Сводные. За любовь лишь ветер

Матвей привстал и потянул меня за руку, и я снова оказалась лёжа на листве. Обняла его и легла на крепкое плечо (знала, что оно у него не болит).

– С тобой так просто, Рит. Хорошо. Спокойно. Не нужно вести себя по шаблону. Можно дурачиться, вести себя, как ребёнок. А ведь на мне столько ответственности, что не на каждом взрослом висит такая ноша. Но иногда хочется обо всём забыть и просто наслаждаться моментами. Рядом с тобой.

Я потёрлась носом о его тёплую шею, от которой пахло больницей. Лекарствами. Испытанием. Но от этого он не стал менее родным и любимым.

– Обещай, что пока не расскажешь родителям.

– Обещаю, – устало выдохнула я. Хотя мне очень тяжело было лгать отцу. Но я понимала, что для Матвея это важно. И не подведу его.

– Молодые люди, – прервал нас хриплый голос дворника. – Я, конечно, понимаю, что вы влюблены, и вам безразлично, на чём лежать, но у меня работа стоит.

Я спохватилась и быстро поднялась. Дворник в свою очередь помог Матвею встать на его три ноги, и мы решили вернуться в палату.

– Останешься со мной ещё? – с надеждой спросил Матвей. Когда опустился на свою кровать. От меня не ускользнул его взгляд, наполненный болью, когда он посмотрел на Игоря.

– Конечно. Пока меня не выгонят, как обычно, – хмыкнула я.

– Спасибо.

В этот момент в палату вошла Злата, чтобы поменять Игорю капельницу.

– Как он? – спросил её Матвей.

– Хуже ему не становится, – с тёплой улыбкой ответила медсестра.

– Хуже и некуда. Только смерть, – горько усмехнулся он, и моё сердце в который раз сжалось.

Злата молча поменяла капельницу, и я заметила, как внимательно она всматривалась в лицо нашего друга. Мне не раз бросалось в глаза, с какой обходительностью и вниманием она ухаживает за Игорем, и радовалась её неравнодушию. Когда Матвея выпишут, Игорь не будет один. С ним всегда будет присутствовать заботливая девушка, на которую можно положиться.

Вечер мы провели за фильмами, смотря их на телефоне. Смеясь, шутя и целуясь. Легко и непринуждённо. Наслаждаясь каждой секундой, проведённой вместе. Пока не наставал момент, когда дежурная медсестра с уставшим взглядом не прогоняла меня домой поздней ночью…

***

В дорогом ресторане играла тихая музыка. Илья и Татьяна Онежины, захмелев после бокала вина, вспоминали свой потрясающий отпуск, похожий на второй медовый месяц. Как они, словно дети, лежали на берегу моря и целовались, а тёплые волны ласкали их ноги. После заката возвращались в номер и восхитительно проводили свои ночи, наполненные страстью и любовью. Тогда им не нужно было вино, они и так были опьянены чувствами друг к другу, которые не угасали ни на миг. Илья Онежин до сих пор не мог понять, как смог полюбить другую женщину, ведь раньше, кроме своей первой жены – Анастасии, больше никого не мог представить рядом с собой. Но судьба дала ему второй шанс и сына, о котором он так мечтал. Пусть и неродного, но он переживал за него не меньше, чем за Риту. И их дети не давали ему покоя вот уже несколько дней, с тех самых пор, как они с Таней вернулись из отпуска.

Что-то изменилось в их отношениях, взглядах, разговорах. Они слишком много времени стали проводить вместе, и это наводило на мысли, что они могли просто влюбиться друг в друга. Со стороны может показаться, что ничего страшного в этом нет, но лишь немногие знали о том, что этому случиться нельзя ни в коем случае.

– Илюш, ты весь какой-то загруженный, – прервала вдруг Татьяна ход его мыслей. – Что тебя тяготит?

– Наши дети, – со вздохом ответил он.

