Искра

– Айр, – представился парень, протягивая мне руку. Его рукопожатие было крепким, теплым и таким же энергичным, как он сам.

– Айра, – сказала девушка, протягивая руку Лоре, которая робко, но с интересом ее приняла. – Не обращай внимания на этих кислых лимонок, – она кивнула в сторону девушек, перебравшихся через проход. – Им просто завидно, что у тебя такой стильный аксессуар на шее. – Ее взгляд без тени страха или насмешки скользнул по металлическому ободу стабилизатора у меня на шее, лишь с откровенным, живым любопытством. Не страх? Не презрение? Просто… любопытство?

Я, слегка ошарашенная такой прямотой и отсутствием привычной реакции, представилась:

– Розали Солис. Ро. Спасибо… за компанию. – Голос звучал хрипловато от неожиданности.

– Айр, не сгущай, – усмехнулась Айра, обращаясь к брату, который уже пытался заглянуть в мою книгу. – Девчонки, добро пожаловать в наш скромный, пока еще неофициальный, «Отряд Хаоса и Веселья». Пункт первый: избегаем кислых лиц и скучных лекторов. Пункт второй… – она сделала паузу для драматизма.

– …Пункт второй: создаем хаос и веселье там, где его не ждут! – закончил Айр с театральным взмахом руки, чуть не сбив перо у студента сзади. – Ой, прости! Видишь, Айра, хаос уже начался!

Я невольно рассмеялась. Их неудержимая солнечная энергия была как глоток свежего воздуха в этой сырой каменной гробнице.

– Отряд Хаоса? Звучит как диагноз… но многообещающе, – улыбнулась я, чувствуя, как невольное напряжение в плечах начало отпускать.

– О, Ро, поверь, с нами скучно не будет, – пообещал Айр, подмигнув мне, а потом и Лоре. – Мы знаем все лучшие места, где можно спрятаться от деканши Кресс и всех, кто пахнет нафталином и занудством. И все худшие места, куда лучше не соваться. Пока.

– Пока, – подхватила Айра.

Их веселую болтовню, словно лезвием, перерезал резкий звук каблука по камню. В аудиторию вошла декан Илвара Кресс. Ее появление подействовало как удар хлыста – мгновенная, гнетущая тишина. Она прошла к кафедре, ее взгляд, холодный и точный, как радар, прошелся по рядам. На новичках в мантиях с алым кантом он задержался чуть дольше, чем на всех остальных. Особенно на мне? Или мерещится?

– История Тьмы, – начала она без предисловий, ее хрипловатый, низкий голос заполнил каждый уголок зала, эхом отражаясь от черных стен, ударяясь о камни и возвращаясь ледяным шепотом. – Это не сборник сказок для слабонервных у камина. Это учебник по выживанию, написанный кровью и пеплом. Забудьте даты. Запомните ошибки. Запомните цену, заплаченную за каждую крупицу знания, которую вы здесь получите.

Она говорила не о сухих фактах, а о кровавых уроках. О зарождении Культа Вечной Ночи не как о секте, а как о раковой опухоли на теле империи. О первых, робких Разломах, которые самоуверенные маги сочли «интересной аномалией». О предательстве лорда Веланда, блистательного мастера-боевика, чья гордыня оказалась слабее шепота темной власти, открывшего врата для Первого Великого Разлома у Черных Утесов. Она описывала битвы не цифрами погибших, а ощущениями: смрад горящей плоти нежити, смешанный с запахом озона от разрядов магии; леденящий ужас, парализующий волю перед первым появлением Теневых Пожирателей; горечь отчаяния защитников, видевших, как их ярчайший огонь гаснет, поглощаемый бездонной черной пастью Разлома. Ее слова обжигали, как те самые языки пламени, застывшие под потолком.

– Почему Веланд пал? – спросила она вдруг, ее ледяной взгляд, как штык, вонзился в случайного студента в третьем ряду. Тот замер, покраснел до корней волос.

– С… слабость духа, декан? – выдавил он.

