Полная версия
– Кто? – подошла к окну Светка.
Крюгера уже не было.
– Они теперь везде меня достанут… – обречённо проговорил я, встал на коленки и достал из-под кровати поджиг. – Пошли…
Светка пошла со мной.
– О ком ты говорил? – переспросила она меня. – И что это за штука?
– Поджиг, – небрежно ответил я. – Если из такого пальнуть, мало не покажется…
Светка внимательно посмотрела на моё оружие, которое я сунул тут же за пояс, прикрыв курткой.
– Ой Серёнька, попадёт тебе в отряде! – осуждающе сказала Светка. – Стрельнёшь в лампочку, а попадёшь в милицию.
– Да ну тебя Крапива! – отмахнулся от подруги я. – Иди себя напугай!
Я побежал к ребятам. Они ждали меня за углом дома.
– Ух ты, это поджиг? – воскликнул Лодька Гордеев. – Сам делал?
– Угу, – с достоинством сказал я. – Пусть теперь эти заразы меня с ним достанут!
И мы побежали в уличный бассейн.
У меня развязался шнурок и я сел его завязывать. И тут из тёмного угла вылез серенький волчок, которого я пнул во время боя в квартире. Он зарычал и с каждым шагом стал рости в размерах. Я испугался и шарахнулся назад.
За моей спиной прогудел аэромобиль.
– Эй малый ты что, ненормальный?! – крикнул мне пилот аэромобиля.
А жуткий зверь надвигался на меня, раскрыв свою слюнявую вонючую пасть, чтобы заглотить всего разом. Куда там ухватывать меня за бочок!
– Вот тебе гадина, получи! – крикнул я, поджёл спичечную серу, поджиг грохнул и зверь исчез. В одном из окон выбило стекло.
И тут я испугался ещё больше и бросился бежать. Но далеко мне убежать не удалось, чья-то крепкая рука легла мне на плечо.
– Ага, так вот кто стёкла бьёт на улице! – раздался справа гневный голос. Это была девушка из комсомольской дружины. – Стой смирно разбойник!
– Отпусти! – отчаянно крикнул я, пытаясь вырваться. – Я не нарочно! Я в зверину стрелял, а не в окно!
– Ишь какой хитренький! – сказала девушка. – Фиг тебе! Отпущу, когда с родителями твоими поговорю. Тогда катись куда хочешь!
Я отчаянно дёрнулся, но её хватка была крепкой, хоть она и девчонка. Я вздохнул и перестал вырываться, представляя всякие ужасы, которые меня ожидали там, куда веда меня эта вредная большая девчонка…
3
Через десять минут я сидел в комнате комсомольской ячейки, а большая девушка во френче, в чёрной юбке и берете махала перед моей мамой моим поджигом и рассказывала ей, как я стрельнул в окно.
– Вот какие штуки мы у ребят отнимаем на улице! – накалённым голосом сказала она моей маме. – Вы знаете что это такое? Это поджиг!
– К сожалению знаю, – мрачно и без удивления ответила мама, – я у своих мальчишек два раза такие отнимала. Только напрасно всё это… Они новые делают. Я одна, их у меня трое, целый день на улице. За всеми не уследишь…
– А отряд?
– А что отряд? Там они и научились!
– Что же делать… Это прямо какое-то бедствие…
Я сидел на подоконнике и болтал ногами, рассматривая плакаты.
– У одного мальчика такая в руке взорвалась, – повышала голос девушка, – и ему пальцы пришивали в больнице. Но они продолжают делать. И из этих штук стёкла бьют. А в прошлом году двое мальчишек стрельнули собаку. В этом сами чуть не убились!
– Скажи честно, твоя была идея? – повернулась ко мне мама.
– Ну моя, – раздражённо буркнул я. – А что я сделал? Если бы я в неё не выстрелил бы, она бы меня вообще счавкала!
– Кто счавкала? – подняла брови девушка-комсомолка.
– Ну эта… – проговорил я и замялся. – Зверина из подкроватья…
– Какая зверина! – раздражённо вскрикнула мама. – Что ты выдумываешь, фантазёр?! Ты же мог сам взорваться или кого-нибудь ранить на улице!
– М-м-м-м…
– Ничего, я дома с тобой разделаюсь! Вот увидишь!
– А стёкла битые кто будет собирать? – вмешалась девушка. – Из-за тебя о них кто-нибудь поранится.
