Адвокатские истории и другие рассказы

     Прошло полчаса, и секретарь позвала всех в зал. После трёхминутной паузы судьи вышли из совещательной комнаты и судья Канавин, бывший докладчиком, зачитал определение: квалификацию преступления оставить в силе, но приговор изменить, снизив осуждённому Гургишу наказание до четырёх лет колонии-поселения. Председательствующий Фильчиков велел осужденному в течение трёх дней явиться в инспекцию по исполнению наказаний для помещения его в колонию-поселение, находящуюся в ста семидесяти километров от города в посёлке Чидерты.  Сзади послышался возмущённый ропот родственников погибших девушек. Можно было разобрать, что четыре года им показалось мало. Но я не слушал их, а вышел на улицу, закурил свой любимый «кемел».

     Вышедшие Мургиши принялись благодарить меня, мол такого приговора они и хотели.

– Я рад, что вы довольны приговором, но я им не доволен, и подам надзорную жалобу председателю областного суда, а дальше будет видно.

– Виталий Ефимович, может не надо дальше жаловаться. – Наполовину спрашивая, наполовину утверждая, – Говорит Мургиш. – Виноват – отсижу. На поселении можно снять квартиру и жить семьёй. Вот Анна ко мне приедет. Буду работать, может, и водителем. Ведь прав меня не лишили?

– Нет, Дмитрий Степанович. – Отвечаю. – Прав вас не лишили. Но, повторяю вам снова, вашей вины нет. Вы и с тормозами не избежали бы наезда на девушек.

– Так- то оно так. Да только чувствую себя виноватым.

     На другой день я участвовал в Индустриальном районном суде по уголовному делу у судьи Парфёновой. В коридоре суда мне повстречалась Сауле Омарханова.

– Виталий Ефимович! Я на вас обижена. – Полушутя, полусерьёзно говорит судья. – Вы мне испортили всю отчётность, у меня не было ни одной отмены, ни одного изменения приговора. А вы с вашим Мургишем поломали картину.

– Приношу вам по этому поводу свои глубочайшие соболезнования – испортил вам отчётность. А это ничего, что вы вашим приговором поломали жизнь пожилому человеку, ни в чём невиновному?

     Сауле Мухитовна недовольно дёрнула плечом и прошла мимо.

     Через несколько дней я записался на приём к председателю областного суда. Тогда, при авторитарном строе, председатели всех судов вели приём адвокатов и граждан. Выслушивали их и зачастую пересматривали приговоры. Это сейчас, при демократии, к председателю областного суда не попадёшь, уж не говоря о верховном.  Ну не ведут они приём граждан и адвокатов. Наверное, так борются с коррупцией. Теперь взятки в здании суда не берутся. Это можно сделать на даче, на природе, в автомашине, дома, наконец. Председатель суда сидел за своим большим столом. Это был шестидесятилетний высокий мужчина с зачёсанными назад когда-то пышными, а сейчас поредевшими чёрными волосами с небольшой проседью. Лицо его выглядело бы моложавым, если бы не отчётливые и выпуклые мешки под глазами, видимо, проблемы с почками. По национальности он казах и имя отчество имел казахские. Но все его называли Владимиром Меерхановичем Меерхановым. За приставным столом сидел его помощник. К другой стороне приставного стола пригласили сесть меня.

     Я подал свою жалобу. Владимир Меерханович взял её в руки и тут же положил на стол.

– Я это дело знаю, мне его докладывали. – Густым баритоном проговорил председатель. – Что вы хотите?

– Владимир Меерханович! Я представил суду совсем несложный расчёт, который каждый может проверить.  Ну не виноват водитель!  Не мог он избежать наезда. Он и затормозил, и повернул вправо, а тормоза у него всё же были, и это доказано схемой ДТП и показаниями эксперта, который исследования фактически не проводил.  Девочки фактически бросились под колёса, они же были совсем дикие, машин-то толком никогда не видели, только приехали из аула.

– Но винить погибших мы не имеем права. И родственники нас не поймут. Они и так считают наказание слишком мягким. Но ладно, идите. Я сам посмотрю дело.

