Курс адаптации: Ад на удалёнке. Часть 2

– Мы не шутим, – Тоша потянулся к демону, но тот инстинктивно отпрянул, как котёнок, привыкший к пинкам. – Ты же сам сказал – тебе здесь плохо.

– Плохо? – Бебер фыркнул, и из его носа вырвалось маленькое облачко серого дыма. – Это не «плохо». Это… – он замялся, подбирая слово, – …это как работать в колл-центре, но вместо звонков – вечные души, которые орут, что их мучают неправильно. А начальник орёт, что я слишком мягкий. А бухгалтерия требует, чтобы страдания соответствовали смете…

Михаил представил Геннадия с его вечными калькуляторами и невольно усмехнулся.

– Ладно, – Бебер глубоко вдохнул, как человек, собирающийся прыгнуть с обрыва. – Я проведу вас. Но если нас поймают…

– Мы скажем, что ты нас загипнотизировал, – кивнул Тоша.

– Нет, – демон покачал головой. – Скажите, что я… что я был под дулом пистолета. Или что вы пригрозили моей семье. Или что у вас была справка от самого Люцифера.

– У нас есть кое-что лучше, – Михаил указал на Фурика, который, до этого молча сидевший у него на плече, вдруг вытянул шею и уставился на Бебера своими горящими зелёными глазами.

Демон замер. Его хвост дёрнулся, как провод под напряжением.

– Это… это же…

– Мяу, – сказал Фурик, и в его голосе прозвучало что-то такое, от чего у Бебера задрожали колени.

– Ладно, – прошептал он. – Я верю.

Они двинулись дальше, и с каждым шагом стены вокруг них начинали шептаться. Сначала тихо, будто перешёптывание в переполненном вагоне метро, потом громче, отчётливее.

– «Украл в детстве рубль у матери…»

– «Сказал начальнику, что болел, а сам на пляже был…»

– «Мечтал о смерти соседа, потому что тот громко слушал шансон…»

Шёпот липкий, как смола, обволакивал их, проникая в уши, под кожу. Тоша зажмурился, но голоса только усилились, теперь звуча уже внутри черепа.

– Это что? – прошипел он, прижимая ладони к ушам.

– Архив грехов, – Бебер поёжился. – Здесь записано всё. Каждая гадость, каждая мелкая подлость…

Михаил почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он оглянулся – стены коридора теперь были не просто тёмными, они шевелились, покрытые бесчисленными листами бумаги, исписанными мелким почерком. То были признания, доносы, оправдания – вся грязь человеческой души, аккуратно задокументированная.

– Не читайте, – предупредил Бебер. – Иначе…

Но было поздно. Тоша уже уставился в одну из записей, и лицо его побелело.

– Это же… это я. В третьем классе. Когда я соврал про…

Фурик внезапно спрыгнул с плеча Михаила и, грациозно ступая по полу, подошёл к стене. Он мотнул головой, будто отряхиваясь от воды, и —

– Мррррррррррррррррр.

Гулкий, низкий звук, больше похожий на рычание тигра, чем на кошачье мурлыканье, наполнил коридор. И стены замолчали. Буквально. Шёпот оборвался на полуслове, бумаги замерли, и даже воздух перестал дрожать.

– Вау, – выдохнул Тоша.

– Он… он их заставил замолчать, – прошептал Бебер, глядя на Фурика с благоговейным ужасом.

Кот равнодушно облизнул лапу и двинулся дальше, словно ничего не произошло.

– Так, – Михаил тряхнул головой, пытаясь стряхнуть остатки шепота, застрявшего в сознании, как заноза. – Где тут Александра?

Бебер указал на дверь в конце коридора – массивную, чугунную, с табличкой «Архив. Доступ только для уполномоченного персонала».

– Там. Но… – он глотнул. – Там ещё кое-кто есть.

– Кто?

– Библиотекарь Теней.

