Дуальность времени: последнее путешествие. Том 3

Жак нахмурился, обдумывая услышанное. «Значит, Ривера ходит, как бомба замедленного действия, и Дэниел – единственное лекарство. Но он об этом не знает. Я правильно понимаю?» – уточнил Жак.

«Правильно… – пробормотал Рикардо, кивая головой. – Правильно…»

«Тогда мы можем использовать это, чтобы как можно скорее спасти Сабрину из их рук. Но они не должны знать о Дэниеле. Мы не можем отдать его в руки такого опасного человека, как Линкольн!» – воскликнул Бенколин, чувствуя, как в нем нарастает решимость.

«Сыворотка… которая… у меня… есть… должна… помочь… нам… в этом… – пробормотал Рикардо, глядя куда-то в пространство. – Она… поможет…»

«Точно! Если разбилась другая сыворотка, у вас все еще есть оригинал!» – воскликнул Бенколин, чувствуя, как забрезжила надежда.

«Да… – пробормотал Рикардо, словно вспоминая что-то давно забытое. – Я… храню… его… до сих пор…»

Бенколин пристально посмотрел на старика. «Профессор, ваша сыворотка работает, не так ли? Вы уверены, что она вылечит Риверу?» – спросил он, пытаясь уловить хоть какую-то уверенность в глазах Рикардо.

«Конечно… я уверен… – пробормотал Рикардо. – У меня… было… три… дозы… Пришлось… использовать… одну… для… внучки… В детстве… Ирен… перенесла… осложненную… пневмонию… Она… умирала… Я дал… ей… очень… маленькую… дозу… сыворотки… чтобы… поддержать… ее… жизнь…»

«Значит, у Ирен в крови тоже есть сыворотка?» – изумился Жак.

«Да… – пробормотал Рикардо, кивая головой. – Я ввел… небольшое… количество… сыворотки… для… быстрой… регенерации… клеток… а… затем… замедлил… ее… второй… сывороткой… Вы видите… что… сыворотки… работают… потому что… Ирен… совершенно… здорова… и… у нее… до сих пор… не было… никаких… осложнений… Более того… у нее… очень… сильный… иммунитет…»

«Понятно, – сказал Бенколин, на мгновение задумавшись, а затем пристально посмотрел на Рикардо. – Профессор, вы сказали, что Роуз Ривера забеременела от вас. В итоге она сделала аборт?» – спросил он, уже догадываясь об ответе.

Рикардо глубоко вздохнул, и его взгляд стал более осознанным, словно на мгновение к нему вернулась ясность ума. «Нет… – тихо сказал он. – Не сделала…»

Жак нахмурился. «Значит, Гаспар Ривера – ваш сын. Я правильно понял?»

Рикардо поскреб ногтями по ткани плюшевого мишки и пробормотал: «Я… все же… собирался… выбрать… их… За… день… до… этого… инцидента… я… поговорил… с… женой… и… сказал… ей… что… хочу… развестись… Мы… не могли… ужиться… вместе… наш… брак… был… уже… закончен… Мы… превратились… в… двух… чужих… людей… живущих… в… одном… доме… Наверное… именно… поэтому… моя… жена… пришла… в… лабораторию… в… тот… день… Чтобы… снова… поговорить… со мной… Если бы… Роуз… не совершила… такую… глупость… я был… бы рядом… с… ней… и… моим… сыном… но… она… предпочла… выйти замуж… за… Нормана… и… отомстить… мне…» В голосе старика звучала глубокая грусть и раскаяние.

Бенколин подошел к Рикардо и положил руку ему на плечо. «Послушайте, профессор, ваш сын – очень опасный человек. Я просто пытаюсь вернуть Сабрину. Я не имею никакого отношения к Ривере. Но если он попытается остановить меня, я не проявлю милосердия», – сказал он твердым голосом.

Рикардо поднял на него заплаканные глаза и пробормотал: «Сделай… все… что… потребуется… Спаси… Сабрину… от… них… Я буду… с… тобой… до… конца…»

«Хорошо. Спасибо. Так где сейчас сыворотка?»

