Квест по миру Дракулы

Эти воспоминания прервал Петру.

«Эй, бес! – мысленно окликнул он Андрея. – Ты чего? Искушать меня вздумал? Зачем мне девицу полуголую показываешь?»

Значит, Петру увидел Олю, когда Андрей о ней вспоминал.

«Она не полуголая. Она одетая».

«Без юбки», – возразил Петру.

«Она в мини-юбке».

«Где там юбка? – продолжал возражать Петру. – Один лоскуток на причинном месте. И рубаха совсем короткая. А рукавов, считай, нет».

«Это футболка», – ответил Андрей.

«Я и говорю, что рубаха короткая», – повторил Петру. Язык мыслей в очередной раз не смог передать нюансов при отсутствии общего опыта.

«Ладно, понятно, – сказал Андрей. – Мы ведь договорились, что если тебе что-то не нравится, ты сразу об этом сообщаешь».

«Почему не нравится? Нравится, – ответил Петру, – но не время сейчас о девках думать. Мы в походе».

Андрей не знал, что на это ответить, но отвечать не пришлось. Петру посмотрел куда-то наискосок поверх голов других воинов и радостно подумал: «Смотри-ка, наш ужин к нам бежит».

По зелёной равнине сотня всадников гнала навстречу войску большое стадо овец. Из обрывков мыслей, роившихся в голове хозяина тела, Андрей уяснил, что овцы – военная добыча и что такую добычу конница пригоняла уже не в первый раз, поэтому Петру заранее предвкушал сытный ужин.

Через некоторое время армии был дан приказ остановиться на ночлег. Началась весёлая суета. Петру и воины, только что шагавшие рядом с ним, потянулись к обозу в поисках «своей» телеги, хотя она была не только их, а всей сотни. С телеги им выдали серую холщовую палатку, котёл, посуду и прочие мелочи.

В это время подошёл некий большой начальник и крикнул:

– Эй, Мане!

На имя откликнулся один из товарищей Петру – высокий парень со шрамом на правой щеке, полускрытом светлой бородкой.

– Я здесь, господин.

Андрей даже не удивился, что хорошо понимает иностранную речь. Он ведь воспринимал всё происходящее не только через своё сознание, но и через сознание Петру. И оно давало перевод. в том числе перевод приказа, полученного парнем со светлой бородкой.

– Ты со своим десятком сегодня во-о-он там. – Палец большого начальника ткнул в сторону рощицы вдали от дороги. – Овец в этот раз много. За один вечер мы их не съедим, а за теми, которые останутся, вы присмотрите.

– Сделаем, – ответил Мане, который, получается, командовал десятком, то есть занимал должность «старшего». Его называли именно так, а слова «десятник» не использовали.

Когда большой начальник ушёл, то ещё один из товарищей Петру – коренастый и полноватый, с тёмными усиками – начал ныть:

– Ну вот… Пастухами работать…

– А тебе зазорно? – строго спросил Мане. – Стоило только меч в руки взять, уже забыл, что год назад пастухом был? Мы с тобой вместе овец пасли.

– Я о том и говорю, – продолжал нытик. – Помню, как мы овец пасли, но помнить про такое не хочу. Хочу воином быть. Тебе повезло, ты теперь старший, а я…

– Хочешь воином быть – не ной, – ответил Мане и жестом велел всем выдвигаться в сторону рощи.

Около часа ушло на то, чтобы обустроить лагерь, сходить за водой к речушке неподалёку, умыться, развести костёр и поставить на огонь котёл.

За это время стадо, которое было военной добычей, уменьшилось раза в четыре. Овец забирали обозные слуги и резали на дальнем краю лагеря, а мясо распределялось среди всего войска.

Мане по-хозяйски пересчитал оставшихся овец и объявил своим подчинённым:

– Тридцать шесть. Слышали? Завтра утром опять пересчитаю.

Вода в котле как раз закипела, когда вернулся «нытик» Йон, посланный за провизией. Он уже не ныл, а улыбался, потому что ему помимо прочего выдали огромную баранью тушу, освежёванную и выпотрошенную.

– Гляньте сюда! – едва дойдя до костра, радостно воскликнул нытик. Он опустил на землю два дерюжных мешка, которые тащил в руках, и вынул из одного тушу. – Нам тут и на похлёбку хватит, и на жаркое. Ей-богу, когда я пастухом был, то никогда столько баранины не ел, сколько сейчас ем. Слава князю Владу!

Андрей опять не задумался, кто такой князь Влад, а из слов «нытика» уяснил только то, что еды много, но её придётся ждать долго, пока приготовится. Пусть Андрей находился в чужом теле, однако чужой голод чувствовал, как свой. И даже урчание в животе слышал.

Чтобы отвлечься, оставалось любоваться природой. Трансильванские Альпы были не хуже, чем французские или швейцарские. «Жаль, сфоткать нельзя», – думал Андрей, глядя на фиолетовую горную гряду, над которой ярко розовело закатное небо с сиреневыми облаками.

