Полная версия
Раньше, когда нечисть не шастала в школе и по улицам эта страшилка казалась совсем не страшной. Но только не сейчас. Мы с мальчишками знали, что все эти страшилки-правда! И та зловещая школа когда-то стояла недалеко от нашей. Это потом её поглотила вода!
Не успело пройти и двух дней, как ожили и вылезли из темноты сотни, может даже тысячи ребячьих страхов! Детские страшилки оживали одна за другой и вот уже мы незаметно стали героями одного большого кошмара…
– А давайте в отряд? – подал нам идею Серёня. – Может посражаемся на шпагах.
Мы снова вышли на улицу. Но была она какая-то странная, будто не наша, и дома были тёмными, безжизненными.
– Я не знаю этой улицы! – испуганно выдавил из себя Серёня. – Мы заблудились!
– Серёнь, ты что, боишся заблудиться? – удивился я.
Мальчик молча кивнул и взял меня за руку.
– Не бойся, мы не заблудимся, – решительно сказал Даня.
И тут мы ясно услышали детский смех и чьи-то голоса в тишине улицы.
– Ага, – сказал я и первым зашагал по улице. – Чего нам бояться?
– Сколько здесь крапивы! – ругался Влад, оглядывая заросшую улицу.
Серёня побежал впереди. Я видел лишь его спину в сумраке странной, зловещей улицы и ускорился чтобы нагнать друга. Но Сернёю почему-то догнать было невозможно, как ни старайся.
– Серёня! – окликнул я друга и сердце моё ухнуло вниз, ведь Серёня сжимал мою правую руку, чтоб не потеряться в лабиринте улиц.
Он бежал впереди и сжимал мою руку…
– Я здесь, кого ты зовёшь? – удивился Серёня Зуев.
Вот тут мне стало по-настоящему страшно, ведь такая мистика с нами творилась впервые и мы испугались.
Улица становилась всё более незнакомой и мёртвой. А ещё здесь почему-то было много крапивы. Здоровенной, кладбищенской, ужасно жгучей…
– А вдруг мы панатри заблудились? – спросил Серёня с тревогой в голосе.
– Заблудиться не страшно, – мрачно заметил я, – страшнее, что с нами сделают в школе, если мы не выучим к понедельнику домашку…
– Ничего, успеем ещё с ней разделаться! – отстранённо ответил Максим.
– Здесь есть кое-что пострашнее! – раздался впереди Серёнин голос и его рубашка и джинсы мелькнули впереди. Мальчик не оборачивался.
– Ага, – хмыкнул я. – Дашка например. Она страшнее всех вурдалаков!
– Вьюжа, ты с кем говоришь? Я же тут!
– Серёня?!
Нам стало страшно. Кого я сейчас видел, и кто сейчас с нами говорил?
– Айда вперёд, вон наши дома! – обрадованно сказал Влад.
Он взял мою левую руку. Максим тоже взял его за руку и мы пошли по тёмной улице, где оживали наши потаённые страхи, которые ты стараешься упрятать глубже в своё подсознание, и о которых может не знаешь…
5
Мальчики сжимали мои руки. Я испугался. Серёня не выпускал моей руки, но друг бежал впереди в сумраке мёртвой улицы! Я оглянулся на него и внутри у меня всё похолодело. Серёня шёл справа и вид у него был испуганный и потерянный. А дома нависли над нами зловещими громадами.
Серёнин двойник вдруг исчез, будто нырнул в темноту!
– Исчез… – выдавил я.
– Кто? – настороженно спросил Серёня Зуев.
– Ты исчез… – обескураженно ответил я. – Я тебя там, впереди видел!
– Как же впереди? Я же тебя за руку держу!
– Но я видел, честное пионерское!
Кто-то, кто шёл впереди исчез, остались только его следы на асфальте.
– Эй, кто здесь! – не очень смело крикнул Серёня Зуев.
– Э-э-э-эй! – закричал Максим.
Нам никто не ответил.
И я заметил странность. Странная улица будто не кончалась, а словно растягивалась и мы никак не могли добежать до наших домов.
– Что-то не даёт нам уйти… – догадался я, вспомнив, как там, впереди шёл кто-то таинственный, прикинувшись Серёней.
Но улица неизменно путала нас и приводила к школе…
– Видели? – в сердцах воскликнул я. – Опять то же самое!