«В надежном месте. Я отдам его тебе, когда придет время. А пока… просто знай, что он в таком месте, где… его никто не найдет».

Глава6. Дружба

Тристан пришел в гараж утром, снял куртку и подошел к огромному станку для печати денег, который был уже готов. Курт угрюмо сидел на стуле, потягивая кофе. Когда он увидел Тристана, его плечи напряглись, а губы непроизвольно поджались в тонкую линию. Он демонстративно отвернулся, словно стена, которую он воздвиг между ними, была физической.

«Я принес чернила и пластины для печати»

«А еще ты принес грязь с улицы», – сердито сказал он, указывая на следы, оставленные ботинками Тристана. Обычно его не волновали такие вещи, но после их вчерашней ссоры его раздражало все, потому что он был расстроен.

Тристан неуверенно бросил взгляд на свои ботинки и увидел, что они и прям грязные. «Ладно, не злись. Я сам все вытру».

Курт остался без ответа. Он смотрел куда угодно, только не на него.

Тристан подошел к нему чуть ближе и спросил: «Ты пьешь кофе? Где мой?»

«Там, где его продают. Иди и купи себе!» – Курт ответил, не поворачиваясь к нему. В его голосе звучала смесь раздражения и детской обиды.

Тристан нахмурился. Он не привык к такому обращению. «Ты что, злишься на меня?» – спросил он, и в его голосе слышалось беспокойство, которое он пытался скрыть за шутливостью. Поведение Курта показалось ему очень забавным и милым, потому что он не знал, что с этим делать.

«А разве есть причина, почему я не должен злиться, Тристан?»

Тристану снова стало больно, когда Курт обратился к нему по полному имени. Словно ледяная игла пронзила его сердце. Если бы Курт сказал много других гадких слов, они не были бы так эффективны. Он чувствовал себя виноватым перед ним и пытался помириться с ним. Но Тристан не знал, как это сделать, ведь у него никогда раньше не было друга, и правила примирения были для него неведомы.

«Он исчез прежде, чем я успел что-то от него узнать. Не волнуйся!»

«Мне радоваться? – Курт поднял на него возмущенные глаза. – Несмотря на все наши усилия, Бенколин вернулся в прошлое. Значит, наше будущее все еще под угрозой. Но тебя это не волнует».

«Давай проникнем в ту лабораторию сегодня ночью и уничтожим машину времени. Мы теперь все равно знаем, где он. Тогда все закончится».

«Нет! Мы не можем ничего сделать сами, не зная, что получится в итоге. В этом-то и проблема. Если ты сделаешь что-то не то и изменишь временную линию, это повлияет на будущее. У них есть план. Мы должны следовать ему».

«Что, мы будем просто сидеть и ждать, пока они сами не придут?»

«Да. Они попросили меня подготовить деталь для машины. Это довольно сложно, но я должен успеть сделать это к тому времени».

«Тогда удачи», – сказал Тристан, указывая на машину и спрашивая: «Как обстоят дела с печатной машиной?

«Я установил электрические компоненты и подключил их к контроллеру. Ждал тебя для настройки и калибровки машины, чтобы обеспечить точную и равномерную печать»

Тристан сначала удивился, а потом сказал тоном похвалы: «Ты организован и очень хорош в своем деле. Я рад, что выполняю эту работу с таким человеком, как ты».

Это порадовало Курта, но ему не хотелось слишком быстро растопить лед: «Некоторых людей ценят после смерти. Неужели ты осознаешь мою ценность только тогда, когда все закончено и завтра мы разойдемся?» – сказал он с явным недовольством в голосе.

Тристан придвинулся к нему чуть ближе, слегка наклонил голову в сторону словно изучая его, пытаясь понять, как можно загладить свою вину.

«Я знаю, что я не самый лучший человек на свете, и ты, наверное, единственный, кто смог выдержать меня так долго. Ты заслуживаешь похвалы».