– Да соберу я ваши несчастные стёкла…
– Вот иди и собирай!
– Есть…
Я поплёлся собирать стёкла. Два раза я поранил руку, а когда собрал все, мама велела мне бежать домой.
– Вот вернусь и разделаюсь с тобой, – обещала мама и поехала на велике в детский сад.
Я поплёлся домой в невесёлом настроении. В новых кроссовках ступил в лужу, посмотрел на своё отражение и пошёл к гаражам.
Навстречу шли пятеро ребят. Двое больших, трое маленьких.
Это были враги.
– Это он? – деловито спросил рыжий пацан в кепке и с чупой во рту.
– Да Кощей, он самый! – мстительно ощерившись, сказал Ромик Резинкин. – Это он у нас игрушки взял!
– Ну чё, сопля мелкая, поговорим? – они подошли ко мне.
– Отдавай мой пестик! – с вызовом выкрикнул Юрик Звонов.
– Фиг! – дерзко сказал я, стараясь унять страх, от которого предательски дрожали ноги. – Ты сам мне его отдал, так что всё честно!
– Отдай, а то хуже будет! – возбуждённо крикнул Андрюха Квакин.
– Может его взять и мозги ему вытрясти?
– Вытряси! Впятером вы вон какие смелые!
– А чё, не честно да?
Врги засмеялись, прижимая меня к гаражу.
– Давай хотя бы один на один, – засопел я. – Я с каждым могу.
– Нашёл дурака! – презрительно хмыкнул Миха Бомж. – А то мы тебя, заразу не знаем! Ты ногой так вделаешь, что искры из глаз.
Кощей выплюнуд чупу схватил меня и поднял в воздух.
– Ща мы из него дурь вытрясем! – загоготав, сказал он.
Не успел он меня тряхнуть, как я трахнул его коленкой между ног и отпихнул обеими ногами, а сам отлетел к стене гаража. Под руку попалась палка, обгрызанная собаками. Она была длинная, как рапира у нас в отряде.
Я вскочил и начал лупить обидчиков.
– Эй, ты чё, сдурел что ли?! – кричали враги, пытаясь защититься.
– Ага, боитесь, трусы! – мстительно засмеялся я, стукая хулиганов палкой по рукам, по ногам, по макушке и по всему, куда мог попасть.
Хулиганы не выдержали и бросились наутёк. Я погнался за ними и лупил их набегу, пока те не нырнули в подъезд, не осмеливаясь выйти на улицу.
4
Минут пять я ходил по двору, дразнил их и говорил, как я с ними разделаюсь, когда встречу во дворе ещё раз. Но тут раздался скрип старого велосипеда и треньканье звонка. Я уже знал кто это и забыл о врагах.
– Серёня, что ты там ещё натворил? – послышался мамин голос.
– Ничего… – ответил я, украдкой кинув палку в кусты акации. – А ты же вроде в детском саду?
– Но ты же вроде дома, – в тон мне сказала мама, – учишь уроки и думаешь над своим поведением?
Я опустил голову и зашаркал носком кроссовка по асфальту.
– Идём домой, – голосом, не терпящим возражений, сказала мама, – ты сегодня наказанный. А я отловлю Тиму и Даню, а то долго шляются…
Я поплёлся за мамой. Всю дорогу она читала мне нотации и грозилась, что если ещё раз увидит у кого из нас штуку, похожую на поджиг, или самострел, она возьмёт крапиву и отхлестает нас по шее.
– Это тебя так учии обращаться с детьми? – засмеялся я.
– Иди в свою комнату! – махнула рукой мама, – нет сил с вами бороться!
В дверь позвонили.
– Серёня, открой! – крикнула мне мама.
– Сейчас! – отозвался я, вытаскивая из-под кровати голубой грузовик.
Я открыл дверь и в неё ввалился Ромик с его мамой.
– Это он тебя? – спросила мама Ромика, бросая на меня гневный взгляд.
– Он! Он! – плаксиво выкрикнул Ромик, давясь всхлипами. – Налетел на нас с палкой, а мы его даже не трогали!
– Чё ты врёшь?! – негодующе выкрикнул я. – Вы первые полезли драться!
– А чё он у нас игрушки отнял?!
– Вот врун-то! Вы же сами их проиграли!
