Полная версия
А с улицы всё доносилась девчачья песенка:
"У тебя есть друзья-а,
Ты забыл совсем меня-а-а!
Барби мне подари-ил,
Ну а дом купить забы-ыл!"
Я вошёл в квартиру, разулся. Нас встретила небольшая улыбчивая женщина в спортивном костюме.
– Здрасьте! – поздоровался я.
– Здравствуй, – приятно улыбнувшись, ответила мама Максима.
Я снял отрядный берет.
– О, я тебя знаю! – весело сказала мама Максима. – И твоих братьев тоже. Это от вас, говорят, все улицы стонут и люди не знают, куда бежать! Мой Максим такой же… Я с ним ещё с первого класса сладить не могу!
– Взрослые говорят, что я вообще дитя улицы! – улыбнулся я. Мама Максима мне понравилась. Она не смотрела на меня, как многие тётки во дворе, ожидая, что я натворю ещё, и как сильно это отразится на их тихой жизни.
– Ну, идите в комнату, занимайтесь, – засмеялась мама Максима. – Только комнату, прошу, не громите.
– Не будем! – хитро прищурясь, хором пообещали мы с Максимом.
– Я вам апельсинового соку принесу, – сказала мама Максима.
А с улицы доносилось:
"Поиграет, поломает! А-а-а-а-е!
Поиграет, потеряет! У-а-у! У-а-у!"
Мы зашли в комнату. Максим показал мне игрушки, книжки, мы постреляли из окна из его пулькового автомата и занялись английским.
Если честно, я ожидал, что занятие будет, как в школе, но оказалось, что заниматься английским можно было очень весело. Максим включил магнитофон с записью из какой-то приключенческой книжки и я сразу забыл про скуку. Занятие английским превратилось в увлекательную игру с беготнёй по всей комнате, с перестрелками, боем подушками и борьбой на ковре.
– Ну тихо вы, мальчишки! – с притворной строгостью прикрикнула на нас мама Максима. – Вы не занимаетесь, вы балуетесь. Приберитесь, после своего разгрома и можете играть сколько влезет.
Она оставила нам два стакана апельсинового сока, а мы начали уборку.
4
Вышел гулять я только через час. Максим обещал выйти на улицу, когда закончатся мультики, и сказал, что позвонит. Я вышел во двор, весёлый и ничуть не уставший. Я положил дома оказавшиеся ненужными тетрадку и учебник, вышел во двор и побежал в уличный бассейн к ребятам. Они были ещё там и мы устроили весёлую брызготню. А потом мы пошли за жвачкой.
– Мальчишки, пошли к мёртвому дому! – позвали нас Тим и Даня.
– Угу! – согласился я, потому, что делать всё равно было нечего.
Мы пошли по тихой улице. Зашагали под окнами тихих в это время домов, пуская солнечные зайчики в окна.
– Серёня, ты закончил занятия по инглишу? – ревниво спросил меня Влад.
– Угу, – бодро сказал я, – только я на инглиш в среду не пойду. Прогуляю лучше.
– Почему? – удивлённо прищурился Влад.
– Он меня съест… – обречённо вздохнул я.
– Да кто? Учитель?
– Фредди Крюгер! Я его сегодня видел!
– Где?!
– И в школе, и возле бойлерной. Он ещё в мой портфель влез!
И я рассказал мальчишкам, как повстречался с чудовищем из моих страшных снов. Ребята не смеялись, хотя сколько помню, такие истории всегда вызывали смех у всех мальчишек во дворе.
– Они наверное с тренером по плаванию договорились пугать меня, – закончил рассказ я и вздохнул, глядя под ноги и на детские рисунки на асфальте. – Ждут наверное в школе, чтобы разделаться со мной…
– Да ты не бойся! – утешил меня Тима. – Мы же с тобой!
– Ага! – кивнул Данька обнимая меня за плечи. – Пусть только попробуют сунуться-в помойку улетят!
В гастрономе взяли херши-колу. Для нас и для девчонок, которые делали стенгазету в школе. Мы и не заметили, как дошли до мёртвого дома.
В конце улицы стояла девятиэтажка, в которой обитали всякие ужасы.