– Что за шутки?! – разозлился Даня, оглядываясь кругом, желая найти того, кто мешал нам своим колдовством уйти с этой улицы.
Мы снова побежали по улице и снова кто-то завёл нас в крапиву. Мы уже хотели разреветься от своих бессильных попыток добраться домой…
Серёня всхлипывал от отчаяния. Он боялся заблудиться на незнакомой улице и что-то, что обитало здесь играло на Серёнином страхе и не отпускала нас, заставляя бродить по этим тёмным, тихим мёртвым улицам. Из нас один Серёня бояся заблудиться и то, что жило здесь питалось его страхом.
"А мы? – вдруг мелькнуло у меня в голове и я посмотрел на Влада. – Вдруг и мы всё ещё в глубине души боимся? Вдруг мы не побороли этот страх?"
В моих глазах стояли слёзы, да и мальчишки и сами были готовы зареветь. Неужели мы до сих пор боимся, потому что это что-то питалось нашим страхом и водило по улице, которой вообще здесь нет?
– Наверное какой-то невидимка нас водит… – заметил я, успокоившись и убрав со лба волосы. Они были мокрыми после беготни.
– Невидимка? – растерялся Серёня, поглядывая на школу, которая всё так же стояла у нас за спиной. – Но ты ведь видел кого-то там, в темноте…
Вдруг далеко впереди раздался чей-то зловещий смех.
– Тише! – зашипел на нас Влад и замер, прислушиваясь к окружающим звукам, но смех превратился в завывание ветра.
Нас накрыло тенью от облака.
– Здесь творится что-то страшное… – вздрогнул Максим, бросая взгляд назад, в ту сторону, где виднелась школа.
Заколдованная улица не отпускала нас. Ноги начинали уставать, да ещё я натёр себе ступню. И когда мы уж совсем отчаялись, неожиданно в темноте раздался весёлый детский смех, и детские голоса.
– Слышали? – насторожился Влад и побежал на смех. – А ну как это они?
– Кто? – чувствуя, неясную тревогу, спросил я.
– Ребята, кто же ещё? – выпалил Владик. – Может тоже заблудились.
В темноте явно кто-то прятался. Мы слышали голоса, но говорили они невнятно и нельзя было разобрать ни слова. Вновь повеяло ледяным ветром, нам сделалось жутко и мы прижались друг к другу, ожидая самого страшного.
– Пацаны, это наши, из школы! – обрадовался я и побежал на голоса.
В сумерках кто-то промелькнул между чёрными силуэтами домов. Дети! Трое ребят не старше нас. Они словно не бежали, а плыли по воздуху над землёй, исчезая в темноте. И звали нас за собой.
Один из них обернулся и махнул нам рукой.
– Э-э-э-эй! – воскликнул я и замахал мальчишкам.
– Мальчишки, бежим за ними! – обрадовался Максим Девяткин.
Страх и морок сгинули. Остались лишь мы с мальчишками, и эти непонятно откуда взявшиеся дети в этом сумрачном городе страха.
– Они нас и выведут с этой заколдованной улицы! – радостно воскликнул я, хватая Тиму и Даню за руки и потянул их вперёд, к свету в конце улицы. – Быстрее, а то так здесь и останемся!
И мы побежали догонять странных детей. Но они словно не замечали нас. Они веселились на мёртвой улице в темноте.
– Ребята, стойте, не бросайте нас здесь! – отчаянно окликали мы детей, мчась что есть духу за ними. Очень хотелось догнать их, заглянуть им в лицо, спросить кто они и как нас здесь нашли.
А дети бежали впереди, весело подскакивали в воздух и смеялись. Они пихали друг друга и гомонили без умолку. И что странно, голоса их были невнятные, глухие, будто доносились сквозь воду…
– Кирька! Антошка! Гурька! – окликали мы ребят, решив, что это наши друзья пришли к нам навыручку, но дети словно не слышали нас.
И догнать ребят было нельзя, будто нам мешала некая таинственная сила и нам это казалось очень странным.
Дети бежали не так быстро, но попробуй догони их! Они выводили нас с заколдованной улицы, из этого страшного места. Они словно зазывали нас в свою игру, уводя дальше и дальше с улицы, где таился тёмный, зловещий, заставляющий всё внутри заледенеть страх…
– Стойте! – не унимался Серёня, зовя детей, которые мелькали в темноте.