– Слабость? – Кресс фыркнула, звук был похож на лязг камня о камень. – Глупость! Он считал себя умнее истории, сильнее самой Тьмы. Гордыня сожрала его душу раньше, чем это сделали твари из Разлома. Следующий. Солис! – Ее взгляд, неумолимый и тяжелый, как гиря, упал на меня. Нет, не мерещилось. – Алхимик Сарро. У Врат Скорби. Что конкретно, какая деталь в его формуле «Серебряного Ветра» дала тот критический эффект, что сдержал натиск орды нежити на целых три часа? Не общие слова о «очищающих свойствах»! Факт!

Я почувствовала, как под взглядом десятков глаз (включая любопытные взгляды Айра и Айры по бокам) и под холодным, испытующим оком Кресс внутри все сжалось в ледяной комок. Стыд от вчерашнего вечера, неуверенность – все навалилось разом, сдавило горло. Но я вспомнила потрепанные страницы старого гримуара из приютской библиотеки, где эпизод у Врат Скорби описывался с почти клинической подробностью. Страницы, ставшие моим убежищем. Я вдохнула, выпрямила спину, встречая взгляд декана. Лора тихонько сжала мою руку под столом. Держись.

– Не чистое серебро, декан, – сказала я четко, мой голос, к собственному удивлению, звучал громко и ясно, разносясь по затихшему амфитеатру. – Сарро использовал высокодисперсный сплав серебра с толченым лунным камнем. Лунная пыль не просто усилила очищающие свойства серебра. Она придала уникальное свойство – рассеивать сгустки концентрированной темной энергии, как ветер разгоняет утренний туман. Это временно нарушало связь некромантов с их творениями, делая нежить неуправляемой и замедляя ее.

В аудитории повисла такая тишина, что слышалось жужжание светильников-пламевиков. Декан Кресс несколько секунд молча смотрела на меня, ее лицо было непроницаемой каменной маской. Потом – один короткий, резкий кивок, как удар топора.

– Верно. Лунная пыль. Дорогая. Редкая. Но эффективная. – Она перевела взгляд на весь зал. – Запомните этот урок: знание мелочей, понимание механизма спасает жизни. Гордыня и самоуверенность – убивают. – Она резко повернулась к доске, продолжив лекцию о тактических ошибках при осаде Мглистой Цитадели.

По спине пробежала волна тепла – не от привычного жара стабилизатора, а от сдержанной, но безусловной похвалы. Получилось.

«Отряд Хаоса» просидел оставшуюся лекцию, обмениваясь краткими замечаниями (Айр пытался нарисовать карикатуру на Кресс в своем блокноте, но Айра его вовремя остановила), но в целом внимательно слушая. Когда Кресс, закончив, резко ударила ладонью по кафедре, сигнализируя об окончании, и вышла, зал взорвался гулким эхом шагов и голосов. Я ощутила, как навалилась усталость.

Лекция декана Кресс закончилась, оставив послевкусие, как после глотка крепкого уксуса – едкое, но бодрящее. Я потянулась, чувствуя, как напряженные мышцы спины ноют. Мои волосы, собранные в небрежный хвост, растрепались и тяжелой волной упали на плечо. В своей практичной серой тунике и темных брюках я чувствовала себя чуть менее неуместно после утреннего «принятия» близнецами. Маленькая победа.

– Я готова продать душу за тарелку горячего супа, – заявила Айра, смахивая пыль с безупречно сидевшей на ней формы. Ее каштановый хвост тоже слегка пострадал от энергичной жестикуляции.

– Душу? Слишком дорого! – парировал Айр, уже принюхиваясь к запахам, доносящимся из коридора. Его собственная форма выглядела так, будто он уже прошел полосу препятствий. – Я бы отдал за суп право первородства. Или младшего брата, если бы он у меня был. Идемте, войско хаоса! На штурм столовой!

Лора тихо засмеялась:

– Я бы тоже не отказалась от супа. Без продажи душ, пожалуйста.