– В этом доме водятся привидения, – сказал я Антошке. – И другая жуть…
В подслеповатых окнах отражалось солнце, а вокруг дома буйно росли бурьянные травы. Летом двор почти скрывался в радиоактивной крапиве и лопухах. На бойлерную падали солнечные лучи, но даже сейчас она казалась мрачной и неприветливой. А чуть впереди, за оградой, в тени стоял мёртвый дом. В одном из слепых окон я увидел мальчишку. Он стоял во весь рост на подоконнике и что-то невнятно кричал в раскрытую форточку. Он стоял и смотрел прямо на меня и от его взгляда мне стало неуютно.
– Ты видел? – пихнул я Тиму в ребро.
– Видел… – остолбенело разинув рот, медленно отозвался Тим. – А говорят, здесь никто не живёт…
– Значит живут, – озадаченно сказал я. – Интересно, этот мальчишка знает, что в его доме обитает ведьма? Как ему только не страшно…
– Ну чё, зайдём? – предложил Серёня Зуев, правда не очень уверенно.
– Это ночью надо, – убеждённо сказал Кирилл Симрнов. – Днём мы ничего не найдём…
Мы ещё побродили вокруг дома и бойлерной и отправились назад. И тут случилась неприятность. Я поранил ногу. Снял кроссовок, чтобы вытряхнуть, встал ногой на землю и напоролся на что-то острое.
Ребята помогли мне встать. Даня напихал мне в кроссовок подорожника и мы пошли в медпункт.
– Айда через высоковольтки! – подал идею Ваня Спицын. – Срежем.
Я оглянулся на зловещий дом. Никакого мальчишки в окне я уже не увидел, оно было безжизненным, в нём отражались облака и покосившиеся столбы, а на подоконнике будто бы лежал плюшевый медведь…
5
На улице стоял поздний вечер. Мы пошли по бетонке мимо тихих белых домов, которые застыли слева и справа от нас по краю леса. Впереди зеленела от мха заброшенная бетонная площадка. Слева и справа под ржавыми высоковольтками стояли утопающие в бурьяне гаражи.
– Чёрт, я ноги пролмочил! – объявил Антон Климов. – Мама мне даст…
– А нечего было по лужам идти! – ехидно ответил Гурька Симаков, который жил с ним в одно подъезде. Он был чуть выше и крепче Антона. – Идём скорее, нам ещё в школу надо. Девки просили зайти за ними.
– Серёнька, ты как? – с беспокойством спросил меня Тим. Брату было тревожно за мою ногу, которую я поранил и залил кровью кроссовок.
– Ничего, – морщась, ответил я, стараясь наступать на пятку, а не на порезанный мысок. – Нормально, дойду.
– Ты осторожней иди, – посоветовал заботливый Даня, подставив мне плечо, чтоб мне было легче идти. – Пораненной ногой легче ступай.
– Угу… – кивнул я, стараясь идти с ребятами наравне.
Мы шли неспеша, неся с собой газировку для наших девчонок. Мимо проплывали дома и бетонные столбики. Над нами возвышались высоковольтки, за перелеском золотились высотки.
Улица шла вдоль заросших сорняками зелёных гаражей. Бетонка вела с нашей улицы на шумный проспект и в дальние дворы. Но во дворы мы не пошли. Нам нужно было идти в медпункт.
Нога болела и я морщился всякий раз, когда наступал на неё.
– Давай быстрее, – поторопил ребят Даня. – Серёньке плохо!
Мы перешли болото, сошли с бетонки и снова очутились на поросшей мелкой осокой просеке. Впереди темнел ельник.
– Идём Серёнька, ногу тебе перевяжем, – с заботой и тревогой сказал мне Тим, когда на краю леса показался белевший среди лесной зелени медпункт.
Я поморщился, ступив н больную ногу и мы вышли из леса.
На миг, я заметил среди деревьев какую-то заросшую мхом будку. Когда мы вышли на улицу, я посмотрел туда, но будка уже исчезла. Лишь среди еловых ветвей, в темноте леса сверкнули чьи-то жуткие красные глаза…
6
На тренировке по джиу-джицу я грустно сидел на подоконнике и смотрел, как занимается мой первый отряд. А всё из-за порезанной ноги. То и дело я поглядывал в окно, за которым играли и брызгались в луже ребята.
Тренировка закончилась, ребята побежали в душ. Катя подошла ко мне.
– Запомнил, какие приёмы мы сегодня проходили? – прищурив глаза, спросила она. В голосе её чувствовалась нотка беспокойства.
