Сергей Давыдов. Засекреченный город

      "Они ведь никогда не сталкивались с неизведанным! – растерянно размышлял я, потирая поцарапанную ногу. – А может уже и встретились… Может из-за этого они и придумали байку с болотным газом?"

      Раздался звук, будто лопнула струна и в лучах солнца, бьющего из тучи, в этом жутковатом оранжевом сиянии вспыхнули окна невидимых вагонов и кабины машиниста. Вспыхнули и медленно погасли, как гаснет разряженный фонарик, а где-то вдали что-то завыло.

      Я не выдержал и, прыгнув в канаву, бросился бежать. И мне так захотелось, чтобы рядом оказались ребята! С ребятами не так страшно, даже в таком месте. И в то же время я был рад, что ребята не видят, как я испугался.

      Остановился я только на улице возле политеха. Лес встал чёрной стеной на фоне грозового неба. Стихли все звуки. Я брёл по залитой солнцем тихой и будто мёртвой улице. Вот и наши дворы, вон подстанция…

      У забора, за которым стояли дома застыли белые соцветия веха. Что-то метнулось в дыру в заборе. Я успел увидеть какую-то тень. Она была не больше меня. На миг я испугался, но страх сменился любопытством.

– Мальчишки! – позвал я и нырнул в дыру.

      Никого. И здесь негде спрятаться. Забор был укреплён ржавыми прутами, железными спинками от коек, трубами и запутан ржавой колючей проволокой. Эти железки остались ещё с ядерной зимы. Запросто поранишься.

      "Исчез? – растерялся я. – Где здесь можно исчезнуть?"

      Я влез назад в дыру и вышел на пустынную тихую улицу. Зовя ребят, я направился к нашему дому. Но ребята не отзывались, никто не отзывался, и мне становилось всё больше не по себе. Дома на нашей улице казались давно заброшенными, темнели окна, были выбиты стёкла, плитка тускло горела на солнце. Зловеще в этой тишине гудела бойлерная, глухо стучала водокачка.

      В вечерних сумерках, там, где начинался лес, через который шла улица и старые высоковольтки мерцали какие-то два жёлтых огонька, светящие, как лампочки, и двигались прямо на меня.

      Я испугался и отпрянул от забора. Голой икрой я снова больно ударился о какую-то железяку в траве и чуть не упал.

      Всё вокруг казалось вымершим…

      Два жёлтых огонька вспыхнули совсем рядом, за забором. Какая-то чёрная тень нависла надо мной.

– А-а-а! – крикнул я и шарахнулся назад. – Мама-а-а!

      На меня смотрела закутанная в прорезиненный защитный плащ фигура в противогазе и ржавом шлеме. Глаза её горели мёртвым жёлтым светом.

      Звуки стихли и в воздухе повисла звенящая вечерняя тишина.

      Свет померк и странная фигура исчезла, а я бросился бежать домой. Мне стало так страшно, что хотелось, чтобы рядом оказалась мама.

      "А может она уже дома? – с надеждой подумал я. – Вернулась со смены раньше?! Сейчас же лето, всех раньше отпускают!"

      Быстро взбежав по лестнице, я нырнул в люк, мокрый от росы, стянул намокшие кроссовки и бросился к двери.

– Мама-а-а! – позвал я.

– А её нет, – выглянул из маминой комнаты встревоженный Тим, – она в школе стены красит…

      Я немного от ошёл от испуга.

– А где ребята? – выпалил я первое, что пришло в голову.

– Владька с пацанами тебя искали, – пожал плечами Тим. – Ты все мультики пропустил! Сейчас купаться пошли.

– А где они?

– На набережной…

– А ты чего здесь?

– Мы мультики смотрим, – выглянул комнаты следом за Тимой Данька.

      Я пересёк комнату, прошёл на балкон и выглянул в окно. Лес и улица были нормальными. Ничего не светилось. Играло радио, стучал мяч, кричали ребята, визжали девчонки. Улица была живой и совсем нестрашной…

                                    5

      Пугающее оранжевое свечение померкло, небо снова было синим, вечерним, дома не казались заброшенными, а лес хоть и был тёмным, но совсем не зловещим. А во дворе резвились ребята. Как я их не заметил?!