«Как по мне, я заслуживаю хорошей пощечины, чтобы опомниться. Потому что каждый раз, когда ты говорил, что я тебе безразличен, я убеждал себя в обратном. И теперь я не имею права винить тебя за то, что ты причинил мне боль!»

Тристану было страшно потерять дружбу Курта. Он понимал, что он – один из немногих, кто по-настоящему его понимает.

«Курт, я не всегда умею выражать свои чувства, но это не значит, что ты мне безразличен. Я просто не могу терпеть, когда кто-то пытается использовать мою дружбу, чтобы заставить меня изменить свои убеждения. А я ненавижу чувствовать себя марионеткой».

«Трис, я не пользовалась нашей дружбой. Я просто пытался уберечь тебя от неправильных действий. Я не знал, как до тебя достучаться».

«Если ты не можешь принять человека таким, какой он есть, не дружи с ним. Ты же видишь, что я не пытаюсь тебя изменить».

«Что ты сейчас делаешь, Тристан? Почему ты выглядишь так, будто пытаешься помириться со мной? Когда я подхожу близко, ты не подпускаешь меня, а когда я пытаюсь отстраниться, ты не отпускаешь меня. Ты сам понимаешь, чего хочешь?»

Тристан застыл, не зная, что сказать. Они встретились взглядами.

«У меня никогда раньше не было друга», – вполголоса произнес Тристан, словно извиняясь за свою неспособность разобраться в отношениях.

«И что? Что я должен из этого заключить?»

Тристан почувствовал, что теряет контроль над ситуацией, и решил включить заднюю передачу и снова ускользнуть. Его лицо дернулось, словно он боролся с невидимым врагом внутри себя.

«Не бери в голову. Проехали. Поступай как знаешь», – сказал он и, отвернувшись, поспешно подошел к станку для печатания денег, делая вид, что осматривает его.

Такое поведение взбесило Курта, он вскочил с места:

«Молодец! Когда тебя что-то не устраивает, сразу убегай! Это лучшее, что ты можешь сделать!». Его голос дрожал от ярости и разочарования. И прозвучал громче, чем он хотел, эхом отразившись от стен гаража.

Тристан вдруг гневно повернулся к нему и закричал: «Что ты хочешь от меня, Курт?»

«Я хочу, чтобы ты был честен в своих чувствах, вел себя в соответствии со своим возрастом!» – крикнул Курт в ответ.

«Моя жизнь была такой тихой и спокойной без тебя. Ты вошел и перевернул ее с ног на голову».

Глаза Курта наполнились слезами, и он сказал тише: «Я понимаю».

«Нет, ты не понимаешь! – резко перебил Тристан, подойдя к нему чуть ближе его голос сорвался, словно он сдерживал крик годами, – Я ненавижу постоянно пялиться на эту чертову дверь, когда ты не приходишь на работу, ненавижу каждый день ждать от тебя кофе, ненавижу улыбаться твоим шуткам, ненавижу волноваться за тебя. Раньше я терпеть не мог, когда ты называл меня Трис, а теперь мне причиняет боль, когда ты называешь меня по имени. Ненавижу переживания, которые я испытываю, когда эта глупая улыбка исчезает с твоего лица. Вчера, когда я смотрел видео, присланное из будущего, меня бесило то счастье, которое я испытал, осознав, что ты все еще рядом со мной, даже спустя столько лет».

Глаза Курта загорелись, и его хмурое выражение испарилось. Словно солнце выглянуло из-за туч.

«Когда мы только познакомились, – продолжил тот, – ты сказал мне, что тебя невозможно не любить. Ты был прав, приставучий засранец. Теперь, если однажды ты предашь меня, мне придется убить тебя, причем самым болезненным способом» – добавил он угрожающе подняв палец перед его носом полушутя. В его взгляде читалась мольба: пожалуйста, не делай этого. Я не переживу этого предательства.

