Полная версия
Тулуйхан упрекал Старосту:
– В прошлом месяце на счёт пришло шестьдесят пять тысяч, а в этом – сорок! Гэнгсити сдает, нужно искать новую золотую жилу. Я слышал, что в «Закованных Королевствах» можно неплохо подняться…
Староста потрепал Цезаря за ухо, благодаря за усердный труд, и ответил:
– Гангстеров III рано списывать. Везде есть неудачные дни, – он не хотел возвращаться к виарным разборкам, здесь, на природе, он чувствовал себя в отпуске, даже у босса бутлегеров есть выходной. Поэтому Староста объяснил, не вдаваясь в подробности. – Усилилась конкуренция, вышли новые игроки, очередной передел зон влияния, в общем, всё как обычно.
Староста не любил виарных наркоманов и виртуальные машины. В деревне они под запретом, особенно для детей. Иначе нового общества не построишь. Поэтому старейшины оградили подрастающее поколение от вредоносных компьютеров, замутняющих разум виртуальной отравой.
Староста смотрел, как якутская детвора беззаботно играла в снежки, пока мальчики постарше вязали дрова к саням. Деревенские дети счастливые, крепкие и здоровые, в отличие от своих городских сверстников, которые живут в виарах, без полезных навыков и профессий, становясь рабами виарных машин.
Человеческая цивилизация угасает на глазах. Их коммуна, возможно, последний очаг сопротивления Суперкомпьютеру. Старейшины должны успеть передать детям знания и опыт, которые помогут выжить без снабжения извне. По плану, через десять лет коммуна должна перейти на полное самообеспечение и освободиться от тирании Нейросети. Быть может, именно их маленькая община в лесах Сибири станет новой ветвью человеческой цивилизации. А пока же слабая обеспеченность коммуны не позволяет отрезать окончательно все провода, связывающие её с внешним миром. Деревня зависит от снабжения – ближайшая ж/д станция в двадцати километрах.
Такие очаги сопротивления новому порядку – бельмо в глазу (соринка в линзе) Суперкомпьютера. Однако Нейросеть отвергает любые формы насилия, поэтому не может выгнать их из леса силой и переселить в бетонные клетки. Зато она вовсю использует экономические методы. В цифровом мире люди больше не нужны – все товары производят машины. Отбраковав девяносто процентов людей, она лишила их работы и посадила всех на соцобеспечение. На пособие не купишь снегоходы и электрогенераторы – мечты о независимых коммунах по всему миру натыкаются на суровую реальность тяжелого труда первобытной общины – многие не выдерживают такого бремени и возвращаются в города. А их коммуна решила не идти напролом и не рвать с цивилизацией, но брать от неё лишь полезные вещи, отвергая вредные. Сибиряки нашли лазейки у Нейросети и стали зарабатывать деньги в виарах, чтобы тратить их на построение аналогового общества.
Пока половина деревни была занята буксировкой заглохшего снегохода, Старейшина Тулуйхан оказался наедине со Старостой и решил высказать ему то, что давно было на уме:
– В деревне поговаривают, что ты сам подсел на виар. Многие слабы духом и ропщут на тяготы. Жалуются, что они вкалывают за троих, пока Староста развлекается с "машиной грёз".
Глава коммуны поежился то ли от мороза, то ли от упрека, и сказал:
– Всё что у нас есть – мы заработали в Гангстерах III! Нам нужны новые генераторы, инструменты, современные теплоизоляционные материалы – а они стоят дорого. Я работаю на благо общины не меньше остальных! Не моя вина, что мой труд невиден. Всю неделю я пытаюсь предотвратить нападение на Пивзавод – найти источник угрозы. Если я не разгадаю, кто копает под меня и не приму ответные меры, то штаб-квартира бутлегеров падет! А с ней и наши надежды на независимую коммуну в реале.
Краснощекий мальчуган по имени Айдын пробегал мимо и поймал краем уха разговор взрослых. Он остановился и разинул рот, догадавшись, что говорят о "сатанинской машине лжи". Паренек смущал взрослых недолго – пока не схлопотал снежком в лицо. Пострел тут же забыл про разговор и помчался догонять обидчика.
– Вот для этого я и работаю, – продолжил прерванную мысль Староста, – чтобы наши дети не оказались в рядах Бейби-мафии, третьесортного виара.
