Курс адаптации: Ад на удалёнке. Часть 2

Михаил почувствовал, как у него заныл висок. Он вспомнил, как два года назад, в самом начале этого безумия, Александра сказала ему, сквозь хриплый звук Nokia 3310: «Ад – это не пламя и скрежет зубовный. Ад – это когда ты понимаешь, что даже смерть не освобождает от отчётов».

– Ладно, – он вздохнул, протягивая руку к бланку. – Давайте ваш формуляр. Только без пункта «подпись кровью», а то у меня аллергия на серу.

Призрак, казалось, готов был расплыться в прах от возмущения, но тут на сцену вышел Фурик.

Кот до этого момента лежал на сервере, лениво наблюдая за происходящим одним полуприкрытым глазом, но теперь поднялся, потянулся, и его рыжая шерсть встала дыбом – не так, как у обычных котов, а словно пиксели на глючном экране. Он спрыгнул вниз, приземлился бесшумно, но с таким видом, будто только что объявил о своём короновании.

– Мяу, – сказал Фурик, что в переводе с кошачье-адского означало: «Хватит этой ерунды».

И бросился на указку.

Аркадий Лютиков вскрикнул – звук, похожий на скрип несмазанных офисных кресел, – когда кот впился зубами в его единственный символ власти.

– Он… он грызёт корпоративный инвентарь! – завопил Призрак, пытаясь вырвать указку, но Фурик лишь глубже вонзил клыки, и прозрачный пластик затрещал. – Это нарушение трудового кодекса!

– У вас тут вообще есть трудовой кодекс? – поинтересовался Тоша, с интересом наблюдая, как кот трясёт головой, будто добычу. – Или только «адский»?

– Коллеги! – Призрак офиса вдруг замер, его глаза расширились. Он уставился на Фурика с внезапным осознанием. – Вы… вы не понимаете! Этот… этот кот…

Фурик выпустил указку. Она упала на пол с глухим стуком, которого не должно было быть у призрачного предмета, и разломилась пополам.

Наступила тишина.

– Мяу, – сказал кот, сел и начал вылизывать лапу, всем видом показывая, что обсуждение закрыто.

Михаил перевёл взгляд с Фурика на Аркадия. Призрак дрожал, его полупрозрачные пальцы сжимали обрывки бланков, и вдруг он прошептал:

– Вы… вы знаете, кто он?

Тоша поднял бровь.

– Ну, кот и кот. Немного демонический, немного наглый, ест тунца с перцем чили…

– Коллеги, – голос Аркадия стал тише, но в нём появилась странная нота – не страх, а скорее… уважение? – если вы не знаете, с кем имеете дело, то зачем идёте в Архив?

Фурик перестал вылизывать лапу. Его зелёные глаза, обычно лениво-равнодушные, теперь сверкнули, как два крошечных адских портала.

– Мяу, – сказал он, и на этот раз это прозвучало как приговор.

Призрак офиса медленно отступил.

– Я… я пожалюсь в HR, – пробормотал он, но без прежней уверенности.

– HR тут уже был, – внезапно сказал Михаил, подбирая обломки указки. – И, кажется, его уволили.

Фурик муркнул – коротко, одобрительно.

Аркадий Лютиков посмотрел на кота, на разорванные бланки, на Тошину ухмылку, и вдруг… исчез. Не с театральным всплеском, не с криком – просто растворился, как утренний туман над офисным паркингом.

Только на полу осталась лужица чёрных чернил, медленно складывающихся в слово:

«ЖАЛОБА».

Фурик фыркнул и наступил на неё лапой.

Глава 3. Кот-навигатор

Фурик растянулся на развернутой карте Москвы, как рыжее пятно солнечного света, прорвавшееся сквозь занавески в неурочный час. Его лапы, пушистые и вальяжные, топтали Садовое кольцо, будто он размышлял, с какой стороны подступиться к этому человеческому лабиринту. Михаил, сидя на корточках рядом, смотрел, как кот методично оставляет отпечатки на бумаге – не просто следы, а странные, упорядоченные точки, будто кто-то пронумеровал входы в параллельный мир.