– И что, он страшный?

Бебер медленно кивнул.

– Он… он проверяет читательские билеты.

Михаил и Тоша переглянулись. В этой фразе было что-то настолько абсурдное, что даже Фурик, кажется, фыркнул.

– Ну что ж, – вздохнул Михаил, поглаживая Nokia в кармане. – Пойдём получать наши билеты.

Бебер, похоже, уже жалел о сделке, но назад пути не было. Он потянул за ручку двери, и та со скрипом открылась, выпустив наружу запах пыли, старых книг и чего-то ещё… чего-то живого, тёплого, тревожащего память.

– Добро пожаловать в архив, – прошептал он. – Только, пожалуйста… если что – я вас не знаю.

                                             * * *

Дверь в архив скрипнула, словно старый шкаф, которому давно не давали покоя. Бебер замер на пороге, его демонические зрачки сузились до тонких вертикальных чёрточек, будто он пытался разглядеть что-то в глубине помещения. Михаил почувствовал, как по его спине пробежал холодок – не страх, а скорее предчувствие, будто они вот-вот переступят черту, за которой всё изменится.

– Вперёд, – прошептал Тоша, подталкивая демона-стажёра. Но в этот момент Бебер резко дёрнулся, будто его ударило током.

– О нет! – воскликнул он с такой искренней паникой, что даже Фурик насторожился. – Я совсем забыл! У меня же Scrum через пять минут!

Михаил только успел открыть рот, как Бебер уже выхватил из кармана смятый листок и сунул ему в руки. На бумаге кривым почерком было написано: «Извините, у меня Scrum. Не выдавайте меня. P.S. Дверь уже открыта».

– Постой! – попытался ухватиться Тоша, но его пальцы схватили лишь клочок серого дыма – демон растворился в воздухе, оставив после себя лишь запах перегоревшей проводки и чувство глубокого предательства.

– Scrum, блин, – пробормотал Тоша, разглядывая записку. – Даже в аду agile-методологии…

Фурик мотнул головой, явно выражая своё отношение к происходящему, и первым шагнул в открытую дверь. Михаил последовал за ним, сжимая в кармане Nokia 3310, экран которого вдруг вспыхнул – на секунду ему показалось, что там мелькнуло лицо Александры.

Архив забытых душ оказался пространством, которое не подчинялось обычным законам физики. Полки здесь уходили ввысь на сотни метров, теряясь в туманной дымке под потолком, и казалось, будто они дышат – слегка покачиваясь в такт какому-то неведомому ритму. Воздух был густ от пыли веков, каждая частица которой, вероятно, хранила чьё-то забытое воспоминание. По стенам ползали тени – не просто отсутствие света, а нечто более существенное, будто сама тьма здесь обрела плоть.

– Господи, – выдохнул Тоша, поднимая голову. – Это же…

Миллионы папок. Миллионы душ. Каждая – в аккуратном картонном переплёте, с аккуратными бирками, с аккуратными печатями. Систематизированный, каталогизированный ад.

Фурик прыгнул на ближайшую полку и принялся обнюхивать корешки, его шерсть в свете тусклых ламп отливала медью. Михаил подошёл к одной из папок наугад – «Иван Петров. Ошибка: слишком много покаяний». Когда он прикоснулся к обложке, папка слегка дрогнула, будто живая.

– И как мы её найдём среди всего этого? – пробормотал Тоша, озираясь. – Здесь же…

– Шшш! – резко оборвал его Михаил.

Где-то в глубине архива раздался звук – скрип тележки, шуршание страниц, лёгкий кашель. Кто-то был здесь с ними. Фурик мгновенно замер, его уши прижались к голове.

