Долгая жизнь одного маньяка

«Сейчас начнет учить меня уму – разуму», – с неприязнью подумала девочка.

Сестра училась в отличие от Лены во вторую смену. Поэтому сейчас торопилась в школу.

Но при этом, как и думала младшая сестренка, успела покомандовать:

– Давайте, малявки, быстрее по домам! А то тянетесь, как не знаю кто.

И обращаясь уже непосредственно к сестре, добавила:

– Дома папа, между прочим, ждет тебя. Не опоздай.

– Иди, иди, – огрызнулась та. – Сама вон не опоздай в школу. Тоже мне учительница нашлась!

Анна промолчала. Она уже привыкла к поведению старшей Наталкиной.

Так девочки и разошлись.

Эта встреча произошла около дома номер сорок, где жила Аня.

Пришло время подружкам расставаться.

– Ну, что, до завтра!

– До завтра! – Со вздохом ответила подруга.

И медленно побрела дальше по направлению к своему дому номер сорок четыре.

Какое – то непонятное для нее ощущение того, что именно сейчас и именно с ней должно случиться несчастье портило ей настроение.

Но она не могла понять, откуда возникло это ощущение. Все вокруг было как обычно.

Надо отметить, что стоял дом, в котором жила семья Наталкиных, на самой окраине микрорайона. За ним раскинулось широкое поле сейчас все покрытое снегом. А дальше виднелись жилые дома уже другого микрорайона, который располагался на месте бывшего военного городка.

Девочка подошла ко второму подъезду. И вошла в него.

Тогда еще не было запоров и домофонов на дверях многоквартирных домов, как теперь. Поэтому любой мог свободно войти в подъезд и выйти из него.

Она опять же не обратила внимания на то, что сразу же следом за ней в подъезд вошел мужчина, который сопровождал их с Анной от магазина.

Вот она подошла к лифту, чтобы подняться на свой восьмой этаж.

И в этот момент мужчина приблизился к ней сзади.

– Девочка! Ты здесь живешь?

От неожиданности Лена отпрянула от мужчины и внимательно посмотрела на него.

Нет, она его не знала. И никогда ранее не видела. Тем более в их доме.

Но ничего страшного и отталкивающего в его облике она не обнаружила.

Поэтому тихо ответила:

– Да. Живу.

– Ты понимаешь, наверху кошка родила котят. Они еще маленькие. А я хотел бы выбрать для своей дочки одного из них. Только не знаю, какого, именно. Она такая же, как ты по возрасту. Поэтому не поможешь мне выбрать котенка. Пожалуйста!

Он говорил так проникновенно, спокойно, что не вызывал никаких опасений у девочки. И голос его был тихий, даже ласковый, если можно так сказать. По крайней мере, так показалось Елене.

Слушая его, она совершенно забыла, как мама настоятельно и неоднократно скорее не советовала, а приказывала, не разговаривать с незнакомыми мужчинами на улице. И тем более не идти с ними куда – либо. Как бы они не уговаривали.

Все эти нравоучения, как она считала, слушая маму, сейчас выпали из ее памяти. Начисто! К тому же что мама говорила про улицу. А здесь был ее подъезд. Так сказать своя территория.

Она вдруг представила котят. Таких маленьких живых комочков, которые остались без мамы – кормилицы.

При этом подумала:

«Это надо же. Человек так заботиться о своей дочке, что готов искать котенка, чтобы подарить его ей. Вот бы мои родители когда – ни будь, также поступили. Пусть даже не котенка, а щенка подарили бы мне. А я бы с ним гуляла, кормила, ухаживала».

Ее мысли прервал незнакомец.

– Пошли? Это же совсем рядом. В твоем подъезде, на верхнем этаже.

«Ничего страшного не будет, если я помогу этому доброму и ласковому человеку», – подумала девочка.

– Хорошо. Пойдемте.

– Вот и хорошо. Вот и хорошо! – Засуетился мужчина.

Она же неожиданно даже для себя самой спросила:

– А как зовут Вашу дочку?

На несколько секунд мужчина замешкался с ответом.

Будучи занятой своими мыслями, девочка не обратила внимания на это.

Но через несколько секунд мужчина уже уверенным голосом сказал:

– Лена. Леночка, значит.

– Ой! И меня тоже зовут Лена! – Удивилась его теперь уже добровольная спутница. – Надо же, как совпало.