– Серёня, что случилось? – вышла из комнаты мама и заметила врагов. – Что вам здесь надо?!
– Я тебе щас как двину! – крикнул Ромик, замахнувшись на меня кулаком.
Я рванулся и ударил ненавистного врага между ног. Мама вскрикнула и оттащила меня назал и я моя нога только коснулась хулигана.
– Не смей! – прикрикнула на меня мама и повернулась к незванным гостям. – Что вам нужно?
– Можно с вами поговорить? – зло спросила мама Ромика.
– Я вас слушаю.
– Ваш сын опять избил моего мальчика и его друзей!
– А пусть сами драться не суются!
– Серёня!
– Он их отлупил палкой, – гневно объявила Ромина мама. – Я сегодня пойду в их клуб и узнаю, кто их учит таким запрещённым приёмам! А то как же он сумел одолеть пятерых ребят? Как без таких приёмов этот хулиган свалил двоих восьмиклассников?
– Значит сами виноваты! – отрезала моя мама. – Нечего было впятером лезть драться. Я тоже в школе расскажу о вашем сыне и его приятелях, которые лезут впятером на одного. Им ещё вдвойне достанется!
Мама выпроводила их на улицу и там, под окном они ещё минут десять гневно кричали. Я их не слушал, а лёг на диван и уставился в потолок.
Наконец мама вернулась.
– Серёнечка, – ласково взяла она меня за коленку, – вынеси мусор.
– Мам ну потом, – простонал я, завидуя Тиму и Дане с ребятами, которые наверное сейчас купаются в бассейне, – я устал…
– Я тоже устала, – сдержанно сказала мама, – а мне ещё папу со станции в встречать и заниматься твоим кошмарным поведением.
Я нехотя встал, оделся, взял мусорный пакет и пошёл на улицу.
5
Вынос мусора превратился в прогулку. Я не торопился идти домой, ведь солнце ещё не зашло, хоть над лесом и крышами домов полыхало красное зарево, а над высоковольтками за озером маячила жёлтая луна.
Я набрёл на мальчишек. Они играли в ножички.
Подлый Ромик не уходил со двора. Он ждал меня.
– Я от тебя с этого дня ни за что не отстану! – сказал он зыркнув на меня злыми глазами. – Теперь везде, куда ты не пойдёшь, будет моя тень!
– Боюсь я тебя, крысёныш! – разозлился я. – В школе и на улице и без тебя тошно, а тут ещё ты пугаешь!
– Это я крысёныш?! – кинулся на меня Ромик.
Я не дал себя ударить, а прижал врага ногой к стенке.
– Отпусти, жабохнык! – выкрикнул Ромик, ухватив меня за ногу.
– Шпарь отсюда, пока я тебе не вделал, зелебоба невоспитанный! – с презрением выпалил я хулигану, убирая ногу.
Ромик бросился бежать, издали запустив в меня камнем. Камень стукнул по стене, в сантиметре от моего левого уха.
– Чем ты его так разозлил? – спросили меня Егор и Дёмка с Высоковольтной улицы.
– Стукнул, – нехотя ответил я.
– Стукнул?
– Угу…
– Так это же Вьюжанин, – насмешливо сказал Гурька Симаков. – Он всё время с кем-то дерётся. Я его знаю.
– А вот и неправда! – обиделся я.
Я пошёл к ребятам. Ромик уже исчез за углом, в конце улицы, но издали ещё минуту слышались его обиженные и злые крики.
– Можно я с вами? – попросился я к ребятам. – У меня тоже есть ножик.
– Угу! – согласились Егор и Дёмка.
Я вынул из рукава куртки свой перочиный ножик и меня приняли в игру.
– А так сумеете? – спросил я ребят, и поставив ножик остриём на кончик пальца и подбросил в воздух. Он воткнулся у Гурьки возле мыска.
– Ну ты-ы-ы! – рассердился Гурька. – Ты мне чуть в ногу не воткнул!
– Извини…
– Пацаны! Это же ядерный взрыв!
Но ребята скоро ушли, а я зашагал по улице и влез на скользкую, мокрую трубу и смотрел, как солнце заходит за крыши.
Издали я слышал мамин голос. Она наверное меня искала. Значит мне пора возвращаться домой. Уже поздно.
Я слез вниз и пошёл к дому. Возле подстанции ребята кидались гайками в консервную банку, которая стояла на люке колодца.