Они начали двигаться между стеллажами, стараясь не производить шума. Папки вокруг шептались, словно пересказывая друг другу сплетни о своих содержимых. «Слышал про Сидорова? Опять пытался вымолить прощение…» – «А этот новый, из отдела 666, вообще ни за что не переживает…»

Михаил вдруг остановился как вкопанный. На полке на уровне его глаз лежала папка, заметно отличавшаяся от других. Вместо стандартного серого картона – тёмно-синяя обложка, а вместо обычной бирки – красная печать: «ОШИБКА СИСТЕМЫ».

Его пальцы дрожали, когда он потянулся к ней. «Александра. Душа №042».

В тот момент, когда он коснулся обложки, весь архив вдруг затих. Даже тени перестали шевелиться. Фурик резко обернулся, его спина выгнулась – где-то в проходе между стеллажами раздались тяжёлые шаги.

– Нас нашли, – прошептал Тоша.

Из-за угла показалась фигура в роговых очках – высокая, сухопарая, с руками, которые казались слишком длинными для человеческого тела. Библиотекарь Теней. Его глаза, увеличенные стёклами, блестели, как у совы, поймавшей свет фар.

– Читательские билеты, – проскрипел он, протягивая ладонь с неестественно длинными пальцами.

Михаил почувствовал, как Фурик прижимается к его ноге. Где-то в глубине папки с именем Александры что-то слабо дрогнуло, будто отозвалось на его прикосновение.

Они стояли в самом сердце архива забытых душ, окружённые миллионами историй, которые никто не придёт читать. И теперь им предстояло выиграть хотя бы одну из них обратно.

Библиотекарь сделал шаг вперёд, и тени за его спиной ожили, потянувшись к непрошеным гостям длинными щупальцами тьмы…

Глава 9. Код Фурика

Синяя папка лежала на коленях у Михаила, излучая странное тепло, будто в ней была заключена не бумага, а живое существо. Его пальцы скользнули по кромке обложки, ощущая подушечками лёгкую вибрацию – словно где-то внутри стучало крошечное сердце. Тоша замер рядом, затаив дыхание, а Фурик устроился на плече у Михаила, его зелёные глаза сузились до двух ядовито светящихся щелочек.

– Открывай уже, – прошептал Тоша, нервно покусывая губу.

Михаил разомкнул металлические зажимы. Папка раскрылась с тихим вздохом, выпустив облачко пыли, которое закружилось в воздухе, образуя странные узоры – на мгновение ему показалось, что это проступает лицо Александры.

Наверху лежала фотография. Старая, потрёпанная по краям. Александра стояла в очереди среди других душ – бледных, полупрозрачных фигур с опущенными головами. Но она одна смотрела прямо в камеру, её золотистые глаза выделялись на фоне всеобщей серости, словно два солнечных блика в пасмурный день. На обороте – штамп: «ОШИБКА. К УТИЛИЗАЦИИ».

– Что ты там нашёл? – Тоша наклонился ближе, и его очки отразили тусклый свет архива.

Михаил молча вынул следующий документ – бланк с печатью отдела кадров Ада. «Акт №666» гласил жирный заголовок. Ниже, аккуратным бюрократическим почерком: «Причина утилизации: душа слишком чистая. Нарушает баланс страданий. Создаёт угрозу стабильности системы». Подпись – размашистая, с росчерком: «Геннадий. Бухгалтерия».

– Вот же сволочи, – пробормотал Тоша, хватая бумагу. – Они что, её за то в расход, что она… что она хорошая?

Михаил не ответил. Его пальцы наткнулись на маленькую аудиокассету в прозрачном пакете. На наклейке – номер: «042». Он перевернул её, и на обратной стороне увидел написанное от руки: «Если слышите это – они уже идут за мной. Кот знает выход».

Фурик вдруг спрыгнул с плеча и исчез между стеллажами, его рыжий хвост мелькнул в темноте и растворился. Михаил хотел было крикнуть ему вдогонку, но в этот момент Тоша дёрнул его за рукав.

– Смотри!

