У лжи есть имя 2

Не сразу понимаю, о ком идёт речь, но спустя мгновение доходит осознание.

– Хорошо, – быстро отвечаю я. – Он может подняться.

Как только остаюсь одна, торопливо направляюсь в ванную. Быстро расчёсываю волосы и собираю их в небрежный пучок. Смотрю на себя в зеркало и замечаю, как сильно похудела. Щёки осунулись, а глаза на худом лице кажутся ещё больше. Боже, какой ужасный вид…

Мои размышления вновь прерывает стук. Поспешно выхожу из ванной, дергаю ручку и распахнув дверь, сталкиваясь взглядом с доктором. В больнице я не успела заметить, какой он высокий.

– Эванджелина, добрый день, – говорит он, мягко улыбаясь мне.

– Здравствуйте, доктор Рид. Проходите, пожалуйста, – вежливо отвечаю, отступая от двери и дойдя до кровати, присаживаюсь на край. – Вам что-нибудь потребуется?

– Разве что поверхность, куда я могу положить вещи для осмотра.

– Можете здесь, – указываю рукой на туалетный столик.

– Как вы себя чувствуете? – учтиво интересуется он, заглядывая мне в глаза.

– Мне уже лучше, спасибо.

– Головные боли не беспокоят?

– Реже, чем в первые дни.

– Это радует. Надеюсь, положительная динамика с каждым днём будет только расти, – деловитым тоном сообщает Коэн. – Разрешите, я проведу небольшой осмотр? Измерю давление и температуру.

– Д-да, конечно, – рассеянно отвечаю, всё ещё находясь в лёгком полудрёме после сна.

Доктор Рид подходит к туалетному столику и ставит на него свой кожаный портфель, откуда достаёт тонометр и электронный градусник. В этот момент я не могу не заметить его привлекательности: греческий профиль, тёмные, коротко стриженные волнистые волосы и строгие черты лица. Несмотря на лёгкие морщинки на лбу, мне кажется, ему не больше тридцати пяти лет.

– Для удобства вам лучше прилечь, хоть процедура и недолгая.

Я послушно забираюсь на кровать и удобно устраиваюсь.

Когда Коэн наклоняется ко мне, я отчётливо улавливаю запах его дорогого парфюма, напоминающий древесный аромат, смешанный с пряной корицей. Непроизвольно делаю глубокий вдох. Почему-то в его присутствии мне значительно спокойнее, хотя именно этот человек причастен к тому, что мне ничего не разрешают в этом доме. Доктор Рид надевает манжету на мою руку и с серьёзным видом нажимает на кнопку тонометра, отчего манжета начинает надуваться.

Спустя несколько секунд аппарат издаёт характерный сигнал.

– Давление слегка понижено, – отмечает он, снимая манжету.

– Это ведь не плохо? – спрашиваю, приподнимаясь на локтях и вновь принимаю полусидячее положение.

– Нет, всё в порядке. Просто нужно будет понаблюдать. Главное, что вы уже чувствуете себя лучше, – отвечает доктор с лёгкой улыбкой, которая немного успокаивает меня.

Измерив следом температуру, я продолжительно смотрю, как Коэн складывает инструменты обратно в свой портфель.

– Доктор Рид, я… – замолкаю, когда его тёплые медовые глаза мельком встречаются с моими. – Мне снятся кошмары.

Он молчаливо откладывает портфель и переводит всё своё внимание на меня. Поджимаю губы, уже жалея, что решила рассказать ему об этом. Возможно, теперь контроль надо мной только усилится.

– Не то, чтобы я придаю этому особое значение… – торопливо уточняю, стараясь сгладить ситуацию. – Просто порой я чувствую себя после сна так, словно всё, что мне снится, – происходило со мной по-настоящему.

В его глазах мелькает лёгкое смятение, а затем он кивает с пониманием. Я замечаю, как Коэн обдумывает мои слова.