– Да. Удивительно. Но пойдем быстрее. А то тебя, наверное, родители дома ждут.

– Да, папа дома. Ему сегодня в ночную смену на работу. Вот он дома хозяйничает.

Мужчина как – то подозрительно посмотрел на нее.

– Папа, говоришь. А на каком этаже Вы живете?

– На восьмом, – беззаботно ответила Лена.

– На восьмом, говоришь, – машинально повторил за ней незнакомец. – Ну, на восьмом, значит, на восьмом. Поехали наверх.

С этими словами он нажал на кнопку вызова лифта.

Когда откуда – то сверху опустилась кабина лифта, они оба вошли в нее.

Мужчина нажал на кнопку девятого последнего этажа.

Двери закрылись и кабина со скрипом, слегка покачиваясь, медленно поехала вверх.

Пока лифт поднимал их наверх, мужчина ни разу не взглянул на девочку.

Да, и та тоже не смотрела на него.

Она все еще представляла, как увидит маленьких котят. Как потрогает их нежные тельца. Как выберет одного из них для незнакомой девочки, ради которой так старается ее папа. Она, наверное, хорошая дочка. Раз ее папа так старается для нее. К тому же ее зовут также, как и его дочку.

Но вот лифтовая кабина остановилась на последнем девятом этаже.

Двери автоматически открылись. И они оба вышли на площадку.

– Так, теперь немного поднимемся наверх. И там нас ждут котята, – как бы размышляя вслух, даже весело сказал мужчина. – Давай, пошли за мной.

И шагнул на лесенку, ведущую наверх.

Лена молча последовала за ним.

Девочка еще никогда не была здесь. Поэтому с интересом оглядывалась по сторонам.

Хотя, если говорить откровенно, смотреть было и не на что. Лестница, как лестница. Стены, как стены.

Она не боялась незнакомца. Ведь у того была дочка, тоже Лена, как и она. А такой человек не мог сделать ей что – то плохое. Она ему верила.

Да, и внешность его располагала к доверию.

И вообще выглядел он безобидно. Даже как – то застенчиво.

Но вот они поднялись на площадку. От нее вверх вела еще одна лесенка. Это уже к лифтовой, как поняла девочка. Сейчас она почему – то вспомнила, как папа в разговоре с мамой говорил, что электромонтеры при ремонте лифта всегда поднимаются на этот самый верхний нежилой этаж, где расположен двигатель от лифтовой кабины.

Лена осмотрелась. Никаких котят не было видно. И вообще на площадке ничего и никого не было.

Она удивленно посмотрела на спутника.

– Дядя! А где котята? Их здесь нет.

Он улыбнулся.

– Так они выше. Поднимайся. Не бойся.

Девочка ступила на первую ступеньку лестницы, ведущей к площадке, расположенной еще выше.

И при этом внимательно всматривалась вверх, чтобы поскорее увидеть котят.

Ступила еще на одну ступеньку.

И тогда вдруг обнаружила, что и та, самая верхняя площадка пуста.

Слева от лесенки располагалась металлическая дверь, закрытая на навесной завмок. А к стене прямо напротив лестницы, по которой они поднимались, крепилась крутая короткая металлическая лесенка. Она вела прямо к металлической дверце в стене у потолка.

Никаких котят или еще кого – то там не было.

– Дядя ….

Лена собралась уточнить у незнакомца, где же котята, о которых он говорил.

Договорить она не успела.

Мужчина, вероятно, понял, что девочка начала догадываться о том, что никаких котят здесь нет, и никогда не было. Это его выдумка.

Он внезапно схватил девочку за плечи и прижал к своей груди.

Она была настолько ошарашена его действиями, что не оказывала никакого сопротивления. Только смотрела на него снизу вверх широко открытыми глазами.

При этом он стоял так близко к ней, что Лена почувствовала неприятный запах из его рта. Запах давно не чищенных зубов.

Такой же запах она почувствовала тогда, когда случайно встретилась во дворе их дома с бомжом.

Только теперь она спохватилась и вспомнила все, о чем ей говорили и мама, и школьная учительница. Это касалось того, что никогда не следует куда – то идти с незнакомыми мужчинами. И вообще стараться не разговаривать с ними.

Наконец до нее дошло, что она попала в очень неприятную, прямо скажем, жуткую историю. И она испугалась. Испугалась по- настоящему. Даже не осознавая пока толком, что может с ней произойти.

