Серлиссия. Благословенные

Стоило ей закрыть глаза, как перед ней, точно из-под кисти художника, представали картины возможного будущего. Прежде оно виделось ей безысходным и одиноким. Кори обещал ей свободу… – нет, не свободу. Относительную свободу, так правильнее. Тот амулет, он будет чем-то вроде варки, прячущей, но не меняющей её сущность.

А если бы она и согласилась, кто знает, удастся ли ей правильно вспомнить маршрут? Сколько лет прошло с тех пор? Вечность! Конечно, она успела позабыть…

Реа снова посмотрела в небо. Только перевалило за полдень. Тени – пока совсем короткие.

– Ареар! – окликнула её служанка Рароса. – Эй, Ареар! Старейшина требует тебя к себе. Живей!

Реа вздохнула. Чего ему надобно на сей раз?

Дом старейшины был самым большим в поселении. Рарос жил там с женой, законными детьми и их семьями, и, конечно, Ари. Это был также самый красивый дом – чисто побеленный, раскрашенный кармином. Внутри стояла крепкая деревянная мебель. Выстиранные и отглаженные скатерти и салфетки на столиках. Вазы из настоящего стекла. Декоративные статуэтки.

Реа вошла и тут же почуяла растопленный очаг – сгорающие душистые поленья и густой манящий аромат клокочущей еды. Девушка принюхалась: рисовая похлёбка с куриными шкварками.

Рарос сидел на диванчике в главной комнате и читал, подсунув под локоть вышитую подушку. Когда Реа вошла, он отложил книгу и махнул ей на кресло рядом – мягкое, глубокое. Она подошла, неловко попыталась стряхнуть пыль с туники, прежде чем сесть, и только тут заметила поникшего Ари, притулившегося в углу и не глядевшего на неё.

– Садись, Ареар, – поторопил Рарос. – Ари рассказал мне о визите Кори. Что им было нужно от тебя?

– Ничего, так ерунда, – Реа опустилась в кресло, раздумывая, а не поколотить ли ей позже Ари за его длинный язык.

– Кори прилетели в поселение Мева из-за «ничего» и «так ерунды»? Тск-тск, – цокнул он языком. – Не думаю. Это связано со случившимся на ярмарке?

– Что? Нет-нет! – Реа подалась вперёд. Если Рарос решит, что она привлекла внимание Кори, то он больше не пустит её на ярмарку. И какой от неё будет тогда прок? А коли так, она опомниться не успеет, как окажется за воротами резервации. – Ярмарка к птицам отношения не имеет. Они… обознались. Приняли меня за другую.

– За кого же они могли тебя принять?

Реа пожала плечами, и Рарос хмыкнул.

– Даже если так, ты наделала немало шуму. Вся Ванора только и говорит, что о кошке, переодетой человеком.

Слухи переходили среди Мева от резервации к резервации со скоростью степного пожара. Реа похолодела.

– К счастью, – продолжал Рарос, – никто в суматохе не разобрал твоего лица.

– Значит, – с надеждой спросила она, – я смогу поехать снова?

– Пока нет. Дождёмся, когда всё уляжется. Учитывая, какой ты устроила переполох – полгода, не меньше. Ни к чему рисковать.

– Целых полгода? Я пропущу три крупные ярмарки и с десяток местных! Что мне делать до тех пор?

– Будешь сидеть тихо и не высовывать носа из резервации, – он вздохнул. – Мне давно пора было заняться твоим будущим. Жена полагает, что будет лучше, если ты выйдешь замуж.

Что?!

– Ты уже давно не ребёнок, а когда молодая женщина слишком долго предоставлена самой себе, в её голове появляются странные идеи. К примеру, – тут он глянул на неё исподлобья, – напрашиваться на неприятности, пробираясь в придорожный трактир, где не место ни приличной девушке, ни, тем более, Мева. Нет, не смотри так. Я знаю, где ты проводишь вечера.