– Сны могут быть такими, особенно после травмы, – говорит он с осторожностью. – Не редкость, что сновидения становятся более яркими и реалистичными. Может, вам стоит записывать свои сны? Это поможет в дальнейшем вернуться к деталям и, возможно, вспомнить что-то важное.

От его слов мне становится не по себе. Прикрыв глаза, мысленно пытаюсь подавить вспыхнувшие картинки, но они, словно назло, навязчиво просачиваются в память.

– Я вижу маски, – произношу я с дрожью в голосе. – Они повсюду. А вокруг люди в мантиях… Я оказываюсь в каком-то тёмном месте, и эти фигуры движутся ко мне, – говорю тихо, бросая короткий взгляд на доктора Рида. Его лицо становится ещё серьёзнее, пока он внимательно слушает. – Мне страшно.

Коэн приближается ко мне и присаживается на край кровати.

– Эванджелина, – его горячая ладонь накрывает мои пальцы, и я слегка вздрагиваю, поднимая на него глаза, – как ваш лечащий доктор, я могу назначить вам снотворное для более спокойного сна.

Я киваю, опуская взгляд на его руку, лежащую поверх моей. Тепло его прикосновения вызывает странное чувство. Довольно удивительно, но мне не хочется одёрнуть руку.

– А как не доктор? – неожиданно для себя спрашиваю я, всматриваясь в его карие глаза.

На его лице появляется лёгкая полуулыбка.

– Сейчас вам необходимо больше покоя, но прогулки на свежем воздухе и любые положительные эмоции пойдут на пользу. К тому же, я слышал, что вы увлекаетесь скульптурой. Может быть, возобновив творчество, вы сбалансируете свой эмоциональный фон. И…

Его речь прерывает вибрация телефона.

– Прошу прощения, – тихо говорит он. – Не возражаете, если я отвечу? Могут беспокоить из больницы.

– Конечно, нет.

Наблюдая, как Коэн достаёт телефон и что-то печатает в нём, я неожиданно ловлю себя на одной сумасшедшей мысли, которую тут же пытаюсь отогнать. Нет-нет, это безумие, Эва!

Прикусив нижнюю губу, я с трудом стараюсь не обдумывать дальнейший план, но внутри меня бешено пульсирует желание осуществить задуманное. Ты в своём уме? Нет, нет и ещё раз нет!

Но у меня есть только один шанс связаться с Дженн. Мне необходимо её увидеть.

В то же время я не могу доверять доктору Риду. Ведь он сам запретил мне любую технику. Скорее всего, он не даст мне воспользоваться телефоном. А если я получу отказ, то потеряю всякий шанс с ней связаться.

Дыхание становится быстрым и рваным. Кажется, я начинаю паниковать. Сердце колотится в груди, как молоток. Что делать? Как мне позвонить Дженн?

Мой взгляд мечется от профиля доктора к его телефону. Но что если… что если я смогу взять его сама? Боже, Эва, ты сошла с ума?

Коэн, будто почувствовав моё состояние, мгновенно возвращает внимание ко мне.

– Всё в порядке? – настороженно спрашивает он и присев рядом, откладывает телефон на прикроватный столик.

– Мне бы… – замолкаю, с силой удерживая просьбу позвонить при себе. – Просто воды. Иногда меня слегка подташнивает, – выдавливаю шёпотом я, избегая его взгляда.

Черт, что ты делаешь, Эва? Неужели прямо сейчас для меня страх получить отказ Коэна сильнее всех моральных принципов…

– Конечно, сейчас принесу, – отвечает он, и мой взгляд напряжённо концентрируется на его телефоне.

Прошу, только не бери его с собой…

Когда доктор наконец отдаляется от меня и идёт к двери, я замечаю, что телефон остаётся лежать на тумбе. Внутри меня всё сжимается, как пружина, и я напряжённо наблюдаю за его шагами.

Как только дверь за ним закрывается, мой мозг мгновенно приходит в движение. Ты сошла с ума, Эва… Сердце стучит оглушительно, пальцы дрожат, когда я поднимаюсь и хватаю его телефон. К счастью, никакого пароля нет. Боже, лучше бы он был! В таком случае мне не пришлось бы обманывать человека и лезть в его телефон!