– Спасибо, Владимир Меерханович! – Я был очень доволен. На личных приёмах вышестоящие судьи могли сделать два дела: или оставить жалобу без рассмотрения, предавая её помощнику для дачи отказного ответа. Или наложить резолюцию «истребовать дело». Тогда дело будет снова изучаться и, может быть, решаться положительно.

      Через две недели мне позвонили из областного суда и сообщили, что дело будет слушаться на следующем заседании президиума областного суда в ближайший четверг.

     Заседание президиума проходило в просторном кабинете председателя областного суда. За столом совещаний сидели члены президиума – судьи, заместители председателя по уголовным делам Николай Семёнович Бусленко и по гражданским делам Дарникова Галина Ивановна. Бусленко был рыжеватый, сорокалетний мужчина, чертами лица смахивающий на немолодого лисёнка. Сходства добавляли большие острые уши. Зато Галина Ивановна была шикарной дамой среднего возраста, не потерявшей былой красоты. Черты её моложавого лица с тонким изящным носиком и пухлыми красиво очерченными губами в обрамлении светлых волос явственно свидетельствовали, что в молодости красота этой женщины была сногсшибательной. Галина Ивановна это помнила, вернее, считала, что и сейчас, в сорок с небольшим лет, она так же неотразима, и на мужчин смотрела одновременно и снисходительно, и игриво, даже слегка кокетливо.  Но сплетен о ней не ходило. Она была замужем, имела взрослую дочь и маленького внука. При этом она была отличным цивилистом и по гражданским спорам была непререкаемым авторитетом, и не только по должности.

     И так, за столом президиума сидело семь человек, включая председателя, находившегося в торце стола. Доклад сделал заместитель председателя, он же председатель коллегии по уголовным делам Бусленко. Он говорил минут пять, доложил вкратце все обстоятельства, сообщил, что вина водителя в происшедшем минимальна. По существу, имел место несчастный случай, но учитывая, что водитель двигался с неисправными тормозами, вина его всё же есть. Оп предложил квалификацию преступления оставить прежней, а наказание снизить до двух лет лишения свободы.

     Председатель спросил меня, могу ли я что-нибудь добавить, но не повторять доводы, изложенные в жалобе. Иных доводов у меня не было, но всё-таки я встал и повторил, сто в данных обстоятельствах вина водителя отсутствует, поэтому прошу президиум его оправдать. Было понятно, что Бусленко заранее согласовал решение с председателем, но я обязан был настаивать на своём ходатайстве.

     Владимир Меерханович предложил судьям в моём присутствии проголосовать за предложение Бусленко. Все судьи проголосовали за и постановление было принято.

     Я вышел из здания суда вполне удовлетворённым. Ведь снижая Мургишу наказание сначала до четырёх, а теперь уже до двух лет областные судьи признали фактическую невиновность моего подзащитного. Но им покоя не давала мысль, что родственники погибших девушек считают водителя полностью виновным и требуют для него сурового наказания. Наверняка и родители, и директор совхоза с парткомом и профкомом уже побывали со свои горем и в райкоме, и в обкоме партии. Слышал, что секретарь обкома приглашал Меерханова на беседу и предлагал вынести какое-то соломоново решение, чтобы не тревожить целый Майский район. Кстати, секретарь обкома был сам выходцем из этого района и до недавнего времени возглавлял там райком.

     Я знал, что добился для подзащитного максимально возможного результата. Больше в Павлодаре сделать ничего было нельзя, все судебные инстанции пройдены. Оставалась ещё возможность попасть на приём к председателю Верховного суда Казахстана. Своих клиентов на заседание президиума я не приглашал, знал, что по закону подсудимый имеет право присутствовать. Но, во-первых, я знал, что суду это не понравится, а во-вторых, Мургиш с женой уже находился в Чидертах в колонии-поселении. Поэтому я созвонился с его дочерью Светланой, встретился с ней и сообщил очень приятное известие. Она бросилась ко мне на шею и расцеловала меня в обе щеки.

