Адвокатские истории и другие рассказы

     Постановляя это решение, судья отлично понимала и его незаконность, и нелогичность и невозможность его исполнить. При таком повороте дела прокуратура и следственный комитет приостановят дело, пока не разыщут подсудимого, а его не разыщут никогда (кто же приедет в Россию для того, чтобы его тут же арестовали!), значит дело будет "похоронено" навсегда. Но прокуратура просит, видит, что обвинительный приговор вынести невозможно, а оправдательный – это большой брак в работе прокурора, утвердившего столь нелепое обвинительное заключение. Ну как же судья не поможет своему коллеге. Именно коллеге, потому что кто бы что ни говорил, а по-прежнему суд и прокурор находятся на одной стороне процессуальной баррикады и применяют против подсудимого и его защиты всю тяжёлую артиллерию судебного крючкотворства и административного ресурса.

     Что ж. Жалоба подана в апелляцию. Посмотрим…

Часть 4.

     23 ноября 2021 года состоялось апелляционное рассмотрение. Судья Алисов Игорь Борисович, высокий сухощавый мужчина с заметной проседью рассмотрел дело быстро и правильно: выслушал стороны, я объяснил свою позицию, прокурорская дама проталдычила, что решение районного суда считает законным и подлежащим оставлению без изменения. Судья ушёл на пять минут в совещательную комнату и вышел с постановлением о том, что решение районного суда изменяет: постановление об изменении меры пресечения оставляет в силе, а решение о возврате дела прокурору отменяет и возвращает дело в районный суд для дальнейшего рассмотрения по существу. Это тго, что было нужно- дело должно слушаться дальше, а мера пресечения значения не имеет. Клиент так и так находится в Узбекистане.

     Зная неповоротливость нашей судебной системы, позвонил в Щербинский суд после новогодних праздников. Помощник судьи сказал, что дело к ним не поступало. Жду ещё две недели, надеясь, что дело к судье поступит и гона назначит судебное заседание. Не дождавшись, поехал в суд. У судьи дела не оказалось. Пошёл в канцелярию. После долгих поисков мне сообщили, что дело 28 января направлено межрайонному прокурор. Как?! Ведь в определении Мосгорсуда сказано – вернуть в районный суд для рассмотрения по существу! Ответ – мы ничего не знаем, вот отметка, что дело получил курьер прокуратуры. Пошёл к судье, у неё процесс. Ждать не стал, да и чего ждать? Написал жалобы генеральному прокурору и председателю следственного комитета. Ведь неисполнение решения суда – это само по себе преступление, и ответственность за него предусмотрена частью второй статьи 315 нашего уголовного кодекса. Прошу разобраться и привлечь виновных к ответственности. Ведь ясно, что прокурорские работники упросили поступить так, дабы избежать наказания и соблюсти "честь мундира". А сам удивляюсь – до чего могут дойти блюстители закона, даже до совершения должностного преступления, лишь бы не получить замечание или выговор за брак в своей работе. Что там прокурорским ещё грозит за допущенную ошибку? А такой брак возможен, поэтому уголовно-процессуальный кодекс и предусматривает и отказ прокурора от обвинения, и оправдание обвиняемого в связи с его невиновностью по многим причинам. Но лучше посадить лет на пять невиновного человека, чем получить выговор от вышестоящего начальства. Таково устройство нашего сегодняшнего правосудия.

     Получил несколько отписок о том, что моё заявление передано из центральных аппаратов в городские органы. Жду. Наконец, в конце мая получаю ответ заместителя начальника уголовно-судебного управления прокуратуры Москвы Апальшина И.М. В этом ответе перечисляются факты рассмотрения дела и предлагается в случае моего несогласия с судебным решением обжаловать его в кассационном порядке. Стоп! Я-то с решением согласен. С ним не согласны прокурорские очковтиратели. Они-то дело и похоронили! Пишу новую жалобу генеральному прокурору, дублирую её и председателю следственного комитета. Жалоба следующего содержания.

     " Уважаемый Игорь Викторович! Обращаюсь к вам, поскольку к этому делу имеют отношение и следственный отдел по Щербинскому району, совершенно некачественно расследовавший уголовное дело № 1-58/2021, и межрайонная прокуратура, и Щербинский районный суд, и председатель Мосгорсуда, к которому я обращался с жалобой. Я жаловался председателю Щербинского районного суда 17 февраля 2022 года, председателю Московского городского суда 25 февраля 2022 года, но не только не добился законного хода дела, но даже не получил какого-либо ответа.