Быстро, как могу, набираю номер Дженн по памяти. Приложив телефон к уху, ловлю каждый гудок, будто это тиканье бомбы. Время тянется невыносимо долго. Бросаю взгляд на дверь, чувствуя, как страх сдавливает горло.

Гудки продолжаются, но ответа нет. Проклятье! Судорожно сбрасываю вызов и открываю сообщения.

Пальцы скользят по экрану, когда я печатаю сообщение: «Мне нужно, чтобы ты приехала ко мне. Эва.» Секунда. Сообщение доставлено. Сразу же удаляю его, стирая любые следы. Отбрасываю телефон на тумбу и молниеносно падаю на кровать, услышав, как дверь за моей спиной открывается.

Встретившись взглядами с доктором, замечаю лёгкое замешательство на его лице. С приближением Коэна сердце начинает стучать в груди всё сильнее.

– Возьмите, Эванджелина, – протягивает он мне стакан. Я сглатываю нервный комок в горле, чувствуя, как сильно дрожат мои пальцы от адреналина.

– С-спасибо, – едва выдавливаю я, делая несколько жадных глотков.

– Вместе с успокоительным препаратом я выпишу противорвотное средство на случай, если симптомы будут усиливаться.

– Хорошо, спасибо вам.

– Отдыхайте и восстанавливайте силы, Эванджелина, – с улыбкой говорит Коэн, отходя от меня.

– Доктор Рид? – торопливо обращаюсь к нему. – Можно, я вас провожу? Оставаться в своей комнате уже просто невыносимо. К тому же сейчас мне жизненно необходимо подышать и успокоиться.

– Конечно.

Поднявшись, искоса наблюдаю, как Коэн подходит к столу и забирает свой портфель, а затем неожиданно замирает. В образовавшейся паузе меня тут же пронзает волна панического страха. Чёрт, чёрт, чёрт… Он заметил? Коэн изучающе смотрит на свой телефон и слегка хмурит брови, когда берёт его в руки. Кажется, ещё секунда, и я упаду в обморок от нарастающего напряжения в комнате. Внезапно его взгляд перемещается на меня, и я сжимаюсь в ужасе, чувствуя, как мои щеки начинают пылать.

Вдруг на серьёзном лице Коэна появляется мягкая улыбка.

– Все хорошо? – спрашивает он, убирая свой мобильный в карман брюк.

– Получше… – бросив на него обеспокоенный взгляд, следую на выход и, открыв дверь первой выхожу из комнаты. Он заметил? Почему молчит? Боже, если он сообщит матери…

Пока мы шагаем к лестнице, я пытаюсь понять, почему он ничего не сказал, если заподозрил что-то. Напрягаюсь сильнее, когда вижу маму в холле, когда мы спускаемся по лестнице.

– Ох, доктор Рид, – восклицает мама, встретив нас в холле. – Разрешите угостить вас травяным чаем и вишнёвым пирогом?

– Был бы рад задержаться на столь приятное времяпровождение, но, к сожалению, меня ждут пациенты.

После его ответа слышу вибрацию, и замечаю, как Коэн тянется рукой к карману своих брюк.

– Извините, работа… – извиняющим тоном проговаривает он, принимая звонок.

– Слушаю. Я? Доктор Рид, – будто смутившись, отвечает он. – Дженна?

От услышанного имени внутри всё мгновенно холодеет. Внутренности стягиваются в тугой узел. Резко бросаю взгляд на маму, с лица которой тут же испаряется улыбка.

– Да, всё верно. Она дома, не переживайте, – отвечает Коэн. – Конечно. – Сбросив звонок, он с абсолютным спокойствием переводит взгляд сначала на меня, а затем на маму.

