Квест по миру Дракулы

Андрею опять захотелось «потестить системы». Тестировать было удобно, потому что Петру спал очень крепко. Он не проснулся, когда тело, повинуясь приказу попаданца, открыло глаза. И продолжал спать даже тогда, когда оно медленно приподнялось на локте и село.

«Ладно, не гоняй тело просто так, – сказал Андрей сам себе. – Оно же правда устало».

Когда Мане заглянул в палатку и позвал ужинать, Петру дрыхал, но Андрей решил, что уставшее тело проголодалось, его надо покормить и это не будет злоупотреблением властью. «Если что-то важное случится, то хозяйское сознание я разбужу, – думал он. – Если не удастся докричаться, значит, ущипну тело или стукну».

Можно сказать, что из палатки вылез Андрей, а не Петру. Молча сел у костра, принял в руки миску каши с бараниной и так же молча начал есть.

Через некоторое время у Андрея спросили:

– Вкусно?

– Угу, – промычал тот, потому что говорить на местном языке по-прежнему не мог.

Беседу, которую товарищи Петру вели у костра, Андрей понимал плохо, но пытался угадывать смысл непонятных слов, опираясь на контекст, получаемый через автопереводчик. Петру спал, и из-за этого автопереводчик срабатывал через раз, но всё-таки.

Кстати, Андрей так и не понял, на каком языке говорят в войске. Язык был вроде как румынский, ведь вчера Петру упоминал, что войско явилось сюда из «Румынской Страны». Однако на лекции, когда речь шла про «Сказание», упоминалось про какой-то «валашский язык».

В общем, всё было сложно, но как бы ни назывался язык, он казался смесью русского с европейскими языками. Например, слово «да» на нём так и звучало – «да». Слово «нет» звучало как «ну», почти по-русски. Вместо «музыка» здесь говорили «музика». Дом обозначался словом «каса». Как будто по-испански.

Зато слово «говорить» было похоже на английское. По-английски – «спик», а здесь «спунэ».

«А может, это не настоящий язык? – думал Андрей. – Если я вижу сны в коме, то мог сам этот язык изобрести. Поэтому он и кажется смесью других языков. Но если я сам его придумал, то почему я не могу на нём общаться?»

И вдруг в сознании что-то переключилось. Андрей стал понимать вообще всё, что говорят вокруг, и обнаружил, что может сам формулировать фразы.

Его спросили:

– Что? Наелся? Или добавки?

Андрей только рот открыл, а оттуда само вылетело:

– А колбасу можно?

– Колбаса завтра, – ответил Мане на правах старшего. – То, что готовить не надо, завтра на дневном привале будем есть.

«Ого! – подумал Андрей. – Если никто не удивился, что я как-то странно говорю, это значит, что я говорю нормально».

Для проверки он задал ещё вопрос:

– А хлеб? До завтра же зачерствеет.

– Ладно, – сказал Мане. – Но за хлебом сам сходи. Он на телеге. Принеси один каравай. Скажи, я разрешил. На всех поделим.

«Офигеть! – думал Андрей, шагая в ту сторону, где находился обоз. – Как-то я слишком быстро выучил. Так не бывает. Значит, я всё-таки в коме и вижу сон?»

Однако, прислушавшись к себе, попаданец понял, что это реальность. Всё происходящее как раз доказывало, что это просто не могло быть сном!

Андрей где-то читал, что во сне невозможно столкнуться с тем, с чем ты никогда не сталкивался. Даже когда тебе снится, что ты летаешь, это вполне знакомое ощущение, похожее на затянувшийся прыжок. Ведь сны приходят не через волшебный портал из другого мира. Во время сна мозг просто перерабатывает инфу, полученную во время бодрствования. Даже инфу из кино. И хотя в кино можно увидеть что угодно, но получение нового опыта там всё равно ограничено.

Нечто похожее на то, что сейчас пережил Андрей, он видел в одном довольно старом фильме. Там главному герою загрузили в мозг программу, и после этого герой понял, что знает кунг-фу. А позднее подруге главного героя прямо в мозг загрузили программу для пилота, и она за несколько секунд научилась управлять вертолётом. Но фильм не передавал ощущения – то, что ты чувствуешь, когда в твой мозг загрузили большой объём данных. А Андрей прямо сейчас испытывал это ощущение, которое невозможно ни с чем сравнить. Озарение? Просветление?

В некоторых фильмах это показывали как движение по тоннелю из светящихся линий, который заканчивался вспышкой. Но никакого тоннеля Андрей во время загрузки данных не видел и даже не чувствовал, что куда-то движется. Он вообще не мог объяснить, что чувствует. Ощущение было настолько новым, что Андрей даже не понял бы, что случилось, если бы не итог – свободное владение иностранным языком.