– А со мной сейчас такое случилось! – выдохнул я и рассказал братьям, что я видел на откосе и на нашей улице. – Я его уже видел, когда за гаражи за самолётиком лазал, – возбуждённо рассказывал я о таинственной фигуре с жёлтыми глазами. – И глаза у него светятся жёлтым светом…

– А где ты его видел? – встревоженно нахмурился Даня.

– За забором, где клуб и водонапорка, – срывающимся голосом ответил я.

– Пойдём посмотрим! – решительно сказал Тим.

      Мы вылезли из люка оранжереи, которая была в нашей комнате вместо потолка, и по скрипучей лестнице спустились во двор.

– А мама скоро придёт? – с надеждой спросил я братьев.

– Ты же знаешь, у неё сегодня смена… – невесело вздохнул Тима.

      Мы шагали мимо водонапорной станции и через минуту добрались до лесного забора. Из сорной травы всё так же торчала ржавая железина переведённой нами стрелки. Только лампочка уже не горела.

– А эта штука, которую мы дёрнули, – задумчиво заметил я, оглядывая поржавевшую железяку, – может это совсем и не стрелка?

– Нет, это точно она, – медленно произнёс Тим, трогая железку, – здесь была когда-то сбойка. Бывает, что её давно нет, а стралка или столбы остаются.

– А куда она интересно вела… – задумался Данька.

– А я знаю? – растерянно развёл руками Тим.

– Нет, стрелки другие, – убеждённо замотал головой я. – Я их видел. А это не стрелка. Для чего она, хоть убей не знаю…

– А что будет, если его снова дёрнуть? – прищурился Тим.

      Я нажал на рычаг и он с лязгом поддался, но стоило мне дёрнуть его на себя, как он, скрипнув, остановился и не шёл вверх, как его не тяни.

– Да пойдём отсюда, – махнул рукой Данька. – Завтра вернёмся.

– Ага, – взглянув на часы на входе в "Энергетик", согласился Тим. – А сейчас, нам в отряд пора. Танька что-то поручить нам хотела…

      И выйдя на залитую красноватыми закатными лучами улицу, мы пошли к тому месту, где я видел таинственную фигуру, пришедшую из зоны.

– Никого… – закусил губу Даня, внимательно осматривая забор и заросли бурьяна.

– Может тебе причудилось? – осторожно спросил меня Тима.

– У-у, – мотнул я головой.

– Честно?

– Да честно, честно!

      Мы прошли водонапорку, и двинулись мимо лежавших в тени домов под высоковольтками. Мы вспомнили, как четыре дня назад, дёрнув за тот рычаг вышли неизвестно куда и слышали поезд, идущий по невидимой железной дороге, которой здесь, на тихой Высоковольтной улице на самом деле не было. Мы снова оглядели улицу и высоковольтки, но ничего странного здесь не нашли. Просто заросшая мхом бетонка, тихие дома, радиоактивные пятна, знаки, предупреждающие о заражении, старые высоковольтки и бурьян…

– Словно и не было гмоха и поезда… – растерянно произнёс Тим. – И те страшные дома тоже пропали…

– Н о может здесь когда-то проходила сбойка? Мы же слышали поезд!

– А куда он делся?

– Ну-у-у… А кто его знает! Может поезд ушёл в порубежье…

      Мы двинулись назад, через двор, споря, что было на месте улицы с девятиэтажными домами и высоковольтками, вспоминая все странные случаи, которые были за эти несколько дней у нас во дворах и на железной дороге.

– Наверное это мы виноваты, – вдруг проговорил Тим.

– Почему? – удивлённо поднял я глаза на брата.

– Ну… ведь это мы перевели стрелку, – замявшись, сказал Тим. – Что если мы запустили какой-то механизм, включающий… ну я не знаю, физическое поле или лаз в неизвестное пространство? Откуда-то же пришёл поезд-призрак…

      Мы задумались. Судя по всему, получалось, что мы запустили эти странные явления, которые наблюдали и на станции и во дворах.

– Скажем взрослым? – неуверенно закусив губу, сказал Даня, взяв Тиму и меня за руки и мы сели на краю песочницы с красным грибком.

– А они нам поверят? – с сарказмом хмыкнул я.

      Скрипела на ветру ржавая качеля…

– Да, не поверят… – тут же согласился Тим.

– А если поверят, то нам же хуже…

– Что же делать?

