В АВЛИДУ

Ей не пришло в голову поинтересоваться – кто он, откуда, хотя бы как его зовут. В хорошенькой головке совсем такие мысли не водились. Похоже, Астиоха думала совсем другим известным местом – никак не головой. Не удивительно, что излагая утешителю столь горестный рассказ о тяжелейших своих страданиях, из виду правду упустила красавица. Совсем молоденькой ее отдали за Телефа, царя Мизии.

– Сосед, как ни крути – решил Приам. – Пусть дочка будет замужем, и в то же время рядом.

Астиохе не понравилось на новом месте. Роскоши здесь не было особой, служанок мало выделили ей, нарядов не достаточно и украшений. К тому же муж ее не слишком впечатлил. Мало того – еще и пасынок на шею ей свалился – сын от первого брака Телефа Эврипил. Капризной Астиохе совсем не хотелось воспитывать чужого пацана. На просьбы переехать в Трою, Телеф ответил:

– Теперь Мизия – твой дом. Привыкай, дорогая.

Астиоха не хотела привыкать, не согласилась жить в такой глуши, и закатила мужу грандиозный скандал.

– Я не привыкла терпеть лишения. Не хочешь жить, как все нормальные люди – я домой вернусь. В мой настоящий дом к отцу. Что хочешь делай.

Быстро собралась и умчалась на родину. Напоследок сказала лишь:

– В нищем царстве я жить не буду. Обустрой хотя бы дом нормальный.

Желание молодой жены Телеф решил исполнить. Понятно, что любил Астиоху, хотел ее порадовать. Стал возводить красивые дома, мостить дороги, клумбы разбивать. Благоустроил территорию – почти как в Трое.

– Когда вернется – обрадуется моя любимая жена. – Телеф очень старался. Эврипил помогал отцу, как только мог.

Телеф увлекся, втянулся в созидательный процесс, да так, что не заметил, как пролетело время. А между тем с той самой ссоры прошло уж больше года. Телеф все украшал и приводил в порядок окрестности своего царства, мечтая удовлетворить взыскательный вкус жены. Астиоха, между тем, томилась в Трое. Молодое тело настойчиво требовало ласки. Астиоха потихоньку плакала в подушку и кляла незавидную свою судьбу. Афинянин Акамант оказался в нужном месте в подходящее время. Чем и воспользовался.

***

– Завтра у тебя встреча с Приамом, Диомед. – отчитывался другу Акамант. – Я время не терял, как видишь. Одна особа устроит тебе встречу.

– Особа? Друг, ты снова за свое. – смеялся Диомед. – Одни девицы на уме. Ну что прикажешь с тобой делать. Неисправим.

– Неисправим – согласился Акамант. – Вот и прекрасно. Пока ты будешь беседовать с Приамом, я время гораздо лучше проведу. А что? Мне в Трое нравится. Девицы – хоть куда. Нежные, грудастые, а задница какая мне попалась. Такую поискать еще.

– Смотри, однажды девицы объединятся против тебя. Что ты будешь делать? – подшучивал над приятелем Диомед.

Ответ Акаманта не заставил себя ждать:

– Не завидуй чужому счастью. Они сами ко мне липнут – что я могу поделать? Меня учили в детстве – женщин любить и уважать. Я так и делаю. Люблю и уважаю.

– Ладно, мой друг. Завтра нам ко скольки к Приаму?

– В полдень он ждет тебя, Диомед.

20. Посольство Диомеда

Астиоха их встречала у решетки сада и быстро проводила Диомеда в роскошный зал за час до начала приема у царя Приама. Сама в обнимку с Акамантом убежала в свои покои – на второй этаж и вдоль по коридору, в самый самый его конец. Там располагались комнаты замужних дочерей Приама.

– Удачи вам – сказала только.

– Благодарю – ответил Диомед.

Глядя в след довольной паре, царь Диомед подумал:

– Акамант всюду развлекается, как только может. Он, и правда, проводит время много лучше, нежели я.

После чего Диомед настроился на серьезный лад, пригладил волосы, поправил складки своей туники – стал ждать обещанного приема у царя великой Трои.