– Пацаны, а давай кинескоп найдём и грохнем! – предложил один из ребят, сшибив банку. – Дребезгу будет!
– А давай тот фонарь собьём? – предложил другой, самый озорной из них.
– В фонарь нельзя, – озабоченно сказал третий. – Я один раз разбил, мне такое было!
Они уже примерились кинуть гайку в фонарь, но я им не дал этого сделать.
– А чего? – боязливо крикнул мальчик, руку которого я схватил. – Отпусти!
– Я тебе кину! – отрезал я. – Фонари не для того повесили, чтобы их бить.
– А ты кто? Пионерский патруль что ли?
– А сам что, не видишь?
– А где повязка?
– Пацаны, у него форма пионерская…
– Ну и что? Повязки-то нет!
– Катитесь отсюда, консервированные грязнули! – разозлился я. – А то живо вас в пионерскую комнату отведу! Будете с председателем совета дружины говорить! Она вам задаст!
Мальчишки проворно отскочили и почесали по улице. Тот мальчишка, которого я схватил, уронил гайку и тоже удрал.
А я побрёл по улице, не зная, куда идти. Дома гуляла нечисть, из друзей на улице никого, Тим и Данька неизвестно где. Но и на улице не безопасно. Эта нечисть может быть где угодно. Ещё вылезет из колодца…
И сразу заскрежетал люк колодца, а из него вылезла зелёная рука. Рука попыталась сцапать меня за лодыжку. Я отпрянул и побежал домой.
6
Едва я прибежал домой, как полузабытые страхи снова ожили. Из темноты повалили красные руки, зелёные глаза, чёрные простыни, дядька с чёрным мешком, мальчик с пулемётом, серенький волчок и девочка с зелёными ногами. Они смотрели из каждого тёмного угла квартиры и ждали, когда я зазеваюсь не замечу, как они подкрадываются ко мне в тишине. А дома были только мы с Данькой, который прибежал сразу, когда я зашёл на балкон.
– Где тебя носило? – ревниво спросил он меня. – Мы уже тыщу раз искупались!
– Мальчики, вы руки мыли? – вошла к нам мама.
– У-у…
– Сейчас же умываться! И сбегайте за стиральным порошком.
Мы вымыли руки и сели смотрели мультики. Вдруг в дверь кто-то позвонил. Данька неожиданно подскочил от страха.
– Кто это? – испуганно спросил Даня.
– Да чё ты трусишь, это Тимка наверное! – сказал я, а за дверью продолжали трезвонить и мне самому стало неуютно.
Я подошёл к двери, посмотрел в глазок.
– Кто там? – негромко спросил я.
Но за дверью никого не было. И почему-то в тамбуре не горел свет.
– Никого… – ахнул я.
– Что там, Серёнька? – прошептал у меня над ухом Даня.
А в дверь снова позвонили. Я глянул, и снова никого.
– Чё они, напугать нас хотят? – спросил я и крикнул. – Эй, это не смешно!
Из-за двери несло чем-то тухлым. В дверь позвонили.
– Ну держись, драная сколопендра! – рассердился я, взял швабру и открыл дверь.
– Серёнька, не открывай! – испуганно пискнул Даня.
За дверью стояли неподвижно четыре тёмных детских фигурки.
– Это вы трезвоните? – дрогнувшим голосом воскликнул я. – Чё вы прячетесь? Немедленно выйти из сумрака!
Дети вышли на свет и мы с Даней заорали от страха. Это были не дети, а манекены с обезображенными лицами.
Манекены завопили. Я юркнул за дверь, закрыл на все замки.
За дверью всё стихло. Через десять минут, не выдержав ожидания и устав бояться, я открыл дверь и снова посмотрел в тамбур. Ни манекенов, ни другой гадости, лишь на кафеле следы перепачканых ног…
Мне стало не по себе. Я знал, кто к нам приходил.
– Мальчики, вы как, не скучали? – это вышла из ванной мама.
Мы вздохнули с облегчением после пережитого страха.
– Серёнь! Дань! – вбежал в дверь Тима. – Пошли гулять!
А погода совсем испортилась, стал накрапывать дождик.
– Блин, мама же просила за порошком сбегать! – вдруг вспомнил Даня.
– Мы с тобой, Данька! – взяли братишку за руки я и Тим.
