен постоянный уход и присмотр. Какие – то нарушения в психике у нее есть определенно. Каждый день к Вам будет приходить медсестра. Делать уколы, которые пропишут врачи. Желательно, чтобы с девочкой был кто – ни будь из взрослых постоянно. Вы сможете это обеспечить?

– Смогу. Я возьму отпуск за свой счет. И буду постоянно с дочкой.

– Вот и хорошо. Значит…, – мужчина посмотрел на спутницу

Та кивнула головой.

И мужчина продолжил:

– Мы доставили Вашу девочку в целости и сохранности. Рассказали все, что нужно делать дальше. Поэтому поедем в больницу. До свидания!

– Спасибо Вам! До свидания!

8. А что же милиционеры?

Еще утром, когда прошло чуть более часа с момента счастливого освобождения Альбины Никитовой, отделение уголовного розыска городского отдела было уже, как сказал один из оперативников, «поставлено на уши».

Все руководство отдела во главе с заместителем начальника подполковником Шибановым, который исполнял обязанности начальника отдела, прибыли на место происшествия.

Уже на месте Шибанов обратился к подчиненным:

– Тщательно все осмотреть. Ищите любую деталь, которая поможет раскрыть преступление и найти этого ублюдка. Любую зацепку. Пусть даже на первый взгляд незначительную, не имеющую отношение к делу.

Когда все разошлись, подполковник повернулся к начальнику угро майору Карасю:

– Ты понимаешь, что это серия? Или ни черта не понимаешь? У нас серийник! И он, судя по всему, он не остановится. Пока мы, точнее ты со своими орлами его не остановите.

– Понимаю. Сделаем все возможное…

– И невозможное тоже, – перебил его Шибанов. – Действуй. И держи меня в курсе. А мне нужно докладывать в Минск. Ты представляешь, что начнется после этого?

– Ясное дело.

– Давай, давай. Поменьше рассусоливайте. Действуйте.

– Есть, – только что не козырнул Карась.

И то, наверное, только потому, что был в гражданском, а не в форме.

Тем временем следователь ГОВД вместе с экспертом экспертно – криминалистического отделения того де горотдела и оперативниками уголовного розыска в присутствии приглашенных участковым инспектором милиции понятых осматривали место происшествия – подвал и двор дома.

В одном из ответвлений от главного коридора в подвале на полу были вначале обнаружены штаны и трусики детских размеров. А почти рядом с ними также на полу обнаружились капли бурого цвета, похожие на кровь.

Эксперт сделал соскобы жидкости. Сфотографировал все. И после упаковки вещественных доказательств уехал в отдел.

Сыщики же вместе с участковым инспектором милиции продолжали поквартирный обход не только тех домов, что стояли на этой стороне улицы, но и на противоположной стороне также.

Однако установить очевидцев происшедшего не представилось возможным.

Началась кропотливая оперативная работа. Скрытая от любопытных посторонних глаз. Но очень даже эффективная.

Правда, не в этом случае. До поры до времени. Ведь, в конце концов, далеко не все преступления раскрываются по горячим следам.

9. – Ты же помнишь, что основное по количеству сотрудников и количеству расследуемых дел следствие в те времена еще находилось в подчинении милицейского руководства, – снова приостановил свой рассказ Иван Николаевич. – А оно, это самое руководство очень даже не хотело, чтобы по данному факту было возбуждено уголовное дело. Да еще по такой резонансной статье, и не часто применяемой, как сто восемнадцатая. Хотя все прекрасно понимали, что основания для этого на лицо. Но, статистика, она и в Африке статистика.

– Конечно, – сразу согласился с выводами друга Адам Александрович. – А что иначе поступили в данном случае?

– Иначе, дружище. Было принято решение отказать в возбуждении уголовного дела, фактически не поверив полученным в ходе проведения проверки доказательствам о случившемся.

