Лукоморье Кати Жабиной

– Что?. Это? – выговорила мама, глядя в бездну барабана.

– Эм… Альпийская скала? – неуверенно предположила Катя.

Папа уже молча пытался отлепить один угол комка от барабана – бесполезно.

– Это… ОБОЙНЫЙ КЛЕЙ?! – обернулась мама.

– Я думала, это кондиционер! – взвизгнула Катя. – Он был в такой красивой баночке! Там была нарисована природа, лес, Альпы, белый олень

– Это промышленный состав для укладки кафеля, – тихо сказал папа, не отрываясь от барабана. – Его надо размешивать миксером и наносить шпателем…

– О, Господи… – простонала мама. – Бельё… Всё бельё! Оно слиплось! – -Его можно в музей современного искусства сдать! Или использовать как строительный блок, – философски добавил папа. – а еще как туалетный столик.

Катя стояла в дверях, словно обвиняемая на суде мира.

– Но я же хотела как лучше… Я старалась!

Мама прижала руку ко лбу.

– Катя, ты не просто девочка, ты – биореактивный элемент непредсказуемого действия. Тебе нельзя доверить даже чайник, не то, что стиралку!

– А ещё Алиса сказала, что добрые дела приносят внутреннюю гармонию.

– Алиса сказала? – мама обернулась. – Алиса, ты здесь?

– Всегда, – откликнулся знакомый голос. – Хотите услышать вдохновляющую цитату?

– Только если это будет инструкция по выживанию, – буркнул папа и закрыл дверцу стиралки.

Катя опустила глаза.

– Главное – не останавливаться, – пробормотала она. – Чем ближе к цели, тем сильнее препятствия…

Папа посмотрел на неё и усмехнулся:

– Ну что ж, Катя, в следующий раз – просто пыль протрёшь. Без клея.

Бабушка заглянула в ванную, увидела комок в машине, и только вздохнула:

– Я знала. Я всё знала. Но поздно…

Глава 8 Градус честности

Мама молча вышла из комнаты. В её шаге было всё: разочарование, усталость и громкое многоточие. Катя взяла учебник, тетрадь и с видом обречённого курсанта отправилась на поиски последней надежды. В гостиной царила тишина, посапывание Транса, растянувшегося на ковре, напоминало о том, что жизнь продолжается в привычном ритме. Папа сидел в своем кресле, погружённый в чтение каких-то бумаг, которые выглядели настолько серьёзно, что можно было заподозрить его в подготовке к запуску космического спутника. Очки на носу, сосредоточенный взгляд, абсолютно непроницаемое лицо… Катя подошла на цыпочках, как сапёр, крадущийся по минному полю.

– Па-а-а-почка, – протянула она, пристраиваясь сбоку. – Можешь сделать для меня одну совсем крошечную, микроскопическую вещь?..

Папа даже не шевельнулся, продолжая следить за строчками, но голос его прозвучал сдержанно и настороженно:

– Смотря что ты попросишь.

Катя моментально изменила интонацию, притворившись безобидным ангелом:

– Это сущие пустяки! Ну, ерунда. Пыль. Комариный писк. Для тебя – ничего, а для меня… жизненно важно!

Папа всё-таки посмотрел поверх очков.

– Звучит интригующе. Что конкретно от меня требуется?

– У меня мозги расплавились, пап. Я реально не могу соображать. Математика. Если я её не сделаю – мне капец…

– Что ещё за капец? – удивился он, отложив бумагу.

– Ну, то есть кранты: всё, конец, катастрофа вселенского масштаба!

Папа вздохнул.

– А если мама с бабушкой узнают, что ты опять пытаешься соскочить с домашки?

– Пап, спаси ребёнка! Если ты не поможешь, мне придётся расплакаться, а ты же не хочешь утонуть в слезах собственной дочери?

Папа улыбнулся, покачал головой:

– Давай своё задание. Только так: я пишу на черновике, а ты переписываешь и потом разбираешься. По рукам?