«Что же я наделала! Что теперь будет?».

От испуга и желания избавиться от этих назойливых рук, от этого зловонного запаха нечищеный зубов, она попробовала вырваться из его объятий.

Но нет. Все было тщетно. Мужчина крепко удержал ее.

Осознав, что она не справиться с мужчиной, Лена закричала:

– Помогите! Спасите!

Больше она не успела ничего крикнуть.

Правой рукой мужчина крепко обхватил ее личико, прикрыв одновременно и рот, и нос. Да так сильно, что девочка начала задыхаться. Ей не хватало воздуха.

Перед ее глазами появились, какие – то странные и почему – то цветные круги.

Все ее тело начало слабеть. Она фактически повисла на руках незнакомца.

А он прижал всем своим телом жертву к стене.

Все произошло так быстро, что она не успела даже вдохнуть глоток воздуха.

Девочке снова стало не хватать его. Она задыхалась. Но она чисто инстинктивно продолжала вырываться из его цепких и таких жестких рук.

Продолжая душить Лену и всем своим телом прижимая ее к стене, нападавший потащил ее силком вверх по лесенке туда, где располагалась лифтовая.

Уже там мужчина опустил одну руку вниз, вытащил из кармана куртки кухонный нож и …

Мучитель отпрянул от жертвы. А потом вообще оттолкнул ее от себя.

Больше не глядя на нее, незнакомец резко повернулся и почти бегом бросился вниз по лестнице.

Он не оглядывался. Как будто боялся посмотреть на то, что сотворил своими руками. Он мчался вниз.

Подбежал к лифту и нажал на кнопку вызова.

Двери лифта открылись. Видимо, никто за эти несколько минут, что они с девочкой провели на техническом этаже, не пользовался лифтом. Поэтому его кабина так и стояла на девятом этаже.

Забежав в кабину лифта, человек нажал на кнопку под номером «1».

Двери кабины медленно закрылись. И она, опять же поскрипывая и слегка раскачиваясь, двинулась вниз.

Выбежав из подъезда, мужчина побежал по тропинке между какими – то заборами. По пути он выкинул нож. Где, куда и как далеко от тропинки, по которой он бежал, он не обратил внимание. Не до того ему сейчас. Нужно было скорее убежать, скрыться!

В голове у него билась только одна мысль;

«Скорее отсюда! Скорее!».

2. А в это время Наталкин Петр Петрович, папа Лены, несколько раз посмотрел на настенные часы.

«Странно. Ленка давно уже должна была быть дома. Неужели загуляла. Ну, пусть только придет. Я ей всыплю по пятое число!», – размышлял он про себя.

Прошло еще полчаса.

Петр Петрович не находил себе места. Она начал уже беспокоиться. Дочь никогда раньше не позволяла себе так долго задерживаться из школы.

Он посмотрел на телефонный аппарат. Тот молчал, как рыба.

А время неумолимо двигалось все дальше и дальше. Минута за минутой. Минута за минутой.

«Что – то случилось! Определенно что – то случилось! Нужно идти искать ребетёнка».

Подумав об этом, с тревожным сердцем он быстро оделся, вышел из квартиры, закрыл дверь и пошел к лифту.

Уже во дворе дома он огляделся по сторонам. Никого там не было.

И пошел от дома в сторону «Красной шапочки». Оттуда должна была идти дочка. По дороге внимательно осматривал окрестности.

Мимо проходили люди. Но мужчина не обращал на них никакого внимания.

Так он дошел до магазина. Остановился. Растерянно огляделся. Дочери нигде не было видно.

«Может, она уже как – то прошла мимо меня, и теперь дома!», – сам себя, успокаивая, Петр Петрович повернул назад и ускоренным шагом направился к своему дому.

На лифте он начал подниматься вверх.

Выйдя из лифтовой кабины на своем восьмом этаже, посмотрел на дверь своей квартиры. Она была закрыта.

И тут внезапно у него возникло сверхъестественное чувство, которое позже он объяснить не мог ни себе, ни другим. Он еще не осознал толком, что оно это чувство подсказывало ему. Но вместо того, чтобы идти домой, он побежал по лестнице вверх.

Ни тогда, ни позже Петр Петрович не мог объяснить, почему именно на технический этаж он побежал. Наверное, кто – то сверху подсказал.

Вот и девятый этаж.

