Хождение Константина Уральского в Санкт-Петербург

И привёл меня Андрей в фитнес-клуб, где девушка красивая работала.

И сразу приглянулась она мне, и смотрел я на девушку эту разглядывая её – и губы её были обмазаны поманодой розовой, и а волосы сплетены в дреды.

И взял Андрей теннисный мячик и ракетки, что бесплатно давали.

И начали мы с ним в теннис играть, выяснять, кто лучше из нас играет.

И вспомнил я, как играл когда-то в настольный теннис с Драгоном.

И Андрей как-то задумчиво мячик подбрасывал о чём-то своём думая.

– Как тебе девушка? – спрашивал меня Андрей.

– Красивая, – ответил я.

– Она здесь недавно работает, – говорил Андрей.

А я всё украдкой поглядывал, где там Настя ходит.

И стучал мячик об теннисный стол, и было ясно, что в этой игре я проиграю. А мячик летел то в одну, то в другую сторону, и только не туда, куда мне надо было.

И проиграл я Андрею в настольный теннис, и хоть была Земля плоская, но шарик то был круглый.

И наигрались мы, и пошли возвращать ракетки, к Насте поближе.

– Когда же вы уже, наконец, купите эти ракетки? – спрашивала у Андрея Настя.

– Вы же их бесплатно даёте – вот я их и не покупаю, – отвечал Андрей как-то неловко.

А я успевал любоваться Настей и думал – а что если мне остаться в Нижнем Тагиле жить? Буду ходить на свидания с этой Настей, а на другой день в настольный теннис с Андреем играть.

– Но когда-нибудь они станут платными, – говорила Настя.

– Хорошо, я подумаю, – отвечал ей Андрей.

И было всем ясно, что Андрей никогда и не купит эти ракетки – потому что их бесплатно давали.

– А у вас, есть покупать абонимент в фитнес-клуб, то в душе вечером много народу? – спрашивал Андрей.

– Нет, я после каждой смены одна в душ хожу, – отвечала ему Настя.

И всё улыбалась как-то она, ну понятно как.

И пошли мы с Адреем из торгового центра до той остановки, с которой на такси уехали в тот первый день, когда я в Нижний Тагил приехал.

И как-то грустно мне было, что с Настей мы подольше не пообщались.

– Понравилась Настя? – всё спрашивал Андрей меня.

– Ну да, красивая, – отвечал я ему.

– Я бы может предложил ей встретиться, если бы у меня девушки не было, – говорил всё Андрей.

– Ну может с Настей тебе лучше будет, – говорил уже я ему.

И Андрей отчего-то призадумался.

И шли по улицам нижнетагильских в сторону той остановки, и было лето. И дошли мы до той остановки, и сели мы в автобус, что ехал через весь город, и смотрел я в окно разглядывая дома Нижнего Тагила.

И думал я о чём-то, только не помню я, о чём же я там думал.

И доехали мы с Андреем до того района, где у него мама жила. И вышли мы из автобуса, и расплотились мы перед тем, как выйти. И пошли мы в магазин за продуктами на вечер чего-нибудь прикупить. И ходили мы выбирали, и предложил я Андрею хинкалей взять на ужин, потому что сытно и вкусно.

– Может хинкали возьмём? – предложил я.

– Мне от хинкалей как-то нехорошо, – отвечал мне Андрей.

– Я тогда себе возьму, – говорил я, – у тебя же есть дома в чём их можно приготовить?

– Да, есть, – отвечал мне Андрей, – и я тогда для салата овощей возьму.

И взял я себе и Андрею хинкалей, потому что сытные они и вкусные. И был приветлив Андрей с продавцами, и здоровался со всеми, и говорил он с продавцами о чём-то таком повседневном.

И пошли мы к нему домой по дворам нижнетагильским, и было уже как-то темно на улице. И как пришли мы с прогулки, так сразу же готовить стали. И варились мои хинкали в глубокой кастрюле, и готовил Андрей салат.