– Ты вообще понимаешь, что он делает? – Тоша склонился над картой, его очки бликовали в свете настольной лампы, превращая глаза в две мутные лужицы. – Это же не просто следы. Смотри.

Он провёл пальцем от одной лапки к другой, и вдруг хаотичные точки сложились в узор – нечто среднее между древними рунами и схемой метро, нарисованной пьяным архитектором.

– Это координаты, – прошептал Михаил.

– Нет, это маршрут, – поправил Тоша. – И ведёт он явно не в «Ашан».

Фурик, словно подтверждая их догадки, перевернулся на спину, подставив живот – жест, который у обычных котов означал «чеши мне пузо, раб», но в данном контексте выглядел скорее, как «вот вам ключ, попробуйте разгадать».

Михаил потянулся к нему, но вдруг замер. Между клочьями рыжей шерсти, там, где у обычных котиков была бы нежная розовая кожа, виднелись чёрные линии – тонкие, как паутина, но явно искусственного происхождения.

– О чёрт… – Тоша ахнул. – У него татухи.

Фурик мгновенно перекатился обратно, прикрыв лапой бок, но было поздно. На боку, чуть ниже ребра, четко читалась надпись:

«Property of Hell. If found, return to Satan» (Собственность Ада. Если найдёте, верните Сатане)

– То есть… – Тоша медленно поднял глаза на кота. – Ты… украденная собственность Ада?

Фурик притворно зевнул, демонстрируя ряд острых зубов, которые у обычного кота вряд ли были бы такими белыми и такими… многочисленными.

– Или, – Михаил склонился ближе, – ты и есть тот, кому должны возвращать?

Кот замер. Его зрачки, до этого щелочки в изумрудной радужке, вдруг расширились, поглотив зелёный свет, и на секунду стали абсолютно чёрными – а затем вспыхнули алым, как два крошечных адских прожектора.

Тоша отпрянул так резко, что опрокинул стакан с чаем.

– Чёрт возьми!

– Именно, – пробормотал Михаил.

Фурик, словно осознав, что маскировка сорвана, не стал ни шипеть, ни превращаться в десятифутового демона. Он просто сел, поднял лапу и начал её вылизывать с видом настолько невинным, что это само по себе было подозрительно.

– Ладно, – Тоша вытер лоб. – Допустим, ты… э… Сатана. В отпуске. Почему тогда скрывался?

Фурик перестал вылизывать лапу. Его хвост дёрнулся один раз, как провод под напряжением, а затем он медленно, очень медленно, повернул голову к Тоше. В его взгляде читалось что-то среднее между «ну ты и идиот» и «я пожалею, что не съел тебя в первый же день».

– Может, он не скрывался, – Михаил провёл рукой по карте, где лапные отпечатки теперь явно складывались в путь к одному из старых зданий на окраине. – Может, он ждал, пока мы догадаемся.

– Ждал два года?

– В масштабах вечности – это как перекур, – Михаил пожал плечами.

Фурик муркнул – коротко, одобрительно.

Тоша вздохнул и потянулся к ноутбуку, на экране которого всё ещё был открыт чат с Лерой «Геймершей».

– Ладно, предположим, ты – Люцифер. В отпуске. В виде кота. И теперь решил помочь нам пробраться в Лимб. Почему?

Кот посмотрел на него, потом на Михаила, потом снова на Тошины дрожащие пальцы, тыкающие в клавиатуру.

И вдруг… рассмеялся.

Не по-кошачьи, не мурлыканьем – а настоящим, человеческим смехом, который звучал так, будто кто-то скребёт ножом по стеклу, но при этом в нём была какая-то древняя, почти милосердная ирония.

