В сердце намного больше

– Как же тебе удалось бежать?

– С караваном через пустыню, в арабской одежде. Не представляю, как мне удалось добраться до Франции. Везение… – Зар улыбнулся его словам:

– Все это не случайно, Вальми. Тебя вели.

– Да нет, сущее везение! Когда я отстал от каравана в бурю и упал в пустыне, меня подобрал другой караван, проходивший мимо. И через несколько месяцев я уже ступил на родную землю. О Господи, я думал что никогда больше не покину Францию, после всего что пережил, но уже полгода спустя оказался в Эфесе! – Вальминт произнес это с таким искренним изумлением, что Зар опять засмеялся.

– Что же привело тебя в Эфес, бродяга?

– Погоня за знаниями. Захотелось увидеть Элладу, – такую, как о ней рассказывают и пишут. И я не пожалел!

– А как же греческий?

– А, язык! Я знал его, к счастью. Меня ему научили дома. У нас было много книг на греческом, привезенных еще моим дедом.

– Так твои родители были хорошо образованы?

– Да… Погоди, уха выкипает! – юноша торопливо снял котелок с огня. – Ты такой запасливый… Ложек не найдется?

– Одна есть.

– Давай сюда. – Дуя на горячую жидкость, они по очереди зачерпывали из котелка, передавая друг другу ложку. Свежая уха, да еще после купанья, была восхитительна. Настроение у Зара сделалось просто отличное. Его компаньон, как оказалось, с такой непростой судьбой, все больше нравился ему.

Занимаясь ухой, тот посматривал на Зара, думая о чем-то своем. Зар во многом еще оставался для него непонятен, и кто он, Вальминт пока не знал. Но твердость и основательность рыцаря притягивали его к себе. И потом, Вальминт любил загадки…

* * *

Зачем нам странствовать скорбя?

Свет у меня и у тебя.

Где я, там будешь ты.

Ведь мы с тобой с одной звезды…

Без друга нет мечты!

В тот вечер Вальминт остался ночевать у костра вместе с Заром. Походный бивуак чем-то напоминал ему дом, благодаря тому, что теперь у него появилась компания. Впервые за много дней Вальминту было уютно. По природе он был общителен и с трудом переносил длительное одиночество, а беседа с Заром оказалась чрезвычайно занимательной. Юноша давно уже не встречался со сверстниками своего круга. Он ощущал Зара равным себе, а открытость и доброта молодого рыцаря быстро уничтожили последние следы отчужденности между ними. Видя искреннее расположение Зара, молодой бродяга отбросил свою скрытность: он рассказывал рыцарю о своих приключениях, в которых проявил истинную выносливость и отвагу, не раз спасавшие ему жизнь. На лицах двоих людей, сидящих у костра друг против друга, плясали отсветы живого пламени. Зар то смеялся, слушая Вальминта, то хмурился, скрывая невольную жалость, которую вызывала незащищенность его собеседника, абсолютно неприкаянного и одинокого перед лицом огромного мира. Но жизнерадостность Вальминта и его легкий нрав совершенно очаровали молодого путешественника.

– А как же твой дом, Вальминт? – спросил он наконец. – Ведь у тебя же остались дом и твоя родовая земля?

– Да как сказать… Хотя я и дворянин, но моя семья жила не намного лучше наших арендаторов. Крохотное поместье, дикая глушь… У нас было совсем по-деревенски. Но я был счастлив там, пока были живы мои родители. Я рос на приволье, – Вальминт улыбнулся воспоминаниям. – Скакал на лошади без седла, бегал по полям с крестьянскими ребятишками. Когда подрос, стал помогать крестьянам. Бывало, случалось мне и поле пахать, и сеять. И подковы ковать… Я все умею делать и нигде не пропаду.

– Так поместье не приносит тебе никакого дохода?

– Оно бы приносило, но оно давно мне не принадлежит. Оно было заложено и перезаложено, и когда все случилось… Когда я остался один, то не смог выплатить долги, и мой дом и земля перешли к кредиторам. Вот так. – Вальминт замолчал, грустно улыбнувшись. Потом продолжил:

– Наши арендаторы уцелели. Это очень хорошие люди… Они предлагали принять меня в свою семью как родного, но я не захотел оставаться и отправился странствовать.