«Черт возьми! Нужно быть осторожным, чтобы не предать тебя ненароком, – сказал Курт, и на его лице появилась его обычная очаровательная улыбка. – Трис, я хочу, чтобы ты знал, что ты тоже дорог мне. Я не предам тебя. Знай это, хорошо? Что бы ни случилось, я на твоей стороне»

Слыша все эти признания Тристана, он был счастлив, но что-то внутри него грызло его, как кошка. Вина разъедала его изнутри. Скрывать от него свою истинную сущность становилось все невыносимее. Он очень боялся, что Тристан возненавидит его, узнав, что он полицейский агент. Даже сейчас желание признаться ему в правде было на кончике его языка, но пришлось проглотить его, как колючий камень, который царапал горло и причинял боль.

«Хватит об этом, – попытался закрыть тему Тристан, чувствуя неловкость от проявленной слабости, – давай перейдем к делу. Посмотрим, сработает ли твое гениальное изобретение».

«Конечно, будет! – сказал Курт с прежней энергией, подходя к машине и ласково поглаживая ее, – эта машина – наше с тобой творение».

Они как две шестеренки в механизме, снова заработали вместе. Поскольку оба хорошо знали свои задачи, работали спокойно и синхронно друг с другом. Когда машина была готова, они приступили к первому испытанию. Сделали пробные отпечатки, чтобы проверить качество печати и выявить любые проблемы. Устранили проблемы, возникшие во время первого теста, а затем повторили попытку.

Наконец они положили однодолларовые купюры со стертыми чернилами в построенный ими вместе станок для печати денег и нажали на кнопку. Машина начала печатать деньги. Курт поднял купюры и посмотрел на них: «Совсем как настоящие. Их даже трудно отличить».

Тристан взял деньги и положил их в счётный аппарат. Аппарат пересчитал деньги и показал сумму. Курт улыбнулся. Затем Тристан попробовал ручку для контроля денег. Фальшивые деньги также смогли обмануть ручку.

Курт радостно поднял руку: «Дай пять!». Тристан, улыбаясь, с удовольствием хлопнул его ладонью, чувствуя гордость за их общее достижение.

Они продолжали печатать деньги до самого вечера. Организованно разложили деньги по контейнерам и поместили их в торпеду. Тристан записывал количество денег и их количество в каждом контейнере.

В 6 часов вечера они наконец закончили.

Курт уже укладывал инструменты в сумку и собирал вещи. Он посмотрел на Тристана. Тот доставал из шкафа свою запасную одежду. Курт подошел к нему:

«Время летит, не правда ли?»

«Да, и не говори», – сказал Тристан, закрыл дверцу шкафа и повернулся к нему: «В чем дело? Ты расстроен?»

«Даже если мы не так часто будем видеться, как раньше, мы можем время от времени встречаться, выпивать, верно? Мы же друзья, в конце концов».

«Проклятье! Перестань, смотреть на меня этими большими голубыми печальными глазами, как собака, оставленная на улице под дождем, смотрит на своего хозяина. Ты меня угнетаешь».

«Может, ты наконец перестанешь упрямиться и придешь на мой день рождения?»

Тристан сделал небольшую паузу, а потом собирая свои вещи сказал: «Я не могу, Курт, ты же знаешь, я буду там как белая ворона. Твоим друзьям будет неловко со мной, а мне – с ними».

«Это мой день! Никто и слова не скажет моему гостю. Забудь о них. Приходи ради меня. Пожалуйста! Я очень хочу, чтобы ты был на моем дне рождения. Пожалуйста! Пожалуйста!»

Курт пытался ласково уговаривать его, но Тристан ткнул его пальцем в лоб: «Ты даже не заметишь меня в толпе. Развлекайся. Я не люблю такие развлечения».

Курт был расстроен. По его лицу было видно, что он огорчился. Но он знал, что убедить Тристана будет трудно, даже невозможно, поэтому сдался и вернулся к сбору своих вещей. Тристан думал, что он будет настаивать, и был удивлен и даже поражен, что тот так быстро сдался.

