Курс адаптации: Ад на удалёнке. Часть 2

– Номерки получаете? – демон протянул когтистую лапу к стопке бумаг, испещрённых мелким шрифтом. – Форму 6-б заполнили? Свидетельство о смерти при себе?

– Мы просто проходим, – начал было Михаил, но демон уже тыкал пальцем в какую-то кнопку.

– Без номера не положено. Правила. – Из щели под стойкой выполз длинный бумажный язычок с цифрами: 666666. – Ожидание – вечность. Присаживайтесь.

Тоша закатил глаза:

– О, отлично. Как раз столько у нас и было.

Фурик внезапно прыгнул на стойку, его хвост нервно дёргался. Демон-лягушка отпрянул, будто увидел призрака из собственного прошлого.

– Эй, ты! Питомцев надо сдавать в камеру хранения! Статья 66, пункт 6!

Кот не стал утруждать себя ответом. Одним взмахом лапы он смахнул со стола стопки бланков, которые взметнулись в воздух, как стая испуганных птиц. Бумаги закружились, оседая на пол, и вдруг – о чудо! – начали самовозгораться, превращаясь в чёрные хлопья пепла.

– Мои отчёты! – завизжал демон, пытаясь поймать хоть один лист. – Полгода работы! Теперь всё сначала!

Аркадий, до этого молча наблюдавший за происходящим, вдруг оживился:

– Коллеги! Это нарушение документооборота! Нужно составить акт о порче имущества в трёх экземплярах!

Но Фурик уже скакал к двери с табличкой «Только для персонала», оглядываясь через плечо с явным намёком: «Если хотите жить – бегите за мной».

Дверь оказалась не заперта – точнее, замок был, но висел на одной петле, будто кто-то уже пытался выбить её плечом отчаяния. За ней открылся коридор, который мог бы показаться бесконечным, если бы не терялся в тусклой дымке где-то впереди. Стены были уставлены папками – старыми, потрёпанными, перевязанными бечёвкой, некоторые опечатанными сургучом с печатью, на которой угадывалось «ВЕЧНО ХРАНИТЬ».

– Архив, – прошептал Тоша, касаясь пальцем корешка одной из папок. Пыль осыпалась, открывая полустёртую надпись: «Души, ожидающие пересмотра. 1894—1895».

Из глубины коридора доносился мерный стук – словно дождь по жестяной крыше, но ритмичнее и методично. По мере их продвижения звук становился громче, и вскоре они поняли, что это – бесчисленные пишущие машинки. Сотни, тысячи их, все разных марок и эпох, от древних «Ремингтонов» до советских «Ятрань», стучали безостановочно, будто вели какую-то бесконечную перепись мироздания.

Фурик шёл впереди, его хвост был поднят, как антенна, улавливающая невидимые сигналы. Он свернул в ответвление коридора, где папки на стеллажах выглядели новее, а на их корешках красовались стикеры с надписями: «Срочно», «На утилизацию», «Ошибка системы».

– Здесь, – вдруг сказал Михаил, хотя кот ничего не произнёс. Он остановился у одной из полок, где лежала ничем не примечательная папка с номером 666. Рука сама потянулась к ней, будто ведомая неведомой силой.

Тоша заглянул через плечо:

– Ты уверен? Как ты понял?

– Она… тёплая, – ответил Михаил, и это было правдой. Картон под его пальцами излучал слабое тепло, как тело спящего зверя.

Фурик прыгнул на полку и ткнул носом в соседнюю папку – ту, что была помечена «АКТЫ. УНИЧТОЖЕНИЕ». Внутри лежала единственная бумага с печатью «УТВЕРЖДАЮ» и знакомой подписью: «Геннадий. Отдел 666».

Михаил развернул лист и почувствовал, как земля уходит из-под ног. В графе «Объект утилизации» стояло имя Александры, а в графе «Причина» – размашистый почерк вывел: «Чистая душа. Нарушает баланс».

