Там, где не цветëт рамонда

Проводив наставника взглядом, Магритт снова оглядела вестибюль. Ей не хотелось спешить в архив, ибо она считала, что времени предостаточно. Опустив взгляд на пол шахматной расцветки, Мэй медленно дошла до окна. Рядом стояла большая фарфоровая ваза с белыми розами. Их аромат, как и вид лепестков, казался весьма привлекательным. Белые розы родители выращивали на могиле бабушки Герты. Когда Мэй была ребёнком, папа рассказывал, как его мать любила из этих цветов делать целебные отвары, поэтому они всегда ассоциировались у Магритт с бабушкой. Герта не дожила до рождения внучки, однако её светлый образ, созданный из уст родителей, всегда занимал особое место в сердце. Как говорил отец, Мэй многое взяла от бабушки… И как оказалось, даже непростое наследство. Магритт очень тихо прошептала: “Bana, hala zar te di temi krada! (Бабушка, спасибо, что ты рядом!)” Она протянула руку к нежным белым лепесткам, однако тут же отстранилась, почувствовав укол шипов. Прижав палец к губам, Мэй задумчиво взглянула на розы. В этот момент она вспомнила детские истории отца. Когда Борин впадал отчаяние, Герта могла привести сына в чувства одним лёгким подзатыльником. Несомненно, для Мэй это был знак духа бабушки. Она словно очнулась от очень длительного кошмара.

– Hala zar te, bana. (Спасибо тебе, бабушка!) – прошептала Мэй. – Zhacha sagale… Zar lala i Rado. (Я буду сильной… Ради мамы и Радо.)

Окончательно проснуться Магритт заставило следующие…

От белых роз её отвлекли яростные крики снаружи. Мэй перевела взгляд на окно, к которому уже подбежали несколько чиновников шестого отделения, бывшие на этаже. Разглядеть картину с такого обзора было крайне сложно. Единственное, что казалось понятным: у площади Белого фонтана начала собираться гневная толпа. Магритт окинула взглядом лестницу, пытаясь оценить степень недовольство нанта Болинга, если она покинет здание. С другой же стороны как такового запрета не было. А тем временем крики становились более яростными, и это разжигало любопытство ещё сильнее. В итоге Мэй решила, что она “взглянет одним глазком”, а потом быстро вернётся. Продолжая оглядываться на лестницу, нейстрийка быстрым шагом покинула здание.

Добежав до площади, Магритт стала свидетельницей ужасного зрелища. Двое крепких мужчин на глазах большого скопления люда, держали побитого молодого человека хилого на вид.

– Нет, нанты! – кричал несчастный. – Вы всё неправильно услышали!

– Ах ты, ублюдок! Ты ещё смеешь своим голосом поганить наш язык! – один из нападавших швырнул его на землю. – Мы слышали, как ты горланил на нейстрийском!

– Да эта мразь шпион, не иначе! – раздалось гневное из толпы. – Из-за такой нейстрийской падали, наши солдаты будут кровь проливать!

Мужики продолжили избивать его ногами под улюлюканье толпы. От этой сцены внутри Мэй всё сжалось. Первое мысль была закричать: “Да что вы творите?” Однако она быстро осознала, что это негодование лишь утонет в людском гневе. И самым страшным Магритт казалось то, что в безумных глазах горожан легко читалось уверенность в правильности своих действий. Когда к толпе подбежали полицаи, у нейстрийки появилась надежда, что этот кошмар скоро закончится. Стражи правопорядка действительно попытались отогнать толпу от несчастного… Однако гневных людей оказалось куда больше. Полицаев они легко оттолкнули. Те попытались применить оружие, но в толпе нашлись хоть и не самые смышлёные, но всё же сильные мужчины, которые нейтрализовали представителей правопорядка. В душе Магритт начала сильно давить совесть. Она не могла себе позволить остаться в стороне, однако напролом идти к толпе было равносильно самоубийство. Мэй начала лихорадочно соображать над тем, как поступить. В физической силе да в количестве, она была в меньшинстве… Оставалась только магия. В дреннском департаменте Мэй запомнила одно заклинание, но нейстрийка не была в нём уверена. Однако, увидев, как лицо молодого человека покрылось кровавой маской, Магритт поняла, что медлить нельзя. Найдя укромное место, да и гневная толпа вряд ли бы её заметила, она начала читать заклинание, выставив руки вперёд. Ладони дрожали, однако голос стал твёрд как никогда. В эту минуту нейстрийке казалось, что на её плечи погрузили валуны. На глазах от напряжения проступили слёзы, и всё же Мэй продолжала читать заклинание. Она это делала до тех пор, пока толпа на миг не замолкла… Причина тому стала тёмная пелена, которая резко застелила им глаза. Когда Мэй вышла из укрытия, тишина сменилась на панику. Нейстрийка поспешила к бедолаге. У обессиленного молодого человека не осталось сил сопротивляться, поэтому она без проблем смогла его поднять и увести в безопасное место, являвшимся ближайшей подворотней.

