Моя любовь в твоей мелодии

– Какого чёрта?.. – прошептала она, снова посмотрев на мужчину.

– Кто вы такая и что делаете в моём доме?

Глава 6

– Что я делаю в твоём доме?! – воскликнула Влада дрожащим голосом. – Это ты пробрался ко мне!

– Девушка, уверяю вас, вы сейчас в моём доме, в моей спальне, с моим телеграфом в руках, – медленно, но напряжённо перечислял незнакомец.

– Не держу я никакой!.. – Влада взглянула на руку, в которой действительно держала трубку от телеграфа. Она резко разжала пальцы, и прибор упал с глухим стуком. – Это что, ковёр? Откуда он здесь?

– Подарок сестры, но вам не кажется, что сейчас не самое подходящее время для обсуждения интерьера моей спальни? – ответил мужчина. – Будьте любезны и скажите, как и зачем вы проникли в мой дом?

– Да не проникала я никуда! Это ты лёг со мной в одну кровать! В моей квартире! – возмущённо повторила Влада. Она не понимала, что происходит. Почему в квартире Вити были телеграф, ковёр и полуголый незнакомый мужчина?

– Для начала я бы попросил вас соблюдать формальности. Мы с вами не друзья, чтобы переходить на «ты», – незнакомец отошёл в сторону и поставил масляную лампу на небольшой столик. Влада пристально проследила за этим движением. – И это всё же мой дом. Вот моя кровать, – он указал на широкую двуспальную кровать. – Может, вы присядете?

Влада перевела взгляд на кровать, отмечая насколько та была большая. Да тут могло поместиться человека четыре!.. Она снова посмотрела на мужчину, с тревогой отмечая его крепкое телосложение.

– Я не хочу садиться, – отказалась Влада. – Если это ваш дом, то как я тут оказалась?

– Мне тоже хотелось бы узнать, – тихо пробормотал он. – Присядьте, а я пока распоряжусь, чтобы слуги подали чай.

– Слуги? – повторила Влада, чувствуя, как у неё кружится голова.

Она глядела, как незнакомец медленно, словно опасаясь напугать её ещё больше, подошёл обратно к кровати и наклонился к тумбочке рядом. Влада сделала шаг назад, слегка оступившись, но не отводя взгляд. Мужчина выдвинул ящик и что-то достал оттуда, затем снова отошёл, и Влада увидела, как начали зажигаться канделябры.

– Не понимаю, что вас так смутило… – начал он, но когда перевёл взгляд обратно на Владу, тут же нахмурил брови. Осмотрев её сверху вниз, он нахмурился ещё сильнее.

– На что ты так смотришь? – напряжённо спросила она. Колено дрогнуло и пришлось слегка приподнять ногу.

– Ваша одежда, – делая акцент на первом слове, сказал он.

– Что не так с моей одеждой? – не обращая внимания на замечание, всё также резко снова спросила Влада.

День рождения Жени был праздником, несомненно, но мало кто из гостей выряжался. Женя обожал настольные игры, «правда или действие» и домашнее караоке, поэтому Влада посчитала, что в платье или костюме ей будет неудобно. Так что, она просто надела светло-зелёные велосипедки и такого же цвета широкую футболку. На ноги, которые сейчас пристально разглядывали, она обула обычные белые кроссовки.

– Вы танцовщица? – неуверенно поинтересовался мужчина.

– Нет, а вы? – с издёвкой сказала Влада, скрещивая руки на груди.

– С чего вы взяли, что я танцор? – теперь непонимающий взгляд был обращён на неё. Во мраке комнаты, освещаемой лишь шестью свечами, Влада не могла разглядеть цвет его глаз. Да и стоял он далеко, но отчего-то они ей показались тёмно-карими.

– А с чего вы взяли, что я танцовщица?

– Ваша одежда, я такого прежде не видел, вот и предположил… Прошу прощения, если задел вас этим, – сразу же добавил серьёзным тоном.

Задел? Стоя в незнакомой комнате, с незнакомым человеком, Влада меньше всего думала о том, чтобы обидеться на слово «танцовщица». Её даже слегка позабавило, что взрослого мужчину с растрёпанными волосами и следом от подушки на лице волновала такая ерунда…

– На вас вообще нет футболки, так что не вам называть мою одежду странной, – тут же сделала замечание, потому что вид голого торса мужчины напрягал Владу. По телу пробежали мурашки, когда она вспомнила, какой ужас испытала, коснувшись руки незнакомца. – И что значит, вы не видели прежде «такого»? – вновь спросила она, наблюдая, как мужчина подорвался и схватил лежавшую на кресле белую рубашку.

