Солдаты Солнца. Книга 1

– Угу… Но без команды не было смысла даже дёргаться, нужна была стопроцентная подстраховка из «чистых» людей, из наёмников старого состава.

– Бесполезно было искать «чистых» в Форте Глокк или подбирать «стерильных» в Центре… За командой я отправилась в трущобы города, в Третью Зону Индианаполиса: Бруклин-город! Там и сегодня ещё можно найти «чистых» людей-убийц – бывших ветеранов и просто охотников-за-головами: за хорошую выпивку и отличное вознаграждение эта отпетая братва может и этот город в считанные дни превратить в руины – не спасёт никакой Форт Глокк.

– Военных Форта в команду брать было нельзя?

– Нет! Ни под каким предлогом. Теперь военный – это диагноз! Все действующие военные и особенно генокеры в обязательном порядке помечены наночипами армии – кодовыми наночипами «военной полиции»: заказное создание гениального ума нашего любимого профессора. Если он запущен в действие, вынуть его уже невозможно: наночип «военной полиции» не просто техноробот – это такое «криожеле», которое принимает жидкокристаллическую структуру плазмы крови и навсегда становится биомолекулярной частью индивидуальной биосистемы.

– Я за многие вещи оторвал бы себе руки! Но они у меня были повязаны.

– Не добивай себя, Джон! Все мы по горло в чужой крови. Это рентгеновский знак нашего времени: военными становятся навсегда, – Миша продолжила. – Наночип носит столь режущее ухо комбинированное название «военная полиция», потому что в городе практически нет больше разделения между этими разнофункциональными структурами. Военные и есть гражданская полиция, а полиция – та же армия.

– Значит, чип отлично просматривается на специальных приборах?.. полная подстраховка…

– Трудно сегодня быть дезертиром, – вздохнул Мэлвин.

– У всех военных есть такой чип, нейтрализовать его можно, разве что, только после смерти.

– Смешнее не придумаешь, – буркнул Зулу.

– А вот у Лео его не было и не могло быть! Когда Джон понял, что отговорить семнадцатилетнюю внучку от армии не удастся, он нагрузил её наночипом острой динамики отторжения инопродукта ещё до того, как Лео перескочила со своего «харлея» в седло БТР ППС. В неё теперь ни хрена не загрузишь без ведома самого профессора. Поэтому сегодня Лео так трудно отыскать, если она уходит на неопределённое время побродяжничать без спецоборудования по пристенным кварталам Третьей Зоны города.

– А что остальные? Чукки, Танго? Вы, полковник?

Миша сделала беззвучную паузу на долгом выдохе и снова повернула голову к Гэбриэлу:

– Военные чипы в нас нейтрализованы профессором – относительно без осложнений, но через сложное сырьевое выведение коррекции организма на новую биохимическую формулу для каждого из нас. А такие процедуры, так или иначе, не могут пройти без последствий: за всё надо расплачиваться… Чукки! Чукки уже больше пяти лет неотлучно живёт у доктора и практически стала его полновластным подопытным кроликом. Но для неё это единственное спасение из того смертельного капкана, в котором она очутилась под конец своей военной карьеры. Имея открытый доступ во все военно-медицинские учреждения в Форте Глокк и в Центре Индианаполиса, Джон выудил капитана Рур из Военного госпиталя для ветеранов с помощью своего преданного помощника Андрея, когда с Чукки пытались проделать обычную процедуру для уже безнадёжных военных: пустить на «размывку» – экспериментальное соединение в организме человека одновременно нескольких наночипов на взаимоисключающей основе. Так поступают почти со всеми солдатами, которые больше не пригодны для военной службы. А у Чукки уже давно ехала крыша – тем более, что её долгие годы держали на сильнодействующих психотропных препаратах: испытывали на таких, как она, новые лекарства.

– Твари… – гневно процедил сквозь зубы Мэлвин и взял Чукки за руку.

– Три года назад подобная история приключилась с Танго: только она сама дезертировала со службы ОСОЗ – эта однообразная бесконечная армейская жвачка надоела ей до чёртиков!

– Как я тебя понимаю, – Красавчик с восхищением посмотрел на соседку за столом.

– Рутинная служба не для чёрного рейнджера, – спокойно отбила от себя излишнее внимание Танго.