– Вероятно, ваша подруга. – констатирует Коэн, заглядывая в мои глаза. Внутренности в миг стягиваются в тугой узел, отчего я все сжимаюсь. Это не должно было пройти бесследно…

– Эванджелина? – недоумевающе спрашивает мама.

– Мама, это…

– Всё в порядке, – прерывает меня Коэн. – Дженна долгое время не могла дозвониться до Эванджелины и связалась со мной.

От услышанного я на секунду теряю дар речи и растерянно смотрю на Коэна.

– Эванджелина, ты ведь помнишь, о чём мы говорили? Никаких встреч с друзьями. Доктор Рид настоятельно рекомендовал соблюдать покой.

– Клара, я понимаю, что вы переживаете за свою дочь. Но общение с близкими людьми может помочь как можно быстрее восстановиться, – возражает Коэн.

– Да… – растеряно проговаривает мама, – но… Вы говорили…

– Сейчас я вижу, что Эванджелине гораздо лучше. Поэтому встречи с друзьями ей не навредят. Прошу прощения, но я должен идти. – вежливо сообщает он, а затем оглядывается на меня. – До свидания, Эванджелина. – кивнув мне, губы доктора трогает легкая улыбка.

– До свидания, доктор Рид… – всё ещё пребывая в шоке, отвечаю я.

Ничего не понимаю… Коэн… Он что, только что помог мне?

Глава 8

"По-настоящему разбираться в людях умеет не тот, кого неоднократно разочаровывали люди, а тот, кто умеет наблюдать.»

Артур

Всматриваюсь в тонированное стекло, открывающее вид на зал ночного клуба, переполненный людьми. Басы музыки ударяются о прочное стеклянное покрытие, передавая вибрации, проходящие волной сверху вниз и бесследно растворяющиеся в полу. Танцпол заливается яркими огнями стробоскопов, и я прищуриваюсь, напрягая зрение. Где же ты…

– Артур, может, удосужишься объяснить, зачем ты пришёл? – спрашивает Эванн за моей спиной. Я поднимаю руку, прося «вежливым» жестом его помолчать.

– Между делом напомню, что это мое заведение, – ровным тоном отвечает он, равняясь со мной плечом к плечу.

– Часть клуба принадлежит мне. Если хочешь, поговори со мной об этом, – произношу, не отвлекаясь от наблюдения.

– Но…

– И без лишней скромности, я могу сделать так, чтобы завтра ты лишился своей половины.

– Знаешь что, Артур? – поворачиваясь ко мне лицом, говорит Эванн, пока я продолжаю изучать зал, – Приходи сюда почаще. Так я не буду забывать, какой ты ублюдок.

Улыбка трогает уголки моих губ.

– Не прошло и недели, а ты выискиваешь себе новую жертву? – с откровенным любопытством интересуется Эванн после недолгой паузы, и я медленно поворачиваю голову к нему, встречаясь взглядами.

– Опасная территория, – низким голосом предупреждаю я.

Эванн первый отводит глаза, нарушая затянувшееся молчание.

– Тогда кого ты высматриваешь, Артур?

Перевожу взгляд обратно на зал и фиксирую его на вип-ложи, где всего несколько секунд назад было пусто. Теперь на круглых диванах сидят люди: несколько парней и две девушки в коротких платьях на бретельках, едва прикрывающих их тела.

– Сделай одолжение, Эванн.

Он лишь усмехается в ответ.

– Приведи Дженну Харрисон сюда. – киваю в сторону вип-мест.

Боковым зрением отмечаю, как Эванн оглядывает зал, останавливаясь в том же направлении, куда смотрю я.

– Я не стану даже спрашивать зачем, потому что это невозможно. Видишь людей вокруг их стола, которые совсем не выглядят, как отдыхающие гости? Так вот это – ее охрана.

Развернувшись на сто восемьдесят градусов в другую от него сторону, обхожу массивный стеклянный стол и усаживаюсь в кресло.

– Несколько минут назад, ты весьма уверенно заверял, что являешься владельцем клуба. – спокойно констатирую я, бросая на него короткий взгляд.