На дне папки лежал ещё один документ – «Заключение демона-HR». Строки пестрели канцелярскими штампами: «Не соответствует корпоративной культуре Ада», «Отказывается проявлять должную жестокость», «Слишком часто улыбается». В графе «Рекомендации» – жирная печать: «УВОЛИТЬ».

– Да они просто… – Михаил сжал кулаки, чувствуя, как гнев поднимается по спине горячей волной. – Они…

Глухой стук прервал его. Фурик вернулся, таща в зубах какой-то металлический предмет. Он бросил его к ногам Михаила с характерным звоном – это был жетон, старый, поцарапанный, с выгравированным номером «666».

– Что это? – потянулся за ним Тоша, но кот резко ударил его лапой по руке.

Михаил поднял жетон. Металл оказался неожиданно тёплым, будто только что вынутым из чьих-то рук. На обороте, мелким шрифтом, значилось: «Собственность Люцифера. Вернуть в случае утери. Административный доступ. Отдел 666».

– Фурик… – Михаил поднял глаза на кота. Тот сидел, обернув хвост вокруг лап, и смотрел на него с необычайно серьёзным выражением. – Ты ведь не просто так нам это принёс, да?

Кот медленно моргнул, будто давая понять, что Михаил наконец-то задал правильный вопрос. Потом встал и потянулся, его когти цокнули по каменному полу.

– Подожди, – Тоша схватил жетон и повертел в руках. – Если это пропуск Люцифера… то почему он у кота? И почему…

Он замолчал, посмотрел на Фурика, потом на жетон, потом снова на Фурика. Его лицо медленно меняло выражение от недоумения к догадке, от догадки – к шоку.

– Ой блин, – выдохнул он. – Мы же идиоты.

Фурик мотнул головой, явно соглашаясь с этим утверждением, потом подошёл к папке Александры и ткнул носом в надпись «ОШИБКА СИСТЕМЫ».

– Так, – Михаил почувствовал, как в голове складывается пазл. – Она – ошибка в системе. А ты… – он посмотрел на кота, – ты часть этой системы. Или даже…

– Ваша Темнейшесть, – пробормотал Тоша, делая реверанс, от которого Фурик фыркнул.

Кот подошёл к стене и начал царапать её когтями. Сначала казалось, что это просто случайные движения, но постепенно проступили буквы: «СЕРВЕРНАЯ». Потом добавилось: «КОД». И наконец: «ПЕРЕЗАПИСЬ».

– Ты хочешь, чтобы мы переписали код системы? – Михаил почувствовал, как у него перехватывает дыхание. – Чтобы спасти её?

Фурик сел и уставился на него своими непостижимыми зелёными глазами. В них отражались века – нет, тысячелетия – усталости от этой игры. И в то же время в них светилась какая-то странная надежда.

– Но как? – спросил Тоша. – Мы же не программисты. Ну, я немного, но…

Кот вдруг прыгнул ему на плечо и ткнул лапой в лоб, как бы говоря: «Думай». Потом спрыгнул и направился к выходу из архива, его хвост гордо поднят, как знамя.

Михаил посмотрел на жетон в своей руке, потом на папку Александры. Где-то в глубине души он уже знал, что им предстоит. И знал, что цена будет высока. Но в этот момент Nokia 3310 в его кармане вдруг завибрировала, напоминая, что на другом конце провода всё ещё ждёт голос, который стоит спасти.

Он захлопнул папку и встал, чувствуя, как жетон Люцифера жжёт ему ладонь. Путь был ясен. Оставалось только найти в себе смелость пройти его до конца.

                                             * * *

Михаил сидел на холодном каменном полу архива, перебирая в руках жетон с выгравированным номером 666. Металл был необычно теплым, словно в нем продолжала циркулировать чужая жизнь. Он поднял глаза и встретился взглядом с Фуриком. Кот сидел напротив, его зрачки в полумраке расширились до черных бездн, в которых отражались отсветы далеких адских пожаров.

