Квест по миру Дракулы

Иван Гамаюнов

Квест по миру Дракулы

Глава 1. Точка Б

Эпизод ВА-001. Что-то идёт не так

Происходящее напоминало загрузку старого компа. Сначала – темнота, а затем – синий фон с мигающим курсором. Повернуть голову вправо-влево или поднять-опустить не получалось. Двигать глазами – тоже. Прикрыть веки – нет. Хочешь не хочешь – смотри вперёд, на синий фон.

Курсор дёрнулся, и на синем фоне стали появляться белые буквы. Шрифт тоже казался старым – как будто смотришь кино из 90-х.

Буквы появлялись медленно. То ли «комп» подвисал, то ли печатал эти буквы какой-то тормоз. Наконец, они сложились в три слова:

«Здравствуйте, Валерий Анатольевич».

Андрей напрягся. «Кто? – подумал он. – Кто такой Валерий Анатольевич? Точно не я. Как нас с этим мужиком могли перепутать? Мне не так много лет, чтобы меня с отчеством называли».

Хотелось вскочить и убежать, но мозг подавал сигналы в пустоту. Тела как будто не существовало. Только сознание, которое не могло ни на что влиять – только читать буквы на синем фоне, которые складывались в слова:

«Не беспокойтесь. Или беспокойтесь. Ваши эмоции ни на что не влияют. Ваше сознание находится в переходном отсеке и сейчас будет направлено в точку Б».

«Что? Куда? – подумал Андрей. – Я не Валерий Анатольевич! – пытался орать он. – Это всё не для меня. А-а-а-а-а! Выпустите меня отсюда! Не надо меня посылать ни в какую точку!»

На синем фоне возникали всё новые буквы:

«Наверное, вам сейчас неприятно, Валерий Анатольевич. Мы вас в этом понимаем».

Что означало слово «мы»? Кто такие «мы»? Группа учёных-садистов? Или террористы, которые похищают людей и отправляют фиг знает куда?

Буквы продолжали появляться:

«Надеемся, и вы нас поймёте, Валерий Анатольевич. Нам тоже очень неприятно».

Андрей невольно подумал: «Вам-то почему?»

Белые буквы на синем фоне почти сразу пояснили:

«Нам неприятно, что нас в 21 веке кусают клопы».

Если бы Андрей, полностью обездвиженный, мог вытаращить глаза, он бы вытаращил: «Что за бред?»

Буквы продолжали появляться:

«Нам неприятно, что мы живём, как в Средние века. Со стен и потолка сыплется штукатурка, отопление не греет, не хватает горячей воды, не работают краны умывальников, половина унитазов засорены. Бегают стада тараканов».

Андрей, читая это, подумал, что террористы такое вряд ли напишут. Оставалась версия с учёными-садистами, но она тоже не могла объяснить ситуацию. Конечно, бывает, что у учёных плохие условия жизни. Но не такие!

И опять новый текст: «Поэтому, Валерий Анатольевич, мы решили переместить ваше сознание в тело парижанина, жившего в Средние века. Вы будете жить почти в тех же условиях, в которых живём мы. Испытайте это на себе! Поймите, наконец, наше положение и можете возвращаться. Мы готовы к переговорам. Код возвращения – год окончания Столетней войны. С уважением, представители ОДС».

«Хоть одна хорошая новость!» – сказал себе Андрей. Да, его перепутали с каким-то Валерием Анатольевичем, но сознание перемещали не навсегда – можно вернуться. Однако на этом хорошие новости закончились.

Аббревиатура ОДС звучала знакомо. Андрей слышал её совсем недавно, но не мог вспомнить, что это. Отделение дурки с самоуправлением? Отряд дебилов со стажем?

Текст исчез, а на синем фоне появилась серая прямоугольная кнопка с чёрной надписью: «Начать!» Представители ОДС, кем бы они ни были, не оставили выбора. Но чем нажимать кнопку? Руки непонятно где. Стрелочки-мышки тоже нет.

«Тыц», – мысленно произнёс Андрей, представив, что нажимает на кнопку носом. Как ни странно, кнопка нажалась…

Яркая вспышка белого света.

– Уй-й-йо, – произнёс Андрей и не сразу сообразил, что произнёс это вслух, не мысленно.

Чувство было такое, как если бы укачало. Перед глазами появилась размытая картинка. В ушах – шум. Кто-то толкнул в спину и что-то сказал. Оно явно означало: «Иди дальше. Чего встал?»