– Допустим. Но это вип-зона, Артур, и я не имею права нарушать покой гостей, даже если управляю заведением. – отвечает Эванн, а затем поворачивается ко мне и усаживается напротив, скрещивая руки на груди. – Это связано с Эванджелиной? – задаёт вопрос брат, недоверчиво всматриваясь в мое лицо. – Ты сказал, что оставишь её.

– Это связано с Эванджелиной.

Брови брата сходятся на переносице.

– Ты сказал, что оставишь ее, Артур.

– Так и сделаю. Но для начала мне нужно поговорить с Дженной Харрисон. – парирую раздраженно. – Твоя пустая болтовня действует мне на нервы.

Тяжёлый вздох Эванна не заглушает даже музыка в клубе. Он медленно поднимается из-за стола.

– Не знаю, что ты задумал, Артур, – остановившись возле меня, изрекает Эванн, – но мне это уже не нравится.

Принимая скучающий вид, наблюдаю, как его фигура плавно удаляется в сторону выхода. Но оказавшись у двери Эванн вновь поворачивается ко мне.

– Ты будешь мне должен, Артур.

Тихо усмехаюсь, видя, как быстро он покидает кабинет.

Если бы ты только знал, Эванн, сколько я сделал для тебя, ты никогда не бросал таких слов в мой адрес.

****

Проходит пятнадцать минут, и охрана открывает дверь, пропуская долгожданную гостью в кабинет. Ее бледно-зеленые глаза находят мои, и на лице мгновенно возникает смесь заинтересованности и явной тревоги.

– Кто вы? – резко спрашивает Дженна, проходя вглубь кабинета, когда за ней захлопывают дверь. – Мне сказали, вы хотите поговорить насчёт Эванджелины. Что случилось?

– Присаживайся, – говорю я, стараясь сохранить спокойствие.

– Сначала представься, – бросает она с вызовом. – Человек, быстро переходящий на «ты».

Что-то в ее манере речи заставляет меня улыбнуться. Встаю, обходя стол и облокачиваюсь на него.

– Артур Даймондхарт, – произношу я, внимательно наблюдая за ее реакцией.

– Я тебя не знаю.

– Это не меняет ровным счётом ничего. Важно то, что я знаю тебя, Дженна-Мария Харрисон.

Ее взгляд меняется. В зеленых глазах мелькает нечто похожее на страх, когда она пристально вглядывается в мое лицо.

– Кто т… кто ты, черт возьми, такой? – Оглядываясь на дверь позади себя, спрашивает она. – Тебя прислал мой отец?

– Нет. Но именно о нем мы и будем говорить сегодня, не возражаешь?

Плечи Дженны напрягаются, грудь вздымается от прерывистого дыхания. Кажется, я попал точно в цель.

– Слушай сюда, – рявкает она, указывая на меня пальцем. – Я не знаю, кто ты такой, и ты определенно переходишь черту. Если сам не объяснишь, зачем ты позвал меня, я выйду отсюда и собственноручно прослежу, чтобы кучка моей охраны как следует выбила из тебя всю информацию, не возражаешь?

Усмехаюсь, покачивая головой.

– Дженна. Мария. Харрисон… – вдумчиво произношу я, чувствуя, как азарт накаляет кровь в моих жилах. Это будет интересное сотрудничество, определено. – Рад познакомиться с тобой лично.

– Отвечай, что тебе нужно, ублюдок? – спрашивает она. – И причём здесь Эванджелина?

Скрещиваю руки на груди, не сводя с неё глаз.

– Дело в том, что не так давно я посадил её отца.

Её глаза распахиваются в недоумении, а затем на лице вспыхивает осознание.

– О… Так ты тот… тот самый человек, который выслеживал мою подругу? Который…

– Ты неплохо осведомлена о нашей с ней связи. Но сейчас и это не главное. – выдерживаю паузу. – Главное, что с твоей помощью, я могу посадить и Харрисона.

В пристальном взоре Дженны мелькает шок и замешательство.

