Сергей Давыдов. Засекреченный город

– Словно и не было гмоха и поезда… – растерянно произнёс Тим. – И те страшные дома тоже пропали…

– Н о может здесь когда-то проходила сбойка? Мы же слышали поезд!

– А куда он делся?

– Ну-у-у… А кто его знает! Может поезд ушёл в порубежье…

Мы двинулись назад, через двор, споря, что было на месте улицы с девятиэтажными домами и высоковольтками, вспоминая все странные случаи, которые были за эти несколько дней у нас во дворах и на железной дороге.

– Наверное это мы виноваты, – вдруг проговорил Тим.

– Почему? – удивлённо поднял я глаза на брата.

– Ну… ведь это мы перевели стрелку, – замявшись, сказал Тим. – Что если мы запустили какой-то механизм, включающий… ну я не знаю, физическое поле или лаз в неизвестное пространство? Откуда-то же пришёл поезд-призрак…

Мы задумались. Судя по всему, получалось, чтомы запустили эти странные явления, которые наблюдали и на станции и во дворах.

– Скажем взрослым? – неуверенно закусив губу, сказал Даня, взяв Тиму и меня за руки и мы сели на краю песочницы с красным грибком.

– А они нам поверят? – с сарказмом хмыкнул я.

Скрипела на ветру ржавая качеля…

– Да, не поверят… – тут же согласился Тим.

– А если поверят, то нам же хуже…

– Что же делать?

– Надо узнать, что творится на заброшенной станции, – рассудительно сказал Тим, зарыв босые ноги в песок, – как остановить эти искажения, что это за поезд-призрак и фигура с фонариками вместо глаз.

– Расскажем ребятам, – преложил Даня, – они помогут узнать, что мы наделали с этой железякой…

– Угу! – ободрился я. – Ребята не наябедничают! Только чур девчонкам ни слова, а то знаете, как нам за это втяпают!

– Заклёп! – поклялись Тим и Даня.

И разделив жвачку, мы убежали на косогор, не пропуская ни одной лужи.

6

У танцплощадки играли в догонялки ребята. Мы попросились к ним и незаметно простые догонялки превратились в игру в пантеры, а за тем мы испачкали руки в луже и побежали мазать грязью играющих пинашкой в колассики девчонок, пока те с визгом на все дворы не залезли на паутинку.

Мы ещё немного их подразнили и побежали смотреть мультики

– Ребята, вы куда? – окликнул нас с Тимой и Даней Серёня Зуев.

Друг сидел на трубе, в руках у него была бутылочка ситро.

– Идём с нами! – махнул я Серёне.

– Дашь попить? – попросил Тим.

– Держи.

– И мне!

– Всем дам, не бойтесь.

Мы по-очереди пили из одной бутылки, пока она не опустела. А потом мы незаметно присоединились к ребятам, которые брызгались водой из сикалок. Поискав ещё бытылок, мы наполнили их водой и, проделав гвоздём дырку в крышке самозабвенно поливали друг друга водой, пока не вымокли до нитки. Когда игра надоела, мы разбежались по домам переодеться. И снова мы сели на краю песочницы и стали вытряхивать мусор из кроссовок.

– Мальчики, вот вы где! – раздался мамин голос и она подъехала на велосипеде к самой песочнице. – Ну как, никаких бедствий не было?

– Мама! – обрадовался я, побежал к маме и вскочил на неё.

– Ух, Серёнька, какой ты длиннющий! – рассмеявшись, сказала мама.

Я её чуть не повалил.

– Ужинали? – строго спросила мама. – Только честно.

– Нет, – честно признался Тим и тут же получил локтём в бок от Даньки.

– Домой, – решительно сказала мама. – Сейчас я схожу за молоком, а вы, чтоб вымыли руки и привели форму в порядок, – она взглянула на наши измазанные в траве и земле коленки, – ополоснулись в душе и стали, как нормальные дети, хотя бы на этот вечер.

Я засмеялся, поплевал на ладонь и стал тереть коленку.

– Серёня-а-а! – простонала мама. – Это делается в ванной. Водой! Марш в душ все трое, и пока не отмоетесь, не попадайтесь мне на глаза.

И с этими словами мама повела велосипед в подъезд, а мы, смеясь и пихаясь, побежали по лестнице вылезли на крышу. Несколько минут мы постояли, любуясь красным заревом над лесом, за которым скрылось солнце, и нырнув в люк, пролезли в нашу комнату и побежали в душ.