– Её конечно же поймали! Господи, где в этом застоялом гадюшнике можно скрыться?! Все на одном пятаке, как тарантулы в стеклянной банке… И чтоб не иметь излишних хлопот, её посадили туда же, куда и всех: сначала на «промывочное кресло», а потом пустили на полную «размывку»! Благо, что это было прямо в родных пенатах профессора, он вытащил её из своего же Наноцентра… Джон подменил военные наночипы Чукки и Танго на совершенно иные – полноценные «ручные» нано и криочипы, более динамичные и уже на этот раз действительно посмертные. Отныне даже сам профессор не сможет вымыть этих протогенетических «фирменных плазмоидов» из их «чистой» органики… Зато теперь Танго может жить без пищи, воды и других насущных человеческих потребностей в три-четыре раза продолжительнее любого натренированного человека. А Чукки прекрасно справляется со всеми своими глюками сама – почти без посторонней помощи. Небольшой побочный эффект в виде кратковременных приступов конечно остался, но это предусмотрено программой её собственного криочипа «третьего глаза»: её отключка – это перезагрузка организма через подстраховочный канал самосохранения.

– Это значит, что с капитаном Рур всегда кто-то должен быть?

Миша засмеялась:

– Желательно, Мэлвин, желательно, но не обязательно. Наша Чукки сама по себе супергерой ВВС Армии США! И не надо об этом забывать! К тому же мало чем уступит Танго, если это касается любых средств передвижения: наш «небесный дракон» водит всё, что движется по небу, по воде, под водой и по суше.

– Ну-ууу!! – других слов уже для полного обожествления предмета своего восхищения у Мэлвина просто не нашлось.

Чукки нахмурилась, что случалось с ней крайне редко, и Миша сразу перебросила стрелки.

– Кстати, Танго – отличный подрывник, десантник, морпех, стратег авиации. Надо будет, чёрный рейнджер поведёт космический шаттл или инопланетный НЛО.

– Всё интереснее и интереснее, – на этот раз Красавчик придвинулся к Танго поближе.

– М-да, с таких войск не уходят… живыми, – Танго мечтательно перевела взгляд на потолок. – А так хотелось ещё побалдеть где-нибудь на Французской Ривьере.

– От Французской Ривьеры уже и названия на карте не осталось: там теперь радиационные болота.

– Миша, а вы?

Полковник вздохнула:

– Скажем так, мне просто не повезло уже на начальном этапе, где каждый только за себя, и никто ни за кого… С отстреленными рваными обрубками нижних конечностей меня подобрал патруль военной полиции и отправил, куда отправляют всех таких – сначала в Наноцентр, это потом уже – или в военный госпиталь, или в Форт Глокк на «размывку»… Оно так бы и было! Если бы снова не вмешалось провидение в лице профессора Румаркера. В Центре Нанотехнологий на меня сразу же махнули рукой: слишком большие были повреждения, а для отращивания новых конечностей потребовалось бы не только время, но и достаточно много энергокристаллов. А этот продукт в городе на вес жизни.

– Страховку военным обеспечивает Форт Глокк.

– Бэкквард не собирался платить за бросовый материал, полковник. Тем более, что теперь от взрывоопасного материала было проще избавиться, чем подвергать весь город страшному риску: моя «ядерная страховка» обеспечивала мне пропуск только в один конец – туда, откуда не возвращаются. Химическое заражение крови, полученное от ДК-пушки – оружия с дестабилизирующим катализатором, разрешённое в пользование только спецподразделениям, во взаимодействии с «ядерной кровью» было просто непредсказуемым по своим разрушительным последствиям. И это практически сразу решило мою судьбу. Бэкквард отдал приказ уничтожить тело окончательно, чтоб, так сказать, и духу не осталось от гусиных мурашек по коже. Очнулась я уже с новыми, со своими собственными ногами в бункере профессора Румаркера. Я была третья из смертников, кого он краденым мешком приволок в свой потайной криобункер под Наноцентром, третья и последняя, кого он определил в няньки для своего любимого дитяти: сержанта Лео Румаркер.

– Я спас тебе жизнь!

– А кто спорит, Джон. Выходил, вычистил кровь, поменял наночипы, а заодно вырастил мне новые ноги… мои прежние ноги – один в один…

– С того момента цели поменялись, – Гэбриэл вёл разговор туда, куда вела его интуиция.