– Понимать тебя становиться всё сложнее, – с горечью признался Тулуйхан. – Даже мне – самогонщику пятого уровня, вместе с которым ты строил банду Ковальски. А нашим деревенским тебя и подавно не понять. Сторониться тебя стали…
Тулуйхан, столяр третьего разряда из кооператива "Сибирские узоры", после закрытия мебельного кооператива пропадал сутками в виарах. Он-то и показал Старосте Гэнгсити и увлёк и его. Позже Тулуйхан ушел из Гэнгсити, а глава бывшего кооператива, взялся натруженной рукой крепкого хозяйственника за виарных наркоманов и сколотил из них настоящий трудовой коллектив, то есть, банду бутлегеров.
– Так значит, это Порт готовит осаду Пивзавода? – Бывший виарный наркоман порой давал начальнику советы, как должен поступить Ковальски. Но со временем даже ему стало тяжело понимать, что происходит в Гэнгсити, настолько быстро меняется виар.
Староста опасливо огляделся, словно шпионы Сантьяго прятались за таежными елями, и сказал:
– Видж и Дух-детектив не подтвердили следов Порта, но мертвые всегда заодно – выгораживают собрата по гробовой доске. Если идти от обратного, то выходит, что заказчик – Сантьяго и его банда портовых грузчиков.
– Портовые – сильная банда. С ними связываться себе дороже, – рассудил Тулуйхан – Но и оставлять покушение без ответа тоже нельзя.
– За покушение на Штаб-квартиру нужно отвечать жестко, – сказал Староста. – Иначе самогонщики решат, что Ковальски уже не тот. Главное, не ошибиться с адресатом…
– Значит, объявишь войну Сантьяго? Насколько я помню, стивидоры пьют похлеще, чем бедные иммигранты из Худлума.
Личность Ковальски вынырнула из подсознания, и босс бутлегеров сказал:
– Пора перекрыть им краник с паленым виски…
Кум на вилле и статистика
Маркони как-то случайно заглянул в окошко статистики в интерфейсе своей банды, пролистал очки игрового авторитета и обомлел. Оказывается, алгоритм посчитал его авторитет в 15% – ниже всех среди своих хенчменов и сайд-киков! А самый большой показатель оказался у уличного гангстера по кличке Шватцен Шпатцен, который набрал аж 83% авторитета в их коллективе. Вот и верь после этого искусственному интеллекту с его хитрыми алгоритмами, который якобы видит человека насквозь и призван исправлять его и наставлять на путь истинный.
Наверное, в «песочнице», где гангстеры из Бейби-мафии серьезно относятся к данным статистики авторитета, с ним, Кумом третьей ступени, никто и разговаривать бы не стал!
Первый Советник усмехнулся этой мысли.
Команда социо-психологов этого виара очень примитивно представляла себе критерии авторитета в мужском коллективе. Они полагали, что с уважаемым человеком все будут соглашаться и поддакивать: кто, признавая убедительность его рассуждений, а кто, желая угодить. По мнению алгоритма, чем больше игроков соглашается с тобой, тем ты авторитетнее.
Шпатцен незря слывет болтливым воробышком – он служит в конвое, поэтому после смены ему всегда есть, что рассказать, когда он приезжает к своему боссу на виллу, чтобы передохнуть и позавтракать в компании товарищей, а потом, в двенадцать часов, с полными силами отправиться на разборки за зоны влияния.
К девяти часам, скорее по традиции, чем по приказу, все хенчмены Маркони собирались на его вилле в ВердантХайтс. Его хенчмены, конвоиры из Службы Доставки и простые уличные гангстеры, просыпаются рано, в шесть часов утра, чтобы довести духов на Завод или засветиться на утреннем построении в Порту и услышать расписание нарядов на день, поэтому к девяти часам они успевают проголодаться и завтракают все вместе в уютной кухоньке на первом этаже с выходом на веранду и видом на прекрасный сад с гранитными статуями.
Прием пищи очень интимный момент геймплея, ради которого ни один уважающий себя геймер никогда не выйдет из виара. Пантомима с невидимой ложкой или бутербродом выглядит нелепо для "серьезных ребят" в костюмах, поэтому принимать пищу в реале игроки одной команды предпочитают вместе, чтобы глупо выглядели все одновременно и, соответственно, никому не было обидно за самого себя.