«Слишком горько было оставаться». – Этого Вальминт вслух не произнес, но Зар его понял. Он не стал спрашивать француза, почему тот до сих пор ни на чем не остановился, не попытался создать для себя более спокойную и надежную жизнь, в которой не возникало бы каждый день прямой угрозы самому существованию. Хотя сам рыцарь не хотел бы жить так, как этот бродяга – перекати-поле, он понимал, что человеческая душа загадочна и идет иногда самыми неочевидными и непроторенными путями, стремясь… быть может, к лучшей доле, которая другим показалась бы поистине мучительным жребием. Он принимал Вальминта таким как есть. И хотя они были сверстниками (Зар только на два года старше), молодой рыцарь отчетливо видел, сколь многого еще не знает и не понимает Вальминт в окружающем мире, по которому странствует «без руля и без ветрил». Не знает и не осознаёт того, что сам Зар давно уже постиг благодаря своей исключительной, необыкновенной судьбе. Он мог бы сейчас проникнуть в мысли француза, воспользовавшись своей особенной силой, но не собирался этого делать, хорошо усвоив от своих учителей, что нельзя против воли вмешиваться в чужой путь. Поэтому он просто сидел у костра и наслаждался беседой с человеком, который был ему по душе и, как ни странно, во многом уже стал ему близок. Зар знал за собой эту особенность: привыкать к людям, привязываться к ним и потом стойко любить их сердцем, невзирая на время и расстояния. Но на том и держится мир…

«Что ты скажешь завтра, Зар, когда эта перелетная птица покинет тебя и отправится своей дорогой?»

* * *

– Почему ты не обратился за помощью к королю, Вальминт? Ведь ты дворянин, ты хорошо образован, все это дает тебе преимущества. Быть может, король согласился бы рассмотреть твое дело и составил тебе протекцию.

– Мне это даже в голову не приходило. И потом, я тогда был… – собеседник Зара замолчал.

«Ты был растерян».

– Случилось очень много всего, рыцарь. Я остался один. Кругом свирепствовала болезнь…

– Как ты-то сам избежал ее?

– Чудом! Я ухаживал за родителями до последнего, но болезнь не тронула меня. А потом… У меня было одно желание – уйти. Уйти как можно дальше…

Вальминт прилег у костра на плаще, подложив руку под голову. Задумчиво глядя на мерцающие угольки, их возникновение и угасание, он погрузился в какую-то грезу наяву, уйдя далеко-далеко от Зара… Тот поднялся:

– Посмотрю, как там мой конь… – и отправился на поляну. Когда через полчаса он вернулся, почистив коня пучками травы и напоив его в лесном ручейке, Вальминт спал у потухшего костра. Вид у него был усталый.

«Скитания по городам и весям не обходятся так уж задешево…». – Осторожно, чтобы не разбудить своего спутника, Зар прилег на песке с другой стороны кострища и погрузился в мысли об Ирландии.

Солнце краешком коснулось моря. Пустынное побережье было погружено в тишину прозрачных ранних сумерек.

* * *

За ролью видеть человека,

За искрой – света полноту,

И другу путь открыть в мечту,

Что пробудит надежды века.

– Так ты не был в Париже?

Зар спросил это много позже, когда костер снова ярко пылал в густых сумерках, а хорошо выспавшийся Вальминт сидел на корточках у огня и длинным прутом помешивал угли.

Он посмотрел на Зара, слегка усмехнулся:

– Тебе странно, что я француз и не был в Париже? Так уж получилось, что я туда не дошел. Было много других дорог, которые меня привлекали. Потом не забывай, что я вернулся из плена не так уж давно, меньше двух лет назад, и почти сразу после этого отправился в Грецию. А дорогой мне все время приходилось делать остановки, чтобы что-нибудь заработать на пропитание. Я шел туда, где нужны были рабочие руки. Мне пришлось побывать каменщиком, маляром и даже огородником…

– Неудивительно… Я вижу, ты давно привык рассчитывать только на себя.

Вальминт в ответ вскинул тонкие брови:

– Как же иначе? Не на короля же мне рассчитывать! Король далеко. И потом, разве не он поддерживает все эти законы? Я стал бездомным по вине королевских слуг и не хочу от них никаких милостей! – Глаза у него засверкали.

«Я понял, Вальминт. Но так не пойдет. Тебе все-таки нужна помощь». – Зар задумался. Вслух же произнес:

– Ты что-нибудь знаешь об Ирландии?