Он потянулся к графину на полу и налил себе чашечку рисовой воды. Выпил без спешки. В доме стояла такая тишина, что было слышно часы – трепет маятника, повороты шестерёнок. Единственные часы в поселении, они висели в доме на самом видном месте.

– Короче говоря, – Старейшина отставил чашку, – мы с женой посовещались и решили, что разумней всего, если ты выйдешь замуж за моего сына. Так я выполню обещание, данное нашей покойной старейшине Ирире. Она велела мне позаботиться о тебе, и я намерен именно так и поступить.

За сына? Законные сыновья Рароса были уже женаты. Реа понадобилось несколько мгновений, чтобы уразуметь, о каком именно сыне идёт речь.

– За Ари?! – воскликнула она. – Вы хотите, чтобы я стала женой Ари? Вы спятили?

Она едва не рассмеялась, до того абсурдной казалась сама идея, что этот наивный, нескладный ребёнок, ждущий гостинцев с ярмарки, может стать ей мужем. Она обернулась на Ари, но тот забился в угол и сидел, не поднимая головы, избегая смотреть на неё.

Рарос не находил ситуацию смешной.

– И в чём же проблема? – нахмурился он. – Ты не желаешь войти в мой дом, как член моей семьи? Жить здесь? Делить нашу пищу?

Если так поставить вопрос, она и впрямь представлялась неразумной и неблагодарной. Любая девушка – даже чистокровная Мева – тут же ухватилась бы за такую возможность, жить в этом доме, есть за этим столом. Конечно, у жены внебрачного сына было не так много прав, но уж всяко больше, чем у пригульной полукровки-сироты. Никто хотя бы не прогонит её, если она станет ненужной.

– Это огромная честь, – пробормотала она, – я не…

– Разумеется, это честь! В чём же, стало быть, дело? В Ари? Я полагал, вы дружны.

– Да, конечно, но…

– Вы дни напролёт проводите вместе.

– Да, но…

– Что, в таком случае, тебя не устраивает? Тск! Никогда не понимал тебя, Ареар!

– Он моложе меня.

– Два года? Ерунда! Он уже мужчина.

– Я не люблю его, – выпалила она, чувствуя себя глупее некуда. – То есть люблю, конечно, просто… не так, как жена должна любить мужа.

– Что за вздор? – Рарос сел прямо, подался вперёд, сверля её взглядом. – Кто вбил в твою голову эти романтические бредни? Твоя мать? Что ж, жаль, её нет теперь с нами. Уж она рассказала бы тебе о том, куда заводят подобные прихоти. Когда без малого двадцать лет назад она приползла к порогу старейшины Ириры, вот-вот готовая разродиться человеческим ублюдком, как она плакала, как умоляла не прогонять её! Как раскаивалась в своей ошибке!

Реа проглотила вставший в горле комок. Эта история была ей хорошо знакома. Мать была старухе Ирире как дочь, так говорили. Айла ходила в Экрузим, в Ри, в Адоран ещё со своим отцом, обучившим её всем тайным тропам. И хотя статус Хранителей заметно упал, в сравнении с тем, каким он был раньше, они имели какое-никакое положение в обществе Мева, так что жить бы ей припеваючи… да вот только что-то произошло. Что-то приключилось с ней в одном из её странствий и изменило её очень глубоко. Она стала чаще уходить, больше времени проводить в пустых городах. Сделалась угрюмой. А потом вовсе отправилась в очередной поход и не вернулась. Два года от неё не было ни слуху, ни духу, а после она вдруг объявилась, как гром среди ясного неба, беременная и в слезах. Никто покамест не догадывался, что у неё ребёнок от человека, иначе её не приняли бы назад. Однако Айле достало ума скрывать это до последнего, а когда Ареар родилась, Ирира уже не могла ничего поделать.

Старейшина Рарос принял подавленное молчание Реа за смирение.