– Ты… не просто кот, да? – тихо спросил Михаил, ощущая, как слова застревают у него в горле. – Ты ведь и есть…

Фурик резко отвернулся, но кончик его хвоста нервно подергивался, выдавая больше, чем хотелось бы. В этом движении было что-то почти человеческое – смесь смущения и раздражения. Тоша замер рядом, его пальцы сжимали аудиокассету так крепко, что ногти побелели.

– Если он и вправду… – начал Тоша, но замолчал, увидев, как Фурик резко поднимает лапу, словно предупреждая об опасности.

Из глубины архива донесся скрип – где-то передвигали стеллажи. Воздух наполнился запахом гари и старой бумаги. Фурик прижал уши к голове, его шерсть встала дыбом, образуя вокруг тела ореол из рыжих иголок.

Михаил машинально потянулся к кассете. Его пальцы дрожали, когда он вставлял ее в старый магнитофон, найденный на соседней полке. Аппарат скрипнул, зашипел, затем раздался щелчок, и…

– Если слышите это… – голос Александры прозвучал так отчетливо, будто она стояла рядом, а не была заперта где-то в лабиринтах системы. – …значит, они уже идут за мной.

Звук был чистым, без помех, но в нем чувствовалась усталость – та особенная усталость, которая накапливается годами борьбы с чем-то непобедимым.

– Они называют меня ошибкой, – продолжал голос, и Михаил почувствовал, как по его спине побежали мурашки. – Говорят, я нарушаю баланс. Но это не я нарушаю – это их система сломана.

Фурик притих, его уши повернулись вперед, словно он боялся пропустить хоть слово. В его позе было что-то почтительное, даже трепетное.

– Кот знает, как ее обмануть, – прозвучало на пленке. – Он… он не тот, за кого себя выдает.

На последних словах голос Александры дрогнул, и Михаил представил, как она записывала это сообщение – возможно, прячась где-то в закоулках системы, зная, что за ней уже охотятся.

Магнитофон щелкнул, пленка закончилась. В наступившей тишине было слышно, как Тоша глотает воздух, будто только что всплыл с глубины.

– Так это правда? – прошептал он, глядя на Фурика. – Ты и есть…

Кот не ответил. Он лишь подошел к магнитофону и ударил лапой по кнопке «стоп» с такой точностью, какая не свойственна обычным животным. Потом поднял голову, и в его глазах мелькнуло что-то древнее – мудрость тысячелетий, усталость от вечной игры, грусть существа, которое слишком долго носило маску.

Михаил вдруг вспомнил все странности – как Фурик всегда оказывался в нужном месте, как он понимал человеческую речь, как демоны невольно пятились перед ним. Куски мозаики складывались в картину, которая одновременно пугала и давала надежду.

– Ты мог бы помочь ей с самого начала, – сказал Михаил, и в его голосе прозвучал упрек. – Почему ждал?

Фурик мотнул головой, затем резко повернулся и начал выводить когтями на пыльном полу какие-то знаки. Это были не буквы – скорее символы, древние и загадочные. Один из них напоминал перевернутую пентаграмму, другой – глаз в треугольнике.

– Он что, пишет… на демоническом? – ахнул Тоша.

Кот бросил на него взгляд, полный такого презрения, что даже Михаил невольно усмехнулся. Потом Фурик ткнул лапой в жетон, затем в символы на полу, и наконец – в грудь Михаила.

– Он говорит, что все это время вел нас, – вдруг понял Михаил. – Что это… часть какого-то плана.

Фурик мотнул головой, и в этом движении было что-то торжественное. На мгновение его обычная кошачья небрежность исчезла, уступив место чему-то величественному. Но уже в следующую секунду он снова стал просто рыжим котом – почесал за ухом, облизнул лапу и фыркнул, словно говоря: «Ну что, идем или будем тут вечно стоять?»