– Мяу, – сказал Фурик, что в переводе с языка падших ангелов, видимо, означало:

«Потому что мне скучно».

                                             * * *

Фурик исчез так же внезапно, как появляются неудобные вопросы на совещаниях. Михаил заметил лишь мелькнувший рыжий хвост, скрывшийся за углом книжной полки, прежде чем раздался пронзительный вопль Призрака офиса, похожий на скрип несмазанных дверных петель.

– Моя ключ-карта! Коллеги! Это форменный беспредел!

Аркадий Лютиков метался по комнате, его полупрозрачные руки ощупывали карманы пиджака, которые, казалось, становились ещё прозрачнее от возмущения. Его указка, недавно разломанная пополам, уже успела восстановиться – бюрократический инвентарь в аду, видимо, обладал способностью к самовосстановлению, в отличие от человеческого терпения.

– Он же буквально вырвал её у меня из кармана! – Призрак тыкал указкой в сторону, где секунду назад сидел кот. – Это же… это же нарушение корпоративной этики! Воровство! Саботаж!

Михаил перевёл взгляд на Тошину коробку с электронным хламом, где среди старых плат и перегоревших микросхем мирно лежала пластиковая карточка с надписью «Доступ B2: Лимб. Только для персонала». Над ней, прикрывая добычу пушистым боком, восседал Фурик с видом настолько невинным, что это само по себе было преступлением.

– Ну что, – Михаил склонился к коту, – планируешь поделиться сокровищами или будем играть в кошки-мышки?

Фурик прикрыл глаза, демонстрируя полное равнодушие, но кончик его хвоста дёргался с едва заметной частотой – как стрелка сейсмографа, фиксирующая подземные толчки лжи.

– Он ведёт себя как настоящий менеджер, – вздохнул Михаил, откидываясь на спинку кресла. – Прячет важное и делает вид, что не при чём. Может, тебе ещё отчёт за квартал завалить и совещание на пятницу назначить?

Кот приоткрыл один глаз, в его зелёной глубине мелькнул огонёк, который можно было принять за искру сарказма. Он потянулся, грациозно переступил через ключ-карту и спрыгнул с коробки, оставив добычу на виду – но ровно в тот момент, когда Михаил протянул руку, Nokia 3310 на столе вдруг завибрировала с таким надрывом, будто пыталась вырваться из мира живых.

Экран вспыхнул мерцающим светом, цифры «6:66» поплыли перед глазами, и сквозь хриплый динамик прорвался голос, от которого у Михаила похолодели пальцы:

– Миша… кот… не доверяйте… системе…

Голос Александры, обычно такой уверенный, теперь звучал так, будто её тянули назад, в ту самую «Архивную» бездну, откуда она пыталась до них докричаться. Слова прерывались, как плохая связь в метро:

– Он… не тот… кем кажется… код… ошибка…

Фурик, до этого демонстративно чистивший лапу у книжной полки, вдруг замер. Его шерсть встала дыбом – не по-кошачьи, а странно, как будто каждый волосок находился под отдельным напряжением. Он развернулся с неестественной для животного плавностью и прыгнул прямо на телефон, приземлившись всеми четырьмя лапами на клавиатуру.

Связь оборвалась с звуком, похожим на вздох утопленника.

– Что за чёрт! – Тоша рванулся вперёд, но кот уже спрыгнул на пол, оставив после себя потухший экран. – Он же намеренно это сделал!

Михаил поднял телефон дрожащими пальцами. На экране, в месте, где секунду назад были цифры, теперь красовался единственный пиксельный след кошачьей лапы. Он провёл пальцем по кнопкам – мёртвая тишина. Даже привычное гудение фоновых процессов, обычно ощутимое, как лёгкий ток в пальцах, исчезло.

– Фурик, – Михаил повернулся к коту, и в его голосе впервые за два года прозвучала не просьба, а команда. – Что ты скрываешь?