– У меня однажды поляк останавливался, – рассказывал Андрей готовя салат, – так он приезжал на Белую гору соревнования по горным лыжам посмотреть.

А я слушал Андрея ожидая ужина. И сварились хинкали, и решился их Андрей покушать, хоть и было ему от них плохо когда-то.

– О, вкусные, – говорил Андрей.

– Их немного скушал и уже сытый, – отвечал я ему.

И рассказывал мне Андрей за ужином о поляке, который в Нижнем Тагиле побывал, и о том, как они с ним гуляли. И поужинали мы, и чай пить собрались, и Андрей говорил всё о плоской Земле, когда посуду тут же мыл. И пили мы чай, как в прошлый вечер, и говорили мы о плоской Земле, да о критическом мышлении. И не долго мы так просидели болтая, спать очень мне хотелось после хождений в Нижнем Тагили.

И ушёл я спать к себе, и Андрей к себе тоже ушёл. И читал он что-то там из интернета.

И уснул я понимая, что завтра я уже буду в другом городе. И спал я хорошо, а утром мне так не хотелось вставать, так хорошо мне спалось. И боялся я проспать и не успеть к двеннадцати часам, как мы с Татьяной договорились.

Надо вставать, – думал я, – ехать в Качканар. И встал я, и стал я собираться в дорогу. И покушал я – чем-то перекусив.

И маму Андрея я так и не увидел, – думал я, – скорее всего, это он придумал, чтобы обезопасить себя – мало ли я опасный человек.

И в это утро я ждал – когда же проснётся Андрей. Собрав вещи свои, я сидел на рюкзаке и ждал его пробуждения.

А он всё не просыпался. Наверное, до ночи в интернете просидел, – думал.

И подумал я – если Андрей не проснётся в десять, так я молча, не попращавщись, уйду. Но проснулся Андрей тогда, когда я уже уходить собрался.

– Ей, ты ещё не уехал, – закричал Андрей из спальной комнаты.

А я такой думаю – мне это что-то напоминает.

– Ты здесь? – крикнул он вновь.

И пошёл я в ту комнату, где лежал Андрей.

– Да, здесь, – ответил я спокойно.

– Хорошо, сейчас встаю, – сказал хриплым голосом Андрей.

И услышал я тяжёлые шаги проснувшегося человека встающего с кровати.

И вышел Андрей, лицо которого было заспанным и умилённым.

– Мне уже скоро надо будет идти, – предупреждал я.

– Ах да, точно, – вспомнил Андрей, – сейчас я завтрак приготовлю и двинем.

И стал Андрей зачем-то сырники готовить, желая как можно больше гостя комфортом обеспечить. А я всё на часы смотрел, что висели на стене его кухни.

И понимал я, что Андрей хороший человек, добрый – он за справедливость и честность. И приготовил он вкусные сырники, что мы ели и чаем запивали.

– Ты мне скажи всё-таки, – хотел всё понять Андрей, – что нам с этим капитализмом делать?

– Я думаю, – стал отвечать я, – что наша задача, как бедных людей, попытаться хоть как-то способствовать тому, чтобы богатые хоть иногда жертвовали свой капитал на благо общего пространства, – ответил я.

– Это как? – не понял Андрей.

– А я сам не знаю, – ответил я.

И Андрей тут же задумался – не за капиталистов ли я случайно.

– Надо чтобы они давали деньги на обустройство улиц, парков, дворов, – говорил я.

– А, чтобы хоть что-то полезное делать, – понял Андрей.

– Да, – ответил я, – в одном же пространстве обитаем, по одним и тем же улицам ездим, в одни и те же парки ходим, – объяснял я.

– Понятно, ну да ну да, – ответил задумчиво Андрей.

– Ну всё, мне пора, – сказал я.

– А, ну пошли я тебя провожу, – сказал Андрей.