– То и имел ввиду. Ваша одежда весьма… выделяющаяся, – махнул он рукой в воздухе, попутно застёгивая пуговицы.

– Никогда не видел, как одеваются в спортивный зал? Или ты на улице не бываешь, что ли? Каждое утро можно увидеть кого-то на пробежке в таком виде, – Влада провела рукой в воздухе вдоль своего тела.

– Поверьте, так никто не одевается в наше время, – с безрадостным смешком ответил мужчина. Казалось, его уже начало раздражать происходящее… – Присаживайтесь и подождите, пока я велю подать чай. Вы, видимо, с улицы, а погода дождливая…

– Ничего не понимаю!.. – Влада схватилась за голову, глубоко вдохнув. – Какие слуги? Что значит «так»? Почему ты разговариваешь, словно родился в девятнадцатом веке?

Влада стиснула зубы, когда вновь посмотрела на мужчину. Он застегнул почти все пуговицы, но застыл с пальцами на самой верхней после сказанных слов. Взгляд его был серьёзным, челюсть сжата, а плечи напряженными. Он сделал шаг в сторону двери, сначала глянув назад, а затем обратно – на Владу. Мужчина снова внимательно изучил её взглядом, словно перед ним стоял пришелец. Влада невольно глянула вниз на свою одежду, но не увидела ничего нового.

– Кажется, вам нужно отдохнуть, – с лёгким кивком сказал мужчина, будто старался убедить в чём-то самого себя. – Вы могли простудиться, если попали под дождь. Чай с лимоном успокоит вас, и мы сможем всё обсудить. Вас устроит?

Она правда попала под дождь, не прихватив с собой куртки. Её одежда и волосы были влажными, но её это не волновало, когда она сорвалась на празднике, и сейчас не волнует.

– Почему ты смотришь на меня, как на сумасшедшую? – Влада заправила прядь волос, чтобы получше разглядеть мужчину.

– Потому что… – начал он и осёкся, но потом всё же продолжил: – Потому что я действительно родился в девятнадцатом веке, – он замолк, наблюдая за реакцией.

На одно мгновение Влада подумала, что лишилась слуха, потому что все звуки разом затихли.

– Что ты сказал?.. – спросила она, её голос эхом отдавался в ушах. В голове зазвенело, а комната начала вращаться, смешивая огни от свечей в одно оранжевое пятно.

– Сейчас тысяча восемьсот пятьдесят пятый год, – вновь терпеливо пояснил мужчина.

Время для Влады словно остановилось. Эта цифра прозвучала настолько чётко и неразборчиво одновременно, словно Владу хорошенько приложили обо что-то головой. Восемьсот… пятьдесят…пятый год… Или она сошла с ума, или ей снился самый правдоподобный сон в мире. Она уже не обращала внимания на мужчину, который скрылся за дверью. Однако, бросив взгляд на его широкую спину, Влада с ужасом поняла, что именно он привиделся ей тогда на кухне. Несмотря на темноту в тот вечер, она хорошо запомнила этот силуэт.

От этого осознания её охватила дрожь. Она снова посмотрела на огромную кровать, затем на тумбочку рядом с собой. На ней стоял огромный аппарат, который, видимо, был телеграфом. Влада опустила взгляд вниз. Возле её ног валялся круглый диск. На трубку, как сначала решила Влада, было мало похоже. Лишь металлическая палка, тянущаяся от толстого диска, напоминала телефонную трубку. Но как Влада вообще умудрилась оторвать такой кусок железа? Упади ей это на ногу, мог бы быть перелом…

– Он был сломан, – раздался внезапно голос со стороны двери. Влада резко подняла голову и увидела мужчину с подносом в руках. Как он так быстро вернулся? Или это Влада так глубоко ушла в собственные мысли?.. – Племянницы уронили, когда играли, так что, я всё равно собирался сдать его в ремонт, – его голос звучал так, словно он просто успокаивал гостя. В то время, как Влада была готова потерять сознание от страха и непонимания.

Её это злило.

Но она молчала. Молчала и наблюдала, как мужчина достал ещё одну свечу, зажёг и поставил на столик между двумя креслами, перед этим затушив лампу. Затем он выпрямился и посмотрел на Владу. Свет от пламени падал прямо на его лицо, и теперь Влада ясно видела, что глаза у мужчины были тёмно-карие, почти что чёрные, из-за чего взгляд казался ещё серьёзнее.