– Мальчишки! – кричал я ребятам, несясь не чуя ног, но они не откликались, а их лица будто ускользали от нас. А впереди из крапивы вынырнули наши трёхэжажки, бойлерная и большой пятиэтажный дом.
Дети на миг остановились и обернулись к нам.
– Гурька! – вырвалось у меня от радости, и тут же я осёкся.
Это это были не наши друзья. Этих детей мы вообще никогда не видели в наших дворах! Их лица были странно бледные. Они помахали нам руками. Мы бросились за ними, но таинственные дети бесследно исчезли.
– Снова призраки… – задумчиво проговорил Серёня.
– Да… – медленно произнёс я. – Но эти хоть не пугали.
– Они спасли нас… – заметил Влад. – Я думал мы до ночи бродить будем!
Лишь в этот миг мы поняли, что за дети нас вывели с заколдованной улицы, а оглянувшись назад, мы остолбенели. Странная улица исчезла.
Глава IX
Зюзюй
1
У бойлерной играли со старыми монетами ребята. В бурьяне, на задних дворах и у колодцев таких валялось много. Если не было соток или каплашек, играли ими. Ещё играли в пристеночек, то есть кидали монету в стенку и растопыривая пальцы, пытались дотянуться от своих до чужих.
Я искал пластмассовую пробку от ружья, но та просто исчезла, хотя я точно видел, что она полетела к бойлерной.
– Жвачка есть? – окликнул меня хулиган Миха Бомж.
– Фиг тебе, кривая акула! – дерзко ответил я.
– Тоже мне, вождь краснокожих! – огрызнулся Миха.
Я показал ему язык, перелез бурьян и встал на ржавый двустворчатый люк колодца. На нём валялись монеты. Ни на что, кроме игр они не годились, я поднял их и побежал к игравшим возле бойлерной мальчишкам.
– Пацаны, можно с вами? – попросился я.
– А монеты есть? – ревниво спросил меня Андрюха Квакин.
– Есть, – с вызовом сказал я, сунув руку в карман.
– А жвачка есть? – спросил Юрик Звонов. – Или вкладыши.
– Мы на них играем, – с нагловатой ноткой объявил Миха.
Я показал жвачку бумер и чубрика. Его я нашёл в песочнице.
Меня приняли в игру. Игра мне была знакома. Ноябрятам и пионерам в неё играть запрещалось. Вожатые говорили, что потом из тех, кто в неё играет вырастают стиляги, но мы всё равно иногда в неё играли.
Миха сунул в нос палец.
– Один американец в ноздрю засунул палец! – сразу отреагировал я. – Туда, сюда, обратно, о боже как приятно!
– Ща как дам! – вскипел Миха. – Мне плевать, что ты каратист…
– Вделай, – хмыкнул я, кинув монетку.
– А вот и вделаю… – не очень смело буркнул Миха.
– В траве сидел китайчик, – тут же поддразнил Миху мой друг Лодька Гордеев, – засунул в жопу пальчик! Туда, сюда, обратно…
– Ну ты-ы-ы!
– В траве сидела дева, и сиськами вертела… – ехидно пропел я.
Миха бросился на ребят. Я шарахнул ему из ружья в лоб застывшим пластелином, потому, что пробки я так и не нашёл. Миха ойкнул и сел, потом взревел и мы сцепились. Я обхватил его шею ногами и повалил на землю.
– Будешь пиратничать, я тебя песком накормлю! – предупредил я Миху.
– Ай, отпусти, сказлипоп!
Я отпустил хулигана и игра возобновилась. Но случилось страшное. Миха забрал свои монетки и то ли нечаянно, то ли нарочно наступил на моё ружьё и оно переломилось. Я чуть не заревел.
– Ты чё ваще сделал, бармаглот мохнорылый?! – негодующе заорал я и бросился на обидчика.
Но кто-то подставил мне ногу и я плюхнулся на плиту. Раздался издевательский смех, а подлый Миха показал язык и убежал.
– Хана тебе в школе, харчок! – крикнул он с безопасного расстояния и кинул в меня камень. Камень чуть не влетел в Женьку Плинка…
– Больной что ли? – возмущённо погрозил Михе Женька.