Петру смотрел на закат вместе с Андреем, но, как выяснилось, даже такое поведение могло выглядеть подозрительно.

– Ты чего размечтался? – спросил Мане.

– Красиво, – ответил Петру, а сам мысленно обругал Андрея и подумал, что лучше б за овцами следили.

– Странный ты сегодня, – заметил Мане. – Задумчивый не в меру. Может, случилось что?

Петру ещё раз мысленно обругал Андрея за то, что пытается управлять чужим телом и выдаёт себя, а вслух сказал:

– Не, ничего не случилось.

– А днём с тобой что было? Ты вдруг, словно пьяный, пошатнулся. Я хотел обозного лекаря звать, но ты через мгновение в себя пришёл.

– Сам не знаю, что за напасть, – сказал Петру. – Может, голову напекло? Но прошло.

– Точно?

– Точно, – ответил Петру и добавил для убедительности: – Давай, я сегодня в карауле буду. Стадо постерегу.

– И Йон пусть с тобой постережёт, – одобрил Мане. – А после полуночи вас сменят.

Йоном оказался тот самый «нытик», который, конечно, поныл, что придётся полночи не спать, но приказа не ослушался.

Когда закончили с ужином, совсем стемнело. Мане объявил, что пора спать, а Петру и Йон остались сидеть у догорающего костра. Петру посматривал по сторонам, а Йон клевал носом и еле заставлял себя проснуться.

Андрей спать не хотел и сначала порывался смотреть на звёзды глазами Петру, но тот строго запретил отвлекать от дежурства. Стало скучно, и вдруг Андрей обнаружил, что может при желании отключиться от хозяина тела и «уйти в себя».

Это ощущалось так, как будто сидишь в «тёмной комнате без окон», а где-то за спиной – дверь. Но зато сознание отдыхало. Отключение от тела позволяло расслабиться и думать о чём угодно.

Поначалу Андрей боялся, что даже из «тёмной комнаты» показывает для Петру кино. Но Петру не жаловался. Андрей даже спросил, не мешает ли ему, но тот ничего не ответил. Значит, не слышал.

* * *

Из-за «двери за спиной» вдруг повеяло тревогой. Андрей восстановил подключения и обнаружил, что Петру сидит один у потухшего костра в очень напряжённой позе.

На голове у Петру был шлем, ремешок туго затянут под подбородком. Правая рука лежала на рукояти меча.

«Что случилось?» – спросил Андрей.

«Тихо, – огрызнулся Петру. – Шорохи странные. Из-за тебя их не слышу».

«Ты из-за шлема не слышишь, – возразил Андрей. – Он же с ушами. Нафига ты его?..» Он вдруг почувствовал вспышку боли в области затылка, а Петру закрыл глаза и рухнул на левый бок.

«Что происходит?!» – запаниковал Андрей. С трудом удалось разлепить глаза и приподняться на локте. В темноте ночи он увидел три тени, уходящие от него, но все три вдруг разом обернулись. Судя по очертаниям, в руках у каждой из них был топор.

– Добей, – тихо сказала одна из теней и пробормотала ещё что-то.

Автопереводчик работал нестабильно. Совсем как в первую минуту после перемещения в «точку Б», когда владелец тела, то есть Петру, офигел и ничего не соображал.

«Петру, ты как? Жив?» – спросил Андрей, но ответа не было. Значит, хозяин тела не слышал. Что-то подсказывало, что Петру не умер, но всё равно стало жутко.

Андрей вдруг понял, что сейчас сам, один, управляет телом! А в пятнадцати шагах стоят три каких-то урода с топорами. И один из уродов собрался «добивать», то есть убивать.

– Вы совсем охренели, что ли? – спросил Андрей, а тени, которые двинулись к нему, вдруг замерли и переглянулись. Очевидно, они услышали русскую речь образца двадцать первого века, которую никак не ожидали услышать. Однако удивление из-за странно звучащих слов, смысл которых был непонятен, не могло длиться долго.

Тем временем Андрей почувствовал, что может заблокировать боль в затылке и подкрутить мощность в мышцах на максимум. Тело, повинуясь приказу, бодро вскочило на ноги. Происходящее напоминало компьютерную игру, но сохраниться перед боем не получилось бы – если замочат, то всё.

Три тени снова двинулись вперёд. Андрей дёрнулся, не зная, что делать, но тело само вытащило меч из ножен и приняло боевую стойку. «Мышечная память, – подумал Андрей. – А Петру, значит, боевую подготовку проходил».

Правда, драться самостоятельно, без участия мозга, это тело вряд ли могло. Но даже если б могло, соотношение один к трём было явно не в пользу Андрея. И меч против топора – тоже расклад не очень.

«Чем отбиваться?» – думал Андрей. Ему вспомнилась драка с Вовкой, которая закончилась очень неудачно.

Три тени подняли своё оружие повыше и рванули вперёд, но Андрей уже знал, что делать. Он тоже рванул – к тому месту возле потухшего костра, где на рогожке лежала вымытая после ужина посуда. Припав на одно колено, Андрей нащупал в темноте перевёрнутый чугунный котёл.