– Что с ними не так?

– Всё. Неужели ты не заметила, как поменялось их отношение друг к другу? Раньше Рита на дух не переносила Матвея, а теперь дни и ночи проводит с ним в больнице.

– Не накручивай себя, милый. У них есть общий интерес – эти их гонки и мотоциклы, вот они и спелись.

– Здесь не просто общий интерес, а что-то гораздо глубже.

– Ты сейчас говоришь о любви? – улыбнулась Татьяна.

– О ней самой. И как бы это обидно для тебя ни звучало – я не хочу, чтобы твой сын разбил сердце моей дочери.

– Он этого не сделает. Митя взрослый парень и прекрасно осознаёт свою ответственность. Его жизнь распланирована как минимум лет на пять вперёд и, зная его, я могу с уверенностью заявить, что он не станет влюблять в себя Риту. Перед тем, как он приехал сюда, я с ним поговорила об этом. Знаешь ли, Риточка очень красивая девушка и любому парню может вскружить голову, но Митя взрослый и ответственный мужчина…

– Я тоже взрослый и ответственный, но не понаслышке знаю, как любовь может вскружить голову.

– А я вот ничего подобного не замечаю, – отмахнулась Татьяна и отпила ещё вина.

– И я был бы очень рад узнать, что я всего лишь накручиваю себя.

– Так и есть.

На телефон Ильи пришла смс от его адвоката. Утром он уже сообщил, что парней, которые подстроили аварию, в которой пострадал его пасынок с лучшим другом, арестовали, а теперь захотел встретиться, чтобы рассказать что-то очень важное. «Я кое-что нарыл, – гласило сообщение. – И тебе это может не понравиться. Это связано с бизнесом Старцевых».

Взгляд Онежина изменился. Вместо тёплого и влюблённого стал напряжённым. Татьяна сразу это заметила.

– Что случилось? – с тревогой в голосе спросила она.

– Бизнес твоего покойного мужа кого-то никак не может оставить в покое. Завтра мне нужно встретиться со своим адвокатом. Он узнал что-то новое. Не исключаю, что авария была подстроена, чтобы вывести Матвея из игры.

– И что теперь делать?

Илья положил свою большую ладонь поверх ладони своей жены:

– Придётся мне подключаться, пока Матвей не восстановится. Парень и так после смерти отца ввязался в такое, что врагу не пожелаешь. Не против, если я немного ему помогу?

– Я только за. Спасибо тебе, дорогой.

Онежин улыбнулся и напечатал адвокату ответное сообщение, где сообщил место и время завтрашней встречи.

Пока Матвей доучивался в другом городе, Илье пришлось вложить немало своих усилий, чтобы держать бизнес покойного Старцева на плаву, и никому не позволит, чтобы все его старания пошли прахом. А именно так и будет, если вовремя не вмешаться…

Глава 11

От Матвея я приехала уставшей, сонной, но окрылённой от любви. Счастливой. Доктор сказал, что он идёт на поправку, и совсем скоро его выпишут. Не могу дождаться, когда настанет этот день, и Матвей всегда будет рядом.

Судя по тишине в доме и темноте, папа и Татьяна Владимировна ещё не вернулись, а Света, наверное, спала. Хотя нет. Она смотрела телевизор, когда я вошла в свою спальню. Увидев меня, она вскочила на ноги и стала оправдываться:

– Ритусик, прости, пожалуйста! Я уснула, и сама не заметила, как! Извини, что не поехала с тобой в больницу!

– Всё хорошо, – успокоила я её. – Я понимаю, как ты устала, поэтому и не стала тебя будить. Если хочешь, можем поехать завтра.

– Рит, я…

Света замялась.

– Что-то произошло? – я заволновалась.

– Ты случайно не знаешь, могу ли я как-то увидеться с Лёшей? Он же в отделении полиции нашего города находится?