И стал он собираться долго, а я ждал его у порога. И всё он проверял – выключен ли свет, не оставил ли я что-нибудь, не оставил ли он что-нибудь.

– Я раньше курил, – сказал он посмотрев на упаковку спичек у плиты, – и много пил.

А я всё думал – как бы мне не опоздать.

– Ездил я как-то на юг, – начал рассказывать он, когда мы выходили из квартиры его.

– На чём? – заинтересовался я.

– Автостопом, – как-то легко говорил он, – фуру поймал и поехал.

– Круто, – отвечал я.

– Еду с дальнобойщиком одним, – всё рассказывал Андрей, – а я просто прямо из бутылки вино пил.

– Как битник? – добавлял я.

– Да, наверное, как этот битник, – соглашался Андрей, – еду такой и прямо из горла хлебаю, а дальнобойщик спокойный оказался – ничего там мне и не сказал, лишь косо на меня поглядывал, думал, наверное, что я сумасшедший или ненормальный, – рассказывал Андрей.

– А в каких городах ты был? – всё интересно было мне.

– Да я в самих городах то не был, – сказал разочарованно Андрей, – просто на юг ехал, на море.

И шли мы на остановку, где были вчера. И заметил я неожиданно церковь небольшую какие бывают по всей России.

И как только мы пришли на остановку, так сразу же приехал мой автобус.

– Ладно, приезжай ещё – буду рад, – говорил мне Андрей.

– И ты в наши края приезжай, – отвечал я ему.

И залез я в автобус душный, и все смотрели как мы с Андреем прощаемся.

И был я благодарен Андрею в ту минуту за то, что приютил путника, обеспечил кровом и едой.

И звал я Андрея в гости в края, где сам вырос. И где, скорее всего, проживу свою жизнь. И не Москва это. И не Петербург. И даже не Екатеринбург. В местах этих, вечно кучевые облака на вечно голубом небе. И всегда, шесть дней в неделю, хорошая погода. И хорошо тебе, когда смотришь в горизонт на закате.

И всё неизменно в этих местах. И всему место есть – и для человека, и для природы.

И каждый может обустроить жизнь себе, как ему угодно – если только желание есть. И понял это Андрей. И он был счастлив принять меня. Только не уверен я был, что захочет он посетить такое странное место. И ехал я на автобусе через весь Тагил любуясь летним городом, что веками знает, что такое промышленность. И долго ехал я, и автобус почему-то не останавливался на остановках. А люди в автобусе сидели спокойно – чего-то ждали. И понял я, в один момент, что проехал остановку декабристов.

Качканар

Выпрыгнул я из автобуса, ореинтируюсь – куда же мне бежать? Ну, думаю, – в прошлый раз когда я видел Татьяну – она ушла на запад, и значит мне надо идти на запад. Смотрю я на часы, а время уже поджимает – ровно одиннадцать часов дня.

И побежал я на запад, боясь, что Татьяна без меня уедет в Качканар. Прибежал я на остановку декабристов, ища Татьяну глазами. И смотрю – автомобиль французский стоит, а в нём Татьяна сидит и мне сигналит. Извенился я тысяча и один раз, и поехали мы в Качканар. А небо в этих местах непонятное – то всё хмурится, то яркое солнышко. И ехали мы на север, на это небо смотря. А Татьяна всё что-то мне рассказывала, про монастырь, про буддистов, что там обитают. Вот, думаю, – интересно было бы побывать в этом храме – почитать Алмазную Сутру.

– Хорошо бы туда попасть, – сказал я, – всё посмотреть.

– Ну не знаю, – ответила Татьяна, – туда много народу ходит, и зимой и летом.

– А вы ходили? – спросил я.

– Нет, мы там с мужем не были, – ответила она.

А пространство вокруг менялось, и менялось сильно. А мы ехали по дороге той, что гору пополам разделила. И я понимал – как мне это непривычно видеть.