Андрей сделал несколько шагов и понял, что у него появились ноги. Машинально протёр глаза, в которых всё ещё стоял туман, и понял, что руки тоже появились. Правда, слово «появились» было не очень удачное. Руки-то не его, а какого-то парня – загорелые, под ногтями грязь. И ноги не его – в пыльных сапогах из коричневой кожи.

«Парижанин из Средних веков», – вспомнил Андрей, но никакого Парижа не увидел, когда туман в глазах наконец рассеялся. Вокруг, под голубым небом, раскинулась живописная сельская местность: зелёные луга, вдали – кучка одноэтажных белых домиков, церквушка с островерхой крышей, а ещё дальше – синяя полоска гор.

– Альпы? – вслух спросил Андрей, ни к кому не обращаясь. Было похоже на французские Альпы. А может, на австрийские или швейцарские. Конечно, Андрей никогда там не был, но картинки в интернете видел.

– Альпы, Альпы, – ответил кто-то слева и добавил что-то типа: – Иди давай.

Итак, Андрей оказался в чужом теле и, судя по всему, соображать чужими мозгами было труднее, чем своими, потому что он только теперь понял, что находится в толпе, а точнее – в строю. По дороге куда-то шагало войско, и Андрей вместе с ним!

«Столетняя война разве не кончилась? – думал он. – Если нет, то фигово. Я, вообще-то, не просто так поступал в вуз, где есть военная кафедра. А теперь что? Срочная служба в каких-то средневековых войсках? Мне ведь обещали жизнь в Париже!»

Андрей внимательно оглядел себя, и результаты осмотра не обрадовали. На нём была старинная кираса из кожи, покрытая круглыми металлическими бляхами. На поясе – меч в ножнах, а рядом болтался островерхий металлический шлем с «ушами», привешенный к тому же поясу. На спине чувствовалось что-то тяжёлое. Судя по звуку, который издавал этот предмет, когда постукивал по кирасе, это был деревянный щит.

Спереди, слева и сзади шли воины, больше похожие на банду, а не на армию. В армии все одеты и вооружены одинаково, а здесь – все по-разному. Справа по зелёным лугам двигалась конница – точно не рыцари, потому что лат на них не было, а всё такие же кожаные кирасы.

Когда дорога чуть повернула, стал виден хвост пешей колонны, а в хвосте – обоз, вереница телег, запряжённых белыми волами.

«И куда мы? С кем воюем?» – спросил себя Андрей. Он задумался, как бы всё выяснить, не вызывая подозрений у окружающих, и заодно пожалел, что никогда не изучал французский. Этот язык сейчас бы пригодился.

Значит, оставалось вспоминать обрывки французских фраз из кино или из песен. Андрей пытался вспомнить хоть что-то, как вдруг явственно услышал: «Ты кто?» Он оглянулся по сторонам. Кто это сказал? Однако окружающие смотрели с таким же недоумением, как Андрей на них. Даже спросили о здоровье. Что-то типа:

– Пьер, у тебя всё хорошо?

«Ага, Пьер – это я», – понял Андрей, улыбнулся и кивнул своим заботливым приятелям. Типа, всё нормально, отстаньте.

Однако он не понял, почему имя Пьер звучало как-то странно – «Петру», а не «Пьер». И слово «бон», которое по-французски вроде как означает «хорошо», тоже звучало странно. Не «бон», а «бин» или «бинэ».

«Наверное, местный диалект», – подумал Андрей, как вдруг снова услышал то же самое: «Ты кто?»

Вопрос звучал не по-русски и не по-французски, а на универсальном языке мыслей, поэтому не требовал перевода.

И вот тогда Андрей понял, что к нему обращается хозяин тела, которое стало «точкой Б».

«Логично, – подумал Андрей. – Ведь хозяин тела не в коме лежал, когда меня сюда закинули. Значит, его сознание никуда не делось и теперь офигевает и спрашивает, кто это к нему подселился».

«Ты бес?» – прозвучал вопрос на универсальном языке, а затем послышались слова молитвы, но не латинской, а что-то похожее на древнерусский язык.

«Кажется, я не во Франции», – ещё больше забеспокоился Андрей.

Предыстория. Быть журналистом

Поступление в один из ведущих вузов страны и переезд в большой город – это событие. Особенно если ты всю жизнь прожил в райцентре типа Днищенск, никаких родственников среди сотрудников вуза не имеешь и можешь обучаться только бесплатно.