Кот сел, обернув хвост вокруг лап, и посмотрел прямо в глаза Михаилу. Его зрачки расширились, поглощая зелёный свет радужки, пока глаза не стали двумя абсолютно чёрными безднами – а затем в них вспыхнули крошечные огненные буквы, складывающиеся в слово:

«ПОТОМ»

Тоша ахнул и отпрянул, ударившись спиной о стену. Михаил же, напротив, придвинулся ближе, пока их морды – человеческая и кошачья – не оказались в сантиметре друг от друга.

– Нет, не потом. Сейчас. Александра там одна. И если ты действительно тот, за кого себя выдаёшь… – он кивнул на едва виднеющуюся татуировку под шерстью, – то должен понимать, что происходит.

Фурик муркнул – звук, больше похожий на ворчание старого сервера, чем на кошачье урчание. Он потянулся и вдруг… чихнул. Из его носа вырвалось крошечное пламя, опалившее край карты Москвы, лежащей на столе.

– Ого, – прошептал Тоша. – Настоящий дракончик.

Кот посмотрел на него с выражением, которое ясно говорило: «Если бы я был драконом, ты бы уже горел», затем подошёл к коробке с хламом и вытолкнул оттуда ключ-карту носом. Пластик скользнул по полу и остановился у ног Михаила.

– Это что, капитуляция? – насторожился Тоша.

– Нет, – Михаил поднял карту, на обратной стороне которой теперь виднелись три свежих царапины, складывающихся в число «666». – Это пропуск. С условиями.

Фурик лизнул лапу и провёл ею по уху с видом существа, которое только что заключило сделку с дураками, но не станет им этого говорить. Его хвост дёрнулся, указывая на дверь, будто говорил: «Ну что, идём или будем ныть дальше?»

За окном ударил гром, хотя прогноз не обещал дождя. Где-то вдали, на крыше соседнего дома, завыло что-то, что могло быть ветром – а могло быть и не ветром. Nokia 3310 на столе на секунду вспыхнула снова, показывая последнее сообщение перед тем, как окончательно погаснуть:

«Он ваш единственный шанс. И ваша главная ошибка.»                                             * * *

Тоша достал из кармана пузырёк с замутнённой жидкостью, на этикетке которого кривым почерком было выведено: «Освящено, вроде». Он перевернул его в пальцах, рассматривая с видом учёного, готовящегося к рискованному эксперименту.

– Ну что, дружище, – он приподнял бутылку, чтобы свет лампы прошёл сквозь подозрительно мутное содержимое, – давай проверим, насколько ты демонический.

Фурик, растянувшийся на подоконнике, приоткрыл один глаз, оценивая ситуацию с высоты своего кошачьего – или, возможно, сатанинского – величия. Его хвост лениво подрагивал, как антенна, улавливающая сигналы надвигающейся глупости.

– Ты серьёзно? – Михаил скрестил руки на груди. – Ты собираешься облить святой водой кота, который только что прочитал нам лекцию взглядом?

– А что, по-твоему, надо делать? – Тоша уже откручивал крышку. – Спросить у него рекомендации? Заполнить анкету? «Уважаемый господин Кот, не могли бы вы указать степень своей инфернальности по шкале от одного до десяти?»

Фурик, кажется, усмехнулся – во всяком случае, его усы дёрнулись так, будто он оценил шутку, но не стал удостаивать её ответом.

Тоша не стал ждать. Он брызнул.

Капли святой воды – или того, что за неё выдавали в церковной лавке у метро, – полетели в сторону кота, сверкая в воздухе, как крошечные бриллианты греха.

Фурик чихнул.

Это был не обычный кошачий чих, а нечто более впечатляющее: из его носа вырвалось крошечное пламя, которое мгновенно испарило капли ещё в воздухе. Запахло жжёной пылью и чем-то ещё, что Михаил мог бы назвать серой, если бы не знал, что это всего лишь старый дом с плохой проводкой.