Стук пишущих машинок внезапно стих. В тишине, густой, как смола, послышался скрип – дверь в дальнем конце коридора медленно открывалась.

Фурик ощетинился, его спина выгнулась дугой. Тоша схватил Михаила за рукав:

– Нам пора. Сейчас.

Но Михаил не двигался, сжимая в руках папку. Где-то там, за этой дверью, была Александра. И между ними – только бесконечные коридоры бюрократического ада и кто-то… или что-то… что уже шло по их следу.

Фурик прыгнул ему на плечо и ткнулся холодным носом в щёку – жест одновременно утешительный и требовательный. В его зелёных глазах горело что-то древнее, мудрое и бесконечно уставшее.

– Мяу, – сказал кот, и это звучало как приказ.

Михаил глубоко вдохнул, сунул папку за пазуху и кивнул. Они побежали – мимо стеллажей с папками, мимо пишущих машинок, которые снова застрочили, будто спеша зафиксировать их бегство. Где-то сзади раздался крик – нечеловеческий, полный ярости и офисной безысходности.

Дверь в конце коридора была уже близко. На ней висела табличка: «Серверная. Посторонним вход воспрещён». Фурик прыгнул вперёд и ударил лапой по ручке. Дверь поддалась с тихим скрипом, открывая тёмный проём, откуда пахло озоном и чем-то ещё – чем-то, что напоминало грозу перед рассветом.

Они шагнули в темноту, и дверь захлопнулась за ними, отрезая последний путь к отступлению.

Глава 7. Советский сервер

Тьма за дверью оказалась не просто отсутствием света – она была плотной, вязкой, словно наполненной частицами вековой пыли, осевшей на невидимых шестерёнках мироздания. Михаил сделал шаг вперёд, и его нога погрузилась во что-то мягкое – старые перфокарты, рассыпанные по полу, как осенние листья на заброшенной аллее.

Потом за спиной щёлкнул выключатель, и перед ними открылось зрелище, напоминавшее музей технических кошмаров.

Зал, уходящий вдаль, был заполнен машинами – не современными серверами, а теми, первобытными чудовищами кибернетики, что рождались в эпоху, когда компьютеры занимали целые комнаты. Лампы, мигающие оранжевым, как глаза уставших зверей. Барабаны памяти, медленно вращающиеся с тихим скрипом, будто жернова, перемалывающие время. Ленты перфораторов, свисающие со столов, как кишки механических титанов.

И запах – озон, машинное масло и что-то ещё, сладковато-едкое, напоминающее о перегоревших транзисторах и несбывшихся мечтах.

– Боже, – прошептал Тоша, и в его голосе смешались восторг и ужас. – Это же БЭСМ-6. Легенда.

На стене, покрытой потрескавшейся краской цвета советской школьной формы, висел лозунг, выведенный ровными буквами, будто его писали под копирку:

«Слава КПСС! Ад – это дисциплина!»

Ниже, менее официальной рукой, было приписано: «И вечная сверхурочка».

Фурик спрыгнул с плеча Михаила и потрусил вперёд, его лапы бесшумно ступали по металлическим плитам пола. Он остановился перед одним из терминалов – огромным ящиком с зелёным монитором, где мерцали строки кода.

За монитором сидел человек.

Или то, что когда-то было человеком.

Его фигура просвечивала, как старая киноплёнка, застрявшая в проекторе. Полосатая роба висела на нём, как на вешалке, а лицо… Лицо было измождённым до прозрачности, с тенями под глазами, глубокими, как траншеи. Он не поднял головы при их появлении, продолжая стучать по клавиатуре костлявыми пальцами, на каждом из которых висела бирка с номером.

– Здравствуйте? – осторожно позвал Михаил.

Человек вздрогнул, будто разбуженный от долгого сна, и медленно повернулся. Его глаза были пусты, как экран монитора после отключения питания.

– Вы… новые? – прошептал он, и голос его звучал так, будто доносился через толщу лет. – Из отдела кадров прислали?