– Zhato mroton? (Я умер?) – едва шевеля губами, прошептал нейстриец пытаясь на ощупь понять, кто его спас.

– Hala zar Trebogir, bret! (Слава Троебожию, нет!) – у Магритт никак не получалось перевести дыхание. – Donatas zakla olemon pada… Zhato gladala di olemon rada. (Сейчас заклинание спадёт… Я видела, как оно работает.)

С этими словами заклинание действительно спало, и избитый нейстрииц смог разглядеть свою спасительницу. Поблагодарив её, молодой человек корил себя за то, что имел неосторожность заговорить на родном языке настолько громко, что это смогли услышать гневные горожане.

– Baraton, te kanash di rash? (Брат, ты можешь бежать?) – отдышка Магритт становилась всё сильнее.

Нейстриец утвердительно кивнул. Он, конечно, не смог полностью убедить свою спасительницу в том, что ему есть, куда бежать, однако ей ничего не оставалось, кроме как поверить. Прежде, чем расстаться, молодой человек отдал Мэй сложенный бумажный лист. Развернув его, Магритт увидела рисунок фиолетового цветка на длинном тонком стебле с широкими листьями. По телу Мэй побежали мурашки. Ей едва удалось сдержать слёзы, ибо нейстриец всегда узнает рамонду.

– Techash bravala, serala! (Будь храброй, сестра!) – попрощавшись нейстриец побежал прочь.

Провожая его взглядом, Магритт всё безуспешно пыталась перевести дыхание. Оставшись одна, она сложила рисунок рамонды и спрятала его в кармане юбки. Держась за стенку ближайшего здания, Мэй направилась своим ходом. В животе всё сильнее ощущалась ноющая боль, которую нейстрийке стало сложнее игнорировать.

Вернувшись на площадь Белого фонтана, Магритт увидела, что толпа оставалась на месте, только она уже растеряно переглядывалась. В их многоголосье Мэй не могла выделить отдельные предложения, да и не хотелось, ибо она и так понимала, что они все теряются в догадках над произошедшим. А когда Магритт взглянула в сторону шестого отделения, то осознала, что вероятны последствия за её действия. При наличии метки было глупо ожидать иного, да и такое массовое заклинание наделало много шуму. Среди толпы она увидела нанта Болинга, чьи глаза так и пылали гневом. Мэй только оставалось ждать, когда он дойдёт до неё и, сильно схватив за плечи, прижмёт к ближайшему столбу. Те немногие, кто обратил на них внимание, не стали вмешиваться, решив, что родственники просто выясняют отношения. Магритт могла ожидать от своего наставника всего, но всё же боль в теле и головокружение были сильнее страха.

– Я… Я всего лишь… Помогла полицаям. – едва слышно прошептала Мэй, чувствуя напряжение в горле.

– Вот только не надо этих баек! – процедил сквозь зубы Арсен, крепче сжав плечи подопечной. – Ты хоть понимаешь, какому риску подвергла десятки невинных людей?

– А было бы… Было бы… – к горлу нейстрийки начала подступать тошнота. – Было бы лучше, если бы эти десятки невинных людей разорвали бы одного человека?

Этот вопрос заставил Арсена утихнуть, не дав ответа. Да и у Магритт уже не осталось сил что-либо говорить. Немного ослабив хватку, инспектор взглянул на толпу. Все они прибывали в растерянности, но никто из них серьёзно не пострадал во время действия заклинания. Толпа потихоньку редела, направляясь по своим делам. Инспектор снова взглянул на Магритт, которая начала ещё сильнее дрожать.

– Ещё раз такой фокус выкинешь… – и тут нант Болинг осёкся, увидев, как лицо подопечной позеленело.