– Там комбинат рядом с монастырём, – говорила строго Татьяна, – туда запрещенно ходить.

– Как запрещенно? – удивился я.

– Тропу, по которой раньше все ходили к этому монастырю, закрыли, – всё объясняла Татьяна, – потому что она проходила по территории нашего комбината.

– Понятно, – говорю я, – а как же я туда попаду?

– Не знаю, – ответила Татьяна, – посмотрим, что муж скажет.

И ехал я в Качканар, сам не зная зачем. А дорога была хорошая, как в американских фильмах. Но, чем дальше мы отъезжали на север, тем хуже казалась дорога.

И неожиданно для меня, мы заехали в город Качканар. О, этот странный город Качканар. Город, что построен вокруг горы. Небольшой, но горы, у которой нет вершины.

И гора эта, как бы двойным кольцом обхваченна городом была. А взгляд же мой упипался в другую гору, что была напротив города. И куда бы наша машина не выворачивала, куда бы Татьяна не рулила – везде мой взгляд упирался в эту гору, по которой я потом пойду.

И тут же видел я, в этом городе, привычные панельки – те же серые одинаковые дома. И остановились мы у одной такой постройки. И понял я, что это прибежище моё на три ночи, как и в Тагиле. И пошли мы с Татьяной в первый попавшийся подъезд. И было в подъезде чисто и свежо, а стены голубым были покрашенны, на окне же фикус стоял. И вспомнил я тут же бедный и серый подъезд, где я жил до этого в Тагиле. И поднялись мы на четвёртый этаж. И оказался я в гостях у Татьяны и Николая. И поздоровался я с Николаем, как с хозяином дома. И тут же мне определили комнату, где я буду жить. А комната оказалась светлой, солнечной. И остался я в этой комнаты, наконец, один. И сел я на диван, разглядывая мягкие игрушки на столе. И тут же я услышал приглашение Татьяны.

– Константин, идёмте пить чай, – растянула она.

И пришлось мне идти, хоть и не хотел я ни пить, ни есть, а хотел я только покоя. И только из-за уважения я пошёл – потому что нельзя отказывать. И вышел я из комнаты своей, решившись на ошибку. А на кухне меня уже ждали хозяева, хотели услышать истории мои. И накрыт был стол вкусностями разными. И налили мне чай, и стали слушать меня. И рассказал я, как был в Тагиле, и что видел. Про Андрея рассказал, что в плоскую Землю верит. А они лишь усмехнулись – многое повидали. И рассказал я ещё, что еду неизвестно куда, но дальше хотелось бы в Пермь.

– Отлично, – сказала Татьяна, – я вас отвезу на Тёплую гору, оттуда уедете в Пермь.

И рассказал я Николаю, что хочу в монастырь пойти. Захмурился сразу Николай, не понравилась ему эта затея, подумал он, что я буддист. И хотелось мне ему объяснить, что я не буддист, а лишь ищущий свой путь. И понял это Николай, и с облегчением выдохнул.

– Что ждёт меня в монастыре этом? – спросил я.

– Ну смотри, – сказал он мне, – все туда прутся, и каждый своё настроение оттуда приносит.

– Ну я примерно знаю, что там ожидать, – ответил я.

– Ну вот – кому-то вообще не нравится, а кто-то в восторге приходит, – говорил он.

– Я готов там увидеть ферму, буддизмом прикрытую, – сказал я.

– Ну значит ты не сильно разочаруешься, – ответил Николай.

– Дак как туда всё-таки попасть? – спросил я.

– Смотри, – сказал настороженно Николай, – раньше туда можно было попасть через комбинат.

– А сейчас? – крайне интересно было мне.

– А сейчас дорога там охраняется, потому что монастырь этот стоит на горе, где планируют валамовую руду добывать.

– Понятно, – ответил я.

– Да, гора на которой стоит монастырь – это теперь собственность нашего комбината, – говорил Николай, а раньше типа природный заподник был.