Оказалось, что Вальминт не знает о ней ничего. Зар принялся рассказывать ему о своей стране, и постепенно на лице молодого скитальца, слушающего его рассказ, появилось выражение умиротворения и задумчивости, словно он погрузился в сказку. На его устах играла улыбка; воображение вело его по незнакомым дорогам древней и таинственной страны… Эльфы и феи танцевали перед его внутренним взором на зеленых холмах и у сверкающих водных потоков… Отважные воины стремились в битву, защищая свое право на свободу и независимость… Теплые дожди щедро орошали землю Ирландии, возвращая ее к жизни.

– Конечно, и в моей стране есть несправедливость, и в ней равновесие сил часто нарушается, а это ведет к большим беспорядкам и множеству бед для народа. Да что говорить: мои предки, норманны, прибыли в Ирландию только в двенадцатом веке, и это был очередной передел власти. Норманны закрепились в Ирландии… – Зар на минуту остановился.

– Так в тебе течет германская кровь?

– Только с одной стороны. Предки моего отца женились на знатных ирландках, которые пленили их своей красотой. И постепенно холодный северный нрав был разбавлен огнем и мудростью древних кельтов. Даже самая внешность северян растворилась в веках, поглощенная длинной цепочкой смешанных браков… Но мой отец, барон Райнбау – типичный северянин по своему нраву: долго закипает, но и долго потом не может остыть…

– Так я и думал, что ты сын богатого лендлорда, – прервал его Вальминт. – По тебе это видно. Ты, наверное, вырос в большом замке, где были пиры и множество слуг, и всегда чувствовал под ногами твердую землю.

– Ты прав в том, что в юности отец дал мне защищенность, и я благодарен ему всей душой. Но я не ношу имени, выбранного для меня отцом, и наши пути давно разошлись.

– А откуда же твое теперешнее имя?

– Зар – это мое имя, и только мое. Я сам выбрал его. То, которое дал мне отец, было для меня совершенно чужим.

– А можно самому выбрать себе имя?

– Да, если чувствуешь его сердцем.

Вальминт улыбнулся:

– Тогда мое мне подходит.

– Это действительно так, мой друг.

Француз снова улыбнулся:

– Ты, наверное, волшебник? Когда ты рассказывал, я буквально видел все, о чем шла речь, и слышал звуки битв, и как текут реки, и как…

– Просто я люблю свою родную землю. – Зар смотрел на него прямо и открыто. Вальминт увидел, как его темные глаза засветились глубоким огнем, словно из самых недр его существа светило солнце. Юноша молчал, глядя на Зара, задумавшись. Он понимал, что после встречи с этим рыцарем никогда уже не будет прежним.

Даже имя дается, чтоб кто-то услышал его.Между мной и тобой в звуке имени – жизни волна,И она подтверждает меж нами святое родство.А иначе зачем мы стремимся узнать имена?

Глава IV. Тайна творения: Зар открывает путь

Искушен, но не впал в искушенье,

Одарен и умеет дарить,

Он рожден для святого свершенья,

Чтобы быть, и любить, и творить.

Черное небо осыпали звезды. Костер казался необыкновенно ярким в этой черноте, как будто и он был звездой во Вселенной, сверкающей среди миллиардов других… А быть может, это так и было. Двое людей казались себе единым целым с пламенем, согревающим их и открывающим друг для друга, словно звездные миры, между которыми нет преград. В этот час ни один из них не таил своих мыслей, как не будут они таить их друг от друга и в будущем.

Зар пристально посмотрел на своего товарища:

– Ты никогда не думал, Вальминт, что можно жить по-другому?

Тот, казалось, понял его, как будто давно ждал этого вопроса:

– Я думал, Зар… Думал даже, что это возможно. Но я до сих пор не нашел этой дороги…

– Нет, мой друг, ты все это время шел по ней. Только почему-то не замечал ее у себя под ногами. Ты создавал жизнь не только для себя, но и для других: все, что ты когда-либо делал и говорил, отпечаталось в других людях, порой самым причудливым образом. Ты даже представить себе не можешь… – Зар улыбнулся.

Вальминт широко распахнул глаза, ошеломленный открывшейся перед ним панорамой:

– О Зар, ведь это… Это по-настоящему пугающе! Получается, что я сотворил множество вещей, о которых даже не имею представления?!