Я тяжело вздохнула и села на кровать. Ситуация сложилась не очень весёлой: мы со Светой подруги, но в данный момент я ненавидела Лёху, ведь он подверг опасности жизни моего парня и друга, а вот Света в него влюблена. Мне хотелось ей помочь и одновременно накричать. Но последнее я делать не стала, так как сама понимала силу любви, а ведь сердцу неважно, в кого оно влюблено – в ангела или демона. Оно любит вопреки всему, и ему не прикажешь.

– Я постараюсь узнать что-то у папы. Его адвокат занимается этим делом…

– Спасибо тебе большое, Рит!

Света бросилась ко мне в объятия, и я крепко её обняла. Как же мне было её жаль. Жаль, что один неправильный выбор стал фатальной ошибкой. И очень важно в такой ситуации искренне раскаяться, чтобы от тебя не отвернулись те, кому ты дорог.

– Ты действительно в него влюблена? – спросила я тихо, гладя её по волосам.

– Не знаю, любовь ли это, – прошептала Света. – Но дышать без него полной грудью я не могу.

Я улыбнулась:

– Это и есть любовь…

Всю ночь напролёт мы разговаривали. Раньше мы часто устраивали ночные откровения, если ночевали вместе, но в последнее время это случалось крайне редко, и мы навёрстывали упущенное. Главной темой нашего разговора, конечно же, была любовь. Я с трепетом рассказывала о Матвее, Света – о Лёше. И пусть я была зла на него, даже ненавидела в какой-то степени, но я впервые видела такие горящие глаза у подруги, которые время от времени наполнялись слезами. Мне хотелось ей помочь, но мне не хотелось, чтобы человек, совершивший ужасный, трагический поступок, остался безнаказанным. Возможно, когда-то я смогу простить его, но не сейчас. Пока я к этому не готова.

Утром мы спустились к завтраку. Неизменно на кухне кружились просто невероятные запахи. Татьяна Владимировна привычно бегала от духовки к плите, одновременно накрывая на стол и что-то напевая себе под нос. Папа уже возглавлял обеденный стол с телефоном в руках.

– Доброе утро, родители! – пропела я, подошла к отцу и поцеловала его в щёку. Света скромно стояла в проходе, не решаясь войти.

– Привет, милая, – услышала я в ответ. – Ты не говорила, что у тебя ночевала подруга.

– А ты разве против?

– Нет, конечно. Света, чего же ты стоишь, как неродная? Проходи.

– Хорошо, что я приготовила немного больше, чем обычно, – заботливо улыбнулась мачеха.

Подруга скромно села на один из стульев и опустила виноватый взгляд. Я знала, что ей стыдно смотреть в глаза Татьяны Владимировны, и как бы я ни пыталась убедить Свету, что она не виновата в случившемся, не смогла. Я села рядом с папой и как бы непринуждённо задала ему вопрос:

– Пап, а правда, что Череповского с Лёхой арестовали? – я делала вид, что не знаю об этом точно. Не хотела, чтобы Свету в чём-то заподозрили.

– Слухами земля полнится! – рассмеялся папа. – Даже удивительно, как быстро сработала наша добросовестная полиция. Да, как раз сегодня иду на встречу со своим адвокатом, и он мне расскажет все подробности.

– Скажи, а как-то можно навестить их?

Брови родителей одновременно взметнулись вверх. Они были явно удивлены моим вопросом.

– А зачем тебе с ними видеться? – недовольно спросил папа.

– Ну… просто… – я совершенно не знала, как деликатно ответить, но тут вмешалась Света:

– Я попросила Риту узнать, Илья Сергеевич. Я бы очень хотела увидеться с Лёшей…

– Зачем? – в его голосе прозвучал холод.

– Я понимаю, что он совершил нечто плохое…

– Преступление, – строго поправил её папа.

– Согласна, – выдохнула Света. Её голос задрожал, будто она вот-вот заплачет, и я решила её поддержать:

– Пап, Света с Лёшей… как бы это сказать?..