– Что? – ошеломлённо спрашивает она, будто не веря своим ушам.

Толкнувшись от стола, делаю шаг навстречу. Её взгляд настороженно следит за мной, и тело Дженны напрягается, когда я оказываюсь слишком близко.

– Расскажи мне, Дженна-Мария Харрисон, – произношу я тихо, но уверенно, слегка наклоняясь к ней. – Каково быть дочерью такого влиятельного человека, как Джонатан?

Она не отводит взгляда, её тело сжимается, как пружина. Продолжаю следить за лицом, изучая её реакцию.

– Каково прятать свои тайны от такого человека, как он? – задаю вопрос, видя, как она отводит взгляд, переключаясь на стену напротив. – Каково быть вблизи опасного хищника, зная, что он сделает, если ты совершишь хотя бы один неверный шаг?

Её тело застывает, она почти не дышит, смотря перед собой. Затем, приподняв подбородок, она переводит на меня взгляд.

– Если ты и вправду собираешься посадить моего отца, ты – труп, Артур, – констатирует она. – Ни один человек не способен дотянуться до Джонатана Харрисона.

Я чувствую, как её уверенность снова наполняет комнату, но это не останавливает меня.

– Просто ответь мне, Дженна, – говорю я спокойно, принимая к сведению её вполне уместные предостережения. – Чего бы ты хотела больше всего на свете?

Она резко поворачивается ко мне, и я долго смотрю ей в глаза, пока на её лице не расплывается елейная улыбка.

– Хочешь поговорить со мной о мечтах? – спрашивает она сквозь усмешку. – Кто ты, чёрт возьми, такой, чтобы я делилась с тобой этим? – Бросив вопрос, Дженна разворачивается и уверенной походкой направляется к выходу. – Ты принёс слишком много проблем Эванджелине. И именно поэтому я не намерена задерживаться здесь ни секунды.

– Как скажешь, Дженна-Мария Харрисон, – отвечаю ей размеренным тоном. – Твой отец будет безмерно рад получить конверт с фотографиями тебя и Рейданна лично.

Дженна стремительно поворачивается ко мне, бросая уничтожающий взгляд.

– Что ты, мать твою, только что сказал? – шипит она с ледяным оттенком в голосе. Я вижу, как её глаза искрятся гневом.

– Ты уже получала такой конверт, не правда ли? – спрашиваю я, пристально смотря на неё, когда Дженна срывается с места и подходит вплотную ко мне.

– Так это ты… Тот самый подонок, – шипит она сквозь зубы.

– Как видишь, я умею хранить секреты, Дженна.

– Я давно тебя искала, – выдавливает она со злобой. – И ты сделал мне охренеть какое одолжение, когда сам нашёл меня.

– Я предлагаю хорошенько подумать, Дженна, прежде чем эмоции окончательно возьмут над тобой верх. – Сухо сообщаю я. – Ты всё ещё можешь помочь мне, а взамен получить ту самую свободу, о которой сейчас можешь только мечтать.

– Ты шантажировал меня, – гневно выплёвывает она. – Подставил не только меня, но и Эву, а теперь хочешь, чтобы я поверила и помогла тебе? Да пошёл ты на хрен, придурок! – рявкает Дженна.

– Ты заплатила за конверт телом своей подруги, за которую сейчас так переживаешь, – отрезаю я металлическим тоном. – И, по-моему, Дженна-Мария Харрисон, – наклоняюсь к ней ближе, заглядывая в её искрящие ненавистью глаза, – мы как никто другой можем доверять друг другу.

Глава 9

Эванджелина

Я вижу перед собой бесчисленное количество роз, заполняющих всё пространство моего гостиничного номера. Их сладкий запах обволакивает, нежно касается кожи, проникая в каждую клеточку тела. Трогаю бархатные лепестки и улыбаюсь, рассматривая цветы.

Мой взгляд останавливается на букете, стоящем в самом центре комнаты. Среди красных бутонов замечаю маленькую записку. Медленно и осторожно, стараясь не задеть другие цветы, направляюсь к нему.

