Долгая жизнь одного маньяка

– Думаешь, ее заманили туда?

– А другого мне на ум ничего не приходит. Всё говорит об этом.

– А что жильцы подъезда?

– Как обычно. Никто, ничего не видел и не сылашал. Даже жильцы девятого этажа. Хотя днем там была только одна старушка, которая слышит только то, что происходит около нее. А в другой квартире девочка. Пришла со школы. Никого в подъезде не встретила. Готовила домашнее задание на завтра. Не слышала, не видела.

– Значит, темнуха?

– Похоже. И надолго. Да, еще нужно установить одноклассницу погибшей. Они обычно вдвоем возвращались со школы. Та живет в соседнем доме. Я уже озадачил сыщиков. А потом допросить сестру, с которой погибшая могла встретиться во дворе дома. Та уходила как раз в это время в школу. И еще. Нужно изъять одежду девочки из морга. За это время, надеюсь, кровь уже подсохла.

– Ну, ты подкинул мне заботу.

– Это не я подкинул. А Демьян Александрович. Мне ведь всё равно, кто будет расследовать после меня. Всё, что нужно с моей стороны, я сделал. Остается только раскрыть убийство. И всё.

– Да, конечно. Всего ничего.

– Вопросы еще есть?

Лазовой задумался, поэтому пропустил вопрос мимо ушей.

– Вопросов нет, – с улыбкой на лице констатировал Чернов. – Тогда я пошел собираться в суд. Там хоть и не убийство рассматривают, а мошенничество, но зато в особо крупном размере. Тоже интересное дело. Действуй!

И он с чувством выполненного долга вышел из кабинета коллеги.

А Лазовой в это время размышлял:

«Девочку убил не киллер. Не тот случай. Получается, что кто – то заманил ее на технический этаж. Сразу вопрос: кто, и каким образом? Но это мы узнаем, только задержав подозреваемого. А до этого нужно выполнить неотложные следственные и розыскные действия. Вот этим я и займусь. И прежде всего, направлю, чтобы потом не забыть, отдельное поручение начальнику горотдела. Потом нужно съездить в морг. Отвезти постановление о назначении судебно – медицинской экспертизы, переговорить с экспертами и изъять одежду девочки. Ну, а потом составляю планчик дальнейших действий. А то ведь прокурор без него с меня шкуру снимет».

Сказано, сделано.

4. Лазовой на автобусе добрался до больницы, ее еще называли городской, так как на окраине города размещалась районная больница. Официальное ее название – Первая советская больница со статусом межрайонной.

А на обширной территории городской больницы располагалось отдельно стоящее двухэтажное здание, в котором размешалось отделение судебно – медицинской экспертизы.

Вот туда и направился следователь.

Он уже не в первый раз посещал это богоугодное заведение. По роду службы даже один раз ассистировал эксперту, производившему неотложное вскрытие трупа в праздничный день. Тогда просто не было кому это сделать.

Конечно, пренеприятнейшее надо сказать это действо. Хотя до этого Федор не мог сказать, что он очень уж боялся трупов или вида крови. Неприятно, но терпимо. Ведь человек привыкает и не к такому.

Разное ему пришлось повидать за время работы в милиции в качестве опера, а потом и следователя. Это теперь он был старшим следователем прокуратуры. Так сложились обстоятельства, что пришлось уволиться из органов, которые внутренних дел. Явившись к экспертам, он сразу встретил одного из них. Это была Базыль Ольга Николаевна.

– Приветствую Вас! Как жизнь молодая?

– Вашими молитвами. А Вы, небось, по поводу заключения по девочке? – Сразу взяла быка, то есть Лазового, за рога Ольга Николаевна.

– Ну, от Вас ничего не скроешь. А, что Вы ее вскрывали?

– И как это Вам удается так быстро раскалывать не только убийц и насильников, но судебно – медицинских экспертов? – С улыбкой, такой неожиданной в таком учреждении, спросила Базыль.

– Да. Вас расколешь. Скажете только то, что решите сказать, а не то, что нужно нам глупым и несмышленым следакам.

– Это Вы – то глупый и несмышленый? Так я Вам и поверила. О Вас говорят совершенно иное.

– Это только так говорят. А, если серьёзно?

– Если серьёзно, то я. Вот решила передохнуть. А тут Вы! Хорошо. Пошли в мою обитель. Там все расскажу.

