Полная версия
– Равно как и целью нападения может оказаться любой из нас. И даже… Мэрия, – сказал Кум-самогонщик, нездорово поглядывая на Нанов Зебова. – Слоны с бегемотами прекрасно расчистят путь, растоптав шесть кругов оцепления или сколько их там.
– Семь, – уточнил Мэр с нажимом голоса. – Обычно угрозы начинаются во второй части нашего общения, сегодня вы сделали это раньше обычного.
– Я всего лишь перечисляю вероятности, – прикидывался святой наивностью самогонщик.
– Скорее мечтаете вслух, – парировал Зебов.
– Большая Пятерка ценит вашу работу на посту главы города, – елейно лицемерил портовый Кум. – Ваша смерть стала бы большой потерей для Гэнгсити.
Совещание закончилось, шестерок выпроводили из Сити-Холла, и Мэр уединился в своем кабинете, закинув ноги на стол, и чуть не задев каблуком ботинка рычаг открытия шлюзов дамбы.
Зебов взял телефонную трубку и сказал секретарше:
– Гиены уползли в свои логова. Позвони Маккою, я жду его доклад.
– Маккой уже в приемной.
– Отлично. Пусть заходит.
Разборка за 46-ю улицу
Военные заранее выдвигаются на позиции спорных зон влияния. В город из пустыни ДастиХолоуз выезжает целая колонна. Пехоту подвозят на грузовичках «Бредфорд» первой модели – из серии для британского лендлиза, с брезентовой крышей кабины. Унтер-офицеры едут на полноприводных «Доджах» или на джипах "Виллисах" с белыми звездами американской армии на дверцах. Сзади пыхтит тягач Мак ЭнОу с лебедками и цепями для прицепа 155 мм пушки-гаубитцы. В городе офицеры распределяют личный состав по позициям на спорных зонах влияния. Разгружают грузовики, расставляют на улицах мешки с песком, чтобы выложить брустверы. Солдатом приходится таскать грузы самим – боевых ботов в Части нет. ДжиАйи упорно пренебрегали местным обычаем использовать мебель для укреплений, хоть и канительно тащить с собой груженый грузовик с самого ДастиХолоуз. Это не верность атрибутам сюжетки "Майор Пейн объявляет войну" – иначе выходцы из военных симуляторов просто отказываются участвовать. Наемники из БразерсИнАрмс считают манеру боев в Гэнгсити дракой в психбольнице.
Гангстеры тоже подтягиваются к полудню. Неположенцы из хенчменов и сайдкиков перетирают новости из «перестрелок в подворотне», а простые мобстеры выносят на улицу мебель из соседних домов. Зачем таскать с собой брустверы, когда под рукой есть пуленепробиваемый шкаф?
Дело в том, что Разрабы схалтурили, забыв сделать физику повреждений для статичных объектов интерьера. Поэтому бельевой комод остановит бронированный грузовик. А Геймеры безнаказанно пользуются этой нелепицей: достают из выпотрошенного Редактора мебель и строят баррикады на улицах. Модераторов больше нет и некому пресечь читерский беспредел. Так, год за годом, Гэнгсити постепенно обрастает «мусором» из редактора и увязает в бесконечных пробках в даунтауне.
* * *
В городе знойный день. Горячий и густой воздух начинает двигаться, создавая складки в синем небе. В погодном режиме «sweltering heat» растушёвываются очертания небоскребов из центра. Пусть игроки не чувствуют виар своей кожей, как духи, но картинка летней жары усыпляет и их. Гангстеры ходят медленно, словно боятся вспотеть в своих пиджаках.
На перекрестке 46-й и 45-ой улиц стоит трехэтажное здание с лавкой бакалейщика на первом этаже. Лавку «крышуют» портовые гангстеры, но Джи-айи бросили вызов «крыше» Сантьяго. Красный пожарный гидрант и фонарный столб уцелели каким-то чудом. Витрина разбита, за сеткой трещин на стекле можно разглядеть вывеску: «свежие баклажаны – 50 центов».
Блаженные минуты спокойствия перед началом раунда разборок за территорию.
Пока игра не запустит скрипт, никто не выстрелит. Все заняты приготовлением. Гангстеры выбирают более выгодные позиции. Бригадир расставляет боевых-НПСов на огневые точки – туда, где стивидоров убьют раньше всех.