Наклоняюсь и беру записку. Разворачиваю её и начинаю читать, углубляясь в смысл.

«Куда бы ты ни пряталась, моя нежная роза, я всё равно найду тебя».

Всё внутри меня замирает. Взгляд застывает на этих словах, а сердце мгновенно покрывается ледяной коркой. Воздух с трудом проходит через горло, дыхание сбивается. В ту же секунду розы вокруг меня начинают вянуть. Лепестки сжимаются и превращаются в алые пятна, стекающие на пол, расползаясь багровой рекой к моим ногам.

Внезапно острая боль пронзает мои ступни. Вскрикиваю от неожиданности, и, опустив глаза, вижу, что стою босыми ногами на осколках, в луже крови.

Сев рывком на кровати, открываю глаза и откидываю одеяло в сторону. Лихорадочно осматриваюсь по сторонам, чувствуя, как липкий пот покрывает все тело. Боже, так не может продолжаться… Упав обратно на подушку, кладу руки на живот, пытаясь успокоить сбившееся дыхание. Сколько ещё ночей должно пройти, чтобы эти кошмары закончились?

Взгляд скользит вниз по ногам, и я заостряю внимание на кончиках пальцев. Бинты… На моих ногах были бинты, когда я лежала в больнице.

Поднявшись с кровати, сгибаю ногу в коленке, рассматривая ступни. Шрам, едва заметный. И ещё один. Что, чёрт возьми, случилось? Доктор Рид сказал, что я упала с лестницы. Но что с моими ногами? Откуда все эти шрамы? Мысль, что сон может быть правдой, вызывает новый прилив паники во всём теле. Ни Маэль, ни мама не говорили об этом. Почему? Что было до падения?

Взглянув на часы, понимаю, что утро ждать ещё долго, а уснуть я теперь точно не смогу. Надо как-то отвлечься. Иначе я быстрее сойду с ума, чем восстановлю свою память. Может, пора бы начать записывать свои сны по рекомендации Доктора Рида. По-моему, это вполне хорошая идея.

Дёрнув ручку прикроватной тумбы, достаю стопку старых эскизов, бегло просматривая их, а затем вижу лежащий блокнот, который привлекает моё внимание своим необычным видом. Зигзагообразные металлические узоры на кожаной обложке и золотой замок. Не помню, чтобы у меня был такой. Взяв тяжёлый блокнот в руки, долго рассматриваю его. Могут ли быть там мои записи? Эскизы, рисунки? Осмотрев увесистый блокнот со всех сторон, касаюсь замка, вдумчиво перебирая варианты паролей.

Не долго думая, выставляю на замке дату своего рождения, прокручиваю замок, но он никак не откликается. Странно. Это мой стандартный пароль. Может быть, день рождения Маэля? Но когда ставлю его дату, тоже ничего не происходит. Чёрт, какой пароль я тогда могла придумать? Начинаю злиться на саму себя, что не удосужилась записать его где-нибудь. Но разве я могла знать, что потеряю память? Проклятье. Ладно, в мастерской точно есть блокноты для эскизов и бумага, где я могла бы вести записи.

Сложив всё обратно в тумбу, направляюсь в ванную. Нужно смыть неприятный пот и избавиться от гнетущего ощущения после сна. Реальность ли это, сон ли… я уже ничего не понимаю. В голове мелькает тысяча мыслей, и ни одной нельзя ухватить. Кажется, что после больницы я буквально схожу с ума.

Выйдя из душа, натягиваю футболку и джинсы и тихо выскальзываю из комнаты, стараясь никого не разбудить своими шагами. Все три дня, что я дома, я ни разу не заходила в мастерскую. Сначала просто не было сил, а потом появилась неуверенность – готова ли я вернуться к работе? Помню, как в последний раз занималась скульптурой летом. А сейчас уже январь. Сложно осознать, что между прошлой мной и нынешней пролегла пропасть длиной в полгода.