Мы влились в поток студентов, направляющихся в столовую – просторный зал с высокими сводчатыми потолками, гудящий сотнями голосов и звоном посуды. Воздух был густ от ароматов тушеного мяса и свежего хлеба. У окна, залитого осенним светом, я заметила знакомую рыжую голову. Мелани Брасс сидела, уткнувшись носом в блокнот, и с энтузиазмом, достойным лучшего применения, чертила замысловатые схемы, попутно размахивая ложкой, как дирижерской палочкой. На столе рядом с тарелкой недоеденного рагу лежали странные винтики и обгоревший кусочек чего-то, напоминающего кристалл.

– Присоединяемся! – громогласно объявил Айр, с грохотом ставя поднос, чуть не опрокинув на Мелани стакан с водой. – Места захвачены силами хаоса!

Мелани вздрогнула, оторвавшись от схемы. Медные очки сползли на кончик носа. Она окинула близнецов быстрым оценивающим взглядом инженера. Айра вежливо улыбнулась, Айр сиял, как новогодняя ёлка.

– А, это вы! – воскликнула Мелани, ее лицо расплылось в широкой улыбке. – Хаотический дуэт! Айр и Айра, да? Слышала байки. Брасс, Мелани. Артефактор, второй курс. – Она протянула руку, запачканную в чем-то маслянистом и слегка подкопченную. Айр пожал ее с энтузиазмом, чуть не стянув со стола блокнот. Айра – с чуть большей осторожностью, но теплотой. Еще один источник хаоса подключен.

– Вот и познакомились! – Айр плюхнулся на стул, задев локтем Лору, которая едва не уронила ложку. – Значит, теперь мы – Квадро Хаоса? Или Квинто, с Мелани?

– Пятерка, – поправила Айра, аккуратно расставляя посуду. – Пока не устроили потоп или пожар. Хотя с Мелани за столом… – она кивнула на обгоревший кристалл, – …риски возрастают в геометрической прогрессии.

– Это был контролируемый выброс энергии! – парировала Мелани с достоинством. – И он доказал, что руническая стабилизация Торка неэффективна на низких частотах! А это… – она ткнула пальцем в схему на столе, – …решит проблему! Теоретически.

Разговор стал общим, шумным и невероятно веселым. Айр с ходу втянул Мелани в обсуждение «самого эпичного провала на практикуме по взрывчатым веществам», Айра периодически вставляла точные, саркастические комментарии, заставлявшие всех смеяться. Лора тихо улыбалась, наблюдая за этим вихрем, ее голубые глаза блестели. Я ела суп, чувствуя, как странное, непривычное тепло разливается по груди. Я ловила себя на мысли, что впервые за долгое время, среди этого шума и этих таких разных людей, я чувствую себя… почти своей. Не изгоем с клеймом на шее, а просто Розали Солис. Просто Ро.

В этот момент в столовую вошла группа старшекурсниц. Они двигались с непринужденной грацией и уверенностью хозяек положения, приковывая взгляды. Шелест дорогих тканей их аккуратно подогнанной формы, легкий звон изящных браслетов, аура безупречности – все кричало об их статусе.

Во главе шла девушка неземной красоты. Ее волосы цвета платинового блонда были уложены в сложную, изысканную прическу, напоминавшую корону, подчеркивающую безупречные, словно выточенные из фарфора черты лица: высокие скулы, прямой нос, пухлые губы, тронутые легкой снисходительной улыбкой. Черная форма боевика с алым шитьем сидела на ней безукоризненно. Ее глаза холодного сапфирового оттенка спокойно и оценивающе скользили по залу, будто она инспектировала свои владения.

– Огонь преисподней… – прошептал Айр, застыв с ложкой супа на полпути ко рту. – Это кто? Ожившая статуя богини?

– Элиана Эмерсон, – ответила Мелани, слегка кривя губы в подобии улыбки, но в глазах не было восторга. – Второй курс. Боевой факультет. Звезда первой величины, надежда академии, эталон для подражания и прочая светская мишура. И… она с Вейнмаром вроде как вместе, ну или очень хочет так считать. Официально парой себя не объявляли, но ходят упорные слухи, что она частенько коротает ночи в его комнате. – Мелани кивнула в сторону дальнего стола у стены, где сидели несколько старшекурсников-боевиков с видом хозяев положения. И среди них Рид Вейнмар.