– Ну уж как-нибудь скажи. – Теперь жёсткий тон ударил по мне, как молот о наковальню.

– Они встречались. Можно устроить им что-то типа свидания?

Ох уж этот взгляд. Колючий. Убийственный. Строгий. Ледяной. Папины глаза редко отражали в себе столько опасностей, и в тот момент стало очень страшно. И не только мне.

– Ты красивая девушка, Света, – папа заговорил спокойно, приступив к завтраку. Так, будто вёл светскую беседу. Но каждое его слово – будто острие ножа по телу. – Зачем тебе этот преступник? Вы ещё слишком молоды, чтобы так серьёзно относиться к мимолётной влюблённости.

– Папа, – тихо сказала я. – Прекрати. – Мне не нравился этот его тон. Человек словно менялся на глазах.

– Не перебивай, Рита. Твой сводный брат, вообще-то, пострадал от этих людей, а у вас одна любовь на уме. Мой вам совет: бежать надо от таких нелюдей. Забыть. Этим двоим, – папа брезгливо поморщился, – грозит реальный срок. Не строй из себя героиню, – он посмотрел на мою подругу, которая безуспешно боролась со слезами.

– Из… изви… ните… – заикаясь пролепетала Света, и мне стало её так жаль, что неожиданно для самой себя взорвалась:

– Папа! Как ты можешь быть таким жестоким?! Тебя никто не просит любыми способами помочь Лёше избежать наказания, я и сама этого не хочу! Но неужели так сложно организовать одно свидание?! Ты же всегда был таким понимающим.

– Прекрати истерику! – папа ударил по столу так, что стоявшая рядом чашка с кофе подпрыгнула. – Я всегда готов помочь, но не тем людям, которые чуть не угробили сына моей жены! Мне плевать, кто в кого влюблён! Таня уже сколько дней ходит, словно тень, и постоянно плачет! Делайте, что хотите, но я к этому руку не приложу.

Сказав это, он встал из-за стола и быстро покинул дом. Татьяна Владимировна застыла с вилкой в руке, а Света ещё сильнее заплакала. Обстановка была такая, будто мы только что кого-то похоронили. Тьфу-тьфу! Несколько минут звенящей тишины, которую прерывали постепенно стихавшие всхлипы моей подруги, наконец были прерваны:

– Рит, спасибо за попытку, – произнесла вдруг Света тихо. – Татьяна Владимировна, извините, мне действительно жаль, что это произошло с вами и Матвеем. И Игорем.

Мачеха ничего не ответила. Лишь смотрела в одну точку, не моргая.

Света медленно встала и направилась к выходу.

– Ты куда? – последовала я за ней.

– Попробую обратиться к своему отцу, – пожала она плечами. – Ему, конечно, нет дела до меня, так же, как и матери, но вдруг…

– Извини, что с моим отцом вышло вот так.

– Тебе не за что извиняться. Он прав. Я пойду, Рит. Спасибо тебе за всё.

– В больницу сегодня не хочешь пойти?

Света замялась и опустила взгляд. Она очень изменилась, я её буквально не узнавала. Из яркой, общительной, красивой девушки она превратилась в несчастную, угасшую, неживую… Она тоже многое пережила, многое потеряла, и её будущее заляпано чёрными красками. Оно совершенно неизвестно. И это пугает даже меня.

– Знаешь, Рит, – ответила подруга. – Только пойми меня правильно. Я пока не готова увидеть Матвея и Игоря. Мне ужасно стыдно и больно, и мне нужно побыть одной со своими мыслями, собраться с силами, чтобы посмотреть им обоим в глаза. Я тоже принимала в этом участие, хоть и косвенно. И за мной тоже есть вина. Я благодарна, что вы сделали для меня, но прежде, чем я попрошу прощения у них, мне нужно простить саму себя.