Глава7. Тристан и Гермес

Тёмный бар напоминал потаённое логово, где кругом витали тени и запахи, погружающие в атмосферу непривычного уединения. Тристан, наслаждаясь редким моментом покоя за столом, погружённый в собственные мысли, вдруг ощутил, как против его воли оживилось пространство. Гермес Гарсия, с самодовольной ухмылкой на лице, уселся напротив.

«Привет, Тристан! Разрешишь присоединиться?» – произнёс он, будто его присутствие могло добавить хоть немного света в мрачную обстановку.

«Ну, раз ты уже сел, зачем спрашивать?» – Тристан не поднимал глаз от тарелки, он продолжал неторопливо жевать, как будто надеялся, что интерес Гарсии к его ужину исчерпается сам собой. – Надеюсь, у тебя есть достойный повод испортить мне ужин».

«О, ещё какой, – Гарсия ухмыльнулся и наклонился вперёд. – Просто не мог не зайти, чтобы рассказать тебе новость. Сегодня днем я посадил Кейру в тюрьму»

В этот момент официант принёс поднос с пиршеством: жареное ассорти, салат, десерт, пиво – будто Гермес праздновал свою победу в одиночку. Или специально.

Тристан покосился на тарелки:

«Как ты собираешься запихнуть в себя весь этот цирк? У тебя есть запасной желудок?»

«Я счастлив. Позволяю себе маленькие радости», – с ухмылкой сказал Гермес.

«На мои деньги, я полагаю. Ты выглядишь так, будто хочешь свалить весь счёт на меня».

«Ты не обеднеешь, – отмахнулся он, откусывая хрустящую куриную ножку. – Можешь поздравить меня. Как говорится, один за решёткой, другой на очереди», и он потянулся к пиву

Тристан откинулся в кресле и протяжно вздохнул: «Ты правда думаешь, что мне есть до этого дело?»

«Конечно. Ведь это ещё один кусочек твоего мира, который рушится. Крошечный, но знаковый», – ответил Гарсия, делая глоток пива.

Тристан скосил на него взгляд. Медленно, как нож, проходящий по мягкому сыру:

«О, извини, мне нужно напомнить тебе, что я не твоя жена, чтобы терпеть твое хвастовство за ужином», – бросил он, раздражённо покачивая головой.

«Да ладно тебе, Тристан, не притворяйся, что тебе наплевать» – , усмехнулся Гермес, продолжая жевать. – Это даже мило.

«Наплевать? – фыркнул тот. – Ты просто радуешься, что поймал мелкую сошку и думаешь, будто это что-то значит».

«Всё начинается с малого, – пожал плечами Гарсия. – Потом в сеть попадает и крупная рыба».

«Как трогательно, – Тристан сделал глоток пива. – Но давай честно: тебе просто скучно без меня. Даже представить страшно, чем ты будешь заниматься, если я вдруг исчезну».

Гермес пожал плечами. «О, не волнуйся. Я найду, чем заняться. Например, наслаждаться моментом, когда ты окажешься в тюремной робе».

«Ага, а потом ты всё равно появишься у меня в камере, чтоб сообщить мне, что у меня новый сосед? – Тристан скептически посмотрел на него. – Ты ведь даже там меня не оставишь в покое».

Тот усмехнулся. «Поверь, я сделаю всё, чтобы тебе там не было скучно».

Он протягивал руку к тарелке Тристана, пытаясь взять кусок мяса, но тот ловко прихлопнул его вилкой.

«Ещё одно движение – и у тебя будет настоящая причина меня арестовать», – предупредил Тристан.

«Ну-ну, не будь таким жадным, – буркнул Гермес, отдёргивая руку. – Я просто хотел проверить, так ли хороши твои вкусы в еде, как у Ривера».

«Даже не думай совать в мою еду свои грязные, немытые ручонки».

Дверь распахнулась с порывом холодного воздуха. Вошёл Бенколин. Его взгляд выхватил из полумрака двух знакомых фигур.