     Постановлением Щербинского районного суда от 26 июля 2021 года уголовное дело по обвинению Матниязова Ш.У., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ст.30 и ч.3 ст.291 УК РФ было приостановлено с передачей прокурору для установления местонахождения подсудимого и его ареста. В апелляционном порядке Московским городским судом 23 ноября 2021 года это постановление было изменено. Апелляционная инстанция постановила отменить решение районного суда в части приостановления дела и направления его прокурору с указанием о продолжении рассмотрения дела по существу. 12 января 2022 года дело возвратилось в Щербинский суд для дальнейшего рассмотрения по существу. Однако 28 января 20232 года по приватной просьбе прокурора района (допустившего утверждение обвинительного заключения и направлении дела в суд, при явной невиновности Матниязова Ш.У., и такой же явной виновности инспекторов ГИБДД, вымогавших взятку и её спровоцировавших) дело вопреки апелляционному постановлению было передано межрайонному прокурору. Об этом вопиющем случае неисполнения постановления апелляционной коллегии Мосгорсуда я и написал жалобы упомянутым выше судейским начальникам, но ответа не получил.

     Зап мою тридцатипятилетнюю адвокатскую практику я видел много различных нарушений законодательства судьями и прокурорами, но такого вопиющего случая видеть ещё не доводилось. Ведь это не только волокита в рассмотрении уголовного дела, это же преступление, предусмотренное ч.2 ст. 315 УК РФ, совершённое работниками прокуратуры при содействии работников Щербинского районного суда!

     Об этом 5 апреля 2022 года я подал жалобу в Администрацию Президента РФ, переданную в дальнейшем Генеральному Прокурору, и ожидал, что высшие правоохранительные органы разберутся в ситуации и дадут делу Матниязова законный ход, то есть, вернут дело для продолжения судебного разбирательства в Щербинский районный суд. А лиц, виновных в совершении такого правонарушения, как неисполнение решения суда, привлекут к надлежащей ответственности. Но не тут-то было! Никакого вразумительного ответа я до сих пор не получил. Полагаю, что в соответствии со ст. 145 УПК РФ по моему заявлению должно быть принято процессуальное решение или о возбуждении уголовного дела, или об отказе в возбуждении, или о его передаче по подследственности. Ничего этого сделано не было. 2 июня 2022 г. я получил ответ заместителя начальника уголовно-судебного управления прокуратуры Москвы Апальшина И.М., датированный 16 мая 2022 г., который является ничем иным, как формальной отпиской. Или в городской прокуратуре высокие должности занимают малоквалифицированные юристы, или эти юристы считают, что жалобы им пишут полные идиоты. Я пишу о том, что апелляционным постановлением Мосгорсуда постановление Щербинского районного суда было изменено в части возврата уголовного дела прокурору Троицкого и Новомосковского административных округов и передаче дела для дальнейшего рассмотрения в Щербинский районный суд, а дело тем не менее направлено вышеуказанному прокурору. И прошу это нарушение, являющееся неисполнением судебного решения, устранить, и вернуть дело в Щербинский районный суд для дальнейшего рассмотрения. А господин Апальшин И.М, предлагает мне обжаловать решение в кассационном порядке. Да я-то с апелляционным постановлением согласен! С ним не согласны работники межрайонной и городской прокуратуры, допустившие утверждение явно липового обвинительного заключения. Это они могли бы обжаловать апелляционное определение в кассационном порядке!

     На основании вышеизложенного прошу организовать проверку изложенных в заявлении фактов с целью привлечения виновных лиц к уголовной или иной ответственности возвращения уголовного дела для дальнейшего его рассмотрения в районный суд."