– Я понимаю, – закивала я. – Ты мне только звони, хорошо? Держи в курсе.

– Хорошо, – Света меня обняла.

– Я надеюсь, ты не собираешься бросать учёбу?

– Нет, – натянуто улыбнулась она. – Только теперь я не буду ездить с тобой.

– Почему это?

– Потому что у меня теперь есть свой байк и права, если ты забыла.

– Точно! – я хихикнула. – Но только не обольщайся, я всё равно тебя обгоню.

– Посмотрим, – Света подмигнула мне и ушла.

А мне в этот день предстоял небольшой шоппинг. Нужно было купить новую одежду, сумочку, обувь и всякие канцелярские принадлежности. До начала учебного года оставалась всего несколько дней, а я была совсем не готова. Татьяна Владимировна предложила мне свою компанию, а я не стала отказываться.

Впервые за долгое время я ехала в машине. Хоть я и люблю мото, но целесообразнее всё же было отправиться за покупками на транспорте, в который может уместиться много… нет. Оооочень много пакетов с покупками. Раньше я любила ходить по магазинам за новыми шмотками и могла часами не вылезать из примерочных. Но сейчас я ехала в торговый центр без особого желания, но с пониманием того, что мне просто необходимо отвлечься. Слишком много событий произошло этим летом, и эти события изменили не только меня, как личность, но и моё отношение к жизни в целом. Когда Матвей попал в больницу, я многое переосмыслила. Когда не стало мамы, я пыталась закрыться от этого мира, избавиться от боли, чтобы выжить, пряталась за бесконечными масками и улыбками. Стала холодной, слишком самостоятельной, равнялась на парней, думала, что так легче будет справляться. И да, я справилась. Запечатала боль в себе вместо того, чтобы выплакать её. И она до сих пор тяжким грузом лежит на сердце. Я хочу быть собой, переживать все эмоции так, как они этого заслуживают. Радоваться, плакать, любить и ненавидеть. Отрицание – не выход. Если хочется смеяться – смейся, хочется плакать – плачь. Иногда выход из сложной ситуации самый простой: быть самой собой. А я прежняя – весёлая девчонка, для которой покупки – это как перезагрузка.

В торговом центре был настоящий аврал: люди суетились, бегали из одного отдела в другой, кричали, ругались, стояли в длинных очередях. И я впала в ступор, не зная, с чего начать. Татьяна Владимировна, будто прочитав мои мысли, приобняла меня и заговорщически сказала:

– Давай начнём с того, что сейчас для остальных менее актуально.

– И с чего же? Перед началом учебного года актуально всё.

Она улыбнулась, поправила свою идеальную укладку, а затем подмигнула и взглядом указала на третий этаж:

– Предлагаю начать с нижнего белья.

Я недоверчиво посмотрела на мачеху, настроение которой вдруг стало игривым. Эта женщина предлагает мне начать подготавливаться к учёбе не с тетрадей и ручек, а с трусов и лифчиков? Из меня вырвался нервный смешок. Нижнее бельё я покупала редко, и у меня не было к нему щепетильного отношения – покупала всё самое простое и удобное, потому что кроме меня его никто не видел. А сегодня я вообще не планировала совершать столь бесполезную покупку.

– Ну и чего ты засомневалась? Меня не нужно стесняться. Я такая же женщина, которая хочет выглядеть красиво даже под одеждой. Поверь, мужчинам это нравится.

Перед моими глазами мгновенно нарисовалась картина: Татьяна Владимировна стоит перед моим отцом в красном полупрозрачном белье. Он её трогает, целует… Фу! Ну и нафиг мне вообще такое представлять?! Ужас какой! Вместе с приступом тошноты из меня вырвалось:

– У меня нет мужчины, который будет пялиться на меня голую! – и тут же прикусила язык. Мачехе ни к чему знать о моей личной жизни. Но она лишь засмеялась:

– Это дело времени. Рано или поздно он появится. Главное, вовремя подготовиться.