– А потом передали комбинату? – спрашивал я.

– Да, там, где стоит этот монастырь уже работы запланированы через два года.

– А как я смогу попасть в монастырь? – спрашивал я.

– Смотри, – сказал Николай, – махая руками, – тебе лучше туда позвонить и спросить – как лучше добираться.

– У них там телефон есть? – удивился я.

– У них там всё есть, – сказал Николай метаясь к окну и обратно, – один даже рассказывал, что у них там корова живёт.

– Понятно, – ответил я улыбаясь.

А Татьяна всё молчала, на Николая поглядывая, ожидая, что он скажет.

– Посмотри в интернете, на их сайте, монастыря этого – должен быть их контактный номер телефона, – объяснял Николай.

– Хорошо, – понял я.

– А я пока пойду маршрут посмотрю, может тебе проще будет через Южную пойти, – сказал Николай.

И разошлись мы все в разные комнаты, делом занятые. И ходил я по комнате туда-сюда, понимая, что не так всё просто. И вижу я, действительно на сайте номер телефона есть, и много различной полезной информации – как удобно, думаю. И набрал я цифры, не решаясь позвонить. И пошёл я Николая и Татьяну искать, чтобы понять – как лучше сделать. А они сидели в другой комнаты, маршрут мой изучали.

– Вот, – говорю, – нашёл их сайт, и там же номер телефона – как всё удобно.

– Ещё бы, – ухмыльнулся Николай.

И нажал я зелёную кнопку, чтобы позвонить в монастырь буддийский. И слышал я глухие гудки. И ответил мне женский голос, что сонным казался.

– Да, слушаю, – сказала она.

– Здравствуйте, а можно к вам в монастрырь в гости прийти, – спросил я.

– Здравствуйте, да, можно, – ответила она.

– Спроси, как лучше добираться до них? – советовал Николай.

– А ка лучше до вас добраться? – спросил я.

– Добираться до нас лучше через Лысьву, – неприветливо ответила девушка.

– Через Лысьву говорят, – сказал я Николаю, а он только схватился за лицо.

– Спроси, можно ли через Южную прийти? – говорил он.

– А можно через Южную прийти? – повторял я.

– Можно, если дойдёте, – отозвался сонный голос.

– Говорят, что можно, – сказал я Николаю и Татьяне.

– А что может нужно – еда там или что? – спросил я.

– Подождите, – сказала она и куда-то пропала, и услышал я лишь тишину.

– Монтажная пена нужна, – более бодрым голосом ответила девушка, – или буры для перфоратора диаметр тридцать на пятьдесят.

И понял я тут же, что не понимаю что им нужно.

– А вы можете – это смской отправить, – попросил я.

– Хорошо, – как-то счастливо ответила она.

– Спасибо, до свидания, – сказал я.

– Вам спасибо, до свидания, – ответила она.

И нажал я красную кнопку – закончив разговор.

– Вроде всё, – сказал я улыбаясь.

– Значит через Южную можно? – спросила Татьяна.

– Говорят, что да, – ответил я.

И стал Николай искать в компьютере маршрут, по которому он когда-то ходил, и по которому должен буду идти я.

И тут увидел я, какой вид открывается с их балкона. И вышел я на балкон – рассмотреть гору, что казалась хмуро зелёной. И не догадывался я, что эта гора и есть та самая Южная. И стоял я и смотрел, думая – как же хорошо, свобода; доехал ты до тех мест, где можно увидеть горы с балкона. А Николай отозвал меня желая показать мой завтрашний маршрут. И крутил он карту, и вертел – объясняя всякие тонкости. И знал я, что всё-равно ничего не понимаю, о чём говорит Николай, потому что не был я в горах. И в первый раз я пойду в горы, да ещё и один. И вспомнил я перевал Дятлова, благо – он где-то далеко. И понимал я, что боюсь того, чего и сам не знаю, ведь не видел я этого никогда. И лишь поглядывал я на гору Южную, что всегда было видно.