     Эпопея продолжается. Посмотрим…

Непрерванный полёт

В конце дня Андрей Петрович Козин, невысокий сорокалетний ухоженный блондин с тщательно подстриженными усиками и блестящей загорелой плешью, преуспевающий владелец адвокатской конторы, уже собирался на ужин. Было шесть вечера. В окно кабинета сквозь планки жалюзи лилось склоняющееся к закату, но ещё яркое и горячее солнце. Лучи его преломлялись в большом хрустальном многограннике, украшавшем вместе со стильным письменным прибором рабочий стол адвоката. Стол был большим, массивным, отделанным шпоном дорогого заморского дерева. Андрей Петрович сидел в кожаном, на колёсиках кресле с высокой спинкой и деревянными подлокотниками – «президентском», как значилось на умопомрачительном ценнике в магазине. Перед столом стояли два кресла для посетителей. Попроще, но тоже красивые, удобные и модные. Ещё в кабинете были книжный шкаф в комплект столу, угловой кожаный диван и перед ним стеклянный журнальный столик. Стены украшали пейзажи работы местных художников. Хозяин кабинета любил красивые вещи и денег на них не жалел. Сейчас все предметы и стены кабинета были освещены неравномерно: полоска солнечного света, полоска зеленоватой негустой тени от жалюзи. Это было красиво. За окнами офиса, расположившегося в двухкомнатной квартире на первом этаже жилого дома, играла красками ранняя осень. Был конец сентября. Берёзы шелестели поредевшим золотом, листья клёнов казались розовыми, а рябины стояли зелёными с частыми кровавыми пятнами кистей созревших ягод. Погода была отличная, настроение

соответствующее. Дома ждали горячие манты, о чём пять минут назад телефонировала жена.

    Но секретарша Лена доложила, что пришла посетительница.

Андрей Петрович поморщился, но отказывать людям в приёме было не в его правилах: посетитель – это заработок. Иногда небольшой за консультацию, иногда весьма хороший за работу по уголовному или гражданскому делу.

– Зови.

    В кабинет вошла женщина, лет шестидесяти, одетая по-бабьи: тёмно-зелёная вязаная кофта, серая юбка ниже колен, туфли без каблуков. Лицо её выглядело нездоровым и неухоженным. Белёсые волосы то ли седые, то ли светло-русые гладко зачёсанные, стянуты в какую-то шишку на затылке. Она явно не придавала значения своему внешнему виду. Бывают такие женщины, особенно одинокие, личная жизнь для которых заканчивается, когда повзрослели их дети. Дальше они живут либо внуками, либо просто доживают отпущенный век. И тогда в пятьдесят лет выглядят как старухи.

– Андрей Петрович! Мне о вас много рассказывали, говорят, вы – лучший адвокат в городе. Помогите!

– Слушаю вас. Расскажите о своей надобности. Да вы присаживайтесь.

Женщина села на краешек кресла, положив на колени средних размеров сумочку, по виду скорее хозяйственную, чем дамскую.

– Моего сына Вовку посадили за грабёж, но он не виноват. Это его дружки грабили, а он просто рядом стоял.

– Когда посадили?

– Уже почти двадцать дней.

– Так что ж вы раньше не приходили?

– У него был адвокат, какая-то женщина, у меня фамилия записана, сейчас найду, – посетительница стала рыться в сумочке, – её следователь дал. Она была, когда Вовку задерживали в милиции. И даже в тюрьму к нему ни разу не пришла.

– Не надо, не ищите, это не имеет никакого значения. Простите, как вас звать-величать?

– Анна Ивановна, фамилия Горохова.

– И что вы хотите, Анна Ивановна? Почему пришли ко мне? Адвокатов в городе много.

– Хочу, чтобы его не посадили. Ну, там условно или не знаю как, но чтоб выпустили.

– Этого я вам обещать не могу. Грабёж – преступление серьёзное, если там нет ещё чего похуже, скажем, разбоя.

– Но вы же, мне сказали, лучший адвокат, вы всё можете!

– Ну, во-первых, для кого-то лучший, для кого- то не лучший. А во-вторых, какой бы адвокат золотой ни был, решение принимает суд. Это будет зависеть от многих обстоятельств. Но я беру довольно дорого, вы в состоянии оплатить гонорар? – Андрей Петрович с сомнением посмотрел на женщину.

– А сколько нужно?

– За участие на следствии – тысячу долларов, а за суд, если суд будет, придётся платить ещё больше, тысячи полторы-две. Не зная объёма дела, не могу сейчас сказать.

– И тогда моего Вовку выпустят?

– Выпустят или нет, я сказать не могу и не обещаю. Это деньги за мою работу.

– Дорого… Но я займу. У меня дочь живёт за границей, она пришлёт денег.

