Разреженная атмосфера

Его реакция заставила насторожиться даже Урсу Майор. Она прищурилась, изучающе глядя на немца. Генри вздохнул, провёл рукой по лицу и пояснил:

– Это корабль из Ватикана.

– И что? – настороженно спросила Франциска Кабалье.

– Это боевой дирижабль Ватикана, – резко ответил Лох, нервно перебирая пальцами усы. – «Томас де Торквемада» – это двухсотметровый дирижабль с броневой обшивкой, работающий на атомном двигателе. У него на борту тяжёлые пушки, неуправляемые ракеты, зенитные пулемёты, компьютеризированная система обороны и экипаж в двести человек. Это летающая крепость!

В зале повисла напряжённая пауза.

– Что делает ватиканский корабль в Штатах? – первой нарушила молчание Урса. – Хотя между нами нет океанов, расстояние всё же немаленькое.

– Скорее всего, он ищет антиматерию, – предположил Томас Риз, механик. – Это очевидно.

– Мы все её ищем! – фыркнул шериф Майкл Леон де Ричи. – Но никто не знает, где она.

В этот момент голос подала моя мама:

– Я знаю, что компанией New Materials and Energy было произведено три килограмма антиматерии.

Я прекрасно знала эту компанию. Это была дочерняя фирма SpaceX, специализирующаяся на разработке новых видов топлива и источников энергии. Её основал харизматичный и эксцентричный миллиардер Илон Маск, человек, чьи идеи балансировали на грани гениальности и безумия. Он мог одновременно строить корабли для полётов на Марс, ссориться с правительствами, предлагать бурить тоннели под мегаполисами и запускать тысячи спутников, не заботясь об их последствиях. Его взгляды были столь противоречивыми, что он вызывал восхищение у одних и ярость у других.

Но мама не отвлекалась на историю Маска, она продолжала:

– Два килограмма антиматерии забрали с собой его внуки, Денер и Витас. Они отправились на двадцати кораблях Starship на Марс для его колонизации. Марс практически не пострадал от вспышки сверхновой. А антиматерии хватит, чтобы начать терраформирование планеты. Ну, согласно расчетам…

Собравшиеся недоумённо переглянулись.

– Как именно? – спросила Франциска Кабалье.

Мама сдержанно улыбнулась:

– Антиматерия – это мощнейший источник энергии. Если её использовать правильно, можно растопить полярные ледяные шапки Марса, что создаст плотную атмосферу. В результате запустится парниковый эффект, начнётся потепление. Кроме того, если организовать контролируемые взрывы антиматерии в недрах планеты, можно заново активировать её железное ядро. Это создаст мощное магнитное поле, которое защитит поверхность от солнечной радиации и предотвратит рассеивание атмосферы в космос.

В зале повисла гробовая тишина.

– То есть потомки Илона Маска уготовили себе прекрасное будущее? – первой нарушила молчание Тереза Кармен Сигуэнья, специалист по электричеству. – Конечно, процесс займёт годы, и им придётся выживать в стеснённых условиях, но… всё же у них есть шанс.

– А может, и у нас всё наладится? – раздался голос кого-то из тени. Я не видела, кто это сказал, но, вероятно, это был Теодор Трамбовски, поляк, ответственный за оранжерею. – Атмосфера Земли восстановится… Ведь планета пережила немало катастроф. Вспомните хотя бы падение астероида шестьдесят шесть миллионов лет назад. Тогда погибли динозавры, но жизнь-то выжила… Может, и мы выживем?

Люди задумались. Но никто не знал ответа.

Однако Франциска покачала головой и сказала:

– По крайней мере два массовых вымирания в истории Земли были вызваны разрушительными последствиями взрывов сверхновых звёзд поблизости. Они могли лишить атмосферу нашей планеты озона, вызвать кислотные дожди и подвергнуть жизнь смертоносному ультрафиолетовому излучению Солнца. Взрыв сверхновой вблизи Земли, вероятно, стал причиной массовых вымираний в конце девона и ордовика, произошедших 372 и 445 миллионов лет назад соответственно.