Засыпая, я услышал в тишине далёкий гудок ночной электрички…

Глава VII

Их там не было

1

Я снова стоял на заброшенной станции. На фоне заката темнела призрачная электричка с горящими окнами. От неё воняло горелой резиной и несло ржавчиной, которая ощущалась и во рту. Из тамбуров веяло холодом.

Раздался звук, словно лопнула стрна, и из тамбуров на станцию вышли призрачные пассажиры, все, кто погиб на железной дороге…

А глаза у призракив светились неживым жёлтым светом.

И ещё я видел реку и взорванный мост на фоне жёлтого неба, и какие-то тёмные дома неизвестного города, куда меня затягивало, как в водоворот…

Вдали тягуче прогудел поезд. Я открыл глаза и тут же зажмурился. Солнце светило прямо в глаза, в стекло оранжереи наверху били косые лучи восхода, в которых носились пылинки и которые оставляли на стене пляшущие световые пятна. Наша комната была залита светом просыпающегося солнца.

– Серёнька, выходи гулять! – летел со двора Владькин голос.

– Вьюжанин, выходи! – звали другие ребята.

Я вскочил с постели, и, выбежав на балкон, распахнул окно.

– Владька-а-а! – обрадованно крикнул я. – Жди, я сейчас!

Влад тоже обрадованно помахал мне.

Я бросился назад в комнату, сделал пару отжиманий, оделся, повязал галстук, надел берет, прошлёпал босыми ногами по холодной лестнице и вылетел на улицу. Меня тут же облили водой.

– Вьюжанина умыли! – раздался ехидный смех Павлика Найдёнова.

– Чё, в войнушку играете? – вылетели следом за мной Тим и Даня.

Началась перестрелка из водяных пистолетов и сикалок.

– Пацаны, смотрите, какой у меня пестик! – хвастался Андрюха Квакин вынося огромный водяной пистолет "Импульс", и в два счёта залил всех водой. Мы даже поколотили Андрюху, потому, что он стрелял грязной водой из лужи.

Когда вода кончилась, мы пошли гулять.

– А вы чего, босиком? – спросил нас с Тимой и Даней Влад. – Холодно… Закаляетесь чтоль?

– Угу! – сказал я, и обнял Влада.

– Ты галя! – хлопнул меня по плечу Влад и побежал через двор к гаражам.

Я засмеялся и бросился его догонять. Мы носились по двору, а потом, уморившись, остановились у труб. Белели на фоне разросшейся крапивы, веха, чернобыльника и дудника гипсовые статуи девочки и мальчика. Мальчик трубил в горн, девочка салютовала по-пионерски и смотрели вдаль.

– Пацаны! – к нам шли Лёня и Алёна. – Айда с нами на свалку!

– Зафиг? – насупился Павлик.

– Нам пылесос нужен, – заявил Лёня. – Мы хотим робота сдетать, чтобы он помогал нам в отряде убираться.

– Айда с ними! – слез с труб Костя.

– Щас же мультики начнутся! – возразил Павлик.

– Да чё ты со своими мультиками! – пренебрежительно ответил я.

И через час мы уже бродили по старой, заросшей свалке. Среди поломанных телевизоров, тетрисов и тамагочи мы быстро нашли нужный пылесос, и нахватав другого мусора помчались в отряд.

С пылесосом, тетрисами и другим мусором мы возились до полудня и наконец робот замигал индикатотрами, загудел и помчался по залу.

– Ес! – обрадованно воскликнул Лёнчик. – Меркурий, ко мне!

Но пылесосу похоже было интереснее играть, чем слушаться нас с ребятами и он принялся носиться по залу. Мы бегали за ним и радостно визжали. А за тем пылесос умчался в пионерскую комнату.

И началось!

Полетели на пол мячи, вымпелы, пионерские барабаны, горны, книги, а пылесосу вдруг понравилась занавеска и он начал её затягивать.

– Отдай! – кричал Лёнчик, пытаясь выдернуть у Меркурия занавеску.

– Отдай, нам же из-за тебя влетит! – отчаянно кричал Влад.

– Ужас! – сокрушённо ахнула Алёна. – Что мы наделали!

– А чё, – отозвался Лёня, выдёргивая занавеску, – транзисторов хватило только чтоб сделать робота-ребёнка, вот он и играет!