– Ну приходите с деньгами, заключим с вами соглашение, и я начну работать, а там будет видно…

    Дело было в девяносто восьмом году, вскоре после дефолта. Тысяча долларов была приличной суммой. Но на следующий день Горохова пришла и деньги принесла. Андрей Петрович заполнил бланк соглашения, выписал ордер.

– Вы поможете? – С надеждой спросила женщина, – я эти деньги с таким трудом занимала. Старшая дочь замужем в Польше, а мы с Вовкой здесь. Да вот…

– Постараюсь помочь. Во всяком случае, завтра поеду в следственный изолятор, поговорю с вашим сыном, подумаю, что можно сделать.

– Помогите, прошу вас!

    На следующий день Андрей Петрович встретился со злополучным Вовкой. Дело оказалось банальным грабежом. Но Вовка был молод, холост, ранее не судим, и добиться условного осуждения было возможно. Андрей Петрович разъяснил Вовке, как себя вести, что говорить и чего не говорить. Велел не давать показаний в своё отсутствие.

    Адвокат давно мечтал переехать в Москву, но раньше это было совершенно невозможно, поскольку стоял ребром пресловутый квартирный вопрос. Но времена изменились, доходы возросли, а финансовый кризис сильно удешевил столичное жильё. Андрей Петрович за последний месяц дважды летал в Москву, договорился о переводе в столичную коллегию адвокатов, присмотрел и квартиру недалеко от центра. Через несколько дней собрался платить за неё задаток.

    На следующий после посещения изолятора день позвонила Горохова.

– Да, Анна Ивановна, слушаю Вас.

– Андрей Петрович. Я отказываюсь от вашей работы, верните мне деньги.

– А в чём дело, Анна Ивановна? – возврат гонорара был так некстати, – что случилось?

– Я позвонила дочке, она сказала, что не сможет прислать деньги. Она заболела, у неё свои трудности, так что, очень вас прошу, верните мне деньги, я их в долг брала. Сама тоже болею, не работаю, мужа у меня нет.

– Что ж. Ваше право. Но все деньги я вам не верну. Я уже начал работать, был у вашего сына в тюрьме, так что некоторую сумму, примерно долларов двести, я уже отработал.

– Ну хорошо, оставьте их себе, а остальные деньги отдайте, мне их надо вернуть.

– Приходите завтра.

    Положив трубку, Андрей Петрович с досадой подумал, что зря назвал двести долларов. Ведь по времени, затраченному на посещение следственного изолятора и по расценкам, обычно применяемым им, надо было сказать, что отработано триста, даже триста пятьдесят долларов. Да и деньги сейчас край как нужны. Ладно, отдам ей семьсот, а триста удержу, решил Андрей Петрович, так будет лучше. Для меня, во всяком случае.

    На завтра Андрей Петрович предложил Анне Ивановне написать расписку в получении возврата семисот долларов.

– Как же, Андрей Петрович. Вы же вчера сказали, что отдадите восемьсот! – глаза женщины наполнились слезами.

– Да сказал, но я забыл, что сделал работу на триста пятьдесят долларов, а потом всё правильно посчитал.

– Ну как же, Андрей Петрович, мне же деньги надо отдавать…

– Извините, Анна Ивановна, но и я не могу работать забесплатно.

– Ну хорошо, пусть будет по-вашему, – женщина, утерев платочком слёзы, дописала расписку .

    Андрей Петрович взял расписку , передал Гороховой деньги. Пересчитав, она положила зелёные купюры в сумочку.

– До свидания. Бог вам судья! – Сказала женщина, выходя.

    Андрей Петрович был раздосадован и на посетительницу, и на себя. Он приводил различные доводы, убеждая себя, что сделал всё правильно, но неприятный осадок остался. Правда, ненадолго. Закрутили дела, заела суета, случай забылся.

    Самолёт рейса Н-ск – Москва взлетел в семь часов вечера по расписанию. Андрей Петрович занял место в своём любимом предпоследнем ряду салона «Тушки», у аварийного выхода, где кресел было в ряду два, а не три. Чаще всего места в хвосте самолёта пустовали, поэтому можно было располагаться вольготно. Был один недостаток – из туалета резко пахло обеззараживающей жидкостью, а, порой, и мочой, но Андрей Петрович считал неприятный запах меньшим злом, чем невыносимую тесноту советского лайнера, когда твои колени упираются в чью-нибудь спину, а поясница получает непрошенный массаж коленями сзади сидящего пассажира.