Врач говорила уверенно, и все её внимательно слушали:

– Ордовикское вымирание уничтожило 60% морских беспозвоночных в период, когда жизнь на Земле в основном была ограничена океаном. Позднедевонское вымирание оказалось ещё разрушительнее: оно стерло с лица планеты около 70% всех видов животных и радикально изменило состав фауны древних морей и озёр. Учёные всегда полагали, что в галактиках, подобных Млечному Пути, взрывы сверхновых происходят с частотой одна-две за столетие, а то и реже. Нас успокаивали тем, что поблизости есть только две звезды, которые могут стать сверхновыми в течение ближайшего миллиона лет – Антарес и Бетельгейзе.

– Но взорвалась звезда Арктур, – тихо прошептала Урсу. – И этого никто не предсказал.

В её голосе звучало что-то большее, чем просто констатация факта. Это был страх, примешанный к неизбежности судьбы, которая уже давно решилась за всех нас.

Никто не знал, почему взорвался Арктур. Его гибель шла вразрез со всеми законами астрофизики, с каждой моделью, выстроенной учёными на протяжении веков. Он не должен был взорваться. У него не было на то права – по массе, по типу, по возрасту. Арктур – это красный гигант, спектрального класса K1.5 IIIpe. Его масса составляет примерно 1,5 массы Солнца, а значит, в конце жизни он должен был пройти типичный путь маломассивной звезды:

– превратиться в красного гиганта,

– сбросить внешние оболочки,

– сформировать планетарную туманность,

– и угаснуть в виде белого карлика, медленно остывающего останка.

Чтобы звезда взорвалась как сверхновая типа II, ей необходимо иметь массу не менее 8–10 солнечных масс. Только в этом случае происходит коллапс ядра: гравитация превышает внутреннее давление, и за считанные секунды ядро сжимается, вызывая взрыв. Арктур, по всем измерениям, не имел такой массы. Ни температуры, ни плотности, ни остаточного гелия в ядре – ничего не говорило о надвигающемся коллапсе.

И всё же… он вспыхнул. Где-то между ядром и внешними оболочками произошёл непонятный сбой. Возможно, это была нестабильность в процессах гелиевого горения, может быть, нечто, связанное с темной материей или неведомыми квантовыми эффектами. Модели разрушились, как и спокойствие человечества.

Он взорвался вопреки, наперекор нашим ожиданиям, словно Вселенная шепнула: "Вы думали, что всё знаете." И тогда мы поняли – ни одна звезда не обязана жить по нашим уравнениям.

Между тем, Франциска продолжила:

– Взрывы, что дальше 300 световых лет, не несут угрозы Земле, – сказала она. – Но почти 40 световых лет – это критический уровень. Нам ещё повезло, что атмосферу не снесло сразу. Иначе мы бы погибли за считанные минуты.

– Но наше вымирание просто растянулось на десятки лет, – мрачно подытожил Генри Лох. – И мы всё ещё продолжаем вымирать.

– Биосфера приспособится, – тихо ответила Франциска. – Выживут сильные виды. Мы уже видим, как крысообразные мутанты адаптировались к новым условиям. Или да-страусы и прочие. Восстановление займёт миллионы лет, но когда оно завершится, жизнь на Земле будет уже не такой, какой мы её помним. И нам в этом будущем места не будет.

В комнате снова воцарилась тишина.

– Так чего же хочет Ватикан? – наконец спросила Урсу, её голос был жёстким, словно лезвие ножа. – Им нужно антивещество? В качестве оружия?

Мама задумалась на мгновение, прежде чем высказать своё предположение:

– Думаю, у Ватикана есть план, как извлечь воду из недр Земли.

Все насторожились.

– Вода? – переспросил шериф.

– Да, – кивнула она. – Где-то под нашими ногами, на глубине 500 километров, есть огромные запасы воды. Они в десятки раз превышают объём всех океанов, рек и морей на поверхности. Если найти способ выкачать её наверх, она испарится под солнечными лучами и создаст плотную атмосферу. Только вот технологии для этого у нас нет.

– То есть Ватикан борется за умирающий мир? – скептически протянула Урсу, щёлкнув пальцами по столу. Звук получился резким и неприятным, словно хлыст. Некоторые вздрогнули. Почему-то мало кто поверил в альтруизм Папы Римского.

Мама покачала головой:

– Технологии нет у нас. Но она была у Илона Маска. Было создано оборудование.

– Маск разрабатывал такой проект? – с сомнением спросил Томас Риз.

– Да. Я участвовала в его создании. Было два рабочих устройства. Один из них, предназначавшийся для Земли, находился в Барселоне, на крупной заводе. Второй давно вывезли с планеты.