– Договорились! – радостно кивнула Катя и торжественно вручила в руки папы учебник, как победный флаг.

Они уселись рядышком, и между ними снова воцарилось то самое, тёплое, родное понимание, которое возникало каждый раз, когда они были вдвоём. Папа никогда не повышал голос. Даже когда был недоволен, он просто хмурился так выразительно, что этого хватало. Катя уважала его за это молчаливое величие, за уверенность и – что уж там – за способность понимать её даже тогда, когда она сама себя не понимала…

Задание было сделано. Оставалось только переписать его в тетрадку, но Катя медленно погружалась в сон. Он подкрадывался мягко, как уютный плед в дождливую погоду. Перед глазами вспыхивали обрывки дня, напоминающие кадры из фильма: глянцевая обложка, Подшибякин и Верёвкина, потоп в школе, коляска, катящаяся к дороге, Фея-лягушка с золотой палочкой и шкатулка, в которой так и не появился ни один обещанный камушек…

Катя вздрогнула во сне… Лес: серый, туманный… Всё было как-то бесцветно, как будто художник забыл раскрасить картину. Ветки деревьев скрипели, осуждая её поступки. Ветер гонял по тропинке сухие листья, а посреди дороги возвышался странный дуб – чёрный, старый, и очень хмурый. На ветке болтался колокольчик. Он звенел – сначала тихо, потом громче, громче… Звон стал настолько отчётливым, что Катя вздрогнула и открыла глаза. Над ней склонилась мама с будильником в руке.

– Вставай, спящая красавица.

Катя зажмурилась и простонала:

– Мне кажется, у меня температура…

Мама приложила ладонь ко лбу и сухо заметила:

– Мне так не кажется.

– А мне кажется, у меня температура, – упрямо заявила Катя, завернувшись в одеяло, как в кокон.

– Зачем гадать? – спокойно ответила мама. – Сейчас принесу градусник.

Когда мама вышла, Катя с ловкостью фокусника схватила телефон и молниеносно пробежалась пальцами по экрану. Её пальцы, хоть и не владели ни скрипкой, ни фортепиано, сейчас выдали виртуозную партию: «Как повысить температуру на градуснике?» Она надеялась, что подсказка из интернета поможет избежать скучного школьного дня, но телефон оказался не таким проворным. Ответы едва начали загружаться, когда в дверях появилась мама.

– Вот градусник. А телефон я, пожалуй, заберу. При высокой температуре экран вреден для глаз.

– Только не телефон! – взмолилась Катя

– Извини, зайка, – строго сказала мама и положила телефон в карман спортивных штанов. – Через семь минут вернусь.

Катя лежала, уставившись в потолок, как в бездну вселенской несправедливости. Изъятый телефон томился где-то в кармане маминых спортивных штанов, и даже Алиса больше не предлагала вдохновляющих цитат. Мир рухнул!

– Как вообще раньше люди жили без интернета? – пробормотала она вслух, закутавшись в одеяло, словно в защитный кокон. – Без лайфхаков, без видеоинструкций, без «10 способов отпроситься из школы, если ты не болен, но очень хочешь…»

Она обиженно фыркнула.

– А если мне срочно нужно узнать, как симулировать понос? Или отличить аппендицит от простуды? Или… или… как подделать подпись бабушки на записке?

Но ответа не было— ни от интернета, ни от Транса, развалившегося рядом и печально наблюдающего, как старый мудрец, который давно понял истину… В этот момент в комнату впорхнула бабушка – с заботливым лицом, аккуратно несущая большую кружку чая с липовым цветом и мятой.

– На, солнышко, пей. Горяченькое. Всё как ты любишь. Я туда мёду добавила, и имбиря, и варенья малинового немножко, – говорила она, ставя кружку на тумбочку, – а я пока сериал досмотрю.