– Запомнил, – хмуро сказал я, слезая с подоконника.
– Дома повторишь их сам, – велела мне Катя. – Когда нога пройдёт.
– Угу! – повеселел я.
– Беги гулять, – сказала Катя, ласково взъерошив мне волосы.
Я одел берет и пошёл на улицу. Мы шли по проспекту мимо уличного бассейна, где вода была тёплой даже зимой и дойдя до спуска, искупались. Я как-то даже забыл о порезанной ноге, когда прыгал в воду. Быстро одевшись, мы мокрые после купания, зашагали по улице, облизвая мороженное.
– Мальчики, домо-ой! – крикнула Тиму, Дане и мне мама.
Мы побежали к подъезду, а когда я слопал ужин, и пошёл к Максиму смотреть мультики, на улице пристали ребята.
– Серёня, покажи приёмчик! – конючили они.
– Отстаньте, потом покажу, – вяло отбивался я.
– Ну покажи приёмчик!
– Отвяньте… Сейчас мультики из-за вас пропущу!
– Ну покажи-и-и!
Я показал, и тут же поморщился от боли. Нога ещё не прошла. Ребята отстали, а мы с мальчишками пошли смотреть мультик про покемонов.
"Покемон! – шла заставка из мультика. – Мы може всё, ты и я! Весь мир спасенья ждёт! Покемон, приятель мой, мы вступаем в равный бой!"
Мы посмотрели мультики, а потом полезли на нагретую за день крышу бойлерной. Я смотрел, как ветер колышит у забора траву…
О домашних заданиях можно не думать, я их почти все сделал.
Из дворницкой вышел дядька в телогрейке и будёновке и стал вытряхивать в грязный пластмассовый бак разный мусор.
– Это не наш дворник… – насторожился Тим. – Откуда он взялся?
– А ты не знаешь? – удивился я, обхватив Тима за руки. – Не слышал о Дворнике с кровавой лопатой?
– Чего?
– Ну про призрак дворника. Я-то теперь понял всё! Они его тоже забрали!
– Он нечисть?!
– А ты думал он нормальный? – невесело усмехнулся я. – Это не дворник, а привидение. Ну то есть раньше он панатри дворником был, только его убили какие-то хулиганы. Дворник убирал снег, а они пристали и трахнули бутылкой. Насмерть! Ну а потом они пропали, но вскоре всех этих пьяниц нашли. Мёртвыми! И у всех отрублены головы! А голов никто не нашёл! Один правда спасся, его в психушку забрали. Он ещё врачам говорил, что видел ночью, как за ним гнался кто-то с лопатой. Ну так он и гикнулся, а потом умер в психушке.
Дворник сунул в бак мусор. Мы слезли с бойлерной и пошёл по улице.
– И ему тоже голову отрубили? – взбудораженно спросил Костя.
– Не, он сам помер, – небрежно сказал я. – Говорят, его нашли в палате, белого, как смерть, седого, с лицом полным ужаса. А потом стали находить всяких пьяниц и взрослых хулиганов без голов. Кого в подъезде, кого за гаражами. И у всех головы отрублены! А потом стали замечать дворника. Возит бочку по двору, а в бочке не мусор! Он в ней головы убитых прячет!
Мы бросили опасливый взгляд на дворника и пошли на пустырь.
Глава VIII
Заколдованная улица
1
Пустырь был большой, трава на нём росла высокая, сорная, старый мусор порос жгучей крапивой. Говорят, такая росла ещё и на кладбище, там, где всегда тень, зябко и сыро. Там водились привидения и туда никто не ходил. Там случались разные странности. Слышались странные звуки. А бывало слышался заливистый детский смех и чьи-то злые крики. Кто-то окликал тебя, кто-то швырялся в тебя гайками. Говорят, что пустырь имеет своё сознание. В пасмурные дни, проходя мимо пустыря, я чувствовал тяжёлый, давящий взгляд и мне было тревожно и страшно. А кто-то видел на пустыре своих двойников…
– Серёня! – раздался у меня за спиной Владькин голос. Влад бежал к нам, а с ним был Максим. – Ух, еле угнался! Удрал от сеструхи!
– У-у-у, – протянул я. – А я уж хотел за вами бежать…
– А где наши ребята? – поинтересовался Тим, доставая из кармана сотки.