Тоша переглянулся с Михаилом:

– Нет, мы…

– А, понял, – призрак кивнул, не дожидаясь ответа. – Из технадзора. Проверять, как я формулы ввожу. – Он махнул рукой в сторону стопки бумаг. – Всё по инструкции. Сорок второй пункт: «При обнаружении греха седьмой степени тяжести ввести в формулу 13-бис».

Фурик прыгнул на стол и уселся прямо перед монитором, загородив экран. Призрак наконец оторвал взгляд от клавиатуры.

– О, – сказал он, и в его голосе впервые появились нотки чего-то, кроме апатии. – Кот. У нас котов не положено. СанПиН не позволяет.

– Слушайте, – начал Михаил, – мы ищем одну душу. Девушку. Её зовут…

– Всех зовут, – перебил призрак. – Всех записывают. – Он ткнул пальцем в стопку перфокарт. – Вот система. Учёт и контроль.

Тоша подошёл ближе и заглянул в монитор. На зелёном экране мерцали строчки кода:

IF SOUL = «ЧИСТАЯ» THEN DELETE.ELSE SEND_TO_HELL.

– Что это? – спросил он.

Призрак вздохнул, и его плечи опустились, будто на них положили невидимый груз.

– Алгоритм сортировки, – прошептал он. – Я его писал… в шестьдесят втором, кажется. Или в шестьдесят третьем. Время здесь…

Он потер виски, оставляя на прозрачной коже следы, как от стирающей резинки.

– Я просто хотел автоматизировать учёт грехов… – продолжил он, и голос его дрожал, как стрелка осциллографа. – Чтобы быстрее было. Чтобы без ошибок. А теперь…

Он махнул рукой вокруг, и Михаил вдруг понял, что этот зал – не просто серверная. Это тюрьма. А этот человек – не просто призрак. Он – узник собственного кода, обречённый вечно обслуживать машину, которая давно должна была устареть.

Фурик вдруг потянулся лапой и нажал какую-то последовательность клавиш. Экран мигнул, и на нём появилось новое окно:

ПОИСК: АЛЕКСАНДРАСТАТУС: ОШИБКАМЕСТОНАХОЖДЕНИЕ: АРХИВ

Призрак вскочил, его лицо исказилось от ужаса.

– Нет-нет-нет, не надо это трогать! – зашептал он, озираясь по сторонам, будто боясь, что из-за угла выйдет надзиратель. – Это же… это же брак системы! Чистая душа в Аду! Нарушение всего баланса!

– Где архив? – твёрдо спросил Михаил.

Призрак замотал головой, его прозрачные пальцы дрожали над клавиатурой.

– Не знаю. Не положено знать. Я только ввожу данные. Сорок второй пункт…

Фурик мотнул головой и прыгнул снова на клавиатуру. На этот раз он нажал какую-то особенно сложную комбинацию, и экран погас, а затем вспыхнул снова – теперь на нём был не код, а изображение коридора с бесконечными стеллажами и – вдалеке – силуэт девушки.

– Александра… – вырвалось у Михаила.

В этот момент где-то в глубине зала раздался гудок – резкий, пронзительный, как сигнал тревоги в лагере.

– Нет! – вскрикнул призрак. – Это проверка! Они идут!

Он схватил со стола стопку перфокарт и судорожно начал вставлять их в машину, его пальцы мелькали, как у пианиста, играющего смертельную сонату.

– Быстро, – зашипел он, – уходите! Через вентиляцию! Я вас не видел!

Фурик уже бежал вперёд, к тёмному прямоугольнику вентиляционной решётки в углу зала. Тоша бросился за ним, но Михаил задержался на мгновение.

– Кто вы? – спросил он призрака.

Тот поднял на него глаза, и в них на миг вспыхнуло что-то человеческое.

– Я? – он горько усмехнулся. – Программист. Заключённый. Создатель системы.

Он повернулся к монитору, и его пальцы снова затанцевали по клавишам.

– А теперь бегите. Пока я могу стереть ваши следы.