Не останавливаясь, с замиранием сердца, Петр Петрович стал подниматься по лесенке, ведущей на технический этаж.

И …

То, что он там увидел, потрясло его.

На ступеньках лестницы, ведущей к лифтовой, лежала его дочь.

Нет, лица ее он не видел. Его скрывал капюшон ее куртки, надвинутый на голову.

Но это была она. Она – его младшенькая.

Это была ее куртка. Ее штаны и сапожки.

Девочка лежала в неудобной позе, головой вниз. И не двигалась.

Из-под головы девочки по ступеньками лестницы стекала струйка крови.

Уже понимая, что с ней случилось что – то страшное, он, тем не менее, даже не подумал, что дочь не жива.

Поэтому он подбежал к ней, чтобы помочь встать. Приподнял ее тельце. И только после этого увидел на ее шее большую продолговатую рану, из которой продолжала выступать кровь.

Дочка не реагировала на его действия. И не дышала.

Он осторожно опустил тельце дочери на пол, стараясь, чтобы она не ударилась о пол. Как будто она была живая. И он мог причинить ей боль.

И в изнеможении присел на лестнице рядом с ней.

Только сейчас до него дошло, что одной дочери у него больше нет, и не будет никогда.

«Что теперь делать?! Что делать?», – сам себя спрашивал Петр Петрович.

Некоторое время он приходил в себя, бездумно сидя на полу и уставившись в стену невидящим взглядом.

Он старался не смотреть в сторону бездыханного тела дочери.

«Так, нужно вызывать милицию. Пусть найдут этого изувера. И отдадут его мне. А я уж знаю, что с ним сделаю. И пусть меня потом судят. Но он не будет гулять по нашим улицам. И жить. Тогда, как моя девочка мертва».

Тяжело поднявшись на ноги, он побрел по лестнице к себе в квартиру. Оттуда позвонил в милицию.

Вот на другом конце провода раздался спокойный мужской голос:

– Дежурный горотдела слушает.

Петр Петрович несколько секунд помолчал, не в силах проронить ни слова.

А в трубке звучало:

– Говорите. Я Вас не слышу.

Наконец мужчина выдавил из себя:

– Приезжайте. Мою девочку убили.

– Кто это говорит. Представьтесь.

– Наталкин Петр Петрович. Приезжайте.

– Скажите толком, что случилось и куда нужно ехать.

– Я же говорю, что мою дочку убили у нас в подъезде на техническом этаже. Мы живем в доме номер сорок четыре по улице Ватутина. Второй подъезд. Я жду.

– Хорошо. Сейчас выезжает оперативная группа. Ожидайте.

Посидев некоторое время на стуле в прихожей, Петр Петрович набрал номер телефона жены.

Некоторое время в трубке слышались длинные гудки.

Но вот ответил такой знакомый ему голос супруги.

– Да, я Вас слушаю.

Помолчав не много, Петр Петрович медленно с усилием сказал:

– Это я. Наденька! Ты только не волнуйся.

И замолчал, не в силах продолжать.

– Ну, что случилось? – Нетерпеливо спросила супруга. – Что Ленка опять что – то выкинула?

– Понимаешь. Ее убили. Она умерла. Прямо здесь, в нашем подъезде.

Трубка телефона задрожала в его руке.

На другом конце провода послышался вздох. Некоторое время оба молчали.

Он слышал, как жена всхлипывала.

«Плачет!», – про себя констатировал Петр Петрович.

Паузу нарушила Надежда Борисовна.

– Это точно?

– Точнее не бывает. Я уже позвонил в милицию. Скоро приедут. И ты тоже приезжай. А то я не знаю что делать. Пожалуйста.

– Да, да. Я сейчас же еду.

В трубке послышались частные гудки.

И Петр Петрович тоже положил трубку на рычаг телефонного аппарата.

Посидел еще не много. Потом медленно встал и пошел из квартиры.

Также медленно поднялся по лестнице на площадку, где лежала его Леночка.

Он стоял рядом и старался не смотреть на дочку.

«Неужели ее уже нет с нами?! Но почему? Почему она? И кто мог совершить такое?! Уму непостижимо. Ей же совсем мало годков. Не пожила еще совсем. И за что это нам такое!».

Так он думал. А по щекам медленно стекали слезы.

Но он не чувствовал их.