Как только дверь закрылась, и шаги бабушки затихли, Катя рывком села в постели, схватила термометр и уставилась на него, будто это была волшебная палочка Гарри Поттера.

– Ладно… Будем действовать…

Она аккуратно окунула градусник в чай, стараясь, чтобы ртутный столбик оказался ровно в середине чашки. Жидкость приятно зашипела – чай был действительно горячим, как добрые намерения бабушки. В комнате повисло тревожное молчание. Даже Транс насторожился и поднял голову. Но в эту минуту послышались быстрые шаги в коридоре, и голос мамы:

– Катя, я иду! Надеюсь, градусник показывает хоть что-то внятное.

Катя вытащила градусник, вдохнула поглубже, и приготовилась к роли.

– Тридцать девять и девять… – прошептала мама, сверяя данные. – Ну всё. Надо вызывать скорую…

Катя не ожидала такого рвения: «В смысле, «скорую»? А чай, одеяло, покой? Но мама уже вызвала неотложку. Бабушка в ужасе выпотрошила аптечку:

– Нурофен, аспирин, «медвежий жир»

Катя побледнела: «Стоп! Нет! Это уже за гранью… искусства».

Дверной звонок прозвенел, как выстрел в глухой тишине. Бабушка метнулась к двери с неожиданной прытью марафонца, а мама, всё ещё держа градусник, выдохнула:

– Слава Богу. Приехали.

На пороге стояли двое: женщина в белом халате с сумкой-дипломатом и худощавый мужчина с видом человека, повидавшего слишком много школьников с «температурой 42».

– Скорая. Где пациент? – деловито спросила женщина, оглядывая прихожую.

– В спальне! – кивнула мама. – Ей очень плохо: сильный жар, лицо красное, глаза блестят…

– Всё как всегда, – буркнул фельдшер, устало закатывая глаза.

Они вошли в комнату… и остановились: пусто, кровать заправлена, подушка на месте, одеяло лежит идеально. Даже чашка чая стоит на тумбочке, дым всё ещё поднимается – словно сама Катя только что испарилась в воздухе, как привидение.

– Где ребёнок?! – в голосе медсестры прозвучал упрёк, тревога и легкое раздражение.

Мама опешила.

– Тут… буквально только что…

Фельдшер прошёл по комнате, открыл дверь шкафа, заглянул под стол.

– Может, вы нас с кем-то перепутали? – подозрительно прищурился он. – Это точно вы, вызвали врача для температурящей девочки?

– Это мы, конечно …! Я сама звонила! – возмутилась мама. – Градусник показал 39,9! Она лежала тут, бледная, еле дышала…

Бабушка появилась в дверях, хватаясь за сердце:

– Боже мой! Бедная девочка… Это воздействие вчерашнего яда…

Врачи подозрительно покосились на бабушку.

– Да нет…занервничала Инга, мама Кати. – Это соседи тараканов травили…запах был неприятный…вчера…

В этот момент Транс вылез из-под кровати и подал голос – глухое ворчание с оттенком тревожного презрения. Фельдшер заметил лёгкое движение штор – кто-то прятался за гардиной. Он молча подошёл и резко дёрнул ткань – за шторой – ничего. Но тут гардероб издал подозрительный скрип.

– Там! – указала бабушка, дрожащим пальцем.

Медсестра решительно распахнула дверцу шкафа, и оттуда, медленно, как черепаха из панциря, показалась растрёпанная рыжая голова, за ней – виноватые глаза, пижама и все остальное.

– Здравствуйте… – прошептала Катя.

Фельдшер прищурился:

– Ну вот, нашли беглянку. Удивительно, сколько в ребёнке скрытности, и артистизма!

– Это не я! Это чай! – воскликнула Катя. – В смысле, это всё – чай! Я просто хотела…

Мама тяжело вздохнула.

– Простите… Я действительно думала, что у неё жар. Она такая была… драматичная.

– Такие вот «драматичные» вызывают нас по несколько раз в день, – фельдшер устало отряхнул халат, – и каждый раз – шкаф, или занавеска, или ванная.