У этого котла была ручка, как у обычного ведра. Бросив меч, Андрей ухватился за неё покрепче обеими руками и едва успел вскочить, чтобы принять устойчивое положение. «Чугунный котёл – это не рюкзак с книжками. Это серьёзно».

Тени уже были рядом. Андрей размахнулся и ударил котлом наотмашь сразу двоих.

Даже в темноте было видно, как две тени, роняя топоры, падают на спины. Третью тень Андрей не достал. Он увидел, как она нацелилась на него топором, но тело Петру, обученное драться, само увернулось от удара и оказалось за спиной у противника, а затем перехватило котёл за края и обрушило всю тяжесть чугуна противнику на затылок. Послышался нехороший хруст.

«Это я сейчас что, человека убил? – подумал Андрей. – Но я же команду такую не давал!»

Где-то вдалеке из темноты заорал Йон. Что-то типа «овец уводят», но Андрей не был в этом уверен. Значит, Петру оставался в отключке, ведь точный перевод был только тогда, когда хозяин тела внимательно слушал, что говорят.

Из палатки, в которой ночевали Мане и остальные, начали выныривать фигуры – одна за другой. Кто-то ткнул в догоревший костёр палкой – так подумалось Андрею, но затем он понял, что это не палка, а факел из пакли. Нескольких углей, оставшихся под пеплом, хватило, чтобы факел загорелся и осветил всё вокруг.

Андрей увидел трёх своих врагов, оказавшихся рослыми бородатыми мужиками. Один лежал на спине и тихо стонал, у него была свёрнута челюсть. Другой сидел на земле, зажимая руками нос, из которого хлестала кровь. Третий с окровавленным затылком лежал лицом вниз.

Мане, держа в руках факел, внимательно посмотрел на Андрея и сказал что-то одобрительное. Андрей до конца не понял, а Мане похлопал его по плечу и вместе с другими воинами ринулся в ту сторону, откуда доносился крик Йона.

Одному воину – его назвали Йорга – Мане велел остаться. Йорга убрал топоры подальше и зажёг новый факел. Меч, лежавший на рогожке рядом с посудой, этот воин протянул Андрею и сказал что-то типа: «Котёл положи. Бой окончен». Тело Петру опустило котёл на землю и само привычным движением убрало меч в ножны, а Йорга принялся осторожно снимать с головы Петру шлем.

Боль в затылке, которую Андрей заблокировал, сразу вернулась, но вместе с ней вернулся и Петру.

«Что было? – спросил он. – Нападение на лагерь? Или только один лазутчик? Свинья собачья! По башке мне со всей силы дал! А где Йон? Где его носит?»

Вместо ответа Андрей показал кино.

«А от тебя польза есть! – заметил Петру. – Котлом обороняться – это ты хорошо придумал. Днём, при свете, у тебя так не вышло бы, а ночью эти дуболомы не разглядели, что ты с земли поднял. И точно не думали, что котлом по рожам получат».

«А что это за люди, которые хотели тебя убить? – спросил Андрей.

«Здешние немцы, – пояснил Петру. – Вот так они гостей встречают».

«Но мы же их грабить пришли», – подумал Андрей. Думать аккуратнее он ещё не научился.

«Мы их грабим, а они нас всех убить хотят, – последовал ответ. – Несправедливо. Из-за паршивых овец христианские жизни губить».

«Значит, эти мужики – хозяева овец? – уточнил Андрей. – И пришли мстить?»

«Похоже на то».

Тем временем Йорга снял с Петру шлем и подшлемник. На шлеме сзади обнаружилась неглубокая вмятина от лезвия топора. И ещё были царапины, которые тянулись от вмятины до нижнего края, где к шлему крепилась кольчужная сетка. На подшлемнике с внутренней стороны была кровь, потому что кожа на затылке оказалась чуть содрана, но не до кости.

После возвращения Петру автопереводчик работал нормально, поэтому Андрей понимал всё, что говорил воин, оставшийся присматривать за Петру и за немцами:

– Повезло тебе, – сказал Йорга, ещё раз оглядев помятый шлем. – Топор соскользнул, не прорубил. Видать, лезвие тупое было. Или Бог тебя хранит.

«А мне-то как повезло!» – подумал Андрей. То, что он только что пережил, казалось слишком реальным для сна, но даже если всё то, что происходило вокруг, было снами, которые он видел, лёжа в коме, то судьба Петру всё равно имела значение. Изменение ситуации с телом-носителем могло привести к изменениям в восприятии у Андрея. «А если ты правда выключишься, как разрядившийся ноут, и уже не включишься? – спрашивал себя попаданец. – Как тогда будешь вспоминать и вводить код?»

Код в любом случае символизировал стремление «вернуться», даже если это возвращение стало бы не обратным перемещением во времени, а выходом из комы. Однако Андрей всё больше склонялся к версии, что он попал в настоящий пятнадцатый век.

Глав