– Ну хоть не вампир, – вздохнул Тоша, закручивая крышку обратно.

– Поздравляю, – Михаил поднял бровь. – Ты только что проверил святой водой Люцифера. Надеюсь, у тебя есть план «Б»?

Фурик, между тем, уже вернулся к вылизыванию лапы, как будто ничего необычного не произошло. Лишь его хвост подрагивал с едва заметной дрожью – возможно, от сдерживаемого смеха, а возможно, от желания запустить им в Тошу, как плетью.

– Ладно, – Тоша убрал пузырёк и почесал затылок. – Допустим, он действительно… э.… тот, за кого себя выдаёт. Что теперь?

– Теперь, – Михаил подошёл к карте, где всё ещё виднелись отпечатки кошачьих лап, складывающиеся в подозрительно точный маршрут, – мы используем его как проводника.

Фурик тут же перевернулся на спину, подставив живот – жест, который в кошачьем языке означал «я вас не слушаю» или «попробуйте только».

– Видишь? – Тоша ткнул пальцем в кота. – Он отказывается.

– Он не отказывается, – Михаил потёр переносицу. – Он торгуется.

– Торгуется?

– Да. Ты же не думаешь, что бывший владыка Ада будет работать просто так?

Тоша задумался, затем полез в холодильник и достал банку тунца – последнюю, как гласила наклейка с драматическим «THE END», оставленная предыдущим арендатором квартиры.

– Ладно, пушистый диктатор, – он поставил банку на стол. – Договорились?

Фурик даже не пошевелился. Его глаза, полуприкрытые, выражали такую степень презрения, что даже Тоша почувствовал себя ничтожным.

– О чёрт, – прошептал он. – Он хочет чего-то большего.

Михаил вздохнул и потянулся к полке со специями. Красный перец чили, купленный когда-то для рецепта, который так и не был приготовлен, заскрипел в его пальцах. Он щедро посыпал им тунца, перемешал вилкой и снова поставил перед котом.

– Вот. Твой гонорар.

Фурик наконец поднял голову. Его нос дрогнул, уловив аромат, а глаза сузились до двух хищных щелочек. Он медленно подошёл, обнюхал угощение и… муркнул.

Это не было обычное кошачье мурлыканье. Это был звук, в котором угадывалось что-то древнее, почти ритуальное – как будто где-то в глубинах ада заскрипели давно не смазанные ворота, пропуская очередную душу.

– Бинго, – прошептал Тоша.

Фурик съел тунца с такой скоростью, что казалось, будто банка испарилась сама собой. Затем он вылизал морду, сверкнув на них взглядом, полным тёмного удовлетворения, и прыгнул на карту. Его лапа легла ровно на то место, где лабиринт улиц складывался в подозрительно точный круг – вход.

– Значит, договорились, – Михаил кивнул.

Фурик муркнул в ответ – на этот раз коротко и деловито. Его хвост дёрнулся, указывая на дверь, а в глазах вспыхнули те самые огненные буквы, которые теперь читались совершенно ясно:

«ПОЕХАЛИ»

За окном снова ударил гром, на этот раз громче. Где-то вдали завыла сирена – то ли скорая, то ли нечто менее приятное. Nokia 3310 на столе дрогнула, но не включилась.

– Ладно, – Тоша потянулся за курткой. – Значит, в ад – с котом-проводником и банкой острого тунца.

– Не забудь ключ-карту, – напомнил Михаил.

– А вдруг она нам не понадобится?

Фурик фыркнул – звук, который можно было перевести как «о, вам ещё много чего понадобится».

Дверь захлопнулась за ними, оставив в квартире только смятую карту, пустую банку из-под тунца и тишину, которая длилась ровно до тех пор, пока из темноты не раздалось последнее, едва уловимое:

«Мяу»

Что, в переводе с языка падших ангелов, вероятно, означало: «Вы даже не представляете, во что ввязались».