В воздухе повисло напряжение.

– То есть, Ватикан уже имеет это оборудование? – выдохнул кто-то. – Из Барселоны?

Мама утвердительно кивнула:

– Уверена, что имеет или знает, где оно находится. Но чтобы активировать машину и пробурить Землю на 500 километров, нужна антиматерия. Одного килограмма достаточно.

– Один килограмм… – тихо повторила Урсу. – И сколько же это энергии?

Мама ненадолго задумалась, затем начала объяснять:

– Энергия, высвобождаемая при аннигиляции одного килограмма антивещества, огромна. Нужно понимать, что антиматерия при контакте с обычной материей полностью превращается в энергию. Согласно уравнению Эйнштейна E = mc², где E – энергия, m – масса, а c – скорость света, это примерно 25 миллионов тонн тротила.

В комнате кто-то нервно сглотнул.

– Для сравнения, самая мощная ядерная бомба, когда-либо взорванная, имела мощность 50 мегатонн. Один килограмм антивещества – это энергия, равная пяти тысячам таких взрывов.

Воцарилась тишина. Мощь просто поражала воображение. Варежка гавкнул под моими ногами, словно оценил услышанное. Я потрепала его за уши, и он уткнулся носом в мои ноги.

– Это достаточно, – продолжила мама, – чтобы разрушить часть планеты. Или создать геофизические процессы, которые изменят её облик навсегда.

Никто не заговорил. Все осознавали: если у Ватикана есть этот дирижабль, если у них есть оборудование Маска, и если они в поисках антивещества – значит, они уже приняли какое-то решение. Оставалось только понять, каким оно будет… и готовы ли мы к его последствиям.

– Но раз дирижабль движется в нашу сторону, значит, антивещество где-то здесь, – вставила слово я.

Все удивлённо посмотрели на меня – шестнадцатилетнюю девчонку, которая вдруг смело высказала свою мысль. Я чувствовала, как напряжение повисло в воздухе, но продолжала:

– Католики его ищут. Иначе бы они уже давно запустили свою машину. Либо у них нет оборудования Илона Маска, но есть антивещество, либо наоборот – оборудование есть, но нет топлива. В любом случае они что-то ищут. А чтобы преодолеть тысячи километров между континентами, нужна крайняя необходимость. Дирижабль прилетел сюда не ради войны с нами. Им нужны союзники. Или помощники. Или никто не нужен…

Я представила, как «Томас де Торквемада» летел над высохшей Атлантикой. Вода осталась лишь в самых глубоких впадинах, словно чёрные зеркала между каменными пустошами. В остальном же это был мёртвый, высохший мир. Морское дно, некогда скрытое под километрами воды, теперь выглядывало на солнце – потрескавшееся, покрытое солью, исполосованное ржавыми остовами кораблей, которые однажды нашли здесь свою погибель. Среди этих искривлённых металлических скелетов лежали киты и акулы – их высохшие останки напоминали о времени, когда океан ещё дышал. Каменные глыбы, торчащие, словно зубы древних чудовищ, тянулись к небу, а песчаные бури неслись по этому опустошённому пространству, завывая, как голоса забытых богов.

Я отвела взгляд. Этот мир был страшен даже в воображении.

– Предлагаешь стать их союзниками? – спросила Урсу. Она меня воспринимала как равную, хотя между нами была большая дистанция в возрасте. Просто мой опыт выживания был ценным.

Я покачала головой:

– Сначала нужно понять, что они собираются делать. Если они хотят оживить планету – тогда мы можем объединиться. Если же их цель – создать рай только для себя, тогда у нас с ними разные пути. Но раз они здесь, значит, у них есть данные, что антивещество или оборудование находятся где-то в районе Нью-Йорка.

Однако шериф Майкл Леон де Ричи скептически покачал головой:

– При их мощи зачем им мы? Для них мы просто крысы, которые цепляются за жизнь. Если они и заключат союз, то выберут Данцига Кролла. У Гигантуса тоже есть планы – создать свой маленький мир и торговать водой и воздухом на выгодных для себя условиях. Я уверен, что ни Ватикан, ни Гигантус не думают о спасении планеты. Они хотят сделать свои купольные города оазисами среди умирающего мира.