    Итак, Андрей Петрович свободно расселся. Кресла рядом пустовали, что давало возможность откинуть для аэрофлотовского ужина столик не перед собой, а сбоку, и не вылавливать в дальнейшем крошки риса из-за пазухи и не думать, как удалить с рубашки жирные пятна.

    Самолёт вырулил на взлётную полосу, на несколько секунд остановился. Потом турбины взревели, тело вдавилось в спинку сидения, несколько секунд тряски и машина круто взмыла, надсадно воя. Через некоторое время звук турбин стал монотонным, ровным, басовитым.

    Андрей Петрович прикрыл глаза и мысленно стал считать баранов в надежде заснуть. Ему приходилось летать довольно часто, полёты переносились легко, звуки моторов за бортом были привычны и понятны: набор оборотов, форсаж, крейсерское движение, торможение. Андрей Петрович знал, что после набора высоты стюардессы покатят тележку с газетами, затем – с напитками. Потом начнут развозить наборы еды. Андрей Петрович хотел поспать часик или сколько уж получится до ужина.

    Вдруг самолёт заложил крутой вираж, практически развернулся в обратном направлении и стал стремительно снижаться, турбины взвыли. По проходу пробежала одна стюардесса, затем другая.

    Андрей Петрович не на шутку встревожился. Было ясно, что случилось что-то непредвиденное. А чрезвычайное в воздухе кончается чрезвычайным на земле.

В динамике раздался голос пилота:

– Уважаемые пассажиры! По техническим причинам мы возвращаемся в аэропорт города Н- ска. Прошу соблюдать спокойствие, опасности нет.

Салон встревоженно загудел. Истерично заголосила женщина. Заплакал ребёнок.

Андрей Петрович всё понял в один момент. Вот она, кара!

– Господи! Отче наш иже еси на небеси! – зашептал он беззвучно слова единственной когда-то слышанной им молитвы. Вспоминались слова: да святиться имя Твоё, да пребудет воля Твоя, да приидет царствие Твоё как на небе, так и на земле. Господи, прости мою душу грешную! Виноват я! Не пожалел бедную женщину, взял денег больше, чем сам сказал, чем она готова была заплатить. Господи, прости и сохрани! Клянусь, как только вернусь в Н- ск, позвоню Анне Ивановне, извинюсь, и верну ей неправедно взятые деньги. Господи! Я один виноват, но в самолёте сто человек, даже больше, за что же они пострадают! Не губи, Господи! Прости нам долги наши, как и мы должны прощать должникам нашим. И не введи нас во искушение, и избавь нас от лукавого. И суди нас, меня, Господи, не по грехам нашим, моим, моим грехам! А по милости Твоей! Ибо сила и правда и слава Твоя отныне и присно и вовеки веков! Аминь! Пожалей нас, Отец наш небесный!

    Андрей Петрович беззвучно шевелил губами, по щекам его катились слёзы. Он вспоминал все известные ему слова обращения к Богу, добавлял свои слова, похожие на церковные, просил прощения и неумело крестился.

    Вдруг звук турбины снова изменился, и лайнер вошёл в плавный вираж. В салоне ожили динамики.

– Уважаемые пассажиры! Говорит командир корабля. Наш рейс продолжается, причин возвращаться в аэропорт Н-ска нет. Расчётное время прибытия в Москву – двадцать часов.

– Благодарю Тебя. Господи! – Прошептал Андрей Петрович, – я понял Твоё предупреждение. Никогда больше не по совести не поступлю. Отныне и присно и вовеки веков, – Андрей Петрович перекрестился, – Аминь!

В проходе стюардесса толкала тележку с напитками. Когда стюардесса поравнялась с ним, Андрей Петрович попросил:

– Томатный сок, пожалуйста. А что случилось? Почему мы возвращались?

– На лобовом стекле в кабине пилотов появилась трещина. Боялись разгерметизации. Но стекло многослойное и трещина дальше не пошла.

«Знаем, почему она появилась, а дальше не пошла», – подумал он.