Его лицо окаменело. Если бы сейчас кто – то спросил у него о чем – то, то он не смог бы ответить. Он не смог бы разлепить губы. Они спрессовались и не размыкались.

Но никто ничего у него не спрашивал. Ведь он стоял над трупом дочери один.

Сколько времени прошло, Петр Петрович не заметил.

Но вот он услышал, как заработал лифт.

Через некоторое время услышал, как все смолкло. И тут же он скорее почувствовал, чем услышал, как раскрылись двери лифта.

Буквально сразу же послышались голоса людей.

Снизу к нему поднимались милиционер в форме, и еще кто – то. Но их он из–за слез рассмотреть не мог.

Чтобы никто не увидел, как он плачет, мужчина вытер рукой глаза.

Подошедшие по очереди поздоровались с ним.

В ответ он смог только кивнуть им.

– Вот. Смотрите, – Петр Петрович указал на лежавшую дочку.

Милиционер спросил:

– Это Вы звонили?

– Угу, – только и смог выдавить из себя Петр Петрович.

– Начальник уголовного розыска Куракович, – представился милиционер.

И тут же спросил:

– А Вы кто ей приходитесь?

Медленно, растягивая слово, Петр Петрович ответил:

– О-те-ц.

– Понятно. Тогда, пожалуйста, отойдите в сторону. Будем осматривать место происшествия.

И повернувшись к поднимавшимся за ним мужчинам скомандовал:

– Михалыч! Понятых найди.

– Есть, найти понятых, – козырнул пожилой капитан милиции.

И начал спускаться вниз на лестничную площадку.

А на техническом этаже уже собралась целая группа людей.

Среди них выделялся мужчина выше среднего роста, плотного телосложения. Хотя был он в гражданской одежде, но имел вид начальника в этой группе. Позже так оно и оказалось.

Это был заместитель прокурора города Чернов Теодор Игоревич.

Надо сказать, что Чернов потомственный обелорусившийся поляк. Его дальние родственники издавна проживали в соседнем с Беларусью государстве. И хотя имя его греческого происхождения, но он в душе как был поляком, так им и оставался. Хотя по паспорту был, естественно, белорус.

Начинал службу в прокуратуре следователем. И, что интересно, в прокуратуре Боисовглебского района. Потом по стечению обстоятельств некоторое время проработал в Гомельской области. Там встретил свою ненаглядную Ольгу. Они поженились.

Но затем он вернулся на свою малую родину, к своим родителям. Уже в статусе заместителя прокурора города Борисовглебска.

Поэтому это был опытный в следственной работе человек. Не первый раз выезжал на места происшествий.

Не успели члены следственно – оперативной группы приступить к осмотру места происшествия, как появилась мама убитой девочки, Надежда Николаевна. Раскрасневшаяся от мороза и вся в слезах.

Увидев дочь, она вначале ринулась к ней.

Но потом схватилась за сердце. Остановилась. И упала бы, если б ее не поддержал супруг. Он отвел ее в сторону.

Тихо, но уже более – менее внятно он сказал:

– Не будем мешать людям. Они ведь на работе. А девочку нашу ты еще обнимешь.

Надежда Николаевна, казалось, не слушала мужа. Или не слышала его. Округлившимися глазами она смотрела на безжизненное тело дочери. Слезы мешали ей смотреть. Но она все равно смотрела, пытаясь разглядеть родного человечка.

И при этом шептала, как бы про себя:

– Как же так?! Как же так?! Петя! Как это могло произойти?

Муж, поддерживая жену, молчал.

Да, и о чем сейчас можно было говорить. Все, как говорится, на виду.

С помощью криминалиста и судебно – медицинского эксперта Чернов довольно быстро осмотрел место происшествия, составив соответствующий протокол.

Со слов медика он записал, что кроме раны шеи жертвы на теле обнаружены кровоизлияния в кожу лица и соединительные оболочки обоих глаз.

– Значит, ее душили?

– Без всякого сомнения, – ответил судебно – медицинский эксперт. – Предварительно могу сказать, что смерть наступила примерно час – два часа назад, не больше. Точнее определюсь после вскрытия трупа.

– А причина смерти?

– Предварительно с большой долей вероятности, могу сказать, что она умерла от повреждения сонных артерий и большой кровопотери. Но точно будет установлено только после вскрытия.

Тем временем начальник угро допросил соседку одной из квартир на девятом этаже. Но та ничего не смогла пояснить по делу. Ничего не видела и не слышала.