За маленьким круглым столиком в углу возле фикуса умещалось пять человек – в реальности обедающие стукались бы локтями в такой тесноте, но в виаре теснота не помеха. Сквозь стеклянную дверь виден зелёный газон заднего двора и мятый бампер «родстера», припаркованного на гравийной дорожке. Словно в поместье английского Лорда пажи, дворецкий и лакеи собрались с утра в комнатке для прислуги, чтобы попить чайку, пока хозяин не проснулся.
Маркони и его сайдкики просыпались в девять, поэтому были неголодны. Завтракали они обычно в двенадцать. К этому часу, когда все его подчиненные собирались на кухне, Первый Советник спускался с верхнего этажа – темной анфилады комнат, которая служила ему офисом и командным пунктом, с кожаными диванами, креслами, с негаснущим камином и тяжелыми шторами на окнах, которые не пропускали свет даже в солнечный день.
В общем, английский лорд, или скорее барин, спускался к девяти на первый "служебный" этаж – выпить свой утренний кофе и послушать трёп своих хенчменов, чтобы быть в курсе последних новостей Гэнгсити.
Маркони слушал новости, отхлебывал кофе и молча кивал. А глупый алгоритм "авторитета" полагал, что большие боссы так себя не ведут, поэтому насчитывал ему очки антирейтинга в статистку. Откуда бестолковому алгоритму знать, что именно в эти утренние часы совместной трапезы, в момент их наибольшей уязвимости – в сакральный процесс приема пищи, как раз и происходит сближение со своими подчиненными, когда все на равных и нет никаких начальников? Разве объяснишь тупоумному алгоритму, что именно этим утренним часам в крохотной кухоньке Кум обязан своим долголетием в чине Первого Советника Мистера Сантьяго?
Еще одной причиной, почему алгоритм ошибочно считал его мелкой сошкой было то, что в разговоре со своими подчиненными он никогда не употреблял формулу гангста-культа: "я приказываю тебе", которая определяет отношения власти-подчинения и увеличивает очки авторитета вдвое. Обычно Маркони заворачивал свои приказы в оболочку панибратства, говоря своим хенчменам: "надо кое-куда съездить и сделать одно дельце", потому-то счетчик авторитета и не срабатывал.
Маркони никогда не отправлял на задание по прихоти и без надобности, чтобы напомнить остальным, кто здесь главный. Зато когда он давал задание – для его преданных хенчменов оно ровнялось по важности к приказу от самого мистера Сантьяго.
Немаловажно отметить и то, что у Первого Советника всегда находился кэш для своих хечменов на доп.жизни в экстра-тайме и он никогда не запаздывал с выплатой месячной зарплаты.
Поэтому пока Бейби-мафия из песочницы ставила рекорды в счетчике авторитета, мистер Маркони был просто авторитетным Кумом.
Маркони и его присные
Портового Кума прозвали Маркони за то, что он курировал сюжетку «AT&T» – аббревиатура Американской телефонной компании "American Telephone & Telegraph Company", хотя по сюжету её расшифровывали не иначе как "Avid Talkers&Tattlers".
В Гэнгсити пять разных телефонных компаний, которые поделили все улицы города. Каждая телефонная компания обслуживает лишь своих клиентов. У каждой свой операционный офис и операторы-НПСы, которые соединяют вызов с адресатом. Всё это очень неудобно для игроков, но зато НПСы-операторы счастливы – больше всего на свете они любят работать и чувствовать себя нужными.
Если сюжетку «AT&T» довести до конца, то в городе останется один монополист, который задавит конкурентов и объединит всю клиентскую базу в одну. Казалось бы, такой финал сильно облегчил бы жизнь в Гэнгсити, но банды так и не смогли договориться, какая из телефонных компаний должна стать монополистом – все боятся, что один офис сделает прослушивание звонков легче легкого, тем более, если он находится на твоей территории.
Поэтому Маркони заморозил сюжетку, спрятав в сейфе местного Грейама Белла, НПСа-триггера, без которого невозможно создать единую телефонную компанию в Гэнгсити.
Пользуясь преимуществом, Кум протянул на свою виллу в ВердантХайтс провода всех пяти телефонных компаний. Теперь в кабинете у Маркони целых пять телефонов, делая портового босса похожим на советского аппаратчика: четыре на столе и один настенный деревянный телефон с заводной ручкой.
Поэтому, имея доступ ко всем городским номерам, Маркони мог решать вопросы по телефону, не выезжая со своей любимой виллы.