Быстро поняв, что Мэй на грани терпения, инспектор резко отстранился от неё. Она, недолго думая, побежала к ближайшей мусорной урне, в которую её и стошнило. При виде этой малоприятной картины на лице Арсена на пару секунд появилась гримаса отвращения. Магритт упала на колени, часто задышав. Наставник не спешным шагом подошёл к подопечной, которая начала чувствовать облегчение.

– Вот и будет тебе, дуре, наука… – ровным и строгим голосом произнёс Арсен. – Не использовать заклинания, которые мощнее твоего текущего магического потенциала.

Магритт ничего не сказала, продолжая переводить дыхание. Злость инспектора становилась всё меньше. Мельком окинув взглядом Белый фонтан, Арсен сел на корточки.

– Откуда ты его вообще знаешь? – нант Болинг достал из своего пиджака носовой платок и отдал подопечной.

– В дреннском департаменте одна инспекторша его часто использовала, – Магритт утёрла платком края губ. – Когда хотела утихомирить самых буйных… Трудно было не запомнить.

Переварив услышанное, Арсен подал Мэй руку. Она не раздумывая хотела в ответ протянуть свою, однако наставник тут же её отдёрнул.

– Нана, я сделаю вид, что поверил в эту очевидную байку про “помощь полицаям”, но это в последний раз. Это понятно? – получив утвердительный ответ, инспектор снова подал руку подопечной.

Встав на ноги, они направились в шестое отделение. Всю дорогу Мэй чувствовала, как Арсен время от времени кидал на неё подозрительный взгляд.

***

Вечером Арсен вместе Мэй приехал на экипаже в свой двухэтажный дом, который находился в блокированной застройке из чёрного кирпича. Пока инспектор искал ключи, Магритт огляделась. Район спокойный, и не было сомнений, что в нём проживали весьма состоятельные люди. Открыв дверь, нант Болинг пригласил подопечную войти. Квартира была старой, но чистой: пожелтевшие обои, малая часть электрического освещения на фоне газовых ламп и восковых свечей, скромная мебель.

– Займёшь гостевую комнату на втором этаже. Ванная комната рядом. – затем без особого энтузиазма наставник произнёс. – Добро пожаловать, нана Магритт.

– Простите? – не поняла подопечная.

– Думаю, мы можем быть чуть менее формальны, когда не в шестом отделение. Не против, нана Магритт?

– Мэй! – на немой вопрос инспектора она ответила. – Я никогда не любила своё полное с мирольской формой обращения… Нана Мэй.

– Хорошо, нана Мэй. Тут ты можешь меня звать нант Арсен. – нант Болинг указал на лестницу. – Думаю, тебе сначала нужно принять ванную. Когда переоденешься, спускайся в гостиную. Обсудим детали.

Мэй поднялась на второй этаж, Арсен же отправился в гостиную. Он снял пиджак и положил его на подлокотник дивана. Подойдя к камину, нант Болинг разжёг его с помощью магии. Мягкое свечение от огня наложило на архаичную обстановку своеобразный уют. Арсен опустил взгляд и заметил, что на полу лежала рамка фотографией вниз. Он удивился тому, как она умудрилась за день упасть с каминной полки. Подняв её, Арсен взглянул на свадебный портрет… Он и Элси тогда были полны оптимизма, на котором и держалась их гармония в первые два года брака. Стряхнув пыль со стекла рамки, инспектор поставил свадебную фотографию на место. Арсен, сев на диван, снова взглянул на огонь в камине. В данную минуту инспектору хотелось сжечь в этом пламени всю ту работу, что ему поручили. И всё же та холодная часть разума, на которую нант Болинг всегда полагался, подсказывала, что он всего лишь устал. Арсен вспомнил слова вансентского гласа Крола: “Если Творец Единый одевает на ваши перстни кольца ада, значит вы можете и обязаны их проносить с достоинством.”

– Нант Арсен. – застенчивый голос Мэй, вывел его из размышлений.

Наставник повернул голову ко входу, где стояла подопечная. После ванной Мэй выглядела намного лучше. Она переоделась в белое домашнее платье, а вымытые волосы завернула в полотенце. Арсен немым жестом пригласил её сесть на диван. Магритт так и сделала, робко сев на край подлокотника.

– Поговорим о твоём прикрытии. – начал наставник.

– Прикрытие? – удивилась Мэй.

– Большинство магов имеют скрытый статус… Вследствие чего об их службе шестому отделению обычные подданные империи, конечно же, не знают. Я, например, официально служу чиновником в министерстве иностранных дел.

– И… Кем буду я?

– Начнём с имени… В свете тебя будут звать Сейлой Торффен.