                                             * * *

Зелёный экран монитора мерцал, как болотный огонёк, выхватывая из полумрака исхудалое лицо программиста. Его пальцы, похожие на бледных пауков, замерли над клавиатурой, когда Михаил приблизился, разглядывая строки кода. Те буквы, что складывались в роковые команды, казалось, дышали собственной жизнью – древней, механической, бездушной.

IDENTIFICATION DIVISION.PROGRAM-ID. SOUL_SORT.IF SOUL = «ЧИСТАЯ» THEN DELETE.ELSE SEND_TO_HELL.

– COBOL, – прошептал Тоша, и в его голосе прозвучало что-то между восхищением и ужасом. – Боже, они до сих пор на нём работают. Это же как на паровозе через космос лететь.

Михаил не сводил глаз с роковой строки. Буквы плыли перед глазами, складываясь в страшную логику:

– Так вот почему Александру хотят стереть… Она не вписывается в их проклятый алгоритм.

Фурик, сидевший на системном блоке, вдруг выгнул спину и зашипел, как разряженный конденсатор. Его шерсть встала дыбом, когда из-за угла серверных стоек материализовался Призрак офиса – Аркадий Лютиков с вечной указкой в руках.

– Коллеги! – возвестил он, словно открывал планерку. – Я провёл анализ вашей операционной деятельности и выявил грубейшие нарушения!

Его прозрачный палец ткнул в экран, оставляя на нём мутный след.

– Вот видите? У вас даже нет системы контроля версий! Ни Git, ни SVN! Как вы вообще работаете?

Программист-зек медленно поднял голову. В его глазах, до этого потухших, вспыхнул огонёк – не то ярости, не то безумия.

– Контроль версий? – его голос скрипел, как не смазанные шестерни. – Я двадцать лет просидел здесь, вводя данные вручную! Меня прислали «автоматизировать адские процессы», а потом забыли! Как старый компьютер!

Он схватил со стола перфокарту и швырнул её в Аркадия. Бумажный прямоугольник прошел сквозь призрачную грудь и застрял в вентиляционной решётке, где и загорелся синим пламенем.

– Вам бы только отчёты! – продолжал орать программист, и его прозрачное тело вдруг стало чуть плотнее, реальнее. – А кто будет чинить эту рухлядь? Кто будет вводить данные, когда лампы перегорают, а ленты рвутся?

Тоша осторожно прикоснулся к монитору, будто боялся разбудить спящего зверя.

– Слушайте, а если мы попробуем изменить код? – прошептал он. – Может, есть какая-нибудь лазейка? Админка?

Программист горько рассмеялся, и его смех превратился в приступ кашля – сухого, как треск статического электричества.

– Админка? – он вытер прозрачный рот рукавом робы. – Админ здесь один. – Его взгляд скользнул на Фурика, который внезапно сделал вид, что очень увлечён вылизыванием лапы. – Но он… в отпуске.

Аркадий, оправившись от шока, снова замахал указкой:

– Это безобразие! Нарушение всех стандартов! Где документация? Где регламент?

– Документация? – Программист махнул рукой в сторону гигантского шкафа, из-за стеклянных дверей которого виднелись кипы пожелтевших бумаг. – Пожалуйста. Тридцать томов. Вручную переписаны. Только вчера закончил том про обработку грехов седьмого уровня.

Михаил сжал кулаки. Где-то там, в этих бесконечных коридорах ада, была Александра. И её судьба висела на волоске – нет, на тончайшей перфоленте этого древнего монстра.

– Нам нужно найти её, – твёрдо сказал он. – Вы же понимаете, что этот код… он неправильный. Души нельзя сортировать, как макулатуру!

Программист вздохнул, и его грудь пропустила этот вздох насквозь, как сито.

– Правильный, неправильный… – прошептал он. – Главное – чтобы баланс сходился. А чистая душа в аду – это ошибка системы. Сбой. И сбои надо исправлять.