– Прошу вас, присаживайтесь, выпейте горячего чаю, – уже в который раз предлагал он.

Влада не знала, почему согласилась сесть и выпить чай с незнакомым мужчиной, утверждавшим, что на дворе стоит девятнадцатый век. Возможно, она была слишком уставшей от всего, что происходило в её жизни, и просто позволила своему разуму обмануть себя. Пусть это будет всего лишь до жути реалистичный сон. С этим она уж точно справится.

– Для человека, в чей дом ворвалась незнакомка, вы довольно спокойны, – заметила она, присаживаясь в кресло.

Оно было жёстковатым, но Влада всё равно почувствовала, как расслабились мышцы. Колено тут же отозвалось болью, настолько оно было напряженно до этого. Влада сжала зубы, чтобы болезненное мычание не вырвалось наружу.

– Вы сами выглядели напуганной, – мужчина сел следом и начал разливать чай в кружки. Влада почувствовала аромат лимона с примесью цветочных ноток, он был настолько ярким, что кислый вкус осел на языке.

– Как вас зовут? – спросила она, взяв кружку, однако, не торопилась пить из неё, а лишь грела руки.

Мужчина прищурился на её вопрос, словно тот прозвучал странно. Влада глянула на хмурые густые брови.

– Меня зовут Константин, – ответил он, сделав глоток чая. – А вас?

– Влада, – так же коротко ответила она.

– Значит, Владислава, вы не знаете, как оказались в моём доме? – пристально глядя на неё, задал очередной вопрос.

– Если бы знала, то не стала бы использовать ваш поломанный телеграф в качестве оружия, – Влада придвинулась к спинке кресла и навалилась на подлокотник. Константин проследил за этим движением, снова нахмурившись. Интересно, его лоб хоть иногда бывал расслабленным? – И называйте меня просто Влада.

– Боюсь, воспитание не позволит, – напряжённо произнёс он. – Владислава, вы знаете, какой сегодня день?

– Пятнадцатое августа. Костя, – ровным тоном ответила Влада. Отчего-то ей казалось, что мужчину может разозлить сокращение имени.

– Что насчёт года? – продолжал расспрашивать Константин, но Влада заметила, как у него дёрнулся уголок губ.

Она почувствовала лёгкое веселье, но то быстро исчезло, когда она повторила вопрос у себя в голове. Чашка в руках дрогнула, из-за чего пара горячих капель пролилась на футболку, вынуждая зашипеть. Что ей отвечать? Для него сейчас был восемьсот пятьдесят пятый год, как она скажет, что последние двадцать шесть лет своей жизни она провела в двадцать первом веке? Преимущество было явно не на её стороне.

То как Константин себя вёл и разговаривал – всё было пропитано напускной элегантностью. Словно слово «этикет» высекли у него на подкорке мозга. Он не был вежлив, а вёл себя учтиво и сдержанно, хоть и думал, что перед ним сидела сумасшедшая.

Влада медленно встала, опираясь на спинку кресла. Не поворачиваясь спиной к мужчине, она подошла к окну. Только когда она взялась за тяжёлые занавесы, то встала боком, всё равно поглядывая на Константина. Судя по высоте, они находились на втором этаже, ровно как и квартира Вити. Но что касается вида… Вместо детской площадки Влада увидела ночной сад и тоненькую тропинку, которая вела в место, напоминающее лабиринт.

– Может, я правда сошла с ума?.. – шёпотом сама у себя спросила Влада.

– Прошу прощения? – тут же заговорил Константин и тоже встал с кресла.

Влада тут же развернулась к нему лицом, в который раз отмечая, что мужчина был выше неё на целую голову. А она никогда не отличалась низким ростом…

– Это прозвучит странно, и вам может показаться, что я сбежала из психушки… – осторожно начала она.

– Владислава, вы можете нормально объяснить, в чём дело? – уже порядком утомлённый Константин потёр переносицу.

– Да, Костя, если вы дослушаете меня, – уже твёрже заговорила Влада. Константин сжал челюсти и кивнул, велев продолжать. На этот жест она лишь закатила глаза. – Я не сумасшедшая, – всё же повторила Влада, стараясь звучать убедительно. Но судя по взгляду мужчины, получилось у неё не очень. – Вы думаете сейчас обратное, но я вас уверяю, что ещё сорок минут назад я была у себя в квартире, ночью, пятнадцатого августа, две тысячи двадцать четвёртого года.