Даже сидя, он выделялся. Высокий, широкоплечий, он обладал той врожденной аристократической осанкой, что заставляла спину держать прямо без усилий. Его черные волосы были идеально уложены. Лицо могло бы служить образцом для скульптора. Но более всего поражали глаза. Невероятно светлые, льдисто-голубые. Они казались неестественно яркими на фоне темных волос, холодными и бездонными, лишенными тепла. Сейчас он слушал что-то говорившего Джаспера, его профиль был обращен к другу. Казалось, он существовал в своем собственном, отгороженном пространстве тишины и порядка. Островок совершенства в океане шума.

Элиана с изяществом пантеры направилась к их столу. Рид заметил ее приближение лишь в последний момент. Он встал – плавно, с вышколенной вежливостью уступая место рядом с собой. Его обычно ледяное, непроницаемое лицо смягчилось на мгновение – уголки губ дрогнули в чем-то, отдаленно напоминающем улыбку. Он что-то тихо сказал ей, наклоняясь, и она рассмеялась – звонким, как хрустальные колокольчики, смехом. За столом раздался общий смех в ответ на какую-то шутку Джаспера. В этот миг Рид выглядел таким… искренним. Свет в его ледяных глазах стал теплее, глубже, как море в редкий солнечный день, в уголках глаз наметились едва заметные лучики морщинок от улыбки. Он был поразительно красив в этот миг искренности. Совсем другой.

Я смотрела, не в силах отвернуться. Взгляд скользнул по сияющей Элиане и замер на Риде. На его ослепительной улыбке, на оживших глазах. Сердце нелепо, предательски екнуло. Он может улыбаться так… по-настоящему. Но в тот же миг его взгляд скользнул в нашу сторону, мимо лиц за нашим столом, упал на меня. На мою шею, где воротник туники неизбежно приоткрывал металлический блеск стабилизатора.

Изменение было мгновенным и пугающим. Словно кто-то щелкнул выключателем внутри. Его улыбка погасла, словно ее и не было. Свет в глазах померк, сменившись знакомой пронзительной холодностью и тем самым убийственным презрением. Он резко, словно отдернув руку от чего-то грязного, отвернулся к Элиане, сказав что-то уже без тени веселья, его профиль снова стал резким и непроницаемым, как крепостная стена. Все заняло доли секунды.

Сердце сжалось от знакомого жжения стыда и обиды. Комок подступил к горлу, горький и колючий. Он смотрел на меня, улыбался… и снова увидел только это. Только клеймо. Только дефект. Глоток воды вдруг показался обжигающим. Тепло от недавнего ощущения «своей» начало быстро утекать, замещаясь холодом отвержения.

Но тут же меня заметил Джаспер. Он сидел напротив Рида и, поймав мой взгляд поверх головы Элианы, широко и открыто улыбнулся – своей солнечной, обезоруживающей улыбкой. Он негромко, но отчетливо крикнул через зал:

– Эй, Солис! Живая? Не развалилась после Кресс? – и дружелюбно помахал рукой.

Я, превозмогая ком в горле, заставила уголки губ дрогнуть в подобии улыбки и помахала ему в ответ. Джаспер был солнцем.

– Он тебя знает? – удивилась Айра, наблюдая за обменом приветствиями.

– Случайно познакомились, – коротко ответила я, намеренно отворачиваясь от стола Рида и Элианы и снова погружаясь в свой остывший суп. – Он хороший. – Мне не хотелось больше видеть, как гаснет свет в глазах Рида Вейнмара при виде меня. Мелани бросила на меня многозначительный взгляд, но промолчала, лишь покачала головой. Я сосредоточилась на ложке супа, стараясь не думать о ледяных глазах, которые только что могли светиться теплом, но для меня снова стали бездной холода.