Они прошли в служебный кабинет Базыль. Точнее не только ее. А еще двух экспертов. Правда, в данный момент их там не было.

– Присаживайтесь.

Хозяйка кабинета указала на диванчик у стены. А сама села за свой стол.

– Пока со всей определённостью могу сказать, что смерть наступила в результате повреждения шеи острым режущим предметом, возможно ножом. Скорее всего, столовым. По крайней мере, не простым лезвием. При этом были повреждены сонные артерии и ярёмные вены, что вызвало обильную острую кровопотерю. Этим же предметом повреждены также гортань, глотка и тело четвертого шейного позвонка. На лице обнаружены кровоизлияния в кожу лица и соединительные оболочки глаз, кровоподтеки. Кроме этого, на кисти левой руки имеются ссадины.

Не надеясь на свою память, Лазовой быстро записывал в блокнот слова эксперта.

И при этом успевал вести расспросы:

– Значит, ее зарезали. А душить – то, душили?

– Без сомнения. Всё говорит об этом.

– А время наступления смерти?

– С тринадцати до четырнадцати часов. Сегодня, естественно.

– Всё?

– Ну, в заключении я всё это распишу и обосную.

– Я Вас попрошу, собрать одежду девочки. А то я на своих двоих.

При этом он многозначительно хлопнул по ногам.

– В автобусе будет несподручно ехать с большим свертком. Поэтому позже приедет наш водитель и заберет ее. Договорились?

– Конечно. Сделаем.

– Спасибо Олечка Николавна! Я побежал. Хоть и говорят, что опера ноги кормят. Но это в последнее время относится и к следователям. Не часто мы засиживаемся в своих кабинетах. До свидания!

– Счастливо побегать, чтобы по – быстрее найти убийцу.

5. По дороге в контору Лазовой размышлял:

«За что могли убить девочку? Ответов на этот вопрос несколько. Но самый реальный, но мой взгляд, её пытались изнасиловать либо совершить с ней развратные действия. Девочка же еще несмышленая. Она стала активно сопротивляться. Может, даже кричать. Вот её вначале душили. А, когда это не помогло, зарезали, чтобы скрыть предыдущее преступление. Тфу! Что – то я говорю об убийце во множественном числе. Никакой группы там не было. Иначе бы всё было по – иному. Тем более что развратные действия обычно совершаются одиночкой. А следов того, что ее пытались изнасиловать нет. Значит, нужно искать развратника. Найдём его, найдем и убийцу. А для этого нужно истребовать из милиции материалы обо всех случаях нераскрытых развратных действиях в отношении малолетних».

Когда он уже находился в своём кабинете, зазвонил телефон.

– Лазовой у аппарата.

– Фёдор Васильевич! Это Куракевич.

– Слушаю тебя, Алексей Михайлович.

– Мы установили одноклассницу убитой девочки. Она с мамой сейчас сидит напротив меня. Нам самим допросить ее, или к Вам привезти?

– Лучше ко мне. Не обижайся. Но ты ведь знаешь, что допрашивать я привык сам. Было бы кого. Так, что давайте ее ко мне. И маму не забудь.

– Договорились. Сейчас, мой опер привезет их.

– Давай.

Чтобы не терять попусту время, ожидая приезда свидетельницы, он напечатал запрос начальнику ГОВД о направлении в прокуратуру всех материалов по нераскрытым развратным действиям. В том числе и те, по которым уже отказано в возбуждении уголовного дела, если, конечно, такие есть.

Отнес запрос секретарю для отправки в милицию.

Потом вернулся в кабинет.

И в этот момент в дверь постучали.

– Входите, не заперто.

В кабинет вошел оперуполномоченный, фамилию которого Лазовой не помнил. Но с которым они уже как – то пересекались. Скорее всего, при выезде на место происшествия.

– Фёдор Васильевич, привёз девочку и маму.

– Заводи.

В кабинет нерешительно вошла вначале женщина лет тридцати – тридцати пяти. За руку она вела небольшого росточка девочку. На вид ей было не больше десяти.

Сразу было заметно, что обе волнуются.

Увидев Лазового, женщина несмело поздоровалась:

– Здравствуйте!

– Здравствуйте! Проходите, присаживайтесь, – он указал на стулья у стола.