Влада наблюдала, как замешательство на лице мужчины сменилось разочарованием. Словно он ожидал услышать что-то стоящее, а вместо этого получил бред сумасшедшего… Сначала брови Константина изогнулись в удивлении, и Влада невольно отметила, что когда он не хмурился, то выглядел моложе своих лет. Но потом суровый вид снова вернулся, когда мужчина сложил руки на груди.

– Две тысячи двадцать четвёртый? – с сомнением спросил он, на что Влада уверенно кивнула. – То есть, двадцать первый век? – Влада снова закивала. – Бред какой-то, – с мелким смешком резко выдохнул Константин.

– Для меня тоже было бредом – проснуться в кровати с незнакомым мужчиной и свалиться на безвкусный ковёр, – в тон ему отвечала Влада.

 Она понимала, что он не поверит сразу. Она бы сама не поверила. Но её всё равно злило, что её слова не воспринимали всерьёз.

– Безвкусные здесь только ваши небылицы, – с улыбкой, не достигавшей глаз, сказал Константин. – Двадцать первый век… Серьёзно, Владислава? Может быть, вы лунатик с очень правдоподобными снами?

– Не знаю, Костя, а может, это ты поехавший маньяк, который любит обустраивать дома в стиле девятнадцатого века и приводить туда своих жертв? – выдавила Влада сквозь зубы, чувствуя, как у неё гудит голова.

– Для похищенной девушки вы ведёте себя весьма смело, Владислава, – сказал он таким тоном, словно отчитывал её.

Влада могла поклясться, что прежде её не раздражала полная форма своего имени. Хотя, дело, скорее, было в человеке, который его произносил… Надо же уметь вложить столько жеманства в одно слово. Шум треска в голове всё нарастал, но Влада не обращала на него внимания. Она не сводила взгляда с карих глаз, что сейчас блестели заметным раздражением.

– Просто из тебя вышел весьма скверный маньяк, Костя, – его имя она почти что выплюнула, с наслаждением замечая, как мужчина поморщился.

– Владислава, не теряйте голову и следите за манерами, а не то…

– Что? – кажется чересчур громко спросила Влада, стараясь перекричать шум в голове. – Прочитаешь мне лекцию?..

– Сдам вас в дом для душевнобольных, – перебил он.

Влада увидела по взгляду, что он не шутит. На неё глядели, как на ненормальную. Неужели она была неправа? Ну не могла же она забыть век, в котором жила! Единственным объяснением было то, что она попала в прошлое. Но даже в голове это звучало глупо! Настолько, что у неё закладывало уши, а перед глазами всё шло рябью.

Допустим, что она каким-то образом переместилась во времени… Как это объяснить?

Влада закрыла глаза, чтобы собраться с мыслями. Неважно, насколько это было глупо – закрывать глаза при постороннем человеке, в чьём якобы доме она неизвестно как очутилась. Её голова распухала от треска и хруста. Раздался нервный выдох, но Влада не поняла, кому он принадлежал. Она набрала по больше воздуха и всё же распахнула глаза, но вместе хмурого Константина увидела знакомый шкаф и дверь, ведущую в коридор.

Влада огляделась и обнаружила себя чуть ли не сидящей на столе в комнате Вити. Она выпрямилась и вновь осмотрелась по сторонам. Ни огромной кровати, ни ковра и сломанного телеграфа, ни уж тем более Константина не было. Влада стояла посреди пустой комнаты брата, её голова раскалывалась, а часы показывали без пятнадцати час. И лишь едва уловимый запах лимона с её футболки магическим образом успокаивал быстро бьющееся сердце.

Глава 7

Когда они ссорились, первый шаг всегда делал Витя. Кто бы ни был виноват и чтобы ни произошло – он всегда приходил первым. А всё потому что Витя ненавидел спорить. Это не значило, что они никогда не ругались. Просто каждый раз он первый извинялся или объяснял, что именно его разозлило.

Честно, Влада завидовала этой его черте. Она сама любила поскандалить, и многие ссоры вспыхивали как раз из-за неё. Но даже когда Влада понимала, что она была виновата, и что это ей следует извиниться, она не могла. Собственные извинения казались ей нелепыми, неискренними. Она не понимала, извинялась ли она, потому что ей действительно было жаль, или просто для галочки. Просто, чтобы люди поняли, что она не бессердечная, и не оставили её. Так что, она даже любила поспорить с братом, ведь точно знала, что он первый подойдёт к ней.