Глава 5

После обеда, попрощавшись с Мелани, чей энтузиазм был почти так же взрывоопасен, как и ее артефакты, мы с Айром, Айрой и Лорой направились в Прикладную Лабораторию №3. Воздух здесь был другим – густым, едким, пропитанным запахом озона, горячего металла и масла. Я огляделась. Лаборатория походила на логово безумного изобретателя-гиганта. Стены были увешаны инструментами всех мастей и размеров – от гигантских гаечных ключей, способных согнуть балку, до миниатюрных, тонких, как иголки, рунических резцов, сверкающих холодной сталью. Стеллажи ломились под тяжестью деталей: мутные, мерцающие внутренним светом кристаллы, блестящие, точно отполированные, зубы дракона, шестерни, мотки проводов в изоляции ядовито-зеленого, кислотно-желтого и неестественно-фиолетового цветов. На столах громоздились разобранные и целые устройства – причудливые сплетения меди, серебра и незнакомых сплавов, поблескивающие в тусклом свете магических ламп. Царство Стали и Магии.

Мастер-артефактор Шейн Доусон, мужчина лет пятидесяти с закопченными пальцами, седыми вихрами, торчащими, как антенны, и глазами, горящими фанатичным энтузиазмом, не читал лекцию – он проводил экскурсию по арсеналу выживания. Его голос гремел под сводами:

– Стабилизаторы Поля (Щитовые артефакты): – Он швырнул в стену маленький, похожий на блюдце диск. Тот завибрировал, загудел низким тоном, и перед стеной замерцало полупрозрачное синее поле, похожее на перекошенное стекло.

– Видите? Ваша временная броня! Кратковременный энергобарьер. Съедает магическую атаку или гасит волну скверны из Разлома. Активируете – бз-з-з – и молитесь! Не щит, а пластырь! Треснет, как сахарное стекло, под ударом когтя или энергетического выброса. Носите минимум два! И меняйте кристаллы чаще, чем носки – под нагрузкой они трескаются! – Он поднял диск – на его поверхности уже виднелась паутинка трещин. – Вот. Один удар стены. Представьте Коготь.

– Импульсные Гранаты Оглушения: – Мастер Доусон бережно поднял цилиндр размером с флягу, покрытый светящимися голубым руническими контурами.

– Не для мяса! Только для мозгов! Мощная звуковая волна, не физическая, а ментальная. Дезориентирует все, что имеет уши или нервные узлы. Особенно действенна против шептунов и теневых слизней – вырубает их «связь». – Он ткнул пальцем в воздух, чуть не попав в Айра. – Важно! Не бросайте рядом с целителем! Или с собой! Уши отвалятся метафорически, но головная боль и временная глухота – реальны. Проверено. Лично. – Он хитро подмигнул, потирая левое ухо. – С тех пор слышу мир по-новому. Тише.

– Портативные Сканеры Скверны: – Мастер снял с запястья массивный браслет с вмонтированным плоским кристаллом. Нажал кнопку – кристалл засветился тусклым зеленым.

– Ваши третий глаз в Тьме! Видит следы темной энергии – невидимые ловушки, зачарованные гадости, слабые места в ауре нежити. Без них в Зараженных Зонах – как слепой котенок в волчьей стае! – Он навел браслет на угол лаборатории, где валялась куча старого железа. Кристалл вспыхнул багровым. – Ага! Там старый отработанный кристалл скверны. Без сканера – наступили бы, получили ожог ауры. Калибруйте перед каждым выходом! И не доверяйте первому показанию – скверна коварна, может прятаться. – Он покрутил регулятор, и багровое пятно сменилось на слабое фиолетовое свечение вокруг конкретного обломка.

Я слушала, затаив дыхание, забыв про усталость, наступившую после обеда. Это был не абстрактный мир пыльных гримуаров и сухих дат, а реальность, которую можно пощупать, понюхать, ощутить ее холодный вес и острую необходимость. Инструменты, пахнущие опасностью и спасением одновременно. Я впитывала каждое слово Шейна, жадно разглядывала каждый артефакт, представляя, как его холодный металл ляжет в мою ладонь, как я нажму кнопку или брошу его в кромешную тьму. Мои пальцы непроизвольно сжимались в кулаки, будто уже ощущая ребристый корпус щитового стабилизатора или гладкую поверхность сканера. Это то, что может дать шанс. Реальный шанс выжить там, за высокими стенами академии, в настоящей Тьме.