– Меркурий, не трогай знамя! – кричал Тим, бегая за роботёнком.

– Меркурий, отпусти мою ногу! – дрыгал ногой я.

– Меркурий отпусти пожалуйста зайца! – кричал Даня, пытаясь выдернуть из пылесоса нашу отрядную игрушку Зайца из мультика "Ну погоди!", которого притащила нам Катя, когда мы были ещё ноябрятами.

Меркурий отпустил несчастного зайца, мигнул лампочками и слопал план по пионерской работе с малышнёй и мигая индикаторами, залез под стол.

– Всё, теперь нам точно влетит! – огорчённо вздохнул Влад.

– А за Меркурия ещё сильнее, – потерянно сказала Алёна. – Он теперь такое устроит у нас в отряде, только держись!

– Ничего, – успокоил я ребят, – мы же с дошколятами занимаемся, а Меркурий всё равно, что дошколёнок. И его тоже научим не безобразничать…

– Ребята, что за разгром?! – вошла в пионерскую комнату Таня.

Меркурий замигал индикаторами, загудел, вылетел из-под стола и попытался засосать её юбку. Таня взвизгнула и отбежала к стене.

– Это что за чудовище? – икнула она со страху.

– Это Меркурий! – улыбнулся Костя. – Он будет жить в отряде!

– Кошмар! – сокрушённо протянула Таня. – У меня и так тут из-за вас беспокойный дом, а теперь ещё с этим чудом заниматься!

Мы убрались в пионерской комнате.

– А план пионерской работы с малышами где? – нахмурилась Таня.

– Меркурий его съел! – засмеялись мы.

– Караул! – схватилась за сердце Таня.

Меркурий загудел и умчался на улицу. Мы бросились его ловить, пока он не натворил чего-нибудь ещё. И тут же за углом послышался девчачий визг…

2

Меркурия мы спрятали, чтобы не узнали вожатые о том, что он натворил, а сами пошли гулять по дышащим зноем улицам. Владик влез на трубы, покачался и спрыгнул прямо в лужу, забрызгав играющих рядом девчонок. Я встал босыми ногами на радиоактивный мох и взобрался на гараж.

– Крапивы здесь просто пропасть! – протянул я, глядя вниз. – Давай рубить злюку-колюку?

– Ага! – кивнул Влад и в его больших карих глазах заплясали чёртики. – Будет знать, как обжегать!

– Давай! – обрадовался я и спрыгнул вниз.

Радиоактивная крапива и дудники здорово разрослись. Из-за радиационного загрязнения они стали выше самого высокого мальчишки в нашей школе и свободно дотягивались до второго этажа.

– Ой! – вскрикнул я от боли. – Ой-ой!

– Что? – испугался Владик.

– Ногу что-то колет… – откликнулся я.

Я встал и припал на ногу, которой я на что-то налетел.

– Ну ты как? – обеспокоенно спросил Владька.

– Владь, дай мне свои кроссовки, я домой сбегаю… – попросил я.

– На, – Владя стянул кроссовки и отдал их мне.

Я сунул в них мокрые ноги. Владькины кроссовки мне были впору. Они были не такие расхлябанные, как у меня, или у братьев. Застегнув липучки, я побежал домой. У забора я споткнулся и растянулся на траве.

Ветер качал крапиву, вех и дудник. Дудник был выше меня. Он качал своими белыми зонтиками и казалось, смеялся надо мной.

– Какой длиннющий! – проронил я и пошёл домой за шпагой.

Я залезл по лестнице, нырнул в люк на крыше, забрался на балкон и вытащил из хлама самодельную шпагу с широким клинком. Я её сделал из железяки, которую отодрал от старого автомобиля, когда играл у гаражей.

Она была прочная, и если нарочно не согнуть ногой, то и не сломается.

Выбежав уже со шпагой и в своих кроссовках, держа Владькины в руке, я рубанул дудник и направился к гаражам.

– Серёнь, Владь! – окликнули нас Тима и Данька. Они бежали через весь двор к нам, размахивая листьями лопухов. – Пацаны, вы сейчас куда?

– Гулять! – ответил я. Тим взял меня за руку. Даня сиганул на меня, обхватив руками и ногами. Мы упали в канаву и принялись возиться.