– Не знаю, нигде их найти не могу, – потерянно заметил Влад и дружелюбно пихнул меня в плечо. – А тебя Светка искала.
– Да? – удивился я. – А чего ей надо?
– Она весь день какая-то скучная, – сумрачно ответил Владик.
– Наверное некого доставать своим ехиидством! – фыркнул я.
– Угу! – весело улыбнулся Владик.
– Светка кого угодно достанет! – вздохнул я.
Мы обошли подстанцию между домами и влезли на паутинку.
– А я еле из дома удрал, – заметил Максим Девяткин. – Мама отпускать не хотела, говорит, что нечего по двору слоняться. Так я в окно вылез!
– А мы с Тимой и Данькой вообще весь день во дворе, – простодушно ответил я.
– Везёт же вам, – вздохнул Максим Девяткин. – У вас мама целый день на работе…
– Да, наверно везёт… – вздыхая, неопределённо сказал я.
Это конечно здорово, весь день гулять во дворе, не слушая мамины крики о том, что надо прийти поесть или заняться уроками, но иногда было грустно, когда мамы нет весь день и у дома никто не встретит…
– А как ты нас нашёл? – прищурился я.
– Я играть к вам шёл, а вас дома нету… – вздохнул Влад. – Вот и шёл сюда, знаю же, что вы здесь где-то гуляете. А тут Максим…
Мы спрыгнули с паутинки и полезли на крышу подстанции. Я вынул из кармана баблгам и протянул ребятам.
– Ух ты, спасибо! – обрадовались Влад и Максим.
Мы свесили ноги с края крыши и заболтали ими, глядя как плывут по небу облака. Потом сыграли два кона в сотки. Я оторвал от крыши кусок битума, пожевал его, зарядил в рогатку и запузырил в проходящую мимо Дашку. Она погрозила нам кулаком и сказала, что мы хулиганы.
Влад хихикнул стянул свои белые кросовки и стал вытряхивать из них травинки и веточки. Руки у него были в чернилах.
– Никак не оттираются, – расстроенно покачал головой Влад. – Если сеструха меня такого увидит…
Я посмотрел вдаль и увидел мёртвый дом. Он возвышался над остальными домами, потому, что стоял на холме. Солнечные лучи затопили крышу. Владик тоже посмотрел на зловещую девятиэтажку.
– А мне не разрешают играть на пустыре, – вздохнул Максим. – А если мама увидит меня возле мёртвого дома…
– Вообще там опасно, – согласился я. – Вот я сегодня ногу поранил. Ещё за гаражами место стрёмное есть. Там дети пропали в колодце. Говорят, там живёт какое-то чудовище, которое их и проглотило. Не знаю, взаправду там живёт чудище, но детей так и не нашли…
– А что за чудовище? – оживился Максим.
– Не знаю, – сумрачно ответил я. – Но там взаправду пропадают люди. А один раз меня там мама увидела, такое было!
– Взгрела?
– Угу… А сегодня я у этого дома порезался. Крови наверное с целую бутылку вылилось!
– Ну уж с бутылку…
– Да панатри! Всю кроссовку залил!
Налетел холодный ветер и нам стало зябко и неуютно. По небу плыли облака, заслоняя солнце и по пустырю ползли тени от облаков.
2
Нам надоело сидеть на крыше, и мы слезли вниз. Бурьянные травы стояли высокой зелёной стеной вокруг нас. Ветер шелестел травинками и стеблями крапивы и чернобыльника. Утопая чуть ли не по плечи в разросшейся траве, мы пролезли в дыру в заборе и вышли на пустырь.
Мы нырнули в высокие травы.
Из самой гущи травы вдруг послышался заливистый детский смех.
– Слышали? – зашептал я и замер на месте. – Может это малышня?
– Никого не вижу… – прищурился Владик
– Может причудилось? – задумаллся Тим. – А ты Данька слышал?
– Угу… – задумчиво ответил Данька.
– Ага, причудилось? – скептически спросил я. – Всем сразу, что ли?
Снова раздался детский смех, только уже рядом. Я встал и осмотрелся по сторонам. На пустыре никого. Ветер сильнее гнул траву. Нигде не спрячешься.
– Они здесь! – с тревогой прошептал я, приткнувшись к Тиму.
Детский смех раздался уже совсем рядом, но мы никого не видели.