Глава 4. Библиотека теней

Лифт остановился с таким скрежетом, будто его механизмы перемалывали кости нерадивых посетителей. Дверь открылась, выпустив в лицо героям волну воздуха, который пах не просто сыростью и пылью, а чем-то более древним – забытыми обещаниями, невыполненными клятвами, молитвами, застрявшими в горле.

Перед ними открылся зал, казавшийся бесконечным. Стеллажи из чёрного дерева, покрытые вековой паутиной, уходили в темноту, теряясь где-то за горизонтом. На них стояли не книги, а папки – тысячи, миллионы папок в одинаковых серых переплётах, каждая толщиной с человеческую жизнь.

Михаил сделал шаг вперёд, и пыль под его ботинками взметнулась клубами, как пепел сгоревших душ.

– Ну что, – прошептал Тоша, – похоже на бюро находок?

– Скорее на морг, – ответил Михаил, проводя пальцем по ближайшей папке. На её корешке значилось: «И. В. Сидоров. 1972—1998. Не востребован».

Фурик, шедший впереди, остановился у стены, где когда-то кто-то вывел краской, теперь потрескавшейся и выцветшей:

«Души, которые никто не ищет»

Под надписью висела инструкция: «Порядок утилизации: 1) Проверить наличие родственников. 2) Убедиться в отсутствии задолженностей перед системой. 3) Архивировать навечно».

– Весёлое местечко, – пробормотал Тоша, но его голос дрогнул.

Из темноты между стеллажами раздался звук – не шаги, а скорее шуршание страниц, перелистываемых невидимой рукой. Затем появился он.

Демон-библиотекарь был худым, как голодный студент перед сессией, но вместо глаз у него были два толстых стекла очков, за которыми мерцали крошечные огоньки – как будто кто-то зажёг свечи в глубине черепа. Его рога, больше похожие на изогнутые каталожные указатели, торчали в разные стороны, а пальцы, длинные и костлявые, перебирали воздух, будто листая невидимый каталог.

– Читательский билет есть? – прошипел он, и его голос звучал так, будто скрипела несмазанная дверь в заброшенной библиотеке.

Михаил молча протянул ключ-карту Призрака.

Библиотекарь взял её кончиками когтей, будто боялся испачкаться, и поднёс к очкам. Огни в глубине вспыхнули ярче.

– О, Лютиков… – он фыркнул, и из его ноздрей вырвалось облачко чёрного дыма. – Его тут все ненавидят.

– Почему? – не удержался Тоша.

– Потому что он даже после смерти проводит планерки. – Демон швырнул карту обратно, и та пролетела сквозь воздух, оставляя за собой дымный след. – Вам что-то конкретное нужно или просто постоять среди вечных неудачников?

Фурик, до этого момента сохранявший стоическое молчание, вдруг прыгнул на ближайшую стойку и смахнул лапой папку. Та упала на пол с глухим стуком, раскрывшись. Внутри лежала фотография – молодой человек, снятый где-то на пляже, улыбающийся в камеру. На обороте надпись: «Вася К. Последнее фото. Ошибка системы: слишком счастлив для архива».

– Нам нужна одна душа, – твёрдо сказал Михаил. – Александра.

Библиотекарь замер. Даже огоньки в его очках перестали мерцать.

– О, – он протянул это слово, как растягивают резинку перед тем, как щёлкнуть кого-то по лбу. – Та самая «бракованная».

– Что значит «бракованная»?

– Значит, её не должны были сюда поместить. – Демон провёл когтем по воздуху, и где-то в глубине зала что-то заскрипело, будто проснулось. – Но раз уж она здесь…

Фурик внезапно зашипел, выгнув спину. Его шерсть встала дыбом, а глаза вспыхнули адским пламенем.

Библиотекарь отпрянул.

– Ладно, ладно! – он поднял руки, и его когти поскрипывали, как перья на старой ручке. – Каталог вам в помощь. Только учтите – если её дело здесь, значит, кто-то очень не хочет, чтобы её нашли.