Фурик вдруг прыгнул на клавиатуру. Его лапы промчались по клавишам с неестественной для кота точностью. Экран мигнул, и на нём появилось новое окно:

ВНИМАНИЕ: ДУША #АЛЕКСАНДРА ОБНАРУЖЕНА В АРХИВЕ.СТАТУС: ОЖИДАЕТ УТИЛИЗАЦИИ.

– Нет! – крикнул Михаил, хватая кота за шкирку. – Отмени это! Как она там оказалась?

Но было уже поздно. По всему залу разнёсся пронзительный вой сирены, и красные лампочки замигали, окрашивая лица в цвет крови. Где-то в глубине серверной затрещали реле, будто проснулся великан и начал шевелиться.

– Тревога, – простонал программист, и его фигура стала ещё прозрачнее, будто растворяясь от страха. – Они идут. Система обнаружила несанкционированный доступ.

Аркадий вдруг засуетился, лихорадочно листая невидимый блокнот.

– Надо составить акт! Заявление о несанкционированном доступе! Возможно, ещё не всё потеряно!

Фурик вырвался из рук Михаила и в один прыжок оказался у вентиляционной решётки. Его взгляд говорил яснее слов: «Бегите. Сейчас».

Тоша уже подбежал к нему, но Михаил задержался, глядя на дрожащего программиста.

– Идите, – прошептал тот. – Я попробую задержать их. Введу ложные данные. Может, куплю вам время.

– Почему? – не понимал Михаил. – Вы же один из них.

Программист улыбнулся – печально, по-человечески.

– Потому что я тоже был ошибкой системы.

И повернулся к компьютеру, его пальцы уже летели над клавишами, вводя новый код – код сопротивления.

                                             * * *

Фурик, до этого наблюдавший за происходящим с кошачьим равнодушием, вдруг подобрался, как пружина, и одним стремительным прыжком оказался на клавиатуре. Его лапы, обычно такие изящные в движениях, теперь молотили по клавишам с неестественной точностью, будто отбивая морзянку какого-то потустороннего кода.

– Эй, слезай оттуда! – попытался оттащить его Тоша, но кот лишь ощерился, продолжая свой странный танец.

Лампы на системном блоке замигали в хаотичном ритме, экран дёрнулся, и зелёные буквы поплыли, как подёрнутые рябью. На мгновение всё замерло – даже программист-зек застыл с открытым ртом, его прозрачные пальцы застыли в воздухе.

Потом монитор вспыхнул красным, и на экране появилось сообщение, написанное шрифтом, который казался криком, застывшим в цифровой форме:

«ВНИМАНИЕ: АКТИВИРОВАН ТЕСТОВЫЙ РЕЖИМ. ДУША #АЛЕКСАНДРА ОБНАРУЖЕНА В АРХИВЕ. СТАТУС: „ОШИБКА СИСТЕМЫ“. ПОДЛЕЖИТ НЕМЕДЛЕННОЙ УТИЛИЗАЦИИ.»

Михаил почувствовал, как по его спине пробежал холодок, словно кто-то провёл по позвонкам лезвием.

– Что ты наделал? – прошептал он, глядя на кота.

Фурик повернул к нему голову, и в его глазах вспыхнуло что-то древнее и мудрое – нечто, что не принадлежало обычному животному. В этот момент Михаил впервые по-настоящему задумался: а кто на самом деле этот кот?

Ответа он не получил. Из глубины серверной донёсся звук, похожий на вой сирены, смешанный со скрежетом рвущейся перфоленты. Красные лампочки аварийной сигнализации замигали, окрашивая лица в кровавые тона.

– Тревога, – простонал программист, и его голос звучал так, будто он уже тысячу раз видел, чем это заканчивается. – Они идут.

Стены серверной затряслись, и из них начали вылезать тени – нечёткие, размытые, но с ужасающей определённостью форм. Они напоминали офисных работников, но только если бы тех пропустили через мясорубку бюрократии и собрали обратно по памяти. У одного была голова в виде стопки бумаг, у другого руки заканчивались остриями дыроколов, третий тащил за собой бесконечную ленту с печатями.