Закончив возню, мы ушли на улицу с высоковольтками и стали рубить крапиву. И тут я замер, потому, что увидел то, что здесь не могло быть. Я стоял у заброшенных железнодорожных путей, какой-то неизвестной сбойки…

Ржавые рельсы и чёрные, заросшие мхом шпалы уходили куда-то вдаль, через лес. По краям тянулись канавы с болотной водой, из которой торчали железки, позеленевшие покрышки и другой мусор. А передо мной висел на проволоке ржавый блин запрещающего знака.

– Пацаны, идите сюда! – позвал я мальчишек. – Я нашёл тайную сбойку!

Справа стоял ржавый столбик с табличкой и стрелкой. На табличке были какие-то полустёршиеся от ржавчины буквы, которых было почти не разобрать:

"Омутище"

Я снова оглядел заброшенные пути и мне почудилось, что там, вдали сверкают на солнце какие-то высотные дома…

– Зеленогорск… – от изумления ахнул я.

Это было название города-призрака, которого просто не может быть, ведь это всего лишь сталкерская байка!

– Серёнь, ты чего там? – подошёл ко мне Тим и тоже ахнул.

– Идите сюда, тут такое! – позвал я ребят. – Смотрите, что мы нашли!

Мальчики подошли к нам. Владя вытер рукой вспотевший лоб и ахнул, обхватив меня сзади руками за плечи.

– Ух ты! – встревоженно произнёс он, осторожно ступая на мох. – Я и не знал, что здесь тоже железная дорога.

– Никто не знал… – таинственно ответил Тим. – Может исследуем?

Из баек больших ребят, я слышал о заброшенных сбойках, уходящих неизвестно куда. Бывало, не оставалось рельсов и шпал, а стрелки или покосившиеся бетонные столбы всё ещё стояли на старом месте среди крапивы.

Столбы и ржавые железяки среди бурьяна…

Они всё ещё напоминали о том, что когда-то среди этих сорных трав проходила железная дорога. И в сумерках по этим затерянным среди трав путям, словно ничего и не произошло, проносились погибшие поезда…

3

Я знал несколько мест у нас в городе, где стояли столбы с оборванными проводами. Знал и одну прогалину, о которой рассказывали, будто раньше, ещё до войны, там шли рельсы и по ним ходили поезда. И будто там до сих пор слышит звуки из того времени, когда, может быть и нашего города не было. Из времени, о котором мы почти нечего не знали. И будто там слышали перестук колёс, скрежет и гул, словно идёт поезд. И даже видели ржавую электричку. А здесь сохранились и рельсы, и шпалы, и столбы…

Сбойка была. Вон, впереди симафор, а справа и слева из радиоактивного мха и старого мусора выглядывал кафель. Он был кое-где битый, по нему струилась зелёная вода. Покосившиеся столбы на фоне жёлтого неба…

Место было до боли знакомым…

"Да ведь я видел его в сумеречной зоне! – догадался я. – Именно сюда тот мальчишка зашвырнул болт…"

Но куда вела эта сбойка? В город, который просто погас…

– А что если он и впрямь здесь? – вслух подумал я.

– Кто здесь?

– Болт.

– Какой ещё болт? – недоумевающе посмотрел на меня Даня.

– Ну, который кинул тот мальчишка, – нетерпеливо сказал я. – Он живёт в сумеречной зоне, а болт от стрелки. Давайте искать!

– А что это за зона такая? – удивился Влад, трогая рукой мох и рассматривая мусор, которого здесь было много. – Никогда о ней не слышал.

– Темнота! – фыркнул я. – Илька же рассказывал в лагере. Это состояние ну… когда вот-вот приснёшься. Всё кажется одновременно настоящим и не настоящим. И там вроде как в заброшенном городе… Говорят, в сумеречную зону приходят погибшие дети и снова становятся живыми…

Мы немного помолчали, кидая гайки. Налетел ветер и закачал крапиву.

Резала глаза ядовитая зелень радиоактивных пятен мха и трав. Там, где было заражение, радиоактивных пятен было много…

– Сколько здесь лазали, – сумрачно произнёс Данька, положив мне подбородок на плечо и дыша в ухо, – а только сейчас эту сбойку нашли.

– Может плохо искали! – резонно заметил Влад.

– А может этой сбойки не было?

– Может просто не замечали…

– А куда она ведёт?

– А они ведут изниоткуда вникуда, – изрёк я. – Сумеречная зона огромна и бесконечна, как сама вселенная. И там может быть всё, что угодно…

Я шагнул к рельсам и поддел что-то железное носком кроссовка.