– Это как понимать? – возмутилась Магритт.

– А это неочевидно, нана Мэй? – без повышения тона осадил Арсен. – Магритт Янт будет красной тряпкой для мирольского обывателя.

Нейстрийка тут же притихла. Перед глазами предстал дневной ужас на площади. Да и фамилия Янт после дренновского убийства теперь у мирольца могла вызывать исключительно лишь ненависть. И всё же мысль о том, что Мэй придётся представляться другим именем заставляла чувствовать себя скованной цепями. И ничего не оставалось, кроме как принять это.

– Поняла. – Магритт потупила взгляд на свои руки. – Сейла Торффен.

– Вот и замечательно! Это ещё не всё… – Арсен перевёл взгляд на огонь. – Ты моя племянница из Южнодубравского округа, которую я приютил, пока родители решают свои финансовые вопросы. Тебя легко принять за южную мирольку из этого округа… Запомнила?

– Запомнила. На сегодня всё?

– Почти… Как у тебя дела с ведением хозяйства?

– Я как раз тоже об этом хотела поговорить, нант Арсен. – Мэй подошла к наставнику. – Я ведь не смогу всё время быть в шестом отделение, да и родители меня с детства приучили не сидеть без дела… Могу следить за порядком в доме, если вы не против.

– Вот и договорились. – встав с дивана, Арсен забрал пиджак и направился в коридор. – Спокойной ночи, нана Мэй!

Когда Магритт вернулась в комнату, она достала из юбки клочок с рисунком рамонды. Мать рассказывала, что этот цветок в засушливые времена способен впадать в спячку до тех пор, пока снова не вернуться более благоприятные времена. Рамонда росла только в Нейстрии – историческая родина, которая для Магритт находилась в недосягаемости. Поцеловав рисунок, Мэй спрятала его под матрасом.

После она взглянула на настольные часы и, сняв полотенце с головы, встала на колени для вечерней молитвы.

Lalamala, ajreleala vizh ka zhas

(Матерь, вдохнувшая в меня жизнь)

Tatameon, vedoneon kroza vizh zhas

(Отец, ведущий меня по жизни)

Proteno Karol i Rado olomar tane dekir

(Защитите Карол и Радо, ваших детей)

Noa, cheed afer vizh zhas

(Нечто, ждущее меня после жизни)

Beresh moron Borin i Gabor olomar tene dekir

(Дай покой Борину и Габору, твоим детям)

II

На новом месте сон был коротким. Когда Магритт встала с кровати, бледный утренний свет уже освещал комнату. Она торопливо собиралась, дабы успеть приготовить завтрак раньше пробуждения Арсена. Переодевшись и уложив волосы в “корзинку”, Мэй перед выходом взглянула на себя в зеркало. На неё смотрело отражение опрятной девицы, которая, казалось… Не прошла через потерю близких и обретение магической силы… Как будто это было отражением прошлой жизни… Магритт сжала подол своего платья, дабы не дать волю безысходности. Теперь ей оставалось только двигаться вперёд. Сделав глубокий вдох, Мэй вышла из комнаты.

В коридоре нейстрийка передвигалась аккуратно, практически на цыпочках. Хоть пол не скрипел, но всё же каждый её шаг казался очень шумным. Так Магритт, смотря на свои ноги, не заметила книжный шкаф. Тихо ойкнув, а после заскулив, она схватилась за плечо, принявшее на себя удар. Когда же боль утихла, Мэй подняла голову на этот предмет мебели. Прошлым вечером она не обратила на него внимание из-за усталости, а теперь ей казалось странным его нахождение здесь. Нейстрийка негодовала от того, почему Арсен решил поставить этот шкаф в коридоре. Внимательно присмотревшись, Магритт обнаружила ещё кое-что. Книжный шкаф закрывал собой дверь в комнату. В голове завертелись множество вопросов, на которые не было ответа. На секунду Магритт стало жутко от мысли о том, какие тёмные секреты там мог хранить инспектор Болинг. Отстранившись от шкафа как от грязной вещи, Мэй бесшумно продолжила свой путь.

Как оказалось, Магритт зря старалась не шуметь при ходьбе. Когда она зашла на кухню, Арсен уже сидел за столом, читая газету. Мэй растерялась, пытаясь понять: то ли она так долго спала, то ли инспектор был куда большим жаворонком. Нант Болинг же, отвлёкшись от газеты, повернул голову в сторону подопечной. От его взгляда нейстрийке стало не по себе, а все слова застряли в горле.