***

Будничный день ничем не отличался от множества других, таких же дней, насыщенных текущими делами. Как обычно, по окончании ежедневного совещания у Приама, настало время приемов иноземных послов и делегаций. Часы пробили полдень. Диомед терпеливо ждал в приемном зале. Удобное кресло, мягкие ковры, всюду роскошь – пожалуй, чрезмерная. Диомед так точно не привык. Ему гораздо лучше – грубо сколоченные лавки, да такой же стол, пол каменный, а лучше земляной. Безупречный белый мрамор под ногами обязывал вести себя прилично. Как впрочем, и остальная обстановка. Лепнина, позолота, драпировки… Среди троянской роскоши освоиться, почувствовать себя непринужденно у Диомеда не было возможности – слуга весьма учтиво провел приезжего в уютный царский кабинет.

Диомед очень надеялся обсудить свой вопрос наедине с Приамом. Слишком деликатным ему казалось поручение, с которым он прибыл в Трою. Чужие уши совсем здесь ни к чему. Но так не получилось. Члены Совета не спешили разойтись по своим делам, а потому Приам был не один. По-прежнему в Совет входили Антенор и Гектор, Укалегон, Фимет, Панфой и остальные.

Диомеду это не понравилось. Он предпочел бы с глазу на глаз переговорить с царем. Тот находился во главе стола. Диомед сразу определил, что это Приам и есть. Солидный, крепкий, лет под шестьдесят, седой, лицо приятное, что так и дышит благородством, осанка важная, движения неторопливы, взгляд проницательный и добрый. Приам произвел благоприятное впечатление на Диомеда. Он даже пожалел, что изложить придется дурную весть, да еще при посторонних. Но, делать нечего. Диомед распоряжаться в чужом доме, к сожалению, не может. А то бы живо вывел всех свидетелей за дверь.

– Я – Диомед, царь Аргоса, посол царя великой Спарты. – отрекомендовался Диомед.

– Приветствую тебя, царь Диомед, в великой Трое – вежливо сказал Приам – Что привело тебя сюда? С чем ты пожаловал в наш город?

Очень странно… Аргос… Аргос… Где это? – соображал Гектор. – Еще и Спарта… Странные названия какие. Что за царства это?

– Увы, великий царь, но у меня известие плохое. – Диомед невольно проникся уважением к царю Приаму, а вместе с тем и сожалением, что именно ему придется сообщать неприятные новости.

Вполне достойный собеседник, благородный. Открытый добрый взгляд, приятные манеры – совсем не заслужил такой прекрасный человек услышать, что ему расскажет Диомед.

– Речь пойдет о вашем сыне, царевиче Парисе. – промолвил заготовленную фразу Диомед.

– Продолжай, я слушаю тебя, царь Диомед. – голос Приама не дрогнул даже.

Однако Диомед почувствовал, что взгляды всех присутствующих уставились на него в упор. В них ясно читалось беспокойство.

Что опять натворил этот неотесанный пастух? – с досадой подумал Гектор. Верховный жрец Панфой вообще со страхом ждал дальнейших объяснений посла, Антенор забеспокоился – сразу неудобным показался мягкий стул, на котором сидел военачальник. Похоже всполошились все, кроме Приама. Диомед собрался с духом и продолжил:

– Парис ограбил Спарту. Ваш сын похитил царскую казну и силой увез царицу Спарты – Прекрасную Елену, жену спартанского царя.

– Мой сын не мог такое сделать. – твердо заявил Приам.

– Спросите его сами. Пусть ответит прямо здесь, сейчас. – предложил посол. – Пусть мне в глаза посмотрит.

– Париса в Трое нет. Парис в отъезде. – сказал Приам. – Он выполняет поручение мое. И к обвинениям подобным не причастен.

– Понятно, что вы покрываете его. – возразил Приаму Диомед. – Отец всегда стоит за сына.

– Мой сын – красивый юноша. Девицы сами бегают за ним. Добровольно. По своей инициативе. Зачем ему кого-то воровать?

– И все же он сделал это, царь Приам. – доказывал Диомед. – Я, как посол царя Менелая, требую от вас возместить убытки и вернуть Елену.

– Вы слышите – он требует. – усмехнулся Приам. – Мой сын никогда не брал чужого – ни женщин и ни денег. Он не нуждается ни в том, ни в этом. Всего имеется в достатке у Париса.

Приам поднялся с места.

– Вы, царь Диомед, видимо, вполне приличный человек, но поручение, вам данное, и обвинения – абсурдны. – завелся царь Приам, повысил голос:

– Кому кому, но только не ахейцам мне предъявлять претензии. Верните им какую-то Елену. Смешно. За мою сестру вы до сих пор мне не ответили. Что, царь Диомед? Что замолчал?

Диомед, и правда, не знал, что и сказать. Стоял весь красный, кулаки сжимал бессильно и понимал – никто ему не верит, а значит его посольство с треском провалилось. Выходит Диомед напрасно потратил столько времени и сил. Неужели зря сюда он добирался?