Витя тоже прекрасно знал об этом.

У них редко случались крупные ссоры. В основном из-за родителей, а точнее из-за их отношений с Владой. Витя восхищался, что матерью, что отцом. Он видел в них пример для подражания. В детстве, на вопрос «кем ты хочешь стать, когда вырастешь?» он постоянно отвечал, что хочет быть как они. Влада это понимала, ведь он всегда был сыном своих родителей. Как бы это ни звучало, но глубоко внутри она знала, что Витю любили больше. Он перенял все лучшие черты и таланты. Он рос именно таким, каким его хотели видеть мать с отцом. Владу они тоже любили, но не гордились ею. Ещё в детстве она поняла, что с ней и её недостатками просто смирились. Витю никогда не ставили ей в пример и не велели на него ровняться, потому что они знали, что Влада не сможет. Она и не хотела. Она больше уважала своих родителей, как заслуженных артистов балета. Что же касается любви… Влада научилась любить их так же, как они – её. Ненавязчиво, с толикой неодобрения и снисходительности.

Она любила, когда родители замечали, какое у дочери было к ним отношение. Когда разочарование на секунду мелькало в их взглядах. Влада всегда с удовольствием показывала им, какой они вырастили её. А нравилось им это или нет, её уже не волновало.

Но всё же кое-что в этом Владу огорчало… При всей своей любви к родителям Витя ругался с ними чаще, чем ему хотелось. Из-за неё. Витя терпеть не мог, когда мать с отцом были недовольны Владой. Когда она сломала колено, когда пошла в консерваторию, когда провалила сольное выступление – всё всегда начиналось ссорой между Владой и отцом и заканчивалось ссорой Вити с обоими родителями. Несмотря на то, что после таких споров он всегда был подавлен и огорчён, он никогда не переставал защищать её. Это и стало причиной, по которой Влада отдалилась. Она могла злиться на маму и папу, но брата она любила больше, чем кого-либо. И если её отношения с дорогими ему людьми настолько ранили его чувства – Влада была готова отказаться от них.

Об этом Витя не знал. До самой смерти он думал, что Влада стала меньше общаться с родителями, просто потому что она была Владой. Он считал, что в какой-то момент ей всё осточертело, и она перестала бороться. Чего Витя не знал, так этого того, что Влада никогда и не боролась. Не за родителей. Это был тот секрет, который она не рассказывала никому. Витя знал о ней всё, кроме этого. Этот секрет она сохранила для себя, чтобы в минуты, когда злость и обида накрывали её с головой, единственными, кто ощущал на себе всю тяжесть, были клавиши.

 Это то единственное, что омрачало даже её любовь к музыке. Всю жизнь Влада жила с одним лишь секретом и болью на сердце, позволяя нотам быть её чувствами. Большинство людей понимали слова лучше, чем музыку. А именно в ней Влада разговаривала.

Вот только… Теперь стало на одну тайну больше в её жизни. И эта тайна не давала ей покоя. Настолько, что пальцы путались в клавишах, фальшь отскакивала от стен, а стук педали дрожью отзывался в теле. И Влада бы продолжила выжимать из себя последние силы, лишь бы что-то сыграть, как она делала последние два часа, но настойчивый стук в дверь отвлёк её. Она отняла руки от фортепиано, но не торопилась вставать. Закрыв глаза, медленно опустила правую ступню и начала растирать колено. Стук в дверь становился всё громче, а бормотание – злее.

Влада глубоко вздохнула и поднялась, держась за пианино. Она медленно подошла к трясущейся от ударов двери и неторопливо открыла её. Влада знала, кто был за ней. Из-за противного скрипучего голоса и постоянного «эта дрянная девчонка» Владу мучала головная боль, потому что слышать ей это приходилось часто. Слишком часто. Неугомонная соседка ломилась к ней в квартиру каждый раз, стоило Владе сесть играть. Первое время ей было неловко тревожить пожилую женщину, но после стольких скандалов и оскорблений, в то время как Влада вела себя настолько вежливо, насколько могла – она перестала жалеть её.

– Здравствуйте, София Степановна, – усталым голосом поприветствовала соседку. – Что такое?

– Что такое?! Ты бренчишь уже несколько часов! – всего два, мысленно поправила Влада. – Сколько можно?! Уже слушать невозможно, быстро заканчивай!