– Надо узнать, что творится на заброшенной станции, – рассудительно сказал Тим, зарыв босые ноги в песок, – как остановить эти искажения, что это за поезд-призрак и фигура с фонариками вместо глаз.

– Расскажем ребятам, – преложил Даня, – они помогут узнать, что мы наделали с этой железякой…

– Угу! – ободрился я. – Ребята не наябедничают! Только чур девчонкам ни слова, а то знаете, как нам за это втяпают!

– Заклёп! – поклялись Тим и Даня.

      И разделив жвачку, мы убежали на косогор, не пропуская ни одной лужи.

                                    6

      У танцплощадки играли в догонялки ребята. Мы попросились к ним и незаметно простые догонялки превратились в игру в пантеры, а за тем мы испачкали руки в луже и побежали мазать грязью играющих пинашкой в колассики девчонок, пока те с визгом на все дворы не залезли на паутинку.

      Мы ещё немного их подразнили и побежали смотреть мультики

– Ребята, вы куда? – окликнул нас с Тимой и Даней Серёня Зуев.

      Друг сидел на трубе, в руках у него была бутылочка ситро.

– Идём с нами! – махнул я Серёне.

– Дашь попить? – попросил Тим.

– Держи.

– И мне!

– Всем дам, не бойтесь.

      Мы по-очереди пили из одной бутылки, пока она не опустела. А потом мы незаметно присоединились к ребятам, которые брызгались водой из сикалок. Поискав ещё бытылок, мы наполнили их водой и, проделав гвоздём дырку в крышке самозабвенно поливали друг друга водой, пока не вымокли до нитки. Когда игра надоела, мы разбежались по домам переодеться. И снова мы сели на краю песочницы и стали вытряхивать мусор из кроссовок.

– Мальчики, вот вы где! – раздался мамин голос и она подъехала на велосипеде к самой песочнице. – Ну как, никаких бедствий не было?

– Мама! – обрадовался я, побежал к маме и вскочил на неё.

– Ух, Серёнька, какой ты длиннющий! – рассмеявшись, сказала мама.

      Я её чуть не повалил.

– Ужинали? – строго спросила мама. – Только честно.

– Нет, – честно признался Тим и тут же получил локтём в бок от Даньки.

– Домой, – решительно сказала мама. – Сейчас я схожу за молоком, а вы, чтоб вымыли руки и привели форму в порядок, – она взглянула на наши измазанные в траве и земле коленки, – ополоснулись в душе и стали, как нормальные дети, хотя бы на этот вечер.

      Я засмеялся, поплевал на ладонь и стал тереть коленку.

– Серёня-а-а! – простонала мама. – Это делается в ванной. Водой! Марш в душ все трое, и пока не отмоетесь, не попадайтесь мне на глаза.

      И с этими словами мама повела велосипед в подъезд, а мы, смеясь и пихаясь, побежали по лестнице вылезли на крышу. Несколько минут мы постояли, любуясь красным заревом над лесом, за которым скрылось солнце, и нырнув в люк, пролезли в нашу комнату и побежали в душ.

      Засыпая, я услышал в тишине далёкий гудок ночной электрички…

                              Глава VII

                         Их там не было

                                    1

      Я снова стоял на заброшенной станции. На фоне заката темнела призрачная электричка с горящими окнами. От неё воняло горелой резиной и несло ржавчиной, которая ощущалась и во рту. Из тамбуров веяло холодом.

      Раздался звук, словно лопнула стрна, и из тамбуров на станцию вышли призрачные пассажиры, все, кто погиб на железной дороге…

      А глаза у призракив светились неживым жёлтым светом.

      И ещё я видел реку и взорванный мост на фоне жёлтого неба, и какие-то тёмные дома неизвестного города, куда меня затягивало, как в водоворот…

      Вдали тягуче прогудел поезд. Я открыл глаза и тут же зажмурился. Солнце светило прямо в глаза, в стекло оранжереи наверху били косые лучи восхода, в которых носились пылинки и которые оставляли на стене пляшущие световые пятна. Наша комната была залита светом просыпающегося солнца.

– Серёнька, выходи гулять! – летел со двора Владькин голос.

– Вьюжанин, выходи! – звали другие ребята.

      Я вскочил с постели, и, выбежав на балкон, распахнул окно.

– Владька-а-а! – обрадованно крикнул я. – Жди, я сейчас!