– И – да, и – нет. Казалось, закончившаяся жизнь была снова разделена на две полосы: до и после… До – у меня была одна цель: месть! Теперь у меня появилась надежда. Но любой край – это всегда край: нельзя вернуть чью-то жизнь, не пожертвовав своею. Последнее испытание – всегда испытание смертью… или бессмертием… Принимайте как хотите. Наша жизнь – это жизнь Лео! Джон решил во что бы то ни стало спасти жизнь своей внучке: он как никто другой знал, что этот мегаполис всё равно долго не продержится на плаву – без нормального солнца, без убывающего кислорода, без контроля над техноситуацией извне. Да и обстановка в Индианаполисе действительно взрывоопасная даже сама по себе: город переполнен всякого рода смертоносным оружием, а его всё делают и делают, всё новее и смертоноснее. Это человечество обречено, и это уже не секрет! А тут ещё Чёрная Смерть… Но профессор также был уверен, что за Чёрной Смертью сама жизнь! Новая или старая – не важно! Но если там жизнь, значит, там и надежда, которой нам всем так теперь не хватает. И эта правда уже не обманная – она настоящая.

Миша замолчала, хмуро уставившись на носки своих ботинок.

Гэбриэл вздохнул и снова поднял глаза на полковника Васильеву:

– Джону не нужны никакие сверхсекретные материалы ОСОЗ по Соломоновым Рудникам и Чёрной Смерти, чтобы знать больше, чем знают другие: он учёный и сам всё высчитал. И решил во что бы то ни стало переправить туда Лео. Но он рассуждал так же, как и Бэкквард: для подстраховки дела нужна была команда… Красавчик!

– Ещё какая команда, полковник Харрис! Команда, которая прежде всего сумеет выйти из города, пройти всю Тропу Костей – от Индианаполиса до Соломоновых Рудников и главное – перебраться через защитный купол Чёрной Смерти и остаться в живых хотя бы частично… Но кто, кроме смертников, решится на такое добровольное самоубийство. За стены выходят только два воздушных крейсера – «Правительственный Наблюдатель» и «Пустынный Охотник», их спецсопровождение – штурмовые истребители. Да ещё наземный транспорт ППС ходит на починку стен. Всё! И Джон собирает команду – в принципе из того, что так или иначе проходит через его руки… Вот вам и ВВС – капитан Чукки Рур, и чёрный рейнджер – лейтенант Танго Танго, и я – «чёрный берет» и штабной полковник Миша Васильева. И теперь мы все в полном распоряжении Джона и его личных приказов. Мы – его солдаты, его личная армия!

– Не утрируй, пожалуйста, – обидчиво отозвался профессор. – Вы все теперь мои дети!

– И конечно же профессор посвятил вас, полковник Васильева, в свои самые сокровенные личные планы, совершенно не подозревая, что вы готовили этому миру, – Гэбриэл со знанием дела раскурил сигару, поданную Красавчиком.

– Мира, полковник Харрис, давно уже нет, от него давно ничего не осталось – даже намёка.

– Но доводы профессора Румаркера теперь давали вам новую надежду на то, что, возможно, ваша дочь жива.

– Именно так, полковник! Доводы и уверенность профессора вселили в меня не только надежду, но и совершенно поменяли планы, которые я согласилась принять от генерала Бэккварда.

– Но вы, естественно, не сразу сказали профессору всей правды о себе.

– Он знал обо мне достаточно, чтобы не обманываться на мой счёт.

– И всё же?

– Вы слишком… доёбистый, полковник Харрис.

– Я всё понял! – Зулу нахмурился ещё больше.

– И я! – поддакнул Мэлвин.

– Не сомневаюсь, – спокойно ответила Миша. – Но если бы, сразу зная всю правду, профессор вдруг засомневался бы во мне и передумал на мой счёт! Что тогда ожидало бы меня? Джону ничего не стоило засунуть меня в одну из своих криокапсул и похоронить навечно, как он это сделал с сотнями своих пациентов.

– Добровольных пациентов! – поправил Мишу профессор. – И к тому же умерших собственной смертью.

– Одним трупом больше – одним меньше. Кто бы там стал разбираться, если сюда имеют пропуск только те, кого хочет видеть сам Джон. Сначала я выслушала его предложения и только потом, спустя пару месяцев…

– Полковник Васильева? – заумно-наигранно нахмурил брови Мэлвин. – Вы целых два месяца подвергали жизни этих людей опасности быть преданными!

– Кто бы меня ещё учил жить!!