«Вот это поворот, – произнёс он, подходя ближе. – Не знал, что вы настолько близки, чтобы вместе ужинать и выпивать».

«Я стал его неразлучной частью, следуя за ним в течение многих лет».

«Ага, то есть занозой в моей заднице», – буркнул Тристан

Переводя взгляд с одного на другого Жак опустился на стул без приглашения, как человек, который знал, что ему не откажут – и плевать, если откажут.

«Отлично, теперь у нас тут целый полицейский банкет, – язвительно заметил Тристан, отставляя стакан. – Может, у вас есть еще друзья – полицейские, которых вы хотели бы пригласить? Не стесняйтесь!»

«Поверь, Тристан, мне было бы удобнее, если бы ты вообще не сидел за этим столом, – бросил Жак. – У нас, знаешь ли, разные вкусы в компании».

«Ты так думаешь? Кажется, я слышал, что ты любишь пить зеленый чай в китайском ресторане. Видимо, ложный слух», – сказал он и посмотрел на Жака со злобной ухмылкой, в которой было много смысла. Тот сурово выдержал этот взгляд, поняв, что он намекает на их недавнюю встречу с Ривером. Бенколин напрягся. Гермес перевёл взгляд между ними.

сменил тему:

Жак откинулся на спинку стула, и резко сменил тему: «Я, кстати, тебя искал, Гермес. Только что узнал, что ты поймал Кейру. Поздравляю».

«Ну хоть кто-то умеет ценить мою работу, – самодовольно заявил Гермес, – спасибо Бенколин!»

Тристан нахмурился, осматривая бар.

«Если нас тут кто-то увидит, завтра начнутся слухи, что я ваш информатор. Меня это не радует».

«Ой, какие мы чувствительные, – поддел Гермес. – Я-то думал, ты не боишься сплетен».

«Сплетен – нет, но проблемы мне не нужны, – ответил Тристан. – Хотя ты этого всё равно не поймёшь. Ты же живешь, чтобы поганить мою жизнь при каждом удобном случае».

«Расслабься, – лениво произнес Гермес подобно старшему брату, и положил несколько кусочков курицы на тарелку Тристана. – Перестань все время жаловаться, ешь побольше еды, чтобы быть здоровым и сильным. Мы же не хотим, чтобы ты заболел и быстро сдох, правда?»

Уголки губ Тристана растянулись в подобие улыбки но глаза остались холодными и злыми и в то же время они обжигали Гермеса. Кончиком вилки он брезгливо отодвинул кусочки куриного мяса на край тарелки.

«Кстати, каково это – путешествовать в прошлое, Бенколин? – спросил он с интересом – наверное, трудно привыкнуть к тому, что у вас с сыном разница всего в 10 лет. Ты должен благодарить мистера Ривера. Благодаря ему ты попал в прошлое и сохранил временной поток».

Жак сначала смерил Тристана взглядом, а затем не спеша произнес: «Твой мистер Ривера слишком уж много знает. Откуда он так подробно знал, что Даниэль – мой сын и когда и где я впервые встречусь с его матерью?»

«Мать мистера Ривера дружила с Сабриной Льюис. Вы же знаете, как женщины любят болтать часами и все друг другу рассказывать».

«Я знаю, что Сабрина вела дневник, – сквозь зубы проговорил Жак. Он не хотел пока сообщать им, что знает о том, что Сабрина жива. – Но он пропал после ее смерти. Интересно, может ли быть, что этот дневник у мадам Ривера?»

«Откуда мне знать? Иди и спроси ее саму, если тебе так любопытно. И, уходя, прихвати это чавкающее недоразумение с собой».

«Не дождёшься, – ответил Гермес, облизывая пальцы. – Я ещё не съел десерт».

Тристан уставился на него и раздраженно сморщил нос.

«Кстати, Бенколин, давай заказывай всё, что хочешь. Сегодня Тристан угощает» – заявил Гермес, подмигивая Жаку.