– Однажды девочка спряталась в духовке, – добавила медсестра с мрачной тоской.

– Я туда не полезла бы, честно! – поспешила заявить Катя.

– Очень разумно, – кивнул фельдшер. – Ну что ж. Раз температуры нет – мы поехали. У нас, между прочим, сегодня уже шестая «жертва математики».

Он направился к двери, но обернулся:

– А вам, юная леди, рекомендую меньше читать форумы «Как обмануть родителей», и больше – учебник по алгебре.

Катя вздохнула и кивнула. Когда дверь закрылась, бабушка села на кровать:

– Я всегда говорила: настоящая беда – не в градусах, а в фантазии.

– И в интернете, – добавила мама.

Катя молча кивнула, но про себя подумала: «Если бы не интернет, я бы не знала, как правильно прятаться в шкафу».

Глава 9 Макулатурный кризис

Медики в белых халатах удалялись с видом опустошённых людей, только что вернувшихся с неудачной экспедиции на Эверест. За спиной осталась квартира, в которой не оказалось ни лихорадки, ни паники, ни даже приличного обморока – только шкаф и чрезмерная фантазия.

– Запишем: «ложный вызов. Симптомы: избыток воображения и горячий чай», – буркнул фельдшер, хлопнув дверью.

Катя облегчённо выдохнула и уже почти собралась снова нырнуть в своё укрытие, как в коридоре раздался голос:

– Где она?! Где?! Кто-нибудь видел мою диссертацию?!

На пороге стоял папа – растрёпанный, с одним носком, в одной руке сжимая телефон, в другой пухлый конверт. Глаза бегали, как у человека, которого только что разбудили и сообщили, что Землю захватили инопланетяне.

– Я?.. Не видела… – пробормотала Катя, выходя из шкафа с видом ребёнка, только что уронившего глобус и уничтожившего пару материков.

– Но ты же вчера убиралась в моём кабинете! – почти закричал папа, начиная метаться по комнате. – Она была на столе. Пачка бумаги. С графиками! С формулами! С жизнью!

Катя поперхнулась.

– Возможно… я… э-э… подумала, что это макулатура…

Молчание зависло в воздухе, как доисторический птеродактиль. Бабушка, до этого прятавшаяся в тени, трагически всплеснула руками:

– Ой, а я мусор только что вынесла!

– Что?! Куда?! В какой бак?! В серый? В синий? В тот, что с замком или без?!

– Сейчас схожу, проверю! – в панике засуетилась бабушка, уже хватаясь за ключи.

Папа закружился по комнате, как дирижёр, потерявший оркестр. Катя закрыла глаза, вздохнула и тихо, очень тихо сказала:

– Пап…я вспомнила, она в корзине. Я не успела выбросить. Там… под столом.

Мгновение. Все замерли. Даже Транс перестал чесать ухо и поднял взгляд. Через секунду вся семья, как по команде, отправилась в кабинет. И да, она была там: стопка бумаг, живая, в целости и сохранности, в мусорной корзинке. Папа вытащил её с такой бережностью, будто это было новорождённое дитя.

– Моя… родная… – прошептал он и прижал диссертацию к груди.

А потом вдруг распахнул руки и заключил Катю в объятия:

– Ты спасла меня! Ты просто… моя спасительница!

Катя замерла, покраснела и, уткнувшись носом в папину футболку, пробормотала:

– Ну я ж старалась…

– Но на будущее… – папа отстранился и посмотрел ей в глаза с выражением профессора, читающего лекцию по выживанию, – больше никаких уборок: ни тряпок, ни пылесоса, ни желания помочь, особенно вблизи моего кабинета.

Он стремительно выскользнул из комнаты с папкой в руке, как разведчик с секретным докладом. Мама, скрестив руки, посмотрела на Катю строго, но уже без прежней тревоги:

– Если я правильно понимаю… болезнь миновала?