На тротуаре лотки с яблоками за 15 центов. После символических переговоров в кафешке, ларек обновился и горка яблок, помидор и лимонов снова появилась в своих лотках, чтобы, через пару минут, эффектно и красочно разлететься по всей улице от одного выстрела, высыпавшись на брусчатку дороги.
НПС-прохожий шел по своим делам, увидел толпу с автоматами и остановился. Развернулся и быстро пошел в обратном направлении. Жизнь города не замирает в часы разборок, но ИИ научились обходить горячие точки на карте. Баррикады из мебели тоже не останавливают автомобильный трафик, НПСы-водители инстинктивно выбирают объездные пути.
Минуты затишья геймер может посвятить созерцанию. В будничной же виарной суете некогда наслаждаться видами. Нельзя встать посреди дороги и четверть часа наблюдать за игрой света, отражающегося на водосточном желобе вдоль карниза. К тому же товарищи по банде могут принять такое поведение за симптом виарной передозировки.
В минуту затишья внимательный геймер может разглядеть на кирпичном фасаде щербинки и сколы в лучах полуденного солнца.
Через пару минут объявят начала раунда. Тогда мир снова сузиться до мушки прицела и некогда будет разглядывать текстуры.
* * *
ДжиАй с машинганом Льюиса окопался за высоким бортиком фонтана. Бригадир из Порта расточительно посылал НПСов-стивидоров на верную смерть, чтобы те закрыли собой огневую точку противника. Но подойти близко никто не смог. Пятеро портовых грузчиков легли холмиком в двух шагах от скамейки сквера в ЦентралМаркетс – словно стивидоры из РиверСайда пили за победу "Смелых Камбал" и уснули в сквере.
Портовые, как обычно, вели бой легкомысленно, надеясь на большой запас боевых НПСов. Но, быстро растеряв своё преимущество, скоро самим гангстерам пришлось лезть под пули.
Каждый хотел показать индивидуальную игру, поэтому портовые никак не могли решить, кто возглавит наступление – ведь лидер получает медаль "ТопГан недели".
На земле из начальства остается только бригадир. Кум решает споры на месте и уезжает, когда засвистят пули – его работа закончена, теперь ему остается пересидеть пару часов на вилле, чтобы счетчик времени засчитал ему день, и можно смело отправляться в элитные топовые виары, проводить остаток дня.
* * *
Толстый кот разлегся у своей миски и лапой лениво бил по крохотным гангстерам, которые шли на штурм вражеских баррикад. Кум подвесил голограмму на полу, чтобы картинки не накладывались одна на другую. «Тупик» 43 улицы Кум спроецировал, как можно дальше, чтобы не отвлекал – в дальний грязный угол между диваном и стенкой, куда не мог втиснуться даже робот-пылесос. Там же лежит горка грязных носков, которые Кум забывает постирать. После двух лет непрерывных боев, 43 улица превратилась в груду руин, нет ни одного уцелевшего здания, поэтому бесформенная груда носков посреди голограммы выглядит аутентично, словно груда хлама из редактора, который экскаваторами сгребли в одну кучу.
Бои за пригородный Мотель, по дороге на Дамбу, для Кума важнее. Там намечался прорыв обороны бойцов Башни. Поэтому Кум повесил голограмму поближе – на незаправленную кровать. В складках смятой простыни залегли снайперы Бутлегеров, а горные хребты одеяла высились над равнинами виарных окраин.
Разборки в Чайнатауне находятся ближе всего – за рабочим столом, под самым носом Кума. Стол завален неубранной посудой после обедов «без отрыва от должностных обязанностей». Кругом стопки пластиковых мисочек с супом быстрого приготовления и коробки с полуфабрикатами. А в виаре, в закоулках Чайнатауна, бойцы медленно продвигались в грязных трущобах, опасливо заглядывая за очередной угол из стопок пластиковых мисок, покрытых слоем засохшего жира.
* * *
Помощник Дежурного переключил своё внимание с окраин города на центр и зацепился взглядом за 46-ю улицу в ЦентралМаркетс, которая горела красным цветом. Там Порт схлестнулся с Военными. Бригадир через интерком засыпал Штаб сообщениями, требуя подкрепления.
Шурин-помощник наблюдал с недосягаемой высоты на копошение внизу: огневая точка противника в фонтане, «виллис» со станковым пулеметом перегородил пол-улицы, минометчики взяли стратегическую высоту на крыше пятиэтажки. А четверо портовых гангстеров, включая бригадира, заперты за стеной шкафов и комодов, угодив в свою рукотворную ловушку.