      Влад тоже обрадованно помахал мне.

      Я бросился назад в комнату, сделал пару отжиманий, оделся, повязал галстук, надел берет, прошлёпал босыми ногами по холодной лестнице и вылетел на улицу. Меня тут же облили водой.

– Вьюжанина умыли! – раздался ехидный смех Павлика Найдёнова.

– Чё, в войнушку играете? – вылетели следом за мной Тим и Даня.

      Началась перестрелка из водяных пистолетов и сикалок.

– Пацаны, смотрите, какой у меня пестик! – хвастался Андрюха Квакин вынося огромный водяной пистолет "Импульс", и в два счёта залил всех водой. Мы даже поколотили Андрюху, потому, что он стрелял грязной водой из лужи.

      Когда вода кончилась, мы пошли гулять.

– А вы чего, босиком? – спросил нас с Тимой и Даней Влад. – Холодно… Закаляетесь чтоль?

– Угу! – сказал я, и обнял Влада.

– Ты галя! – хлопнул меня по плечу Влад и побежал через двор к гаражам.

      Я засмеялся и бросился его догонять. Мы носились по двору, а потом, уморившись, остановились у труб. Белели на фоне разросшейся крапивы, веха, чернобыльника и дудника гипсовые статуи девочки и мальчика. Мальчик трубил в горн, девочка салютовала по-пионерски и смотрели вдаль.

– Пацаны! – к нам шли Лёня и Алёна. – Айда с нами на свалку!

– Зафиг? – насупился Павлик.

– Нам пылесос нужен, – заявил Лёня. – Мы хотим робота сдетать, чтобы он помогал нам в отряде убираться.

– Айда с ними! – слез с труб Костя.

– Щас же мультики начнутся! – возразил Павлик.

– Да чё ты со своими мультиками! – пренебрежительно ответил я.

      И через час мы уже бродили по старой, заросшей свалке. Среди поломанных телевизоров, тетрисов и тамагочи мы быстро нашли нужный пылесос, и нахватав другого мусора помчались в отряд.

      С пылесосом, тетрисами и другим мусором мы возились до полудня и наконец робот замигал индикатотрами, загудел и помчался по залу.

– Ес! – обрадованно воскликнул Лёнчик. – Меркурий, ко мне!

      Но пылесосу похоже было интереснее играть, чем слушаться нас с ребятами и он принялся носиться по залу. Мы бегали за ним и радостно визжали. А за тем пылесос умчался в пионерскую комнату.

      И началось!

      Полетели на пол мячи, вымпелы, пионерские барабаны, горны, книги, а пылесосу вдруг понравилась занавеска и он начал её затягивать.

– Отдай! – кричал Лёнчик, пытаясь выдернуть у Меркурия занавеску.

– Отдай, нам же из-за тебя влетит! – отчаянно кричал Влад.

– Ужас! – сокрушённо ахнула Алёна. – Что мы наделали!

– А чё, – отозвался Лёня, выдёргивая занавеску, – транзисторов хватило только чтоб сделать робота-ребёнка, вот он и играет!

– Меркурий, не трогай знамя! – кричал Тим, бегая за роботёнком.

– Меркурий, отпусти мою ногу! – дрыгал ногой я.

– Меркурий отпусти пожалуйста зайца! – кричал Даня, пытаясь выдернуть из пылесоса нашу отрядную игрушку Зайца из мультика "Ну погоди!", которого притащила нам Катя, когда мы были ещё ноябрятами.

      Меркурий отпустил несчастного зайца, мигнул лампочками и слопал план по пионерской работе с малышнёй и мигая индикаторами, залез под стол.

– Всё, теперь нам точно влетит! – огорчённо вздохнул Влад.

– А за Меркурия ещё сильнее, – потерянно сказала Алёна. – Он теперь такое устроит у нас в отряде, только держись!

– Ничего, – успокоил я ребят, – мы же с дошколятами занимаемся, а Меркурий всё равно, что дошколёнок. И его тоже научим не безобразничать…

– Ребята, что за разгром?! – вошла в пионерскую комнату Таня.

      Меркурий замигал индикаторами, загудел, вылетел из-под стола и попытался засосать её юбку. Таня взвизгнула и отбежала к стене.

– Это что за чудовище? – икнула она со страху.