Завершал день общий курс «Путь Огня и Стали». Полигон за стенами академии встретил нас ледяным ветром с моря и видом бурлящей внизу бездны. Полигон представлял собой скалистое плато, обрывающееся вниз к бушующему морю. Ледяной ветер с залива рвал одежду, свистел в ушах и хлестал соленой моросью в лица. Внизу волны с ревом разбивались о черные скалы-клыки. Здесь проходил курс «Путь Огня и Стали» – обязательный ад для всех первогодков, независимо от того, лечишь ты раны или собираешь хитрые механизмы. И здесь, под этим ледяным душем и ревом волн, сразу обнажились все различия между нами.

Тренер Утес – человек, высеченный из той же скалы, что и полигон, с квадратной челюстью, шеей толщиной с дубовый сук и голосом, способным заглушить сам гром, – взревел, как разъяренный дракон:

– ДВА КРУГА ПО ВНЕШНЕМУ КОНТУРУ! БЕЗ МАГИИ! ЭТО НЕ ПРОГУЛКА! КТО ОТСТАЕТ – ПОЛУЧАЕТ «БОНУС»! – Он ткнул огромным пальцем в рюкзак размером с небольшой сундук, валявшийся у его ног. – В НЕМ ГРУЗ ДЛЯ ВАШЕГО ХАРАКТЕРА! ТЯНЕШЬ ЕГО ДО КОНЦА ЗАНЯТИЯ! МАРШ!

Внешний Контур был испытанием на прочность духа и тела. Узкая, петляющая тропа вилась по самому краю скалистого обрыва. Камни под ногами – острые, скользкие, ненадежные. Ветер бил в лицо ледяными кулаками, вырывал дыхание, слепил глаза соленой моросью. А вид вниз… Вид вниз, на пенящиеся жадные волны, разбивающиеся о черные зубы скал, вызывал не просто головокружение – он вливал ледяной страх прямо в живот, сковывая ноги. Одно неверное движение… Старт был хаосом, сразу обнажившим различия: боевики рванули вперед, как стая гончих. Айр понесся, его длинные ноги легко перебирали камни, но дыхание быстро стало хриплым. Айра бежала чуть сзади, экономично, ее лицо сосредоточено, шаг увереннее. Розали, стиснув зубы, пыталась держаться их темпа. Ее легкие горели, ноги наливались свинцом, стабилизатор на шее глухо гудел, сдерживая не только возможный выброс пламени, но и панику от высоты и истощения. Рядом пробежал высокий парень с лицом боксера, легко перепрыгивая неровности. Другой, коренастый, с татуировкой дракона на предплечье, мчался, словно за ним гнались демоны. Целители выглядели наиболее потерянно. Лора, худенькая и невысокая, запыхалась уже через несколько сотен метров. Ее большие голубые глаза были широко раскрыты от усилия и страха, лицо побелело. Она часто спотыкалась, цепляясь за камни. Рядом с ней девушка с косичками почти плакала, бормоча заклинание успокоения и теребя белый кант туники. Худощавый юноша в очках шел, а не бежал, крепко вцепившись в скалу с внутренней стороны тропы, лицо зеленоватое от укачивания и страха высоты. Артефакторы были самой пестрой группой. Парень с взъерошенными волосами и очками на носу пытался бежать, но постоянно спотыкался, его внимание больше привлекали скалы, чем путь. Девушка в заляпанной маслом форме шла увереннее, ее руки привычно балансировали, как будто она несла хрупкий прибор. Кто-то в дорогой, не форменной и непрактичной одежде сразу отстал, недовольно бормоча о «нецелесообразности».