До закрытия сессии уличных боев оставался целый час – за это время Военные могут добраться до финишной черты и записать улицу вместе с ларьком в свою зону влияния. ДжиАйи вообще стали вести себя очень активно – они уже отжали три ларька у Башни и один у Бутлегеров.
Пока Шурин решил приберечь резерв и откупиться подачками уличным гангстерам, наградив каждого медалью «ТопГан недели» и подвесив им в профиле мотиватор в виде ордена «Рэмбо первой степени» за уничтожение превосходящей силы противника. Раздача орденов и медалей бережет кэш банды. А бросать туда подкрепление из резерва это лишние траты – банде придется раскошеливаться на доп.жизни в экстра тайме.
Мистер Сантьяго не любит расточительных Кумовьев.
В Штаб-квартире Порта
В это время на борт командорского корабля заступил новый Дежурный Порта. Он поднялся на палубу главного корабля, с трудом вскарабкался по узким шахтам трапов на третий этаж надстройки и по лесенке перешел на капитанский мостик, чтобы попасть в рулевую рубку – мозговой центр управления портовой бандой.
Интерфейс банд-менеджмента оформлен в виде колонки машинного телеграфа. С его помощью можно отдавать команды мобстерам и стивидорам-НПСам: вкл. режим «Амок», режим «Алёрт», общее отступление, оборона штаб-квартиры, режим ожидание и др.
На приборной панели вдоль иллюминаторов вперемешку с морскими приборами: радиопеленгатором, эхолотом и компасом стоят датчики статистики банды: кол-во л/с, кол-во раненных, число потерь, боевой настрой стивидоров и др.
Помимо карты «зон влияния» нужно еще следить одним глазом за радаром, который пеленгует бухту. Можно увлечься боями на земле и прозевать угрозу с моря: немецкие эсминцы – триггеры, которые запускают военное положение. Главное не дать им подойти близко к берегу – иначе жители увидят вражеский корабль и поднимут панику, а на шумиху отреагирует газета ГэнгсКроникалс и выйдет с сенсационным заголовком над размытыми фотографиями: "Немецкое вторжение! Спасайся, кто может!" На этот случай в Порту наготове десантные рыболовные шхуны со стивидорами на борту – они должны взять судно на абордаж, попасть на палубу и доказать всем, что крейсер это фанерная инсталляция.
Хотя Дежурный не удивился бы, если к проблемам на земле нарисовался еще и крейсер. Смена шла наперекосяк, десятки улиц на карте пылали красным цветом, а половина мобстеров отсиживались на детеншене.
Дежурный перешел в соседнюю рубку, узнать сводки боев за территорию.
На капитанском мостике отдельно сидят Вахтенные-стратеги в своей штурманской рубке. Внутри на широком столе разложена интерактивная карта «зон влияния» Гэнгсити с пригородом. Вахтенные постоянно мониторят малейшее изменение на карте и докладывают Дежурному в рулевую рубку.
– Докладываю, – рапортовал Вахтенный-стратег. – «Зеленых» улиц – 15, «желтых» – 5, «красных» улиц 9. Потери: шестнадцать мобстеров и двадцать пять стивидоров убиты. Расчет вероятности потери одной зоны влияния равен 79% .
Озорной и бесшабашный геймплей давно превратился в математику.
– Прикажи бригадирам на земле "сушить" бои. Пусть уйдут в оборону и не рискуют на штурмах, – скомандовал Дежурный. – Лишние потери сейчас ни к чему.
– ДжиАйи только что бросили нам вызов в РиверСайде. А на 46-й улице положение критичное, – доложил Шурин-помощник из рубки штурмана, не отрывая взгляда от карты. – У них перевес сил в девять игроков.
– Сегодня зеленых человечков больше, чем обычно, – позволил себе комментарий Вахтенный стратег.
– Придется посылать резерв в РиверСайд, – с горечью признал Дежурный. Он не хотел бросать резерв так рано, в первом часу боев. – Ответить на вызов «крыше» необходимо. Военные хотят оттянуть наш резерв, чтобы нам некого было отправить в подкрепление на 46-ю улицу.
Связист в Радиорубке принял к действию и связывался с Портом, где на территории прохлаждаются резервные гангстеры, пиная от скуки мэскота «Смелых камбал».