– Это Меркурий! – улыбнулся Костя. – Он будет жить в отряде!

– Кошмар! – сокрушённо протянула Таня. – У меня и так тут из-за вас беспокойный дом, а теперь ещё с этим чудом заниматься!

      Мы убрались в пионерской комнате.

– А план пионерской работы с малышами где? – нахмурилась Таня.

– Меркурий его съел! – засмеялись мы.

– Караул! – схватилась за сердце Таня.

      Меркурий загудел и умчался на улицу. Мы бросились его ловить, пока он не натворил чего-нибудь ещё. И тут же за углом послышался девчачий визг…

                                    2

      Меркурия мы спрятали, чтобы не узнали вожатые о том, что он натворил, а сами пошли гулять по дышащим зноем улицам. Владик влез на трубы, покачался и спрыгнул прямо в лужу, забрызгав играющих рядом девчонок. Я встал босыми ногами на радиоактивный мох и взобрался на гараж.

– Крапивы здесь просто пропасть! – протянул я, глядя вниз. – Давай рубить злюку-колюку?

– Ага! – кивнул Влад и в его больших карих глазах заплясали чёртики. – Будет знать, как обжегать!

– Давай! – обрадовался я и спрыгнул вниз.

      Радиоактивная крапива и дудники здорово разрослись. Из-за радиационного загрязнения они стали выше самого высокого мальчишки в нашей школе и свободно дотягивались до второго этажа.

– Ой! – вскрикнул я от боли. – Ой-ой!

– Что? – испугался Владик.

– Ногу что-то колет… – откликнулся я.

      Я встал и припал на ногу, которой я на что-то налетел.

– Ну ты как? – обеспокоенно спросил Владька.

– Владь, дай мне свои кроссовки, я домой сбегаю… – попросил я.

– На, – Владя стянул кроссовки и отдал их мне.

      Я сунул в них мокрые ноги. Владькины кроссовки мне были впору. Они были не такие расхлябанные, как у меня, или у братьев. Застегнув липучки, я побежал домой. У забора я споткнулся и растянулся на траве.

      Ветер качал крапиву, вех и дудник. Дудник был выше меня. Он качал своими белыми зонтиками и казалось, смеялся надо мной.

– Какой длиннющий! – проронил я и пошёл домой за шпагой.

      Я залезл по лестнице, нырнул в люк на крыше, забрался на балкон и вытащил из хлама самодельную шпагу с широким клинком. Я её сделал из железяки, которую отодрал от старого автомобиля, когда играл у гаражей.

      Она была прочная, и если нарочно не согнуть ногой, то и не сломается.

      Выбежав уже со шпагой и в своих кроссовках, держа Владькины в руке, я рубанул дудник и направился к гаражам.

– Серёнь, Владь! – окликнули нас Тима и Данька. Они бежали через весь двор к нам, размахивая листьями лопухов. – Пацаны, вы сейчас куда?

– Гулять! – ответил я. Тим взял меня за руку. Даня сиганул на меня, обхватив руками и ногами. Мы упали в канаву и принялись возиться.

      Закончив возню, мы ушли на улицу с высоковольтками и стали рубить крапиву. И тут я замер, потому, что увидел то, что здесь не могло быть. Я стоял у заброшенных железнодорожных путей, какой-то неизвестной сбойки…

      Ржавые рельсы и чёрные, заросшие мхом шпалы уходили куда-то вдаль, через лес. По краям тянулись канавы с болотной водой, из которой торчали железки, позеленевшие покрышки и другой мусор. А передо мной висел на проволоке ржавый блин запрещающего знака.

– Пацаны, идите сюда! – позвал я мальчишек. – Я нашёл тайную сбойку!

      Справа стоял ржавый столбик с табличкой и стрелкой. На табличке были какие-то полустёршиеся от ржавчины буквы, которых было почти не разобрать:

      "Омутище"

      Я снова оглядел заброшенные пути и мне почудилось, что там, вдали сверкают на солнце какие-то высотные дома…

– Зеленогорск… – от изумления ахнул я.

      Это было название города-призрака, которого просто не может быть, ведь это всего лишь сталкерская байка!

– Серёнь, ты чего там? – подошёл ко мне Тим и тоже ахнул.

– Идите сюда, тут такое! – позвал я ребят. – Смотрите, что мы нашли!