Участковый инспектор обошел практически все квартиры в подъезде для того, чтобы установить свидетелей – очевидцев совершения преступления. Но все было безуспешно. Никто ничего не видел. Никто ничего не слышал.

Тем временем Теодор Игоревич обратился к родителям убитой девочки:

– Нужно доставить тело Вашей дочери в морг, чтобы провести судебно – медицинскую экспертизу. Поэтому Вы не дадите какое – ни будь уже не нужное Вам старое одеяльце, на котором можно будет перенести труп к машине.

Надежда Николаевна только махнула рукой и поплелась домой, чтобы не видеть, как будут увозить ее дочку.

Петр Петрович принес из квартиры покрывало.

На нем участковый и понятые снесли труп вниз и погрузили в катафалк – прицеп к милицейскому УАЗику.

Расположившись на кухне в квартире Наталкиных, Чернов вначале допросил маму убитой девочки. Но та особо не прояснила ситуацию, связанную с убийством дочери. Сказала только, что дочь ушла утром в школу как обычно. А она ушла на работу. И по какой причине дочка оказалась на техническом этаже их подъезда, сказать не может. Но сама она туда попасть не могла.

Признав ее потерпевшей, так как сама потерпевшая была убита, он допросил Наталкина.

Тот рассказал всё, что происходило после того, как дочь не пришла домой. Добавил только, что он вернулся домой около девяти часов утра с ночной смены. Отдохнул. Проводил в школу старшую дочку. И стал ожидать из школы младшую. Она домой не пришла. Подождав, он пошел искать ее. А потом обнаружил ее на техническом этаже их подъезда. Как и главное, зачем она там оказалась, он не знал. Никого в подъезде он не видел. Ни посторонних, не своих соседей.

После этого следственно – оперативная группа убыла восвояси.

По приезду в прокуратуру Теодор Игоревич составил и распечатал на машинке постановление о возбуждении уголовного дела по признакам состава преступления, предусмотренного статьей сто один уголовного кодекса (убийство) и постановление о назначении судебно – медицинской экспертизы трупа.

После этого сложил все материалы дела в папку и положил ее в сейф.

Он, конечно, мог бы передать все это прокурору. Но к тому времени рабочий день закончился. Передавать было не кому.

3. Следующий день для старшего следователя прокуратуры города Лазового Федора Васильевича начался с того, что прокурор проводил так называемую «пятиминутку». Так образно называли все работники прокуратуры совещание у прокурора по утрам два раза в неделю.

На таких со слов соратника Лазового по борьбе с преступностью помощника прокурора Микуловича «симпозиумах» подводились итоги работы за предшествующие дни. Намечались планы на следующие дни. Иногда, но надо отметить, что очень редко, прокурор Хроменков Демьян Александрович ругал подчиненных. Чаще хвалил, даже по пустякам. И практически всегда защищал. И от жалобщиков со стороны. И от руководства областной прокуратуры.

А отчитывал нерадивого работника наедине.

В то утро после «пятиминутки» прокурор попросил Лазового задержаться.

В кабинете остался и Чернов.

– Федор Васильевич, вчера в одном из домов по улице Ватутина убили девочку. Преступление не раскрыто. Теодор Игоревич выезжал на место происшествия и возбудил уголовное дело по статье сто первой. Назначил СМЭ. Труп направлен в морг. Мы тут посоветовались, – при этом он взглянул в сторону спокойно и молчаливо сидевшего Чернова, – и решили передать дело Вам для дальнейшего расследования.

– Хорошо. Я как знал, на сегодня ничего особо срочного не планировал. Так что займусь сразу же этим делом.

– Чудненько. Тогда Теодор Игоревич передаст материалы дела и расскажет о том, что осталось за кадром.

Чернов встал во весь свой огромный рост.

И, обращаясь к Фёдору, сказал:

– Пошли. Расскажу, что видел и слышал.

Уже в кабинете Лазового, когда они расселись на стульях, он, закуривая, задумчиво сказал:

– Понимаешь. Она сама не могла там оказаться. Там ведь ничего нет. Дверь в лифтовую заперта. Дверь на крышу заперта. Получается, что есть только один вход – выход на этаж со стороны лестничной площадки девятого этажа. Там даже мусора нет. Уборщица, вероятно, убирала недавно. Только следы крови на лестнице, ведущей к лифтовой.