– Демоны-бюрократы, – прошептал Тоша, отступая к вентиляционной решётке. – Худший кошмар любого офисного планктона.

Фурик прыгнул перед наступающими тенями, его спина выгнулась, шерсть встала дыбом. Он зашипел – и это не был обычный кошачий звук. Это было что-то древнее, первобытное, звук, от которого задрожали даже лампы в серверах.

Тени замедлились, некоторые даже попятились назад, но ненадолго.

– Коллеги! – раздался голос Аркадия, который вдруг оказался среди демонов, размахивая указкой. – Это же нарушение всех регламентов! Несанкционированный доступ! Надо составить протокол!

Один из демонов-бюрократов повернул к нему голову-папку:

– Форма 666-б заполнена? Три экземпляра? Подписи? Печати?

Аркадий замер на мгновение, затем радостно воскликнул:

– А вот и нет! А значит, по пункту 45 подраздела 12…

Пока демоны увязли в бюрократических дебрях, программист-зек схватил Михаила за руку – его пальцы, обычно такие неосязаемые, вдруг стали почти твёрдыми.

– Бегите, – прошептал он. – Вентиляция ведёт к Архиву. Я задержу их.

– Но как? – не понимал Михаил.

Программист улыбнулся – впервые за всё время это была настоящая, не призрачная улыбка.

– Я введу ложные данные. Нарушу баланс. Пусть думают, что это системный сбой.

Он повернулся к компьютеру, его пальцы уже летели над клавиатурой.

Фурик, отступая от демонов, прыгнул к вентиляционной решётке и мотнул головой: «Идёмте!»

Тоша уже поддел решётку отвёрткой, которую бог знает откуда достал. Михаил бросил последний взгляд на программиста – тот сидел, сгорбившись над клавиатурой, его прозрачная фигура постепенно растворялась в мерцании экрана.

– Спасибо, – прошептал Михаил.

Программист не обернулся, только кивнул:

– Скажите ей… скажите Александре… что ошибки иногда бывают прекрасны.

Потом они уже ползли по узкому вентиляционному ходу, а за спиной раздавались крики демонов, сливающиеся в единый рёв системы, обнаружившей, что кто-то осмелился нарушить её безупречную логику.

Фурик шёл впереди, его хвост, как маяк, покачивался в темноте. Где-то впереди был Архив. Где-то там была Александра.

И теперь система знала, что они идут.

Глава 8. Бебер-предатель

Стены серверной дрожали, как перегруженный лифт, а воздух гудел низкочастотным гудением, словно где-то в глубине коридора работал гигантский трансформатор, перемалывающий грехи в цифровые отчёты. Михаил бежал, спотыкаясь о кабели, которые извивались под ногами, будто живые змеи, а Тоша, задыхаясь, оглядывался через плечо – там, во мраке, уже маячили тени охранников: высокие, угловатые фигуры в пиджаках, с лицами, напоминающими искажённые голограммы плохо настроенного телевизора.

– Где выход?! – выкрикнул Тоша, и его голос разлетелся эхом по металлическим стенам, словно попав в гигантскую трубу.

Ответа не последовало – только учащающийся топот и скрежет когтей по полу. Вдруг прямо над ними с треском отлетела решётка вентиляции, и на пол шлёпнулось что-то небольшое, гибкое и явно не готовое к приземлению.

– Ой! Чёрт! – раздался тонкий, почти подростковый голос.

Михаил едва не наступил на упавшего – перед ними лежал демон. Вернее, не демон даже, а какая-то его жалкая пародия: существо ростом с подростка, в пиджаке на два размера больше, с бейджиком «Бебер. Стажёр. Отдел 13». Его рога были небрежно подпилены, хвост завязан узлом (видимо, чтобы не путался под ногами), а глаза – большие, жёлтые, с вертикальными зрачками – смотрели на них с выражением крайней степени растерянности.