Огромный объём инфы взялся просто ниоткуда. Андрей не понимал, как научился формулировать, но теперь мог строить фразы и предложения. Получается, он скопировал лингвистическую базу данных у хозяина тела, ведь вместе с валашским языком (или румынским?) выучил немецкий. Когда попаданец задавался вопросом, как по-немецки звучит то или это, ответ приходил сразу.

Но базу мало скачать. Надо создать навык её использования – навык, которого нет. И этот навык был искусственно сформирован. Здесь явно работала новая технология, с которой Андрей ещё не сталкивался. Сложная технология, по сравнению с которой обмен зрительными образами между хозяином тела и попаданцем уже не казался удивительным. Обмениваются же люди картинками и короткими видео в мессенджерах. А теперь Андрею как будто установили тот самый автопереводчик, которым пользовался хозяин тела. И именно с точки зрения ощущений это был абсолютно новый опыт, которого во сне не получишь!

Новая технология казалась даже более фантастической, чем машина времени. «Но если возможно так перемещать большие объёмы данных и создавать искусственные навыки, то и сознание целиком во времени можно перемещать», – подумал Андрей.

Теорию относительности, которая вроде бы объясняет такие явления, он не понимал, но ощущение после установки автопереводчика доказывало лучше, чем любые физико-математические выкладки, что средневековый мир вокруг – не продукт сновидения в коме. Это было самое настоящее Средневековье, мир Дракулы, куда переместилось сознание Андрея с помощью машины времени.

Но почему лингвистическая база не копировалась раньше? И почему навык использования появился только сейчас? Наверно, процесс просто не успевал завершиться.

Когда Андрей переместился в «точку Б», то неосознанно запросил копию базы, пытаясь понять, что говорят вокруг. Но после этого начался мысленный диалог с хозяином тела, а загрузка копии, судя по всему, отменилась, как и формирование нового навыка. Прошлой ночью Андрей снова запрашивал копию перед дракой с немцами, но Петру очнулся минут через пять, то есть база опять стала не нужна.

Зато сегодня Андрей сидел у костра долго и всё это время стремился понять чужую речь. То есть отмены запроса не было. Наоборот – был запрос с подтверждением, так что база скопировалась целиком, а затем появился навык её использования. То есть установилась специальная программа для работы с базой.

Правда, оставалось непонятным, куда конкретно скопировалась база. Сохранится ли знание языков после того, как вернёшься в своё тело? Что если Андрей скачал что-то вроде мобильного приложения, которое почти не работает самостоятельно?

«Лучше бы это оказалась программа, которой не нужно никуда подключаться, – думал попаданец. – Знание немецкого мне точно пригодится. Конечно, это средневековый вариант немецкого, но зато с нуля не придётся учить».

Мечтать, как впишешь «немецкий свободно» в своё резюме, было приятно, но Андрей себя притормозил: «Ты сначала вернись. У тебя даже нет чёткого плана, как добыть код».

Эпизод ВА-008. Байки у костра

Пробираясь по лагерю в сторону обоза, Андрей слышал обрывки разговоров – громких и весёлых, ведь в походе всё войско разбавляло воду вином. Петру утверждал, что это хорошая профилактика поноса. Когда армия останавливается у незнакомой реки, то неизвестно, чистая ли там вода, а вино, добавленное в воду, всю заразу убивает.

Андрей на привалах, конечно, пил эту «водичку». Пропорцию вина он пока не выяснил, но уже заметил, что даже после одной кружки настроение улучшается.

Сегодня за ужином Андрей от «водички» отказаться. Если бы Петру не уснул, то влил бы в тело вечернюю порцию, не думая о последствиях, но Андрей не был таким пофигистом, поэтому сказал себе: «Пока я главный, буду за ЗОЖ». Он где-то читал, что при сотрясении мозга алкоголь нельзя – голова заболит. Может, утром и днём потребление «водички» мало на что влияло, но вечером голова и так заболела от усталости. Обострять процесс не стоило.

Вот почему настроение у Андрея было не настолько хорошее, как у людей вокруг, а большинство разговоров казались идиотскими.

– Задница у неё вот такая! – говорил один из воинов своим товарищам и расставил ладони на полметра. – А талия вот такая! – Он показал расстояние в три раза меньше.

– Э! Так не бывает! – засмеялись вокруг.

– А я вам говорю: бывает! – настаивал воин. – Вы б её видели!

Возле другого костра кто-то рассказывал:

– Она говорит: «Добудь мне в походе цацки золотые, чтоб серьги и ожерелье». Я ей говорю: «Серьги добуду, а ожерелья у немок некрасивые».

– У них медальоны, а не ожерелья, – поправил кто-то.

– Всё равно нелепица, – согласился рассказчик. – Не медальон, а будто тарелка золотая на широкой ленте. Я жене так и сказал, что ходят эти немки со своими медальонами, как коровы с колокольчиками. А жена говорит: «И что? Лучше корова с колокольчиком, чем с голой шеей».