– Слышу… – нервно сжал мою руку Тим.
Нам стало почему-то жутковато.
Мы и раньше знали от старших ребят, о том, что пустырь, место очень странное. Аномальная зона с таинственными явлениями. И ребята предостерегали нас о том, что на этом пустыре лучше не играть.
Было в нём что-то нехорошее, чуждое…
Но спустя миг по нам скользнули лучи выплывшего из-за облака солнца и необъяснимый страх растаял.
Ледяной ветер, обдувавший нас внезапно стих, и ощущение непонятной тревоги растаяло словно промозглый туман. Кусалась зловредная крапива, в кроссовки набралась вода. Солнечный свет затопил весь пустырь.
– Максим, а ты не замечал в школе ничего странного? – спросил я друга, когда мы пробирались по пустырю и я невольно подумал о привидениях.
– Учителя какие-то странные… – задумчиво заметил Максим. – Завуч особенно. Она на меня с портрета пялилась. Съесть хотела!
– На нас она тоже смотрела! – с тревогой подтвердил Влад.
– Бледная, как вампир!
– А вдруг она и есть вампир?
– Согласен, учителя какие-то странные, – уверенно заявил Даня, – словно и не они это были, а другие!
– Не то слово! – кивнул я, взяв Даню за руку.
Учителя ещё позавчера были обыкновенными, а сегодня, на уроках я ощутил, как от них веет противным холодом.
Неужели учителя и впрямь пришли в школу другими? Или нам все же показалось? Ведь мы были теми ещё фантазёрами…
Мы добрались до крапивного бурьяна и остановились.
– Светка сказала, что мы оживим собственные страхи… – не кстати вспомнил я.
– Страхи? – удивился Максим.
– Ну, чего мы больше всего боимся… – не очень уверенно ответил я.
– Ну?
– Вот теперь страхи нам прохода давать не будут… – озабоченно сказал я и задумался, поглядывая на школу. – Что мы им сделали?
– Может им некого стало пугать? – предположил Владик.
– Ага, – иронично хихикнул Данька, – вот они у нас и появились.
Я ещё больше задумался.
Даже в прошлом году призраков меньше появлялось. Во всяком случае по школе не шастали, да ещё днём. А сегодня они лезли отовсюду и пугали…
3
Забежав на школьный двор, мы стали искать ребят, но никого из нашего класса здесь не было. На стадионе гоняли мяч четвероклашки, а на заднем дворе, который лежал в тени, играли в вышибалы малыши. Здесь стояли белые гипсовые статуи пионеров, как в нашем лагере. Вечером или ранним утром они белели в сумерках, как привидения. Нам, когда мы были ещё маленькими было немножко страшновато. Мы тогда верили, что они живые и если отвернёшься, кажется, что они наблюдают за тобой. Но ничего страшного конечно не было…
– Айда на задний двор, – потянул меня за руку Владик.
Мы спускались на задний двор, где было тенисто и зябко даже в солнечный день. И тут я заметил то, чего не замечал раньше. В воде озера отражается не наша, а совсем другая школа…
А на заднем дворе играли призрачные дети.
– Раз, два, Фредди заберёт тебя! – хором пели они, прыгая через скакалку. – Три, четыре, запирайте дверь в квартире! Пять, шесть, Фредди хочет вас всех съесть! Семь, восемь, Фредди к вам придёт бесспросу… – и тут их голоса задрожали и исказились. – Девять, десять, никогда не спите дети!
Раздался жуткий смех и дети пропади.
– Он здесь! – ужаснулся я. – Он меня слопает и не подавится…
А по стене школы кто-то будто провёл когтями…
– Эй мальчишки, вы сейчас куда? – окликнул нас Серёнин голос.
Вздрогнув от неожиданности, мы обернулись на голос.
– Серёня, иди к нам! – обрадовались мы с ребятами, увидев радостно улыбающегося друга.
– Пацаны, – заговорщески зашептал Серёня Зуев. – Я ща такое видел!
– Что Серёнь? – заинтригованно спросил я.
– Трудовика нашего, – нервно сглотнув, сказал Серёня, когда мы шли по плотине.
– Ну? – нетерпеливо спросил я.
– Это не наш трудовик! – горячо выпалил Серёня. – Я сам видел, когда в классе дежурил. У нас свет в подсобке вырубило, он чинить полез. Выходит, а на нём какая-то форма, как у солдат.