– Вы совершенно напрасно так говорите. – не желал так просто отступать царь Аргоса – Ваш Парис нарушил все принятые законы на земле. И первый самый – закон гостеприимства. Цинично обокрал того, кто принял у себя его как друга. Ваш Парис похитил самую прекрасную женщину на свете – чужую, понимаете? Чужую жену, царицу Спарты. Неужели вы думаете, что так просто Парису сойдет с рук то беззаконие, что он наделал? Вы очень пожалеете, что мирно не хотите уладить это дело. – закончил свою речь царь Диомед.

– Смотрите-ка, он смеет угрожать. – возмутился Приам. – Вам ясно сказано – я ничего не знаю. Мало того, считаю ваши обвинения – лишь явным оговором, чудовищной, невероятной клеветой. Немедленно покиньте Трою, царь Диомед, и больше не занимайте мое время. Оно мне слишком дорого, чтобы я выслушивал подобный вздор. Прощайте.

На этом аудиенция закончилась. Диомед вышел из кабинета троянского царя, не сдержался напоследок хлопнув дверью. Члены высокого Совета притихли и только молча наблюдали за реакцией Приама. Тот тяжело опустился на стул, после диалога на повышенных тонах – был явно недоволен случившимся Приам.

21. Не обвинять отсутствующего

– А если это правда? – вслух высказал Гектор свои мысли.

– Действительно, Парис что хочешь может сделать. – поддержал Антенор. – Он совершенно неуправляем.

– Вы что все, в самом деле – спросил Приам. – Вы правда думаете, что Парис мог натворить подобное?

– Отец, – озвучил свое впечатление Гектор – Этот посол – царь Диомед совсем не выглядел помешанным и сумасшедшим. Напротив, сразу видно – серьезный солидный человек. Зачем ему бросаться пустыми обвинениями?

– Этот посол произвел вполне приличное впечатление. – согласился Антенор. – Отличный воин – сразу видно. А воин слов на ветер не бросает.

Антенор согласно своей должности оценивал людей. Угадывал военного издалека, в каком бы платье не явился тот.

– Похоже, и правда, Парис набедокурил где-то – высказался Панфой.

Больше Приам не пожелал их слушать.

– Достаточно. Хватит пустых догадок. Вот что я вам скажу. Набедокурил или нет – мы не узнаем, пока Парис не вернется. И не доложит, где он был и что там делал. Нелепые сплетни я слушать не хочу. – решил Приам.

Но червь сомнений все же грыз царя Приама, и сердце его было не на месте – само подсказывало – что-то здесь не так. Информацией он не располагает, знает только, что Парису давно пора вернуться из похода за Гесионой, но его все нет и нет, известий тоже никаких, но то понятно – откуда Парису письма слать, а сообщение от этого посла тревожное и никак не выходит из головы.

– Панфой, – обратился он к верховному жрецу – Отправь кого-нибудь к Оракулу. Пусть съездит. Узнает, что нам ожидать в ближайшем будущем.

– Все сделаю, Приам – ответил Панфой.

В тот же день аккуратный исполнительный Панфой отправил своего бессменного помощника Калхаса в Дельфы, напутствовал его:

– Поедешь к Оракулу, Калхас. Выяснить нужно, что ждет нас завтра, и где до сих пор слоняется Парис. Привези мне… я тут списочек составил – держи.

Довольно длинный список включал различные предметы для ритуалов – сосуды, гадальные кости, кристаллы, алтарные ножи и облачения для служб.

– У храмов там лавочки имеются везде. Возле Касталии их тоже много. Источник это, Калхас. Сам увидишь. – объяснял Панфой. – Деньги вот, возьми.

Конечно, Панфою хотелось самому увидеть давно покинутые им места, но приказ Приама был абсолютно ясен. Ладно, в другой раз когда-нибудь я сам туда поеду, а пока помощник может привезти приятные вещицы с моей родины – думал Панфой.

– Твоя дочка пусть не волнуется. Так и скажи ей. Ты ненадолго. Если что – храм не оставит ее.