Андрей Мятников, которого все почему-то считали ботаником, хотел поступить на факультет журналистики и поступил. И даже не на вечернее, а на дневное отделение.

Андрей смог! И был очень доволен, что жизнь меняется. Во-первых, потому что было ощущение: «Журналистика – это моё», а во-вторых, очень хотелось уехать из Днищенска и не возвращаться, чтобы забыть то, что тебя достало. Особенно – лица местной гопоты, которая, сидя у подъезда, каждый раз спрашивала:

– Слышь, Мята, а журна-лизды много получают? Если хорошо лижут, то много, да? Гы-гы-гы.

Никто особо не верил, что у Андрея получится поступить в престижный вуз не на платное отделение. В семье высшее образование было только у тётки – старшей сестры отца, которая одно время даже работала по специальности, но в 90-е встала за прилавок местного продуктового ларька и продолжала там стоять до сих пор.

Андрей однажды рассказал ей о том, что хочет стать журналистом. И не просто хочет: есть чёткий план, как это сделать. Тётка слушала и даже кивала, но с тех пор Андрей уже сто раз пожалел, что с ней поделился, потому что при каждой встрече она спрашивала.

– Ну что, Андрюш, как твоё портфелио?

– Портфолио, тёть Лен, – поправлял Андрей, но тётка не запоминала. И это было вдвойне обидно, ведь она в отличие от гопоты даже не издевалась.

Для поступления в вуз портфолио не требовали, но Андрей планировал на несколько лет вперёд, поэтому заранее думал о том, как устроиться на работу. Лучше всего со второго курса, а не с третьего – вот тогда портфолио не помешало бы. А оно было неплохое… Неплохое для школьника, который работал в районной газете и соглашался освещать что угодно, лишь бы поручили.

Школьнику, конечно, ничего интересного не поручали. Он и работал-то внештатно. А внештатникам тем более не дают интересных заданий. Только если сам нароешь, придёшь к заму главреда и скажешь: «Я напишу».

Андрею больше всего нравились криминальные расследования. Именно на них он хотел специализироваться. Но когда ты старшеклассник, делать такие материалы трудно, ведь тебя нарочно ограждают от твоей любимой темы и дают «безопасные» задания. Например, про открытие районной библиотеки после ремонта.

И всё же благодаря Андрею в газете появились заметки «В центре города избит покемон», «Мэрия приобрела автомобиль-утопленник», «Пенсионерка два месяца воровала цветы-саженцы с улицы Ленина» и даже «Онлайн-гинеколог выманил у пациентки 150 тысяч рублей».

– Тебе восемнадцать-то есть? – поинтересовался зам главреда, когда Андрей предложил материал про гинеколога.

– Есть, – ответил Андрей.

Зам главреда вздохнул:

– Ты бы… выбирал чего-нибудь понейтральнее.

– На нейтральной теме не хайпанёшь, – уверенно ответил Андрей.

– Что? – не понял зам главреда.

– Ну… просмотры не соберёшь.

И вот теперь Днищенск был где-то далеко и напомнил о себе только дважды: когда на карту пришли деньги от родителей, и когда позвонила мать с вопросами: «Как дела? Всё хорошо?» Андрей уже второй месяц жил в большом городе и учился в университете, где студентов было больше, чем жителей в Днищенске! Новых впечатлений – куча. А первое – адище медосмотра в поликлинике универа, где пришлось пройти 100500 кабинетов.

Было очень жарко, несмотря на конец лета, кондеи не справлялись, поэтому в коридорах поликлиники студенты ощущали себя, как в аду. Андрей за время стояния в очередях к врачам несколько раз слышал шутку: «Если тут выживешь, значит, здоров». Зато в очередях легко было знакомиться с такими же «перваками», то есть первокурсниками, которые тебя понимают. Они тоже планировали стать журналистами. Пусть и не криминальной тематики.

После поликлиники – новое стояние в очередях. Теперь ради получения бумажек для заселения в общежитие. Было не особо весело, ведь многие перваки пришли вместе с родителями, а родители считали, что в очереди должна быть тишина, как в библиотеке.

Кстати, библиотека журфака, где Андрею выдали 100500 учебников, пособий и методичек, оказалась очень крутой. Когда Андрей впервые туда зашёл, возникло ощущение, что он поступил в западный университет – в Оксфорд или Гарвард. Огромная круглая зала, старинные арочные окна. На стенах – портреты в золотых рамах, вдоль стен – старые деревянные шкафы, в центре – такие же старые столы, а на них – антикварные настольные лампы.