– Да уж, приходится признать. Мыслью своею, словом и чувством ты сотворил целые миры, внутри себя и вовне, которые затем продолжили свое развитие. Но так ведь с каждым из нас… Так и творится чудо; чудо мира. Он осмыслен и одухотворен; он изменчивый и живой… – Зар увидел растерянность в глазах своего собеседника, и угадал ее причину:

– Ты думаешь, что в чем-то виноват? Отбрось это, я вижу в тебе свет! По воле Господа, даром творить миры обладаем мы все. Но делать это можно по-разному… Можно делать это осознанно; вносить новые стремления в океан человеческого духа. Дарить людям и надежду, и упорство, и веру.

– Но как это делать, Зар?

– Если твои намерения чисты, то они, как капли золота, вольются в общую человеческую сокровищницу. Мы все варимся в алхимическом котле; переплавка может занимать немало времени, но если ты творишь для себя и других в любви, если твое творение наполнено любовью – дерзай, и со временем преобразится всё вещество, открыв для живущих новые миры Света. И это будет новая Эпоха; ведь мы – люди, и заслуживаем лучшей доли.

– Да, мой друг, – Вальминт улыбнулся. – Мы действительно заслуживаем лучшего… – Он с силой провел руками по волосам и прогнулся, потягиваясь. Глубоко вздохнул и поднялся:

– Я хочу искупаться. Пойдем, морю нас тоже не хватает!

Они долго купались при свете звезд. Вода искрилась, охватывая их тела струящимся пламенем, словно они были стремительными рыбами, поднявшимися с большой глубины. Оба ощущали себя освеженными и обновленными морем, дарующим силы жизни. Зару казалось, что мерцающая сапфировая стихия принимает его мысли и сообщает их всему вокруг, чтобы мир почувствовал его живое слово.

– Расскажи мне ещё, Зар, – попросил Вальминт, когда они вышли на берег. – Я хочу понять…

* * *

– Человек – это микрокосм, маленькая вселенная. Человеческая душа – огромный и сложный мир, не замкнутый сам в себе, а соприкасающийся с канвой всей Вселенной, всего существующего. Ты понимаешь, что это значит? Наши мысли мгновенно достигают любых пределов, каких только пожелаешь…

– А если не веришь в это?

– Даже если не веришь. Но если ты не веришь, то замедляешь свою мысль, и она не будет такой яркой…

– Я верю, Зар. Но порой кажешься себе таким маленьким в этой бесконечности… – Вальминт покачал головой.

– Потоки звездных сил, в которых путешествует наша Земля, невероятно могущественны и едва ли заметят отдельного человека: по сравнению с ними он все равно что пылинка. Но в том-то и состоит парадокс, что во Вселенной нет неравенства между вещами: всё на своем месте. Человек бесконечно мал по сравнению со стихиями, но он велик благодаря своему разуму и творческой воле. Человек единосущен с Богом. А это значит, в числе всего прочего, что наша творящая мысль обладает колоссальной мощью.

– Кто ты, Зар? – Вальминт подался к нему всем телом, чтобы лучше видеть в свете костра его лицо.

– Странствующий рыцарь, как видишь, – Зар подмигнул, и его темные глаза заискрились лукавством. – Король без королевства. Пока…

Сидя на коленях опершись на пятки, как это делают иногда на Востоке, Вальминт весь распрямился как натянутая струна, неотрывно глядя через костер на Зара:

– Ты возьмешь меня с собой?

– Ты помнишь, что я дал тебе виноград? Эти ягоды – символ жизни. Мы разделили с тобой трапезу, а значит, разделили и жизнь. Мы поедем вместе.

Глаза у Вальминта засияли. Их с Заром руки встретились над огнем в крепком рукопожатии. Зар светло улыбнулся своему другу:

– Я хочу, чтобы ты строил новый мир вместе со мной.

* * *

– Мы живем в непрерывном потоке Творения. Творение не заканчивается никогда, так же как не останавливается в своем движении могучая река…

– Творение – это как музыка…

– Да, мой друг, это как музыка… и Слово. Все течет, находится в непрестанном движении.

– Так говорил Гераклит…

– А, ты знаешь! – Зар улыбнулся. – Я верю, что наша с тобой встреча не случайна. Мир – живое совершенство, а не хаос, и все имеет свои корни и начало… Я хочу положить начало новой жизни для людей, – миру, где не будет темниц. Такому миру, где никто и ни по какой причине не сможет сделать человека бездомным, изгнанником.