Все согласились с шерифом. После катастрофы никто никому не верил. Этот мир стал жестоким, хищным. Когда-то человеческий ум был направлен на созидание, но теперь… Теперь он работал на выживание. На грабежи, убийства, предательство.

Гигантус не строил цивилизацию – он строил империю. Его люди не возрождали знания – они выжимали из остатков технологий всё, что могли, создавая машины убийства. Их города напоминали железные ульи, кишащие вооружёнными головорезами, которые считали, что мир теперь принадлежит самым сильным.

Ватикан, в свою очередь, оставался загадкой. Официально они говорили о спасении души и надежде на будущее, но все знали, что ради своих целей они не остановятся ни перед чем. Они были не просто религиозной организацией – они были государством, выжившим в аду. И у них были ресурсы.

Люди понимали: милосердие – удел слабых. А выживали только сильные.

– Так что нам делать? – спросил кто-то.

– Не думаю, что католики ищут нас, – ответил шериф. – Они направляются к Гигантусу. Нам нужно следить за ними и быть настороже. Главное – не вставать у них на пути. Они уничтожат нас в мгновение ока.

Все одобрительно закивали. Действительно, что могут сто человек в убежище против боевого дирижабля или армии Гигантуса? Но я была не согласна:

– А может, лучше самим найти то, что им нужно? Тогда мы сможем диктовать условия.

Все вздрогнули, включая маму.

– Если мы найдём антивещество, у нас будет мощное оружие. И тогда ни католики, ни Гигантус не рискнут развязать войну против нас. Они примут наши условия.

– Какие условия? – спросил Майор.

Я глубоко вдохнула:

– Возродить Землю.

Наступила полная тишина. Все переглянулись, словно услышали нечто невозможное. А с другой стороны, что нам мешало исполнить такой план?

Наконец вождь медленно кивнула:

– Итак, какое наше решение? Будем скрываться… или начнём искать антивещество?

Я посмотрела на лица людей. В их глазах читался страх, но вместе с ним – надежда.

– А почему бы не делать и то, и другое? – предложила я. – В поисках будут участвовать только охотники. У нас нет армии, танков, мощного оружия. Но мы мобильны, проворны. Мы знаем Нью-Йорк и окрестности. Люди Гигантуса сидят в своём городе. Католики здесь впервые. Мы можем быть на шаг впереди их.

Я видела, как их взгляды менялись. Сомнения уходили. Они начинали верить.

– Хорошо, – наконец сказала вождь. – Мы попробуем.

На этом совещание завершилось.

Глава 4: Посланники Ватикана

Дон Сезар Себастьян-Второй, Инквизитор и посланник Ватикана, стоял на капитанском мостике дирижабля «Томас де Торквемада». Это был высокий, сухощавый мужчина с острыми, словно высеченными из камня, чертами лица. Его кожа казалась натянутой на скулы, как пергамент, пожелтевший от времени. Узкие губы редко складывались в улыбку, а если и делали это, то в усмешке, полной холодного презрения. Его глаза, цвета потемневшего серебра, не отражали ни малейших эмоций – лишь расчет и ледяную уверенность в собственной правоте. Темные волосы, с проблесками седины у висков, были гладко зачесаны назад, а тонкие длинные пальцы, напоминавшие паучьи лапки, покоились на парапете командного пункта.

На нем был безупречно белый наряд инквизитора, отороченный золотым шитьем. Узкие рукава скрывали шрамы, полученные в дуэлях и допросах. На груди висел золотой крест с вырезанной в центре черепом – символом Ватикана, который уже давно отказался от мягких проповедей в пользу жесткой руки веры.

Дон Сезар был человеком, поднявшимся в иерархии не благодаря милосердию, а благодаря интригам, лжи и безжалостным методам. Он устранял соперников так же хладнокровно, как сейчас очищал этот мир от "неверных". И потому оказался здесь – капитаном самого грозного корабля Ватикана, способного пересекать континенты.

Вокруг него суетился экипаж, управляя огромным судном. Дирижабль «Томас де Торквемада» скользил над умирающим миром на высоте четырех километров. Под ним расстилались бескрайние пустоши. Когда-то здесь были города, леса, реки – теперь же остались только руины и серо-коричневая земля, испещренная глубокими трещинами. Грязно-желтые песчаные бури вились змеями, ползая по высохшему ландшафту, а среди руин тянулись остовы зданий, словно сломанные кости древних исполинов.