Панфой прекрасно знал – Калхас жил с дочерью. Когда то по молодости он жениться не стал, ожидая продвижения по службе, зато втихаря обзавелся подружкой. Та дочь родила и скончалась при родах. Девочку Калхас стал воспитывать сам. И карьера на этом закончилась, и семейная жизнь не сложилась. Калхас считал – жизнь пошла под откос, все надежды растаяли сделать карьеру. Он, конечно, роптал про себя, завидовал успешным жрецам, что по служебной лестнице росли – вообщем, Калхас был не доволен своим положением. Как он был помощником Панфоя много лет назад, так и остался. Места при храме ему не досталось, как, впрочем, и отдельного прихода. Серьезные должности – все уплывали и доставались другим – все мимо Калхаса. Ему оставалось только подай-принеси. Что за жизнь. Никто меня не ценит – возмущался Калхас. – Так и останусь служить на посылках. Одна только дочь его радовала. Милая девочка выросла стройной брюнеткой, симпатичной, веселой. Калхас души в ней не чаял. Панфой знал об этом, потому и сказал:

– Не волнуйся за дочку. Ты быстро вернешься.

Как же Панфой ошибался.

22. Экскурсия для Аристарха

Диомед медленно шел по улицам Трои, глядя себе под ноги – как если бы увлеченно разглядывал булыжник мостовой. Сказать, что Диомед был зол, значило бы сильно исказить истинное положение вещей. Приходилось признать, что дипломат из него никудышный. Миссия его не удалась. Это совершенно очевидно. Приам не пожелал вернуть Елену, а с ней – богатства Спарты. Придется доставить Агамемнону плохие вести. И разведданные – осенило Диомеда. Он приободрился, затем углубился в лабиринты улиц, проехался вдоль троянских стен, посчитал караульни, ворота, посетил речной порт на Скамандре, попутно набросал план города. Только вечером вернулся Диомед в корчму к Аристарху усталый, но довольный проделанной за день работой.

– Теперь можно домой возвращаться – размышлял Диомед. – Есть, что доложить Агамемнону. Где Акамант запропастился? Наверное, девицы не отпускают.

Акамант явился только утром и сразу завалился спать. В середине дня Диомед взялся растолкать его:

– Вставай, весь день проспишь. Поднимайся, Акамант.

Тот с трудом открыл глаза:

– Чего пристал? Дай поспать еще немного.

– Вставай. Нам больше здесь делать нечего. Пора домой. Так что поднимайся.

– Не встану, не мешайся, Диомед. – глаза Акаманта закрывались сами. – Мы, кстати, обещали деда прокатить по Трое. По местам былых сражений. – пробурчал он напоследок и засопел.

Это было правдой. Диомед совсем забыл о просьбе Аристарха. Выходит, придется задержаться еще на день.

– Ладно, спи. – согласился Диомед.

Акамант проспал весь день, а так же ночь – так утомился, утешая Астиоху. Следующим утром они вдвоем объявили деду.

– Аристарх, сегодня у нас экскурсия по Трое. Специально для тебя.

Дед оживился, быстренько собрался – лицо умыл, седины причесал, привел как мог в порядок потертую хламиду.

– Новую тебе приобретем. – остался недоволен Диомед. – Вся заскорузлая, смотри.

Соленая вода меняет вид любой одежды. Пришлось побегать, деду подобрать наряд приличный. Вскоре Аристарх преобразился, стал выглядеть совсем как местный житель.

– А чем ты хуже остальных? – приговаривал Диомед, собирая деда. – Здесь все троянцы разодеты, как цари. А наш достойный доблестный старик смотрится совсем скромнягой. Чем он хуже?

– Нет, Аристарх, ты лучше всех. – подключился к сборам Акамант. – Ты самый настоящий, подлинный герой.

– Заслуженный герой. – подхватил Диомед – Аристарх – участник знаковых событий. Вся Троя стояла на коленях перед нашим дедом. Правда, Аристарх?

– Сущая правда – утвердительно закивал головой дедок. – Так оно и было, ребятки.

Он сейчас был абсолютно счастлив. Два спутника старались для него. Собрали, нарядили, устроили экскурсию по Трое. У деда глаза разбегались, давние воспоминания нахлынули, масса впечатлений со всех сторон текла сплошным потоком. Аристарх вертелся, то и дело указывал рукой:

– Здесь… Здесь мы проходили. – внезапно узнавал давно забытые постройки Аристарх, – Как раз по этой улице. Вон в тех домах. – весь издергался, не мог усидеть в повозке дед.

Конечно, об устроенной резне и грабежах Аристарх не вспоминал – знал только – той дождливой ночью Троя пала к его ногам. Он снова как прежде молод, храбр, отважен. Время как будто повернулось вспять – Аристарх вновь в этом городе, и наяву видит то, что сниться ему лет пятьдесят подряд – считай, всю жизнь.