– Но как достичь этого, Зар?

– Надо бросить в почву первые семена… Нельзя сдаваться, если знаешь, что можешь что-то изменить для себя и тех, кого любишь. А одно изменение влечет за собой и другие.

– Человек уязвим… – по лицу Вальминта прошла тень, словно призрак старой тоски опять мимоходом коснулся его и напомнил о прошлом. Зар обошел костер и сел рядом с ним. Положил ладонь поверх его руки:

– Уязвимость человека – не повод шантажировать его, угрожая голодом, нищетой и смертью. Красота, божественность и уязвимость человека – повод лишь для любви к нему, помощи ему и взаимного сотрудничества. Никогда и ни по какой причине человек не должен терять свое жилище, свой дом, который есть продолжение человеческой души! Таких причин в действительности не существует, а те, что приводятся, выдуманы алчными людьми для того, чтобы помыкать другими… И не забывай, что ты теперь со мной.

– Я хочу, чтобы все стало так, как ты говоришь. Я буду помогать тебе во всем. – Вальминт улыбнулся, и его лицо просветлело.

– Я знаю. Помни всегда, что мир стоит на любви, и это его единственная настоящая сила. Та сила, которую разрушить не может ничто.

* * *

Я несу искупленье; на то моя добрая воля:

Наказанья никто не накладывал, не принуждал.

Я хочу, чтобы людям открылась их лучшая доля,

Чтобы свет благородной любви на Земле воссиял.

– Я хочу построить на земле Ирландии замок, который станет оплотом Света, дружбы и любви. Хочу дать новую жизнь тем, кого люблю, и открыть новую, светлую жизнь для всех, кто пожелает к нам присоединиться. В этой жизни не будет места неравенству и угнетению. Я хочу, чтобы идея человеческого братства перестала быть сказкой и стала явью. Я мечтаю, чтобы замок Света, который мы создадим, и подобные ему места, которые уже есть на Земле, всегда звали людей к красоте и свободе и поднимали ввысь человеческий дух, чтобы он мог летать в небесах и всегда был полон радости и жизни.

Глаза Вальминта, слушающего своего друга, светились. Он негромко произнес:

– Это правда, что такой замок похож на бесконечное Творение: в нем никогда не должна иссякать сила жизни. Но как построить такой чудесный замок?

– Силой Слова. Если мы будем едины в своем стремлении, то построим замок за один день. И он обретет имя.

– Ты пока не знаешь, как назвать его? – француз смотрел на него с прежним доверием, словно усомниться во всем сказанном было попросту невозможно.

– Имя замку даст женщина, и в этом должна воплотиться Божья воля. У меня же достаточно знаний, чтобы вместе с друзьями создать небывалое, – глаза Зара сверкнули. – Та мудрость, к которой я прикоснулся в Греции и на Востоке, позволяет мне сделать это.

– А у тебя хватит сил на это, Зар?

– Должно хватить, Вальми. Если не я, то кто же? Не стоит примерять на себя чужую судьбу, и нельзя отказываться от своей. Я должен выполнить свое предназначение.

– А ты по-настоящему этого хочешь?

– Да, мой друг. Я желаю этого всем сердцем.

Далеко уже за полночь оба уснули около угасающего костра. Всюду стояла глубокая тишина, лишь море еле слышно шептало что-то в темноте. Ночь была такой теплой, бархатной, что не было даже необходимости укрываться плащом.

* * *

Зар поднялся на рассвете. Побережье было окутано тишиной, только прозрачные волны с легким шелестом накатывали на песок и вновь отступали. Свежее дыхание моря наполняло все вокруг.

Вальминт спал, раскинувшись на плаще. Светлые волосы шевелил ветерок. Лицо было совершенно безмятежным. Ступая тихо, чтобы не разбудить его, Зар направился к берегу, посмотреть, не идет ли корабль. Но горизонт был пока пустынен. Молодой человек постоял немного, раздумывая, что раз его товарищи до сих пор не приехали, значит, их что-то задержало и, скорее всего, они появятся только к вечеру. Значит, день был свободен. Почему-то это его обрадовало. Он услышал позади шаги и оглянулся: к нему приближался Вальминт. Зар улыбнулся ему:

– Доброе утро. Ты крепко спал…

Вальминт с наслаждением потянулся, глаза у него были ясные и лазурные, как море:

– Доброе утро, рыцарь. Я давно не спал так сладко, – он засмеялся. – Твои речи нагнали на меня дивные сны…

– Что же тебе снилось?