Я встал и, глотая слёзы поднял с земли обломки ружья.
– Ничего, его же склеить можно, – утешал меня Женька.
Но монетками больше уже никто не играл. Пахло дракой.
– А слабо без своих приёмов? – повернулся ко мне Ромик Резинкин. Он был длинный, тощий и похожий на крысу.
– До первой крови? – насмешливо хмыкнул я.
– Можно до первой мамы, – ехидно заметил Гурька Симаков. – Кто первый маму позовёт.
– Или других родственников!
– Ну что, слабо? – напирал Ромик.
– Да хоть сейчас.
Ромика я не боялся. Ромик был трус и его все лупили.
– Вот тебе-е-е! – закричали мы и после недолгой возни на траве, синяков которые я получил от Ромика и носа, по которому я ему вделал локтём, я уже сидел на Ромике, уткнув ему ногу в щёку и вывернув руку.
– Сдаёшься?! – ехидно сказал я. – А чё, я без приёмов!
Ромик что-то промычал, я отпустил его и убрал ногу.
– Стрелка тебе у гаражей! – крикнул зарёванный Ромик и, зажимая разбитый нос рукой, и бросился бежать, обещав, что ещё разделается со мной.
– Ага, боюсь я твоей стрелки, ухлюп помойный! – хмыкнул я, отряхивая джинсы и куртку. – Струсишь, как тогда, летом.
Ребята засмеялись. Ромик заревел от стыда и побежал.
– А что такое стрелка? – поинтересовался я у Гурьки Симакова.
Что такое стрелка я знал плохо. Но когда вызывают на стрелку, это что-то вроде дуэли среди мальчишек.
– Узнаешь, – мрачно сказал мне Андрюха Квакин. – В четыре у гаражей.
– Ага! – заговорил его друг Вадик Мезенцев, который был толстый и сам драться не умел. – Посмотрим какой ты смелый! Кощей тебе вделает!
– А ещё в школьном ансамбле, – презрительно хмыкнул я.
Когда Юрик и его приятели были ещё пионерами, они выступали в школьном ансамбле и очень этим хвастались. Юрка танцевал в школе румбу, а во дворе стрелял из рогатки по воробьям. Остальные были не лучше…
Училка по пению, которая была у них руководителем не знала об их проделках, и как они лупили малышей, и как били стёкла, и коптили спичками потолки в подъездах, после чего на них оставались чёрные подпалины…
– Это тебя не касается, вонючка! – вспыхнул Юрик.
– Значит вы вызываете меня на дуэль? – спросил я, стараясь говорить смело, и не показывать, что я боюсь хулиганов.
– А хоть бы и так!
– Значит будем драться оди на один, – сказал я, скручивая в себе страх. – А то семеро на одного не честно.
– Ага, а сам без своего каратэ драться сможешь?
– Смогу.
– Пацаны, мы играть будем? – зашумели ребята. – Потом будете драться.
Мальчишки согласились и прерванная игра началась заново…
2
Я старался кидать свой биток поближе к монетам врагов. Юрик сердито сопел, со злостью глядя на меня. Ему очень хотелось меня стукнуть, но драться со мной после того, как я один раз его окунул в лужу после школы он боялся.
Растопырив пальцы, я дотянулся до его монетки.
– Гони свой пестик! – сказал я, ехидно усмехаясь.
– Ничего, я тебе ещё вделаю! – с лосадой прошипел Юрик.
Я рассмотрел пистолет. Он стрелял липучками.
– Е! – воскликнул я и снова кинул монетку, на этот раз, чтобы отвоевать у Андрюхи своего чубрика и враг вынужден был отдать его мне.
– Юрочка, домой сейчас же! – позвала его мама.
– Сейчас мам!
– Я кому сказала, домой!
Юрка нехотя ушёл, бросив на меня злой взгляд.
– Теперь моя очередь! – вмешался Андрюха Квакин.
– Фиг тебе, сейчас я бью! – возразил я и снова кинул монетку.
– Ну ты зараза! – с досадой буркнул Квакин, вынул из кармана жвачку турбу и отдал мне.
Сегодня я кидал удачно и чень скоро у меня появились шесть жвачек, несколько машинок, и два чубрика.