– Моё решение не обсуждается, – сказал он. – Ступай. Детали обговорить успеем.

Реа снова поглядела на Ари. Тот поднял, наконец, голову и посмотрел на неё, и в его глазах мелькнуло что-то… неловкость. И обида.

– Ари, – начала она. Он мотнул головой, встал и вышел из дома.

Она побежала следом.

– Ари, постой! Да стой же, в конце концов! – она догнала его и схватила за руку, заставив поглядеть на неё. – Ну, что с тобой? Пойми, я не…

– Я знаю, – он смотрел не на неё, а куда угодно. – Я понимаю.

– Нет, не понимаешь! Ты обиделся, что я не хочу выходить за тебя замуж? Так дело тут не в тебе! Я вообще не хочу!

– Все женщины хотят семью.

– Что за чушь? Это твой отец так говорит? Брось, Ари, неужели ты не видишь, какая бессмыслица эта затея с браком?

– Я думал… думал, ты не откажешься. Думал, ты будешь рада.

– Да я ведь старше тебя, – она улыбнулась, пытаясь обернуть всё в шутку. – К чему тебе такая старуха?

Он не улыбнулся.

– Мне надо идти, – сказал он. – Увидимся позже, ладно?

Он ушёл, а Реа осталась стоять, прижимая руки ко рту, сдерживая слёзы.

Зачем Старейшине непременно надо было говорить всё в присутствии Ари? Зачем быть таким жестоким? Считал ли он, что так она верней согласится? Он знал, что она близка с его сыном, что Ари – её единственный друг во всей резервации. На всём свете. Намеренно или нет, он вбил между ними клин. Какой бы ни был исход, теперь всё неизбежно переменится.

Ужас наполнил её лёгкие ледяной водой. Несколько мгновений она стояла, захлёбываясь, и чувствуя, как холод расползается по телу.

Она попыталась представить, что сказала бы ей мать:

«Не бойся, утёнок, верь сердцу»?

Или же:

«Пора бы уже вырасти, Ареар, и научиться мыслить здраво»?

Жалела ли Айла о том, что когда-то поступила по велению сердца? По словам Рароса – да, но стоило ли ему верить? Мать запомнилась Реа гордой женщиной, той, кто не станет вспоминать прошлое с горестными вздохами и изливать сожаления в подушку по ночам. И всё же со временем, постепенно, тот образ Айлы заменял другой, навязанный Раросом – потухшей, смирившейся, кающейся.

Реа подняла голову и отняла руки от лица. Гнев на старика вскипел в ней, вмиг прогнав холод. Яростно одёрнув тунику, Реа зашагала к дому. Там, она опустилась на четвереньки и принялась шарить рукой под кроватью, выгребая своё нехитрое имущество: кусок дурно пахнущего мыла, деревянную расческу-гребешок без двух зубьев, мешочек со скопленными мелкими монетками. Сдёрнув с постели простыню, наспех соорудила из неё котомку.

Это был не первый раз, когда Реа в сердцах намеревалась уйти из дома. Однако это был первый раз, когда ей было куда идти. В воздухе уже слышался запах вечера. Кьевит сказал, что будет ждать в трактире до полуночи. Если поторопится, она ещё успеет.

Кьевит

С наступлением темноты в трактире стало не протолкнуться. Табачный дым витал под потолком, такой густой, что массивные деревянные балки, поддерживавшие крышу, почти пропали из виду. Хмельной смех мешался с кислыми запахами вина и эля.

«Во имя Спящих, отчего эта девушка любит проводить время в подобном месте?»

Кьевит посмотрел туда, где в углу Скьют с Иттой захватили целый стол и теперь обороняли его от покушений непрестанно прибывающей толпы посетителей. Над стойкой висели старомодные часы с колокольчиком, отмечающим каждый час. Короткий звяк терялся в гомоне, но чуткие уши Кьевита умудрялись поймать его.