Журфак находился в особняке девятнадцатого века. Библиотека была частью здания, но почти во всех помещениях сделали современный ремонт, поэтому атмосфера чего-то древнего, с историей, сохранилась только в библиотеке и в холле.

О том, что университет старый, Андрей снова вспомнил на посвяте – посвящении в студенты. О «богатой истории» вуза говорили ребята из студенческого профкома, выступая перед перваками. Речи звучали как-то слишком официально, поэтому скучно, но дальше началась неофициальная часть посвята с конкурсами и дискотекой. После неё число друзей Андрея в соцсетях увеличилось в несколько раз. А ещё его добавили в 100500 разных чатов и групп.

Звук на мобильном пришлось отключить. Каждую минуту сыпались сообщения из чата учебной группы, уведомления из группы факультета, а ещё – из неофициальной группы факультета, группы универа и других, про которые Андрей просто не помнил, как он там оказался.

Правда, кое-что из этого в итоге оказалось полезным. Например, чат «барахолки». Через него среди студентов общаги распределялись бэушные мини-холодильники, электрочайники, электроплитки и обогреватели за недорого.

Здание общаги – отдельная тема. В городе, где вырос Андрей, никогда не строили ничего выше 9 этажей, и вот ты заселяешься в общагу универа – 17-этажный муравейник из двух корпусов.

В комнату, рассчитанную на четырёх человек, Андрея заселили пятым, и это оказалось немного «ту мач» даже для того, кто дома жил в комнате с двумя братьями. Но ничего, соседи оказались нормальные.

Ситуация «ту мач» повторялась и в транспорте. Стоило автобусу подползти к остановке возле общаги и открыть двери, как салон забивался студентотой максимально плотно. Если ты поместился, а не остался ждать следующего транспорта, то считай, что повезло. Если досталось сидячее место, то вообще счастливчик.

Сидячие места надо было, конечно, уступать девушкам, но таким образом наладить личную жизнь получалось не очень. Андрей не нравился девчонкам, которые нравились ему. Но он ещё не был готов смириться и выбрать кого-то пропроще, поэтому не удалось ни с кем познакомиться, если не считать Олю.

Девушка-солнышко. Тоже с первого курса журфака. Общалась легко, не зажато, но когда Андрей предложил вместе выпить кофе-чаю, Оля с улыбкой ответила:

– Извини, у меня уже парень есть.

– А! Значит, ещё в школе познакомились?

– Нет, здесь.

«Две недели в универе и уже парень есть? Оперативно», – подумал Андрей, но в ответ произнёс как можно нейтральнее:

– Ладно.

И всё же общение с Олей не прекратилось совсем. Иногда они случайно пересекались в транспорте, начинали болтать про учёбу, с автобуса вместе пересаживались на метро и ехали в центр города, где находился учебный корпус журфака – тот самый особняк.

На подходе к массивным чугунным воротам, которые вели во двор корпуса, Оля решительно прощалась и говорила одно и то же:

– Дальше вместе не идём. Не хочу проблем.

– Ладно, – говорил Андрей, и в здание они заходили порознь, но всё равно шли в одну и ту же аудиторию.

Оля шифровалась из-за своего парня – Вовы, который тоже учился на журфаке, но был местным, поэтому ездил на учёбу другим маршрутом.

Оля не хотела, чтобы Вова (про себя Андрей часто называл его Вовкой) увидел, как она заходит в здание «с другом». Отмазка «мы из одной общаги» не помогла бы. По крайней мере, так считала сама Оля.

Выглядел её парень быковато. Андрею казалось, что такие могут сами поступить только в заборостроительный. И скоро выяснилось, что Андрею не казалось. Вова учился на журфаке, потому что Вовина мать занимала в администрации факультета заметную должность.

Всё ещё предыстория. Неудачный день

В тот день, когда начался Квест, всё шло как обычно и, как говорится, ничто не предвещало.

На улице – обычная октябрьская погода. С неба периодически лило, как будто кто-то следил, чтобы лужи во дворе учебного корпуса ни в коем случае не высыхали.

В аудиториях преподаватели лили словесную воду. Вводные лекции перетекли в следующую фазу. Они стали, по выражению одного из сокурсников Андрея, водными. То есть можно было не конспектировать. Просто открываешь учебник или учебное пособие на нужной главе и следишь, как лектор повторяет её почти дословно, разбавляя рассказами о своей жизни и рассуждениями о политике.