На борту находилось сто сорок три человека. Семьдесят процентов из них составляли экипаж – пилоты, механики, артиллеристы, связисты, а также коммандос – оперативно-боевая группа. Остальные – священники и инквизиторы, несущие слово Бога в земли погибшего мира и судящие всех, кто осмелится ему противоречить.

Капитанский мостик дирижабля был просторным, выполненным в стиле аскетичной готики. Стальные балки, уходящие вверх под острым углом, создавали ощущение мрачного собора, вознесенного в небеса. В центре находился большой тактический экран, где отображался маршрут. Красные точки на карте обозначали поселения, стертые с лица земли.

Штурманы работали за голографическими терминалами, сверяя курс с картами Старого Мира. Артиллерийские офицеры проверяли состояние пушек и ракетных установок. Все здесь было подчинено одной цели – карать неверных и возвещать о славе Ватикана.

«Томас де Торквемада» был не просто дирижаблем – это был корабль смерти, который, ощетинившийся пушками и ракетами, медленно двигался в сторону Нью-Йорка.

На его пути встречались редкие поселения – жалкие остатки человеческой цивилизации. Их не щадили. Католики считали, что выжившие в этом мире либо опустились в ереси, либо превратились в нечто нечестивое. В городах и селениях, растянувшихся по этим землям, обитали мутанты, генетически изменённые создания, порожденные лабораториями старого мира. Их называли кро-крысами, песчаными волками и змеелюдьми. Для инквизиторов они были воплощением греха и подлежали уничтожению.

Но даже среди обычных людей не было пощады. Голод, жажда, отчаяние сделали людей дикими. Они убивали ради куска хлеба. И поэтому убивать их для католиков было делом не столько чести, сколько исполнения божьей кары. За неделю полёта «Томас де Торквемада» уничтожил два сухогруза, которые пересекали высохшее дно Атлантики. Сухогрузы были старыми торговыми караванами на колёсах, отчаянно пытавшимися найти топливо, воду или пищу. Они не представляли угрозы, но Дон Сезар приказал атаковать – просто чтобы испытать мощь своего оружия.

Сначала дирижабль выпустил ракеты. Одна из них пробила первый сухогруз, разорвав его кузов на части. Горящее железо и обломки разлетелись в стороны. Второй сухогруз попытался уйти, но крупнокалиберные турели рассекли его броню, как нож бумагу.

Бой был коротким. Когда последний выживший выбрался из-под обломков, его раздавил стальной ботинок инквизитора, спустившегося вниз, чтобы взглянуть на результат. Череп этого бедолаги был взят на борт, как свидетельство «миссии очищения»

Теперь, когда дирижабль двигался дальше, на месте битвы оставались лишь груды искореженного металла. Воздух был пропитан запахом гари и паленой плоти. Там, где недавно были люди, теперь копошились падальщики – гигантские мутировавшие койоты с лысой, обгоревшей кожей. Они рвали трупы, их желтые глаза мерцали в темноте, а когти скребли по железу.

Католики знали, что тела будут съедены, даже кости переработаны в пищу. И это доставляло им удовлетворение. Ничто презренное не должно было оставаться на Земле.

Дон Сезар Себастьян-Второй смотрел на все это без малейших эмоций. Штурман, работая с навигационной системой, сообщил:

– Tra un'ora saremo nel territorio di New York, Sua Eminenza. Manteniamo la rotta. Il dirigibile non ha deviato di un solo grado. (Через час будем на территории Нью-Йорка, Ваше преосвещенство. Мы держим верный курс. Дирижабль не отклонился ни на градус.)

Инквизитор кивнул и сухо произнёс:

– Bene, voglio vedere la città che una volta era grande, e ora è solo un misero spettacolo. (Хорошо. Я хочу посмотреть на город, который когда-то был великим, а сейчас представляет собой жалкое зрелище.)

Его пальцы забарабанили по стальному поручню. Он смотрел в иллюминатор, как медленно плывет земля под дирижаблем. Руины Нью-Йорка уже виднелись вдали. Время суда приближалось.

Дирижабль опустился до пятисот метров, чтобы экипаж мог лучше рассмотреть местность. С такой высоты земные хищники не представляли угрозы. Дон Сезар стоял у огромного панорамного окна, сложив руки за спиной, и с презрением осматривал окраины Нью-Йорка. Приборы фиксировали тысячи ржавых автомобилей, скопившихся на когда-то оживленных магистралях. Разрушенные здания, словно прогнившие зубы, возвышались над запустевшими улицами. Кости, осыпавшиеся в пыль, белели среди трещин асфальта.