В его кабинете декоративный потолок с кессонами, американский секретер «чиппендейл», стол с зеленым сукном, уставленный телефонами похожими на утюги, за окном вид на скайлайн Гэнгсити. Маркони снял трубку, и после десятка щелчков и гудков он сказал:
– Барышня, соедините меня с номером 528 по улице Ивовая Роща.
– Мистер Маркони, чем обязан? – отозвался в трубке голос Сладкого Винса.
– Слышал про наезд Джи-Айев?
– Еще бы, из-за него я лишился квартальной премии! – пожаловался Винс.
– С этими беспредельщикам надо что-то делать! – возмутился Первый Советник
– С военными нельзя поговорить с глазу на глаз. Они не посещают Розовую Клеопатру, у них нет сейв-хаузов в городе, а их банда не участвует в осаде замков.
– Может, есть какие пересечения по сюжетке? – спросил Маркони.
– Не знаю, надо уточнять у спецов. Насколько я помню, майор Пейн вообще не вступает в переговоры с гангстерами, – в трубке снова раздались треск и шорохи. – Сейчас тряхну своими связями в Штабе – позвоню стратегам в штаб-квартиру Порта по прямому телефону, – сказал Винс сквозь помехи. У него на рабочем столе телефонов было неменьше, а его связям мог бы позавидовать и сам Маркони.
Минуты две Первый Советник висел на линии, пока собеседник узнавал у «зондеркоманды мозгового штурма», которая шуршала электронными страницами справочника «Ultimate Gamers Guide» в поиске ключей-подсказок. Наконец Винс сказал:
– Стратеги говорят, что единственный путь для переговоров это ветка с ночным ограблением склада вооружения, в которой гангстерам приходится ползти по узкому трубопроводу на четвереньках.
– Теперь понятно, почему никто из Кумовьев не идет на контакт с военными. Если кто-то попытается связаться с руководством ДжиАйев, то репутация Кума будет уничтожена. Боссы мафии не ползают на четвереньках по трубопроводам!
Маркони положил трубку и вышел из кабинета в гостиную, где в полутьме тяжелых гардин и негаснущего камина он с ребятами частенько обсуждал последние виарные новости.
Послеобеденный Гэнгсити притих, миновав оглушительный раунд разборок за зоны влияния. Первые пугливые НПСы нерешительно выглядывают на улицу, где еще лежат тела мертвых гангстеров. А более везучие мобстеры уползают в подземные чрева баров до вечерней стелс-миссии "Осады Замков".
Отличное время чтобы в тишине посидеть с друзьями в уютной гостиной. Двое его верных сайд-кика КрафтиДафти и Шватцен Шпатцен уже здесь – уселись на широком диване «Честерфилд», закинув ноги на экран камина, и подносят ко ртам невидимые сосуды с жидкостями.
В кресле «с ушами» сидит Второй Советник и старый друг Маркони – Портовый Кум Пуавро Бакканттучо. Перед ним на геридоне с резной ножкой стоит тамблер с оливкой на донышке. Бакканттучо деликатно отхлёбывает из тамблера и ставит бокал обратно на столик.
– Есть вариант переговоров без сюжетки – поехать в Часть самому, – сказал Пуавро Бакканттучо, который прекрасно слышал разговор в соседней комнате.
– Даже если ты потратишь два часа на дорогу до пустыни ДастиХоллоуз, чтобы поговорить с военными, то старания будут напрасны: все подумают, что ты зашел через сюжетку, – сказал Маркони, поприветствовав своих ребят.
– Нужно взять с собой журналиста из «Гэнгс-кроникалс», – подкинул идейку КрафтиДафти, – чтобы он сделал фото крупным планом со встречи с военными. Тогда все будут знать, что Кум зашел с главного входа, а не ползал на карачках по канализации.
– А еще все будут знать, что Порт ведет переговоры с Военными, – терпеливо объяснил Маркони своему несведущему в виарной политике мобстеру. – В дипломатии не принято сообщать о своих планах в «Гэнгскроникалз».
Пуавро Бакканттучо принялся рассуждать вслух:
– Странно, полгода назад майор Пейн лично разъезжал по городу, стучась ко всем Кумам-однодневкам, кто готов был его принять. Тогда в клубе еще посмеивались над новичком в форме. Он отирал пороги у Шуриных и Прихвостней, но выше Свата-Брата его не пустили. Полгода назад Джи-Айев не считали серьезными игроками, с которыми стоит вести переговоры. Всё-таки попыток возродить Военных было много, и все неудачны. Поэтому никто не верил, что у очередного парвеню цвета хаки получится.