– Не многие остались в живых, кто пытался это делать… По крайней мере, я знаю лично с десяток «хороших» парней, которые уже никогда и никого ничему больше не научат, – Танго уже маялась от скуки.

– У каждого из нас своя боль, – спокойно продолжила Миша. – Спустя два месяца, после того как я снова встала на свои ноги, я приняла решение, что нет смысла тратить последний шанс на амбициозные планы генерала Бэккварда, если предоставлена возможность на более человечный и по-настоящему искупительный план – даже если он и представляется совершенно абсурдным и безумным по своему всепланетарному масштабу. Я согласилась стать частью команды, которая специально создавалась Джоном в первую очередь для спасения Лео.

– И всё же оставалась одна немаловажная загвоздка…

– Существенная загвоздка, полковник Харрис! Весьма существенная… Джон – сам мужчина, и страх перед неизвестностью для его внучки пугал его куда больше, нежели все иные условности.

– Джон не хотел, чтобы в Пустыню Смерти отправлялись одни женщины, даже если это самые стойкие женщины на свете! А мужчин для этого опасного плана так и не нашлось.

– Скажем так, полковник, профессор Румаркер хотел, чтобы в команде его внучки были не просто мужчины с вырожденным интеллектом и короткими ручонками. Джон хотел, чтобы спины женщин прикрывала не его внучка, а те, кто и должен был это делать ещё от сотворения этого мира: мужчины!.. настоящие мужчины… Но даже в лучшие времена этот острый вопрос всегда оставался открытым и всегда имел много ненужных проблем с трагическими осложнениями. Достаточно вспомнить хотя бы то же средневековье с его ведьмовскими кострищами или ещё недавние погребальные обычаи – хоронить заживо жён вместе с лошадьми в одной могиле с их безвременно упокоившимся супругом.

– Позвольте, позвольте! – задёргался Красавчик. – Меня совершенно не устраивает подобная и абсолютно несправедливая интерпретация постановки последнего вопроса.

– Замолкни, сахарное семя! – Танго одной левой прибила Красавчика обратно к спинке стула. – Настоящий мужчина не будет блестеть, как у кота яйца.

– А при чём тут моя внешность?! – было дёрнулся Красавчик, но тонкие пальцы Танго буквально пришпилили его обратно к спинке стула.

– Внешность, идеально подходящая для жулика! – Танго выпустила в лицо лейтенанта прозрачное колечко дыма и убрала руку с его плеча.

Красавчик отряхнулся и всей пятернёй откинул рассыпавшуюся чёлку назад:

– Нельзя ли добавить – и друга!

– Ну-у да!.. рубаха-парень, который снимет с себя последнюю рубашку, а «с друга» –последние трусы… Плавали – знаем!

Зулу прыснул в кулак, а Мэлвин так вообще сидел с дурацкой улыбкой на полрожи и буквально с щенячьим вожделением заглядывал в рот обоим полковникам, при этом ни за что не выпуская руку Чукки из своей.

– А что же тогда, по-твоему, мужчина?!

– Мужчина – это кровь, пот и… любовь.

– Да-а, жизнь – штука непростая, – обречённо кивнул головой Красавчик.

– А ты её ещё и усложняешь!

– Чем?!

– Одним своим присутствием… Ненавижу, когда без пользы дела перебивают моего командира, – Танго снова выпустила в лицо Красавчика сигаретный дым и наконец, к великому облегчению последнего, отвернулась от него.

– Приходится констатировать как факт, – снова заговорила Миша, – к концу двадцатого столетия мужчины уже серьёзно начали сдавать свои главные позиции по всем фронтам и без Третьей Мировой… Ведь так, профессор?

– А что тут скажешь? За всю свою долгую непростую жизнь я знал только одну стоящую команду с настоящими мужчинами, которым я доверил бы всю Вселенную, если б на то была моя воля… Это они: Команда «Альфа»! Команда настоящих мужчин… Кх-гга! Кх-гга! Простите, старые болячки мучают… Гэбриэл! Я семьдесят лет своей жизни посвятил крионике и четверть века – нано и криоинженерии. И этому была причина! Я искал пути воскрешения людей из мёртвых и продления жизни живым – пути продления человеческой жизни в жизнеспособной органике. Частично мне это удалось. Господь был милостив к моим постоянным мольбам и бесчисленным экспериментам… Да! Меня осмеивали мне же подобные: не принимали в научных кругах моих сомнительных исследований и даже бывало гнали взашей из научных институтов. Но я никогда не сдавался! Потому что считал своё дело правым.