Тристан подавился пивом.

«Простите, что?!»

Гарсия ухмыльнулся: «Да-да, не жадничай, Тристан. У тебя-то явно больше денег, чем у нас. Или ты думаешь, что мы живём на роскошные полицейские зарплаты?»

Бенколин, даже не моргнув, поднял меню и кивнул:

«Верно, давай посмотрим… Думаю, я возьму что ни будь дорогое».

«Не дождётесь. Я ухожу».

«Только после того как заплатишь, – добавил Бенколин, не отрываясь от меню. – В противном случае я тебя арестую».

«Арестуешь? За что?»

«Ну, например, за ношение пистолета на поясе, который не позволяет тебе удобно сидеть», – невозмутимо ответил Бенколин, пробегая глазами по меню.

«У меня есть лицензия, голубчик».

«Я готов прострелить себе ногу из этого пистолета, лишь бы тебя арестовали», – добавил Гермес с мечтательной улыбкой.

Тристан несколько секунд молча воззрился на них, потом развёл руками.

«Вы гнусные цыгане. Готовы на всё ради бесплатной еды».

Гермес, наклонившись к Жаку, с набитым ртом пережевывая пищу и изучая меню спросил – «Кстати, не закажешь себе рыбу?»

«Нет, не закажет, – резко ответил Тристан. – Ты это специально, да? Знаешь, что я ненавижу морепродукты».

«Конечно, знаю, Морепродукты – это вещь номер один, которую ты терпеть не можешь в жизни. Ты даже не переносишь запах»

«Неправда! На первом месте – ты!» – Тристан сжал зубы.

«Значит, рыба выбор отличный, – довольно кивнул Жак и перелистнул страницу меню и, прищурившись на страницу с блюдами из рыбы, добавил: – Осталось только выяснить, какая рыба воняет сильнее всего. Думаю, я закажу по одной, чтобы попробовать их все».

«Смотри не лопни».

«Я тронут тем, что ты так заботишься о нас» – с притворным умилением произнес Гермес.

Тристан тяжело вздохнул, потирая переносицу. «Вы двое – настоящий кошмар».

«Говорят, кошмары – это отражение подсознательных страхов, – философски заметил Гарсия. – А значит, ты нас боишься».

«Скорее боюсь счёта за ужин», – сухо парировал Тристан

«Бенколин, только следи за своим стаканом, у нашего Тристана есть дурная привычка отхаркиваться в чужие напитки».

«Не только в бокалы и не только отхаркиваться».

«Фу животное!» – Брезгливо нахмурился Бенколин.

«Гарсия, тебе знакомо это чувство, когда в палец впивается заноза, – спокойно начал Тристан круговыми движениями проведя пальцем по ободку своего бокала. – Сначала ты не обращаешь на нее внимания, потому что это мелочь, но потом она продолжает беспокоить тебя весь день. В конце концов, ты находишь иголку и все-таки выковыриваешь ее оттуда, и тебе становится легче».

«Понятно. Та заноза – это я».

«Нет. Ты палец. А я заноза. И ты предпочитаешь ходить с ней, чем вытащить ее и расслабиться. Потому что сейчас все твое внимание сосредоточено на дискомфорте от этой занозы. Когда ты вытащишь ее, ты обнаружишь другие боли. Например, отсутствие брата. Что ты совсем одинок. В твоем возрасте ты все еще холост, детей нет. В течение восьми лет единственным развлечением в твоей жизни было досаждать мне».

Гермес замер, и его глаза стали более задумчивыми.

«Твоя работа наемного убийцы стала настолько скучной, что ты решил стать психологом?»

«Думаю, ты уже понял, что я не имею никакого отношения к смерти твоего брата. Просто если бы ты перестал преследовать нас, тебе нечем было бы заняться, вот ты и продолжаешь многолетнюю привычку. Прикинь, даже я уже привык к тебе. Куда бы я ни пошел, мои глаза ищут тебя».