– Продукты в холодильном шкафу. – вернувшись к чтению газеты, Арсен добавил. – Можешь приготовить, что посчитаешь нужным. Я в еде не прихотлив.

– Х-хорошо, нант. – Мэй взяла передник, который висел рядом.

Приступив к готовке, Магритт открыла холодильный шкаф. Она, оценив запасы, решила, что приготовит яичницу с беконом, фасолью и тостами. Во время всего процесса Арсен не сводил глаз с газеты, но иногда нейстрийка чувствовала, как он время от времени кидал на неё взгляд. Мэй никогда не сомневалась в своих кулинарных навыках, привитые её мамой, но она нервничала из-за того, что нант Болинг мог найти повод для того, чтобы придраться. Однако Арсен ничего не говорил, и это ещё больше нагнетало. Когда всё было готово, Магритт подала завтрак сначала наставнику, а потом себе. Он, сделав круговое молитвенное знамение, начал трапезу без спешки. И первое время Мэй смотрела на него, ожидая вердикта.

– Нечего на меня так глазеть, нана Мэй! – оторвавшись от завтрака, Арсен взглянул на подопечную. – Всё вполне съедобно.

– Спасибо, нант Арсен. – Магритт, наконец, сама приступила к трапезе. – Какой распорядок на сегодня?

– До полудня приберись во всём доме, кроме кабинета и спальни. – отдал распоряжение наставник. – Уборкой в них занимаюсь только я.

– Кроме кабинета и спальни? – не уверенно спросила Мэй.

– Разве я неясно выразился? – раздражённо бросил Арсен, не глядя на подопечную.

– На втором этаже комната… Она шкафом…

– Это тебя не касается! – от ледяного тона нанта Болинга кожа Магритт покрылась мурашками.

Мэй поёжилась на стуле. Такая реакция наставника стала для неё неожиданностью. Осознав, насколько сильно напугал подопечную, Арсен быстро успокоился. Закончив утреннюю трапезу, он резко вышел из кухни, бросив на пороге: “Когда закончишь, постучишь в мой кабинет.” После этого нейстрийка ещё долго смотрела на дверь, хлопая глазами.

Арсен решил до полудня поработать в своём кабинете. Для разогрева мозговой деятельности инспектор начал с отчётов, которые нужно было потом отдать заместителю шестого отделения. В такие моменты нант Болинг погружался в мир, где есть только чернильные буквы с цифрами. Мир, где нет темноты и печали, которые вцепились в сердце Арсена, как клещи, высасывающие жизнь уже одиннадцатый год. Нелюбимая многими бумажная волокита стала для нанта Болинга успокоением. Конечно же, такой способ не лечил душевную рану, а только заглушал боль, однако инспектор считал, что от его многолетнего тихого горя никогда не смогут изобрести лекарство. К сожалению для него, и бумажная волокита невечная. Закончив заполнять последние листы, Арсен отложил их к остальным таким же.

Как бы нант Болинг ни хотел оттянуть этот момент, однако он был неизбежен. Инспектор приступил к подготовке первой практики. Достав с книжного шкафа сборник заклинаний первого ранга, он делал в нём пометки карандашом над теми, которые юная нейстрийка могла бы на первых парах разучить без последствий для своего организма. Время от времени до его ушей доходили её копошения в коридоре. Прилежная тихоня… За которой требовался глаз да глаз. Ранее Арсен не говорил этого Мэй, но он был удивлён, что у неё вообще получилось осуществить заклинание ослепления, пусть и с побочными эффектами. Инспектор думал над тем, что не будь она девицей, да к тому же из национального меньшинства империи, то это мог бы быть перспективный маг с хорошим карьерным будущим. Однако всё иначе: Магритт Янт – неблагонадёжная нейстрийка, чей отец навсегда останется главным подозреваемым в убийстве кронпринца Тибо. Арсен осознавал, что для шестого отделения магический потенциал крайне ценный ресурс, тем более во время войны, однако он не понимал, какова будет судьба нейстрийки с мирольским подданством после обучения… В любом случае, инспектору Болингу дали задание, и он намеревался его выполнить добросовестно.