– На этом месте мы встретили врага – захлебывался от эмоций дед.

Как будто молодость и сила вернулись к старику.

– Сбылась моя мечта. – восторгался дед – Теперь и помереть не жалко.

– Аристарх, ты что такое говоришь? – всполошился Акамант.

Диомед поддержал приятеля:

– Не вздумай умирать. Ты что надумал, дед? Домой еще добраться надо.

– Доберемся – отвечал счастливый Аристарх. – В лучшем виде доберемся.

Дедок сдержал слово – доставил Диомеда с Акамантом до Пирея примерно за неделю. Курс держал уверенно и четко, ни разу не ошибся и нигде не заплутал.

– Нам достался превосходный рулевой. – хвалили на все лады и не могли нарадоваться на деда Диомед и Акамант. – Море помнит наизусть, словно читает знакомую книгу.

– Учитесь, пока я жив – смеялся тот.

– Зачем? – отшутился Диомед – Ты есть у нас, незаменимый великий кормчий Аристарх. Если что, опять тебя попросим.

Диомед заплатил сполна Аристарху за службу, тепло распрощался с Акамантом, и поспешил в Аргос – вернуть деда домой.

– Благодарю тебя, мой добрый Аристарх. – Диомед расчувствовался напоследок. – Мы с тобой как будто правда побывали в сказке.

Дед прослезился. Оказалось – нелегко прощаться, когда так много пережили вместе. Однако, делать нечего. Конец приходит всему на свете.

Оставшись один Диомед крепко призадумался – прогулка, конечно, удалась, и все бы ничего, однако пора навестить Агамемнона. Он ждет.

23. Отчет Диомеда

В Микенах Диомеда действительно ждали. Менелай – с чудесными известиями, Агамемнон – с фактическим результатом. Ожидание буквально витало в воздухе. Как будто ничего не поменялось – все тот же старый замок Атрея, внешне угрюмый, а внутри роскошный – то, конечно, заслуга Агамемнона. По залам слоняется царь Менелай туда-сюда, без всякой цели. Молчит все больше, то и дело прикладывается к чаше с вином, шумно вздыхает, иногда глаза блестят слезами у него. Никто с вопросами к нему не лезет. Агамемнон предупредил жену и домочадцев не трогать Менелая, на глаза ему не попадаться, и в то же время выполнять его желания. Как это можно совместить, Агамемнон не разъяснил ни персоналу, ни тем более жене. Сказал только:

– У Менелая сильный стресс, пусть отдыхает. Пусть делает, что хочет. Не трогайте его.

Менелай действительно страдает. Задето самолюбие, задета честь, горькая обида гложет день и ночь спартанского царя, разрушены все представления о дружбе, о любви. Веру в людей и веру в самого себя утратил царь Менелай.

Он дни считает с отъезда Диомеда. Оказалось, что время тянется невероятно медленно, ползет, словно улитка по капустному листу, а часто просто на месте застывает.

Ничто не приносит облегчения – тревожный сон и терпкое вино не сглаживают острые углы терзаний Менелая. Бесконечность ожидания сводит с ума, сердечную боль заглушить не удается. Перечисление несчастий портит кровь, но Менелай себя изводит практически намеренно. Он теперь выглядит много старше своих тридцати двух лет, помрачнел, осунулся и перестал следить за собой.

– Диомед приехал. – сообщает Менелаю старший брат. – Как быстро он вернулся. Послушаем, что он нам скажет.

Не прошло и месяца, как Диомед съездил туда и обратно. Жалобы Менелая на застывшее время оказались несостоятельны. Он первый сломя голову бежит на встречу Диомеду:

– Ты привез мою жену? Где она, Диомед? Где Елена? – с порога забросал Диомеда вопросами спартанский царь – Что ты молчишь? Где она? Куда ее ты дел? Елена идет следом за тобой?

И бросился встречать свою Елену. Помчался словно ураган по коридору, быстро скрылся, исчез в залах угрюмого дворца. Ему вслед смотрели царь Агроса и царь Микен.

– Сочувствую, Агамемнон. Он может так с ума сойти.

Характер микенского царя был не в пример мощнее расшатанной до нельзя психики младшего брата.

– Не обращай внимания. У Менелая нервы не в порядке. Переживает человек. Пройдет. Располагайся, Диомед.

Пока тот удобно устраивался за столом у Агамемнона, сам хозяин собственноручно разливал вино по чашам.

– Как съездил, Диомед? Удалось попасть к троянскому царю? – спросил Агамемнон. – Что он тебе сказал?