Очередной звук заставлял его надежду слабеть. Полночь настойчиво приближалась. Трактир будет открыт до восхода – часов до четырёх. И до тех пор они будут ждать. Не до полуночи, как он сказал Ареар. Они будут ждать, потому что у него не было другого плана.

Колокольчик на входе звякнул одновременно с колокольчиком на часах. Кьевит обернулся, и облегчённо вздохнул. Ареар стояла в дверях, обводя взглядом прокуренный трактир.

На ней было длинное коричневое платье с глухим воротником и палантин из плотного льна, надёжно обёрнутый вокруг головы и плеч. Она прижимала к груди котомку, вцепившись в материал тонкими белыми пальцами, и выглядела так, будто была готова вот-вот обратиться в бегство.

Кьевит поспешил к ней, на случай если она и впрямь решит удрать.

– Ареар, – сказал он, трогая её за плечо.

Она немного вздрогнула и подняла на него глаза.

– Реа, – её голос был негромким и почти потонул в окружающем шуме.

– Что?

– Ареар меня зовёт только… – она замолкла, повела плечом. – Моё имя Реа.

– Реа так Реа, – кивнул Кьевит. – Сюда, мы заняли стол.

Она замешкалась на секунду, прежде чем двинуться в сторону, в которую он указал. В толпе она держалась вполне уверенно, без диковатой настороженности присущей Мева. В её походке угадывалось что-то крадущееся, по-видимому, имеющее отношение к строению лап, но она каким-то образом использовала эту разоблачающую особенность в свою пользу – держа спину прямо, чуть покачивая бёдрами, будто гипнотизируя своим гибким шагом.

Итта сидела на скамейке, подобрав под себя ноги, и недоверчиво поглядывала на Реа из-под длинной чёлки. Скьют выпил уже целую бутылку вина и послал подавальщицу за новой.

– А вот и она, – сказал он. – Да, Кьев, ты был прав. Прекрасно.

– Ты, – Реа одарила Скьюта презрительным взглядом. Их знакомство началось не самым удачным образом, тут уж ничего не попишешь.

– Садись, – Кьевит подождал, пока Реа устроится. У неё это заняло некоторое время. Сперва девушка опустила котомку под скамейку, затем придерживая юбку одной рукой, аккуратно села и принялась тщательно расправлять подол. Со стороны это выглядело несколько жеманно, если не знать, разумеется, что, скорее всего, подобные манипуляции были связаны с необходимостью тщательно скрывать лапы.

– Итак, – начал он, когда все расселись и приготовились слушать, – нам нужно обсудить план…

Он достал из кармана сложенную в четыре раза карту и разложил её на столе, приглаживая пальцами складки. Итта наклонилась ближе, всматриваясь. Реа тоже придвинулась.

На карте умещалось всё королевство Нируни, а также по кусочку соседствовавших с ним держав, в том числе и Триады.

– Кизи будет ждать нас здесь, – Кьевит ткнул пальцем в точку с надписью Нимилин, почти слившуюся с линией, обозначавшей границу. – К нашему прибытию он подготовит бумаги, транспорт и провизию.

– Почему не закупить всё в Корраке? – спросил Скьют.

– Я бы хотел преодолеть расстояние до границы за два дня. Подготовка займёт время. К тому же повозка значительно замедлит нас. На лошадях мы доскачем куда быстрее. На территорию Нируни въедем под видом тилорских купцов – спасибо Реа за эту идею, кстати говоря.

– Это не моя идея, – заметила Реа. – Это Ирира, наша прежняя старейшина, решила, что безопасней всего мне притворяться именно тилоркой. С тех пор я и притворяюсь.

Тилорцев считали безобидным народом. Блюстители строгих нравов, они предпочитали скромность в одежде, так что укутанная с ног до головы женщина не вызывала вопросов.