В мертвом городе еще теплилась жизнь, но эта жизнь была не человеческой. Между останками автомобилей и сухих, почерневших деревьев метались кро-крысы – мутанты размером с человека, с голыми, покрытыми наростами хвостами и оскаленными мордами. Рядом скользили зэт-собаки – искусственно выведенные охотники, которых когда-то использовали для патрулирования и охраны, но после катастрофы они сбежали и размножились, став новым видом хищников.

Зэт-собаки охотились стаей. Они уже выслеживали человека – низкорослого, худого, в лохмотьях. Он нес какой-то сверток, петляя между обломками машин, но ему не было спастись. Зэт-собаки работали безошибочно: одна преградила путь, другая зашла сбоку, а третья – сзади. Человек споткнулся, пытаясь достать ржавый пистолет, но не успел – одна из собак бросилась на него.

Но в этот момент сеть вспыхнула, как паутина в лучах солнца. Гига-паук – монстр с хитиновым телом, размером с автомобиль, натянул свою смертельную ловушку над руинами торгового центра. Сеть была плотной, как проволока, и разрезала плоть зэт-собаки, когда та попала в ловушку. Визг и рык смешались в одно, но было поздно – паук уже скользил к своей жертве. Его восемь зловещих глаз вспыхнули темным светом, когда он вонзил клыки в задыхающееся тело.

Дон Сезар с отвращением посмотрел на монстра.

– Sbruciatelo. (Сжечь.)

Он терпеть не мог существ, искусственно созданных руками человека. Это был вызов законам Бога, служение Сатане, мерзкое нарушение святого порядка. Ватикан давно постановил: все мутанты должны быть уничтожены.

Из-под корпуса дирижабля выдвинулся огнеметный модуль. Выстрел. Снаряд вылетел с характерным хлопком, оставляя за собой густую белую дымовую полосу. Он напоминал тяжелый заряд огнемета «Шмель»: короткий, цилиндрический, с заостренным наконечником. Внутри – термобарический состав, который при контакте с целью создавал огненный шторм.

Взрыв! Пламя взметнулось вверх, заполнив остатки здания. Сеть, где еще трепыхалась зэт-собака, вспыхнула и рассыпалась пеплом. Гига-паук забился в агонии, его хитиновый панцирь потрескался, а лапы конвульсивно дернулись, прежде чем рухнуть в огненную бездну.

Спустя секунду торговый центр превратился в море огня. Дон Сезар не моргнул.

– Чистота восстановлена, – произнес стрелок. Инквизитор в удовлетворении закрыл глаза.

К Дону Сезару подошли три кардинала. Они были облачены в традиционные багряные мантии, но даже плотная ткань не могла скрыть напряженность их поз. Лица их были напряжены, черты резче обычного, словно высеченные из камня тревогой.

Первый кардинал, Лоренцо ди Спада, был худощавым человеком с острым носом и впалыми щеками, будто жизнь высосала из него всю плоть, оставив только фанатичную преданность.

Второй, Карло Аннибале, наоборот, отличался массивным телосложением и коротко стриженными седыми волосами. Его глубоко посаженные глаза казались двумя холодными углями, в которых тлела неуверенность. Третий, Альфонсо д’Эсте, был самым молодым. Темные глаза сверкали беспокойством, а нервные пальцы теребили четки.

– Vostra Eminenza, con quale scopo siamo qui? Perché New York? Il nostro compito non è purificare la città dalla sozzura! (Ваше преосвященство, с какой целью мы здесь? Зачем нам Нью-Йорк? У нас же задание не заниматься очисткой города от мерзости!)

Дон Сезар медленно открыл глаза. Он знал, что по рангу кардиналы стояли ниже, но не хотел начинать ссору. Вместо этого он развернулся к ним, сложив руки за спиной.

– Здесь находится штаб-квартира New Materials and Energy, дочерняя фирма SpaceX. Нам нужно найти там или антивещество, или документы, указывающие, где оно хранится. Мы не можем вернуться в Ватикан с пустыми руками.

Кардиналы переглянулись.

– E se non troviamo niente? (А если мы не найдем здесь?) – спросил кардинал Лоренцо.