Ребята разбежались по домам ужинать, а мы пошли за порошком.
– Хорошо, что мы туда втроём идём! – довольно сказал Данька. – Я бы один туда ни за что не пошёл! Там так страшно!
– Да чё там страшного? – удивился я, одевая брату свою кепку.
– Там манекены какие-то странные, – сумрачно ответил Данька. – Они будто смотрят на тебя так злобно…
– Как те, за дверью?
– Не, те ещё страшнее!
– Это которые лыбятся, как дураки? – вспомнил я.
– Ага… – сказал Даня и умолк.
Мы дошли до магазина, но тот был закрыт. Тёмные окна витрин хмуро смотрели на нас, словно глаза чудовища. Некоторые окна были выбиты.
– Чё это с ним? – удивился я. – Вчера же сюда за шампунем бегали.
– Может закрыли на ремонт? – предположил Тим.
– Странно…
Мы обошли магазин. Белая плитка кое-где отвалилась, пахло чем-то горелым и гнилым. Магазин казался давно заброшенным.
– Здесь живут привидения, – догадался я и сам испугался своей догадки.
– Откуда ты знаешь? – удивился Даня.
– Ну ты сам посмотри, как он испортился! – ответил я, бросая взгляды по сторонам. – Если где-то живёт призрак, там всё портится…
Вдруг из магазина раздались чьи-то вопли. Мы замерли, переглянулись, а изнутри снова кто-то закричал, забился и заплакал.
– Кто это? – испугался Даня
– А я знаю! – вздрогнул я. – Может привидения?
– А если там кому-то плохо?! – догадался Тим.
– Пойдём посмотрим… Может это дети залезли и поранились.
Я взял братишек за руки и мы влезли в разбитую витрину.
В магазине было темно, пахло сыростью и чем-то тухлым. Свет не горел, только в стену ещё били лучи заходящего солнца.
А вопли и стук всё не стихали.
– Эй, вы там? – дрожащими от испуга голосами спросили мы с Тимой и Данькой, оглядываясь по сторонам.
Снова вопли, и стук. А мы наконец увидели то, что издавало эти звуки.
На мокром битом кафеле лежал один из тех страшных манекенов. Я осторожно подошёл к нему и тронул ногой.
– Не трогай его, вдруг он живой! – зашептал мне на ухо Тим.
– Да брось, – фыркнул я, – это же робот!
Я пнул манекен, тот издал вопль, и тут же у него отвалились руки, ноги и голова, но крики не стихли. Я осмотрел его, и к своему ужасу понял, что страшный манекен не был роботом…
– Это не робот! – охрипшим голосом сказал я.
Но что-то в нём кричало!
А в темноте вдруг что-то зашевелилось. Это были другие манекены. Мы пустились наутёк и остановились только в своём дворе.
Никто за нами не гнался, но в ушах ещё стоял крик пластмассовой куклы, которая никак не могла издавать все эти звуки…
– Мальчики! – высунулась из окна мама. – Домой, сейчас дождь польёт!
– Идём, – взял я за руку перепуганного Тиму.
Мы поглядели на вдруг потемневшие дома и заспешили домой, опасаясь каждый миг услышать топот и крики того, что пряталось в закрытом магазине…
Глава XI
Впусти меня
1
Хмурые тучи унесло вдаль, над крышами высоток горело жётое зарево от заходящего солнца и мы с ребятами снова выбежали играть на улицу. Но во время игры в четыре угла я дал по мячу ногой с разворота в прыжке и послал мяч прямо в окно кому-то из жильцов и разбил стекло.
Жилец выбежал из дома и ругался минут двадцать, заявив, что он всё равно поймает того маленького паршивца, что разбил стекло и надерёт ему уши.
Во дворе было тихо, а мы с мальчишками прятались за гаражами.
– Всё из-за тебя! – тихо ругался на меня Павлик. – Кто тебя просил со всей дури по мячу бить?! Вот теперь доставай мяч, как хочешь!
– Сам иди доставай! – огрызнулся я, но прокрался к дому, стремглав выскочил из-за кустов акации и выбил кулаком из рук жильца мяч.
– Ах ты хулиган… – успел крикнуть жилец. Видно он не ожидал такой дерзости даже от уличного мальчишки. – Да я тебя сейчас…
– Ес! – крикнул я, пиная мяч.