Зато один из разговоров показался очень интересным и заставил остановиться. Он подтверждал, что у Дракулы задумана многоходовочка.

Самому Андрею это было не особо важно, но инфу о планах Дракулы мог бы использовать Петру для своего карьерного роста. Андрей ведь сам говорил, что нельзя выслужиться, если не понимаешь, чего хочет начальство. Вот у Андрея и появилась надежда добыть нужные сведения, а Петру из благодарности мог согласиться на то, на что раньше не соглашался. Например, заглянуть в католический монастырь и поискать там хронику с историей о Столетней войне.

Время было позднее, стемнело, поэтому никто из собеседников не обратил внимания, что их слушает посторонний.

Пять воинов собрались возле догорающего костра. Один, кудрявый, сидевший к Андрею спиной, почти шептал:

– Нам что объявили? Что пойдём вокруг города Сибиу, а затем город Брашов так же кругом обойдём. Пошумим в окрестностях, добычи наберём – и домой. Но я подсчитал, что многовато мы с собой провианту взяли. Конечно, всю Трансильванию обойти нам не хватит, однако чую я, что окрестностями Сибиу и Брашова дело не кончится.

– Князь Влад сказал бы нам, – возразил другой воин, стриженный ёжиком, тоже сидевший к Андрею спиной.

Кудрявый скептически помотал головой.

– Сказал бы? Да? А вспомните про бояр, которых князь на пир собрал, чтобы схватить и после на кол посадить…

Остальные, сидевшие у костра, подхватили:

– Помним! Как не помнить! Князь же с нами боярской казной поделился. Э! Вот почаще бы так! Жена у меня спрашивает: «Когда князь снова будет бояр казнить? А то деньги кончаются».

«Массовый террор одобряют, – для себя отметил Андрей, но затем подумал: – Это же самый глухой угол Европы. Гуманизм сюда не завезли. Даже Петру отказался добить того немца не из-за гуманизма и из-за кодекса воинской чести».

– Не про то вы вспоминаете, – вздохнул кудрявый воин, с которого началась беседа. – Князь Влад ещё до пира знал, что с теми боярами сделает, но молчал, тайну хранил. Понимаете? Мы про всё это узнали когда? На следующее утро!

Собеседник с чёрной бородой, сидевший напротив, заметил:

– А откуда ж нам было узнать, если князь Влад жил в городе, на княжеском дворе, а войско наше оставил стоять лагерем за городом? Зато утром после пира сразу приехал к нам. Прискакал из города спозаранку, велел всем построиться и объявил: так и так, схватил бояр-предателей. И ещё добавил: «Если кто станет вам внушать, что это невинные люди, вы не слушайте, а говоруна сразу ко мне». Помню, я сам на другой день одного такого за шиворот хвать – и на княжий двор. Говоруна заодно с боярами на кол посадили. Значит, не зря я через полгорода…

Чернобородый явно гордился своей причастностью к истории с боярами, но кудрявый воин, с которого началось обсуждение, не дал ему хвастаться:

– Да слушайте же, о чём я вам толкую! Князь Влад никому про бояр заранее не сказал, потому что дело было серьёзное. Вот и теперь может оказаться серьёзное дело, если нам не говорят, куда мы после Брашова пойдём.

Все задумались, а чернобородый воин опять решил похвастаться, но не своей причастностью к истории с боярами, а знанием того, как действует начальство:

– Значит, не нашего ума это дело. А кому надо, те всё знают. – Он внимательно посмотрел на кудрявого и добавил: – Если ты уверен, что мы после Брашова не сразу домой, то спроси кого-нибудь из сотников. Может, из них кто полслова обронит. А если не сотник, то… Да вот же помощник сотника…

Чернобородый привстал, и крикнул в темноту:

– Господин Михай, сделай милость! У нас тут разговор один…

Из темноты появился тёмно-русый усатый воин и строго произнёс:

– Слышал я ваш разговор. Но даже если б знал, не сказал бы.

Чернобородый воин немного растерялся из-за того, что начальство недовольно, но быстро сообразил, как вывернуться:

– Господин Михай, а я не про то хотел спросить. Я – про историю с боярами, которых на пир созвали, а после на кол посадили. Ведь твоя же сотня княжеский двор тогда охраняла? А я всё собирался у тебя узнать, как оно там было-то. Сделай милость, расскажи. Вот и ребята охотно послушают.

Все воины у костра оживились.

– Господин Михай, грех такую историю скрывать! Да-да-да! Да если б мы знали, что такая история пропадает…

Чернобородый довольно улыбнулся, ведь он снова стал центром внимания, хоть и вместе с Михаем.

– Господин Михай, – спросил кто-то, – а ты когда узнал, что на пиру случится?