– Вьюжанин! – раздался недобрый Катькин голос.
– Шухер, милиция, прячь таблетки! – быстро сориентировался Гришка Самохин и как кошка перемехнув забор, прыгнул в клумбы и исчез за углом.
Что это означает, никто у нас во дворе не знал. Павлик уверял, что так говорили очень давно, когда ещё не было ядерной войны. Когда взрослые или вожатые застукивали ребят за разными хулиганскими играми, так говорили все. Только за такие слова тоже ругали будь здоров!
Ребята разбежались, оставив меня на растерзание моей воспитательнице и старшей вожатой в школе…
– Ну и когда это мы научились азартным играм? – с укором поинтересовалась у меня Катя, взяв меня за плечо.
– Но ведь я не из-за этого играл, – дёрнул плечом я.
– А из-за чего тогда?
– Я хотел этих проучить.
– Кого этих?
– Хулиганов. Это с которыми мы всё время дерёмся.
Катя развернула меня к себе.
– Не так их надо учить, – наставительно сказала она. – Ты пионер, ты должен их завлечь игрой или каким-нибудь занятием, чтобы им неинтересно было хулиганить. А так ты станешь, как они и вырастешь стелягой…
– Уж я точно таким не стану! – серьёзно заявил я.
– Надеюсь, – сказала Катя, не отпуская моего плеча. В голосе её чувствовались озабоченность и тревога. – Пошли.
– Куда?
– Кроссовки тебе найти. Ты же говоришь, что они натирают.
– Угу…
Мои кроссовки и впрямь были избиты до крайности. Уже и подмётка отваливалась, а задник натирал пятку.
В спорттоварах мне быстро нашли новые.
– Ну как? – осторожно спросила Катя.
– Здорово! – довольно улыбнулся я. – Ну я побегу, ладно?
– Беги уж, дитя улицы! – усмехнулась Катя.
Я побежал, взлетел на покосившийся столб, прыгнул, слелал пять раз сальто, и влез на гараж, прынул с него в бурьян, пробежал квартал и у танцплощадки налил себе из автомата стакан газировки с сиропом…
3
Скрипела на ветру старая покосившаяся качеля. Под лазалкой-ракетой разрослась сорная трава. Над крышами парил воздушный змей. Его запускал какой-то мальчик, стоя на крыше подстанции. Я долго смотрел на змей.
"Ловко у него выходит! – с уважением подумал я. – Наверное сам делал…"
Я побежал домой за своим змеем. Он лежал на балконе. Влез на крышу бойлерной и пустил змей в небо. Как здорово он парил в вышине!
Но тут послышался противный девчоночий смех.
– А-а-а? – ахнул я.
– А я тебя вижу! – раздался противный девчоночий голос.
– Не мешай, – небрежно отмахнулся я. – Играй лучше в свои куклы.
Змей парил в вышине, над крышами.
– А я знаю, где ты живёшь! – снова раздался всё тот же противный голос.
И краем глаза я заметил, как будто промелькнула чья-то быстрая тень. Я испугался, змей тут же рыскнул и упал на лазалку-ракету, повиснув на ней.
– Ну вот, всё из-за тебя, зараза! – крикнул я с досады.
Слез вниз и пошёл вдоль забора к лазалке.
– Мальчик, – раздался девчоночий голосок, – помоги мне выбраться, мне так одиноко, меня никто не любит, все меня гонят…
– Ну и сама виновата, нечего вредничать! – разозлённо ответил я.
И тут я увидел саму девочку. Она заглядывала в дыру в заборе. Она была наверное ещё дошколёнком, в странном платьеце, чумазая и растрёпанная.
– Давай дружить! – хныкала девочка. – Я же не всегда такая плохая…
Я отшатнулся от забора. Что-то меня насторожило в этой девочке. В ней было что-то ненормальное. И тут я понял что, и испугался. Она говорила, но губы её будто и не двигались, а глаза застыли, как у куклы…
– Сама выходи! – с вызовом крикнул я, отступая от дыры.
Девочка улыбнулась. Только улыбка её была злая.
– Гадёныш! – прошипела она и нырнула в дыру, ко мне. – Умный, ну ничего, мы до тебя ещё доберёмся!
Я закричал, готовясь защищаться, но девочка пропала. Дунул ветер, раздался скрежещущий звук, кошачий визг и к моим ногам упала большая поломанная кукла в лохмотьях кукольной одежды.