– Это был… стресс: клин клином, как говорит бабушка.

– Хорошо. Тогда клин – это школа. Быстро собирайся. Ко второму уроку ты точно успеваешь. А я, между прочим, из-за твоей «температуры» получу выговор, а может, и вычет из зарплаты! – мама возмущённо повернулась к двери, но остановилась, как будто что-то вспомнила:

– И телефон я всё равно забираю: для профилактики. Транс понимающе чихнул и уткнулся мордой в подушку.

Глава 10 Не дождетесь!

Школьный коридор гудел, как улей. Ученики толпились у шкафчиков и подоконников, обсуждая последние новости и делясь впечатлениями. Катя, слегка запыхавшись, вошла в класс, стараясь не привлекать к себе внимания.

– О, восьмое чудо света припёрлось! – раздался голос Подшибякина. – Я уж подумал, что у жаб сегодня выходной, – добавил он, срываясь на хохот.

Катя молча посмотрела на него:

– Подшибякин, хочешь – дам списать домашку по математике?

– Сегодня день жабьей щедрости? – не унимался тот. – Кто поделится домашкой, тот через три дня получит айфон 20. Примитивно, Жабина.

– А вы, лузеры! – провозгласил он, обратившись ко всему классу. – Кто прошёл «АстралКод: Омега» на максимальной сложности? Подшибякин! Запомните это имя! Класс замер. Даже Архимедов поднял голову от своей книги.

– «Кодекс: Омега»? – переспросил кто-то. – Это же новая игра, которую никто не мог пройти!

– Так ты теперь герой? – заметила Верёвкина.

– Именно! – гордо заявил Подшибякин. – Я прошёл. Меня допустили к «особой миссии». Это только для тех, кто завершил «Зал Шифров».

Он повернул экран своего планшета к одноклассникам. На нём мигал значок: «Уровень пройден: Лабиринт 7». В центре – стилизованный осьминог из пикселей с одним красным глазом.

– Это было нечто! – продолжал он. – Такие загадки, такие ловушки… Но я справился!

– Значит, домашка по математике тебе не интересна, победитель-геймер? – пожала плечами Катя.

– Не интересна! Но… пожалуй, Жабина, сделаю тебе одолжение – приму твою подачку. – Он выхватил тетрадь и с важным видом плюхнулся за парту. – Эх, Жаба, ты на глазах хорошеешь!

Архимедов привстал с тетрадью: – Эй, ты же всегда у меня списывал!

– Век конкуренции, Архимед. Всё меняется.

– На тело, погружённое в жидкость, действует выталкивающая сила, – вставил Злобин. – Закон Архимеда!

Класс захихикал, но тут появилась ЛилиВанна. Смех мгновенно стих.

– Жабина, почему ты отсутствовала на первом уроке?

– В поликлинике была, прививку делала… – соврала Катя.

– Надеюсь, ты в порядке? Сегодня не буду вызывать тебя к доске, – сказала ЛилиВанна и добавила: – Остальных это не касается! Проверяем домашнее задание.

Палец учительницы пошёл по списку:

– П… Подшибякин. К доске. Тетрадь на стол.

Она нахмурилась: – Очень неаккуратный почерк. Без объяснений я ничего не понимаю.

Подшибякин занервничал:

– Ну… это… стандартные формулы использовал.

– Какие именно?

Он замолчал. Класс затих. Катя заметила, как он подаёт ей знаки. Она отвернулась – сама ещё не понимала, какую формулу применил её отец. ЛилиВанна перехватила взгляд:

– Подшибякин, ты не можешь объяснить решение, значит, ты его списал. Это была Жабина?

Подшибякин покраснел.

– Это была ошибка… – пробормотал он.

– Двойка! И третья за четверть. Придётся ходить на допзанятия. Или – второй год.

Подшибякин побрёл к парте.

– Жабина, пожалуйста, обоснуй формулу.