Диомед не стал в подробности вдаваться, как удалось пробиться на прием.

– Он сделал вид, что ничего не знает. – ответил Диомед. – Все отрицал.

– Хорошенькое дело – присвистнул собеседник. – Конечно, он будет отрицать. Ограбил чужое царство и доволен. В кои-то веки разжился неплохими деньгами. Сидит и радуется.

– Он сына защищал. Не дал его увидеть. Приам сказал – не может такого быть.

– Не может такого быть… – повторил Агамемнон за другом – Я ожидал нечто подобное. Этот Приам правда думает, что он неуязвим? Раз его царство на периферии, где-то очень-очень далеко, то ничего ему не будет. Он изолирован от всех, других людей не видит, не знает, что происходит в мире, оттого и рассуждает по-своему.

– Это не так, Агамемнон. Совсем не так. – возразил Диомед.

– Не так? – удивился Агамемнон. – Рассказывай. – заинтересовался царь Микен.

– Агамемнон, его Троя – это сказка наяву. Чего там только нет. Я все разведал, как ты просил. План набросал, смотри.

Они склонились над развернутым свитком. Ясно, что Диомед время зря не терял. Не удалось одно – зато другое получилось.

– Это огромный богатый город. Есть два порта. Здесь и здесь – показывал на плане Диомед. – День и ночь в них прибывают различные товары. Весь мир торгует с троянским царством. Купцы галдят на разных языках. В узком проливе толпятся баржи с грузами. Зерно там рассыпают по мешкам еще в порту. Я лично видел корабельный лес, и золото там выгружают под охраной, разнообразные продукты – разбегаются глаза от их количества. Металлы, кожи, ткани, утварь всякая, оружие, дорогие специи, духи – есть все, что пожелаешь. Троя – это сказка наяву.

– Теперь я понял – разволновался Агамемнон – Вот кто перекрывает нам торговлю. Этот наглый Приам отрезал нам все подступы к источникам богатств, а сам жиреет день ото дня. Барыши считает. Ахейским царствам перепадают лишь жалкие крохи. Зерна не видим месяцами, медь, золото – вообще для нас огромная удача.

– Да, именно так обстоят дела – подтвердил Диомед. – Там в промышленных масштабах идут поставки. Хорошо они живут. Сам город чистый. Нищих я не видел. Храмы золотом блестят, дома красивые. Заметь – все каменные. Здесь – складские помещения, смотри. – Диомед указал на плане города постройки – Но, должен огорчить тебя, мой друг – стены вокруг Трои – добротны, высоки, прекрасно оборудованы. Их вряд ли можно преодолеть, Агамемнон.

– Нет такой стены, которую нельзя разрушить, Диомед.

– Согласен, Агамемнон. Но думаю, что лучше время от времени нам грабить троянский порт, чем стены штурмовать. Добыча быстро возместит убытки спартанской казны. Покроет все расходы на экспедицию. Что скажешь?

– Все это верно, Диомед. Только Елену это не вернет. Она же в городе, а не в порту.

– В самом деле. – согласился Диомед, и сразу погрустнел – Тогда не знаю, Агамемнон, что можно сделать.

– Лучше скажи – как долго ты добирался до этой Трои?

– Шесть дней всего. Но, Агамемнон, нам повезло с погодой. К тому же один маленький кораблик… Маневренный и быстрый.

– Понял. Значит, тяжелое судно будет идти неделю до троянских берегов. Что ж. Вполне приемлемо. – отметил Агамемнон.

– Что ты намерен делать? – вновь понял глаза на собеседника царь Диомед.

– Этот Приам, наверное, думает – раз он находится далеко, то мы не сможем собрать большое количество людей, отомстить за нанесенные обиды. – рассуждал Агамемнон. – В лучшем случае – лишь мелкие отряды доберутся до его царства. Самые отчаянные, дерзкие.

– Но мелкие отряды не смогут нанести существенный урон. – высказал Диомед свои соображения.

– Да, я это понимаю. – ответил Агамемнон. – Тем более, вернуть жену брата так не получится.

– Почаще нужно туда наведываться, и случай поджидать благоприятный. – предлагает Диомед – Измучить их бесконечными набегами. Тогда сами взвоют и выдадут Елену.

Агамемнон был не согласен.

– Нет, мой друг. Убытки от небольших набегов Троя быстро возместит, судя по тем сведениям, что ты привез. Толку не будет никакого. Вот если навалиться всем миром на троянцев.