      Мальчики подошли к нам. Владя вытер рукой вспотевший лоб и ахнул, обхватив меня сзади руками за плечи.

– Ух ты! – встревоженно произнёс он, осторожно ступая на мох. – Я и не знал, что здесь тоже железная дорога.

– Никто не знал… – таинственно ответил Тим. – Может исследуем?

      Из баек больших ребят, я слышал о заброшенных сбойках, уходящих неизвестно куда. Бывало, не оставалось рельсов и шпал, а стрелки или покосившиеся бетонные столбы всё ещё стояли на старом месте среди крапивы.

      Столбы и ржавые железяки среди бурьяна…

      Они всё ещё напоминали о том, что когда-то среди этих сорных трав проходила железная дорога. И в сумерках по этим затерянным среди трав путям, словно ничего и не произошло, проносились погибшие поезда…

                                    3

      Я знал несколько мест у нас в городе, где стояли столбы с оборванными проводами. Знал и одну прогалину, о которой рассказывали, будто раньше, ещё до войны, там шли рельсы и по ним ходили поезда. И будто там до сих пор слышит звуки из того времени, когда, может быть и нашего города не было. Из времени, о котором мы почти нечего не знали. И будто там слышали перестук колёс, скрежет и гул, словно идёт поезд. И даже видели ржавую электричку. А здесь сохранились и рельсы, и шпалы, и столбы…

      Сбойка была. Вон, впереди симафор, а справа и слева из радиоактивного мха и старого мусора выглядывал кафель. Он был кое-где битый, по нему струилась зелёная вода. Покосившиеся столбы на фоне жёлтого неба…

      Место было до боли знакомым…

      "Да ведь я видел его в сумеречной зоне! – догадался я. – Именно сюда тот мальчишка зашвырнул болт…"

      Но куда вела эта сбойка? В город, который просто погас…

– А что если он и впрямь здесь? – вслух подумал я.

– Кто здесь?

– Болт.

– Какой ещё болт? – недоумевающе посмотрел на меня Даня.

– Ну, который кинул тот мальчишка, – нетерпеливо сказал я. – Он живёт в сумеречной зоне, а болт от стрелки. Давайте искать!

– А что это за зона такая? – удивился Влад, трогая рукой мох и рассматривая мусор, которого здесь было много. – Никогда о ней не слышал.

– Темнота! – фыркнул я. – Илька же рассказывал в лагере. Это состояние ну… когда вот-вот приснёшься. Всё кажется одновременно настоящим и не настоящим. И там вроде как в заброшенном городе… Говорят, в сумеречную зону приходят погибшие дети и снова становятся живыми…

      Мы немного помолчали, кидая гайки. Налетел ветер и закачал крапиву.

      Резала глаза ядовитая зелень радиоактивных пятен мха и трав. Там, где было заражение, радиоактивных пятен было много…

– Сколько здесь лазали, – сумрачно произнёс Данька, положив мне подбородок на плечо и дыша в ухо, – а только сейчас эту сбойку нашли.

– Может плохо искали! – резонно заметил Влад.

– А может этой сбойки не было?

– Может просто не замечали…

– А куда она ведёт?

– А они ведут изниоткуда вникуда, – изрёк я. – Сумеречная зона огромна и бесконечна, как сама вселенная. И там может быть всё, что угодно…

      Я шагнул к рельсам и поддел что-то железное носком кроссовка.

      Это оказался ржавый болт. Он был больше других. Я хмыкнул, поднял его и бросил на пути. Тот подскочил пару раз с глухим железным стуком. И стук ответил гулким, запаздывающим эхом.

      И тут случилось невероятное. Болт вернулся на место!

– Это он! – ахнул я, узнав болт. – Это болт от той стрелки!

– Покажи! – с любопытством попросил Владик.

– Держи, – я дал Владьке болт.

      Мальчишки стали разглядывать болт, вертя его в пальцах, потом я сунул его в карман, нагнулся и увидел ещё несколько болтов и гаек. Я кинул их на заброшенные пути и те застучали по кафелю.

– А почему эхо? – изумился Влад, в его больших весёлых карих глазах читалось искреннее удивление и настороженность.

– Ага, странно, – согласился я. – Здесь его не должно быть…

– А оно есть, слушай…

– Кинь гайку! – попросил меня Тим.