– Эти беспредельщики из Части спутали нам все карты, – раздраженно сказал Помощник, по совместительству сайдкик Дежурного, с амбициями подняться до старшего Прихвостня. – Финотделу не понравится, что придется делить еще одного духа с военными…
Когда на карте появляется еще один спорный дух это неизбежная потеря части прибыли – доход с «откачки мозгов» теперь придется делить пополам. Потери «зоны влияния» это не влечет – черной метки в личном деле Дежурного не будет. Зато главный бухгалтер банды посчитает дебет и кредит и увидит в конце недели падение прибыли. Помощники Сантьяго начнут копать и выйдут на злосчастного Дежурного, который обошелся банде в копеечку.
Поэтому неожиданный "вызов крыше" подталкивает Дежурного компенсировать недополученную прибыль и бросить вызов другой банде. Следующие в цепочке тоже не хотят терять свою прибыль и подставляют уже другого. Так запускается цепная реакция, которая начинает перекраивать карту «зон влияния».
– К черту бухгалтерию! – негодовал Дежурный, чувствуя, что кресло Кума уходит из-под его зада. – Сейчас главное отстоять лавку на 46-й улице. Если потеряем хоть одного духа, то сеньор Сантьяго разжалует нас до уличных гангстеров.
– Забудьте про Военных – нас Бутлегеры поджимают со всех сторон! – спорил Помощник, который давно подсиживал своего Кума-перестраховщика. – Нужно бить ларьки Самогонщиков – бросить вызов «крыше» банде Ковальски.
– Мы не можем позволить себе повышать ставки, – возразил стратег, просчитав вариант через программу-аналитика, карта боев за территорию снилась ему по ночам.
Тут на командирском мостике впервые за смену раздался голос связиста из радиорубки:
– Товарищ Дежурный, на связи Кум третьего ранга, – связист сделал паузу и добавил голосом на полтона тише. – По шифрованному каналу.
На связь с рулевой рубкой выходил сам Сладкий Винс – Кум на две ступени выше Дежурного. Винс отдал Гэнгсити семь лет своей жизни, и видеть больше не мог эту допотопную графику, в Порту он появлялся только на совещаниях у Сантьяго. Поэтому Сладкий Винс звонил из реала без виарного шлема, говоря по громкой связи. Сейчас он сидит в кресле с функцией массажа, отхлебывая виноградный сок из бокала и лениво следит за копошением на голографической карте, подвешенной в гостиной его квартиры в реале. Он прекрасно видел, что дела в ЦентралМаркетс идут паршиво. А статистика, к которой он, как Кум третьей ступени имел доступ, подтверждала его опасения. Да еще военные-беспредельщики бросили вызов на «зеленой» улице из неприкосновенного запаса ларьков. Раньше Винса это несильно волновало – его месячная премия выплачивалась регулярно. Всё это было до того, как Сантьяго поставил его на расстрельную должность – начальника финотдела. Поэтому теперь потерю прибыли он принимает как личное оскорбление – баланс на конец месяца трещит по швам: непредвиденные расходы на мобстеров для респауна в экстра-тайме, плюс выплата «больничных» конвоирам, которые угодили на детеншен за рьяное исполнение должностных обязанностей и набрали двенадцать штрафных баллов в «счетчике жестокости».
А тут еще человечки цвета хаки тянут свои ручки к его духам!
– Чего там тянете? Нужно отбить потери от наезда ДжиАйев! – без вступления кричал Сладкий Винс. – В конце игровой сессии ты можешь не успеть отправить летучий отряд на другой конец карты, чтоб зашвырнуть коктейль Молотова в ларек Башни или Триад.
– Но бросать вызов «крыше» чревато дисбалансировкой сил, – оправдывался Дежурный. – Вмешаться значит навредить. А завтра уже другая смена бросит вызов «крыше» конкурентам, чтобы уравновесить потери для бухгалтерии.
Сладкий Винс надавил на Дежурного:
– В том то и дело, что завтра – а потерю кэша повесят на тебя сегодня, как дежурного Кума. Испортишь себе статистику и получишь черную метку!
– Чертовы карьеристы… – ругался связист, предварительно отключив микрофон на виарном шлеме.
– Но мы уже истратили резерв, – с отчаянием доложил Дежурный.
– Есть один вариант, – шепнул Сладкий Винс. – Но только, чур, я тебе ничего не говорил…
Кум-дежурный нарушил Устав, сняв с охраны периметра Порта половину мобстеров, и бросил их на уличные бои. После подавления забастовки начальство опасалось новых беспорядков и удвоило караульные наряды в штаб-квартире. Если Сантьяго узнает, то Дежурный схлопочет строгий выговор. Но и отношения со Сладким Винсом он портить не хотел.