А ведь между тилорцами и Мева было много общего. И тех, и других потеснили с исконных земель. И те, и другие отличались спокойным нравом, не любящим конфликтов. И те, и другие издревле занимались по большей части ремеслом, мало интересуясь политикой и интригами. И несмотря на это тилорцев принимали, а Мева чурались.

Была ли причиной принадлежность последних к Благословенным? Банальная зависть? Или что-то иное, более сложное?

– В таком случае, – сказал Кьевит, – благодаря мудрости вашей старейшины у нас есть отличное прикрытие. Тилорцы подойдут идеально. Их купцов без проблем пропускают в Нируни, и у нас даже есть подходящий предлог – ярмарка в Нойом-Канаре через пятнадцать дней.

– Вот только на купцов вы не похожи, – подняла бровь Реа.

– Я бы на твоём месте переживал за свои лапы и уши, – миролюбиво заметил Скьют.

– Вы не похожи на тилорцев, – настаивала она, метнув в Скьюта раздражённый взгляд. – Вы держитесь слишком прямо, ведёте себя слишком свободно. Да и внешне вы совсем другие.

– Что я говорил тебе про лейфты, помнишь? Нас будут видеть такими, какими мы захотим. Не волнуйся об этом.

Реа опустила глаза. Похоже, ей нелегко давалась вся эта затея. Колебания её были понятны и ожидаемы, и, тем не менее, Кьевит отметил их про себя, как ещё одну потенциальную угрозу их плану.

– Короче говоря, – продолжил он, откладывая это беспокойство на потом, – мы пересечём границу здесь же, по мосту, и поедем вдоль тракта. Дальше этой дорогой на запад и на северо-запад до Нойом-Канара.

Его палец добрался до ребристых пометок, обозначавших скалистые горы Поухт Рейе. В их глубине, среди каменных лабиринтов, и прятался древний полузабытый город, место их назначения.

– Когда минуем Нойом-Канар, – сказал Скьют, – наша легенда с тилорскими купцами уже не пройдёт. Что мы скажем, если нас обнаружат так далеко от ярмарки? Что заблудились?

– Нойом-Канар стоит почти у подножия Поухт Рейе. Главное – добраться до скал. Нирунийцы туда без нужды не суются. Найдём укромное место, где спрятать повозку и лошадей, и пойдём дальше налегке.

Да, не самый подробный план, пожалуй… Кьевит никогда не был в Нируни, и представления о тех местах имел лишь по картам. Оставалось надеяться, что он сможет разобраться «по ходу».

– Отсюда, – сказал Кьевит, обращаясь к Реа, – ты поведёшь нас по вашим тайным тропам до ворот Экрузима.

– И обратно, тоже, – заметил Скьют. – Я не хочу, чтобы она бросила нас там и дала дёру.

– Она не бросит.

– Не брошу, – сказала Реа.

– Ты когда-нибудь бывала внутри города?

– Нет, – она поколебалась. – Только у ворот.

– Мать рассказывала тебе, что там? – спросил Скьют. – В городах-храмах иногда ждут ловушки. Хотелось бы знать заранее, чего ждать.

Реа пожала плечами.

– Понятия не имею. По мне так это – горстка камней, ничего больше.

Скьют с Иттой переглянулись. Они вспомнили другой город, который тоже некогда считался горсткой камней.

– Что? – спросила Реа, заметив.

– Ничего, – отрезал Кьевит. – Там нет и не может быть ничего такого, что нам не под силу. Вопросы?

– Есть вопрос, – сказала Реа. – Вы намерены проехать по земле весь путь? Может быть, безопаснее было бы полететь туда? Раз у вас есть крылья и всё такое.

– Да, – пробормотал Скьют. – Летящая в небе группа Кори, конечно, ничьё внимание не привлечёт.

– Даже если бы мы могли полететь, – мрачно подтвердил Кьевит, – на всей территории Нируни натянуты ветряные сети. Если в них попадёшься… одно скажу, неприятная штука.

Реа кисло кивнула.