А дальше мы поехали в магазин, чтобы купить продуктов на ужин. И видел я в городе этом магазины, что и в других городах, только из окон были видны горы. И вышли мы из магазина, а я вижу белая стена заполонила горизонт.

– Что это? – спросил я.

– Буря поднялась над карьерами, – ответил Николай.

А я всё не мог понять, что за белая земля там.

– А там что белое? – спросил я.

– А это и есть карьеры, когда руду всю вырабатывают – остаются пустые карьеры, а ветер только поднимает пыль, что в этих кратерах, – рассказывал Николай.

– Понятно, – ответил я, заглядываясь на то, как ветер волочет пыль по горизонту.

И пошёл я гулять по Качканару пытаясь понять, как город этот устроен. И то я поднимался, и то спускался, и видел только серые пятиэтажки. Но город этот, казался мне чистым, ухоженным. И ходил я по городу, а хотел ближе к горе подойти, разглядеть её. Но никак не получалось сделать это – всё блудил я по улицам Качканара, не найдя ближайщий путь к горе. И долго я гулял, и только пришёл туда, где был одноэтажный Качканар. И было видно гору, наверное, с каждого сада, и тут на улицах везде было чисто.

И видел я, как и везде, пацаны малолетние на гаражах скакали – выкрикивая различную ерунду, и гнал их вон обычный мужик с усами и в камуфляжной одежде, что в гараже капался.

И кружил я по городу, так и не выйдя к горе. И решил я к Татьяну и Николаю пойти, потому что время к ужину близелось.

И заметил я странность одну, что бабушки любят в этом городе на остановочках сидеть, и на закат смотреть. Будто вспоминая, как предки их, любили в старости смотреть на закат, усевшись на скамейки, что рядом с избой стояли.

И пришёл я к их дому, не зная как найдя дорогу. И поднялся я на четвёртый этаж, бесконечно шагая. А Татьяна и Николай занимались своими делами, успевая поспорить с телевизором. И спрятался в своей комнате, в ожидании завтрашнего дня. И тут же услышал привыное Татьянино приглашение:

– Константииин, давайте за стол – ужин готов.

И опять мне не хотелось ни есть, ни пить, хоть и давали мне это всё.

– Ты пьёшь? – спросил меня Николай, зайдя ко мне в комнату.

– Ну если в прикуску к чему-нибудь, как Гёте, – ответил я.

– А, ну хорошо, – выдохнул с облегчением он.

И вышел я из комнаты вслед за Николаем, в ожидании долгового вечера. И пришли мы в их главную комнату – зал, где висел на стене огромный телевизор, а напротив стоял диван; а между ними, в центре комнаты – стол накрытый тремя тарелками и бакалами, да салатом И сел я на диван, уткнувшись в телевизор. И ждал я, когда же ужин начнётся. И пришёл Николай с бутылкой вина.

– Можно уже накрыть, – прошептал он, ковыряя пробку бутылки.

И налил он в каждый бокал по разному, будто зная, кто сколько пьёт. И выпел он тут же то, что себе налил, чёкнувшись со мной. И я пригубил красное вино, чувствуя его терпкий вкус. И налил Николай себе второй бокал, попав под строгий взгляд Татьяны, что пришла позвать его на кухню. И ушёл Николай за Татьяной, что-то обсуждая. А я лишь маленькими глоточками лакал из бокала вино. И пришли Татьяна и Николай, принеся на подносе курицу жаренную. И понял я тут же, что меня накормят так, как я давно уже не кушал. И положил я сам себе курочки запечённой и картошки, приложив маленько салата.

– Ещё, – предложил вина Николай, налив Татьяне и себе.

– Немного, – ответил я.

И налил мне обрадованный Николай, как раз столько, сколько можно обозвать "немного".