– Света, мы прошли все инстанции в области. Больше здесь ничего сделать невозможно. Но я считаю, что твоего отца должны оправдать. Для этого снова нужно составлять надзорную жалобу и лететь с ней в Алма-Ату на приём к председателю верховного суда. Я готов это сделать, но вам придётся оплатить мои расходы по перелёту и проживанию в столице. За участие в президиуме облсуда я с вас денег не брал, теперь нужно заплатить.

– Виталий Ефимович, дорогой! Дело не в деньгах. Папа давно приготовил для вас кругленькую сумму. И я ещё добавлю свои. Вы добились результата, какого мы и не ожидали. Деньги сегодня вечером я вам привезу. Я с удовольствием бы оплатила ваши расходы по поездке. Но папа не захочет. Он вбил себе в голову, что виноват, очень переживает, и считает, что понёс заслуженное наказание. Он был доволен, что ему дали четыре года, не хотел жаловаться, но мы с мамой его уговорили. Сейчас, когда он узнает, что наказание снизили до двух лет, он ни в какую не захочет жаловаться.

– Но вы всё же поговорите с отцом, скажите, что шансы на оправдание очень велики. И здесь бы оправдали, но тут местные условия – недовольство родственников и целого района и тому подобные сложности. А в верховном суде эти местные отношения в расчёт приниматься не будут.

– Хорошо, мы с мужем на машине сейчас же съездим в Чидерты, обрадуем папу и маму. А вечером я приеду к вам, часов восемь, привезу благодарность и сообщу, что сказал папа.

– Договорились. Буду ждать.

     В восемь часов вечера Света с мужем заявились ко мне домой. Света передала мне внушительный пакет с «благодарностью», а моей жене – бутылку дефицитнейшего армянского коньяка. Забыл сказать, что Света работала товароведом в одном хорошем магазине и имела доступ к всяческому дефициту. Моя Ирина быстро накрыла стол. Мы выпили все, кроме Славы, мужа Светы, он был за рулём.

– Виталий Ефимович! – Подняла рюмку с янтарным напитком Света. – Огромное вам спасибо. Вы сделали для нас, в первую очередь для папы, огромное дело! Мы вам очень благодарны и всегда будем помнить вашу работу. Папа обрадовался вашему успеху, но сказал, что он не хочет никакого оправдания, а честно отбудет свой срок, и так уже совсем маленький. За вас!

     Мы выпили, поговорили о том-о-сём. Затем Света с мужем ушли. Мне была приятна благодарность клиентов, но была и некоторая досада за недоведённое до победного конца дело. Но против воли подзащитного не попрёшь.

     Зато на долгие годы Света стала моим надёжным поставщиком товаров повышенного спроса и постоянно звонила с сообщениями, что в магазин завезли что-то дефицитное, есть размеры для меня или моей жены, и она отложила для нас куртку, джинсы, туфли и прочее барахло, бывшее в ту пору огромным дефицитом.

Алексей Фёдорович

Наш ответ -1.0

Алексей Фёдорович уселся за компьютер и начал письмо президенту Путину. Терпеть бесконечные обиды и оскорбления своей страны и её руководства он больше не мог. Путина Алексей Фёдорович уважал за справедливые слова и дела, особенно его позицию в международных делах. Но в последнее время начинало зреть возмущение – неужели он не понимает, что все примиренческие действия, желание сгладить углы проблем во взаимоотношениях с Западом, ведут только к ещё более грязным и откровенным нападкам на нашу страну. Ведь Путин сам не раз говорил, что вырос на Питерских, тогда Ленинградских улица, на которых действовало несколько непреложных правил: не будешь соразмерно отвечать -тебя всегда будут бить; если видишь, что драки не избежать – бей первым; на оскорбления нужно всегда давать ответ, иначе и другие будут тебя оскорблять! Ведь в современной политике творится то же самое, что и в загаженном полуразрушенном дворе. Вот Алексей Фёдорович и решил напомнить президенту те уличные правила, которые помогают жить и быть во дворе если не самым сильным и дерзким, то, во всяком случае, равноправным и независимым. Алексей Фёдорович написал:

    «Вот опять нас бездоказательно обвинили в отравлении Навльного.  Все наши просьбы и обращения к германским властям остаются без внимания и без ответа. От нас требуют одного – сотрудничества с западом, которое заключается в признании нами своей вины. В нападках на нашу страну отсутствует не только сдержанность, взвешенность и корректность, присущие (или должны быть присущими) серьёзным лидерам западных стран, но и элементарная логика. Впечатление такое, словно Меркель, Макрон, Джонсон ( я уж не говорю о Трампе) и другие учились в вспомогательных школах для умственно неполноценных, да и оттуда были исключены в связи с абсолютной тупостью, граничащей с полной идиотией.

      Между тем их, этих высоколобых интеллектуалов, заявления, филиппики и эскапады носят не отвлечённый характер, над идиотизмом которых можно посмеяться. Они же вводят санкции! А что такое остановить прокладку Северного Потока-2 (мечта Трампа)? Это лишить Россию ежегодного дохода в десятки миллиардов долларов! Не каждая война с солдатами и оружием может нанести сопоставимый урон. Цель любой физической войны и есть нанесение экономического урона противнику для того, чтобы заставить его действовать по указке победителя. Не эта ли цель составляет мечты западных лидеров! Санкционная война – это настоящая война! И если живая сила, то есть, люди не гибнут на поле боя, то это не значит, что потерь нет. Из-за недополучения многих миллиардов долларов у нас в стране не появится нужное количество больниц, а в них медицинского оборудования и материалов, не увеличатся должным образом пенсии, уменьшатся расходы на социальные нужды и тому подобные меры государственной поддержки народа. А это значит, что пенсионер, да и любой небогатый человек не сможет покупать себе свежие овощи и загнётся раньше времени от не рекомендованных ему макарон и картошки; для кого-то не дойдёт очередь на аппарат гемодиализа и так далее. И люди, не получившие должного лечения, ухода, нужных дорогих лекарств умрут раньше отведённого им Господом срока, то есть, погибнут! Вот вам и потери в живой силе! И большие потери. Одним словом – война!

      Политика Путина, направленная на поиск способов умиротворения этих наглых западных псов –  «партнёров», как он их называет, приводит лишь к тому, что эти «партнёры», которых иначе как врагами и назвать нельзя, чувствуют слабость и нерешительность России, всё больше и больше наглеют, их требования возрастают, норовят о Россию вытереть ноги как о половую тряпку. Ведь до чего дошло! Они требуют, что бы мы не вмешивались в дела Белоруссии, части нашего союзного государства, скоро потребуют, чтобы Москва не вмешивалась в дела, скажем, Костромской или Саратовской области. Они требуют, чтобы убрали из своей конституции «незаконные» поправки! Так давайте потребуем от этих  «законников» исправления их конституций! А Микробритании (Великобританией назвать эту островную шавку – язык не поворачивается!) поставим условие: в ближайшее время, скажем в течение года, принять конституцию! Тоже мне светоч демократии с монархом во главе! Пора перестать миндальничать с ними, пора перестать их бояться. Пусть они нас боятся!

      Народ когда-то возненавидел Ельцина, увидев, как унижается он сам в своих алкогольных загулах, и как унижает страну, отдавая наши территории, разваливая Советский Союз, целуясь взасос с «другом Биллом» и ему подобными сексуально озабоченными президентами и премьерами. Как люди вздохнули с облегчением и надеждой, поверив молодому и решительному Путину, остановившему бойню в Чечне, и обещавшему «мочить террористов в сортире»! Этому президенту поверили, за ним готовы были идти! Ведь для русского человека, россиянина собственная гордость и честь страны дороже лишнего килограмма колбасы или модного телефона. Как Путин в 2007 году в Мюнхене на «восьмёрке», поставил этих жирных мировых псевдопартнёров на место, моментально превратив их в  «семёрку»! Но выходит, что дальше слов дело не пошло. Страна теряет авторитет в мире, а президент теряет авторитет в стране.