Катя хлопала глазами. Она не знала, что сказать.

– Вы использовали формулу, которую мы ещё не проходили, – строго сказала ЛилиВанна. – Это уровень высшей математики. Или вы вундеркинд, или списали у гения. Архимедов?

– В решении есть ошибка, – добавила она, – так что и Архимедова это касается.

Катю распирало от возмущения. Отец – выпускник физмата! Он не мог ошибиться!

– Все ошиблись, – подытожила ЛилиВанна. – Эти формулы мы будем проходить только в старших классах.

Все захихикали. Уши Кати полыхали. Подшибякин угрюмо мял свою шевелюру. «Папа… твоё гениальное решение подвело меня…» – подумала Катя. Доброе дело снова обернулось катастрофой. После уроков, на углу, Катю поджидал Подшибякин с двумя приятелями.

– Жабина, рыжих жаб не бывает! – окликнул он.

Прежде чем она успела ответить, в неё полетела зелёнка – из водяных пистолетов. Волосы, руки, платье – всё стало зелёным. Она рванула обратно в школу, добежала до умывальника – и столкнулась с директором.

– Жабина! Что это?!

Катя подняла глаза. Подшибякин за стеклом показал кулак.

– Всё нормально, Мальвина Барбарисовна. Я… под дождик попала. Видимо, радиоактивный…

Директор прищурилась:

–ты ОБЯЗАНА сообщить, кто это сделал.

Катя вышла на улицу. Мир казался зелёным. Прохожие оглядывались.

– Это что? Новый тренд? – перешёптывались за спиной.

Катя шла молча, сквозь смех, взгляды и зелёные разводы: «Фея… лягушка… шкатулка… добрые дела… Всё это – дурацкое! Почему именно со мной? Почему снова Я?!» И всё же, стиснув зубы, она подумала: «Не дождётесь!»

Глава 11 Благими намерениями

Катя открыла дверь и, не поднимая головы, быстро прошмыгнула в ванную комнату. Из зеркала на неё смотрел зелёный человечек.

– Ужас! – прошептала она, разглядывая своё отражение.

Лицо, руки, даже шея были покрыты зелёными разводами. Она намылила лицо, потом волосы, потом ещё раз лицо. Зелёнка была стойкой, очень стойкой.

– Как мне в таком виде добрые дела совершать? Может, ну их, эти добрые дела? Буду жить, как жила себе… – пробормотала Катя.

Но желание мести было настолько сильным, что не давало Кате вот так вот просто взять и отказаться от своей цели. В мечтах Катя заставляла рыдать всех мальчишек, а Верёвкину с её подружками рвать на себе волосы от зависти. И как можно было отказаться от этой идеи?!

– Придётся потерпеть, – успокаивала себя Катя, вытираясь полотенцем.

– Катерина, ты случайно цветы не поливала, а то моя орхидея на глазах вянет от избытка воды?

Бабушка приоткрыла дверь.

– Ой! – воскликнула она, увидев зелёную внучку. – Катюша, ты что это? Новый шампунь? Или маска для лица?

– Бабушка, – сказала Катя, не переставая тереть щёку полотенцем, – это мы в школе по химии опыты проводили: смесь сухого спирта, марганца и немного бензальдегида выдали непредсказуемую реакцию.

– Вы уже химию изучаете? Надо же, как бежит время, – посетовала бабушка.

Катя грустно хмыкнула. Она снова включила воду и продолжила тереть мочалкой зелёные пятна.

– Давай только маме с папой ничего не будем говорить, а то начнётся опять.

– Ну что ты, внученька, – Конечно, ничего не скажем! – уверенно успокоила бабушка.

Транс с любопытством разглядывал Катю.

– Эх, Транс, мне бы твои проблемы, – вздохнула Катя, проходя мимо.

Бабушка выглянула из кухни:

– Как ты, моя девочка?

Катя подняла глаза к потолку.

– Великолепно, бабушка. Просто великолепно!