Следовать по течению этого потока было скучно, поэтому Андрей, сидя в аудитории, делал домашку по английскому.

Очередная лекция по истории отечественной литературы оказалась такой же водной, как предыдущие. Преподаватель, седой дедок, говорил явно на автопилоте:

– Также нельзя не упомянуть о таком выдающемся памятнике древнерусской литературы как «Сказание о Дракуле воеводе»…

Андрей задумался: «Дракулу разве не Стокер придумал? Это же английская литература, а не наша». Он заглянул в список произведений, которые надо читать к зачёту. Про Дракулу – ничего.

Учебника по истории литературы с собой не было, поэтому Андрей даже засомневался, что «Сказание» существует. Может, препод что-то перепутал? В его возрасте бывает…

Пришлось залезть в интернет. Там выяснилось, что древнерусское «Сказание» существует и написано оно по мотивам жизни какого-то князя Цепеша. Однако в списке литературы к зачёту оно всё равно не значилось. «Ок, – сказал себе Андрей, – значит, не обращаем внимания. Продолжаем делать инглиш».

Слух улавливал отдельные фразы из лекции:

– По сути, это сборник анекдотов…

Все «анекдоты» про Дракулу из древнерусского «сборника» были несмешные и строились по одной схеме: Дракула выбирал себе жертву и начинал к ней докапываться. Андрей даже подумал, что на современном русском языке вопросы, которые Дракула задавал жертве, звучали бы, как у гопника.

У турецких послов Дракула спросил что-то типа: «А вы чего в шапках?» Слугу, который прислуживал за столом, спросил: «Чего лицо такое сложное?» Крестьянку спросил: «Тебе что, лениво рубашку мужу сшить?» После вопросов следовала анальная кара. Чаще всего – в прямом смысле, то есть сажание на кол.

Иногда Дракула задавал людям вопросы на догадливость: «Угадай, для кого я приготовил этот кол». Или: «Ты же не скажешь, что я делаю что-то плохое?» Если собеседник давал неправильный ответ, то – кара.

Дедок-лектор называл всё это справедливым, хвалил Дракулу за мудрость, но Андрей сразу понял причину: «Значит, сталинист». Ведь старые преподы в универе делились на сталинистов и диссидентов.

Дальше водная лекция ожидаемо перетекла в рассуждения о Сталине, и Андрей перестал слушать, сосредоточившись на домашке.

Мигнул телефон. Это Оля прислала сообщение.

Три недели назад она сама нашла Андрея в соцсетях и постучалась в личку с предложением поболтать, но просила: «Только не подписывайся на меня, фотки мои не лайкай и не комменти. А то будут проблемы с Вовой, если он увидит».

Болтали часто. Оля расспрашивала Андрея про его родной Днищенск, рассказывала о себе. Она выросла в таком же Днищенске, но на другом конце страны, и тоже очень не хотела туда возвращаться. Хотела покорить большой город.

В переписке обсуждали всё подряд: тусичи в общаге, вопросы по домашке, а ещё – лекции, преподов и однокурсников. Вову – тоже. Иногда Оля на него жаловалась, но было понятно, что она всё равно его не бросит. Для девушки из Днищенска парень с квартирой в большом городе – шанс, такое упускать нельзя.

Оля прислала в личку картинку. На картинке был какой-то мужик, похожий на Сталина, но с длинными тёмными волосами и в старинной одежде. На заднем плане – кровавый закат и силуэты людей, насаженных на колья, а внизу – надпись белыми буквами: «У меня для всех одна оценка – кол!»

«Это кто?» – спросил Андрей.

«Не тупи. Это Дракула», – ответила Оля.

«Да, туплю, – согласился Андрей. – Колья же!»

Он быстро нарыл в интернете другой мем про Дракулу (с надписью «Больше кольев богу кольев») и отправил Оле.

Начался активный обмен картинками и смайликами, но минут через десять Андрею пришло от Оли сообщение, написанное капсом: «УРОД! ГОТОВЬСЯ К АНАЛЬНОЙ КАРЕ!»

До Андрея не сразу дошло, что это не мем и вообще не шутка. Он оглянулся на Олю, которая сидела позади через два ряда. Рядом с ней был Вова, у которого она пыталась отобрать свой телефон.