Первый испуг прошёл. Носком кроссовка, я перевернул её и вскрикнул.
У куклы не было глаз, а рот будто кто-то вырезал ножом…
4
Страх быстро прошёл, сейчас надо было придумать, как снять змей!
Я посмотрел на лазалку. Змей застрял прочно. И главное невысоко, но стащить нельзя. Я подпрыгнул, не ухватил. Подпрыгнул ещё раз, встал на мысочки, но достать змея никак не получалось.
Две большие девочки посмотрели на меня и засмеялись.
– Коротка у кошки лапа, – насмешливым голосом проговорила одна, – не достать карандаша!
– Ну вы, вредины! – разозлился я. – Сами бы попробовали достать!
Я поплевал на ладони полез на лазалку.
– Больно надо! – презрительно фыркнула другая девочка.
– Воображалы! – пренебрежительно сказал я.
– Это мы воображалы?
– А кто ж ещё! Две дылды длинные!
– Таня, давай его кинем в крапиву? – спросила подругу та девочка, что была поменьше, белобрысая, с косичками под беретом, и более вредная.
– Давай, – согласилась высокая девочка. – Иринка, окружай его!
Девочки стали окружать меня. Я расхохотался и полез на крышу подстанции. Девочка с косичками схватила меня за ногу.
– Поймала! – крикнула она, но я шевельнул ногой и в её руке остался только мой кроссовок. – Ах ты, сорвался!
– Не поймаете дебилки! – дразнился я.
У моего уха просвистел мой кроссовок.
– Маз-зилы! – крикнул я, кидая в них второй.
Девочки полезли на подстанцию. Началась беготня по крыше. И когда они меня загнали в угол, я сиганул на клён.
– Вернись, мелочь зловредная! – завизжали мои преследовательницы.
– Ня-ня-ня! – передразнил я их.
Я стал искать свои кроссовки и не заметил, как дворовые разбойницы спустились и накинулись на меня сверху.
– Это не честно! Пустите, паразитки! – завизжал я, но не всерьёз, а больше для виду.
– Сейчас мы ему покажем! – зловеще сверкая глазами, смеялась Иринка. – Таня, держи ему ноги!
Таня схватила меня за лодыжки. Марина задрала мне штанины и стала хлестать меня крапивой по голым икрам. Я кричал на весь двор.
– Будешь старших слушать? – приговаривали девочки. – Мелочь пузатая!
– А-а-а! – кричал я, извернулся и отпихнул девочек ногами.
Началась беготня по двору. Змей так и остался висеть на ракете-лазалке.
Девочки пытались меня загнать в ловушку, но я ловко уворачивался, проскакивал под руками, один раз пролетел у одной между ног и наконец они меня зажали на углу у забора и дома.
Растопырив руки, с злодейским выражением на лицах они шли ко мне, а я отступал под балкон, к зарослым крапивы.
– Давай его в крапиву кинем? – весело предложила Иринка Тане.
– А вдруг он брыкаться будет?
– Я ему побрыкаюсь!
Я отступал, но не боялся девчонок. Мне было весело. Сейчас они меня поймают и опять будет возня.
Спасение пришло неожиданно. Пяткой я наступил на что-то мягкое, посмотрел вниз и это оказалась дохлая крыса.
Я схватил её за хвост, и завертев, бросился на девочек.
– Крыса! – победно крикнул я, кидая в них дохлую крысу.
Девочки завизжали и бросились бежать. Я засмеялся.
– Трусихи! Трусихи! – дразнил я их. – Дохлой крысы испугались!
Я прыгнул в лужу и забрызгал их. Девочки убежали, а я пошёл за змеем.
5
Змей висел на ракете-лазалке, шнур лежал в траве и в лопухах. Я слазал на ракету и та заскрипев, подалась на меня. На миг меня кольнул испуг, но я лазал сюда часто и знал, что ракета не свалится. И едва я про это подумал, как ракета заскрипела сильнее и зловеще, и угрожающе закачалась. Я отцепил змей, спрыгнул, смотал шнур и отнёс змей домой, положил на балкон.
– Серёнька… – послышался чей-то робкий и испуганный голос. – Серёнька… открой, я боюсь!