– Так я подожду в коридоре? – Напомнил о себе опер.

– Да, да. Конечно. Спасибо, что привез.

После его ухода, Лазовой обратился к женщине:

– Представьтесь, пожалуйста.

– Гуфтырь Жанна Сергеевна.

– А, это Ваша дочь?

Лазовой кивнул в сторону девочки.

– Да, Гуфтырь Анна Анатольевна. Мне, в конце концов, кто – ни будь, объяснит, по какому поводу нас вытащили из квартиры и привезли вначале в милицию, а потом сюда? Мы, что преступники, какие ни то?

– Нет. Что Вы. Вас пригласили в прокуратуру для допроса Вашей малолетней дочери по уголовному делу. Речь не идет о том, что Вы или Ваша дочь совершили что – то противоправное.

– Так что случилось? Мы же волнуемся. Поймите. Не каждый день нас привозят в прокуратуру.

– Понимаю. Но дело неотложное. Вчера во второй половине дня была убита Наталкина Елена Петровна. Вы знаете такую?

– Как убили? – Переспросила Жанна Сергеевна. – И что, насмерть?

Лазовой удивленно посмотрел на нее. Помолчал, «переваривая» ее вопрос. А затем ответил:

– Убивают всегда на смерть. Только разными способами. Вот об этом я и хочу поговорить с Вашей дочерью.

Женщина посмотрела на дочку.

– Ты, что видела, как убивают твою подругу?

Девочка испуганно посмотрела вначале на Лазового, а потом на маму.

– Нет. Я этого не видела.

Жанна Сергеевна перевела взгляд на следователя.

– Пожалуйста. Спрашивайте. Но это так неожиданно. Я вообще ничего не знаю об убийстве.

Девочка же сидела тихонько и почти немигающим взглядом смотрела на следователя.

По всему ее виду было очевидно, что она ничего не понимала.

Тем временем Фёдор достал из ящика стола бланк протокол допроса несовершеннолетнего свидетеля. И приступил к его составлению.

После того были записаны установочные данные девочки, он спросил у нее:

– Скажи, пожалуйста, как давно ты знала Лену Наталкину?

Аня мельком взглянула на маму, как бы спрашивая у нее разрешение отвечать.

Но та сидела и смотрела на следователя.

Поэтому девочка ответила:

– Мы познакомились в первом классе. Вместе пришли в школу. Все время сидим за одним столом в классе.

– А тебя не удивило, что она сегодня не пришла в школу.

– Нет. Она иногда не приходила. Это, когда болела. Я подумала, что она опять заболела.

– Скажи, а что происходило вчера, когда вы возвращались со школы?

Она пожала плечами.

– Ничего. Мы просто шли. Разговаривали. Когда подошли к моему дому, то я пошла домой, а Лена пошла к своему дому.

– Ты это видела?

– Да.

– Скажи. А следом за ней кто – то шел?

Девочка задумалась на некоторое время. Потом твердо сказала:

– Нет. Я не видела. Мимо шли люди. Но они шли нам навстречу. А следом за нами никто не шел.

– А что собиралась делать Лена?

– Она говорила, что дома ее ожидает отец. Он ее покормит и заставит сразу же садиться за уроки. А больше она ничего не говорила.

– Она вела себя как обычно?

– Да.

– Сажи, а кого – либо из семьи Наталкиных ты видела вчера?

– Ах! Да. Я забыла сказать, что по дороге встретили сестру Лены. Она старше ее.

– Вы о чем – либо разговаривали?

– Она сказала, что Лену ожидает отец. И поэтому она должна поторопиться.

– Хорошо. Я сейчас запишу твои показания. Ты прочитаешь вместе с мамой. И, если будет все верно, то подпишешь протокол. Ты умеешь расписываться?

– Умею. Меня мама учила этому.

– Вот и хорошо.

После того, как Лазовой составил протокол допроса, а мама с дочкой, прочитав, подписали его, он позвал оперативника, который дожидался в коридоре.

– Отвези, пожалуйста, маму с дочкой домой.

– Хорошо.