– Солдат? – переспросили мы с Максимом.
– Но это ещё не всё… – возбуждённо говорил Серёня. – Он свою голову в руке держал! А голова у него улыбается, глаза горят! А сам смётся так жутко!
– Ничего себе!
– А ещё я видел двоих мальчиков, – возбуждённо ответил Серёня. – Они из стенки вышли и всё о каких-то страхах говорили…
– Из стенки? – ахнул Максим и его лицо стало испуганным.
– Ага! – всё так же горячо сказал Серёня. – А потом они пошли на задний двор, ну, где у нас статуи стоят. Я за ними, а они исчезли. И чую: смотрит на меня кто-то! И вижу статуи. Они наверное в них превратились…
– Эх, говорил же я, что с этими статуями нечисто! – всплестнул я руками.
– Страшилки вспомнил? – прищурился Влад.
Я молча кивнул. Страшилки про статуи ходили по всей школе. Ребята говорили, что они ночью оживают, бродят по школьному двору и ловят тех, кто хочет залезть в школу за своим двоечным дневником, контрольной тетрадкой или за классным журналом, чтобы переделать отметки…
– Враки это всё, – небрежно отмахнулся Максим. – Двоечников пугать…
– Я и днём-то школу еле перевариваю… – бросил я, оборачиваясь посмотреть на задний двор. – А уж в ночью в неё тащиться…
– Я же говорю, – убеждённо возразил Максим, – враки всё это…
– Не знаю, враки это всё или нет, – резонно возразил Тима, – но ведь никто не лазает. Даже самые храбрые двоечники не лезут…
– Но даже самые страшные сами наверное чего-то боятся… – глубокомысленно заметил я.
– Интересно чего же? – с иронией спросил Владик.
– Света, – не долго думая ответил Серёня. – Они же прячутся в темноте, а по ночам пугают скрипами, голосами в пустой комнате, капаньем воды и вздохами, плачем в пустоте, шорохами всякими. Есть ночной спрут-хватун, бабайка или барабашки. Они никогда днём не пугают.
– А кто они? – настороженно спросил Максим. – Привидения?
– Нет уж скорее черти, – неожиданно вырвалось у меня.
Но то, что поселилось в школе было пострашнее всяких чертей…
4
Мы шли по набережной озера, а я всё старался понять, с чем мы столкнулись. Кто же были эти мальчики? Заметил их я, и хотя во дворе было полно ребят, они их не видели! Видел я один и на меня одного они и смотрели!
И вот сегодня в этой проклятой школе их видел ещё и Серёня…
– Мне кажется, это как-то связано с нашей школой, – протянул Влад, задумчиво ероша свои длинные волосы. – А странности начались ещё вчера.
– А я всё думал, что призраков не бывает… – неуверенно выдохнул Серёня Зуев.
– Вот теперь ты поверил, что они есть? – усмехнулся Влад.
– Я заметил, у нашей школы, будто чердак поехал, – признался я и бросили взгляд на дома, у которых на солнце горела плитка. – И всюду жуть, – я на всякий случай оглянулся, – будто что-то страшное надвигается…
И сразу вспомнилась страшилка про одну школу, где один урок арифметики заменили одним уроком музыки. Детям давали слушать современную музыку. И у одной девочки заболела голова, а в ней крутился надоедливый мотив какой-то песни. Училка разрешила ей прогуляться, девочка вышла и пропала… На другой день то же случилось и с двумя мальчиками. Они вышли и их тоже не нашли. И так весь класс исчез. Остался один мальчик, он-то и заподозрил неладное. Вызвал милицию и те решили понаблюдать за мальчишкой. Мальчик вышел во двор, но тут открылась двверь, его позвала директор убрать игрушки. Мальчик вошёл и директор разрубила ему голову и вынул мозг, и положил в пакетик. Тут-то её и взяли милиционеры. А на старой заброшенной свалке нашли двадцать девять мёртвых детей с разрубленными головами. Оказалось, что муж директора учёный-химик и он изобрёл новую жвачку, которую делали из мозгов детей. Мозги от долгого прослушивания музыки размягчаются и их добавляют в жвачку. Жуёшь эту жову и у тебя в голове музыка играет. И что уроки музыки были специально для этого введены директором. Один милиционер попробовал её и свихнулся!