Прибавив к нарушению Устава еще и превышение полномочий, Дежурный отправил отряд мобстеров на границу Худлама, чтобы зашвырнуть коктейль «Молотова» в ларек под «крышей» Самогонщиков. Не нужно быть Первым советником и разбираться в тонкостях большой политики, чтобы сказать наверняка: наезд на бутлегеров всегда можно списать на месть Пивзаводу за вмешательства в дела Порта. Ведь о предателе Шпилере, тайном агенте Ковальски, слышал каждый мобстер из бейби-мафии.
О судьбе Кума-ренегата
История продажи «Трезвой Америки» плохо закончилась для портового гангстера по кличке Шпилер. Его подставили и забанили, изгнав из виара. Никто так и не узнал, чьих это рук дело. Его печальная судьба прочно закрепилась в памяти геймеров, которые были уверены, что Кума-ренегата наказали за сепаратные переговоры с бутлегерами.
Шпилеру пришло сообщение от бутлегеров о новой встрече. Место и время тоже изменились: вместо дамбы Клувера встреча назначена на ночь, в лесопилке. Перемена места рандеву его не насторожила. После событий в Порту обстановка накалилась и люди босса могли пойти на любые меры, чтобы отследить его контакты с бутлегерами.
То, что это засада он понял сразу, как только вошел в цех с пилорамой, в котором было темно и, не горела ни одна лампочка, только однообразно скрежетала работающая пила. Единственное чего он не смог понять это масштаб подставы.
Он не испугался и не убежал. Если бы его хотели выключить из игры на время, то возможностей застрелить его предостаточно, без всяких сложностей с «тайной встречей». Понятное дело – с ним просто хотят поговорить с глазу на глаз. Поэтому Кум понял ситуацию по-своему: военные решили выйти на него напрямую и предложить свою цену за кидок бутлегеров.
Но его ждало разочарование – переговоры в ночной лесопилке не состоялись. В темноте раздались выстрелы. Кум выстрелил в ответ на рефлексе, отработанном за долгую карьеру уличного гангстера во времена его виарной молодости.
Зажглись лампы освещения, ярче чем на сцене «розовой Клеопатры» и он обалдел от увиденного. Кум стоял по колено в расчлененных телах. Диск ленточной пилы багровый от крови. В углу сложены еще целые тела убитых НПСов. Судя по их одежде это класс обычных НПСов-обывателей: продавцы, служащие, почтальоны, каких можно встретить на каждом шагу. В отдалении от груды тел он увидел и стрелявшего – тот тоже был мертв. Кум подошел разглядеть его поближе: точно такой же типовой НПС в жилетке и с бабочкой, словно прямиком из клуба «любителей поэзии».
«Почему НПС напал на меня? – спросил себя Кум. – Обычно они так себя не ведут».
Вторая его мысль была осознанием того, что он убил НПСа, пусть и из самообороны. За всю игру он перестрелял и передавил таких полсотни, поэтому раскаяния он не чувствовал. А что касается «счетчика жестокости», то он у него чист, как у гангстера-новичка в первый день виарной жизни. Встав на должность, он давно перестал заниматься грязной работой. Такое «убийство» отнимет у него полтора балла из двенадцати, не больше, – решил Кум.
Хотя чем дольше он разглядывал горы трупов и отрезанных конечностей, тем быстрее сомнение, что правила «игровой нравственности» на его стороне, одолевало его.
Он не подумал о том, что убийство одного НПСа это лишь повод. Само по себе оно не опасно для игрока, но подобный акт жестокости автоматически включает видеозапись геймплея, которая необходима для того, чтобы выяснить квалифицирующие признаки «убийства». Поскольку для многих игроков склонных к садизму важен не факт убийства беззащитного НПСа, а процесс, в котором он воплощает в жизнь свои больные фантазии. Ведь под правила «нарушения нравственности» подпадает не само убийство, а действия оскверняющие тело, созданное по образу и подобию человеческого. Именно это и увидит компьютерный алгоритм, анализирующий запись этих нескольких минут игры Кума. Нейросеть увидит игрока, который растеряно ходит по заброшенному цеху среди ночи, по колено в расчлененных телах своих жертв. Подростка, страдающего психическим расстройством, срывающего свою злобу на виарных куклах, кроша их пилой. Запись включится после выстрела в НПСа. А значит смотрящему будет непонятно, что действующее лицо оказалось на лесопилке случайно. Всё будет выглядеть так, словно игрок привозит на машине НПСов среди ночи на лесопилку, чтобы сначала застрелить их, а потом растерзать на дисковой пиле.