– Кто?

– Тот, кто пишет правила, – демон усмехнулся, и его очки на мгновение стали зеркальными, отражая их собственные испуганные лица. – Тот, кто решил, что некоторые души… слишком чистые для этой системы.

Где-то в глубине архива упала ещё одна папка. Потом ещё одна. И ещё.

Как будто сама библиотека просыпалась и начинала следить за незваными гостями.

                                             * * *

Демон-библиотекарь провел костлявым пальцем по воображаемому каталогу, и где-то в третьем ряду вспыхнула тусклая зеленая полоска света, словно подсветка в старом лифте, отмечающем нужный этаж.

– Следуйте за огоньками, – прошипел он, и его очки запотели от внутреннего жара. – Но предупреждаю – дела с пометкой «ОШИБКА» имеют обыкновение… сопротивляться.

Огоньки вели их через лабиринт стеллажей, где папки располагались не по алфавиту, а по какому-то неведомому порядку: «Любовь несостоявшаяся», «Мечты растоптанные», «Надежды похороненные». Воздух становился гуще с каждым шагом, будто сама атмосфера пропиталась пылью разочарований.

Фурик шел впереди, его хвост нервно подрагивал, а уши поворачивались, улавливая звуки, недоступные человеческому уху. Вдруг он остановился перед скромной папкой серо-голубого цвета, заметно отличавшейся от прочих. На корешке алела кроваво-красная печать:

«ОШИБКА: ЧИСТАЯ ДУША В АДУ. НА УТИЛИЗАЦИЮ»

Михаил протянул руку, но папка дёрнулась сама, будто живая, и упала к его ногам, раскрывшись с глухим стуком. Внутри лежала фотография: Александра стояла в серой очереди среди других «бракованных» душ, но в отличие от них, сгорбленных и потухших, она смотрела прямо в камеру с тем самым вызовом, который Михаил помнил так хорошо. На обороте снимка – штамп: «Дело №666. Причина отбраковки: избыточная светоносность души. Нарушает баланс Тьмы».

– Что за бред? – Тоша поднял фото, и его пальцы оставили влажные отпечатки на поверхности. – Её хотят уничтожить за то, что она… слишком хорошая?

Фурик внезапно зашипел, его спина выгнулась дугой. В тот же миг воздух перед ними задрожал, как над раскалённым асфальтом, и материализовался Призрак офиса. Аркадий Лютиков был ещё прозрачнее обычного, будто его вытянули через фильтр корпоративных отчетов.

– Коллеги! – его указка дрожала, указывая то на папку, то на фото в руках Тоши. – Это грубейшее нарушение протокола! Доступ к служебной информации строго по заявке в трёх экземплярах!

Михаил намеренно медленно перевернул в руках фотографию, изучая оборотную сторону, где мелким шрифтом было напечатано: «Утилизация назначена на 06.06. 6:66».

– Аркадий, – он говорил тихо, но каждое слово падало, как гвоздь в крышку гроба, – вы знали. Вы знали, что её хотят стереть.

Призрак офиса замер, его полупрозрачные пальцы сжали указку так, что та треснула посередине.

– Это… стандартная процедура! – он закашлял облачком пыли. – Душа, не соответствующая параметрам системы, подлежит…

Фурик прыгнул.

Его лапа с растопыренными когтями прошла сквозь призрачную щеку Аркадия, оставив после себя рваные дыры, как в порванном проекторе. Призрак завизжал – звук старых тормозов в метро – и начал распадаться на пиксели.

– Я… я пожалюсь в HR! – его голос эхом разнёсся по залу, пока последние частицы не исчезли в вентиляционной решётке.

Фурик приземлился грациозно, вылизывая лапу с видом победителя, только что разорвавшего особенно надоедливый договор.

– Ну что, – Тоша поднял брови, – теперь мы официально в чёрном списке?