    Через три дня Андрей Петрович ранним утром вернулся в Н-ск. Из аэропорта, не заезжая домой, прибыл в контору, позвонил Гороховой и попросил приехать, желательно, побыстрей.

    Встревоженная женщина появилась через час.

– Что-то случилось, Андрей Петрович?

– Да в общем-то, ничего. Просто я вам хочу вернуть сто долларов. Извините меня, я был неправ. Могу и все деньги вернуть.

– Ну что вы, вы же работали, оставьте двести долларов себе, а сто я возьму, – в глазах у женщины читалось большое изумление, – не ожидала.

– «Я и сам не ожидал», – подумал Андрей Петрович.

Любовь с топором.

Дело было так. Несколько лет назад в конце лета в бюро пришла женщина, мало похожая на нашу обычную клиентуру.  На вид пожилая, с лицом, красноречиво свидетельствующим о нелёгкой жизни, посвящённой борьбе с алкоголем (последний явно побеждал в этой схватке), но одета по молодёжному: затёртые джинсы, футболка с картинкой -принтом, кроссовки. Оказалось, женщине всего сорок шесть.  Но не в этом дело. Клиент есть клиент. И прежде, чем составить о нём мнение и принимать решение, человека надо выслушать.

– Сына посадили, помогите! Говорила ему, дураку, – не пей, да  с девками поменьше валандайся! Не послушался!

– А за что посадили и когда? – поинтересовался я.

– Сидит уже два месяца.   Сидит в нашем городе Н., скоро суд. Мы с Петром, ну, моим гражданским мужем, были на даче, мы летом почти всегда там живём, а он привёл домой какую-то девку, ну и кувыркался с ней до утра. Юрка говорит- не насиловал, сама дала, а утром с матерью пришла в полицию, написала заявление, что грозил убить, тут же и посадили, а дома сделали обыск.

– А на предварительном следствии адвокат был?

– Да был бесплатный, у меня тогда денег не было, но и толку от него не было никакого, всё уговаривал Юрку во всём признаться, мол, будет смягчение наказания. А что признаваться-то, если не насиловал!

– Да, – говорю, – обвинение нешуточное.  А сколько лет потерпевшей?      –  -Юрке моему двадцать, год как из армии пришёл. А эта Света в этом году школу закончила, значит ей семнадцать.

– Хорошо, хоть не тринадцать.

– Ой, да Бог с вами, что вы говорите!

– Бывает и такое, и не так уж редко.

– А здесь –  часть третья статьи 131 уголовного кодекса,  наказание от восьми до пятнадцати лет лишения свободы, – я с сомнением посмотрел на женщину.

– А вы к своим городским адвокатам обращались? Ведь в нашем бюро цены немаленькие, а тут ещё ездить к вам в район.  Влетит в копеечку.

– Нашим адвокатам веры нет, они все заодно с полицией и прокуратурой, а про вашу контору слышала только хорошее, в интернете читала, да и по телевизору вас показывают.   Помогите, пожалуйста, деньги у меня теперь есть, неделю назад продала квартиру покойной бабушки, заплачу, сколько скажете.

– Это меняет дело.

Короче говоря, заключили мы соглашение, уплатила клиентка деньги в кассу и я приступил к работе. Дело оказалось уже в районном суде. Начал его изучать.

Увидел в деле много несуразностей и нестыковок, выписал все важные детали и показания в свой блокнот. Я всегда так делаю – не только фотографирую материалы дела, но и выписываю самое важное на бумаге, так оно дольше, но потом удобнее сразу находить самое главное. А выписывать там было, что: в заявлении об изнасиловании, в первом объяснении и первом протоколе допроса Светлана З. показала, что она не хотела вступать в половой контакт, зашла к Юрию только выпить пива, но Юрий ей грозил, говорил, что не отпустит до утра, и если она будет сопротивляться, даст ей по морде. Затем в деле шёл протокол обыска, в котором сказано, что в квартире под диваном был обнаружен топор. После этого в следующем, дополнительном протоколе допроса потерпевшей Светланы З., датированном на третий день после злополучной ночи, она стала говорить, что Юрий угрожал её убить топором. Были в деле и другие серьёзные зацепки, например, акт медицинского освидетельствования, установивший отсутствие у потерпевшей каких-либо следов насилия, был и акт осмотра мобильного телефона Юрия с номером телефона Светланы.