Из глубины архива снова донесся шум – на этот раз ближе. Где-то упала папка, потом другая, словно кто-то шел, не обращая внимания на порядок. Фурик насторожился, его нос задрожал, улавливая запахи.

– Они близко, – прошептал Тоша, инстинктивно прижимая к груди магнитофон. – Что будем делать?

Михаил посмотрел на жетон в своей руке, потом на таинственные символы на полу, и наконец – в зеленые глаза кота, в которых отражалась вся боль мира. Ответ был очевиден. Они должны были двигаться вперед – к сердцу системы, к месту, где можно все изменить. Даже если цена окажется выше, чем они могли представить.

                                             * * *

Тени в архиве сгущались, приобретая очертания, и воздух наполнился запахом старой бумаги и чего-то ещё – чего-то электрического, словно перед грозой. Внезапно между стеллажами возникла полупрозрачная фигура в пиджаке, с указкой в руке и вечной недовольной гримасой на лице.

– Ага-а! – растянул Призрак офиса, Аркадий Лютиков, размахивая бланком. – Незаконное проникновение в архив! Нарушение регламента работы с документами! Использование служебного оборудования в личных целях!

Он тыкал указкой в воздух, и с каждым его движением где-то в темноте раздавался звук печатной машинки – будто невидимый секретарь тут же фиксировал все обвинения.

– Коллеги, это совершенно недопустимо! – голос Аркадия дрожал от возмущения. – Архив – это святое! Здесь каждая душа учтена, каждая ошибка зафиксирована, каждая…

Фурик, до этого момента наблюдавший за происходящим с выражением крайнего раздражения, внезапно подскочил и со всей силы ударил лапой по бланку. Раздался хлопок, как от лопнувшего воздушного шарика, и Призрак офиса рассыпался в облачко пыли. Указка с глухим стуком упала на пол.

– Вот это да, – пробормотал Тоша, поднимая указку. – Он его… уничтожил?

– Вряд ли, – Михаил покачал головой, наблюдая, как пыль потихоньку собирается обратно в человеческую форму. – Он же призрак. Скорее всего, просто… перезагрузился.

Фурик фыркнул и потряс лапой, будто стряхивая с неё что-то неприятное. Потом повернулся к ним и ткнул носом в жетон, который Михаил всё ещё сжимал в руке.

– Ладно, – Михаил глубоко вдохнул. – Мы поняли. Александру хотят стереть, потому что она «ломает систему». А ты… – он посмотрел на кота, – ты знаешь, как эту систему переписать.

Фурик мотнул головой, и в его глазах мелькнуло что-то древнее – терпение существа, которое ждало этого момента очень, очень долго.

– Но как? – Тоша развёл руками. – Мы же не можем просто взять и переписать Ад!

Кот прыгнул на ближайшую стеллажу и начал царапать когтями по корешкам папок. Сначала казалось, что это просто случайные движения, но постепенно проступили буквы: «Ч И С Т И Л И Щ Е».

– Чистилище? – Михаил нахмурился. – Ты хочешь, чтобы мы туда отправились?

Фурик мотнул головой, затем добавил ещё одно слово: «С Е Р В Е Р Н А Я».

– Серверная в Чистилище, – Михаил почувствовал, как у него перехватывает дыхание. – Там находится ядро системы.

Тоша побледнел.

– Но Чистилище – это же…

– Гигантский open-space, – закончил Михаил, вспоминая рассказы Призрака офиса. – Где души вкалывают на механических компьютерах под присмотром демонов-менеджеров.

Фурик мотнул головой, затем подошёл к указке, которую Тоша всё ещё держал в руках, и ударил по ней лапой. Та засветилась слабым синим светом, и на стене появилась проекция – огромное помещение, заполненное рядами столов, за которыми сидели полупрозрачные фигуры, безостановочно печатающие на древних пишущих машинках. Над ними ходили существа в пиджаках, с бейджами «Менеджер страданий», и что-то кричали.