Ребята бросились его ловить и мы убежали на другую улицу.
– Ну, что у нас плохого? – спросила, встретив нас Катя. Она шла по улице с подружками из осоавиахима. – Откуда вы удираете?
– Да мы так, играем! – уклончиво сказал Влад, вися у меня на плече.
– Покатай меня, большая черепаха! – подошёл я к парню в бандане, который шёл с ними, хитро улыбаясь.
Катя и другие девушки захохотали.
– Вьюжанин, что ты пристаёшь к людям со своим детским садом? – проходившая мимо Дашка сморщила лицо, будто съела лимон.
– Ладно, покатаю, – снисходительно усмехнулась парень. – Залезай уж, моя радость!
– И нас! – подбежали Тим и Даня.
Парень в бандане покатал нас всех. Андрюха Квакин, который сидел на заборе и чавкал жвачкой, надувая пузыри, с завистью смотрел на нас.
– Ах как хочется сейчас весны! – мечтательно вздохнула Катя.
– Почему? – спросил я у вожатой.
– Весной так соловьи поют, – заметила Катя и взглянула на парня в бандане.
– Жених и невеста! – скривился я.
– Да ну тебя! – Катя надвинула мне кепку на глаза. – Малявка ты ещё…
– А ты дылда!
– Вот я тебя!
Я отбежал назад и рассмеялся. Катя снова размечталась:
– Разве может что-то сравниться с пением соловья?
Андрюха рыгнул. Наверное переел тянучек и выпил газировки.
– Несвеже соловушка поёт! – усмехнулся я и попылил по двору, жмурясь от солнца и показывая встречным девчонкам рожицы и язык.
– Какой ты ещё ребёнок! – вздохнула мне вслед Катя.
– А меня покатаешь? – спросил парня в бандане Андрюха.
– Пропадай моё свидание, – вздохнул парень. – Залезай.
Андрюха перелез осоавиахимовцу на плечи, но во время катания не удержался и шлёпнулся на землю прямо мягким местом. Мы с Тимой и Даней расхохотались, держась друг за друга, чтоб не упасть.
Андрюха захныкал, потирая мягкое место. Мы помогли ему встать и побежали запускать с мальчишками воздушного змея.
– Мальчики, домой! – позвала нас мама. – Сколько можно гулять?
Данька вздрогнул, а мне почудился детский смех.
– Вы чего, ребята? – удивился Влад.
– Ну мы сейчас такое видели… – покусал губу Данька и рассказал про манекены, которые прикинулись детьми и про заброшенный магазин.
– А что это были за дети? – спросил меня и Тиму Влад.
Мы шли по пустырю, искать упавший змей.
– Я только слышал эту байку, – неуверенно ответил я. – Про четверых детей, которые пропали в колекторе за гаражми. От них остались только сломанные старые игрушки… И они выходят поздним вечером, стучатся в дверь к тем ребятам, которые одни дома и зовут гулять. И заманивают в этот колектор, а те натыкаются на пики арматуры…
– Это панатри было, – уверенно ответил Тим. – Только они не сами пропали, их проглотил кровожадный призрак, который живёт в колекторе. И уносит их в потусторонний мир. Там живут они, те, кто пришёл к нам в школу!
– Страхи?
– Они самые! – серьёзно сказал Тим. – Ведь каждые сто лет они пытаются накрыть землю тьмой, а для этого им нужно принести в жертву… нас, детей. Один раз сгорела школа, потом бесследно исчезли эти дети…
– А где эта школа? – спросил я, насторожившись, ведь сегодня в школе я чувствовал, будто воняло гарью. – Она в нашем районе была?
– Не знаю, – замотал головой Тим. – Но за неделю до пожара в этой школе всегда несёт гарью, а потом всё сгорает в огне…
– Я слышал про какую-то школу, – вспомнил Владик, бросив взгляд на озеро. – Будто наша улица уходила к самым дальним дворам. И там она короче была, эта школа, только и улица, и школа ушли под воду. Теперь там озеро…
– Наше озеро?!
– Ну так говорится в байках. Сколько ныряли, а никакой улицы не нашли.
Мы нашли змей висящим на покосившемся бетонном телеграфном столбе. Я слазал на него, снял змей, и в тот миг, когда прыгал, столб заскрипел и упал в воду грязного канала, обдав нас брызгами.