– Не могу, – пожав плечами, сказала Влада. – Я репетирую, и законом это не запрещено.

– Ах ты дрянная девчонка, – охнула женщина, тряхнув пышной копной седых волос. Влада глянула наверх и заметила знакомый сиреневый берет. – Я милицию вызову!

– Да хоть полицию, – уже более строго ответила она. – Они вам скажут, что я имею право шуметь до одиннадцати часов вечера. Сейчас… – Влада подняла руку, посмотрев на воображаемые часы. – Ещё нет восьми. Всего хорошего, – с широкой мимолётной улыбкой она закрыла дверь перед распахнувшей рот дамой.

– Вы непутёвое поколение, неблагодарные! – раздалось снаружи, пока Влада запирала замки. – Где твоё уважение, дрянная девчонка!

Ещё какое-то время она стояла, привалившись спиной к двери, и слушала, какое её поколение плохое и неблагодарное. Слово «неблагодарное» было сказано семь раз. Это напомнило ей о ворчании Константина. Как тот возмущался, что с ним говорили на «ты», да и на многое другое. Кажется, его раздражала сама Влада, а не то, как она разговаривала. Он тоже не показался ей приятным собеседником. И дело не в том, что ей не поверили и грозились сдать в психушку. Это как раз-таки было нормально. Нет, Владе он просто не понравился. Хмурый, недовольный, снисходительный и… ненастоящий. Словно её воображение выдумало самого фальшивого человека, которого можно было представить. При взгляде на него у Влады складывалось впечатление, что перед ней стоит манекен. Она ведь даже не помнила его лицо… Только цвет глаз и то, как пламя свечи отражалось в них.

Ещё она помнила, что сошла с ума. Ведь ей это всё привиделось. Галлюцинация. Стресс и решение организма, как из этого стресса выйти. Прошло два дня с тех пор. У неё было два выходных, которые Влада полностью провела дома. За фортепиано. Боялась ли она? Да. Зайдёт ли она в квартиру Вити ближайший месяц? Нет…

В дверь снова постучали. Влада вздрогнула от вибрации в спине. Она и сама не заметила, как села на пол. Стук повторился.

 «Какая же надоедливая…»

– София Степановна, я же не играю сейчас!.. – теперь уже она начала возмущаться, но осеклась на полуслове, когда открыла дверь.

Парень со светлыми растрёпанными волосами стоял, неловко сунув руки в карманы потёртых джинсов. Взгляд голубых глаз был серьёзен и направлен на Владу. Она шире открыла дверь, чтобы полностью разглядеть гостя. Белая футболка и джинсовка, закинутая на плечо. Уставший и измотанный, парень расправил плечи, словно не ожидал, что ему откроют. Влада опустила взгляд, заметив кольцо на указательном пальце в виде ярких разноцветных искр, подобно… салюту. Влада сглотнула ком в горле и подняла взгляд, крепко стиснув ручку двери.

Глава 8

– Привет, – со слабой улыбкой произнёс он. – Лёша, – добавил, поднимая руку с кольцом.

Влада подавила смешок. Безрадостный и злостный.

– Да, я поняла, – она всё же улыбнулась ему, не торопясь приглашать внутрь. – Зачем пришёл?

Лёгкая улыбка растянула его губы, когда Лёша опустил голову. Раньше эта улыбка казалась беззаботной, а сейчас… Сейчас это даже не было похоже на улыбку, как показалось Владе.

– У меня всё нормально, спасибо, что спросила. А у тебя как? – спросил он, прищёлкнув пальцами.

Лёша глянул ей за спину, словно ожидал, что выйдет кто-то другой. Или он думал, что она пригласит его? Влада хотела. Правда. Она была готова заварить чай и просто поговорить с ним, но не сдвинулась с места. Вместо этого она сделала шаг вперёд, полностью распахнув дверь.

– Тоже нормально, – ответила, сложив руки на груди. – Так зачем ты пришёл?

– Очень радушный приём для друга, с которым ты не общалась два месяца, – Лёша облокотился на косяк. По лицу парня Влада заметила, что тот явно не высыпался. Глаза покрасневшие, тёмные круги под ними.

Вряд ли она выглядела лучше. За последние две ночи она поспала от силы шесть часов. Всё остальное время провела за игрой на фортепиано.

– Друг тоже не спешил связываться со мной, – с упрёком ответила она. – Серьёзно, Лёш, что тебе надо? Ты сам сказал, мы не общались два месяца, почему так внезапно пришёл?