Помощник сотника уселся у костра – на кучу земли, прикрытую рогожей – и начал обстоятельно отвечать:

– Да прямо в день пира. Молдовен меня с сотником позвал к князю в покои. Привели нас в княжескую опочивальню и сообщили, что на вечер задумано. Князь при разговоре присутствовал, но не вмешивался – возле окна сидел в кресле и кивал. Молдовен сказал, что вся сотня на пиру должна стражу нести. Но не только для того, чтоб пьяных забияк разнимать. Молдовен велел держать ухо востро и слушать, о чём князь с боярами говорит. Когда князь начнёт у них спрашивать: «Скольких государей вы схоронили? Скольких пережили?», это будет знак, что вот-вот последует приказ хватать предателей и в подвал тащить.

– А князь что? – спросил чернобородый. – Только кивал и всё?

– Нет, – ответил Михай. – Князь тоже своё слово сказал. Сказал, когда сотник начал беспокоиться, что тайный замысел случайно дойдёт до бояр. Ведь даже в самой лучшей сотне найдётся один дурак болтливый. И тут князь Влад говорит: «Лучше беспокойся о верёвках, которыми будешь предателей вязать. Да подумай, чем рты предателям заткнёшь, чтоб не орали, потому что орать будут громко». Сотник замялся, а князь ему: «Будь в своих воинах уверен так же, как я уверен в своих слугах. Тех, кто мог предателей предостеречь, на княжеском дворе давно нет. Мы всех слуг просеяли через мелкое сито. Если твой воин при слугах лишнее слово сболтнёт, некому это слово дальше нести. Однако для охраны двора мы неслучайно выбрали твою сотню. Молдовен уверял, что в ней даже самый последний дурак знает, когда надо язык прикусить».

Пересказанная речь Дракулы звучала пафосно, но по-своему красиво. «Наверное, Дракула нарочно так говорит, – подумал Андрей. – Это сейчас политики стараются говорить проще, быть ближе к народу. А в Средние века князьям и прочим правителям надо на фоне простых людей выделяться, поэтому приходится накручивать всяких оборотов. А если тебя не с первого раза поймут, то от этого ещё больше уважать станут».

И всё-таки речь шла о массовой расправе над неугодными, поэтому Андрей, в отличие от остальных слушателей, не мог получать удовольствие от истории про пир. Даже появилась мысль уйти, но что-то удерживало.

Тем временем чернобородый воин оглядел всех собравшихся так, будто это не Михай, а он сам присутствовал при беседе с князем:

– Слышали? Князь Влад всё предусмотрел.

– Он и для боярской челяди велел столы накрыть во дворе, – добавил Михай. – Чтоб перепилась и своим хозяевам помочь не смогла.

– Толково продумано, – загудели слушатели. – Князь Влад каждую мелочь предусмотрит. Поэтому у него любое дело удаётся.

«Даже массовый террор удаётся», – в очередной раз подумал Андрей.

– А дальше что было? – спросил чернобородый.

– А дальше началось, – продолжал Михай. – Гостей наприглашали столько, что боярам сразу в двух залах пришлось пировать. В одной все не вместились. Когда гости начали прибывать, Молдовен показывал сотнику и мне, кого надо будет хватать, а кого не трогать. Мы это всё до наших людей довели потихоньку. А дальше стали ждать, когда князь с боярами тот самый разговор заведёт. Но ждать пришлось долго. Уже ночь настала. Во дворе половина боярской челяди под столами храпела, другая половина песни орала. Да и бояре устали праздновать. Душно им стало, жарко, рожи у всех красные. А тут последняя перемена блюд – сладкое. Мы меж собой шепчемся: «Видать, князь Влад на сладкое свой гнев оставил».

– Как же вы между собой говорили? – спросил чернобородый. – А если бы услышал кто?

Михай пожал плечами.

– Да все гости так напились и обожрались, что ни на что внимания не обращали. Хоть в полный голос говори – никто не услышит. И вот тут князь Влад… а он сидел за столом в главной зале… спрашивает у бояр: «Скажите мне, любезные, скольких князей каждый из вас на своём веку пережил?» Бояре начали вспоминать. Один говорит «двоих». Другой говорит «троих». Один старик вообще пятерых князей назвал. Тогда князь Влад насупился и говорит: «Вот вы собачьи дети! Как же так вышло, что князья на троне меняются и меняются, а бояре в княжеском совете остаются те же?»

«Опять Дракула до всех докапывается», – подумал Андрей и, в отличие от других слушателей, не хотел бы сам оказаться на том застолье. Наверное, поэтому он вздрогнул, когда знакомый голос произнёс:

– Я не называл их «собачьи дети».

К костру из темноты шагнул человек в широком буром плаще и спустил капюшон на плечи. Но ещё до того, как стало видно лицо, все поняли, кто пришёл на огонёк. Дракула!