Это оказался ржавый болт. Он был больше других. Я хмыкнул, поднял его и бросил на пути. Тот подскочил пару раз с глухим железным стуком. И стук ответил гулким, запаздывающим эхом.

И тут случилось невероятное. Болт вернулся на место!

– Это он! – ахнул я, узнав болт. – Это болт от той стрелки!

– Покажи! – с любопытством попросил Владик.

– Держи, – я дал Владьке болт.

Мальчишки стали разглядывать болт, вертя его в пальцах, потом я сунул его в карман, нагнулся и увидел ещё несколько болтов и гаек. Я кинул их на заброшенные пути и те застучали по кафелю.

– А почему эхо? – изумился Влад, в его больших весёлых карих глазах читалось искреннее удивление и настороженность.

– Ага, странно, – согласился я. – Здесь его не должно быть…

– А оно есть, слушай…

– Кинь гайку! – попросил меня Тим.

Я кинул гайку на кафель. Она отскочила и застучала по путям… И эхо, чуть запаздав, откликнулось на стук.

Мы настороженно посмотрели друг на друга.

– Запаздывает, – озабоченно заметил Тим. – Кинь ещё.

Я кинул. И снова запаздывающее эхо.

– Здесь что-то не то, – с тревогой заметил Влад. – Может не пойдём?

– Гайкам же ничего не сделалось.

– Ну это гайкам. А мы?

– Давай вместе, что нам будет? – взял я Владьку за руку, чтоб подбодрить.

На пути и на замусоренный кафель полетели гайки. И так же стук отзывался гулким и почему-то запаздывающим эхом.

– Давай за мальчишками, – наконец предложил Даня. – Вместе узнаем, куда ведёт эта сбойка. А одним соваться нельзя. Да и не честно это будет.

– Угу, – кивнул Влад. Мою руку он не выпустил.

– Смотри, как бы твоя сеструха не понюхала! – нахмурился Тим.

– Коленки отмой, а то опять привяжется! – хмыкнул Владик.

Тим поплевал на руку и стал тереть коленки.

Бросив взгляд на заброшенную сбойку, я кинул последнюю гайку, дождался, когда отзовётся эхо, нехотя отвернулся и мы побежали во дворы…

Никого из наших мальчишек мы во дворах не нашли, даже в отряде и в школе. Наверное они ушли гулять. Да и кто в такую погоду сидит на кружках и занимается? Зато мы нашли на пруду Лизавету. Она только что вылезла из воды и с прищуром глядел на нас, взмокших от беготни.

– Где бегали, мальчишки? – спросила она, прищурив такие же, как у Владьки большие карие глаза.

– Ну-у-у… – неопределённо протянули мы.

Лиза подозрительно на нас поглядела и стала вытираться полотенцем.

– Владик, пойдём домой, я тебя накормлю.

– Я пойду ребята, а то она не отвянет… – извиняющимся взглядом посмотрел на нас Влад. – Я вечером выйду.

– Рано ещё домой идти, – развёл руками Тим. – Айда у Павлика мяч попросим погонять в четыре угла!

– Я не могу, – вздохнул Влад. – Меня мама только на час отпускала…

Влад ушёл домой. Лиза нагнала его и взяла за руку. Мы же побежали на задний двор, влетели по лестнице на крышу и спустились в комнату.

4

Улицы плавились от зноя, во дворах никто не играл, все ребята пропадали на озере. Мы с Тимой и Даней тоже искупались и, через час снова вышли на улицу с высоковольтками. Но таинственные пути куда-то исчезли, вместо них в лес уходила заросшая душистыми травами прогалина. Та самая, только без рельсов и без кафеля, лишь мусор в траве. В воздухе противно звенели комары и пищали норовившие залететь в глаз мелкие болотные мошки.

– А пошли по ней! – решительно махнул нам с Данькой рукой Тим. – Может ещё что-нибудь найдём. Вон сколько мусора…

Я кинул гайку и мы пошли. Нам стало интересно, куда ведёт прогалина.

И растворились в буйной зелени лета, исчезли на целый день…

Настал вечер, солнце грело, но не так сильно, как в полдень. Заброшенную сбойку мы не нашли, хотя гуляли целый день.

– А может её и не было вовсе? – задумался Тима.

– Ну как не была, если мы её сами видели? – со значением возразил я.

Странная сбойка исчезла, а мы забрели в широкий, заросший осокой ров, где из земли торчало ржавое железо, оставшееся ещё с ядерной зимы.