Он помолчал не много. А затем с грустью в голосе продолжил:

– Конечно, наши сыскари взяли этот случай, как и предыдущий, на заметку. И осуществляли с помощью своего негласного аппарата розыск неизвестного мужчины, втайне надеясь, что нового случая больше не произойдет.

Он снова замолчал.

– Ну, не томи. Что было дальше? – поторопил его товарищ.

– Дальше, – переспросил Иван Николаевич. – Я еще раз убедился в правильности выражения из Священного Писания: «Человек предполагает, а Бог располагает». А дальше происходило вот что.

Глава третья. 22

декабря 1998

года

1. На дворе зима тысяча девятьсот девяносто восьмого года.

В тот год в мире происходили и радостные и не очень события и явления. Они в общем – то не затрагивали жизнь в городе Борисовглебске.

К примеру, летом случился первый экономический кризис в постсоветский период развития Беларуси.

Еще ранее в феврале в японском городе Нагано на острове Хонсю прошли ХV111 Олимпийские Игры.

Громкий  политико-сексуальный скандал, разразился в США  вследствие обнародования факта сексуальных отношений между сорока девяти – летним президентом США Биллом Клинтоном и 25-летней сотрудницей Белого дома Моникой Левински. Расследование привело к попытке импичмента президента Палатой представителей Конгресса  с последующим оправданием по всем пунктам обвинений.

В Петропавловском соборе российского Санкт – Петербурга состоялась церемония захоронения останков последнего российского императора Николая Второго и членов его семьи. Хотя до сих пор ведутся споры о том, чьи останки перезахоронены в действительности.

А в Борисовглебске жизнь текла своим чередом. Не так быстро, как в мире. Но все же!

В один из таких невзрачных дней, а именно двадцать второе декабря в городе произошло ЧП, которое обратило на себя внимание не только правоохранителей, но и жителей города. И даже прессы.

Утром как обычно Лена Наталкина, двадцать шестого января тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года рождения (почти одиннадцати – летняя), позавтракав, пошла в школу. Училась она в первую смену.

А в четырнадцатом часу усталая девочка вместе со своей подружкой – одноклассницей Анютой Гуфтырь по улице, названной в честь одного из героев Великой отечественной войны Ватутина, возвращались домой.

При этом вяло разговаривали о том, как не хочется учиться. Скорее бы наступили зимние каникулы. И можно было бы отдохнуть от этой уже так надоевшей учебы. Хорошо, что до их начала осталось пару дней.

С их слов можно было сделать определенный вывод о том, что учеба была для них адским трудом. Прямо – таки каторгой.

Вот они прошла мимо дома, в котором располагался продовольственный магазин. Практически все жители этого района города называли его «Красной шапочкой». Связано это было с тем, что в отличие от других домов крыша у него была из металлочерепицы темно красного цвета. Вот и закрепилось за ним такое интересное название.

Девочки не очень торопились домой. А зачем? И так насиделись в школе. Хотелось подольше побыть на свежем воздухе.

Ведь дома обеих ждали близкие взрослые люди, которые, как им казалось, не понимали их. Девочки были уверены, что они, как сговорившись, не выпустят их погулять на улицу, пока не будут выполнены школьные домашние задания на следующий день. А там уже и вечер настанет. И опять они не погуляют.

Мимо них проходили незнакомые люди. Все спешили по своим очень важным делам, не обращая никакого внимания на девчушек, которые наслаждались свободой и не замечали вокруг никого.

Подружки даже не обратили внимания на то, как следом за ними от «Красной шапочки» увязался мужчина в темной зимней куртке и шапке набекрень.

Он с видом беззаботного прохожего неотрывно следовал за девочками, не приближаясь к ним. Но и не выпускал обеих из виду.

При этом внимательно следил за девочками – однолетками.

Так они прошли метров сто.

В этот момент Лена увидела, что навстречу им идет ее старшая сестра Марина. Это ей не понравилось.