– Ну давайте, за путешествия, – сказала тост Татьяна, взяв свой бокал вина.

И чёкнулись мы все дружно. И как-то неловко мне было выпивать с людьми, что старше меня. И есть мне не хотелось, но приходилось жевать через силу, потому что я знал, что силы мне завтра понадобятся. И пил я тоже без жажды, а только для того, чтобы наполнить тело теплом.

– Всякие люди бывают, – говорила Татьяна, – мы уж боялись, что вы, Константин, вообще не пьёте.

– Да, у нас вот Ирландка была, – говорил Николай, – так та вообще всё подрят пила, понятное дело – дочь рыбака.

И стали Татьяна и Николай рассказывать мне, как они путешествовали. Как были в Париже во время митингов. И как пострадала Татьяна от дымовой шашки, когда они с Николаем прятались в метро. И говорили они мне, что французы до сих пор требуют отречения короля, хотя давно уже нет никакого короля. А французам от этого легче не живётся. И советовали они мне, если решу я ехать в Париж учить африканский язык, ну или в крайнем случае арабский.

И рассказали мне они, как живёт не обустроенная Россия, и даже фото показали.

А я рассказал, что планирую только по родной стране путешествовать, и не более.

Растерялись как-то они от этой новости, растроились что-ли – что я больше их родину люблю. Потому что решил сначала всю страну объехать, а уж потом целый мир, а не наоборот. А они признались мне, что сделали всё наоборот, как Петр и Ленин.

А ужин я свой съел. И мне предлогали ещё, но я отказался. И заканчивался вечер тем, что мы обсуждали то, как я завтра в горы пойду.

– Там смотри, – предупреждал Николай, – могут быть дикие животные.

– Коля, – одёргивала его Татьяна.

– Что Коля, – возмущался Николай, – человек же должен знать куда идёт, не на прогулке в парке.

А я сидел и молча слушал, гадал – куда я завтра приду?

– Помнишь тоже случай был туристов искали? – вспоминал Николай обращаясь к Татьяне.

– Когда? – пыталась вспомнить она.

– Да вот недавно, – говорил он, – туристы из Перми, их потом ещё ходили искать.

– Весело у вас тут, – отреагировал я, нервно смеясь.

– Да, – отозвался Николай, – как-то тоже с ирландкой этой ходили в монастырь этот, когда уже обратно шли, так попался нам на встречу парень на велосипеде – куда в горы то на велосипеде, – рассказывал Николай, хватаясь за бутылку и подливая каждому.

– Там поди очередь у горы этой, – сказал я.

– Ой, да вообще, – смеялся Николай махая рукой.

И все как-то замолчали – обдумывая каждый своё.

– Зимой тоже случай был – когда приезжала эта с Сочи, – внось обращался он к Татьяне,

– Да-да, – подтверждала Татьяна.

– Зимой случай был, – рассказывал Николай, – тоже спускались уже с гор, и девушка ползёт в монатырь этот, а вечер уже, куда там ночью в горы?

– Всякое бывает, – сказала Татьяна.

– Ночью зимой в горы – идиотизм, – возмущался Николай.

– Надеюсь – всё хорошо будет, – говорил я.

– Возьми мои палки горные, – предложил Николай, – пригодятся, легче будет подниматься.

– Хорошо, – согласился я неуверенно.

И закончился наш ужин. И вновь мы разошлись по комнатам, готовясь к завтрашнему дню. А я всё не мог понять, что меня ждёт. Разглядывая серую панельку, что была напротив, я слышал привычные людские разборки – кто, почему и зачем?

А завтра я пойду в горы, где нет людей, а стоит лишь хвам буддистов. И надеялся я, что пойму хоть что-нибудь из всего. И не знал я, что уйду я оттуда с ни с чем. И нет в этом храме ничего, только одно – обезьянье прошлое, что человеком пыталась стать, и пошла по другому пути, нежели иные.