– Ох, у меня ноги устали! – вздохнул Тим и ухватился за меня.

– У меня тоже, – признался Даня. – Далеко забрались. И поздно уже…

Мы выбрались изо рва, и попали в заросли высокой крапивы. Её нельзя было обойти, шпаги остались дома, и всё же мы смело пошли на неё, вытаптывая ногами, но коварная крапива несколько раз нас ужалила.

Крапиву мы затоптали и добрались до заросшей мхом бетонной площадки с водокачкой. Слева зеленел лес, направо уходил вдаль пустырь, а впереди блестела вода небольшого пруда.

Мы спустились по бетонным плитам к пруду, напились воды и скинув кроссовки, помочили горящие от усталости и крапивы ноги.

– Дальше нам не пройти, – нерешительно закусил губу Даня. – Там вообще такое болотище…

– Угу, – кивнул я, поглядев на шумевший на ветру камыш. – Оно непролазное, только ноги измажем. Надо на пустырь уходить.

И свернув направо, мы стали обходить болото по кромке, пока не выбрались к высоковольтной линии.

– И здесь крапива… – уныло заметил Тимка.

– Ничего, обойдём её под высоковольтками, – нашёл я выход из ситуации, и мы зашагали по скрипучему битому кафелю по лесной просеке, мимо гудящих от сильного электричества высоковольток.

Мы уже подходили к заброшенной станции. Дул холодный ветер и мы мёрзли, да ещё нас донимали комары. Гул и перестук поездов становились всё громче, хотя путей за деревьями было ещё не видно. Над заросшей мхом бетонкой возвышались старые, уже не работавшие высоковольтки и мне пришло на ум: не отсюда ли они когда-то шли к нам в город?

Раздался гудок и за елями глухо простучала колёсами электричка. Сквозь ветки светились огни. Гул стремительно затихал и перестук колёс становился всё реже и глуше. Затем он и совсем стих, только эхо ещё гуляло по откосу.

– А вон и станция! – радостно воскликнул Даня.

Мальчик пробежал немного вперёд и уселся на ржавой трубе.

– Я уже замёрз, да ещё комары! – поёжился Тим, прихлопнув комара.

Странность мы заметили не сразу… Новерное мы уже давно слышали всё нарастающие звуки, доносившиеся с заброшенной станции "Гмохово", только не замечали их. Звуки, которых там быть не могло!

Впереди уже раздавались крики вагоновожатого, гомон пассажиров, искажённые звуки сигнала в динамике, глухие стуки, эхо от них, гул и скрежет.

Казалось, к станции подошёл поезд, а на перроне собрались пассажиры…

– Значит на станции всё-таки останавливаются поезда? – с удивлением заметил я, прислушиваясь к звукам. – Странно…

– Не может быть! – оторопело ахнул Тим. – Идём, посмотрим!

Вот сейчас будет поворот и мы их увидим! Увидим зелёный, похожий на стрелу состав, светящиеся на солнце окна вагонов, яркие огни симафоров, и пассажиров, которые торопливо вынимая багаж, идут со станции нам навстречу.

Сейчас мы увидим, как оживает замшелая пустота мёртвой станции.

5

Но выбежав к станции мы в изумлении остановились. Звуки, давно забытые этим зловещим местом стихли. Мёртвая тишина висела над станцией, электрички нигде не видно, исчезли и пассажиры, которые мгновение назад заполнили платформу. Мы вышли к ржавому сетчатому забору станции и замерли в нерешительности, и невольно вздрогнули. Станция была пустынна и будто утонула в давящей, тревожной тишине. Вид у неё был совсем заброшенный, хотя только что здесь были пассажиры!

– И причудится же такое… – растерялся я. – Где же поезд и пассажиры…

– А их нету… – небрежно сказал Данька.

– Да, – закусил губу Тима. – На станциях поезда стоят четыре минуты, а здесь вообще никого! И поезд не мог взять так быстро и разогнаться!

И сразу нам сделалось как-то жутко. Может потому, что мы здесь лазали лишь днём, а сейчас было уже поздно, солнце зашло за высотки…

– Да, мы бы его услышали! – кивнул я, чувствуя, как на меня тёмной волной накатывает страх. – Куда же он исчез?

– Ага… – напряжённо оглядываясь по сторонам, согласился Тим.

– Странно… – встревожился Данька.