6. После их ухода, Федор Васильевич подумал:

«Значит, свидетельница не заметила, чтобы кто – то шел за потерпевшей. Получается, что либо она не заметила убийцу, либо тот поджидал жертву уже в подъезде. Но это ничего нам не дает. Непонятно, зачем она вообще поднялась на технический этаж. Ведь для этого нужно было зайти или заехать на лифте на этаж выше того, где она живет. Тьфу ты! Жила. Ну, да ладно. Установим, когда возьмем этого гада! А сейчас займемся другими делами».

Но не успел он открыть папку с делом об оказании сопротивления работнику милиции, как в кабинет без стука вошел водитель прокуратуры Александр Иванович.

Это был среднего роста, плотного телосложения мужчина, который выглядел лет на сорок. Но Лазовой прекрасно знал, что у него уже предпенсионный возраст. Откуда знал? Так ведь он уже несколько раз участвовал в «посиделках» по случаю очередного его дня рождения.

А внешне сохранился тот по той причине, что вел, как теперь принято говорить, правильный образ жизни. А именно не курил, выпивал только по праздникам и то не много. Кроме того, что работал физически водителем и одновременно ремонтником, кладовщиком, фактически комендантом прокуратуры, так он еще занимался дачей. А это много значило для сохранения здоровья.

Фёдор, глядя на него, даже завидовал. Ведь он и курил, и выпивал, правда, не до поросячьего визга, но все – таки. А с физическими упражнениями вообще была загвоздка. Всё времени не хватало заняться своим здоровьем.

Это только в восьмом классе одиннадцатой средней школы он вместе со своим другом по парте почти год дважды в неделю бегали из новой части города в старую и обратно. А это было больше двух километров. И все ради того, чтобы заниматься классической борьбой. Теперь она называется греко – римской. Сейчас и школы такой нет. Вместо нее в этом здании вновь, как и раньше, располагается католический храм или костел, как его называют католики, со своими алтарем, престолом, куполом …

В руках у Александра Ивановича был значительных размеров бумажный сверток, перевязанный тонким шпагатом.

– Вот, просили передать Вам из СМЭ. Куда его?

– Положите его вон туда.

Фёдор кивнул на стул, который стоял у стены напротив его стола.

Не раскрывая свёрток, он точно знал, что в нём находится одежда убитой девочки.

«Ну, что, нужно осмотреть ее и упаковать для направления на экспертизу».

Сказано, сделано, конечно же, в соответствии с требованиями УПК.

Внезапно в его голове возникла мысль, которая не давала ему покоя.

«Скорее всего, она не сама поднялась на этот технический этаж. Ее кто – то заманил. Кто мог быть этим «кто – то»? Вопрос. Ответив на него, мы сможем понять, каким образом девочка оказалась на этом треклятом этаже. Но это реальная версия ее непонятных пока действий. Отсюда вытекает продолжение: нужно проверить всех, кто так или иначе был связан с нападениями на девочек. И прежде всего, развратников. А их «коллекционируют» кто? Правильно, работники милиции. Значит…».

Он не стал додумывать мысль. Дальше оставалось только проверить эту версию.

Федор набрал номер телефона начальника ОУР ГОВД.

Некоторое время терпеливо слушал длинные гудки. Когда они сменились короткими, Федор положил трубку на телефонный аппарат.

Призадумался:

«Так. Кому еще можно позвонить? Ага! Кирикову».

Он хорошо знал заместителя начальника городского отдела и одновременно начальника криминальной милиции Николая Ивановича Кирикова. По его мнению, это был толковый опер и руководитель. Не один раз тот помогал ему в расследование уголовных дел. Особенно неочевидных. Как теперь часто говорят про таких оперативников: у него была чуйка на преступников.

Посмотрел в списке телефонов отдела. Нашел нужный номер и набрал его.

Почти сразу ответил знакомый ему голос:

– Слушаю Вас.

«Он что ожидал моего звонка?», – мелькнуло в голове следователя.

– Приветствую тебя Николай Иванович. Лазовой.

– Я узнал Вас Федор Васильевич. Слушаю Вас внимательно. Вы, наверное, по последнему убийству девочки?

– Угадал. Понимаешь. У меня из головы не выходит один вопрос. Точнее их много. Но сейчас я хотел бы получить ответ на один из них.

– Говорите. Чем смогу, помогу.

– Конечно, поможешь. А куда ты денешься с подводной лодки. Вопрос такой: есть ли свежие случаи развратных действий в отношении малолетних девочек либо покушения на изнасилование или изнасилование несовершеннолетних девочек?