Я сразу подумала о Матвее. Однажды у нас с ним был очень интимный момент, при воспоминании о котором моё лицо до сих пор заливается краской. Он не просто видел меня в одних трусиках, но и трогал меня в самом сокровенном месте. И да. Это было очень приятно. Может быть, Татьяна Владимировна права, и мне действительно пора задуматься о красивом кружеве? Ведь наши с Матвеем отношения развиваются, и я не могу исключать того, что однажды они перейдут на новый уровень…

– Ну хорошо, вы меня уговорили, – пытаясь скрыть своё смущение, ответила я.

– Тогда идём! – женщина обрадовалась и захлопала в ладоши, как ребёнок.

Девушки-консультанты в престижном салоне нижнего белья встретили нас радушными улыбками. Они мгновенно взяли нас в оборот, предлагая далеко не дешёвые брендовые вещи: белые, красные, чёрные, бежевые, розовые… Кружевные, в сеточку, стринги, шортики… Всё это мелькало перед моими глазами, словно калейдоскоп, и спустя пару часов мы с Татьяной Владимировной вышли из магазина с несколькими пакетами наперевес. В них оказалось не только несколько комплектов просто сногсшибательно сексуального белья, но и чулки, колготки, откровенные пижамки и халатики. И, если честно, я была в восторге от этих покупок. Главное, чтобы папа не убил нас, когда увидит на своей кредитке потраченную нами сумму. А это было только начало! Хи-хи!

После мы получили нереальное удовольствие от покупки красивых блузок, рубашек, кофточек и платьев, туфель и балеток… Перемерили столько всего! И смеялись, и представляли себя моделями на подиуме, и пили шампанское! В общем, всё, как в кино. Наш водитель еле затолкал в багажник бесчисленное множество пакетов. А мы с Татьяной Владимировной, нехило развеселившись от выпитого шампанского, смеялись как глупые дети, и это было так здорово и так необходимо, что все проблемы ушли на второй план. А по дороге домой мы решили заехать в одну кофейню, где готовили самый потрясающий кофе в городе. Заняв столик в самом углу, мы ждали свой заказ.

– Я прекрасно провела время, Рита, – с улыбкой сказала мне мачеха. – А ты?

– Я тоже, – искренне призналась. – Давно я не испытывала столько эмоций от простых покупок.

– Ну я бы не сказала, что это были просто покупки, – с губ Татьяны Владимировны сорвалась хмельная усмешка. – Илюша, уверена, сейчас находится в лёгком шоке, когда читает уведомления о потраченных нами суммах.

– Он и так слишком долго на нас экономил, – решила я поддержать её задорное настроение. – За всё лето я себе почти ничего не покупала.

– А давай как-нибудь сходим в спа? Отдохнём, поговорим по душам. Я хочу узнать тебя ближе.

Татьяна Владимировна вдруг перешла на серьёзный тон. И что же она хочет узнать о моей душе, если я и сама в ней ещё не до конца разобралась?

– Вы меня и так хорошо знаете, – я взяла в руки горячий латте, от которого исходил просто божественный аромат. Вскоре на нашем столе оказались свежеиспечённые круассаны, и я с жадностью принялась их есть. Да, хорошими манерами я обладала в меньшей степени.

– Ты не права, – вздохнула женщина. – Я знаю о тебе лишь самую малость: какой кофе ты любишь, что терпеть не можешь тушёную капусту и просто обожаешь жареную курицу. Что мотоциклы и гонки – твоя страсть. Всё чаще вижу, как вы похожи с Митей. Вы и правда, как брат и сестра. Это так мило.

Я поперхнулась. Да уж. Мило. Особенно то, что однажды я рукой довела его до оргазма. А так, в принципе, да. Как брат и сестра, ей богу. Мне стало и смешно, и стыдно одновременно.