– Боже, – прошептал Тоша. – Это же…

– Самый настоящий ад, – закончил Михаил.

Фурик прыгнул ему на плечо и ткнул лапой в жетон, затем в проекцию Чистилища, и наконец – в грудь Михаила, прямо туда, где должно было биться сердце.

– Ты хочешь, чтобы мы прошли туда, – понял Михаил. – Нашли серверную. Переписали код.

Кот мотнул головой, и в его глазах вспыхнула искра надежды.

– А как мы туда попадём? – спросил Тоша.

Фурик спрыгнул на пол и начал царапать ещё одно слово: «Т О С Т Е Р».

– Конечно же, – Михаил усмехнулся. – Как я мог забыть про портал в виде тостера.

В этот момент за их спинами раздался шорох – Призрак офиса почти полностью восстановился из пыли и снова размахивал бланком.

– Коллеги! Я вас предупреждаю! Всё будет занесено в личные дела!

Фурик вздохнул (да, именно вздохнул, как усталый начальник перед совещанием) и ударил лапой по полу. Тень от его тела вдруг вытянулась, став неестественно длинной, и на секунду Михаилу показалось, что перед ним не кот, а нечто гораздо большее – существо с крыльями, рогами и глазами, полными звёзд.

Потом тень вернулась в норму, а Призрак офиса снова рассыпался в пыль.

– Ладно, – Михаил встал, сжимая жетон. – Похоже, у нас есть план.

Фурик мотнул головой и направился к выходу, его хвост гордо поднят, как знамя. За ним потянулись тени архива, словно провожая.

Они шли к Чистилищу. К серверной. К месту, где можно было всё изменить.

И где-то там, среди бесконечных open-space и вечных планерок, ждала их Александра – ошибка системы, которую они собирались исправить.

Глава 10. Дверь в Чистилище

Жетон в руке Михаила внезапно нагрелся, заставив его пальцы рефлекторно сжаться. Металл, казалось, пульсировал в такт какому-то неведомому ритму, излучая тусклое багровое свечение, которое отбрасывало на стены архива тревожные блики. Фурик, сидевший у его ног, поднял голову, и в его зрачках отразилось это кровавое мерцание – два крошечных адских огонька в темноте.

Дверь перед ними, до этого ничем не примечательная, внезапно покрылась трещинами, из которых сочился тот же странный свет. Постепенно трещины сложились в надпись: «Чистилище. Офис 13. Вход строго по пропускам». Буквы дышали, расширяясь и сужаясь, будто живая мембрана между мирами.

– Ну что ж, – прошептал Тоша, поправляя очки, которые сползли от испарины на переносице. – Похоже, это наш билет в…

Он не успел закончить. Дверь с глухим стоном отворилась, выпустив наружу волну звуков – лязг пишущих машинок, скрежет механических калькуляторов, сотни голосов, бормочущих что-то невнятное, и над всем этим – пронзительные крики, напоминающие одновременно плач ребенка и сигнал тревоги.

Михаил сделал шаг вперед – и замер. Пространство, открывшееся перед ним, не поддавалось обычной логике. Бесконечный open-space простирался до самого горизонта, теряясь в дымке, где потолок должен был сливаться с полом. Ряды одинаковых столов, за каждым – полупрозрачная фигура, сгорбленная над пишущей машинкой. Их пальцы двигались с неестественной скоростью, отбивая бесконечную дробь страданий. Воздух был густ от запаха пота, чернил и чего-то кислого – возможно, слез.

– Господи, – выдохнул Тоша, вцепляясь Михаилу в рукав. – Это же…

– Офисный ад, – закончил Михаил, чувствуя, как у него перехватывает дыхание.

Фурик проскользнул между их ног и гордо вышагнул вперед, его хвост трубой. Он выглядел странно уверенным для кота, попавшего в такое место. Или, возможно, именно для кота это и было возвращением домой.