Вернувшись к своему рабочему столу, Арсен достал чистый лист и обмакнул стальное перо в чернила. По его расчётам жена уже должна была прибыть в Тильвердрофф. Он легко написал: “Дорогая Элси”, – однако дальнейшие слова растворились в разуме. Арсен не хотел писать о нейстрийской головной боли, однако других тем инспектор не смог вытащить. Он пока не видел смысла спрашивать о её самочувствии. Нант Болинг и так знал, что физически супруга будет в безопасности в глуши, а морально… Её состояние уже ни один год находилось в штиле… Арсен был уверен, что обязательно ей напишет, но в эту минуту писать просто оказалось не о чем.

Раздался резкий стук, который вывел инспектора из размышлений. Подойдя к двери, нант Болинг немного приоткрыл её, не дав Мэй разглядеть кабинет.

– Я закончила, нант Арсен. – отчиталась она, потирая руки об передник.

Инспектор приоткрыл дверь чуть шире, дабы разглядеть коридор. Убедившись в чистоте, инспектор сказал: “Надень самое удобное прогулочное платье, что у тебя есть”, – после чего захлопнул дверь перед носом нейстрийки.

***

Путь в экипаже до “площадки для магической практики” прошёл в тишине. Арсен не сказал Магритт, куда именно они едут, да и она сама боялась его спрашивать. Нейстрийка, прижав к своей груди большую сумку, иногда осмеливалась поглядывать на своего наставника, да только толку от этого было никакого, ибо верхняя часть его лица скрывала шляпа. Пару раз в поле её зрения попадали его руки, нервно перекладывавшие трость из одной в другую. Мэй порой казалось, что она сидит рядом не с человеком, а призраком, из-за которого мороз по коже. Ещё ни один миролец не вызывал у неё такого чувства страха. Полицаи, сотрудники дреннского и сангреленнского департаментов, – они могли быть скорые на агрессию, но никто из них не пугал её так, как инспектор Болинг.

Беспокойство Магритт усилилось, когда она вместе с Арсеном вышла из экипажа, который остановился на окраине Сангреле.

– Дальше пойдём пешком. – кратко объяснил инспектор.

Наставник и его подопечная вошли в лесную чащу. Это напоминало Мэй начало жуткой сказки с печальным финалом для девиц. Молчание Арсена, ведшего за собой Магритт, также нагнетало обстановку. Внешне нейстрийка старалась казаться невозмутимой, но это не всегда получалось из-за громких пролётов ворон, карканья которых невольно заставляли её испугано согнуть колени и прижать шляпку к макушке. Инспектор оглядывался на это, но никак не комментировал.

Наконец, они дошли до каменного склона. Прежде чем продолжить путь, Арсен протянул Мэй свою трость.

– Я уже неоднократно взбирался по этому склону и знаю, что да как. – объяснил он, забирая у подопечной сумку. – Тебе, нана Мэй, она будет нужнее.

– О! Благодарю, нант Арсен. – Магритт взяла трость.

– Вперёд! – вежливо пропустил инспектор.

Магритт первой начала восхождение, думая о том, что наставнику её совсем не жалко. Арсен шёл позади, внимательно следя за тем, чтобы подопечная не упала. Нейстрийка, взбираясь всё выше, боялась оглянуться не только из-за страха высоты, но также из-за боязни встретиться взглядом с наставником. Она лишь слышала тихий низкий голос инспектора Болинга, который указывал направление, тем самым он ещё больше походил на призрака. На минуту ей даже показалось, что когда они взберутся на высоту, Арсен столкнёт её со склона. Впрочем, эта нелепая мысль быстро сошла на нет. А когда Мэй, наконец, дошла до вершины, все её страхи тут же исчезли…

Перед глазами Магритт предстало озеро. Невероятная синева, на которой отражались высокие деревья да цветущие холмы. Тёплый ветер, уходящего лета, ласкал лицо, заодно разнося соловьиное пение и запах цветов. Зачарованная Мэй не могла поверить, что это место действительно существует. Ей казалось, что из-за розовых кустов в любую минуту могут вылететь, давно вымершие, феи, а на поверхность озера всплыть водная дева.

– Как… Красиво. – прошептала Магритт.

– Знаю. – обогнав подопечную, Арсен спустился с каменной части склона, после чего протянул ей руку. – Озеро Фэйрли – прекрасное место для первых практик.

Поблагодарив наставника, Мэй подала свою руку, и он помог ей спуститься к озеру.

Арсен уложил шляпу с пиджаком на камни и засучил рукава своей рубашки.

– Начнём с небольшой теории. – достав из сумки сборник заклинаний, инспектор отдал книжку подопечной. – Присядь пока.