Утес не дремал. Его голос, как бич, хлестал по спинам:

– ЭЙ, БЕЛЫЕ! ВЫ ЧТО, ПО ТРУПАМ ИДЕТЕ? ШЕВЕЛИТЕСЬ! СИНИЙ С ОЧКАМИ! ГЛЯДИ ПОД НОГИ, А НЕ В НЕБО, ТУДА ТЫ ЕЩЕ УСПЕЕШЬ! КРАСНЫЙ! ФАУЛИ! ИЛИ КАК ТАМ ТЕБЯ?! ТЕБЕ МЕДАЛЬ НАДО ИЛИ КАК? ЗАМЕДЛИЛ!

Я, глотая соленый воздух рваными жгучими глотками, услышала сзади прерывистое, всхлипывающее дыхание. Сама еле переставляла ноги, каждый вдох обжигал грудь, но мысль о «бонусе» – этом чудовищном рюкзаке Утеса – гнала вперед сильнее страха высоты. Не отстать. Нельзя отстать.

Утес парил над этим адом, как грозный демон:

– ШЕВЕЛИТЕСЬ, СЛИЗНЯКИ! КРАСНЫЕ, ВЫ ЖЕ БОЕВИКИ, А НЕ БАЛЕРИНЫ! БЕЛЫЕ, НЕ НЮНИЧЬТЕ! СИНИЕ, ГОЛОВОЙ ДУМАЙТЕ, А НОГАМИ ШЕВЕЛИТЕ! ЭЙ, СОЛИС! – его взгляд, острый как шило, впился в меня, когда я, выбившись из сил, выбиралась из последнего поворота. – ТВОЙ СТАБИЛИЗАТОР ЖУЕТ ТВОЮ ЭНЕРГИЮ ИЛИ ПОМОГАЕТ УСТОЯТЬ? ДАВАЙ, ПОКАЖИ, НА ЧТО ГОДЕН ТВОЙ ОГНЕННЫЙ ДУХ!

Несколько десятков фигур с разноцветными нашивками на туниках – алых боевиков, лазурных артефакторов, белоснежных целителей – замерли перед первой преградой. Тренер Утес, его голос – камнепад в горах – прорезал шум:

– Первое испытание: Дрожащий Мост! Покажите, на что годитесь! Красные – вперед!

Иллюзия была настолько совершенной, что каждый нерв в теле кричал о смертельной опасности. Бревна лежали не на твердой опоре, а на подвижных металлических шарах, заставляя их жить собственной, непредсказуемой жизнью: раскачиваться из стороны в сторону, проскальзывать вперед-назад, слегка вращаться под ногой. Расстояние между ними – шаг отчаяния, требующий прыжка веры.

Боевики рванули, как стая, стремясь покорить препятствие силой и скоростью. Коренастый парень с драконом на руке взлетел на бревно и помчался галопом, раскинув руки, как крылья. Бревно поддалось его напору – на последних метрах резко ушло вбок. Он полетел вниз с диким яростным воплем, исчезнув в паутине светящихся шипов. Глухой «Буфф!» – и отборная матерная тирада возвестила о мягком приземлении на скрытые маты. Айр, пытаясь перепрыгивать с бревна на бревно своими длинными ногами, не рассчитал прыжок на качающуюся опору. Нога соскользнула, он рухнул вниз, его ругань смешалась с воем ветра. Моя очередь. Сердце колотилось, как бешеный барабан, прямо под горлом. Я раскинула руки для баланса, взгляд прикован к спасительному концу моста. Внезапный шквал плюс шаг Айры, ступившей на свое бревно – и мое резко ушло влево! Я вскрикнула, инстинктивно прыгнула на соседнее – но оно в этот момент было выше и качалось в противофазе. Нога не дотянулась, рука скользнула по мокрому дереву – падение! Мир кувыркнулся, мерцающие шипы, холодные и острые, ринулись навстречу. Жесткий удар о маты выбил воздух, иллюзорное острие на миг пронзило спину ледяной болью чистого воображения. Рядом ругался Айр. Айра стала живым контрастом: ступала твердо по центру, стопы словно вкручивались в древесину, руки-балансиры ловили каждое колебание с грацией акробата. Она прошла безукоризненно, лишь раз резко присела, удержавшись при особенно сильном рывке. Остальные боевики падали, как мешки с картошкой. Сила – не всегда скорость.