«Крылья решают далеко не все проблемы, – подумал Кьевит, – что бы там ни воображали те, кто их лишён».

– Так или иначе, – закончил он, – ты-то всё равно лететь не можешь. Так что на время этого похода мы все останемся надёжно прикованными к земле.

– Когда отправляемся? – спросил Скьют.

– Через три дня.

– Три дня?! – вскричала Реа. – Я думала, немедленно!

– Нам нужно уладить кое-какие дела в столице перед отправкой.

– А мне что делать до тех пор? Я не могу вернуться в резервацию…

– Ты поедешь с нами.

– В Коррак? – ахнула она.

– Нет, в Коррак-лайан. Это, – объяснил он, видя её замешательство, – город у подножия Коррака. «Младший брат», так мы его зовём.

– А… сам Коррак я не увижу?

– Только снаружи. Боюсь, лишь Кори имеют доступ в столицу, но из Лайана открывается прекрасный вид на пики Коррака.

– О, понятно, – она опустила голову.

Кьевит вздохнул про себя при виде её разочарования.

– Коррак-лайан – очаровательное место. У меня там есть дом. Поживёшь в нём пару дней. Итта проведёт тебя по магазинам. Купи всё, что нужно для дороги, может быть, новую варку и что-нибудь на голову… ну, не мне тебя учить.

Они обсудили прочие детали путешествия, и, наконец, поднялись из-за стола и прошли по изрядно опустевшему трактиру к выходу. За стенами гулял ветер, приносивший аромат скорого утра. На восточном горизонте капля за каплей собирался свет, готовясь хлынуть на равнину и смыть с неё ночь.

Кьевит остановил Реа в дверях.

– Мы со Скью полетим вперёд. Вам с Иттой придётся взять экипаж на станции. Она проведёт тебя через ворота. Если стражники начнут задавать вопросы, просто назовёшь моё имя.

– Хорошо.

Вид у Реа до сих пор был слегка ошарашенный. Глаза блестели в полумраке, как луна на тёмной воде.

– Насчёт Экрузима, – сказала она вдруг. – Ты действительно думаешь, там могут быть ловушки?

– Мы с ними справимся. Меня больше волнует переход по территории Нируни, чем пара-тройка древних фокусов.

– И всё-таки… – она потупилась, подбирая слова, а потом подняла глаза к его лицу. – Мне кажется, там что-то есть. Когда я подходила к воротам… за ними кто-то был.

– Кто-то живой? – уточнил Кьевит.

– Да! Я как будто чувствовала его.

– Может быть, какое-нибудь дикое животное пробралось туда и устроило себе логово?

Она помотала головой.

– Нет, нет! Не животное! Нечто… – она попыталась найти нужное слово, – разумное. Древнее. Опасное.

– А что твоя мать рассказывала о городе? О том, что там внутри? – спросил Кьевит.

– Ничего. Или я забыла. Я была совсем ребёнком. Да, и вообще мало думала об Экрузиме с тех пор. А теперь, когда вспоминаю наши походы, у меня появляется… эдакое странное чувство.

Сомнение. Вот что явственно читалось сейчас в её взгляде. Кьевит взял её за руку.

– Реа, – сказал он серьёзно, – я бывал в древних городах. Они производят гнетущее впечатление. Пустые, заброшенные – да они на кого угодно нагонят жути, а на ребёнка – и подавно. Думай о хорошем. О том, что будет, когда мы вернёмся, и ты получишь лейфт, и сможешь жить так, как мечтала.

Реа понурилась и кивнула. Сомнения не прошли окончательно, да и не пройдут. Нужно поручить Итте, чтобы не спускала с неё глаз, решил он. Хотя бы до тех пор, пока они не окажутся в Нируни. Там бежать будет поздно. Реа не глупа – знает, что без помощи Кори далеко по враждебным нирунийским землям ей не уйти, так что опасения Скьюта были напрасны. В ловушку она их не заведёт. Не умышленно, по крайней мере.