После того как запись была промаркирована грифом «девиация пятой категории», дело попало уже на стол служащему-человеку из отдела «комиссии нравственности» для подтверждения.
Вердикт комиссии говорил чётко и ясно: «виарное расстройство личности, подражание маньяку-расчленителю». С такими комментариями и черной меткой «маньяка-любителя» Куму светил не просто бан на пару месяцев, а принудительное лечение в рихэбе и последующее наблюдение у социопсихолога. А после «лечения» еще будут действовать ограничения на жестокие виар-игры, поэтому он не сможет сыграть не во что сложнее «Сказок волшебного леса». А если он все-таки решит вернуться в «Гангстеры 3», то обнаружит, что все сторонники забыли, как его звать, поскольку за полгода, после сотен перестановок в руководстве Порта, все его прежние связи будут помнить лишь лог-файлы.
Нарьян-Мар.
* * *
К началу декабря, в Сибири стоял двадцатиградусный мороз. Холод щипал за лицо, а настоящее солнце слепило. Световой день яркий, но короткий – нужно всё успеть дотемна. Мужчины вышли из натопленных домов и готовили сани. Собаки заливались радостным лаем, предчувствуя скорое выдвижение стаи. Одни мужики в тулупах вязали упряжь, другие – разогревали моторы снегоходов. Летом сибирская коммуна заготовила дрова, чтобы зимой привезти их в деревню по гладкому снегу. Такой труд не под силу одному – нужно работать всем вместе, одной большой стаей – людей и собак.
Суровый климат и оторванность от цивилизации – единственные исключения для существования примитивного общества. Суперкомпьютер разрешает таким коммунам тесное проживание, которое противоречит эпидемиологическим нормам и правилам о самоизоляции. Ведь без взаимопомощи в Сибири не выжить. Поэтому бывший столярный кооператив «Сибирские узоры» предпочел остаться вместе в глухой деревне, а не расселиться по отдельным квартирам с центральным отоплением – в бетонных пчелиных сотах, запломбированных королевой маткой Нейросети.
Староста вышел из роли Ковальски и присоединился к своей общине. Он готовил сани и разматывал собачью упряжку, вдыхая свежий морозный воздух, который прочищал голову после безвылазной недели в виаре. Овчарка по кличке Цезарь крутилась под ногами хозяина, радостно поскуливая. Ей не терпелось занять место вожака в упряжке.
Один из старейшин Тайбыр подошел помочь пристегнуть собак и не упустил возможности пожаловаться:
– Одного электрогенератора не хватает. Нужно купить дополнительные, большей мощности – тогда и заготовлять дрова не придется, – Тайбыр отвечал за материальное обеспечение в коммуне.
– Не мешало бы ещё снегоходы обновить, – подхватил Уйгу-Быйан, крепкий якут, ведавший охотой на дикого зверя. Ездить верхом на оленях он не подписывался. Отречение от мира Нейросетей не означает отказа от достижений прогресса.
– На счете недостаточно денег для таких трат, – в сотый раз оправдывался Староста. – Все деньги от виара ушли на доильные аппараты и горючее для дизельных двигателей. Пока будем обходиться старой техникой, починим, что можно.
Цезарь рычал на двух лаек, решивших оспорить его место вожака в упряжке. Дети пользовались занятостью взрослых и превратили ответственное дело в игру. Тыгын встал на место погонщика в санях и хлестал воображаемыми вожжами. А любопытный Кунай уселся на снегоход и вертел руль.
Но вот приготовления закончились, дети уселись в санях, старейшины взяли бразды и рукоятки в свои руки и отправились в путь.
Сани на собачьей упряжке добрались до места раньше, а снегоход Уйгу-Быйана опять сломался и застрял на полпути. Старейшина Тулуйхан приехал на просеку раньше и напилил бензопилой целую поленницу дров. Детвора высыпала из саней и принялась таскать дрова. Айдын и Кунай отлынивали от работы, прячась за елями и играя в снежки.
Старейшины завели избитые темы, непонятные детскому уму, о высших целях, о благе коммуны, о сроках и планах – а от них перешли на еще более избитую финансовую тему.