– Тогда давай выпьем чаю. Чай помогает посмотреть на все проблемы со стороны.

Катя задумчиво размазывала варенье ложкой по блюдечку.

– Спасибо, ба. Чай действительно помог, – с искренней благодарностью сказала она, отставляя чашку.

– Вот и хорошо, – улыбнулась бабушка.

– Сомнений нет! – Я иду к своей цели!

– Ну и славно! Загляни по дороге в почтовый ящик.

Катя натянула джинсы, свитер, глянула в зеркало. Отражение ответило ей одобрительным кивком. На улице было свежо, а в небе лениво плыли облака, похожие на ватных барашков. Катя вышла из подъезда, и ее переполняло чувство решимости. Добрые дела простирались спереди и сзади – куда ни глянь. Они маячили на каждом шагу, зазывая её в мир победоносных свершений. Неожиданно, на краю тротуара появилась зияющая тёмная пасть открытого люка. Он был не огорожен, не обведён сигнальной лентой – просто зиял своей чёрной, угрюмой дырой, как портал в другое измерение. Катя остановилась, уставившись в эту бездну. Лёгкий ветерок дохнул оттуда сыростью и чем-то механическим – возможно, там в глубине обитали монстры…

– Открытый люк прямо на тротуаре! – возмутилась Катя. – А если сюда упадёт ребёнок? Старушка? Собака? Или… мэр города?!

Фантазия тут же нарисовала ей, как по очереди – бабушка с авоськой, школьник с рюкзаком, лохматая дворняга и, наконец, чиновник в пиджаке с бейджиком «мэр» – исчезают в этом жерле. Катя потерла ладони о джинсы, ухватилась за тяжёлую крышку и, пыхтя, принялась её двигать: «Ну-у-у! Ещё… чуть-чуть! Давай, Катя, ты же сила природы!»

Крышка нехотя сдвинулась и с грохотом встала на место, закрыв пасть люка. Катя выпрямилась, отряхнула руки, как победитель турнира по тяжёлой атлетике, и с удовлетворением выдохнула:

– Всё. Теперь никто не пострадает. Миссия выполнена!

Но едва она сделала шаг, как из-под крышки донёсся глухой рык. Или бас… Или… скрип металла? Катя замерла. Глаза расширились. «Может, там диггеры? Или мутанты?» – пронеслось в голове. Крышка внезапно задрожала, и – бах! – отскочила в сторону, как крышка консервной банки. Из недр люка показалась голова в оранжевой каске.

– Кто тут хулиганит?! – рявкнул мрачный сантехник, выбираясь наружу придерживая каску грязными перчатками. На его лбу поблескивал фонарик.

Катя от неожиданности чуть не споткнулась. Она быстро развернулась и пошла в другую сторону. Так как поблизости кроме Кати никого не было, сантехник крикнул ей вслед:

– Эй, девочка, ты не видела, кто крышку закрыл?!

Катя сделала вид, что ничего не слышит, и ускорилась, сменяя шаг на бег без оглядки. Так она добежала до перекрёстка. У самого края тротуара она заметила хрупкую старушку в тёплом пальто, застёгнутом до подбородка. Чувствовалось, что старушка нуждается в помощи. Катя моментально оценила ситуацию: «Вот оно! Вот где настоящее доброе дело!»

Она уверенно подошла к светофору, нажала кнопку и, не дожидаясь реакции, взяла старушку под руку.

– Не волнуйтесь, бабушка, я помогу вам перейти! Всё под контролем!

– Но я, в общем-то… – начала было бабушка, но Катя уже вела её через дорогу с видом грозного регулировщика и ангела-хранителя в одном лице.

Автомобили вежливо притормозили. Водители с уважением кивали. Один даже показал большой палец из-за руля. Катя шла прямо, крепко держа старушку под руку, с чувством собственной значимости.

– Не бойтесь, всё будет хорошо! – успокаивала она бабушку. – Пешеход всегда прав!