– Я это знаю, Джон.

– Гэбриэл, я не бросил дела всей своей жизни: крионики! И одним из первых признал нанотехнологию как реальную науку самого ближайшего будущего. Но ратуя за спасение и прогресс человеческой цивилизации, людям я не доверял – нет! У меня были на то свои причины… Я этот бункер и нашёл, и сделал на свой лад, полностью переквалифицировав под свои научные исследования. Но сам криобункер как основа был уже создан до меня и находился в системе каких-то очень давних и старых шахт со скальной шапкой над основным корпусом этого сооружения. Никто, кроме меня, об этом криобункере не знал. На его скальной крыше я сначала поставил Криоцентр, а затем добавил к нему наземные нанолаборатории. Я всё успел до начала Последней Войны – всё… кроме Лео…

– Её уход на войну стал для тебя ударом, Джон!

– Настоящим ударом… Но я не останавливался в своих новых разработках и экспериментах! Я перевёл крионику в разряд криогенетики – рангом выше и ответственнее: я знал, что всё это когда-нибудь пригодится тем, кто придёт ко мне за помощью, что это будет надо Лео. Я всегда это знал! И эта вера давала мне стимул не только жить дальше, но и не останавливаться, не опускать рук, а продолжать дело всей моей жизни. И я не ошибся в своей вере! Как теперь всё это надо тем, кого путаница залитых кровью дорог привела на порог моего тайного убежища… Я всегда шёл на два шага впереди всех разработок своего Наноцентра – всегда на два шага: этому меня когда-то научил Гэбриэл. «Если ты впереди своего врага всего на один шаг – значит, он скоро будет здесь!» – такими были прощальные слова моего друга. Я эту науку усвоил лучше всех других наук. Часть Криоцентра я устроил глубже, чем его подвалы с замороженными богачами в своих криокапсулах. На многих из них я потом проводил свои эксперименты с использованием того самого закачанного в их тела бальзама, первого и допотопного материала-сырца этих дохлых мумий, которых было уже не воскресить никакими молитвами. А в моей криолаборатории у меня стояли свои собственные крионированные пациенты, до жизни которых уже не было дела ни одной душе в мире, кроме меня одного…

– Команда «Альфа»!

– Команда настоящих солдат под самой настоящей защитой… Этот бункер – больше, чем обычный бункер на случай войны: его нельзя ни просветить, ни просто так уничтожить. Пока что ни одна система-ящейка не в состоянии его разнюхать! К тому же я определил, что бункер запакован в криощит, который невозможно отследить, и самое главное – уничтожить никаким современным оружием. Я создал некое подобие этого щита, но конечно же это лишь слабое отображение тени, весьма далёкое от истинного совершенства. Но даю голову на отсечение, военные Форта отсыпали бы мне золотого запаса вперёд на три жизни, предоставь я им в руки даже этот слабый прототип сверхновой защитной системы… Дураки!! Я им и за всё золото на свете, и за все соломоновы алмазы не выдал бы такого проекта. Моё золото – это люди, которых я люблю! Глупее генерала Бэккварда может быть только сам генерал Бэкквард. Когда-то он совершил непростительную глупость, разрешив отдать наконец-то пойманную им Команду «Альфа» на перспективные эксперименты по крионике. Это я приложил всё своё умение и талант убеждения, чтобы заполучить Команду «Альфа» в своё полное и безраздельное распоряжение. А когда я представил генералу отчёт и неоспоримые доказательства смерти всех четверых солдат Команды «Альфа», вы, друзья, не поверите – Бэкквард чуть ли не полез ко мне целоваться на радостях… «Вы даже не представляете, дорогой вы наш профессор, какое великое одолжение вы сделали всей американской нации!» Знал бы он, какое на самом деле я сделал одолжение американской нации, как можно лучше упаковав тела моих друзей в экспериментальные криокапсулы совершенно нового типа. В общем-то, именно на Команде «Альфа» я и опробовал в полномасштабном действии своё новое достижение в криогенетике.

– Мне уже плохо от одной лишь мысли об этом, – простонал Красавчик.

Танго только покачала головой, следя за дёрганой реакцией своего соседа.