Вова уворачивался от её рук и с улыбкой маньяка продолжал набирать в телефоне текст. «ГОВНЮК ТЫ ЧЁ СВОИ КОСТЫЛИ К НЕЙ ТЯНЕШЬ? Я ТЕБЕ РОГА ПООБЛОМАЮ МОРДА КОЗЛИНАЯ!!!» – пришло новое сообщение от Оли.

«Пропущены запятые», – подумал Андрей, и только затем осознал, что ему действительно могут что-нибудь сломать, потому что Оля спалилась. Теперь с её парнем следовало держать «социальную дистанцию» в пять метров минимум. А иначе Андрея ждал травмпункт или больница.

Вовка (теперь Олин парень как-то сразу стал для Андрея Вовкой) вряд ли думал, что будет, если избить однокурсника. Отчисление из вуза или административка за хулиганство? Не, не слышали. А может, Вовка думал о последствиях, но считал, что мать эти проблемы решит? В любом случае получалось, что никаких сдерживающих факторов нет.

У Андрея перед глазами всё слегка поплыло, в ушах застучало, но он быстро взял себя в руки: «Вовке это и надо. Хочет, чтобы я психовал и ничего не соображал».

Препод, читавший лекцию на автопилоте, бубнил что-то про Дракулу и игнорировал возню в аудитории. Однако Вовка всё-таки обратил на себя внимание, когда встал за партой в полный рост, набирая новое сообщение в телефоне Оли.

– Молодой человек, – произнёс препод, – вы что-то хотели спросить?

– Нет, – ответил Вовка. – Но я хотел сказать, что уважаю Дракулу и одобряю его методы воспитания. Здесь есть один урод очкастый, который точно заслужил воспитание колом.

Препод с явным недоумением поправил очки на переносице, а Вовка спохватился:

– Не, не вы.

В аудитории с разных сторон послышались смешки, а Андрей тоже поправил очки на переносице, но затем снял и убрал в рюкзак. В родном городе Андрей всегда прятал очки на подходе к дому, чтобы не раздражать гопоту, которая сидела у подъезда.

Теперь этот «ритуал» с очками тоже помог – паника почти ушла, голова заработала. «Сбежать с лекции – не вариант», – мелькнула мысль. Вовка сразу начал бы преследование жертвы. Сейчас, во время занятий, в коридорах было пусто. В такой ситуации жертву можно бить прямо в коридоре без всяких свидетелей.

«Не паникуй, – повторил себе Андрей. – Думай».

Отступление из аудитории он спланировал чётко. После окончания лекции не пытался выскочить в коридор первым. Дождался, пока основная толпа повалит к выходу, но будет ещё не настолько плотной, чтобы в дверях образовалась пробка.

Если упустить момент, Вовка мог подскочить и двинуть кулаком по рёбрам. В плотной толпе настигнуть жертву почти так же легко, как в пустом коридоре, поэтому Андрей оставил себе место для «манёвра уклонения».

Конец предыстории. Незадолго до Квеста

На всех переменах Андрей старательно маневрировал в толпе однокурсников, чтобы соблюдать «социальную дистанцию». Телефон в кармане иногда вибрировал. Приходили сообщения, написанные капсом, но было уже не страшно.

Вовка тоже видел, что жертва расслабилась – не боится даже удара по рёбрам в толпе. Однако манёвры не могли помочь уйти из поля зрения преследователя – он всегда был где-то рядом. Вот почему под конец последней пары Андрей сменил тактику – почти сразу после звонка схватил рюкзак, выскочил из аудитории и рванул по коридору. А дальше – вниз по широкой мраморной лестнице к выходу из здания.

Момент был рассчитан верно. Андрей бежал через пустое пространство, которое через несколько секунд заполнялось студентотой, выходящей с занятий. Толпы мешали Вовке развить скорость и догнать жертву – ему часто приходилось уворачиваться от встречных и огрызаться в ответ на вопросы: «Ты чего? Слепой, что ли?»

Дальнейшие действия Андрей тоже продумал. Выскочив из здания, побежал не на улицу, а спрятался за массивным постаментом памятника посреди двора. Там могли спрятаться даже два человека.

Когда Вовка пронёсся мимо, Андрей обогнул памятник, прячась по другую сторону, а быковатый Олин парень оказался слишком тупым, чтобы оглянуться. Выбежав на улицу, он посмотрел только вправо и влево, пытаясь понять, куда побежала жертва, а затем ожидаемо понёсся в сторону метро. Андрей тоже собирался к метро, но не сейчас. Может, через полчаса.