– Но я не знаю ничего о твоей личной жизни. С кем ты проводишь время, в кого тайно влюблена, кого целуешь украдкой.

С Матвеем. В Матвея. Матвея. Звучали в моей голове ответы на её вопросы. Только вот мы не знаем, как сообщить вам об этом. Да и вообще, с чего вдруг моей мачехе приспичило узнать меня ближе?

– Зачем вам это? – поинтересовалось я и на миг затаила дыхание.

Женщина томно вздохнула:

– Я знаю, как нам – девочкам, девушкам, женщинам нужна та, которая поймёт и даст совет. Которой можно поплакаться, выговориться, зная, что тебя не осудят. Кому можно вывернуть душу. Нам, в отличие от мужчин, сложно скрывать свои эмоции, их нужно на кого-то или кому-то выплёскивать.

Знаю. У меня был такой человек. Мама. Ох, сколько раз она штопала своими ласковыми словами и тёплыми ладонями моё подростковое разбитое сердце. Сколько раз её смех вытаскивал меня из депрессии… Какой бы хорошей подругой ни была Света, с ней не было так, как с мамой.

– Я не хочу тебе заменять её, – вновь, словно прочитав мои мысли, сказала Татьяна Владимировна.

– Кого? – спросила я и услышала, как дрожит мой голос.

– Ты знаешь кого, – тепло улыбнулась она. – Я о той, о ком ты роняешь слёзы, – она поднесла палец к моей щеке и смахнула слезу. – Так вот знай. Я не пытаюсь занять её место в твоём сердце, но я могу постараться стать той, к кому ты можешь без стеснения прийти и рассказать о том, что тебя мучает, что терзает, не даёт покоя. Ты дорога мне не меньше, чем Матвей. И я просто хочу, чтобы ты об этом знала. Ты всегда можешь на меня положиться.

Я закрыла лицо руками. Не хотела, чтобы кто-то видел, как я плачу. Мне так нравится Татьяна, нравится проводить с ней время, обожаю, как она готовит, но я боюсь с ней сближаться. Боюсь предать маму. Возможно, это звучит глупо, но каждый раз, общаясь со своей мачехой, чувствую себя предательницей. И мне бы очень хотелось рассказать, как сильно я люблю. Маме бы рассказала. А вот Татьяне Владимировне не могу. Матвей ведь не просто мой парень, он её сын.

– Спасибо, – сквозь слёзы прошептала я.

– Не за что, милая, – она ласково погладила мои волосы.

Домой мы приехали спустя несколько часов после того, как уехали в торговый центр. Не распаковывая вещи, я взяла шлем, намереваясь поехать к Матвею.

– Ты снова в больницу? – удивлённо спросила Татьяна Владимировна.

– Да. Вы не поедете?

– Митя вчера настоятельно просил меня не приезжать к нему каждый день, мол он не маленький и мне необязательно уделять ему слишком много внимания. Видите ли. Странно, что он не сказал этого тебе.

Мне стало стыдно, ведь мне снова пришлось выкручиваться:

– Я же туда приезжаю не только к Матвею, но и к Игорю.

– И приезжаешь поздно ночью тоже из-за Игоря? Вы были близки?

Ну вот. Сейчас она подумает, что я влюблена в Игоря. Боже, как мне это надоело.

– Не то, чтобы близки, но… Я много времени с ним проводила.

Татьяна подозрительно прищурилась:

– Ладно, не буду на тебя давить. Раз тебе так хочется…

– Угу, – кивнула я, облегчённо выдохнув. – Я пойду? – зачем-то спросила разрешения.

– Конечно, – разрешила мачеха, но продолжала сверлить меня взглядом. Они с отцом точно о чём-то догадываются. Как же неловко это осознавать, поэтому я быстро выскользнула из дома. Бежать от проблемы проще простого, поэтому нужно как можно скорее её решить. И, как только Матвей вернётся домой, я заставлю его всё рассказать.