– Дурак Бэкквард! Я только теперь делаю настоящее одолжение всей человеческой нации на планете Земля: мои последние исследования наконец-то увенчались новым прорывом в крионике и криогенетике и серьёзным успехом в моих долгих поисках и экспериментах. В конечном итоге я смог добиться того, что размороженный обломок исторической цивилизации уже не просто кусок мамонта и даже не оживший труп-зомби, а возвращённый из небытия на грешную плоть земного Эдема Адам! Когда человек возвращается таким, каким уходил – без повреждений плоти, мозга и памяти. Как долго я ждал этого святого момента, Гэбриэл, если бы ты только знал…

– Мне кажется, по такому значимому поводу стоило бы поднять наши бокалы!

– Было бы неплохо, пожалуй, – ущипнула себя за губу Танго.

– Красавчик, подожди! – остановил поднимающегося лейтенанта Гэбриэл. – Это действительно событие: мы живы, мы в своём разуме, и всё у нас так, как было до последней огненной вспышки в моём мозгу.

– А вот что станется с бедолагой генералом Бэкквардом, когда он узнает, что Команда «Альфа» вернулась, – Мэлвин закатил глаза и задёргал руками и ногами в «эпилептическом припадке».

– Держи меня, Гэбриэл!! – Зулу потянул скрюченные пальцы через Чукки к горлу Мэлвина.

Чукки выскочила из-за стола и, взглянув на профессора, подавшего ей знак, убежала на кухню.

– Зулу! Смотри на меня, – Гэбриэл перевесился через стол и схватил сержанта за руку. – Вернись на свой стул – немедленно. Это приказ! Красавчик, помоги!!

Лейтенанту пришлось бежать на ту сторону стола, чтобы оттащить Мэлвина от разозлившегося сержанта. Миша медленно потянулась за наливкой, неспешно налила себе из графина, глухо выдохнула вбок и также неторопливо в один кидок запрокинула в себя. Уничижительно произнесла: «Тёплая, гадость!» – и продолжила спокойно безразлично дальше наблюдать за происходящим.

Чукки поставила на стол сразу две большие салатницы и пошла обратно.

Танго посмотрела на Мишу, взяла в руку пустой фужер и повернулась к профессору:

– Док!.. так нечестно…

– Танго, любые пристрастия пагубны и конечны.

– Перестаньте, док! Вы уже и говорите, как Миша… Мы готовы раздавить ещё не одну бутылочку вашего прекрасного шампанского, – Танго не сводила своего пронзительного змеиного взгляда со старика в инвалидном кресле: в моменты своей наивысшей упёртости она была как рассерженный клубок гадючного логова – и профессор жутко не переваривал иметь с Танго дела в такие моменты.

Профессор наклонил голову и прислушался к «улитке» за ухом:

– Андрей, ты меня слышишь? Всё в порядке? Андрей, мальчик мой, принеси нам из старых запасов ещё одну бутылочку моего шампанского, будь так любезен, сынок.

Танго льстиво улыбнулась профессору и наконец сняла с него свой удушливый гипнотический взгляд.

– Я голоден как барибал после сорокалетней спячки!! – неожиданно заревел Зулу, стукнув по столу обоими кулачищами. – Я сыт по горло вашими бесконечными пятиминутными переговорами и булькающими напитками… Хочу есть!!

Федя испуганно перескочил с левого плеча Чукки на правое и быстро-быстро визгливо зачирикал что-то там в ухо своей хозяйке – при этом потешно перебирая растопыренными лапами по воздуху, точно чего-то объясняя и жалуясь на творящееся в его понимании полнейшее безобразие за его столом. Чукки чуть не выронила из рук большую сервизную супницу, с которой она только что переступила порог столовой.

Миша среагировала быстро и практично. Она придвинулась к столу и звучно обратилась к Зулу:

– Сержант!! Ты можешь начинать есть, мы тебя догоним… Чукки, пододвинь Мистеру Яростному Молоту котёл – пусть накладывает себе еды столько, сколько в него влезет.

– Слава Богу!! – Зулу покрутил в руках две вилки, с раздражением бросил на стол обе и с жадностью выброшенного на берег «робинзона» накинулся на близлежащую еду, чуть ли не руками перекладывая её не столько себе в тарелку, сколько с прожорливой ненасытностью переправляя в свой рот. – Как будто лет двести не ел… Двигай всё прямо сюда, Мэлвин! Поближе, поближе ко мне!