– Раньше он сам искал с нами встречи, а теперь мы пытаемся на него выйти… – подытожил Маркони.
– Значит, что-то изменилось в виарной судьбе Пейна, раз он больше не отирает пороги Прихвостней, и я хотел бы знать что, – рассуждал Бакканттучо, задумчиво катая оливку на дне тамблера.
– Хотите знать, что изменилось? – зацепился за разговор Шватцен Шпатцен, который был скорее практиком, чем теоретиком и наизусть знал каждый виарный закоулок. – А то, что Пейн смог набрать новых игроков в свои ряды. Он вдвое увеличил численность Джи-Айев. Встречи с зеленными человечками стоили мне пару-тройку жизней. Достаточно взглянуть на карту зон влияния – за месяц военные бросили вызов крыше на пяти улицах.
– Хм, где же он взял столько любителей носить форму цвета хаки? Неужели Гюнтер-Вербовщик подкинул игроков? – вопрошал Бакканттучо.
А хозяин виллы сказал:
– Никто не знает. Одно можно сказать наверняка – его новобранцы не из песочницы Бейби-мафии. Мобстеры по-прежнему не признают их авторитет. Да и сами солдатики не придерживаются стиля гангстеров. Это залетные игроки.
– Слава богу, мэр выключил обязательную воинскую службу, а то сейчас бы стояла очередь из НПСов у вербовочных пунктов «Join the Army», – пошутил КрафтиДафти.
Пуавро Бакканттучо воспринял слова пьяненького мобстера всерьез и продолжил его мысль:
– Вот именно, у майора Пейна нет боевых ботов, поэтому он зависит от игроков из военных симуляторов. На виарных гастролерах банду не построишь – чтобы подняться в Гэнгсити, нужно вербовать мобстеров.
А его слова, в свою очередь, триггернули шальную мысль в голове Маркони, который сказал:
– Вот если бы у нас был свой человек в Дасти-холлоуз…
Майор Пейн
Майор Пейн заступился за старика-лавочника, которого били бандиты. Так начинается сюжетная глава о борьбе военных с гангстерами: "Майор Пейн объявляет войну". Вначале Военные благородно защищали жителей города от бандитов, с которыми полиция уже не справлялась. Но перестрелки ветеранов и гангстеров становились более кровавыми и вылились на улицы города. Майор Пейн так увлекся военными действиями, что не заметил, как его подчиненные убили нескольких прохожих – мирных жителей, угодивших под перекрестный огонь. Полиции ничего не оставалось, как возбудить дело против майора, который оказался по ту сторону закона и встал на одну ступеньку с гангстерами. Так постепенно грань между заступниками и злодеями стала стираться, и Военные даже начали крышевать мелкий бизнес, чтобы содержать свою персональную армию. Хотя сам Пейн всегда подчеркивал, что это никакая не "дань крыше", а добровольные пожертвования патриотов Америки своим защитникам родины.
Мятежный майор считает, что правительство слишком слабо и нерешительно, чтобы покончить с преступностью, пьянством и игорным бизнесом. Правительство коррумпировано, поэтому задвигает настоящих патриотов и героев Америки на задний план. Босс ДжиАйев ратует за скорейшее открытие второго фронта в Европе и милитаризацию экономики. Его идеал государства – военная диктатура. Его цель – ввести военное положение в Гэнгсити. Тогда он сможет заполучить чрезвычайные полномочия и навести порядок в городе, а потом и во всей стране.
Однако, сюжет это лирика, а реальность такова:
Уличные гангстеры не уважали своих коллег из Части, так как военные не жили по заветам гангста-культа и не устраивали разборок за место Кума-сержанта, или как они там называют своих боссов, а значит, они были вечными солдатами, навсегда обреченными подчиняться командам офицера, а значит не ровня им, свободолюбивым гангстерам, которые могут бросить вызов Куму.
Когда игроки из Палаточного лагеря появлялись в городе в "тихие часы", то гангстеры кричали им издевательские команды – "на месте стой, раз, два!", "Левей, левой, прямо!", "Первая шеренга прямо, остальные напра-ВО!" имея в виду, что игроки из Части только и умеют, что подчиняться и не могут подняться выше по рангу. Поэтому ДжиАйи редко покидали пустыню ДастиХолоуз и не социализировались с другими игроками из банд в свободное время, а предпочитали держаться со своим взводом даже после службы в городе.