– Неожиданно. Это, что версия такая?

– Версия, версия. Так есть или нет? Только в последнее полугодие, не раньше.

– Насколько я помню, есть два материалы. Но по ним в возбуждении уголовного дела уже отказано.

– Меня не интересует что сделано по этим фактам. Мне интересно посмотреть сами материалы проверки по ним.

– На предмет?

– На предмет того, что девочка самостоятельно забрести на технический этаж не могла. Ее кто – то заманил туда. Под каким предлогом, я не знаю. Но без постороннего человека, и скорее всего мужчины, не обошлось.

– Теперь понял. Сегодня я не успею. Но завтра утром материалы по обоим случаям будут у Вас.

– Вот и хорошо. Пока!

– До свидания!

Положив трубку на аппарат, Федор Васильевич полистал дело о сопротивлении сотруднику милиции. Черканул в плане по делу, что осталось выполнить. И положил папку в сейф.

«Ну, что. Пора и честь знать. Пойду – ка я пораньше домой. Отдохну. Вроде, ничего особо не делал. А устал. Да, годы берут своё».

Федор лукавил. Ему в феврале этого года стукнуло только сорок пять. Жить да жить. И радоваться, что болезни пока не атакуют. Есть иногда трудная и опасная, но в то же время интересная работа. Жена, дети к тому же. Родители живы. Болеют, правда, периодически. Но ведь годы берут свое. Обоим уже за семьдесят. Ему бы дожить до их возраста!

Сказано, сделано. Федор поехал на автобусе домой.

Утром следующего дня действительно к нему приехал оперативник Лавриков.

Он привез две тоненькие папки, в которых находились материалы по двум отказным.

Не обращая внимания на объемы материалов проверок, Федор подумал:

«Так. Посмотрим, что они могут нам дать».

И углубился в чтение.

В первой папке находились материалы проверки по факту развратных действий в отношении одиннадцатилетней Тюхаевой Екатерины Андреевны.

Из них следовало, что неустановленный мужчина под предлогом спасения котят заманил девочку в подвал дома, где она проживала. И там напал на нее.

Девочка была так напугана, что толком описать нападавшего на нее не смогла. Вообще никаких примет его не запомнила. Указала только, что он был приятным. И она его не боялась. В результате с согласия заместителя начальника ГОВД Кирикова оперуполномоченный ОУР Лавриков в возбуждении уголовного дела отказал, мотивируя свое решение тем, что фактически мужчина только применил к ней физическую силу. Но от продолжения развратных действий отказался самостоятельно. При этом никто ему не мешал довести свой преступный замысел до конца.

Прочитав все, Федор стал размышлять:

«Понятно. Ничего здесь не придумаешь. Решение законное. Хотя и натянутое. Ведь налицо, если и не оконченный состав преступления, предусмотренный статьей сто восемнадцатой, то покушение явно на лицо. К тому же он уже начал осуществлять свои преступные намерения. Девочка указала, что он не только повалил ее, но и требовал раздеваться. Причинил ей легкие телесные повреждения, не повлекшие за собой кратковременного расстройства здоровья. Налицо явное покушение на развратные действия, если не на изнасилование, в конце концов. Да, он отказался от доведения своего преступного замысла до конца. Но действия-то начал реально. Поспешили несколько опера. Но, что с них возьмешь. Они ведь подчиненные. Решение, бесспорно, принимало руководство. В конце года никому не нужно нераскрытое преступление. Да еще в отношении малолетней. В любом случае нужно отменять это постановление и проводить нормальное следствие. Что ж, посмотрим, что во втором случае».

Он внимательно изучил второй отказной материал.

Здесь картина была еще более очевидная.

Из представленного материала вытекало, что неустановленный мужчина под предлогом опять же спасения котят привел в подвал уже другого дома одиннадцатилетнюю Никитову Альбину Борисовну. Там не только раздел ее, но и совершил конкретные развратные действия в отношении девочки. При этом причинил ей телесные повреждения. Правда СМЭ не проводилась. Поэтому не известно, что именно он ей повредил. И бросил ее в подвале, где девочку обнаружили только утром следующего дня.

Тем не менее, с согласия все того же начальника криминальной милиции городского отдела Кирикова старший оперуполномоченный ОУР Морозов отказал в возбуждении уголовного дела за отсутствием в действиях неустановленного лица состава преступления, предусмотренного статьей сто пятнадцатой Уголовного кодекса.