– Счастье… Куда мы отправимся сегодня?

– Сегодня пойдем в городок, пополним припасы. Посмотрим, как живут здешние жители!

– Мы, французы, знаем вкус жизни… – тут Вальминт спохватился, вспомнив их вчерашний разговор:

– Подожди, а как же твой корабль?

– Он и твой тоже. Но не беспокойся об этом: корабль придет с наступлением вечера, а мы к этому времени уже вернемся сюда и будем их ждать. – Зар видел, что Вальминту все происходящее еще кажется чудом. Он не ошибся, потому что тот тотчас спросил, слегка недоверчиво и с плохо скрываемым восхищением:

– И мы сегодня поплывем в Ирландию?!

– Да, Вальми. И пусть Посейдон пошлет нам попутный ветер!

Вальминт рассмеялся:

– А ты, оказывается, язычник!

– Я просто старый еретик. – И оба захохотали, держась за бока как мальчишки.

* * *

Утреннее море долго слушало молодой, счастливый смех двоих путников. Они собрались разделить дорогу в порыве к новому, неизведанному миру, и этот мир обещал им так много чудесных событий и отважных свершений дружбы, что, кажется, хватит на тысячу жизней!

Глава V. В городке

(Глава с продолжением)

Пока идёшь у моего плеча,

Ты под защитой моего меча.

Но ты отвагою не обделён,

И я твоим весельем окрылён.

«Я так много рассказал ему о себе… Доверился ему как будто он мой брат, которого у меня на самом деле никогда не было… Но он перестал быть мне чужим с той самой минуты как я заговорил с ним и он принял от меня угощение… с улыбкой, как будто это был царский пир. И я забыл в ту минуту, что я – одинокий бродяга. Мне стало хорошо… Это удивительно, но я пошел бы за ним всюду, без раздумий, столь велика сила его устремленности. Так велика сила его искренности… Этот рыцарь привлекает к себе сердца», – размышлял Вальминт, покачиваясь за спиной Зара на его могучем вороном. Шаг коня был удивительно плавным и ровным, и юноша лишь слегка придерживался за пояс рыцаря, временами с любопытством выглядывая из-за его плеча. Они направлялись во французский прибрежный городок, лежащий в двух милях отсюда, и Зар предпочел ехать, а не тащиться эти мили пешком по песку. К тому же, и коню надо было размяться. А дополнительный груз в виде Вальминта мощному боевому коню был нипочем. Они ехали шагом и пока молчали. Зар обернулся к своему спутнику:

– Сейчас приедем, бродяга. Ты чего загрустил?

Вальминт улыбнулся:

– Я не грущу… Просто думаю, что судьба – загадочная вещь. Еще вчера утром у меня были совсем другие планы, но я почему-то задержался на берегу, вместо того чтобы сразу возвращаться в семью Марибо. Меня там ждали…

– Кто это – Марибо?

– Я тебе потом расскажу. Знаешь, я ведь только месяц как вернулся из Греции… Я ведь ходил туда не только для того, чтобы посмотреть храмы. Мне надо было найти друга, который, как я надеялся, вернулся на родину.

– Он из Греции?

– Да. Но он не вернулся… – в голосе Вальминта прозвучала печаль, и он больше ничего не прибавил.

Зар снова обернулся к нему:

– Я не знаю, Вальми, до какой степени человек сам решает свою судьбу. Я не знаю, что нас ждет в будущем, но для начала у нас есть настоящее.

Он улыбнулся молодому французу, глаза у которого снова повеселели. Он крепче взялся за пояс Зара, потому что дорога пошла в гору и шаг коня перестал быть таким ровным, как прежде. Так двое всадников достигли городка…

* * *

Душе дается воля к переменам —

И снова бьется море белой пеной,

Страницу жизни новую открыв,

Живого сердца обнажив порыв!

В городке, скорее напоминающем большую деревню, Зар первым делом отыскал лавку цирюльника. И, не слушая возражений, отправил Вальминта бриться и стричься. Тот, впрочем, не особенно долго спорил: Зар правильно угадал в нем склонность к франтовству, да и простая чистоплотность была Вальминту вовсе не чужда.