Итта

В отношении Коррака у Итты всегда была весьма двойственные чувства. Она и гордилась им, и презирала. Да и как его не презирать? Его улицы, увешанные гирляндами из призрачных огней. Его бесконечные лестницы, переходы, мосты. Его лишённых крыльев жителей, вынужденных карабкаться там, где нет лифтов, вниз-вверх, вниз-вверх, как муравьи. На площадках между лестницами они останавливались передохнуть, небрежно опершись на балюстраду, будто бы наслаждаясь видом, не показывая, что совершенно выбились из сил. Кори – выше физической усталости. Одышка, струящийся со лба пот – это для людей. Так, по крайне мере, должно было казаться со стороны.

Их обман пока удавался – благодаря магии и лейфтам, и никто пока не догадывался о страшной истине, которую скрывал величественный фасад.

Коррак считался чудом. Его парящими пиками восхищались, его прославляли в песнях, его жителям приписывали сверхъестественные силы. И отчасти всё это имело под собой основание. Кори были сильной расой – единственной из Благословлённых народов, кому удалось сохранить своё положение, в то время как Орана вымерли, Киндиры обмельчали, а Мева до того ослабли, что стали позором.

Итта приземлилась у двойных дверей фамильного особняка на вершине седьмого пика. Окна были темны, лишь в башне деда горел слабый свет. Похоже, бывший Паладин Коррака снова засиделся за чтением. Туда она не пойдёт.

Она сорвала один из призрачных огоньков, что гроздями свисали с дерева у порога, и, освещая им путь, обошла дом сбоку. Едва заметная в высокой траве дорожка привела её в тихую часть сада, где из фонтана била прохладная струя ароматной цветочной воды. Журча, она сбегала по камням в небольшой пруд, заросший лилиями. В детстве это было её любимое место, если не считать Снов Богов.

Сев на камень, она обняла руками колени. Новая миссия… Спящие! А ведь она зареклась возвращаться в потерянные города, больно уж неприятным был предыдущий раз. Почему же не отказалась? Потому что память имеет склонность сглаживать прошлое – она шлифует острые углы, затупляет лезвия, меняет всё по своему усмотрению. Страшное и опасное по прошествии долгого времени начинает представляться захватывающим приключением. А Итта с ума сходила от скуки.

Другая причина была в Кьеве. Она нужна ему. Маленькая, юркая, быстрая. Пока Скьют только сообразит, что от него требуется, Итта уже будет в воздухе. В этой миссии, как никогда, нельзя его подводить.

Взгляд Итты привлёк огонёк, мерцающий среди туч. Она вгляделась. Это ещё что? Луна вышла из облачного убежища, и в её свете Итта разобрала круглый шар, в диаметре всего в два раза превышавший размах её крыльев. Сон Богов? Итта озадаченно склонила голову набок. Они редко плавали сами по себе, всё чаще собираясь в плотные хороводы вокруг вершин императорской башни – самого высокого пика Коррака. Этот шар вёл себя… как-то не так. Он отделился от прочих и теперь танцевал среди башен фамильного особняка её семьи, как будто не замечая, что остался в одиночестве.

Итта оттолкнулась от земли, взвилась в воздух, навстречу Сну. Прежде ей никогда не составляло особенных трудов поймать их. Они не сопротивлялись, пуская её почти с радостью, будто бы ждали, когда же найдётся кто-то, кому будет интересно разведать их секреты.

Она лениво взмахнула крыльями, поравнялась с шаром и уже хотела, было, влететь в него, как вдруг он проворно вильнул в сторону, закружился в невидимом потоке, и скрылся за одним из острых шпилей.

Глаза Итты широко раскрылись. Грудь яростно вздымалась. Она не привыкла, чтобы Сны играли с ней, и это одинаково разозлило её и раззадорило. Она бросилась в погоню.