«Интересно, интересно. Это получается, что отказали за отсутствием в действиях неустановленного мужика состава преступления по изнасилованию. Якобы он добровольно отказался от доведения своего умысла изнасиловать девочку до конца. А как же реальные действия по развратным действиям в отношении той же девочки? Их куда денешь? А вот по этому поводу вообще ничего нет. Ну, ребята Вы даете! Так можно и по убийству отказать в возбуждении дела только потому, что обвиняемый не хотел убиватьжертву. И все – таки убил. Нужно идти к прокурору. И отменять оба постановления».

С такими мыслями он, прихватив полученные из милиции материалы, направился к кабинету шефа.

Хроменков был на месте. Как раз в этот момент разговаривал по телефону.

«Уже хорошо», – подумал Федор.

– Разрешите?

– Проходи. Присаживайся, – прокурор кивнул на стул у стола. – Да, это я не Вам. В общем, я Вас понял. Как только закончите проверку, представьте все материалы моему помощнику Ладиковой Ирине Павловне. Она как раз готовит обзорную справку по таким вопросам. Все. До свидания.

Закончив разговор, и положив трубку на рычаг телефонного аппарата, прокурору посмотрел на Лазового.

Отвечая на его немой вопрос, тот начал:

– В ходе расследования убийства девочки у меня возникла версия, что к этому причастен кто – то, кто незадолго до этого совершил либо изнасилование, либо развратные действия в отношении девочек.

– Так. Интересно. Продолжайте.

Видя заинтересованность шефа в его разбирательствах, Федор приободрился.

– Я попросил Кирикова представить мне свежие материалы по таким фактам. И он прислал мне два отказных материала. Вот они.

Он протянул прокурору обе тощие папочки.

Тот взял их и, раскрыв первую, начал бегло читать постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. При этом было очевидно заметно, что он не переставал слушать следователя.

А тот, великолепно зная, что шеф может выполнять несколько действий одновременно, продолжал:

– Я их изучил. И Вы знаете, очень даже удивился поспешности, с которой были приняты решения по ним. Я бы сказал, что ребята сработали очень даже грубо. Как будто, заранее знали, что мы отменим оба постановления.

Прочитав постановление, Демьян Александрович спросил:

– На первый взгляд нормальное постановление. А в чем загвоздка?

– Я обратил внимание на то, что в обоих случаях мужчина выбирал девочек примерно одного возраста.

– Так. И что?

– Второе. Он обеих заманивал в подвалы разных домов, но под одним и тем же предлогом – оказания помощи котятам. Действовал стремительно и напористо. Я бы сказал, нагло. С применением не только уговоров, но и физической силы.

– Уже теплее.

– И еще. Оба случая произошли примерно в одно время. Днем.

– Значит, Вы считаете, что оба нападения на разных девочек совершило одно и то же лицо?

– На все сто я, конечно, утверждать не могу. У нас еще хватает «странных» людей.

Он покрутил пальцем у виска.

– Но чувствую, что так оно и было. Очень уж схожи оба случая. Думаю, что он действовал по одному принципу: заманить в подвал, и сделать свое недоброе дело.

– Да, – Хроменков откинулся на спинку кресла. – Чуйка это хорошо. Но этого, как вы понимаете, мало.

– Хорошо. Вижу, что пока я не убедил Вас. Я оставлю Вам материалы. Вы просмотрите их, пожалуйста. Тогда и решите, что будем делать дальше. Потому, что разговор это одно. А, когда читаешь материалы это совсем другое.

– Так и сделаем. Только Вы не уходите. Я сейчас же и прочитаю. Могут возникнуть вопросы. И тогда определимся.

– Жду.

Пока прокурор читал оба отказника, а делал он это мастерски и быстро, Лазовой смотрел в окно, через которое с улицы слышался шум проезжавших мимо прокуратуры машин.

Прошло буквально несколько минут. Для Фёдора они пробежали очень быстро.

– Согласен с Вами. Топорно сработала милиция.

– Конец года на носу. Вот и решили спустить все на тормозах.

– Понятно. Статистика, будь она не ладна. Но и без нее пока никуда не денешься. У нас она тоже есть. Ничего не поделаешь.