Банду военных пытались запускать много раз до него. Но никому не удавалось собрать больше двадцати участников. Поэтому все попытки заканчивались разгромом и роспуском банды. Последние годы воинская часть стояла пустая. В пески ДастиХолоуз иногда забредали дети из Бейби-мафии, чтобы поиграть в майора Пейна. Большая четверка пресекала попытки возродить военных – видя активацию новой банды на карте, туда посылали карательный отряд. Взрослые банды быстро отвадили молочных гангстеров от таких шалостей.
Пока не пришел он со своими боевыми товарищами и сослуживцами – ветеранами многих сражений, которых Бог Войны тоже списал в глубокий тыл.
Прежде Босс военных командовал эсминцем в «БрАмс», но был разжалован до помощника капитана патрульного катера за нарушение приказа Генштаба. Его самоуправные действия стоили потери корабля и жизней личного состава, которыми он рискнул ради авантюрной операции без согласия от командования флота.
С черной меткой в личном деле ему больше не светит сделать карьеру в «БрАмс». Ему остается начинать игру в другом военном симуляторе в ранге «салаги» или попытать счастья в дешевых виарных пострелушках в конце рейтинга. Так, «морской волк» бросил якорь в пустыне Дасти-Холлоуз, в тридцати километрах от Гэнгсити.
План захвата Гэнгсити начался для старпома патрульного катера как умственная задачка, чтобы отвлечь себя в монотонных дежурствах на корабле, ещё в те времена, когда он жил на два виара. По мере погружения в новый мир план обрастал деталями и схемами, а стол крохотной каюты оказался завален гайдами и прохождениями «Гангстеров III», которые старпом внимательно изучал вечерами, ища лазейки для запуска заветной сюжетки "Хаки-Инвейдерс". Чем больше он думал, тем реальнее становилась задумка, а из иллюминатора он видел уже не прямую линию горизонта, а скайлайн небоскрёбов Гангстер-сити.
Шеф полиции в кабинете Мэра
* * *
Шеф полиции с тремя НПСами в форме вошли в овальный кабинет.
Маккой и Нанов Зебов давно поняли, что им надо держаться вместе. За восемь лет в Гэнгсити они пережили многое, поэтому все формальности давно отставлены в сторону.
– Есть зацепки в краже Зукипера, Мак? – нетерпеливо спросил Мэр. Такие ритуалы, как рукопожатие и предложения сесть отметены в виаре за ненадобностью.
Шеф полиции сказал:
– В день похищения была воскресная проповедь – в церкви было полно народа. Мы допросили Викария и прихожан, но они не заметили ничего подозрительного. Более того, Викарий сказал, что это была лучшая служба за многие годы. Прихожане на проповеди тоже испытали духоподъемное чувство.
– Чем же эта воскресная проповедь запала в душу НПСам? – насторожился Мэр.
Маккой достал протокол допроса и прочитал с листа:
– Викарий сказал: «Моё сердце переполняет радость, когда на воскресную службу приходят семьями».
– В смысле, прихожан было много? – уточнил Зебов.
– Видимо, да. Настроение Пасторов и Викариев зависит от степени посещаемости церквей их приходов.
– В общем, людей было битком, но никто ничего не видел, – поспешил сделать вывод Мэр. – У НПСов же фотографическая память. Наверняка они видели похитителей.
– Для того чтобы заставить их порыться в своей слоновьей памяти нужно задавать правильные вопросы. А мы пока не знаем приметы грабителей, – объяснил коп.
– А что с охранниками в катакомбах – в церковном оссуарии?
– Допросить их нельзя – они все мертвы, – сказал Маккой и тут же добавил, опережая реакцию Мэра. – Зато можно покопаться в их лог-файлах. В лог-файлах НПСа хранятся все запущенные скрипты поведения за последние два дня, определяющие его реакцию на происходящее вокруг.
Шеф полиции увидел в глазах Зебова недоумение и попытался объяснить на простых примерах:
– Все НПСы Гэнгсити сделаны по одному лекалу, в том числе и наши копы. Возьмем, к примеру, ботов-барменов. Бармену можно дать чаевые и в лог-файле появиться запись «удовлетворение». Только у полицейских вместо этого «чувство выполненного долга». А там, где большинство мирных жителей проявляют «страх», у копов включается скрипт, выполняющий сценарий поведения «долг зовет».