– Вы… вы не те, кого я ждал, – пробормотал он, потирая ушибленный локоть.

– А кого ждал? – Михаил схватил его за воротник, приподняв так, чтобы их лица оказались на одном уровне.

– Ну… начальника охраны? Или хотя бы курьера с пиццей… – Бебер заёрзал, словно пытаясь стать ещё меньше. – Я думал, меня спасут…

Топот за спиной нарастал. Тени уже вырисовывались чётче – у одного в руках блеснуло что-то вроде степлера, но Михаил почему-то был уверен, что скобы в нём – не для бумаги.

– Если ты не хочешь, чтобы тебя разорвали на части вместе с нами, – прошипел Тоша, – то, может, подскажешь, куда бежать?

Бебер заморгал, потом резко дёрнулся, выхватив из кармана смятый пропуск с надписью «Технический персонал».

– Там! – он ткнул пальцем в стену, где под слоем пыли угадывался контур двери. – Но это архив… вас там убьют.

– Нас и здесь убьют, – буркнул Михаил, хватая Тошу за рукав.

Бебер завозился, пытаясь приложить пропуск к почти незаметной панели. Его руки дрожали, а из-под пиджака торчал кончик хвоста, нервно подёргивающийся, как провод под напряжением.

– Я не для этого устраивался, – бормотал он. – Мне обещали офис в Кремниевой долине… бесплатный кофе… а вместо этого – вечные акты утилизации и начальник, который орёт, если в отчёте запятая не там!

Дверь щёлкнула, открыв узкий проход, за которым виднелся коридор, освещённый тусклыми лампами с зелёными абажурами.

– Бежим! – Тоша рванул вперёд, но Бебер вдруг схватил его за руку.

– Подождите! – в его голосе прозвучала странная нота отчаяния. – Если вас поймают… скажите, что я вас не видел. Ладно? А то у меня и так испытательный срок до конца века…

Михаил хотел что-то ответить, но в этот момент из темноты вырвался первый охранник – высокий, с лицом, напоминающим смятый договор, и руками, заканчивающимися не пальцами, а острыми скрепками.

Бебер ахнул и, кажется, готов был тут же провалиться сквозь землю, но вместо этого неожиданно выпрямился и закричал:

– Коллеги! Там, в серверной, демон-HR требует срочно подписать новые инструкции по технике безопасности!

Охранники замерли. Один даже уронил степлер.

– Без подписи не будут начислять страдания! – добавил Бебер, и в его голосе впервые появились нотки чего-то, отдалённо напоминающего уверенность.

Охранники переглянулись и, бормоча что-то про «опять эти бюрократы», развернулись и зашагали обратно.

Бебер обернулся к Михаилу, и в его глазах мелькнуло что-то вроде гордости.

– Ладно… я провожу вас до архива. Но если меня поймают…

– Скажем, что ты нас загипнотизировал, – пообещал Тоша.

Бебер слабо улыбнулся и шагнул в тёмный проход, где зелёный свет ламп мерцал, как сигнал далёкого, но неумолимо приближающегося поезда.

                                             * * *

Тёмный проход сжимался вокруг них, как пищевод гигантского существа, стенки которого пульсировали влажным блеском. Зелёные лампы, вмурованные в потолок, мерцали с перебоями, словно система вот-вот даст сбой, и тогда тьма поглотит их окончательно. Бебер шёл впереди, его тень прыгала по стенам, то удлиняясь до нелепых пропорций, то съёживаясь в комок.

– Ладно, – прошептал Михаил, прижимая к груди Nokia 3310, экран которого тускло светился, будто последний огонёк в затухающей печи. – Ты проводишь нас к Александре, а мы… мы поможем тебе сбежать.

Бебер обернулся, и в его жёлтых глазах мелькнуло что-то между надеждой и паникой.

– Вы… вы же не шутите? Потому что если это шутка, то я сейчас заплачу. Или упаду в обморок. Или и то, и другое.